***
Я победоносно кружила над пламенеющим флотом. Редкие стрелы, что порой настигали меня, никак не могли пробить крепкую чешую, а зарядить скорпионы эти сгорающие заживо человечки были уже не в силах. Когда от кораблей остались лишь обугленные дымящиеся брёвна, вокруг коих наворачивали круги голодные гады, я продолжила свой полёт, лишь напоследок оглянувшись разок — не парит ли следом за мною серебристый дракон, что так усердно преследовал меня первое время? Однако лишь легкие перистые облачка бороздили небо вместе со мною. Я зарычала, вложив в свой яростный крик всю радость от расправы с врагом, коего я ненавидела всей своей сутью, и понеслась вперёд — быстро-быстро, насколько мне позволяли мои пробитые крылья. Попыталась было припомнить, как долго уже длится мое одинокое путешествие. Все дни были столь похожи, что я совершенно потеряла счет времени. Море, солнце и ветер. Вкусные гады. Звёздные ночи. Безмерное чувство свободы. Да и что есть жизнь, как не бесконечное мгновение, в коем я нахожусь прямо здесь и сейчас? А остальное — столь далеко и неважно… С каждым днём мне становилось все тяжелее и тяжелее отыскивать хоть какой-то клочок земли, пусть немного пригодный для отдыха. Потому я была не сказано рада, завидев наконец безжизненный камень, безжалостно обдуваемый ветрами, мокрый и скользкий от брызг волн, что необратимо наступали на него со всех сторон. Он стал мне приютом на ночь, а ленивый спрут, что притаился в его тени — сытным обедом. Я спрятала голову под крыло, и замерла в ожидании старого друга, по коему так сильно скучала. Караксес и впрямь вскоре явился за мной. Мы долго-долго кружили под самыми небесами, сплетаясь телами в сладостном танце, покуда алая луна, что так ярко сияла над нами не раскололась, выпуская на волю бессчетное множество крошечных крылатых ящеров, подобных нам. По утру кроваво-красный дракон вновь оставил меня, и я снова продолжила свой одинокий полёт. Куда я летела? Зачем? Я не знала… Куда угодно, лишь бы подальше от этого сломанного человеческого детеныша, столь жалкого и отчего-то столь жуткого в своей абсолютной беспомощности. В следующий раз суша показалась из моря, когда я совсем уж выбилась из сил, и приготовилась было опуститься прямо на волны — вдруг я все же смогу поплыть аки морской гад? Измученная бесконечным полетом я попросту рухнула на мокрый песок и моментально уснула. — Зачем ты продолжаешь возиться с девчонкой? Прими, наконец, что она никогда не проснётся! — возмущённый женский голос звоном отдавался в ушах. — Рейнис, моя дорогая принцесса, разве эта малютка тебе хоть как-то мешает? Не лишай нашего мальчика последней надежды, что хоть как-то удерживает его от безумия. Дрифтмарк достаточно велик, чтобы ты не замечала присутствия нашей спящей красавицы. — Красавицы?! Ты видел эти ужасные шрамы? Ожоги? Страшно представить, что пережил этот ребёнок, прежде чем… Истинным милосердием было бы попросту прекратить наконец мучения этого несчастного дитя! Деймон! Ты меня слушаешь?! Я к тебе обращаюсь! — Моя Алисса ещё вернётся ко мне, — от надтреснутого голоса, в коем совершенно угасли прежние звонкие нотки металла, веяло тленом, — иначе я не знаю, зачем мне вообще ходить по этой земле… Странно… Видимо я и впрямь столь утомилась, раз сразу не заметила ЭТО. Огромный череп скалился зубастой пастью, столь огромной, что легко мог бы поглотить меня полностью. Позвонки, подобные бочонкам, слагались в бесконечно длинный хребет. А какие же у него должно быть были мощные крылья, судя по тем огромным костям, что так широко раскинулись на песке! Наверное, этот величественный дракон закрывал собою целое небо, когда поднимался в воздух! Позабыв о голоде, я перелетела на чуть желтоватую кость затылка. Неспешно прошествовала по шипастому хребту словно по мостику, с интересом оглядывая это странное место, куда меня неведомо как занесло. Эти останки были здесь не единственными, но явно самыми крупными. Весь берег был усеян костями — совершенно чистыми, лишёнными какой-либо плоти. Видимо, мои собратья пробыли здесь слишком давно… Однако, было ещё кое-что, что явно заслушивало внимания. Почерневшие и полусгнившие остовы кораблей обнаружились чудь далее по берегу. Выгоревшие паруса рванью трепались на ветру, и все же я смогла различить на них призрак рычащего льва. Из песка что-то торчало — я лишь немного капнула когтистой лапой, вытягивая на поверхность скелет — не дракона, а человека, облаченного в потемневший доспех. Остатки волос продолжали золотиться на его челе, а лишённые плоти руки — сжимать меч, с все тем же оскалившимся львом на эфесе. Кажется, я что-то знала, помнила когда-то об этом… Но слишком-слишком давно… Ничего, я ещё подумаю от этом после, а пока — нужно поесть. Отыскать хоть какую-то добычу мне удалось далеко не сразу. Казалось, ничто живое не желало приближаться слишком близко к этой забытой богами земле. Кстати о земле: за этим островом — а это был остров, формой своею так похожий на полумесяц — непрерывной полосой, закрывая собою алеющий горизонт, чернело нечто, надежно укрытое за туманом, дымом и мглой. Нечто зловещее, от коего нестерпимо тянуло гибельной гарью и от коего, я чувствовала всей своей сутью, нужно было держаться как можно дальше. Морской змей, которого мне наконец удалось изловить, мне совсем не понравился: весь какой-то кривой, словно неловко слитый из двух тел, с двумя головами, уродливыми и слепыми. Фу! Гадость! Выбросив его обратно в морскую пучину, я словила парочку рыб помельче, что выглядели почти нормально, пусть и были треглазыми. До конца насытиться так мне и не удалось — голод с каждым днём все сильнее и сильнее терзал мое тяжелеющее тело — и потому я решила исследовать остров. Вдруг здесь, на суще, отыщется добыча, способная насытить дракона? Остров, однако был безжизнен, хоть и густо порос деревьями и травой. На вершине венчающей его скалы я снова отыскала драконов, таких же огромных, как и тот, что расположился внизу. Высеченные из чёрного камня, алыми рубиновым глазами взирали они в сторону далеких угольных гор. Опустившись рядом, я тоже глядела туда долго-долго, тщетно пытаясь различить хоть что-то помимо острых стрельчатых пиков и редких багряных всполохов. А после, вдоволь наглядевшись, последовала в пещеру, коя чернеющей пастью раскинулась за спинами моих окаменелых собратьев. Как же темно! Я выдохнула струю пламени, дабы хоть немного развеять густую непроглядную тьму, и огонь тотчас пополз бесчисленными дорожками по пещере, оседая на потолке, по стенам, и в самом центре огромной заброшенной залы. Чуть поразмыслив, я продолжила свой путь — ведь драконы не могут бояться! — с любопытством разглядывая высокие статуи, что столпились по кругу вдоль стен. Суровые мужчины с мечами в руках и прекрасные девы, кормящие грудью новорождённых дракончиков, величественные старцы и мудрые старухи, да совсем ещё невинные дети взирали на меня своими пустыми глазами из глубины веков. Кости, что выстилали пол толстым слоем, хрустели под моими ногами, крыльями и хвостом, живот ныл все сильнее и сильнее, и я зарычала — от страха и от восторга. Все эти люди или божества благословили меня на что-то столь важное и великое, что я никак не могла перечить их воле. Мучение прекратилась столь же резко, как началось, и я, наконец, ощутила небывалое чувство покоя. На всякий случай оглядела себя, ища причину столь странных страданий. Она отыскалась быстро — самые прекрасные камни, кои я когда либо встречала, покоились у моих ног. Ведь это. Это… Седьмое пекло! Ну и затейник же ты, Караксес! — Ну и затейник же ты, Караксес, — беззвучно проговорила я одними губами, открывая глаза. Было темно, я явственно ощущала что лежу на животе в тёплой, подобно парному молоку, воде. Что-то ритмично отдавалось прямо мне в самое ухо, меня ласково поглаживали по голове и спине. Боги! Где это я? Что если я все ещё нахожусь во власти Кормильца Крабов? А это видение — столь фантастическое и в то же время реальное — было лишь сном, в который я погрузилась дабы отвлечься от столь невыносимой и столь мучительной пытки?! Я испуганно затаила дыхания, пытаясь изо всех сил понять, где же я нахожусь. Папа… Он же смог спасти меня, верно? Кажется, кажется я горела, а после… Не в силах более выносить неизвестность, я дёрнулась всем телом, пытаясь сесть, и с головою погрузилась в воду. Испуганно забила руками, ногами, а после — сдавленно закашлялась, когда сильные руки, наконец, вытащили меня из воды. — Зажгите огонь! Чертовы олухи! — голос, отдавший приказ, был мне очень знаком. И все же, снедаемая страхом, чувствуя себя ужасно маленькой и беспомощной, я продолжала брыкаться, по возможности кусая того, кто так старательно пытался меня удержать. — Алисса! Алисса, успокойся! Это я, твой папка! Тебе нечего больше бояться! — меня пару раз крепко встряхнули. И правда — вспыхнувшие факелы осветили столь родное и столь измученное лицо, серебристые пряди волос, аметистовые глаза, в которых проглядывали одновременно и страх и надежда. Судя по всему мы находились в купальне: белокаменные стены, глубокие ванные, встроенные прямо в пол. Отец, облачённый в насквозь промокшую рубаху, держал меня над водой словно котёнка, испуганно вглядываясь в мое лицо, видимо пытаясь понять, КТО именно возвратился к нему: дочь или обезумевший монстр. — Девчонка и правда очнулась, кто бы мог подумать? — холодно проговорила статная женщина в атласном платье цвета индиго. Волосы ее — чёрные с серебристыми прядями — были уложены в высокую причёску, на шее блистало алмазами ожерелье. На ее красивом гордом лице читалась нечто среднее между интересом и брезгливостью, — однако ты дурак, Деймон, если думаешь, что она смогла сохранить ясный рассудок! Так что приглядывай за своей полоумной дочерью как можно лучше, или мигом вылетите из нашего излишне гостеприимного дома! — Почти Королева, — еле слышно промолвила я. Однако меня услыхали — Рейнис Веларион удивлённо приподняла темную бровь, глаза отца полыхнули радостью и он крепко-крепко прижал меня к себе, осыпая мое лицо поцелуями. — Не могу сказать, что мне нравится это прозвище, — поджатые губы Рейнис тронула легкая улыбка, — не думала, что когда-нибудь скажу нечто подобное, но ты, Деймон, оказался прав. Поздравляю. Знать бы ещё, какой опасности ты подвергнешь свою дочь в следующий раз, и сможет ли несчастное дитя пережить вновь последствия твоих сумасбродных поступков? Отец лишь улыбнулся ее словам, однако мое сердце болезненно сжалось: именно за такой улыбкой он обыкновенно скрывал свою боль. — Папа, ты спас меня.., — я дотронулась до его колючей щеки. И замерла, наконец увидав свои обнаженные руки. Дыхание сперло от все наступающего ужаса — я захрипела, ни в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Алые шрамы непрерывной вязью вились по моей коже — Кормилец Крабов и впрямь любил «рисовать». — Алисса! Дыши! Просто дыши! Ты все равно моя маленькая красавица! Папа любит тебя, дитя мое, просто дыши! — лицо отца некрасиво скривилось и он разрыдался, словно ребёнок, — прости меня! Прости! Хотя я то знаю, что ты простишь мне все что угодно! Но я! Я себя никогда не прощу! — Папа, — позабыв о страшных рубцах я неловко погладила его по голове. Он, бросив на меня испуганный затравленный взгляд, уткнулся мне куда-то в живот, всхлипывая повторяя единственное слово — «прости». — Смотреть противно. Тряпка, — презрительно бросила Рейнис, прежде чем оставить нас. — Папа… Папочка.., — тихо шептала я, чувствуя как слёзы стекают и по моим щекам, — мы со всем справимся! Обязательно справимся! Ведь, главное, мы вместе! Наверное, мне, старому демону, было проще принять то, как выглядело теперь мое искалеченное тело. Багровые выпуклые шрамы покрывали все мою кожу, от щиколоток до шеи и до самых запястий, оставляя нетронутым одно лишь лицо . Экзотический цветок. Паук, в сети своей паутины. Летящая остроносая птица. Дракон, выдыхающий пламя из оскаленной пасти. Чем больше я смотрела, тем больше всего находила. Надо же — в этом уродстве была даже своя дикая болезненная красота. Хуже всего, однако, дело обстояло с ногами: стопы и голени сплошняком покрывали столь уродливые ожоги, что я старалась лишний раз на них не смотреть, пока отец, стоя предо мной на колеях, дрожащими руками пытался натянуть на меня чулки. Было и ещё два особенно страшных шрама: на голени и на плече — следы словленных стрел. И если нога каким-то неведомым чудом ещё слушалась меня, то правая рука никак не желала подниматься вверх до конца, похрустывая в плечевом суставе и отдавая ноющей болью. И все же, к своему огромному удивлению, я осталась жива. Как? Как маленькие детское тельце смогло вынести ВСЕ ЭТО?! Я находила лишь один ответ — меня спас дракон, точнее те сны, в которых я была в его чешуйчатой шкуре. Понять бы ещё что это было на самом деле: защитная реакция мозга, или… Или я летала на самом деле?! — Деймон! Любимый! Так это правда?! — в комнату вбежала среброволосая девушка и замерла, завидев меня. А через мгновение я задохнулась от ужаса, когда меня сжали в объятиях. — Прости… Я не знала, — девушка отстранилась, а в ее огромных васильковых глазах, совсем как у Лейнора, явно читались вина и испуг. — Все в порядке, — просипела я, когда вновь обрела способность дышать. Однако в порядке ничего не было! Мне только панических атак при каждом прикосновении не хватало! — Меня зовут Лейна. Лейна Веларион, — девушка ласково улыбнулась мне и протянула изящную ладонь, — мой брат, Лейнор, много рассказывал о тебе. Я осторожно дотронулась до ее нежных пальцев. Тёплые. А после аккуратно пожала ее ладонь, с интересом рассматривая свою будущую мачеху. Красавица — ничего и не скажешь! Длинные серебристые волосы были собраны в толстую косу, несколько игривых прядей обрамляли идеальное в своём совершенстве лицо. Они с Лейнором и впрямь были очень похожи. Однако в Лейне чувствовалась некая одухотворенность и сила, коей так не хватало ее младшему брату. — Деймон, позволь я помогу Алиссе одеться, — поцеловав отца в щеку, Лейна забрала из его рук чулок и в одну секунду натянула на мою изуродованную пламенем ногу. Затем ловко проделала тоже самое со вторым чулком. Отец все это время сидел в каком-то ступоре, взирая словно в никуда и совершенно потерянный. — А вот и платье! Я распорядилась сшить тебе несколько нарядов, дорогая сестрица, пока ты спала, хоть и матушка и была против. Алисса, принцесса Рейнис может показаться тебе излишне строгой, но ты не пугайся. У моей матушки доброе сердце, хоть она и не любит это показывать лишний раз. Лейна проворно надела на меня платье из небесно голубого атласа, расшитое мелкими серебристыми рыбками. Рукава были длинные и скрывали уродливые шрамы, как и высокий ворот, что застегивался у самого подбородка. После, взяв костяной гребень, Лейна аккуратно расчесала мне волосы и заплела в косу, кою крепко связала бантом голубого цвета. — Спасибо, — только и вымолвила я, чувствуя как на глаза наворачиваются невесть откуда взявшиеся слёзы. Все же я оставалась маленьким ребёнком, что так сильно нуждался в заботе и ласке. — Я всегда мечтала о малютке-сестрёнке, — Лейна поцеловала меня в лоб и отерла мое лицо платком, — чтобы наряжать, баловать и любить. Так что теперь — не отвертишься! Как жаль, что я не могу тебя обнять, Алисса! Вместо ответа я сама обхватила шею этой доброй девушки своими тонюсенькими ручонками. Неужели столь светлые души встречают в мире «Песни Пламени и Огня?». — А теперь, сестрёнка, не хочешь взглянуть на себя в зеркало? — заговорщически шепнула мне Лейна, помогая подняться. Однако мои ноги, что были подобны вареным макаронинам, все никак не могли меня удержать. Отец, наконец прийдя в себя, подхватил меня на руки и понёс к высокому зеркалу. И правда, теперь, когда одеяние полностью скрывало мои увечья, я выглядела вполне обычным ребёнком. Правда очень и очень худым и болезненным, да к тому же ужасно испуганным. Надо же, каким-то неведомым чудом я даже успела немножечко подрасти. Видимо, тело что мне досталось волей судьбы, было крайне крепко и живуче. — Ты наверное очень проголодалась? — прощебетала Лейна, приобнимая Деймона, так что теперь мы отражались в зеркале втроём, словно самая настоящая семья, — я могу распорядиться, чтобы обед накрыли в этих покоях. Сестрица, ты только проснулась, и потому в первою очередь нуждаешься в покое и отдыхе. Что ты желаешь отведать в первую очередь, после столь долгого сна? Я хотела крови, сырого мяса, ещё живой, трепещущей в зубах плоти — все то, что я ела, покуда была драконом. Но сейчас, будучи в тельце изможденного ребёнка я никак не могла себе этого позволить. — Супа. Куриного, — еле слышно с трудом проговорила я и зевнула. Надо же, хотя проснулась я не столь уж давно, меня потихоньку уже начинало клонить в сон. Я положила голову Деймону на плечо, намереваясь подремать хоть немного. — Не смей спать! — прорычал Деймон, встряхивая меня словно нашкодившего котёнка, — слышишь! Не смей! — Папа, мне больно! — всхлипнула я, когда он стиснул мое больное плечо, — Пожалуйста! Не надо! Перед глазами вновь пронеслось уродливое лицо Кормильца Крабов, лишённое ушей и носа. Я закричала — и хватка ослабла. Когда я немного пришла в себя, то обнаружила что безутешно рыдаю в объятиях переруганной Лейны. — Алисса, Деймону, то есть твоему папе сейчас очень тяжело. Он ни на минуту не оставлял тебя все это время, заботился так, как даже самые лучшие матери не заботятся о своих малышах. Твой папа просто устал, — Лейна ласково поглаживала меня по спине. С каждым произнесенным словом к ней все больше и больше возвращались спокойствие и уверенность. Интересно, для кого в первую очередь предназначалась эта речь? Для малышки Алиссы или для неё самой? — Деймон очень хороший человек. Он немного отдохнёт и все станет как прежде. Верно? — Да, леди Лейна, — ответила я, понимая, что как прежде уже никогда не будет. — Алисса! — в комнату вбежал Лейнор, запыхавшийся и растрёпанный, и бросился сразу ко мне, — слава Богам! Я так рад! Прости, я и впрямь не знал, что же в том сундуке! Да и до сих пор не знаю! — Спасибо, что спас меня, — я улыбнулась юному Велариону, — и не испугался самих скорпионов. — Павший Караксес и Ночекрылый приняли весь удар на себя, — Лейнор, по обыкновению, был сама скромность, — я и не знал, что связь с драконами может быть столь сильна. Алисса, — юноша чуть помялся, но все же решился задать свой вопрос, — скажи, ты и впрямь оборотень? Прости, что говорю тебе такое, но отец свято верит в то, что все это время ты была в шкуре своего сбежавшего дракона. — Я…. Я не знаю, — смущенно залепетала я, — мне снились странные сны, но я не знаю, что это было. — Лейнор, наш отец, не смотря на всю свою мудрость, порой говорит странные вещи. Помнишь, как он рассказывал об Жрицах Огня, что возвращают к жизни умерших? Или про гигантскую спящую рыбину, на спине которой успел вырасти целый город? Или про ведьму из Харренхолла, что живет сотни и сотни лет? Или про «Бегущий за Солнцем», который он смог отыскать в землях Асшая… Драконы и всадники связаны между собою неразрывными узами — кто больше, кто меньше. Ночекрылый, думаю, чует когда Алиссе плохо или страшно, вот и пытается ее защитить… Усталость брала своё — все же за все эти месяцы мое тело, израненное и опустевшее, совсем ослабло. Я положила голову на плечо Лейне, продолжающей важно что-то втолковывать своему младшему брату, и прикрыла тяжёлые веки. Валирия… Вот каким было истинное имя этих земель, познавших сам Рок. Я кружила высоко в небе, с чувством благоговейного ужаса взирая на разрушенные куполы величественных дворцов, поваленные башни, что когда-то взмывали до самых небес. Что за могущественная сила смогла уничтожить эту великую империю? Мне так хотелось спуститься ниже, дабы получше рассмотреть на последствия Великого Рока. Но я знала — я нельзя! Страшная судьба принцессы Эйреи явилась в своё время столь страшным предостережением, что король Джейхерис, первый своего имени, под страхом смерти запретил приближаться к этой проклятой Богами земле. Я и так сильно рисковала, подлетая столь близко. Эх, Алисса, Алисса. Видимо жизнь тебя совсем ничему не учит. Пробитые крылья начали подрагивать, полёт стал неровным — пора возвращаться. Я развернулась и направилась к острову, где нашёл свой последний приют Томмен II, потерянный король из Кастерли Рока. Знать бы ещё, почему меня занесло столь далеко? И главное — как мне вновь возвратиться домой? — Папа, я летала над Древней Валерией, — прошептала я, стоило мне лишь разомкнуть веки, — как жаль, что ты не можешь увидеть то, что видела я. Отец не ответил — он крепко спал, развалившись в кресле, что стояло подле моей постели. От него крепко несло перегаром, подле в лунном свете, пробивающемся через окно, серебрилась бутылка. Деймон явно тяжело переживал гибель своего дракона. Дракона, что был убит столь жестоко из-за меня. Разве после подобного отец не должен меня ненавидеть? А скольких ещё по моей вине забрал Неведомый? Мою леди мать, моего братца-уродца, дядюшку Редвина со всею его семьей. А скольких Ночекрылый испепелил и разорвал в клочья?Седьмое пекло! Я и впрямь самый настоящий монстр! Я попыталась подняться с постели дабы добраться до ночного горшка — малая нужда давала знать о себе. Ноги дрожали словно у новорождённого оленёнка, когда я попыталась сделать хоть шаг. Опёрлась о кресло, стараясь ненароком не потревожить покой своего отца. Но нога неожиданно натолкнулась на бутылку, и я полетела на пол. — Алисса?! — встрепенулся отец, склоняясь надо мной, — ты вернулась ко мне? — Да, папа, — прошелестела я, обхватывая его шею руками, — прости, что разбудила. Я искала ночной горшок. Седьмое Пекло! Как же это стыдно, быть столь беспомощной в подобных вещах! С другой стороны, стоит ли мне стесняться отца, что ухаживал за мною все это время? И все же я испытала явное облегчение, когда наконец возвратившись в постель, оказалась заботливо укутана тёплым пуховым одеялом. — Папа, — я крепко сжала ледяную руку отца, поглаживая большим пальцем внутреннюю поверхность его ладони, дабы смягчить свои слова, — расскажи, как умерла моя мама? И почему ее кости оказались в сундуке на Ступенях? — Рея была убита не моею рукой, но по моей воле, — в голосе отца не было ни капля раскаяния. Казалось, он говорит о чем-то совершенно обыденном и простом, такая скука сквозила а его голосе, — ее останки привезли мне, дабы получить вознаграждение за выполненную работу. Я заплатил щедро — а после скормил убийц Караксесу на обед. — Моя мама… Она ведь умерла быстро? Без мучений? — я была рада, что нас с отцом разделяла тьма — верный друг убийц и чудовище, коими мы и являлись. — Нет, — коротко ответил отец, — но знай, в первую очередь я защищал тебя, дитя мое. Осуждаешь? — Папа, когда я была драконом, то я… Я сжигала людей живьём, разрывала их в клочья! И мне нравилось это! Разве такой монстр как я, имеет право судить хоть кого-то? — Алисса, ты защищала себя и меня. Помни — мы Таргариены, истинные драконы! А истинное величие всегда зиждется на костях и крови! — «Кто я, тварь дрожащая или тоже право имею?» — пробормотала я, печально улыбнувшись. — Алисса, пойми же ты наконец: добро и зло — это лишь условность. Септоны утверждают, что убивать есть зло. Но разве зло изничтожить своего врага или врага своей семьи? Того, кто желает смерти тебе и твоим близким? Разве это зло, испепелить тех, кто живьём скармливает людей крабам? Или подвергает нечеловеческим мукам твое дорогое дитя? Скажи мне, Алисса? — Это меньшее зло, — чуть подумав, ответила я. — Так и есть. Всю свою жизнь мы делаем выбор и несём за него ответ. Рея — вот моя главная ошибка, что повлекла за собою столь безжалостную расплату. Я потерял своего Караксеса, чуть не лишился тебя, мое дорогое дитя! Я даже боюсь представить, через что тебе пришлось пройти из-за моей самонадеянности и глупости… Седьмое пекло! — Папа, ты не ненавидишь меня? Из-за Караксеса? Если бы я тогда не полетела вниз… — Так значит ты и впрямь была в теле своего дракона… Немыслимо… А я то считал все эти россказни про оборотней детскими сказками… Так может и грамкины с Детьми Леса тоже не выдумки? «Именно! А ещё Иные с армией мертвецов за Стеной, жрецы Рглора, оживляющие покойников, Безликие, что способны принимать любой облик и многие другие. Про то, что я на самом деле демон из другого мира, я вообще молчу!» — Я не знаю, папа, — робко проговорила я, — и потому мне так страшно. Ты можешь полежать рядом со мной, пока я не усну? Если… Если тебе не противно… — Дурочка, — отец тяжело опустился рядом, поднял было руку, чтобы обнять меня — и опустил обратно, так и не прикоснувшись ко мне. Я же повернулась на бок и уткнулась носом в его плечо. Вот теперь хорошо, и можно совсем-совсем ничего не бояться. Не считая тех тварей, что таились в недрах разрушенной Роком Валирии. Я возлежала внутри древнего храма, постороннего сотни, а может и тысячи лет назад, свернувшись клубком вокруг своих драгоценных яиц. Чёрное, словно слюда. Алое, подобное свеже пролитой крови. Серебристое, как-будто целиком слитое из металла. Мое сокровище! Моя прелесть! Мои славные детки! Скоро, совсем скоро мы вернёмся домой! Проснувшись наконец поутру, я не обнаружила рядом отца. Лишь письмо покоилось рядом со мной, да «Тёмная Сестра», заключённая в ножны из чёрной кожи. Я непослушными пальцами развернуло сложенный лист бумаги, прочитала. Потом снова и снова. Нет! Пожалуйста! Боги! Смилуйтесь наконец надо мной!«Мое славное дорогое дитя! Моя Алисса! Мое самое главное сокровище! Знай, что твой глупый папка бесконечно сильно любит и всегда будет любить тебя всею своею злою душой. Мне пришлось принять столь тяжелое, но все же единственное верное решение — оставить тебя навсегда. Знаю,Алисса, ты не согласишься со мной, но Веларионы позаботятся о тебе, моя маленькая принцесса, гораздо лучше меня. Лейна и Лейнор поклялись пред Богами, что не оставят свою сестрёнку, и я не вижу никаких причин не доверять их словам. Не печалься, мой храбрых дракончик, а просто помолись о своём непутевом папке. Кто знает, может там, далеко-далеко за морем я наконец смогу отыскать своё место под солнцем? Найти свой собственный путь? Темную Сестру я оставляю тебе — передай ее своему сыну в память о сгинувшем деде. Целую тебя тысячу раз. Прощай…»