Драконы После

      «…гат…»       Лежавший под деревом молодой мужчина поморщился и, причмокнув губами, перевернулся на другой бок.       «Д'гат… …вай…»        – М-м-м… – невнятно промычал тот в ответ и даже рукой махнул, будто мошкару отгоняя.       «…вай! Нужно… Д'гат!»        – М-м-м… еще пять минуто… – но закончить фразу он не успел: внезапно по пляжу, тихому и теплому, как и положено на Исте, прошла волна холодного воздуха, и даже прежде, чем всадник успел возмутиться такой переменой, у самых его пяток в горячий песок впечатались громадные когтистые лапы.       «Д'гат! – коричневого Чирата было нелегко выбить из его обычного спокойного состояния, но сейчас, судя по цветной буре в фасеточных глазах, он был по-настоящему раздражен и взволнован. – Ты же обещал!»        – Да готов я… а-ах, готов, – впрочем, самого известного лентяя на острове едва ли смог бы усовестить даже собственный дракон! В Вейре только диву давались, как такой ответственный и трудолюбивый коричневый вообще умудрился Запечатлеть младшего сына Лорда Исты, случайно оказавшегося в Южном, – ведь, что показательно, сопровождавший внука дед был рад-радешенек спихнуть его всадникам!       К счастью для последних, даже после получения дракона семья от Д'гата не отреклась, и тот большую часть времени проводил именно на Исте, пользуясь семейными связями и занимая позицию то ли ученика-рыбака (хотя в основном за него работал Чират), то ли помощника Драконьего Стража (хотя Т'мен, будучи втрое старше, со своими обязанностями справлялся лучше некуда). Родной отец на младшего особого внимания не обращал, простые истинцы в отношения в семье Лорда не лезли, и чаще всего коричневого всадника можно было найти именно на пляже, где тот часами валялся в теньке.       Вытащить его из такого состояния могли только два существа на всем Перне: любимый дедушка, при приближении которого Д'гат тут же вызывал Чирата и уносился прочь, и сам коричневый дракон, ведь, несмотря на в остальном скотское поведение, крылатого зверя всадник все же своеобразно любил и ценил. Вот и сейчас он все-таки поднялся на ноги и, зевая и от души потягиваясь, двинулся к своему нетерпеливо приплясывающему на месте зверю.        – Ты слишком много общаешься с этими старомодными рыбами, Чирри… у-ух!       «Они не рыбы», – строго поправил его коричневый, не слишком нежным движением головы помогая своему нерасторопному всаднику забраться к нему на шею, после чего подхватил лежащую на песке сеть и, едва дождавшись, пока Д'гат ухватится за его гребень, одним мощным прыжком взвился в небо.       Откровенно говоря, дракон бы и сам с удовольствием оставил всадника нежиться на пляже: в отличие от своего крылатого напарника, Д'гат не питал особой симпатии к дельфинам, хотя и не возражал против того, чтобы Чират с ними общался – вероятно, потому, что это давало ему лишние несколько часов тишины. Сам же коричневый великан был по-настоящему очарован дружелюбными морскими созданиями и готов был проводить часы, слушая их жизнерадостную болтовню… но вот беда – если с точки зрения всадника в одиноко летящем драконе удивительного было не больше чем в гуляющем без присмотра подростке, простые периниты воспринимали громадного зверя как нечто среднее между соседским стражем порога и породистым быком: может быть, и не кусается, но частную собственность оттопчет знатно, а кому потом за нее расплачиваться?       Увы, увы, но память людская коротка: несмотря на все усилия арфистов, героический вклад драконов в судьбу Перна все больше превращался в легенды, о которых вспоминали разве что во время праздника, раскупорив очередной бочонок! В повседневности же крылатые звери пользовались куда меньшим почетом, и если к сравнительно некрупным голубым и зеленым холдеры относились поспокойнее, воспринимая их скорее как необычных скакунов, то коричневых и бронзовых громадин, не говоря уже о золотых, откровенно опасались! Предводитель Южного уже не раз полушутливо (а иногда – в сердцах) замечал, что скоро всем всадникам придется распечатывать выписку из Хартии о недопустимости использования драконов в корыстных целях и лепить ее на летную упряжь вместо герба их Вейра… но пока что обходились тем, что с каждым драконом, вылетающим за пределы родной пещеры, обязательно должен был находиться его всадник.       Пусть даже для обоих партнеров было бы проще, если бы они могли работать по отдельности…        – Чири! Чири! – раздалось снизу, отвлекая Чирата от грустных мыслей, и дракон с удовольствием покачал крыльями, приветствуя стаю своих друзей. Д'гат уже откровенно храпел у него на загривке (слава предкам, он успел застегнуть все ремни), так что, не волнуясь, что всадник опять ляпнет что-нибудь неподходящее, коричневый нежно засвистел, одновременно посылая телепатический сигнал Оль, лидеру стаи, которая тут же высунула из воды свою вечно улыбающуюся морду.       «Рыба?»        – Р-ры-ы-ыба! – прострекотала в ответ Оль, пока ее сородичи кружили вокруг, время от времени выпрыгивая из волн и будто пытаясь дотянуться до своего друга. – Много р-рыбы! Чири с нами? Чири будет ры-ыбачить?       «Если Оль поможет, – Чират покосился на сеть, свисающую из его лап – несмотря на специально приделанные деревянные буйки, за которые было удобно хвататься, и несколько месяцев практики, он все еще был не самым опытным рыболовом. – Делим пополам?»        – Много р-рыбы, много-много! Хватит всем! – в раздавшемся в ответ щелканье слышался своеобразный дельфиний смех, столь же беззаботный, как и сами эти чудесные животные. – Оль поможет, стая поможет! Поплыли, Чири?       И, на время отпустив свои думы, Чират весело кивнул:       «Полетели, Оль!»