Дитя Порочного Принца

***

      — Алисса! Я совсем рядом! Совсем близко! Найти мои кости! Я устала тонуть каждую ночь! Вокруг так много воды!       — Сестрёнка! Сестрёнка! — скользкий червь обвился вокруг меня, сдавливая рёбра, не давая вздохнуть, с обидой взирая на меня аметистовыми, как у отца, глазами, — почему ты позволила мне умереть?       — Убийца! Убийца! Демон! Воровка, что украла чужое тело!       — Скоро придёт и твой черёд! Никто не спасёт тебя! Ты, как и мы, сгинешь во тьме!       — Я не боюсь вас! — закричала я, хотя все внутри сжималось от липкого страха, — ибо я от крови драконов! А Драконы ничего не боятся! Дракарис!       На тени, что меня окружали, душили и тянули на дно, обрушилось безжалостное всепоглощающее пламя. Громко взревев, я расправила свои широкие мощные крылья и рванула в небо, навстречу свободе и солнцу.       — Доброе утро, Алисса, — прошептала я, разлепляя глаза. Тонкие лучи утреннего солнца пробивались через полог шатра, высвечивая парящие пылинки. Я отрешенно наблюдала за их беспорядочным танцем, приходя в себя после очередного кошмара. Каждую ночь он повторялся вновь и вновь, каждую ночь леди Рея Ройс, моя покойная мать, просила отыскать ее кости. Каждую ночь, мой брат-уродец попрекал меня в своей смерти. Каждую ночь тени убиенных мною, желали моей погибели.       — Алисса, — тяжёлые отцовы руки сгребли меня, не давая подняться навстречу новому дню, — ещё совсем рано! Спи давай!       — Да, папочка! — покорно ответила я. Отец сонно поцеловал меня в лоб, прижал ещё крепче к своей груди, и вскоре вновь задышал горячо и ровно, погрузившись в глубокий сон. Я полежала какое-то время с ним рядом, согреваясь его теплом, прислушиваясь к бегу его столь непостоянного, страстного сердца, а после, аккуратно сняв с себя его тяжёлые руки, осторожно выбралась из постели. На мгновение замерла, любуясь дремлющим принцем. Такой безмятежный и столь умиротворенный, Деймон казался сейчас гораздо моложе своих лет. Волосы, выжженные до белизны солнцем и морем, разметались по подушкам, обычно плотно сжатые губы, были чуть приоткрыты, а сквозь глубокий ворот ночной рубашки можно было разглядеть россыпь золотистых веснушек — следы поцелуев жгучего солнца, что обыкновенно властвовало над Ступенями.       — Спи, папочка, — шепнула я одними губами и выскользнула из шатра. Огненный шар ещё не до конца поднялся из морской пучины, так что утро и впрямь было совсем ранним. Драконы — алый Караксес и угольно-чёрный Ночекрылый все ещё спали, прижавшись друг к другу. За последние месяцы они успели здорово подружиться, что не могло не радовать меня. Кровавый Змей часто парил в небе со своим юным собратом, показывал, как находить пропитание в море и охотиться на морских гадов, что порою пугали меня своими невероятными размерами. Бывало драконы словно плясали в полёте, практически соприкасаясь друг с другом крыльями, при этом ревя и выпуская струи пламени, что сливались в едино. Поначалу я даже боялась, как бы это не перешло в стычку, из которой мой маленький ящер точно не вышел бы победителем. Но отец меня успокоил: весна была временем любви и страсти не только у людей, птиц и зверей, но и у драконов.       Наш шатёр — красно-чёрный, под стать знамени дома Таргариенов — располагался чуть поодаль от основного лагеря, за скалой в том самом месте, где мы впервые сошли на этот безжизненный остров. Корлис опасался, кабы мой дракон случаем никому не навредил, вот и держал нас подальше, чему, если честно я была несказанно рада.       Неспешно ступая босыми ногами по ещё пока прохладному камню, я потягиваясь и зевая, привычно опустилась у самой кромки воды. Долго вглядывалась в поддёрнутую дымкой морскую даль, перебирая тонкими пальцами все такой же угольно чёрный песок, позволяя себя убаюкивать тихому шелесту волн. А после, так и не снимая широкую льняную рубаху, в коей обыкновенно спала, я шагнула в прохладную воду, с каждым шагом заходя все глубже и глубже, пока не погрузившись по самую грудь, не нырнула. Схватив со дна горсть песка, я поднялась на поверхность, жадно хватая ртом воздух. Проверила — не попалась ли красивая ракушка, жемчужина или ещё какая-нибудь ценность? Однажды я случайно выловила золотую монету, полуистертую, с рогатым профилем на обороте. Лейнор, коему я показала свою находку, сказал, что монета скорее всего была отлита ещё в самой Древней Валирии, за тысячу лет до ее падения, во времена правления самого Валара Темного, некроманта, легендами о коем до сих пор пугают детишек за Узким Морем. Однако сейчас в моей ладошке был лишь мокрый песок.       Набрав побольше воздуха в грудь, я нырнула вновь. И вновь. Воды я не боялась — ещё в прошлой, полузабытой жизни, я просто обожала плавать.       — Алисса!!! — с берега раздался столь яростный крик, что я закашлялась, поперхнувшись соленой водой. И как только я могла потерять счёт времени? Пока я беззаботно купалась, солнце уже успело подняться достаточно высоко, а Порочный Принц — пробудиться ото сна.       Я понуро поплыла обратно, стараясь не думать о том, насколько серьёзное наказание меня ожидает на этот раз. Уже у самого берега, когда я наконец встала на разъезжающуюся под ногами песчаную жижу, что-то болезненно царапнуло мою стопу. Я вновь окунулась с головой, и что-то твёрдое и острое оказалось зажато в моей ладони.       — Я сказал, на берег! — меня схватили за волосы и швырнули на песок словно нашкодившего котёнка — ярость в глазах моего отца не предвещала ничего хорошего.       — Я сколько раз говорил держаться от моря подальше? И без меня никуда не заплывать? — прошипел Деймон, склоняясь надо мной, — может мне тебе ноги переломать, чтобы ты наконец поняла? Забыла, как пару лун назад кракен утащил капитана «Королевы Моря»?       — Папа, ну я же никогда далеко не заплываю! — попыталась было возразить я, — здесь нет ни кракенов, ни спрутов, ни морских змей. И ты сам знаешь, что я уже хорошо держусь на воде!       — Дура! — отец стальной хваткой вцепился мне в руку и дернул, заставив взвыть от боли, — лодки Триархии порой подходят к самым нашим берегам, укрывшись туманами! Что, хочешь стать обедом для крабов? Когда ты уже поймёшь, девчонка, мы на войне! И что воды кишат смертоносными гадами?       — Папа, но я уже столько раз купалась одна и ничего страшного не случилось! — вскрикнула я, чувствуя, как слёзы обиды и боли ручейками потекли по моим щекам.       — Так значит, ты не в первый раз ослушалась моей воли? — от ледяного голоса отца по загривку побежали мурашки, — Алисса, мне снова придётся тебя наказать. Возвращайся в шатёр — негоже, чтобы кто-нибудь увидал как порют принцессу.       — Нет, я никуда не пойду! — мне каким-то чудом удалось вывернуть руку из хватки отца, и я отскочила от него на пару шагов.       — Вот значит как? — злая ухмылка скривила тонкие губы отца, — и кто же мне помешает?       — Папа! — испуганно закричала я, когда на него пала широкая тень. Глаза отца расширились, когда он узрел неумолимо надвигающегося на него крылатого ящера. Деймон почти успел отскочить, но удар широкого кожистого крыла все же смог повалить его на песок.       — Ночекрылый! Стой! — закричала я что было мочи. Глянула в небо — Караксес парил слишком высоко чтобы явиться на помощь. Мой же дракон, как всегда решительно игнорируя мой приказ, явно готовился испепелить отца, а после полакомиться его останками.       — Алисса! Угомони своего дракона! — в голосе отца не было ни капли страха, — ты его хозяйка, его наездница! Так докажи что достойна этого!       — Ночекрылый! — испуганно взмолилась я, — пожалуйста, не трогай папу! Он же хороший! И любит меня! Просто воспитывает! Я тоже тебя воспитываю, чтобы ты вырос хорошим драконом, но ты же меня за это не ешь!       Ночекрылый задумчиво глянул на меня алым глазом, и ринулся к отцу. От ужаса мои ноги стали совершенно ватными, и, всхлипнув, я закрыла лицо руками. Однако вместо предсмертного крика, звуков разрываемой плоти и ломающихся костей, до меня донеслось некое подобие урчание и заливистый смех. Я приоткрыла один глаз — дракон терся шипастой башкой об отца, словно кот-переросток, окончательно опрокинув того на мокрый песок и не давая подняться.       — Хороший дракон, хороший. Я тоже тебя очень люблю! — хохотнул Деймон, когда Ночекрылый ласково ткнулся мордой ему в шею, — Алисса! Отзови его! Какая гадость!       «И правда, гадость», — злорадно подумала я, наблюдая как Ночекрылый вылизывает отца длинным раздвоенным языком. Тот безуспешно пытался отползти или хотя бы закрыть лицо руками, однако спрятаться от густой слизи, коей являлись слюни дракона, было попросту невозможно. Помогать Деймону я не спешила — обида все ещё жгла меня, а рука продолжала ныть. За его жизнь я уже более не боялась, однако понять поведение Ночекрылого было выше моих сил. Когда излишне любвеобильный дракон наконец то отвязался от своей жертвы, вид у отца был крайне помятый и жалкий.       — Алисса, это останется между нами! — пробормотал Деймон, брезгливо отряхиваясь и бредя к морю дабы смыть с себя все это безобразие, — но кажется я понял, что связывает тебя и твоего сумасшедшего дракона.       Я отогревалась на солнышке, что с каждой минутой пылало все жарче и жарче, с улыбкой наблюдая за купающимся принцем. Ночекрылый лежал рядом, лениво болтая шипастым хвостом.       — Алисса, знаешь почему твой дракон совершенно не слушается тебя? — отец, наконец отмывшись, опустился подле меня на горячий песок, — твои приказы исходят из разума, а Ночекрылый исполняет то, что желает твоё сердце, дитя мое. Драконы не просто подчиняются приказам своих наездников. Они перенимают наши страсти, чувствуют наши самые потаенные желания, то, в чем порой мы сами боимся признаться себе.       — Хочешь сказать, я и в прямь желала смерти всем тем, кого разорвал и сжёг Ночекрылый? Значит, дело не в том, что он Моргул, а в том, что чудовище я сама? — с ужасом проговорила я, садясь и обхватывая колени руками, словно желая таким образом защитить себя от страшной правды.       — Дитя мое, кто из нас хоть раз не желал смерти своим врагам? — отец обнял меня, и я вздрогнула от того, насколько было холодно его мокрое после купания тело, — но твоя связь с драконом настолько сильна, что Ночекрылый чувствует тоже что и ты. Твои обиды, твой страх, твоя боль в полной мере передаётся и твоему дракону. В отличие от нас, людей, эти создания свободны от оков морали, столь расплывчатых понятий добра и зла. Я знаю, Алисса, ты бы никогда бы не причинила вреда своим родичам по своей воле, какими подлыми и мерзкими хорьками они бы не были. Но это не значит, что ты не желала того.       — И что же мне делать, папа? — с отчаянием спросила я. Ночекрылый поднял голову и также уставился на отца с немым вопросом.       — Не волнуйся, моя маленькая принцесса, я с тобой, — отец нежно поцеловал меня в лоб, — и, что самое главное, ты любишь своего глупого дурного папку, мое славное, доброе дитя. И сегодня я ощутил это в полной мере.       Какое-то время мы просто сидели обнявшись на берегу, любуясь раскинувшимся перед нами морем. Отец что-то напевал на языке Древней Валирии. Я пока различала отдельные слова, но не более. Все же этот язык был очень и очень сложен, и ещё пройдут годы учения, прежде чем я смогу овладеть им в полной мере.       — Папа, этой ночью ты и Караксес вновь будете сражаться? — задала я вопрос, что так давно терзал меня.       — Да, дитя мое, — отрешенно ответил отец, — но тебе не стоит бояться. Я обязательно вернусь к своей малютке Алиссе.       От мысли, что я могу более никогда его не увидеть, на глазах навернулись слёзы. Я всхлипнула, проклиная себя за слабость и глупость. И как только я могла столь сильно привязаться к этому страшному человеку?! Однако отец был прав: не нам порой выбирать кого любить, а кого ненавидеть.       — Моя славная малышка! — отец развернул меня к себе и пальцами утёр мои глупые слёзы, — скоро война закончится и мы с тобой отправимся в далекие-далёкие страны, как ты и мечтала. Верно? Но для этого, я и должен сражаться!       — Можно я полечу с тобой? — в который раз спросила я, сжимая его длинные прекрасные пальцы своими крошечными ладошками. Конечно, пользы от меня было бы мало, но это лучше чем вновь всю ночь напролёт вглядываться в темное небо, ожидая его возвращения.       — Нет, мое дорогое дитя, мое самое важное сокровище. Я больше никогда не подвергнется тебя опасности, обещаю!       Я вновь глупо всхлипнула, и, чтобы успокоиться, начала пересчитывать веснушки на его лице, шее, обнаженных плечах. Крошечные медовые пятнышки порой складывались в целые созвездия:       — Змееносец, Корона, — водя пальцем по его коже все перечисляла я, а это Воин. А здесь, — я задумчиво дотронулась до переносицы Деймона, заставив того смешно скосить глаза следуя взором за моим пальцем, — Южный Крест.       — Нет такого созвездия, — пробурчал отец, — я голоден. Надо поесть. Да и времени осталось не столь много.       И правда: солнце уже наполовину пересело небосвод. Я нехотя встала и последовала за отцом в шатёр: нужно было одеться и привести себя в порядок. И лишь отодвинув тяжелый полог, я вспомнила о своей случайной находке. Разжала ладонь и увидала бронзовый ключ, позеленевший от времени проведённого в солёных водах.       Уже вечерело, когда наконец облачив отца в доспехи и справившись со всеми защелками и завязками, я начала заплетать его отросшие до пояса волосы в косы. Я сама каждый раз собирала его на битву — отец упорно отказывался от помощи более опытных оруженосцев — и уже неплохо поднаторела в этом. На этот раз я решила заплести косы по новому, более сложным и долгим плетением, словно невольно пытаясь таким образом отсрочить его неизбежный отлёт. Деймон в это время натачивал Темную Сестру — как будто этот легендарный меч из валирийской стали можно было сделать ещё острее.       — Алисса, обещай что будешь ждать меня здесь, что бы не случилось, — голос отца был обманчиво спокоен, но я чувствовала как напряжено его тело, словно перед броском. Каждый раз, перед тем как отправить в рискованный полёт, он требовал у меня подобной клятвы. И каждый раз я стремилась ее избежать. И каждый раз отец вырывал ее у меня помимо моей воли.       — Алисса! Я не смогу сосредоточиться на сражении, если не буду абсолютно уверен в твоей безопасности!       — Обещаю, — еле слышно выдохнула я, вплетая в толстую косу ленту, такую же алую как и рубины на отцовском доспехе. Да, в той книге, что я читала в далёком-далёком полузабытом сне, Порочный Принц прожил ещё не менее пятнадцати лет, прежде чем пасть у Божьего Ока. Но появление малютки Алиссы сделала все столь непредсказуемым, так сильно смешало все карты, что теперь я уже ни в чем не была уверена.       — Не слышу! — рявкнул Деймон. Я взглянула в его лицо — жёсткое и холодное. Предо мной сейчас был не мой столь любящий отец, а бесстрашный воин, безжалостный убийца, готовый испепелить каждого, кто встанет у него на пути.       — Обещаю! — повторила я уже громче, — обещаю, что дождусь тебя здесь, отец! А Лейнор полетит с тобой?       — Щенок остаётся, дабы охранять лагерь и корабли. Алисса, этой ночью ты не должна спать. Молись за меня богам — Старым, Семерым, Утонувшему или Рглору — не важно! Только не спи и не отходи от своего дракона. Если я не вернусь к завтрашнему закату, или ты узришь алые паруса Триархии — седлай Ночекрылого и лети в Дрифтмарк. Держи путь на созвездие Воина — поняла?!       — Да, отец, — мне и впрямь было теперь ясно, как ориентироваться по звёздам и компасу. Однако я была не уверена, что и в прямь воспользуюсь этими знаниями, случись что с отцом, а не ринусь в бой, желая отомстить и излить свою боль.       — Шлем! — скомандовал отец, и я трясущимися руками возложила его на голову Деймона. Он поднялся — грозный и смертоностный, и отодвинув полог направился к Кровавому Змию. Корабли Корлиса Велариона, лорда Дрифтмарка, отчалили ещё днём, дабы выманить флот Триархии на бой. Теперь же очередь была за отцом — укрывшись ночной тьмой от скорпионов и стрел, он должен был испепелить вражеские корабли. Наверное, все было гораздо сложнее. Но большая часть обсуждений проходила на валирийском или без моего участия, так что я понимала происходящее как могла.       Отец, по обыкновению не оглядываясь и не прощаясь, подошёл к Караксесу и легко заскочил ему на спину. За пару мгновений пристегнулся. Несколько взмахов широких крыльев — и ночная тьма поглотила их. Мне лишь оставалось ждать на берегу, прижавшись к жаркому боку дремлющего Ночекрылого и сжимая в руках рубин в обрамлении из валирийской стали— бесценный подарок отца. Грезить о том, как бы я хотела лететь сейчас подле него. Вот бы понять, и почему этот ублюдок стал для меня столь важен? Чья же это любовь: малютки Алиссы, или моя? И есть ли между мной и прошлой хозяйкой этого детского тельца теперь хоть какая-то разница? Хоть какая-то грань?       И все же… Все же, разве я всю жизнь не преклонялась пред подобными обонятельными и бесстрашными мерзавцами, что в фильмах, что в книгах? Вот и заполучила в качестве наказания от судьбы одного из них себе в отцы, дабы вблизи оценить все великолепие и все безобразие подобных личностей. Хотя… О чем говорить? Оказывается из-за моих потаенных желаний мой малыш-дракон стал людоедом. Просто прекрасно…       — Алисса! — Рея Ройс, облачённая в бронзовые доспехи, что были покрыты рунами Первых Людей стояла предо мной. Вода стекала с ее волос, лилась из ушей и носа. Глаза, цвета грозового неба, были переполнены виной и тоской.       — Здравствуй, мама, — ответила я, совершенно ее не боясь. Мне было жаль эту женщину, сгубленную жестокостью и равнодушием мужа, и страшным проклятием Старых Богов.       — Ты нашла ключ! Теперь же ищи замок! Но ни в коем случае не залетай в туман! Слышишь меня, Алисса! В тумане тебя ожидает погибель! Смерть все ещё ходит за тобой! Уже дважды ты смогла ускользнуть из ее безжалостных рук. Третий — решит все!       — Но мама! Где мне искать замок? — спросила я. Однако тень предо мной таяла в предрассветных лучах солнца.       — Рок приведёт тебя сам! Клятвы, данные богам, нельзя нарушать. Теперь то я знаю… — ее последние слова были еле слышны на фоне шелеста волн.       — Алисса! — на месте где только что была тень теперь стоял воин: чёрные доспехи с алыми драконами на груди, сверкали в предрассветных лучах, длинные серебристые волосы, успевшие растрепаться во время полёта, развевались на ветру. Солнце, что кровавым шаром поднималось из морской пучины за его спиной, не давала мне разглядеть лика отца, но я чувствовала запах дыма и дух смерти, что исходил от него.       — Ты вернулся! — только и могла вымолвить я.       — Я обещал! — таков был ответ, — обещал, что никогда не оставлю свою малютку Алиссу.       — Этот ключ не мог пролежать в воде слишком долго, — Лейнор зевнул, изящно прикрыв при этом ладонью лицо, — кроме Принца Деймона в той стороне острова никого не бывало.       — Думаешь, это отца? — спросила я, подбрасывая в ладошке свою загадочную находку.       — Я даже кажется знаю, от чего это может быть. И где это искать, — Лейнор потянулся, и задорно глянув на меня предложил, — хочешь, слетаем туда, пока твоей отец предаётся отдыху? А я бы заодно встретился со своим другом детства, Рыцарем Поцелуев? Вторая часть нашего флота как раз располагается неподалёку.       Я кивнула и поднялась следом за Лейнором, когда заметила столь знакомое мне лицо.       — Ночной Кот! — воскликнула я, подбегая к разбойнику со шрамами от когтей на сумрачном лице, — я так рада тебя видеть! А где остальные?! Как Кровавая Леди и Одноглазый Лис? Они тоже здесь?       — Нет, — коротко буркнул Ночной Кот, — где принц?       — Принц Деймон отдыхает после ночного сражения, — ответил Лейнор, с любопытством разглядывая моего собеседника, — тебе придётся подождать. Но мы всегда рады друзьям нашего дорого принца.       Разбойник лишь хмуро кивнул и поплёлся обратно. Интересно, какая же причина занесла его сюда? И где остальные члены шайки Одноглазого Лиса? Мне так хотелось обо всем его расспросить!       — Ну что, летим? Готова? — спросил Лейнор, и я кивнула, решив отложить расспросы нелюдимого разбойника на потом. Мы неторопливо взмыли в небо на своих драконах. Я летала с Лейнором далеко не в первый раз, да и вообще проводила с юным Веларионом много времени. Юноша был крайне начитан, много рассказывал мне об истории Древней Валирии, обучал ее столь непростому языку, традициям и обычаям. Порой, доставал лютню, и перебирая ее звенящие струны, пел, заставляя меня позабыть обо всем. Я явно не была в тягость юному наследнику Дрифтмарка, да и забота о маленькой принцессе ему явно нравилась гораздо более чем война, для коей он явно не был рождён.       — Боги, — сорвалось с моих губ, когда я наконец узрела последствия ночного побоища. Ожидая возвращения отца я видела лишь далекие алые вспышки, но сейчас изломанные и обгорелые суда предстали предо мной во всей красе. Обломки бились о берег, и я старалась не думать о том, сколько погибших скрывается в морской пучине. С высоты я различила огромные хвостатые тени — морские хищники, привлечённые кровавой добычей и впрямь кормились у самого берега. Я вздрогнула от осознания, что прошлым утром столь бесстрашно и безрассудности плавала не столь далеко от этих монстров, и гнев отца теперь заиграл для меня новыми красками.       Наш полёт продлился, к моему сожалению, совсем недолго. Стоило лишь Морскому Дыму опуститься, как к нему бегом бросился золотоволосый юноша и, заключив в объятия соскочившего со спины крылатого ящера Лейнора, закружился с ним в весёлом танце. Проглядывали на них явно неодобрительно, пусть в открытую и не осуждая — все же Вера Семерых всегда была против подобных отношений. Однако, долго мы здесь не задержались: Джоффри Лонмаут легко заскочил в седло Морского Дыма, явно делая это не впервой, и наши драконы, вновь расправив широкие кожистые крылья, воспарили в небо.       Остров, на который мы приземлились на этот раз, не был безжизненной скалой из чёрного камня подобно прочим Ступеням. Я с нежностью провела ладошкой по колосящейся траве, опустившись на колени, вдохнула пряный аромат мелких цветов, не решаясь сорвать их. Прикрыв глаза, прислушалась к переливчатой птичьей песне и ровному стрекоту кузнечиков. Это место с его пусть и чалой растительностью показалось мне раем, после стольких месяцев проведённых в окружении песка и голого камня.       — Алисса, видишь пещеры, — указал Лейнор на черную дыру в скале, взирающую на меня на подобие пустой глазницы, — спустишься в неё и по правой стене найдёшь сундук, что наполовину погружён в воду. Думаю, твой ключ от его замка. Уж не знаю, зачем Деймон припрятал его здесь — может какое сокровище решил скрыть от чужих глаз? Не думай, я не следил за твоим отцом — мы увидали его с Джоффри случайно, когда прилетели сюда отдохнуть. А на сундук наткнулись и того позже, и даже и не пытались его отворить.       — Спасибо, — ответила я, до боли сжимая в кулаке ключ. Я уже знала, какое «сокровище» спрятано там. И если бы не кошмары, что одолевали меня каждую ночь, я бы не преминула выбросить свою находку и навсегда позабыть об этом острове и его пещерах. Да и то, как легко и скоро я нашла разгадку меня настораживало — так сильно это походило на ловушку или злой рок.       — Дракарис! Держи! — Лейнор протянул мне факел, зажжённый от пламени Морского Дыма, — Принцесса, может нам стоит проводить тебя?       — Спасибо, но я справлюсь сама, — вымученно улыбнулась я, принимая из его рук горящий факел, чье пламя так и трепетало на легком ветерке, пропитанном запахом моря, — полагаю, ты соскучился по своему другу, коего столь давно не видел.       — Но если что, зови! Мы будем рядом, — сказал напоследок Лейнор. Я вновь кивнула и понуро отправилась навстречу тьме, о коей так не хотела знать. Пещера и впрямь была совсем не глубока: аккуратно вышагивая по ее влажному скользкому полу и распугивая пламенем дремлющих летучих мышей, я скоро нашла то, что искала: полуутопший в луже сундук, небрежно прикрытый камнями. Зачем только Деймон привёз его столь далеко? Наверное, чтобы окончательно насолить той, кого столь сильно ненавидел все эти годы. Я, прислонив в стене факел, отбросила камни, мокрые и холодные, как и все здесь вокруг. Погладила деревянную почерневшую от сырости крышку, а после, опустив руку в воду, вставила ключ в замок. Вошёл он легко, но повернуть мне удалось его не сразу — я даже обрадовалась, когда он застрял поначалу. Затем, сняла тяжелый замок. Сосчитала до десяти, прежде чем распахнуть тяжелую крышку. И даже не смогла заставить себя к ней прикоснуться.       — Слабая, жалкая дура! — воскликнула я, — ну давай же! Взгляни правде в лицо!       — Алисса, все в порядке? — раздался голос Лейнора, разносясь глухим эхом.       — Да! — воскликнула я срывающимся голосом, — все хорошо!       Моя ложь ещё какое то время блуждала по пещере прежде чем совершенно затихнуть. Сглотнув, я потянула тяжелую крышку, и с протяжным скрипом сундук наконец отворился.       — Здравствуй мама. Скоро ты вернёшься домой, — проговорила я, беря в руки череп и целуя голую кость.       — Алисса, у меня для тебя горестная весть: твой дядюшка Редвин погиб во время пожара вместе со своею супругой. Их дочь удалось спасти, но ее лик и тело остались изуродованы огнём, а глаза навсегда ослепли, — отец сидел ко мне спиной, когда я вошла, и что-то писал в свете свечей.       — Спасибо, папа, — ответила я, чувствуя как в груди разрастается огромная дыра, — так даже лучше. Мы сможем возвратить кости моей матери леди Рее Ройс в семейный склеп не привлекая внимания.       — Мой принц! — кряхтя и покачиваясь Лейнор вместе с Джоффри затащили сундук в наш шатёр, — принцесса Алисса приказала доставить его сюда.       — Вот значит как, — сухо сказал отец, вставая и поджимая тонкие губы, — ты открывала его, дитя мое?       — Да, — ответила я, протягивая ключ отцу, — море само вложило его мне в руки.       — Это моя вина. Нужно было получше избавиться от этого мусора и попросту утопить его в море. Глупая сентиментальность!       — Этот мусор — моя мать! — воскликнула я и оглянулась. К счастью Лейнор со своим другом успели оставить нас.       — Мать, что желала убить собственное дитя! — прорычал Деймон, наподобие зверю, — если бы я только мог, то с удовольствием сворачивал шею Бронзовой Суки по десятку раз в день!       — Отец, это ты сделал ее такой! Но я не желаю более разбираться, кто прав, а кто виноват! Все равно, это уже ничего не изменит! Но моя мать достойна быть погребенной в Рунном Камне подле своих родных!       Ничего не сказав мне в ответ, отец легко подхватил сундук, что до этого с трудом тащили Лейнор и Джоффри, и выйдя из шатра размашистым шагом направился к Караксесу.       — Думаю, в желудке Кровавого Змия Бронзовой Сучке будет самое место! — отец швырнул сундук подле своего дракона, и вырвав из моих рук ключ и отворив замок, вытряхнул из него кости и позеленевший нагрудник из бронзы.       — Папочка! Пожалуйста! Ради меня! — закричала я, но отец, столь поглощённый своей застарелой ненавистью, остался глух. Крепко сжав мои руки и оттащив подальше он коротко приказал:       — Дракарис! — и пламя объяло жалкие останки леди Реи Ройс. Я безвольно повисла в руках своего отца, в после, когда он меня наконец отпустил, бросилась собирать обугленные кости и пепел.       — Алисса! Оставь! Принцессе не полагается убирать сучьи кости! — отец наступил ногой на дымящийся череп, с хрустом втаптывая его в камень, — да и драконам будет чем поточить зубы. Алисса! Куда ты? Стой!       Но я уже мчалась к Ночекрылому. Секунда — и я была уже в седле. Ударила по бокам ногами, поднимая в воздух. Я спешила столь сильно и была столь потрясена, что даже не подумала пристегнуть себя к драконьей спине. Уже будучи достаточно высоко я увидела, что Караксес преследует меня.       — Быстрее! — воскликнула я, совершенно не желая видеть монстра, что был моим отцом. Ночекрылый послушно взревел и ускоряя свой лет. Однако и Караксес, что был одним из самых быстрых драконов, не отставал. Туман, что пеленой поднимался над морем, покрывая его наподобие пухового одеяла показался мне спасением. Я нырнула в него, и понеслась вперёд и только вперед совершенно не разбирая дороги. Не знаю, как долго мы летели, прежде чем пред нами возникли призраки кораблей. Алые паруса врагов заставили меня развернуться, но было поздно — стрелы уже вовсю проносились мимо с противным свистом. Что-то обожгло мою ногу, и я, вскрикнув от боли, разжала руки и полетела вниз…       Полетела вверх что было мочи, грозно рыча и выдыхая пламя, вскоре оставив далеко внизу пелену тумана и все опасности, что скрывались за ним. Здесь, на высоте, подставив свои широкие крепкие крылья надежным ветрам я замедлила свой полёт, наслаждаясь покоем и одиночеством. Тяжёлые мысли остались там, далеко-далеко внизу, а здесь же была лишь я, пропитанный солью ветер и жаркое-жаркое солнце. Однако мой покой не продлился долго. Кроваво-красный дракон, ревя, неумолимо приближайся ко мне. Я не стала вновь убегать от него, а напротив, развернувшись, полетела к нему навстречу. Злость окончательно оставила меня, я чувствовала лишь усталость, да странную печаль, кою никак не могла объяснить. Кровавый Змей все вился вокруг, но было слишком темно, дабы я могла разглядеть его всадника. Когда мы наконец опустились у самой кромки моря в том месте, что служило нам домом последние месяцы, и я было устало прикрыла голову широким крылом, раздался страшный, яростный крик, что заставил меня встрепенуться:       — Алисса?! Где моя Алисса?!