***
Мою тушу Рэйдану было легко нести. Он хмуро молчал всю оставшуюся дорогу и, кажется, старался не опускать головы. Человек с шаткой психикой не смог бы смотреть на такое, его бы вырвало прямо на месте при виде этих пустых глазниц. А ведь терпеть такое мучение было адски больно, как тянуться мышцы, а потом рвутся вместе с глазным нервом. Кровь смешалась со слезами и засохла на щеках. А из-за того, что я прикасалась к лицу, на ладонях осталась кровавая корка тёмно-бордового цвета. Голова раскалывалась. Однако я наконец-то чувствовала покой, всё закончилось. Когда я смирилась и расслабила руки, они начали медленно покачиваться при ходьбе. Я думала над тем, как это выглядит со стороны — что-то очень знакомое. Было так удивительно, все мои ощущения, включая слух и нюх обострились. Когда живое существо лишается зрения, то другие органы чувств начинают работать в два, а то и в три раза лучше. Это тело сделает всё, чтобы выжить. Жалко, я была не в своём первоначальном — ценила бы больше. По пути нам встретился Сатору. Я привычно представила его белые торчащие в стороны волосы и повязку на глазах, он часто ходил в форме техникума. Он ассоциировался у меня с зимой, особенно с морозной свежестью. Мы не виделись с ним несколько дней, а в последний раз я запомнила его взбалмошным. Было интересно узнать какой он сейчас. Если бы только увидела в тот момент его лицо, эту застывшую гримасу шока, его маленькие зрачки, я бы всё поняла. — Она мертва? — это был его единственный вопрос. Я очень надеялась, что они с братом поладили. — Ещё нет. — закачал головой Якета. — Сможешь отнести её к Сёко? Я не знаю, где она. — по моим словам Рэйден лишь знал, что она где-то неподалёку от токийского техникума. И вот, я вновь оказалась на руках Сатору, прямо как несколько лет назад в здании Ассоциации. Видимо, бросив на меня последний обеспокоенный взгляд, брат ушёл на поиски Фукуды, пока та не ушла далеко. И только тогда, когда моё обессиленное тело оказалось прижато к груди Сатору, мне пришло осознание, почему он настолько холодно отреагировал — я тоже слышала эти хлопки: Я помню светлое помещение, вокруг стоял гул оваций, приторно радостные улыбки играли на лицах последователей веры. Сатору не успел спасти Аманай в тот день, не смог помочь, задание со звёздным сосудом провалилось, и его посетили странные мысли — желание убить людей рядом. Однако теперь никто не хлопал, не улыбался, в вечерней тишине слышался лишь скрип снега под ногами. — Это моя ошибка. — это было так похоже на него. — Я планировал появиться в Синдзюку раньше. При любых других обстоятельствах я бы возразила, обязательно сказала, чтобы он так не думал. Я с самого начала избегала этого, не хотела повторения сюжета и ведь почти добилась нужного результата, вот только оказалось наоборот. История повторилась не в мою пользу. — Я не о чём не жалею. — лишь получилось ответить. Я знала, этот ответ никак не убедил Сатору. Ему больно.***
Вскоре мы оказалась в здании, стоящем недалеко от техникума. Хотя как сказать «недалеко»? Где-то неподалёку от подножья горы. Ранее здесь ещё остались сестры Хасаба, и состоялся мой разговор с Масамичи. По чужим завываниям, я поняла, что Годжо проходил мимо гражданских и шаманов, которых, к сожалению, приходилось лечить на полу. В здании было значительно теплей, хотя для меня это толком никакой роли не играло. Сегодня был определённо «мой день», поскольку Гето заметил нас — я ощутила его энергию. Нарушить его покой я боялась больше всего… Моё состояние не в коем случае не должно было негативно отразиться на Сугуру, иначе всё, что я делала, всё, что я так старательно строила, разрушится. У меня уже не было сил бороться, не было сил стараться, я увидела Ай и поняла, что больше ничего не хочу. Исключение: чтобы мои старания не оказались напрасны. — В Синдзюку должны были остаться мелкие проклятья. — заверил Гето, после того, как подсказал другу, в какой комнате находится Иэйри. — Это было не проклятье. Маг особого уровня. — Мы знаем его? — он шёл левее от нас. — Впервые объявилась в префектуре Хёго. Ловкая девка без глаз и со швами на лбу, умеет скрывать энергию и ставить прекрасные барьеры. — Настолько сильная? — по голосу показалось, что Гето нервно улыбнулся. — Может быть из клана Зенин? — Нет. У этой волосы светлые. Мы ворвались в комнату к бедной Сёко без предупреждения — в стиле Сатору. Однако ожидаемо, что та погрязла вся в делах, столько пострадавших. — А это ещё что? — по интонации понятно, что в планы девушки это никак не входило. После объяснения Годжо, ей пришлось взяться за меня почти сразу. Мороки со мной много, конечно, подруга этого скрывать не стала, признавшись честно. Вроде, Иэйри совсем недавно говорила, что собиралась бросать, но с новыми появившимися проблемами что-то мне подсказывало, что с сигаретой девушка так просто не расстанется. — Отлично «прогулялась». — привычно, с равнодушным тоном прокомментировала она. — В этот раз ты постаралась, теперь у директора возникнут вопросы. — Это будет долгий разговор. — подметил Гето. Отчитаться перед Ягой обязательно бы пришлось, теперь я знала об этом. Сенсей изначально не хотел и даже сказал, чтобы я никуда не ходила, но мне обязятельно нужно было поступить наоборот. Всё просто из-за того, что я не воспринимала всерьёз это тело, хотя и раньше не щадила себя. Но в итоге я добилась, чего хотела. Мои догадки оправдались: это был Кендзяку. Иэйри помогла избавиться от крови на лице и руках, также подлечила ушибы, тело наконец перестало ломить. Она что-то ещё говорила и спрашивала, но я молчала, словно в рот воды набрала. Не могла произнести ни слова, на что та хмыкнула и подвела итоги чуть хрипым от сигарет голосом: — Что ж, я подлечила твои раны, поэтому ничего болеть не должно. Глаз я лишилась совсем недавно, но уже начала привыкать ориентироваться на слух и на нюх. Неприятный запах курива теперь ощущался гораздо ярче. Парни отошли в сторону, чтобы что-то обсудить и тогда неожиданно для самой же себя я спросила: — Сёко, как ты думаешь, что лучше? Быть предателем или быть преданным? — Всё-таки решила поговорить? Быть преданным. Я лишь горько усмехнулась. — А я бы выбрала быть предателем. — к сожалению, я не знала выражение эмоций на лице подруги в тот момент, не её реакцию или мысли, однако я уловила колебания в воздухе. Со мной было такое впервые, но я ощутила секундные изменения, как она вздохнула, как температура поменялась. — Зато люди, что доверяют тебе — не обманут, и ты не будешь чувствовать одиночество потом, потому что с самого начала знала, ты будешь готова. — Говоришь так, словно ты сама предавала не раз. — Я знала людей, что предавали. Сёко ещё несколько секунд постояла рядом со мной и, всё же, потом ушла лечить остальных. Пострадавших было слишком много. Меня же оставили на некоторое время сидеть одну, естественно, единственным моим занятием стали размышления о произошедшем. Я не знала, что мне делать и куда двигаться дальше, я боялась стать худшей версией себя, поскольку осознавала, что с каждым разом становлюсь к ней всё ближе. — Это дикая идея… — услышала я чьи-то слова. Вскоре ко мне вернулись Сёко и Сатору, активно что-то обсуждая. Также, оказалось, рядом был Рэйден. Брат проверил Синдзюку, но не нашёл Фукуду — она словно исчезла. — Я могу попытаться восстановить твои глаза, но понадобиться время. — начала Иэйри сразу. — Легче было бы, конечно, имей ты при себе свои глаза, так бы я просто помогла срастись мышцам. — Я предложил использовать запечатанные глаза твоей подружки. — резко продолжил Якета. — Это единственный и самый лёгкий способ. — Ты с ума сошёл? — я еле нашла в себе силы подняться. — Опять начинаешь нести этот бред? Я ведь сказала, что…! — Ты хоть осознаешь в каком ты сейчас положении? Кому ты нужна слепая? Думаешь, у всех есть время следить за тобой? — я почувствовала, как он близко наклонился ко мне. — Забудь о ней, Ай действительно давно мертва, ты сама сказала. «За что он так со мной жестоко?» вертелись мысли в голове. «За что мир со мной так жесток? Почему я?» — Я могу и без этого изгонять проклятья… — Хватит нести чушь. — каждое слово резало больнее ножа, но в последнем он признался, тяжело вздохнув. — Если не ты сама примешь это решение, я его приму за тебя. Мне нравился Рэйден за это — за уверенность, но и одновременно терпеть не могла в нём эту серьёзную черту. Брат был одним из тех, кто умел правильно воздействовать на меня. Мне было тяжело, очень тяжело. Я не знала, что делать. Мыслей совсем нет, ответить нечего. Он прав. — Мне нужно время. — ответила я сдержанно. Я очень надеялась, что Сатору тоже что-то скажет, но он молчал. Он наблюдал за мной, за эмоциями на моём лице, за реакцией, за всем. Даже когда мне позволили уйти, он так ничего и не сказал. Был ли смысл вообще на что-то надеяться? Или правда скрывалась на самой поверхности?***
Мне определённо понадобилось бы некоторое время на восстановление. Я долго думала над этим. Перейдя в техникум, я провела две бессонные ночи там, пока шаманы разбирались с последствиями инцидента. Где-то ещё остались проклятья — их сразу изгнали, помогли гражданским и долго разбирались с причиной: откуда столько тварей и есть ли зачинщик всему? Хоть это было почти незаметно, но я знала, что под злой реакцией Масамичи, его неприятными высказываниями в мой адрес, что я не имела права ослушаться, скрывались тревога и сожаление. Это, наверное, потому, что тот не смог уследить за мной, позволил так легко уйти, и я потеряла глаза. Теперь было вообще непонятно, смогу ли я дальше быть шаманом. Я была уверена — да, техники ведь остались, но, когда я предлагала свою помощь, мне отказывали — из-за отсутствия зрения я могла принести ещё больше проблем, если пострадаю. В итоге меня заменил Рэйден, и пришлось привыкнуть ходить с закрытыми глазами, чтобы не смущать остальных. А мой двадцатидевятилетний брат теперь разгребал всё за меня. Моим самым частым занятием стало бессмысленное сидение на месте, со стороны даже непонятно, сплю я или откинулась. Большую часть времени я молчала, даже когда у меня что-то спрашивали — я была в прострации. Но, готова отдать должное, даже без моих подсказок они догадались, что за всем стоит «странный шаман со светло-русыми волосами» — то есть Кендзяку в теле Ай. Спасибо брату, который напомнил о ней и Годжо, который тоже ставил на неё. В остальном, мы все были чуть-чуть на взводе. Что же говорить про реакцию остальных? Сугуру притворился, что ничего не было, словно так и должно быть, и всё нормально. Он вёл со мной диалог спокойно, обычно. Это даже в какой-то степени поднимало настроение. Про Хасаба ничего не знаю, они не подходили. Маки сразу призналась, что выгляжу хреново, Панда поддержал, а вот Инумаки… я так до конца и не разобралась, как он общается. Тоже поддержал, наверное. Юта же извинился, что не смог оказаться рядом в нужную минуту, хотя был в нескольких кварталах — его задержало проклятье особого уровня, управляющее растениями. Мои догадки — это был Ханами. Изменённые люди могли возникнуть из-за Махито, только Дзёго не было видно и Дагона. Получается, Кендзяку уже всех собрал на год раньше?***
Рискуя, я вышла на улицу под моросящий дождь, смешанный с мокрым снегом. «Отвратительная погода» — думалось мне. Не знаю, были ли облака в тот день такими же серыми, какими я их запомнила в последний. В любом случае я была бы рада даже им. В груди скребли сомнения, они возвращали каждый раз к болезненным воспоминаниям, о которых я бы предпочла забыть. Теперь я видела лишь тьму перед собой. Абсолютно. Непроглядную тьму. Ничего более. Иногда казалось, что я вижу что-то в этом мраке, будто бы расплываются какие-то яркие разноцветные пятна. Но их нет на самом деле. С каждым часом краски моих воспоминаний становились всё тусклее, но теперь я замечала новые детали. Никогда не обращала внимание, что благовония в техникуме имеют различия, оказывается почти в любой части здания аромат отличался: он был слишком пряным или кислым, мог быть сладким, некоторые запахи мне вообще не нравились — очень в нос били. На улице же ощущалась свежесть, техникум находился достаточно далеко от шумного центра, здесь редко ездили машины и не приходилось всякий раз отворачиваться от выхлопных газов. Я мечтала вновь увидеть летом голубое небо над головой и белоснежные пушистые облака. Во мне перестала теплиться надежда на что-то лучшее, как раньше. Сейчас, что я бы не сделала, люди могут понять это неправильно. Мне нужно было отбросить наконец прошлое. Реальность оказалась слишком жестокой, а я слишком наивной. Сколько бы слёз я не пролила, это не помогло бы сдвинуться с места. — Выглядишь хреновее обычного. Я обернулась, услышав Годжо. Его волосы и форма вряд ли намокли под дождём, вспоминая технику бесконечности, было даже удивительно, что он подошёл сам. Мы несколько дней почти не общались, я не появлялась дома, поскольку казалось, тот избегает меня. Сатору было вообще тяжело с эмпатией. — В последнее время я часто выгляжу хреновее обычного. — моя несмешная шутка помогла мне улыбнуться. — Сугуру сказал, что он понимает твоё состояние, но вот мне приходится ломать голову. — эти слова звучали скорее, как претензия. — Думаю, я просто запуталась. Обычно я всегда жила с какой-то целью в жизни, но теперь возник вопрос: «А зачем?». Мне всегда было страшно допустить ошибку, однако теперь их слишком много. На несколько секунд повисла тишина, было слышно лишь завывание ветра и дождь. Я ошиблась, когда подумала, что Годжо сейчас просто уйдёт. — Изначально меня смешила твоя глупость – ты наивно старалась добиться каких-то выдуманных целей. А поначалу так вообще, ты меня жутко бесила. И не думай, что сейчас что-то изменилось. — я хмуро усмехнулась, но продолжила слушать. Почему-то была уверена, Сатору что-то точно не договаривает или скрывает. — Из-за твоей скрытности, тебе было трудно довериться, но при этом ты продолжала лезть из кожи вон. — И к какому выводу ты пришёл? — Когда я разговаривал с директором по поводу инцидента, до меня неожиданно дошла вся суть твоего абсурда – ты боишься нашей смерти. Я в удивлении вскинув бровь от такого уверенного заявления. — С чего ты взял…? — Все твои действия сводятся к этому, начиная с здания со звёздным сосудом. Тогда ты прямо призналась, что просто хочешь, чтобы все остались живы. В Эдогаве оставила Кусакабэ и Хасаба – тебе было не выгодно, если они пострадают, а в Синдзюку рванула, потому что не верила в силы Сугуру. Проблема заключается лишь в том, что либо ты не знаешь об этом и это происходит неосознанно, либо не доверяешь нам. — А ты неплохо подготовился… — я напряженно сложила руки на груди, мокрая одежда неприятно липла к коже, а волосы к шее. — Ты надеешься, что ценой своей жизни достигнешь цели, однако упускаешь важное. Умереть ради победы и рисковать жизнью ради неё — совершенно разные вещи. Сатору Годжо действительно шокировал меня. Никто, кроме Ай, никогда не старался понять меня, разобраться, что творится в моей голове, забитой опилками. У меня имелись проблемы с доверием на протяжении сотен лет, проблемы с общением и привязанностью. Причиняла боль не только себе, но и окружающим дорогим мне людям. Сатору был тем человеком, к которому я неровно дышала, но считала, что он никогда не заинтересуется во мне или постарается понять. Какого же было моё удивление, что он пришёл абсолютно к такому же выводу, к которому когда-то давно пришла Фукуда. — Разберись наконец со своей техникой и измени подход к жизни, ведь быть эгоистом лучше, чем жертвой. В противном случае можешь забыть про мир шаманов. Что это было? Совет? Наставление? Я не знаю, но эти слова заставили задуматься о важном. Мне вдруг пихнули в руки зонтик, и я неуклюже попыталась открыть его на ощупь. Годжо словно был сам не свой, думаю, я увидела его совсем с иной стороны, однако пока было ещё слишком рано говорить о этом. — Дай обещание, Сатору. — мне давно нужно было сказать это. — Если я предам вас, ты без раздумий убьёшь меня. Сатору долго молчал, а потом более холодно и хмуро ответил: — Посмотрим.