Дитя Порочного Принца

***

      Золотистая спина змея вновь мелькнула среди пенистых волн и скрылась в свинцовых водах. Казалось, гад, играет со мной, нарочно дразня. Зашипев, я поджала крылья и влетела на всех порах в хладную воду, высекая фонтан брызг всем своим телом. Когти схватили лишь пустоту — хитрый змей вновь ускользнул от меня. Как жаль… У него такое вкусное мясо — не столь водянистое, как у кальмаров и осьминогов, и не такое костистое, как у большинства рыб.       Обиженно зарокотав я вновь воспарила над водным простором — голод давал знать о себе все сильней и сильней. Ну что ж. У берегов острова, на коем дремал Караксес, постоянно роились всевозможные морские твари, привлечённые запахом смерти и крови. Я легко подцепила когтями зубастую рыбину и, чуть пролетев, кинула на песок и обдала жаром пламени. Рыбина забилась в предсмертной агонии, извиваясь и клацая пастью, и вскоре затихла. Я облизнулась — как вкусно пахнет! Караксесу точно должно понравиться! Кто знает, может приятный запах жареной рыбины сможет разбудить моего друга? Сжала в зубах уже безжизненную горячую тушку и поспешила к своему крылатому другу.       Кроваво-красный дракон спал все там же, где я его и оставила. Ветер трепал широкие кожистые крылья, голосящие чайки теснились на его мощном, пусть и недвижимом теле. Я согнала их своим грозным ревом — эти крылатые падальщики всегда ужасно раздражали меня. Толкнула в приоткрытую драконью пасть свою добычу — на, угощайся! Зарокотав, потерлась о шипастую голову — просыпайся скорее! Твой всадник совсем извёлся! Вот радости будет, когда ты наконец вернёшься к нему! Но Караксес все продолжал спать. Я хотела было заглянуть в его золотистые глаза, всегда столь красиво поблескивающие на свету. Но увидала лишь чёрные дыры опустевших глазниц.       Ничего! Он просто слишком сильно устал! Надо лишь чуть подождать!       Я на прощание широко лизнула его узкую морду, стараясь не думать о сладковатом гнилостном смраде, что царил вокруг. И, вновь расправив крылья, взлетела.       — Алисса! Проснись! Ты не можешь оставить меня! — пронеслось в голове. Я зарычала, отгоняя странные мысли. Зачем они мне здесь, в небе? В воде снова мелькнула золотистая спина змея, и на этот раз победа осталась за мной. Змей, однако, никак не хотел уступать поначалу: вился во все стороны, пытался достать меня своими зубами, яростно шипел, как бы сильно я не комкала его в своих лапах. На подлёте к острову, что служил мне домом, я скинула его с высоты, а после уже обрушила на него и своё пламя. Тот, горя, все полз и полз к водной кромке — вот же упёртый гад! Ухватив за хвост упрямую тварь, я долго долбила его о землю, прежде чем тот наконец-то затих. А после принялась за столь долгожданную трапезу.       — Ничего себе, какую тварюгу ты смог поймать! — Корлис, присев, с интересом разглядывал мою добычу. Я, чуть поразмыслив, оторвала кусок от морского гада и протянула среброволосому человеку — на, держи! Угощаю!       — Какой щедрый дракон! — похвалил меня Корлис, и я, довольная собой, заурчала, — проглоти меня кракен, никогда не видал, чтобы ваш брат добровольно делился своею добычей! Да и Мелеис, хоть и живет на Дрифтмарке более двадцати лет, так до сих пор и не соизволила разрешить мне дотронуться до неё. Капризная дамочка, ничего не скажешь! А ты у нас такой ласковый, такой добрый! И никакой не Моргул! Напридумывали всякой ерунды! Может ты меня заодно и прокатишь?       А почему бы и нет? Корлис всегда был столь добр ко мне. Чуть поразмыслив и заглотив сочный кусок, я опустилась на землю и прижала крыло, открывая свою шипастую спину.       — Ничего себе! — проговорил Корлис, весело поблёскивая синими как само небо глазами, — эх, была не была! То-то удивится Рейнис, если я прилечу к ней на драконе!       Тяжелый! Я с трудом поднялась, когда, ощутила наконец весь его вес своею спиной. Взмахнула крыльями, готовая было подняться в воздух, когда услышала за спиной усталый надтреснутый голос:       — Корлис, ты совсем рехнулся на старости лет? Хочешь, чтобы мне ещё и тебя пришлось хоронить? Забыл, что дракон подчиняется лишь своему всаднику, покуда тот жив?       — Но Деймон, Ночекрылый сам решился меня прокатить! — проговорил лорд Дрифтмарка, все же слезая с моей спины к огромному моему облегчению.       — С этим драконом явно что-то не так, но я все никак не могу понять, что именно, — проговорил Деймон, невидящим взором буравя морскую гладь. Выглядел он плохо — длинные волосы сбились в колтун, на исхудалом лице, поросшем щетиной, проступили скулы, под покрасневшими глазами залегли темные круги. Сейчас он казался чуть ли не старше Корлиса Велариона, что годился ему в отцы, а может и в деды. Я принюхалась — запаха крови более не было. Значит раны Деймона потихоньку начинали заживать. И все же, последние недели принц выглядел так, словно невыносимая мука безжалостно терзала его изнутри. Чуть поразмыслив, я оторвала ещё один кусок от морского змея и протянула ему. Однако Деймон лишь проигнорировал мой щедрый дар. Обидно. Ну что ж. Значит мне больше достанется. Я подбросила кусок, и поймав, заглотила полностью.       — Зря отказываешься! И правда вкусно! — проговорил Корлис, жуя, — ты только попробуй! Мой мальчик, изводя себя, Алиссе ты не можешь! Твои раны затянулись совсем недавно — поспи, да и поешь хоть немного! Мы с Лейнором пока присмотрим за твоею малюткой.       — А если Алиссе станет вдруг хуже, и я не успею позвать мейстера? — проговорил Деймон, не отрывая взгляда от моря, — Или она очнётся, а меня рядом нет? И испугается, решит что снова в плену? Или… Или Неведомый прийдет за моей храброй девочкой, пока я буду предаваться сну?       — Но Деймон, ты же не можешь быть рядом с Алиссой целую вечность? Сколько ещё она может проспать, прежде чем… Прежде чем наконец отойдёт к праотцам? Я говорил с мейстером, он считает, что нет смысла более продлевать ее мучения. Деймон, просто отпусти дочь. Это тяжело, я знаю, но она всегда будет жива в твоей памяти, в твоём сердце. И потом — ты молод, у тебя будет ещё много детей!       — И как мне жить после того, как Алиссы не станет? У меня в этом мире и было только, что дракон, да ребёнок. И я лишился всего в один день! Да ещё по собственной дурости! Скажи, Корлис, кому я теперь вообще буду нужен? Ты говоришь, завести ещё детей — зачем? Чтобы и они сгинули у меня на глазах?       — Деймон, твой брат, Визерис, терял не менее твоего. Он был последним, кто летал на Балерионе, Чёрном Ужасе, что издох прямо на его глазах. Визерис потерях стольких детей, что уж сбился со счета. А несчастная Эймма, его любимая жена, судьбой коей ему пришлось распорядиться столь страшным образом? Но разве это сломило нашего доброго короля? Нет! Ты же, мой Принц, гораздо сильнее своего брата! Поверь, время сгладит боль в твоём сердце, как море сглаживает острые углы на камнях.       — Когда умерла Эймма и малыш Бейлон, я был совсем рядом, но даже не подумал хоть как-то утешить брата. Меня тогда заботили лишь мои притязания Железный Трон. Седьмое пекло! Я даже и не подозревал, как же это больно, терять столь дорогое и близкое тебе существо! И почему я не думал об этом прежде?       — Деймон, Боги потому и посылают нам боль и страдания, чтобы бы мы стали мудрее.       — Я не хочу быть мудрее! Я лишь хочу, чтобы Алисса снова была со мной, живая и здоровая, — Деймон, спотыкаясь и сутулясь словно старик, вновь направился к шатру, что одиноко стоял у подножия скалы, — надо перевязать ее раны — как же их много! Попытаться накормить… Сделать хоть что-то…       Я лишь могла с печалью смотреть ему в след, отчего то чувствуя себя виноватой. Глянула на шатёр — его сумрак и манил и пугал меня одновременно. Там затаилась некая тайна — тайна о которой я совсем не хотела знать.       Что-то снова влилось мне в рот. Я послушно глотала, совершенно не чувствуя вкуса. После — вновь ощутила прикосновение металла к губам. Снова глоток. И снова. В какой-то момент что-то пошло не так, и я зашлась в приступе кашля. Плечо прострелило болью — столь сильной, что перехватило дыхание.       — Алисса! Дыши! Просто дыши, моя славная девочка! — меня посадили, легонько покачивая из стороны в сторону, погладили по голове. Вдох. Выдох. Вдох. Дыхание постепенно выровнилось, но боль… Боль не ушла, огнём разливаясь по коже, жаром расползаясь по ноге, терзая плечо, раскалывая мое тельце при каждом вдохе. Нет! Нет! Это невозможно терпеть! Кажется, меня подняли на руки, баюкая словно новорождённое дитя. Какая красивая песня… Глубокий голос с металлическими нотками — словно отзвук мечей, что сошлись в битве — заставил меня позабыть о мучениях, пусть и ненадолго. А после пред глазами встал столь столь знакомый, столь родной силуэт:       — Алисса… Возврати мои кости…       Отблёскивавший зеленью нагрудник отыскался достаточно быстро — стоило лишь опустить голову в воду. Я осторожно вытащила его на берег, стараясь не поцарапать зубами. Оглянулась, выискивая взглядом обгорелые кости. Большинство из них были столь малы или раздроблены — никак не подцепишь пастью. И все же, я подтащила к доспеху все то, что могла. Положила рядом сундук, и свернулась кругом в ожидании. Ждать пришлось долго — Деймон все никак не хотел оставлять свой пост. Я лениво мотала хвостом, любуясь слюдяными переливами чешуи, что так приятно нагревалась на жарком солнце. Чуть приподняла голову, заслышав шаги — диковатого вида мужчина со шрамами на лице вышагивал по песку. Хмуро глянул на меня, подошёл чуть ближе. Мне не нравился взгляд его тёмных, практически чёрных глаз — казалось, он проникает под мою чешую в самую суть. Я зарычала и накрыла морду крылом. Шаги отдалились — наконец-то ушёл. Но ненадолго: совсем скоро он возвратился уже с отцом… То есть с Деймоном.       — Принц, эта тварь не ведёт себя странно в последнее время? — спросил, чуть помедлив, Ночной Кот.       — С этим драконом всегда было что-то не так. Ты ведь позвал меня сюда не за этим? — раздраженно проговорил Деймон в ответ.       — Я много лет жил за Стеной и порой видал нечто подобное. Бывало, после болезни или тяжелой раны, начиналось странное оцепенение — нечто среднее между смертью и сном. И одно из животных, самое близкое и любимое этим несчастным, начинало себя вести совсем по иному. Становилось излишне добрым или злым, умнело, начинало отзываться на речь, откликаться на имя хозяина.       — К чему все эти рассказы?! — ощетинился принц, — я не в настроении, чтобы слушать байки каких-то грязных дикарей!       — Мой принц, ты слышал когда-нибудь о варгах? Оборотнях, способных надевать чужие шкуры? Поверь мне, они все ещё существуют среди Первых Людей! И твоя девчонка явно из их числа! Она залезла в шкуру дракона и прячется в ней — я чую это — и никак не может возвратиться обратно! Если ей не помочь, она останется там навсегда, и подзабудет, что когда-то была человеком!       — Проваливай! Ещё одно слово, и я выпущу тебе кишки! То-то Ночекрылый обрадуется свежему мясу! — прошипел Деймон, обнажая клинок.       — И все же, принц, поразмысли над моими словами, — Ночной Кот почтительно поклонился, прежде чем направиться прочь.       — Проклятые идиоты, что верят в детские сказки! — пробормотал Деймон, подбрасывая в руке клинок, а после обратил на меня свой лихорадочный взор, — додуматься только, что моя славная девочка теперь обитаем в туше этого монстра!       Я зарокотала и нежно боднула его в грудь. А потом поднялась, подталкивая Деймону к сундуку с собранными мною костями — смотри, что я нашла! Подставила голову, в ожидании похвалы — ну давай же, погладь! Я ведь хороший дракон?! Умный и славный?!       — Нет… — Деймон отшатнулся назад, словно увидав нечто нестерпимо ужасное, — так не бывает… Этого не может быть… Алисса?!       Опять это имя, что повсюду так и преследует меня. Я вопросительно уставилась на него своим единственным глазом. Однако Деймон лишь сел на песок и спрятал лицо в ладонях, так и не удосужившись меня приласкать. Мне только и оставалось, что опуститься с ним рядом и накрыть крылом, обнимая, так, как когда-то делал Караксес.       — Знак… Дай мне знак, если ты и правда Алисса, — прошептал Деймон, так и не убирая рук от лица. Знак? Какой ещё знак? Я задумчиво зарокотала, устраивая свою голову у него на коленях. Странные люди — сами не понимают, чего же хотят. Руки заскользили по моей чешуе, по гребню. Ну наконец-то… Как хорошо…       — Алисса… Ответь, ты ведь все ещё любишь меня? Своего глупого папку? — дрожащим голосом зачем-то спросил Деймон.       Я подняла голову — что за глупый вопрос? Внимательно вгляделась в его лицо — такое уставшее, такое несчастное. Ласково прикоснулась самым кончиком языка ко лбу и крепче прижала к себе крылом этого несчастного глупого человека.       Глаза цвета сирени расширились, какое-то время Деймон не мигая завороженно взирал на меня, а после, подскочив, бегом, спотыкаясь и падая, бросился прочь, туда, где совсем недавно скрылся тот странный мужчина со шрамами на лице.              Звезды россыпью драгоценных камней пылали на иссиня чернильном небе. Ветер, что нёсся с востока, манил ароматами далеких неведомых мне земель. Море кишело гадами и рыбами на любой вкус — выбирай, не хочу! Крылья ныли, моля о полёте, зубы чесались, желая впиться в свежую плоть, нутро же с каждым днём становилось все тяжелее и ненасытнее. Я дёрнулась было прочь, колыхнула широким кожистым крылом, но крепкая хватка ещё сильнее сжала мою красивую длинную шею.       — Сиди смирно! — властно проговорил Деймон, разворачивая мою морду к чему-то маленькому и сломанному, — смотри!       Я послушно глянула на маленькое перебинтованное тельце, заботливо укутанное в меховой теплый плащ. Мумия — и откуда я только знаю это странное слово? — лишь голова была не скрыта бинтами. Девочка словно спала и не спала одновременно — из-под длинных ресниц явно проглядывались белёсые полумесяца белков. Я втянула ноздрями воздух — запахи масла и трав, совсем как в келье мейстера Дилана, знать бы ещё кто он… Вотролист от воспаления, масло оливы для смягчения, маковое молоко — от боли. А ещё — топленое молоко с мёдом, что нужно взбить в пену с сырым яйцом, а после добавить вина. Нектар жизни, как любил называть его мейстер, прописывая совсем тяжёлым больным, что были не в состоянии питаться самостоятельно или слишком долго не приходили в сознания. Я несколько раз мотнула головой, отводя взгляд от изувеченного человеческого детеныша — дракону нечего этого знать, незачем засорять свою красивую голову столь ненужными мыслями!       — Смотри же! — приказал мне вновь среброволосый мужчина, — и вспоминай, кто ты на самом деле!       Я зарычала и попыталась вырваться — мне совершенно не нравился ни огонь, что кольцом пылал вокруг нас, ни ритмичный стук барабана, что гулом отдавался в самом мозгу, ни мужчина со шрамами на лице, что вышагивал вокруг нас. Но больше всего мне не нравился сломанный человеческий детёныш — жалкий, слабый, и отчего-то пугающий меня столь сильно. Может дыхнуть на него пламенем или разорвать в клочья, и все наконец закончится? Не будет больше пугающих мыслей, столь ярких снов, переполненных болью и страхом? И может этот человек, Деймон, наконец избраться от столь тягостной ноши?       — Алисса! Прошу же, вернись ко мне! Моя славная храбрая девочка! Ну давай же!       — Деймон, мой мальчик, неужели ты впрямь веришь во все ЭТО? Ты ведь всегда называл подобное бредом и уделом глупцов! — Корлиса, что сидел на песке, сложив ноги подобно йогу, отделяла от нас лишь тонкая полоска трепещущего огня.       — Я уже и сам не знаю во что следует верить, а во что нет. Ты был прав, старик, надежда и вправду делает из нас глупцов. Но если существует хоть крошечный шанс, что я могу возвратить себе дочь, я сделаю все! Мне нечего уже терять…       — Нужна ее кровь, — проговорил мужчина со шрамами на лице, кивая на сломанного детёныша.       — На ней и так живого места нет! — ощетинился принц, по после поник и, наконец отпустив мою шею, вытащил нож. Чуть подержав лезвие над огнём, опустился на колени подле своего детеныша, ласково провел большим пальцем по бледной впалой щеке. Обхватил тонюсенькую, словно древесная веточка, ручку за забинтованное запястье, разворачивая к себе крошечную ладошку. Поцеловал каждый пальчик, а после одним быстрым движением рассек ладонь. Я зарычала, ощутив резкую, пусть и мгновенную, боль.       — Этого достаточно? — спросил принц, поднимая окровавленный нож.       — Да, — ответил мужчина со шрамами на лице, — а теперь пусть дракон ощутит вкус собственной плоти.       Я зашипела — нет! Я не буду! Не хочу! Не надо! Но несколько солоноватых капель уже успели попасть мне на язык. Стук барабана болью отдавался в моей голове, во всей мой сути, меня крутило, куда-то несло, я мотнула головой, закрывая свой единственный глаз, пытаясь скинуть с себя злосчастный морок. А после — начала падать…       Я распахнула глаза и застонала. Больно! Как же мне больно! Нет! Я не хочу! Не хочу быть этой маленькой сломанной девочкой! Я хочу быть драконом! Сильным и смелым! Свободным от страданий и страха!       — Алисса! Моя храбрая девочка! — предо мною возникло лицо отца, столь постаревшее и измученное, — ты вернулась ко мне, моя славная малютка!       Какая же я маленькая! Слабая! Жалкая! И как же сильно жжется и чешется тело, как больно и тяжко дышать! А ногу словно гложет голодный пёс! Я зашипела, пытаясь вывернуться, пытаясь доползти то прекрасного монстра, в шкуре которого мне так славно жилось все это время.       — Малышка моя, теперь все будет совсем-совсем по другому! Я больше никому и никогда не позволю тебя обидеть! Мы уедем, далеко-далеко, как ты всегда и мечтала! — Деймон беспрестанно покрывал мое лицо поцелуями, — Ты увидишь Браавосского Титана, пролетишь над Великими Пирамидами Миэрина и над Лабиринтами Лората! Хочешь — мы доберёмся до самого Асшая! Все что угодно, но только больше не оставляй меня!       — Только не в коем случае не давай ей спать, хотя бы первое время! Иначе она снова залезет в шкуру своего дракона и позабудет, что когда-то была человеком! — жуткий мужчина со шрамами на лице протянул ко мне руку, заставив меня сжаться в маленький испуганный комочек.       — Мое славное дитя никогда так не сделает, — Деймон баюкал меня в объятиях, поглаживая по щеке холодными дрожащими пальцами, — Алисса любит своего глупого папку, и никогда…       Нет! Я больше не могла, не могла терпеть всю эту боль, не могла находиться в этом маленьком, жалком, изувеченном тельце! Свобода, ветер, море и солнце — вот чего я желала больше всего! И сейчас я ненавидела всем своим сердцем того, кто столь усердно пытался лишить меня всего этого!       — Алисса? — удивлённо проговорил отец, когда, зарычав, я что есть мочи вцепилась зубами в его ладонь. Солоноватый вкус крови так привычно, так сладостно заплясал у меня во рту, и я вновь… Вновь стала большой и сильной, безжалостной и свободной! Грозно зарычав расправила широкие крылья и взмыла в воздух.       — Алисса! Стой! — раздалось мне вслед. Но я лишь неслась прочь, далеко-далеко, навстречу тайнам и чудесам этого восхитительного бескрайного мира. Браавосский Титан, Великие Пирамиды Мириэна, Лабиринты Лората, Асшай… Хотя… Зачем мне все это? Когда есть солнце, море и ветер?! Свобода! И бессчётные вкусные гады, что притаились в пене морской!