Битва Сильнейших: Обставить Шепсов

На даче у Андрея Кислицина собралось немало народа. Казалось, он пригласил к себе гораздо больше гостей, чем мог вместить его загородный дом. Но по всей видимости подобный факт никого особенно не беспокоил. Невыносимая жара спала только, когда небо затянули сумерки, и компания, что дружно скрывалась от палящего солнца целый день в помещении, наконец-то высыпала на улицу, разместившись на террасе. У мангала над маринованным мясом возились Влад Череватый и Илья Ларионов. Оба выглядели так себе: все в ссадинах, порезах и кровоподтеках, которые еще не успели затянуться с предыдущей съемки в Початкино. Около них крутилась Марьяна Романова, то и дело лезла под руку с советами, как сделать так, чтобы шашлык не был сухим, и прочими рекомендациями по готовке. Илья слушал внимательно, а вот Влад только нервно отмахивался. — Марьянка, ну хорош подпездывать, ты меня отвлекаешь, — Череватый бросил на Романову недовольный взгляд и потер подбородок. — Не умеешь готовить, так и скажи, — усмехнулась Марьяна. — Отстань, — Влад взялся за острый шампур и принялся нанизывать на него куски свинины. — А то я ж не пожалею на тебя шампура, проткну и на углях зажарю. — Тоже мне инквизитор нашелся, — закатила глаза Романова. — Марьяна, а принеси-ка ты лучше вино, — вклинился в спор Илья, поймав на себе ее недоумевающий взгляд, добавил: — Для шашлыка, пожалуйста. Марьяна несколько секунд обдумывала просьбу, затем согласно кивнула и ушла в дом. Влад облегченно выдохнул. — Как заноза в заднице, ей богу, — бурчал себе под нос Череватый. — Сейчас винца пригубит — подобреет, — улыбнулся Илья и похлопал Влада по плечу. В это же время Андрей Кислицин вместе с Томашем Золотковым и Александром Шепсом выносили из подсобки шезлонги и расставляли их под деревьями. Вообще, у Андрея на даче только и росли, что одни фруктовые деревья: в основном яблоньки, да абрикосы, одно деревце сливы, и штук пять невысоких вишен, среди них также возвышалась пара каштанов, молодое дерево грецкого ореха и раскидистый исполинский дуб. А так ни огурцов тебе, ни помидоров, толку с такой-то дачи, никаких овощей. Из ягод в разных местах затесались лишь кусты дикой малины. — Сейчас костер разведем, — радостно бросил Андрей. — Так жарко ведь, — удивился Томаш. — Было, — вновь отозвался Кислицин. — Как солнце полностью зайдет, резко похолодает, вот увидишь. Томаш только пожал плечами, но спорить не стал. — Пойдем покурим? — предложил Александр Томашу, когда они закончили возиться с шезлонгами. — Пойдем, — согласился Томаш. Шли они молча, даже не переглядывались друг с другом, остановились у кованной ограды позади дома с видом на густой хвойный лес. В таком же тягостном безмолвии пошарили по карманам, достав каждый по пачке сигарет, казалось, особенно громко чиркнули зажигалками, в окутавшей их вязкой тишине — прикурили. Стояли, как два изваяния, задумчивыми взглядами всматривались в чернеющую чащу, выпускали кольца дыма, при этом не произнося ни звука. — Тут хорошо, — первым заговорил Александр. — Ага, — согласился Томаш, в очередной раз затянувшись горьким дымом. — Я думал, мы поладили, — Александр не оставлял попыток завязать все никак не клеящийся диалог. — Ага, — прозвучал все такой же немногословный ответ. — Неужели до сих пор ревнуешь ее ко мне? На этих словах Томаш подавился то ли слюной, то ли дымом, зашелся в лихорадочном кашле, Шепс принялся стучать Золоткова по спине. — Ты как? — обеспокоенно спросил Александр, когда Томаш наконец-то откашлялся и смахнул выступившие слезы. — Жить буду, — криво усмехнулся Золотков. — С чего ты взял, что я ревновал? Вообще-то… — Ой, да брось, — усмехнулся Шепс. — Каждый раз, когда видишь нас вместе, у тебя такое лицо, будто тебе в него плюнули. — Неправда, — возразил Томаш, достав новую сигарету. — Правда, Тамерлан, правда. — Шура, ты бы не испытывал судьбу, я к тебе вроде как только привыкать начал, но могу и передумать ведь. — И какой в этом смысл? — усмехнулся Александр. Томаш нахмурился, снова прикурил, затянулся, бросил взгляд в сторону разнеженной компании. Среди толпы тут же выхватил фигуру сестры: Лера вместе с Марьяной, Викторией, Линой и Женей — женой Андрея — громко смеялась и активно жестикулировала, что-то с ними обсуждая. Удивительно, как Валерия на почве соперничества постоянно собачившаяся с Викторией Райдос на съемках в готическом зале, сейчас общалась с питерской ведьмой так, будто они были давними хорошими подругами. Томаш улыбнулся собственным мыслям. — Никакого, — нехотя отозвался он, в очередной раз затянувшись сигаретой. — Главное, что Валерка счастлива. Я ее счастью мешать не стану. Сказав этого, Золотков вновь отвернулся к лесу. — Но если обидишь ее, я тебе голову сверну. — Да я и сам себе голову сверну, если не дай бог… Александр договорить не успел, на мужчин словно ураган налетела Валерия. — Томаш, ты что, снова куришь? — Нет, — поперхнувшись дымом, Золотков спрятал сигарету за спиной, а второй рукой развеял ореол дыма у своего лица. — Это Шурик курит, а я так за компанию постоять. — Ага, я так и поняла, — закатила глаза Валерия. — Туши сигарету, давай. — Да нет же… — Выкинь каку, — Валерия напустила на себя грозный вид и угрожающе шагнула вперед навстречу брату. — Тебе же потом перед Лили отчитываться, не мне. Она тебе за такое руки, как пить дать, вырвет. И я ее в этом поддержу. — А чего ты Сане претензии не предъявляешь, он же тоже курит? — С Сашей я поговорю потом, — Валерия вновь шагнула вперед. — Тома, не испытывай мое терпение. — Ладно-ладно, — капитулировал Томаш, выкидывая сигарету за ограду и поднимая перед собой руки в успокаивающем жесте. — Не курю я, все. — И пачку отдай, — Валерия вытянула руку ладонью вверх. — Я у Санька стрельнул, у меня нет… — Томаш, — строго произнесла Валерия. — Отдал мне пачку немедленно, — она несколько раз согнула и разогнула тонкие пальцы в призывающем жесте. Томаш нехотя достал смятую пачку сигарет из заднего кармана джинсов. Ему было обидно, так как упаковка была практически полная. И только он хотел было ретироваться, как Валерия его остановила и выудила у него из-за уха запасную сигарету. — Ну, Лер, это уже слишком! — возмутился Томаш. — Не слишком, — строго произнесла она, хотя в голосе проступали веселые нотки. — С сегодняшнего дня, ты бросаешь, понял? — Так мне для работы… — Ой все, — Валерия взяла брата под руку, а Александра обняла за талию. — Идемте, там уже шашлыки готовы. Андрей оказался прав — с заходом солнца похолодало. Так что Золотковы вместе с Шепсом мешкать не стали, и торопливо двинулись в сторону разведенного костра. Томаш с Александром невзначай переглянулись: Шепс незаметно для Валерии, взглядом указал ей за спину. Когда Томаш недоуменно туда посмотрел, то увидел, что ему протягивали несколько сигарет. И только он было потянулся за ними, как внезапно раздался негодующий голос сестры: — Саша, я тебя их съесть заставлю. Убрал, быстро! Больше ничего поделать было нельзя, так что пришлось послушаться. У Томаша из груди вырвался разочарованный вздох, на что Валерия лишь усмехнулась. Когда они подошли, у костра уже собралась вся компания, растаскивая себе на пластиковые тарелки шашлыки. — Какой сочный шашлык, — довольно причмокнув, восхитилась Виктория. — Влад, ты молодец! Очень вкусно. — Это потому что я ему помогала, — тут же отозвалась Марьяна, проткнув горячий кусочек мяса вилкой. — Ой, ну, конечно, без Сахаи и мясо не прожарится, — закатил глаза Влад, закидывая огромный кусок шашлыка себе в рот. — Ты только под руку пиз… — А вот и не подеретесь, — встрял в разговор Илья. Наевшись до отвала, многие развалились на шезлонгах, сыто поглаживая животы, кто-то возился у костра, пытаясь запихнуть в золу картошку в фольге. Разгорелись нешуточные споры на почве того, что костер слишком сильный и картошка просто сгорит. В конечном итоге, картофель решили приберечь до тех пор, пока поленья не прогорят полностью, а уж потом можно и запекать. Затем снова языками сцепились, обсуждая все подряд от испытаний на битве сильнейших, до фанатских эдитов в тиктоке. Так слово за слово, и вот они уже рассказывали другу другу страшные истории. — Слышали про одержимую из Ебеней? — спросил Андрей остальных. — А это город? — удивилась Лина. — Ну да, — развел руками Кислицин. — В Хуевской области. — А-а, — понимающе протянула Джебисашвили. — Так что там с одержимой? — спросил Томаш. — Шестнадцатилетняя девчонка насмерть загрызла своих мать и бабку. — Да это чушь, — отмахнулась Виктория Райдос. — Не веришь в бесноватых? — усмехнулась Валерия. — Верю, — хмыкнула Виктория. — Но Андрюха рассказывает чушь. — Да нет же, — Кислицин достал телефон и что-то там принялся печатать. — Вот смотри! Он протянул телефон Виктории, та скептически взглянула на дисплей, громко прочитала название статьи: — Шестнадцатилетняя Алиса Мухосранова, вернувшись из поездки с озера, насмерть загрызла свою мать и бабушку… — Это что, прям реальная статья? — Лина выхватила телефон из рук Виктории. — Хрень полная. — Это не единственная ссылка, — отозвался Илья Ларионов, тыча пальцем в экран своего телефона. — Много статей, даже видео на ютубе есть, точнее сюжет. — Какой-то умник посоветовал родителям девчонки к психологу обратиться, — расхохотался Влад. — Ой бля, заставь дурака богу молиться. Тут священника нужно было звать. — Оп-оп, эксперт по экзорцизму активировался, — усмехнулся Томаш. — А что, — изумленно изогнул брови Влад. — Я и вправду специалист. — Хуевый ты специалист, — хохотнула Лина. — Сам-то с бесятиной ходишь. — Так мои мне не мешают, наоборот, у нас с ними договоренности, — отмахнулся Влад. — Ты вот, Линка, ничего не понимаешь, так и не лезь тогда. — Смотрите, нашел фотографию этой Алисы, — как-то бесцветно отозвался Томаш, поворачивая к остальным экраном телефон. — До и после. — Пиздец. Влад единственный, кто отреагировал словесно, остальные скривились от отвращения, либо же сморщились от сочувствия и от, один бог знает, каких еще переполняющих их чувств. — Томаш, — внезапно нарушил гулкую тишину Андрей, — а забацай нам чего-нибудь на гитаре, ты же музыкант! — А есть гитара? — обрадовался Томаш. — Конечно, — Кислицин, как ошпаренный вскочил с места и помчался в дом. — Я тоже музыкант, — зачем-то сказал вслух Александр Шепс, Валерия его ласково погладила по голове, заговорщически переглянувшись с братом. Через пару минут Андрей вернулся уже с акустической гитарой в руках. — Вот держи, — протянул он инструмент Золоткову. Томаш от восторга засветился, как новогодняя елка. Любовно перебрал пальцами по струнам, скривился, подкрутил колки, снова щипнул несколько струн, довольно кивнул и расплылся в улыбке. — Что сыграть? — спросил у друзей Золотков. Отовсюду посыпались самые разные предложения, стоял такой гул, что было сложно разобрать не то, что названия, а в принципе различить голоса. Тогда Томаш решил взять ситуацию в свои руки, заиграл то, что самому нравилось. Это были песни и битлов, и The Rolling Stones, и The White Stripes, и Егора Летова с Янкой Дягилевой, даже звучал репертуар бутырки с сектором газа. Потом Виктория Райдос попросила Томаша сыграть «пей моряк, пей до дна», ее выбор поддержали практически единогласно. Эту песню за весь вечер по меньшей мере Томаш сыграл раз двадцать, или того больше. Только заканчивал, как его снова просили повторить, и он охотно соглашался. Подпевали все, кроме Александра: Валерия то и дело подкидывала ему на тарелку очередные куски шашлыка, и когда тот взмолился, что больше не может есть и сейчас лопнет, она просто хихикала и лично заталкивала мясо ему в рот. Марьяна с Викторией отплясывали от души, позже к ним присоединилась и Евгения. Лина же уплетала за обе щеки привезенную с собой выпечку, так как не ела ничего мясного, и с набитым ртом тоже пыталась подхватывать знакомые строчки из песен. Один раз даже сильно подавилась, неудачно вдохнув. Влад ее потом спасал, чтобы она прямо там богу душу не отдала. — Лина, у тебя дочь, хули ты тут помирать придумала? — бурчал Влад у Лины над ухом, когда пытался вытрясти из нее застрявший в горле кусок хлеба. — Томаш, — обратился к Золоткову Андрей, когда все уже немного подустали и просто расселись у костра передохнуть. — А сыграй что-нибудь свое. — Точно! — подхватила Лина. — Кстати да, Золотков, что это ты стесняешься что ли? — усмехнулся Влад. — Я бы с удовольствием послушал, — поддержал Илья. — До сих пор не доводилось. Томаш кивнул, поймал на себе мягкий взгляд сестры. Валерия ему подмигнула, и тогда он вновь заиграл, но уже свое. Выбор был не самый очевидный. Песня, которую он пел, не являлась популярной, повсеместно знакомой и прочее, нет. Это была его первая песня, которую он написал в тринадцать лет, и позже была записана в демоверсии, которая так и не вошла в дебютный альбом. Текст был весьма наивный, но оттого не менее эмоциональный: про значение дружбы и про цену предательства. Ему подпевала Валерия, она хорошо знала эту песню, потому что с нее начался путь Томаша, как музыканта. Именно тогда, написав ее и поделившись с самыми родными и близкими, он принял для себя решение, что больше ничем другим заниматься в жизни не будет — только музыкой. На удивление, к ним подключился и Андрей Кислицин. Томаш аж запнулся от неожиданности. — Я слушал всю твою дискографию, и демки тоже, — пояснил Андрей. От этих слов глаза Томаша заблестели еще ярче, ему было приятно. Но пришло время, когда усталость сморила абсолютно всех. Потому ближе к часу ночи, компания вновь вернулась в дом и разбрелась по отведенным радушным хозяином им комнатам. Томаша разместили вместе с Владом и Ильей. Вроде бы и места всем хватало: двуспальный диван и раскладное кресло. Но Томаш чувствовал себя, не то чтобы неуютно, а скорее лишним звеном, которое неизвестно куда можно было приткнуть. Это чувство распространялось не в отношении Влада и Ильи, нет, они все были друзьями, просто тоска по дому и семье грызла Золоткова изнутри. Да, вечер был замечательный, по-человечески очень теплый, и принимали его здесь, как своего, но ощущение того, что он все равно находится не в своей тарелке, Томаша не покидало. Ему сильно не хватало Лили с Вивиан рядом. Он скучал. Хотел было позвонить, но время в Лондоне такое же позднее, а будить жену себе дороже. Как же сильно ему хотелось их обнять, сгрести в охапку и не отпускать так часы на пролет. Сон не шел, Томаш только мучился и беспрерывно ворочался на узком кресле. Ни музыка в наушниках, ни аудио книги, ни новостная лента, ни всевозможные виды маджонга в приложениях не помогали хоть немного провалиться в дрему. Потому Томаш решил, что раз такое дело — прогулка на свежем воздухе будет лучшим решением в данной ситуации. У выхода из дома он столкнулся с Андреем, который все это время разгребал шезлонги с террасы и убирал остатки еды и посуды со стола в саду. Ему помогали жена вместе с Валерией и Александром. Андрей непрестанно забирал из рук Евгении все то, что по его мнению было для нее тяжело. Только и было слышно: «Оставь. Дай я возьму. Не нагружай себя». При этом Кислицин еще умудрялся всякий раз коротко целовать супругу то в макушку, то в висок. Женя только тихо посмеивалась на каждый такой поцелуй. — Ты куда собрался? — Валерия отвлеклась от работы и, подойдя к брату, скрестила руки на груди. — Время видел? — Видел, мам, — отмахнулся Томаш, натягивая кроссовки. — Тома, случилось чего? — обеспокоенно спросила она у брата, на полтона тише, чтобы слышать ее мог только Томаш. — Да нет, просто не спится. — Давай, я с тобой пойду? — Не нужно, ты наверняка устала. — Но… — Я не надолго. — Ладно, — сдалась Валерия. — Телефон взял? — Взял. Томаш шел вдоль леса по грунтовой дороге, которая слабо, но все-таки освещалась редкими фонарями. Прохладный воздух приятно обдувал лицо, и, как Томашу казалось, успокаивал тревожные мысли, по крайней мере, притуплял точно. Золоткову нравилось слушать тишину и редкие звуки дикой природы. Так он бродил где-то с полчаса, пока не услышал треск со стороны чащи. Томаш остановился, пригляделся к кромешному мраку, что таили в себе хвойные дебри — никого. Но вдруг резкий звук снова повторился, совсем рядом, будто кто-то ходил и тяжелой поступью ломал попадающиеся на пути ветки. Томаш присмотрелся внимательнее, но опять-таки никого не обнаружил, и только он хотел пойти дальше, как краем глаза выцепил силуэт. За одним из деревьев у края леса кто-то стоял, будто прятался или выслеживал кого. Этот кто-то отдаленно походил на человека, но столкнувшись взглядами с незнакомцем, внутри у Томаша все похолодело. Лицо неизвестного было бледным, мертвецки бледным, перепачканным чем-то темным, глаза налитые кровью, полыхали огнем остервенения, а рот был искривлен, не в ухмылке — это вообще не походило ни на одну из известных Томашу эмоций — скорее оскал. Вязкая слюна пенилась в уголках губ и стекала на грязную одежду, которая, по всей видимости тоже когда-то была белой, ну или светлых оттенков, теперь больше напоминала засаленную рванину. Томаш нервно сглотнул, он понятия не имел, кто или что перед ним явилось. Стоило бы поскорее убраться отсюда, но тело не слушалось, он будто бы оцепенел от страха. Единственная дельная мысль, которая пришла на ум — закурить. Томаш потянулся к заднему карману, но пачки там не оказалось, тогда рука взметнулась к уху, но и там желанного никотинового спасения не нашлось. Досада и ужас охватили Золоткова целиком. Он продолжал неотрывно всматриваться в уродливое лицо незнакомца, а тот в ответ вглядывался в него так, будто собирался вырвать душу из груди и сожрать на месте, глядя как жертва страдает в мучениях. Нечто за деревом внезапно шевельнулось. — Томаш, — послышалось сбоку. — Чего встал? — Андрей практически подошел к нему вплотную. — Что-то интересное увидел? — А ты разве нет? — просипел Золотков. — Где? — бодро поинтересовался Андрей Кислицин, переводя взгляд туда, куда смотрел Томаш. — Там, за деревом. — За которым? — недоумевал Андрей. Томаш впервые моргнул с того момента, как повстречал чужака в дебрях. И когда его глаза вновь широко распахнулись, за деревом уже никого не было, как и за близстоящими высокими соснами. — Показалось, наверное, — неуверенно отозвался Томаш. — Идем давай обратно, там Лерка негодует, говорит, ты на звонки не отвечаешь. Хотела сама за тобой идти, мы ее с Александром отговорили. Томаш посмотрел на дисплей телефона, там высветилось пять пропущенных от сестры — чертов беззвучный режим, он и забыл, что его поставил еще днем. — Да, пошли, — согласился Томаш, вновь оглядываясь на беспроглядные дебри. — Андрюха, а у тебя сигареты не будет? — Не будет, — усмехнулся Андрей. — Бросай курить, а то ты так и до финала не доживешь. Тихо посмеиваясь они неспешно пошли вдоль дороги у кромки леса обратно в уютный и безопасный дом.