Волчья ягода

У души не будет радуги, если в глазах не было слёз. (с) Индейская пословица племени Чауни

- Почему ты не хочешь разговаривать с Джаредом? - Я хочу. Может быть, позже. Сейчас я, как видишь... Джек с трудом повернулся на другой бок и, напрягшись, спустил ноги с кровати. - Куда? Тебе лучше отлежаться как следует. - Я в лес. - Сильный ветер. К вечеру будет совсем холодно. Джек неопределенно пожал плечами. Спорить было не о чем, его тянуло то неодолимое, что понимает всякий оборотень и всякий волк. Билл подставил ему свое плечо и Джек кое-как поднялся на ноги. Вдвоем они вышли и спустились с крыльца. Низкое строение, служившее им домом, выходило прямо в лес, никаких дорог вокруг него не было на несколько километров, чтобы добраться до Пайн Крика, нужно было бежать добрые полчаса в хорошем темпе. Крышу покрывал слой мха, стены подпирали кусты. Дом больше походил на заброшенную сторожку, чем на чье-то пристанище. Внутри обстановка была не лучше. С тех пор, как София ушла... впрочем, они не разговаривали об этом. - Завтра отправимся к Джиму, - сказал Билл тоном, не терпящим возражений, - тебя надо ставить на ноги, - Джек кивнул. Отойдя на несколько шагов, он присел на корточки и уперся руками в землю. Превращение далось ему нелегко, организм снедали жар и слабость. Сквозь пелену болезни он смотрел, как превращаются его руки в лапы, как становится ближе земля, как тускнеют вокруг краски, в то время как ноздри его наполнялись запахами леса, а уши - его звуками. - Легче? - спросил Билл. Он всегда заботился о нем, как не позаботилась бы, наверное, никакая нянька и никакая омега. Впрочем, их стая никогда и не знавала таких волков. София была охотником. - Немного. Билл кивнул. - Хочешь, чтобы я... - Я сам. Пройдусь немного. Нет, нет, - увидев выражение лица Билла, добавил он, - это не предсмертное заползание в темный угол. Знаю, о чем ты думаешь. Просто хочу подышать свежим воздухом. Он звал его. Звал настойчиво, рьяно, тянул к нему ветки, шумел кронами деревьев, выстилал путь мягкими кочками. Сейчас голос его был слышен особенно отчетливо, но фоном он звучал в ушах Джека всегда. Даже до того, как он впервые увидел его. Таежный канадский лес. Мягкость хвои сначала под ногами, потом - под лапами. Запах можжевельника у озер, запах жимолости ближе к тропинкам. Терпкий вкус кислицы, от которого морду кривит и челюсти жмет. Звук осторожных шагов росомахи по первому снегу. Мелкие бурундучьи следы, тщательно выеденные белками шишки, разбросанные повсюду. С тех пор как увидел - не мог не тосковать по нему каждую минуту, что был с ним разлучен. Даже однодневные походы в город давались Джеку тяжело. Билл никогда не спрашивал его ни о чем, но чувство вины порой грызло - ведь он как будто бы насильно держал свою альфу вдалеке от цивилизации. Но Джек не мог иначе. ** - Он не бросал своих детей, как ты думаешь, Джаред. В стае о детях заботится мать, потом она начинает поручать их остальным — что? Нет, не бете, бета занята охраной и другими делами - а прочим волкам. У нас с детьми возится Миша, но и я тоже провожу с ними много времени. Джаред слушал ее, пытаясь вникнуть. Но в голове ученого модель "волки" все время мешалась с моделью "люди" и, более того, "вот эти, конкретные люди". Модели дрались между собой сами почище волков. Данииль пыталась убедить его, и, видимо, сама искренне верила, что в стае все роли распределены гармоничным образом, и что волчата совсем не брошены, а наоборот - прекрасно растут, в настолько хороших условиях, насколько это возможно. - Все это очень здорово, - не удержался Джаред в конце концов, - прекрасно просто, но вы все же не животные. А ты так просто относишься к отсутствию... отца своих детей. Данииль вздохнула. - Ты все меряешь-меряешь, да не теми мерками. Джаред раздраженно фыркнул: - Странно, что вы с Биллом не альфа-пара. И не вскидывайся на меня, я шучу, естественно. Просто мне надоело, что со мной все обращаются, как с пятилетним ребенком, случайно увидевшим порнофильм и теперь заваливающим взрослых неудобными вопросами с неправильными ударениями в ключевых словах. Я спрашиваю про письма Дженсена — никто мне не отвечает. Задаю напрашивающиеся вопросы про вас, про вашу жизнь — ты тоже ничего внятно мне объяснить не можешь или не желаешь. Я понимаю, что я чужой человек вам, причем достаточно уже слова «человек» в данном случае. Но тогда мы возвращаемся к началу. Зачем ты вообще со мной разговариваешь? Данииль махнула рукой: - Хорошо. Я постараюсь объяснить так, чтобы ты понял. Дети лет до пяти-шести остаются в том обличье, в котором родились. Я родила Рокси и Тэнка волчицей. Поэтому еще как минимум год они не будут знать ни языка, ни грамоты, ни айфонов, ни прочих игрушек. И понимание людских норм у них пока ничтожно. Джаред ошеломленно переваривал информацию. - Почему ты это сделала?.. Если это не слишком неприличный вопрос. Он попытался и не смог себе представить, каково это - дети-зверьки. Может быть, более сообразительные и более контактные, чем обычные щенки, но тем не менее... - Я болела. Джо сказал, что если я буду рожать человеком, могу умереть, - коротко ответила Данииль. - А как получилось, что... - Джаред замолчал. Ему все время казалось, что еще один вопрос - и его опять оборвут. Это ощущение ему совсем не нравилось. Данииль не церемонилась с ним, и если не хотела отвечать, стояла на своем, как скала. С другой стороны, он ведь и не заслужил ответов, даже, если подумать, то наоборот. Он действительно и представить себе не мог, чем они руководствовались, чем руководствовалась Данииль, постепенно рассказывая ему больше и больше - несмотря на все раздражающие оговорки и "ты не поймешь этого" - о жизни оборотней. Ему, пришедшему в их мир с ружьем, заряженным серебряными пулями, и применившему это ружье. - Брось, все это не так сложно. В конце концов, в детях-волчатах есть свои плюсы. Никаких тебе запачканных пеленок, никаких аппаратов для сцеживания молока. Глаза Данииль смеялись. Она редко казалась по-настоящему расслабленной - может быть, только в те не очень частые моменты, когда вся стая была дома и валялась вокруг нее, отдыхая. Данииль повернула голову, прислушиваясь к чему-то, неразличимому для Джареда. Они шли по лесу уже довольно долго, постепенно углубляясь в чащу. Среди деревьев ему почему-то было легче, не было того чувства безысходности, которое ело его поедом в городе и, особенно, в номере. Джаред просыпался каждое утром с твердым намерением уехать. И каждый вечер вновь падал все на ту же пахнущую нафталином кровать. В это утро ноги в очередной раз привели его к знакомому белому крыльцу. Он застал дома только Данииль и Чада. Данииль собиралась в лес и предложила Джареду сопровождать ее. Чаду было велено остаться приглядывать за домом. По-видимому, они никогда не бросали свое жилище без присмотра, поскольку Чад смирился со своей участью легко. - Притащите оленя, - велел он им напоследок, и Джаред не понял, шутил он или нет. - Идем на север, - сказала Данииль ему, когда они вышли, - в одном месте придется переходить через ручей, я переплыву волком. Ты справишься? Джаред ответил утвердительно, и вскоре уже шел с ней под густыми сводами полнящейся лесными звуками чащи. День был великолепный. Под ногами шуршали ломкий рыжеватый мох и сосновые ветки, небо сияло сквозь кроны атласной синевой. Где-то на высоте пели птицы, звонко и уверенно. - Ты вырос совсем в другом мире, Джаред, - сказала Данииль, прекратив, наконец, прислушиваться к неведомым Джареду событиям, - тебе трудно по-настоящему оценить идею браков по расчету, на тебя вряд ли когда-то пытались повлиять, пойдя против твоей природы. Тебя не заставляли жить и подстраиваться под что-то, что тебе совершенно чуждо, не делали из твоей жизни шоу и священный ритуал. Это я только навскидку говорю. Впрочем, многие из этих вещей и оборотням непонятны - нормальным оборотням. - Допустим, - Джареду не хотелось лезть в подробности своего прошлого сейчас, хотя ему было, что сказать, - но вы же дружили с Дженсеном?.. Любили друг друга? - Как брат и сестра, да, - Данииль бросила на него косой взгляд. - Когда брата и сестру заставляют, к примеру, рожать детей, это несколько портит их отношения. Были бы мы волками, отнеслись бы к этому проще. А были бы мы людьми, это бы нас вовсе доконало, наверное. Не знаю. - Мне казалось, проблема была не в этом. - Проблема и была не в этом. Не совсем. Но я стараюсь объяснить так, чтобы ты понял. - Я настолько туп, по-твоему? - Ты человек, - просто сказала Данииль.- Хотя честно тебе сказать, Джаред, ты необычный человек. От тебя идут смешанные сигналы, но все-таки - ты человек. - Какие такие сигналы? - Видишь, я даже этого тебе объяснить не могу. Но ты и сам должен чуять, что то, как мы принимаем тебя - это ведь не по договоренности, не по чьему-то решению. Ты, может, думаешь, что я приказала своей стае принимать тебя, почти как своего, а заодно и остальным велела тебя всюду пускать и все рассказывать - но никакой волк не имеет такой власти, да я и не единственный вожак в этой местности. - Почему тогда... - Запах, - ответила Данииль коротко. - Волки ориентируются по запаху. Еще - по движениям, по манере себя держать, по реакции. Глазами я вижу, что ты человек, но мой нос сообщает мне что-то другое. Что - я сама не могу разобрать. К тебе не хочется относится, как к человеку, что бы не говорил мне разум. Но когда мой организм пытается общаться с тобой, как с волком, ты сразу даешь резкий отпор. - Логично, я же не волк. - Джаред помотал головой, пытаясь осознать услышанное. Чувствовать себя избранным было бы, конечно, неплохо, но его совсем не тянуло тешить себя иллюзиями, для этого у него был слишком практический склад ума. Ему было двадцать девять лет, он всю жизнь прожил среди людей, никогда не чувствовал особенной тяги к лесу, он был обычным человеком. Обычным любопытным человеком. - Нет... - задумчиво протянула Данииль, - не в том смысле отпор. Так мог бы вести себя волк, который стремится потягаться со мной за первенство. - Я не пытаюсь, - решительно отмел он эту бредовую идею, - послушай, я... не могу сказать, что не думал об этом. Конечно, думал. Учитывая, что Билл и Джек сумели каким-то образом стать оборотнями - естественно, любопытство никуда не денешь после такого. Но это все досужие домыслы. Билл и Джек приехали сюда, потому что в них нечто было заложено с рождения, потому что их позвал Дженсен, и потому что они чуяли в себе что-то, что их сюда влекло, не пожалели сил и времени на исследования... - Как ты? - Что - я?.. - Джаред запнулся. - Нет. Этого не может быть. У меня не было никаких видений в детстве, у меня нет никаких странных родинок. Со мной не связывался Дженсен. - Между тем, с тех пор, как ты приехал сюда, он не сходит у тебя с языка. - Должно было быть наоборот, - торопливо заметил Джаред, стремясь перевести тему. Данииль не стала давить на него. ** От раны сосна плачет смоляными слезами, олень — слюдяными. Тот, кто не знает, куда идти, слез не чует, потому что не знает, зачем. Если заруб сделал на сосне, прошепчи ей молитву лесную, если стрелой пронзил тело — вскрой на шее жилы тугие. Но если не знаешь, куда идти, не спеши оборачиваться. Путь к началу хоть и стороной оборотной, но те же деревья покажет. Бег усыпляет разум, притупляет чуткость, заставляет забыть о главном. Не беги назад. Смолы коснись, крови коснись, тогда, может быть, коснешься ты со временем и слезы своей. ** Он столько думал о нем, что совершенно не ожидал встретиться вот так - случайно. Это было бы слишком просто, да и прощался Дженсен с ним в доме Джима довольно решительно, он действительно - прощался, насовсем. И поэтому, столкнувшись с ним в плохо освещенном коридоре отеля, Джаред так поразился, что не смог ничего произнести. Дженсен кивнул ему, тоже несколько удивленно, и хотел было пройти мимо, направляясь, по-видимому, в свой номер. У него был усталый и какой-то потерянный вид, обмениваться любезностями он явно был не расположен. Но Джаред, ничего не соображая, схватил его за локоть. - Пожалуйста, - он сбился и начал заново, - привет, ты не мог бы зайти на секунду ко мне? - Зачем? - Просто на секунду. Дженсен кивнул, сдвинув брови, и зашел вслед за ним в его номер. Он сделал это запросто, как будто бы момент ничего для него не значил, да он ничего для него и не значил, естественно. И Джареда, у которого сердце заходилось в груди, диссонансом бил этот контраст. Обыденность обстановки, пыльное покрывало, темные бревенчатые стены,брошенная на пол одежда - замерший у двери Дженсен - и происходящее у него, Джареда, внутри, не поддающееся никакому описанию. Что Джаред говорил в следующую минуту, он и сам толком не понимал, слыша только шум крови в собственных ушах. Наверное, никогда в жизни не говорил он никому ничего столь сумбурно и быстро, столь нервно и беспомощно, не будучи в силах остановиться, вываливая все и разом. Содержания своих же собственных слов он не успевал осознать, и только чувствовал, "все, вот и все". Потом наступила тишина. Дженсен опустил голову и уставился на свои ноги. Сердце заходилось бешеным барабаном. Он одновременно и не мог смотреть на Дженсена, и не мог отвести взгляд от него, а потому зацикливался на мелких штрихах: скомканном крае рукава, бликах света в кончиках коротких волос. - Я... - сказал Дженсен. По губам его прошла дрожь, которую не смог скрыть наклон головы. - Черт побери. Нельзя же так вываливать на... о господи. Ты... Джаред, я правильно помню? Оказалось, что пределы боли могут куда шире, чем он раньше думал. И ведь верно, все верно - откуда Дженсену было помнить, зачем интересоваться? Надо было уходить, но сдвинуться с места было почему-то невозможно. Видно было, что Дженсен пытается взять себя в руки: - Послушай. Джаред. Ты не пойми меня неправильно, мне лестно, но... черт. Я даже не знаю, что сказать. Идиотская какая-то ситуация. С этим нельзя было поспорить. Джаред закусил щеку изнутри так, что потемнело в глазах. - Я не привык, что сначала в меня стреляют, потом решают слегка поменять расстановку и... ох. Я не знаю, что делать. Чего ты, в общем-то, хочешь? - спросил Дженсен и, подумав секунду, покраснел - тонко и яростно. - Да ничего я не хочу... Дженсен, - ответил Джаред, проглотив комок в горле. - Просто бывает, что ты чувствуешь, что должен - сказать. Вот так со мной и было, я должен был тебе... Но не переживай, я ничего не... я понял. Я сейчас уйду. Дженсен молча кивнул несколько раз, будто не мог остановиться. Он не отрывал взгляда от пола. Джаред закрыл за собой дверь собственной комнаты. ** Он прижался к земле. Было холодно, и казалось, холод шел изнутри него самого. Нора немного обвалилась за ночь, в ней было тесно, но встать и расширить проход сил у него не было. Он смотрел сквозь свисающие вниз корни на тусклое небо, и в голове у него было так же блекло. Ноздри забивал все тот же запах, лишающий его всякой воли. - Куда ты ходил? - резкий окрик заставил все-таки его вздрогнуть, но подниматься он не стал. - Марк, ради бога. Я ходил в город. Мне было нужно. - Что тебе было нужно? - Ты знаешь, - он прикрыл глаза. Не хотелось ничего видеть и слышать. - Я хожу в город принять душ, выспаться на нормальной кровати. - Волкам нужна только нора, лес и сырое мясо. Хватит врать. - Я не... Рука Марка схватила его за шкирку и поволокла наружу. Он выполз на свет, морщась не столько от боли, сколько от бессилия. Марк нависал над ним. - От тебя одно зло. Как всегда - одно сплошное зло. Я велел тебе не ходить туда. Это ты ведь привел еще одного? - Кого? - Этого недоделанного ученого. Я сразу понял, зачем он сюда намылился, еще в Чикаго, когда увидел его и услышал его вранье, - Марк тяжело дышал, очевидно, накручивая себя. - Хочешь и этого прикончить? - Я не звал его. И... я никого не убиваю, Марк. - Заткнись. Не убивает он. Впрочем, ты прав, это - хуже. Дженсен зажмурился, чтобы не смотреть ему в глаза, и перевернулся на спину, открывая горло. Это повторялось бессчетное количество раз. В конце концов он просто не выдержит, и все. А что тогда?.. - Я ничего не делаю. Это не моя вина, - он мысленно проклял себя за болтливость и прикусил язык. Рука Марка на его загривке сжалась. - А твои чертовы письма? Чертовы речи? Бред об истинной сущности? Это угробило мою жизнь, и ты это знаешь! - Но ведь я ничего не... - Не ты, так кто-то другой. Такое же отродье. Я не знаю, где сука, которая сделала это со мной, но тебя я должен... остановить, - он перевел дух, и Дженсен распахнул глаза. Вот и все. Дождался. - Раз и навсегда. Вы ведь хуже маньяков, хуже демонов... а я ненавижу!.. ненавижу. Дженсен лежал, не шевелясь. День начался так странно, эта ужасная сцена в гостинице, океан неловкости, а закончился... впрочем, только этого и можно было ожидать. Надеяться было не на что с самого начала. - Что ты молчишь? - Пожалуйста, - сказал Дженсен тихо, - пожалуйста, успокойся, альфа. ** Хатка бобра прочна, но и она разрушится разом, стоит только вытащить нужную ветку. ** Джим колол дрова, поглядывая время от времени в сторону леса. Ночь сегодня была ясная и прохладная, птицы притихли, нахохлившись в своих гнездах. Спать совсем не хотелось, но уже скоро — он чуял это так же, как ощущал твердость рукоятки топора и едкую влагу пота, стекающего по спине — уже скоро стремление смежить веки станет неодолимым, и он не сможет воспротивится ему, как не мог противиться уже сотни лет. Тогда он ляжет, не в этом доме, нет, далеко от сюда, ходу два дня, никто не отыщет, и закроет, наконец, глаза, и провалится в сладкую, мягкую глубину. А на следующий день выпадет снег. Продолжая равномерно махать колуном, он шумно выдыхая каждый раз, как опускал руки. Было жарко, но не слишком - в самый раз. Прошлой весной ему предлагали установить центральное отопление, но он отказался наотрез. Он предпочитал иметь дело только с теми вещами, которым доверял. Вскоре после этого София предложила провести в его дом телефон, но эта идея показалась ему еще смешнее. Старой доброй бумажной почтой пользоваться было всяко удобнее. София разозлилась тогда, по своему обыкновению. «А если что-то срочное? Если кто-то умирает в лесу и ему нужна помощь?». Смешная волчица. Джим почуял бы такое раньше любых проводов. Поленница росла. От нее резко пахло свежим сосновым запахом. В темноте очертания предметов еле виднелись, но Джиму не нужно было смотреть, чтобы знать, куда швырять новые и новые полена, он делал это почти всю жизнь. Оставалось совсем немного, и на ближайшие две недели хватит. Хорошо бы еще сходить на поляну возле озера, нарвать ползучей дымянки, ночью она так пахнет, что найти ее гораздо легче, чем днем. Скоро должен был прибыть Джо, если только его индейским каракулям стоило верить, и ему наверняка снова понадобится горячий отвар для больных коленей. Письмо от Джо пришло вчера, и с тех не давало Джиму покоя. Именно поэтому он не спал сейчас, работая посреди своего двора с топором в руках. Старый индеец волновался, темнил, по своему обыкновению, писал что-то про «из огня, да в полымя», ударялся в рассуждения о погоде и о луне, и в конце просил — неслыханное дело - присмотреть за Дженсеном. Ха! Как будто за этим своевольным стервецом можно было уследить и, тем более, как-то проконтролировать его. Неожиданно стих козодой, до этого вовсю трещавший крыльями, ловя, по своему обыкновению, ночных жуков. Джим насторожился, выпрямился и кинул топор на землю. Не здесь — далеко. Но в лесу что-то происходило. ** Джаред проснулся, резко поднявшись с кровати и тяжело дыша. Он не понимал, что его разбудило, но сердце в груди колотилось так же, как тогда, днем... с Дженсеном. Только не было больно, потому что для боли места не осталось — он чувствовал себя, как готовый лопнуть электрогенератор, и распирающая его энергия мешалась еще и со страхом. В комнате было абсолютно темно. Он продолжал сидеть, пытаясь привести в порядок дыхание и понять, что его разбудило. Часы показывали пять минут третьего. В дверь громко постучали, и он мгновенно спрыгнул с кровати, так и не понимая, откуда в нем эта сумасшедшая бодрость, пружинящее ощущение силы. - Кто там? - Джаред, открой! За дверью оказалась Данииль, одетая в сидящий не по размеру тренировочный костюм, как будто набросила первое, что подвернулось под руку. Судя по всклокоченным волосам и дикому взгляду, так оно и было. Из проема пахнуло ночной прохладой, пронизанной стрекотом цикад. - Что произошло? - спросил он, не тратя времени на лишние вопросы. - Я так и знала, что ты проснешься, - она переступила с ноги на ногу, и Джаред увидела, что она стоит босая, - ты слышал это? - Нет. Я ничего не слышал, просто проснулся как... как от электрошока. Что случилось? - Дженсен выл. Мы все слышали его зов, но мы не знаем, что с ним. - В каком смысле - выл? - Пойдем, - она потянула его за собой. Он мысленно отметил, что не зря уснул в одежде, и, натянув ботинки, выбежал вслед за ней на улицу, стараясь не поддаваться чувству холодного ужаса, окатившего его, как только Данииль произнесла злополучное имя. Слишком много ощущений. Что-то с ним не так, но сейчас это неважно, неважно, потому что Дженсен... Увиденное снаружи поразило бы его, не будь он весь захвачен мыслями о произошедшей беде. Улица была совершенно пустынной, не считая расположившихся перед входом на асфальте волков. Он ни разу еще не видел стаю Данииль в волчьем обличье всю разом. Нервно крутился на одном месте, сверкая золотистой шкурой, Чад, подле него мрачной черной горой возвышался Том, рядом виднелась прямая, точно натянутая струя, худая и светлая фигура Адрианы. Миша лежал чуть поодаль на асфальте, насторожив уши, на снежный его бок падал свет от фонаря. Щенков рядом с ним не было. - Кто остался с детьми? - спросил зачем-то Джаред. - София, - напряженно ответила Данииль и перекинулась, не желая, по всей видимости, никак комментировать свой ответ. - Я твердил, - заговорил вдруг Чад, так, как будто продолжая начатый разговор, - я твердил сто тысяч раз, что там всегда с ним кто-то был. А вы не слушали меня, даже ты, альфа. - Это моя вина, - Адриана не шевелилась, но казалось, тронешь ее — и случится что-то непоправимое. - Если это чья-то вина, то моя, - отрезала Данииль, - вся ответственность на мне. А ты, Адди, и так работаешь на два фронта сразу, прекрати себя казнить. Сейчас в любом случае нет времени на разговоры. - Что значит «с ним кто-то был»? - Тихо. Джаред, ты ведь без машины? - Без. Я могу взять велосипед... - Бери. И не будем терять больше ни минуты. Белый велосипед, брошенный кем-то у дороги и примеченный Джаредом еще вчера, оказался самой примитивной моделью, даже без переключения скоростей. Он поднял его с земли и попробовал крутануть колеса. Никаких видимых повреждений на велосипеде не было. - Куда? - спросил он. - Вой был с юго-запада. - Почему вы не отправились за ним сразу? - Я был на южном выезде из города спустя сорок пять секунд после его зова, - сказал Том, - пусто. И следов никаких. Понятия не имею, как мы отыщем там что-либо. - И теперь вы снова побежите наудачу?.. пешком? Джареда уже никто не слушал. Волки снялись с места разом, как испуганные птицы, и помчались по дороге, уходящей к окраине города. Он с силой нажал на педали, стараясь не отстать. Было совершенно непонятно, зачем они вернулись за ним. - Джаред, - выскочившая из кустов тень бросилась к нему и чуть было не опрокинула его. Волки сбросили скорость, мгновенно собираясь вокруг него кругом. Это был Билл. Билл в своей серой, словно опаленной по бокам волчьей форме, и у Джареда неожиданно закружилась голова. Он с силой вцепился в руль велосипеда. Он разговаривал с волками, он все это время разговаривал с ними, как с людьми, хотя они не произнесли и слова человеческого языка. И даже «Джаред», так резко выкрикнутое Биллом, прозвучало лишь у него в голове. И он не заметил этого. Просто не заметил, как это, черт побери, возможно?!.. - Они не поехали по дороге, - голос Билла звучал лихорадочно, видимо, он долго бежал на пределе своих возможностей, - там был Дженсен и кто-то второй, без запаха. - В каком смысле? - резко спросила Адриана. - Я говорил, - Чад прокрутился вокруг своей оси, не в силах устоять на одном месте, - чертовщина! Но как? Кто? - Билл, - Данииль пресекла посыпавшиеся вопросы, - как они передвигаются? - На каком-то вездеходе. Но далеко им не уйти, там дальше топи сплошные. Я бежал за ними километра три, но они шли слишком быстро, к тому же Джек в плохой форме сейчас, он болеет - мы могли не справиться. Джек остался там, я вернулся за вами. - Бежим, - решительно сказал Том, - далеко им не уйти, они, скорее всего, уже застряли или тонут. Джаред снова сжал руки на руле. Сквозь лес ему не проехать, а человеческие ноги никогда не догонят стаю волков, что уж говорить о вездеходной машине. Но сейчас это было неважно. Ему казалось, что он готов проломить лес, прожечь его, пронестись сквозь него нечеловеческим усилием - что угодно, лишь бы успеть. Лишь бы не случилось непоправимого. Резкий рокот, пронзивший лесную тишину, точно пулеметная очередь, остановил волков, готовых уже броситься вперед. Но тщетно старались они вглядеться в небо — в ночной мгле невозможно было ничего разглядеть, и даже их глаза не справлялись - вертолет, по всей видимости, вылетел без сигнальных огней. - Опоздали, - сказал Миша упавшим голосом.