Дитя Порочного Принца

***

             — Нянечка, расскажи мне про Остров Ликов, — попросила я, неловко пытаясь прикрыть наготу руками, пока Ирма обтирала меня влажным полотенцем.       — Остров Ликов — это гиблое место, дитя мое, — прошамкала старуха Далла Своим беззубым ртом, — мало кому позволено ступить на его земли, ещё меньше тех, кому позволили возвратиться оттуда. Не стоит тревожить покой Старых Богов лишь из одного праздного любопытства.       — Скажи ещё, что там можно встретить Детей Леса, Великанов и оборотней, старуха! — хмыкнула Ирма и весело скомандовала, — маленькая леди, поднимите свои ручки!       Я подчинилась и лёгкая ткань ночной рубашки заструилась по моему телу.       — Великанам там нечего делать, — спицы мерно мелькали в ее старых руках, — а Дети Леса порой ещё являются людям, внемлют их просьбам. Но цена всегда высока.       — Цена? — переспросила я, и по телу пробежали мурашки, хоть камин пылал жаром за моею спиной.       — Леди Алисса! Ротик откройте! Вот так! Аааа!       — Аааа, — повторила я за Ирмой и чуть не поперхнулась, когда палец, обмотанный тканью, заелозил по моим зубам. Вкус был травянистый и терпкий, но я заставила себя вытерпеть и эту экзекуцию.       — Рассказывала мне бабка одну историю, — неспешно продолжила свой рассказ старуха Далла, — что жила в их деревне на берегу Божьего Ока красавица одна, Лизой звали. И любила она одного молодца. Жуть как любила. Дело к свадьбе шло, да случилась тогда война с Драконьями короля. Парень тот служил Харренну Чёрному толь каменщиком, толь кузнецом, не припомню уж. Что говорить — многих тогда живьём сварило пламя Чёрного Ужаса в стенах Харренхолла, что считались досель непоколебимыми. Но молодцу этому явно повезло меньше других — жив остался, а лучше бы помер! Кожа его почернела и слезала клочьями, обнажая кровоточащую плоть, глаза полопались и вытекли, руки да ноги обуглились до самых косточек, но он все продолжал дышать. Лиза вместо того, чтобы покончить с его страданиями, лишь продляла их своею дурной любовью. Все надеялась на что-то. Уж гнил ее жених заживо, мухи родились в его плоти, кричал страшно, моля о смерти, проклинал ее — и все ни в какую. А однажды пропали оба, думали уж, сгинули в водах Божьего Ока. Но нет! Приплыли как-то на рассвете на лодке! И женишок то Лизкин оказался абсолютно здоров! Даже зрение вернулось к нему — словно и не горел никогда в драконьем пламени!       — Какая славная история, — улыбнулась Ирма, расчесывая мои неровно обрезанные волосы костяным гребнем, — вот что значит: сила любви!       «Очень славная», — подумала я, сглотнув, — «Стивен Кинг нервно курит в сторонке!»       — Только странным он стал, этот молодец. Лицом позеленел, не говорил почти, да и одеревенел весь. Однако свадьбу сыграли, и понесла Лизка. Живи да радуйся, — продолжила старуха свой сказ. Ирма уложила меня в постель и заботливо укрыла толстым шерстяным одеялом, — только с каждым днём все печальнее становилось ее лицо. А когда разродилась наконец мальчишкой, зеленоглазым да курчавым, поведала она всю правду моей бабке. На Острове Ликов научили ее Дети Леса нужному колдовству. Но поставили цену — жизнь первенца за жизнь возлюбленного.       — И что Лиза? — спросила я. Ирма успела загасить свечи, и отсветы от камина причудливо плясали по стенам, складываясь в фантастические картины.       — Не стала Лизка слово держать. Вот и покарали ее Старые Боги, — обрезала старуха, складывая вязанье в широкой карман на фартуке, — так и стоит с тех пор на берегу Божьего Ока, руками тянется к проклятому острову, куда забрали ее дитятко. Спите, маленькая леди. Но помните, игры с богами до добра не доводят.       «Интересно, чем заплатила леди Ройс?» — подумала я, устраиваясь поудобнее в постеле, — «и связано ли это как-то с тем, что я оказалась в теле малютки Алиссы?»       Что-то горячее обожгло мою щеку, вырывая из глубокого сна. Я села, слепо вглядываясь в ночную тьму. Ставни окна, что Ирма затворила на ночь, были распахнуты, и лунный свет заливал мою спальню наряду со слабым трепещущим светом свечи. Свеча? Я в ужасе уставилась на высокую фигуру, склонившуюся над моей кроватью. В нос ударил запах алкоголя и ещё один, резкий и горький. В голове сразу всплыл рассказ про Сыр и Кровь, столь напугавший меня в своё время. Я уже собиралась заорать, как незнакомец, тяжело опустившись на кровать, проговорил заплетающимся языком:       — Алисса, моя любимая малышка, ты жива, — холодные пальцы неловко потрепали меня по щеке, — Что мне сделать, чтобы ты меня простила? Я правда… Я не хотел… Это все Бронзовая Сука!       Он говорил и говорил, я же не могла вымолвить ни звука, осознавая КТО именно сидит рядом со мной. Бесстрашный герой и безжалостный злодей одновременно, что был соткан из света и тьмы в равных долях. Этот человек пробуждал в моей душе страх и восторг одновременно.       — Папочка, я люблю тебя, — слова сорвались сами с собой, и я потянулась к нему, словно росток к солнцу. Та Алисса, что была до меня, просто обожала своих родителей.       Коротко вздохнув или всхлипнул, он крепко, до боли в рёбрах, сжал меня в объятиях, жарко и рвано дыша мне в затылок. Длинные пряди его волос щекотали мне шею, пуговицы камзола царапали кожу, а быстрый бег его сердца отдавался в ушах. Мгновения обернулись вечностью, когда все же я решилась попросить то, о чем грезила многие годы, зачитывая до дыр фантастические романы.       — Папа, ты покатаешь меня на драконе?       — Ирма, пожалуйста, не говори маме, — шёпотом попросила я, задвигая тяжёлые полы балдахина.       — Хозяйка будет недовольна, если узнает, — тихо ответила Ирма, стаскивая с принца грязные сапоги.       — Дракарис, — пробормотал Деймон во сне и лучезарно улыбнулся.       — И все же ваш батюшка просто невозможный красавчик! — проговорила Ирма, не спуская с него восторженных глаз.       — Особенно когда спит, — согласилась я. И правда, принц Деймон Таргариен, даже не смотря на глубокое похмелье, растрепанные волосы и разбитую губу, был невозможно прекрасен. Что-то невнятно пробурчав про Отто-пиявку, Деймон повернулся на бочок, поджал длинные ноги и продолжил мирно спать, пристроив голову на сложённых вместе ладонях.       — Дракарис, — вновь повторил принц. Лицо его приобрело крайне умиротворенное выражение, а на алебастровых щеках заиграл нежный румянец.       — Нашему принцу снится что-то очень хорошее, — растаяла Ирма, и заботлива укрыла Деймона толстым шерстяным пледом.       — И не поспоришь, — пробурчала я себе под нос, а после обратилась к служанке, — Ирма, пожалуйста, позаботься о папеньке, когда он проснётся. Полагаю, ему не помешает чистая одежда, вода для умывания, полотенце, кувшин лимонного напитка, желательно похолоднее, и что-нибудь опохмелиться, — я запнулась, внезапно осознав, что моя речь совершенно не соответствует моему четырёхлетнему телу.       — Ого! Да наша маленькая леди взрослеет не по дням, а по часам! — удивлённо вскинула огненные брови Ирма, и заговорчески подмигнула мне, — будет сделано! А вы пока отправляйтесь к матушке. Сегодня завтрак пройдёт в ее личных покоях.       «Надо быть осторожнее!» — мысленно отругала я себя, следуя за строгой септой, что ожидала меня за дверью, — «иначе решат, что в маленькую леди Алиссу вселился демон! И будут совершенно правы!»       Я тяжело вздохнула, чувствуя себя виноватой перед прошлой владелицей этого маленького тела, чьё место я столь бесцеремонно заняла.       — Доброе утро, — проговорила я, зайдя в солярий леди Ройс. Матушка в простом, наглухо закрытом платье из тонкой шерсти, уже ждала меня за столом. Комната была под стать ей: никаких изысков и украшений.       — Реверанс, — септа болезненно хлопнула меня по спине, и я неловко присела.       — Подойди, Алисса, — подозвала меня матушка. Я подслушала приблизилась к ней. Леди Ройс улыбнулась и ласково погладила меня по голове, — как ты себя чувствуешь, дитя мое? Головушка не болит?       — Нет, мамочка, не болит, — удивительно, но столь серьезная рана меня совершенно не беспокоила.       — Вот и славно, мое солнышко, — казалось, при взгляде на свою маленькую доченьку в глазах леди Ройс разгорались искорки, — с сегодняшнего дня ты сможешь приступить к занятиям с септой Миртой.       — Как скажете, Матушка, — я почтительно поцеловала ее обветренную ладонь.       Весь день я и правда провела за занятиями. Хотя язык был мне понятен, читать и писать на нем я совершенно не умела. Да и держать в руке перо оказалось не такой легкой задачей — я то и дело ставила кляксы. Заучивая молитвы из«Семиконечной Звезды», я окончательно уверилась в том, что хочу поклоняться Старым Богам и держаться подальше от всей этой религиозной чуши и сумасшедший фанатиков. Лишь на счете, что преподавал мне уже знакомый мейстер Дилан я смогла хоть немного отдохнуть. А быть леди, оказывается не такая уж и простая задача!       Я вспомнила о Деймоне, лишь когда стояла у дверей своей спальни. Нерешительно прикоснулась к холодной бронзовой ручке и прислушалась — из комнаты доносился приглушённый смех.       «Горбатого только могила исправит, » — вздохнула я и, предварительно пару раз крепко постучав, неспешно отворила дверь.       — Алисса, это вы, маленькая госпожа! — воскликнула Ирма, и беспокойство на ее раскрасневшимся лице сменилось смущением, — Вы не подумайте! Мы с вашим батюшкой лишь разговаривали!       «Так я вам и поверила», — подумала я, мрачно оглядывая служанку. Пуговицы на ее хлопчатой рубашке были застегнуты вкривь и вкось, ленты в волосах сбились, а на белоснежной шее виднелся яркий засос.       — Ирма, у тебя шея красная, — предупредила я когда та, весело насвистывая, собиралась уже было покинуть покои. Видимо, идиотизм все же передаётся половым путём, — и пожалуйста, замени белье в моей постели, — хотелось верить, что Деймону все же хватило благоразумия не сношать служанку в кровати собственной дочери. Однако от Порочного Принца ожидать можно было чего угодно.       — Да, маленькая леди, — проговорила Ирма, зажимая отметину на шее ладонью. Но я уже ее не слышала. Все мое внимание было приковано к человеку, что нагло развалился в моей кровати.       — Брысь отсюда, девка, — глубоким голосом с металлическими нотками проговорил Деймон Таргариен, и лениво потянувшись уже обратился ко мне, — подойди, не бойся, дитя мое.       Словно под гипнозом я подошла к самому опасному человеку в Семи Королевствах и робко опустилась на край смятой кровати. Деймон все так же лениво приподнялся и сжал мой подбородок длинными пальцами. Краем сознания я отметила, какие же у него красивые ухоженные руки — совсем не как у матушки. Я глянула в его аметистовые глаза и словно погрузилась в омут. Присутствие Принца действовало на меня как удав Каа на бандерлогов.       — Большой шрам будет. И волосы все обкромсали, мрази, — Деймон нахмурился и прикусил губу, — ты зачем полезла мне под руку, дурёха?       — Ты хотел убить маму, — тихо ответила я.       Деймон коротко ухмыльнулся. Видимо идея пришлась ему по вкусу.       — Смотри, что я тебе привёз, малютка Алисса, — он поднял кожаную сумку, что небрежно валялась на полу, и вытащив из неё резную шкатулку, протянул ее мне. Я неловко повертела ее в руках, не понимая, как открыть. Деймон лукаво подглядывал за моими попытками. Наконец, я нашла нужный рычажок и чуть надавила. Раздалась нежная и немного печальная мелодия — шкатулка была музыкальная. Но главное было не это.       — Нравится? — Деймон жарко дыхнул мне в затылок, — у моей дочери должно быть все самое лучшее!       Он ловко подцепил пальцами невесомую диадему, украшенную крупными изумрудами и надел мне на голову. Щеки зарделись от неловкости и смущения. С раной на лбу, в неказистом платье и растрёпанными волосами я наверняка выглядела крайне нелепо со столь роскошным украшением на голове. Однако, судя по довольной улыбке, Деймону явно нравился результат.       — Моя маленькая принцесса, — с нежностью проговорил он и чмокнул меня в щеку.       — Леди Алисса! Вас давно заждались к обеду, — раздался суровый голос септы из-за двери.       — Вот и прекрасно. Я как раз проголодался, — Деймон потянулся. Блудливая ухмылка на его лице не сулила ничего хорошего.       Обед сегодня вновь проходил на открытой террасе. Большой зал, где обыкновенно проходили совместные трапезы лордов, их вассалов и челяди, сейчас подготавливали к зиме. Продували каминную трубу, отмывали и скоблили деревянный пол, красили стены и помост, на котором восседали хозяева. Порой я заглядывала туда, чтобы понаблюдать за работой, что должна была завершиться через пару-тройку недель, как раз к празднику Старицы, что знаменовал собой окончание Долгого Лета.       — Ты! — воскликнула леди Ройс, завидев своего блудного мужа. Она подскочила, щеки ее раскраснелись, дыхание сбилось. Она неловко поправила безыскусное платье, и пунцовая как рак опустилась на своё кресло, старательно отводя взгляд и нервно теребя волосы. Я посмотрела на отца — на его тонких губах плясала все та же самодовольная ухмылка.       — Я тоже соскучился по тебе, дорогая, — в голосе Принца прозвучали издевательские нотки, — кстати ты сегодня выглядишь лучше обычного. И даже походишь на женщину.       — Я не собираюсь реагировать на колкости столь бессовестного человека! Алисса! Вернись в свою комнату и переоденься! — ледяным голосом проговорила мама.       Я уже было хотела вернуться в спальню — шелковое платье цвета лазури, что заставил надеть меня отец, совершенно не подходило для обычно обеда, да и диадема, что была мне явно велика, все норовила съехать на бок — но тяжелая рука отца легла мне на плечи, заставив опуститься на стул.       — Алисса никуда не пойдёт, — отчеканил Деймон, и сделав глубокий глоток из кубка, добавил, — пусть приучается быть Драконом, а не жалкой овцой.       «Ну вот, начинается, » — тоскливо подумала я. Аппетит пропал окончательно, и я начала с притворным энтузиазмом размазывать суп по краям тарелки.       — Скорее ты хочешь превратить Алиссу в продажную женщину! — воскликнула мама и ударила кулаком по столу, — а не вырастить из неё достойную леди!       — Ну, если достойная значит скучная, тупая и уродливая, пусть лучше вырастет шлюхой, — хмыкнул Деймон, — я всегда восхищался тетушкой Сейрой.       — Несчастная душа, загубленная похотью, — проговорила с глубокой печалью септа Мирта, — помолимся же за неё.       — С превеликим удовольствием, — Деймон демонстративно сложил свои изящные ладони, прикрыл глаза и благоговейно зашептал, — о Семеро, да будет лоно моей любимой тетушки вечно свежо, груди упруги, а уста все так же умелы. Да не иссякнет поток клиентов на ее ложе…       — Деймон! Сир! — несколько возмущённых голосов слились в один.       — Не мешайте мне возносить молитвы! Я же искренне волнуюсь за благополучие тетушки! — возмутился Деймон и продолжил, — и пусть не упадёт член при виде ее престарелого тела.       — А папочка обещал покатать меня на драконе, — воскликнула я, пытаясь перевести тему разговора с похождений излишне любвеобильной Сейры, что приходилась мне двоюродной бабушкой, на нечто, как мне казалось, более безопастное.       — Нет! — воскликнула матушка, — ты что, окончательно решил загубить наше единственное дитя? Помнишь, чем все закончилось в прошлый раз? Ты решил прокатить Алиссу когда ей была всего пара недель от роду не спросив моего разрешения! И даже не позаботился одеть ее потеплее! Помнишь, как тяжело она после болела?! Хотя, нет! Ты же умчался на Драконий Камень, лишь заслышав, что по твоей глупости она может погибнуть! Пил и ходил по борделям, пока я выхаживала больного ребёнка!       Я поглядела на Деймона, пытаясь разглядеть хоть каплю раскаяния на его красивом лице. Однако, тот задумчиво пялился в окно, словно гневная тирада его жены вовсе не имела к нему никакого отношения. Прям один в один мой сын из прошлой жизни в период юношеского спермотоксикоза, что на несколько лет окончательно лишил его возможности мыслить. Какое же счастье, что у него не было ни дракона, ни денег на бордели!       — Даже родной брат не способен тебя терпеть! Думаешь, я не знаю, почему тебя выслали из Королевской Гавани?! «Принц одного дня» — как можно было так сказать о малыше, чьего рождения мы все так ждали! А бедная королева?! Ты хоть немного скорбел об утрате, что пережил твой брат?! Тебе хоть немного ведомо сострадание?! Ты мечтаешь о короне, но разве столь испорченный человек способен править?! Как хорошо, что славная королева Алисента успела нарожать сыновей, что навсегда отодвинут тебя от престола!       Губы Порочного Принца сжались в прямую черту, глаза — чуть сузились, больше ничто не выдавало его эмоций. Все та же расслабленная, чуть ленивая поза, но рука, что сжимала кубок, начала чуть подрагивать.       — Мамочка, я тепло-тепло оденусь! Обещаю! — я накрыла руку матери своей крошечной ладошкой и по-кошачьи потерлась о плечо отца, — я ведь от крови дракона! Да и папа будет рядом! Со мной не случится ничего плохого!       — Ладно, — не сразу ответила леди Ройс, — но запомни, Деймон. Головой отвечаешь за Алиссу. И я не шучу! Ирма! Подготовь для маленькой леди одежду потеплее! И не забудь про плащ на меху и шапку!              Караксес широко взмахнул крыльями и оглушительно зарычал, демонстрирую здоровенную пасть, полную острейших зубов. Какая громадина! Я в ужасе вжалась в отца и крепко зажмурилась. Первобытный страх заполнил всю мою суть при виде этого чудовища.       — Не надо бояться, — сказал Деймон, а после заговорил на непонятном мне языке, явно обращаясь к монстру. Голос принца был то преисполнен нежности, то в нем проявлялись жёсткие повелительные нотки. Терпкий горьковатый запах ударил мне в ноздри — видимо, так пахли драконы — воздух вокруг меня зашевелился, и я кожей ощутила, что Караксес находится совсем-совсем рядом.       — Открой глаза, дитя мое, и посмотри, как же он прекрасен! — с восторгом проговорил отец, и крепко сжав мое запястье, заставил прикоснуться ладонью к чему-то горячему, — мы от крови драконов, помни это.       Я заставила себя приоткрыть один глаз. Огромная морда чудовища была прямо передо мной, его чешуя переливалась на свету кровавыми отсветами. Глаз размером с тазик на мгновение прикрылся кожистым веком, но затем вновь открылся, сверкая расплавленным золотом. Отец отпустил мою руку и ласково погладил монстра. Раздался гортанный звук, и дракон по кошачьи потерся головой о своего хозяина, чуть не опрокинув нас на землю. Деймон радостно засмеялся — никогда ещё я не видела его столь оживленным и весёлым.       — Ну что, готова? — спросил отец и, не дожидаясь ответа, подхватил меня на руки. Караксес распластался по земле, подставляя чешуйчатую спину хозяину. Деймон легко, словно Леголас, вскочил на дракона и устроился на его чешуйчатой шее. Я чувствовала, как монстр подо мной дышит — непередаваемые ощущения! Пытаясь уцепиться хоть за что-то я инстинктивно схватилась за торчащую из позвонка пластину, одну из множества, что покрывали хребет Караксеса. Дракон — такой же беспокойный как и его хозяин — зашипел и закружился на месте. От страха свалиться я вспотела ещё сильнее — перед полетом меня укутали как медвежонка.       — Папа, а где седло? — наконец я сообразила, что смущало меня все это время.       — Седло для слабаков! — весело ответил мне Деймон и, обхватив меня рукой за плечи, что-то зашипел на все том же непонятном языке. Караксес вновь взмахнул широкими кожаными крыльями, и у меня душа ушла в пятки. Я судорожно сглотнула и изо всех сил уцепилась в руку отца.       — Не бойся, — вновь повторил он, — когда-нибудь и ты оседлаешь дракона. Поверь, это лучшее, что есть в этом дурацком мире!       Ещё пара взмахов — и земля стремительно начала отдаляться. Караксес описал пару кругов над Рунным Камнем — сверху очертания замка казались грубым, никаких резных башенок или зубчатых стен. Скорее он походил на очень высокий хорошо укреплённый дом с толстыми каменными стенами и узкими окнами. Несколько труб дымились над крышей, усиливая общее впечатление серости. Вскоре замок остался далеко позади, потерявшись среди столь же угрюмых скал и холмов.       Ощущение полёта было столь нереально, что страх начал оставлять меня, уступая место восторгу. Не в силах сдержать эмоции я закричала, что было мочи. Мой голос слился с восторженным криком отца и ревом дракона. В какой-то момент я перестала ощущать руку Деймона на своих плечах, и тотчас начала заваливаться набок.       — Малышка, держись! — Деймон заключил меня в спасительные объятия, крепко прижимая к груди. Я облегченно выдохнула — мы были уже у самых облаков. Упадёшь — и от тебя останется лишь пыль.       — Что ты чувствуешь? — жарко дыхнул мне в ухо Деймон.       — Папа! Папа! Я лечу! — я вновь закричала, не а силах выносить все то, что переполняло меня в этот миг. Деймон расхохотался, и в порыве нежности расцеловал мне лицо.       — Теперь ты меня понимаешь? Понимаешь, как мне тесно и душно внизу? — проговорил принц. Я кивнула в ответ — голос сорвался от громкого крика.       — Что показать тебе, малютка Алисса? Не стесняйся — перед нами весь мир!       — Харренхолл! — и правда, это творение Харрена Чёрного всегда волновало мое воображение, — а ещё — Орлиное гнездо, остров Ликов, Драконий Камень, Дрифтмарк, Винтерфелл, Стену и все, все, все!       — Какая любопытная! — вновь засмеялся Деймон, — ничего, времени у нас много! Я горы сверну ради своей любимой Алиссы! Ты, да Караксес — единственное, что есть у меня. Дракарис!       Караксес гортанно зарычал и выпустил из пасти жаркую струю огня. Холод, что явно чувствовался на высоте, отступил, вокруг закружились искорки. А затем нас окружил густой туман — мы залетели в облако. Но лишь на мгновение, чтобы подняться еще выше.       «Как же холодно!» — было первое, о чем подумала. Но увидев открывшуюся передо мной картину, я позабыла обо всем. Как описать эмоции, что я испытывала в тот момент? Боюсь мне не хватит слов. Прикосновение к вечности — вряд ли я смогу сказать лучше. Здесь были лишь мы, да бескрайняя небесная синь. Ветер хлестал нам в лицо, под нами проплывали пушистые барашки облаков позолоченные солнцем, что уже начало клониться к закату. Я, чуть оглянувшись, посмотрела на Деймона — и не узнала его. Невыносимо прекрасное лицо было величественно и спокойно, длинные серебристые волосы волнами развивались по ветру, аметистовые глаза, не мигая, взирали вперёд. Сейчас предо мной был не человек, а бог. Точнее дракон, истинным домом которого было небо. Как долго продолжался полёт — я не знаю. Здесь, над облаками не было ни времени, ни пространства. Бремя страстей человеческих осталось далеко внизу. И я не стремилась туда возвращаться.       — Пора возвращаться, — вой ветра заглушал голос отца. Я коротко кивнула. Багряные и алые цвета расползались по небосводу, возвещая, что день подходит к концу. И потом — я начала замерзать. Мой плащ покрылся изморозью, пальцы оледенели и отказывались слушаться, нос и щеки я практически не чувствовала. Отец, видимо заметив, что я начала дрожать, набросил на меня полы своего плаща и ещё крепче прижал к себе.       — Пей! — безапелляционно приказал он, и я послушно отхлебнула из приставленной к губам фляжки. Ром?! Серьезно?! Он дал мне, четырёхлетнему ребёнку, неразбавленный ром?! Однако тепло так приятно расползалось по телу, что я сделала ещё глоток. Голова пошла кругом, тело отяжелело и, крепко обхватив руку отца, что держала меня, так и уснула на спине Караксеса.