* * * * * *
Чонгук конкретно замотался на работе. В Париж он приехал выполнять свой долг «крутого бизнесмена», терпя головные боли. В последнее время его мигрень сильно обострилась из-за стрессов и нервов. Он не какой-то супермен, а обычный человек, у которого иногда не получается заключать те сделки, на которые он рассчитывал, а это добавляет в жизнь нервотрёпки. Иногда ему приходилось сталкиваться с людьми, которые были неспособны оценить объективно свои умения и возможности, поддаваясь эффекту Даннинга-Крюгера. Люди с низким уровнем знаний или навыков склонны переоценивать свои способности, считая себя более компетентными, чем они есть на самом деле. Это касается всего: искусства, музыки, обычной работы. Много, кто не понимает, сколько сил уходит в какое-то дело, пока сами не попробуют. Чонгук тянет уголок губ в улыбке от мысли, что в представлении некоторых его работа — тратить деньги, особенно, если он разъезжает по разным странам и, якобы, «отдыхает». В целом, посещение других стран и заключение международных сделок помогает расширить границы своего бизнеса, диверсифицировать риски, получить доступ к новым возможностям и установить глобальное присутствие. Потому так важно пить обезбол и сохранять здоровый сон, чтобы не откинуть копыта и продолжать заниматься работой. Что отнюдь не просто, как думают иногда люди, насмотревшись на богатых чуваков из фильмов, которые посещают элитные мероприятия. И то, они ходят на них по большей части ради новых знакомств, которые помогут в продвижении своего дела. Чонгук правда устал. На днях он выступал на конференции, где представлял свою компанию, рассказывал о преимуществах сотрудничества с ним, искал полезные связи. Он управляет финансовыми компаниями (банками), и ему приходится каждый день включать мозги, которые иногда хочется выключить. У него много обязанностей. И много денег. Не так уж и плохо, честно признаться. По правде, всех своих высот он достигал не с нуля. Естественно, управление компанией перешло ему от отца, а далее дело было в том, как эту компанию развивать дальше. Так что нельзя сказать, что Чонгук какой-то сверхмозг и пробился в элитный круг сам. Он изначально был при деньгах, с возможностями и перспективами. Но он считает, что заслуживает всего этого. Свои деньги он тратит не только на себя, свои хотелки и роскошную жизнь, какую показывают в сериалах. Среди аристократов, раз уж на то пошло, принято делать пожертвования и участвовать в благотворительности. Чонгук участвует тоже, инвестирует в фонды и прочее. Не всегда это, конечно, делается от чистого сердца, часто это напускная «правильность», которая влияет на репутацию. Но, сам факт, верно? Чонгука удовлетворяет мысль, что на долю процента в этом мире он может чью-то жизнь сделать лучше. Это приятное размышление, которое дарует ему покой и довольствие собой. Но, может быть, с помощью акта «доброты» он так оправдывает в глубине души свои не самые лучшие стороны характера. Они есть у всех, и у него в том числе. Другой вопрос в том, захочется ли в себе что-то менять. Например, со своей любовью к роскоши и удобству Чонгук что-либо делать не хочет. Он иногда наслаждается мыслью, что обладает над кем-то властью, но это побочное его высокого статуса и положения. Так просто «звезду во лбу» он себе с рук спускать не хочет, потому посещает психолога. Так сказать, чтобы оставаться в тонусе и не превращаться в дядьку с синдромом патологического накопительства. Он ценит свой труд и переживает, когда дела в компании внезапно становятся хуже, цены акций падают. Ему приходится вести финансовый учёт и контролировать показатели компании, разрабатывая бюджет и управляя инвестициями. Он чувствует себя на своём месте, ведя бизнес. Так что потерять своё «детище», в которое он вкладывается всю жизнь, не хотелось бы. Его также устраивает рабская система. Раз она существует, ей нужно пользоваться. Её считают нормальной в тех кругах, где он обитает, следовательно, он принимает её за норму тоже. Возможно, будь он простым человеком, который первый раз услышал о такой практике, он бы ужаснулся. Но не сейчас и не в его положении. Чонгук понимает, что даже если найдётся безумный моралист среди аристократии, разрушить веками созданную систему у него не выйдет. Торг так же предлагают компании, которые ведут такие же бизнесмены, как он. В них так же инвестируют, так же скупают акции. Это бизнес, а люди в нём — товар. Да, схема более сложная, но сути дела это не меняет. Поэтому, зачем ему играть «правильного», когда можно просто купить и где-то открыть для себя новые способы удобства. Золотых птиц он, например, выбирает часто по красоте. Ему доставляет удовольствие эстетическое наслаждение человеком и мысль, что его золотая птица — лучшая. Да, теперь это тривиальный способ набить себе цену, но им пользуются. Теперь он активно играет мужа в очередном фальшивом браке. Ему даже нравятся заголовки журналов, активно кричащих о том, как он, Чон Чонгук, замечательно выглядит рядом с ним, Ким Тэхёном. Они гармонично смотрятся рядом. После его покупки акции в компании подорожали. Некоторые инвестируют в компании владельцев каких-то птиц, чтобы в будущем более гладко договориться о «резерве». Хотя Чонгук Тэхёна отдавать не планирует — слишком уж тот ему пока нравится. А что? Не имеет права испытывать чувство обладания и собственничества над своей птичкой? Имеет. Тэхён красив, сексуален, привлекателен и удобен. Причины, по которым Чонгук его под дулом пистолета не продаст. А ещё сегодня, как он хотел, займётся с ним сексом на фоне ночного Парижа. Его сексуальные фантазии до ужаса просты и банальны, на самом деле. Весь тот страшный девайс, который Тэхён ему приносил в своём БДСМ-чемодане (а по-другому не скажешь), его не интересует. Секс для него не извращение, а ощущение или чувство. Возбуждение даже не ключевой фактор удовольствия. Чонгук просто зависим от красивых и дорогих вещей вокруг себя, вот и всё. Это сразу становится понятно, если посмотреть на его коллекцию посуды и прочего антиквариата, который иногда трудно достать. Некоторые товары Чонгук покупал через офшор. В общем, любитель чего пороскошнее. И с этой странной любовью к необычному и эксклюзивному, он делать тоже ничего не хочет, пока это не доставляет ему и другим неудобств. Он просто коллекционер и немного избалованный деньгами человек.* * * * * *
Чонгук возвращается, наконец, в отель. Слегка опьяневший после важной встречи, но безумно довольный тем, что сделал во Франции всё, что желал. Теперь у него было время взять небольшой перерыв, окунувшись в чарующую негу, название которой — секс. О да, он слишком давно хотел воплотить свою живую фантазию в реальность, и Тэхён, сидящий у окна, прижавшись к нему спиной, это желание лишь внутри разжигал с новой силой. Все же помнят, что у Чонгука зависимость от красоты и «эксклюзива»? Ким выглядел уставшим и измотанным, но в глазах его блеснул странный огонёк облегчения. Чонгук подозвал его неприличным для корейцев жестом, каким подзывают к себе собак (не со зла, часто взаимодействовал с европейцами, у которых другая культура жестов), и снял с себя удушающий галстук, скинув его на пол. — Раздевайся, — мягко отдаёт приказ, прикасаясь ладонью к чужой щеке, испачканной татуировкой. Тэхён покорно выполняет, снимая одежду с себя неторопливо. Он помнит, что Чонгуку нравится за процессом наблюдать, оттягивая момент самого удовольствия. Он любит смотреть. Любит скользить взглядом по его груди, а после подниматься к глазам, облизываясь возбуждённо. Что за человек? Извращённая в нём сидит натура — вот, что Тэхёну думается. Но он старается не показывать, насколько рад… Рад чему? Сексу, который терпеть не может? Нет, он рад тому, что не сошёл здесь в одиночестве с ума, и это не было планом Чонгука по его преждевременному убийству. Рубашка летит на пол. Следом за ней — штаны. А после Чонгук прижимает его к окну, полностью обнажённого, заставляя взглянуть на тошнотворный Париж, не спящий в столь поздний час. Тэхён прижимает ладони к стеклу, горячо на него дыша. То запотевает мгновенно, что мешает смотреть на вид, который открывается впереди. — Надеюсь, ты всегда готов? — спрашивает Чонгук, облизывая глазами чужие ягодицы, потирающиеся о его пах сквозь ткань брюк. — Всегда, — отвечает безразлично, внутри души ожидая этой чёртовой «сексуальной фантазии» каждый день, чтобы не мучить свою голову паранойей. Чонгук ласково проводит кончиками пальцев по позвоночнику Кима, и это неожиданно вызывает мурашки, которыми тот покрывается с макушки до пят. Его глаза в удивлении расширяются, а сердце загнанно стучит, взволновавшись. Не понимает, почему от тела появилась реакция. Возможно, тому виной красивая локация и атмосфера, которая его окутала, подобно пуховому розовому одеялу. Чонгук мягко мнёт его ягодицы, дыша немного пьяно на ухо. Он подшофе, но не в той кондиции, когда запах алкоголя отталкивает и понятно, что у человека в голове вместо мыслей туман. Нет, Чон-ним удивительно трезв для человека, употреблявшего алкоголь. Ким уверен, что это была всего пара глотков лёгкого шампанского, после которого он пришёл к нему навеселе, прислонив к окну, жарко прошептав: «Всегда хотел заняться красивым сексом в Париже. Вот моя фантазия». Из отеля видно эту чёртову башню. Тэхён смотрит сейчас на неё, а перед глазами всё удивительно плывёт. С ним нежны. С ним безумно нежны. Чонгук ласково расцеловывает его спину, и каждый поцелуй расцветает на коже тёплым цветком, вызывающим дрожь. Ким понимает, что рассудок мутнеет. Он тяжело дышит, прислоняясь беззащитно щекой к холодному стеклу, прикрывая глаза. Его ослабшие в миг руки сжимаются в кулаки, а глаза закатываются от жаркого укуса в ухо. Чонгук смакует на вкус мочку, влажным языком очерчивает линию челюсти, сводя этим с ума. Тэхён отчётливо представляет, как это выглядит со стороны, хотя глаза его по-прежнему направлены на пейзаж. Париж. Город любви. Как паршиво звучит. Его берут на фоне ночного города, когда какая-то дурацкая башня переливается золотом, и в городе горят огни домов, а он позорно закатывает глаза, издавая хриплый сдавленный звук горлом, которое словно спазмировалось от возбуждения. Настолько сильно оно, это возбуждение, заклокотало, что стало тяжело дышать и глотать слюну, так странно стёкшую струйкой по подбородку. Почему он такой чувствительный? Секс — это отвратительная вещь, которая никогда не приносила ему удовольствия. Но сейчас… Сейчас Чонгук бережно перебирает внутри него пальцы, прижимаясь грудью к спине ближе. Кажется, наслаждается процессом безумно сам, ни на секунду глаз не закрывая. Словно даже не моргает, наблюдая за чужими реакциями, как хищник наблюдает за своей жертвой. Тэхён упирается в стекло лбом, потому что упираться щекой, постоянно смотря в сторону, утомительно. От стекла веет холодом, а от Чонгука — теплом, и это сводит мозг с ума. Почти буквально можно ощутить, как шестерёнки в голове замирают, обескураженные происходящим. Ким чувствует, что возбуждён. Возбуждение это жаром просыпается в его теле взрывающимся вулканом, и Чонгук заботливо обхватывает влажной ладонью его член, кусая легонько в шею. Ладонью по основанию ведёт неторопливо и со вкусом, предпочитая быстрому удовольствию сладострастную пытку. Да, Тэхён всё заметил правильно. Чон-ним любит больше искренности в сексе, но когда её столько… Нервная система трещит по швам. Трещит его тело, содрогающееся от каждого обжигающего прикосновения, которое оставляет на теле фантомные ожоги. Он научен всему, но не тому, как можно правильно чувствовать. С ним никогда не были нежными. Его использовали, как сосуд, заполняя спермой, над его телом измывались извращённые умы, и он покорно терпел, потому что не мог иначе. Теперь он покорно терпит обходительность и внимательность к себе, чувствуя, как дрожат ноги с каждым неторопливым толчком внутрь. Чонгук пальцами ласкает стенки, медленно раздвигает их и утопает в них подушечками, наслаждаясь своими действиями. Тэхён же чувствует каждый — каждый — палец внутри, и стекло от жара его тела потеет, а сердце разгоняет в организме кровь до скорости и масштаба цунами. Чон-ним усмехается ему на ухо, прижимая к стеклу теснее, чтобы всей грудью, чтобы слегка больно и неудобно, но так приятно, что было бы наплевать. Ким сжимает судорожно пальцы на руках, чувствуя на глазах проступившие слёзы наслаждения. Его гладят так трепетно изнутри, толкаясь дальше, где находится самое ядро удовольствия, от которого он вздрагивает всем телом, наваливаясь без сил на стекло, продолжая чувствовать неторопливые сладкие толчки, которые заставляют тело разбухать от возбуждения, нарастающего с каждой секундой сильнее, что он теряет мысли. Словно сейчас обрушится лавина. Чонгук, как оказалось, любитель романтики и красоты, а потому кого попало в золотые птички себе не берёт. Тэхён взял его внешностью. Покорил. Загипнотизировал. А потому сейчас он так мягок и учтив. На самом деле, в сексе он предпочитает две вещи: разрядку и нежность. В какие-то дни ему болезненно нужна отдача от партнёра. Это дни, когда он на своём духовном пике, которым хочется поделиться. Через секс делиться с кем-то своими эмоциями — замечательная практика. Чонгук правда не жесток. Да, избалован где-то в глубине души деньгами и вседозволенностью, но не испорчен до корня. Больно людям делать он не любит. Иногда просто использует их для своих целей. Для него это нормально, так он поднимается по карьерной лестнице выше. Без умения выстраивать коммуникации и видеть в других выгоду для себя, не получится добиться больших высот. Тэхён под его руками заметно дрожит, задыхаясь от ощущений. Чонгук даже удивляется, пытаясь сопоставить картину, которую он видел на днях, с картиной, которую он видит сейчас. Кима нельзя назвать равнодушным. Он буквально потерял над собой контроль, потому что раскрыл рот, глотая воздух, как рыбка, выброшенная на сушу, а его ягодицы сжались, туго обхватив пальцы. Наслаждается. Это открытие настолько приятное, что Чонгук, последний раз проведя ласково пальцами по стенкам внутри, вытаскивает их, наблюдая за тем, как Тэхён глухо бьётся лбом о стекло, не держа себя на ногах. — Тебе хорошо? — интересуется Чонгук негромко. В его голосе слышна довольная улыбка. Слышно странное тепло, которое Тэхён игнорирует, прочищая горло. — Какой ответ будет правильным? — осип, и былая уверенность в его голосе исчезла. Он выглядит таким беззащитным сейчас. Чонгук от удовольствия зарывается носом ему в волосы, потираясь членом о ягодицы. — Твои настоящие ощущения и есть правильный ответ, — шепчет, мурлыкает, воркует. Тэхёна это раздражает. Он бессильно плачет, закусив губу. Вот так просто у него выбили почву из-под ног, отравили и без того отравленный рассудок, который теперь взбеленился и бунтует, потому что зачем с ним так поступать? Чонгук хочет своим человеческим отношением привязать его к себе? Он таким образом издевается? Втирается в доверие, чтобы потом сделать больно? Тэхён столько раз проходил это ощущение, что подхватил на этом фоне расстройство. Но, сквозь тихие слёзы, шмыгнув носом, он произносит: — Да. И это звучит так унизительно для него, в то время же как Чонгук толкается в его тело, заставляя оттопырить задницу. Любуется прогибом в спине, а после, начав раскачиваться неторопливо, бросает взгляд в окно, наблюдая за жизнью ночного Парижа. Чон-ним аккуратно берёт Кима за подбородок, утыкая носом в окно. — Красиво? — с придыханием интересуется, продолжая неторопливо двигаться в тёплом податливом теле. Так хорошо. — Какой ответ будет правильным? — на автомате спрашивает Тэхён снова, чувствуя, как онемели от неудобного положения ноги. Член внутри него выбивает из головы мысли, он не может связно разговаривать и анализировать. Он в чёртовой ловушке, потому что утонул в процессе, растворившись в приятных ощущениях. Впервые за несколько лет. Возможно, этому поспособствовала действительно стрессовая ситуация для него. Он ждал Чонгука. Он покорно его ждал, боясь, что тот его запер в этом сраном отеле на всю жизнь до тех пор, пока он не сдохнет от голода, болезни или чего-то ещё. Он ждал, пока ему позволят выполнить свою работу, чтобы получить удовлетворение и покой. Успокоив свой мозг, он обрадовался этому спонтанному сексу у окна. Он нужен. Его не выкинут. Его не убивают. С ним ещё и мягки. — Посмотри в окно и скажи, что чувствуешь. Я требую, — более властно произносит Чонгук, начиная раздражаться. Да, у него кинк на подчинение, потому ему нравятся податливые люди. Но не те, у кого отсутствует своё мнение, пускай он и понимает, что у Тэхёна его априори в его положении быть не может. Но он позволяет ему говорить правду и в каких-то моментах быть собой. Не везде, если уж совсем честно, но, тем не менее, Чонгук старается не лишать золотую птицу крыльев. Пускай она в клетке, любую птицу можно приручить так, что она не захочет улетать. А он любит приручать. Каждая его золотая птица была им довольна, как владельцем. И он добьётся того же от Тэхёна. Да, это займёт годы. Такое не делается по щелчку пальцев, но он постарается. Не столько ради него, сколько ради себя. Комфортнее жить, зная, что ты сам никому жизнь не портишь. Тэхён слушается. Он открывает замыленные слезами глаза, всхлипывая. Смотрит на Париж, на Эйфелеву башню и закусывает губу на особенно сильном толчке, требующем ответа. — Не нравится… — признаётся честно шёпотом, прикрыв глаза. — Не нравится… — повторяет, потерянный. Чонгук смягчается, отрывая Кима от окна. — Тогда не смотри, — шепчет на ухо, и Тэхён прикрывает веки, чувствуя, как с его щёк стирают нежно слёзы. — А я ещё полюбуюсь. Давно мечтал о сексе в Париже. Ты вписываешься сюда прекрасно, — целует, зачем-то, в татуировку на шее, обводя её контур носом уже на щеке. Чонгуку она действительно нравится, пускай он с десяток таких видел на других людях. Но Тэхёну особенно идёт. Ему идёт всё, потому что он красивый. Аж завидно, он сам не такой уж и привлекательный, хотя хотелось бы, потому что внешность — сильный манипулятор при знакомствах. Как бы мы не говорили, что главное — внутреннее содержание, в первую очередь мы смотрим на лицо. — Я сегодня такой ненасытный, пичужка, — слегка пьяно от Чонгука. — Возьмёшь меня в спальне? Как будто у Тэхёна есть выбор. Своей вопросительной интонацией Чонгук его нервирует. Он не смеет так над ним издеваться! Не смеет создавать ощущение возможности выбора, когда его нет! Ким бессильно бьётся в окно лбом, оставляя на стекле следы чужой страсти. Его возбуждение спадает, и он закрывается в себе, находя свою зону комфорта. Он ждал её столько дней и, дорвавшись, мысли в голове устаканились. Нельзя сказать, что полностью, но более чем. Он сходил здесь с ума, и он с радостью вернётся в пентхаус к их привычному повседневному расписанию. Ещё одну поездку куда-либо он не сможет пережить, и его крыша радостно помашет ему ручкой, сказав: «Я поехала!». Чонгук кусает его позади в шейный позвонок, и это острой струёй, внезапно для Тэхёна, пачкает стекло. Он кончил, едва устояв на ногах, когда содрогнулся в болезненном удовольствии, будучи с членом в заднице. Чужая сперма потекла по его бёдрам неприятным скользким жаром. — Молодец, — даёт оценочную фразу Чонгук, шлёпая Кима слабо по ягодице. — Хочу ещё. И хочу снизу. Обеспечишь? Тэхён стирает в уголке глаза рукой слезу от разочарования в самом себе, от боли, и даже от шока, который он испытал, когда получил оргазм. — Всё, что Вы пожелаете, Чонгук. И они идут в спальню. Сегодня Тэхён старается особенно сильно, пытаясь невербально передать то чувство облегчения, которое он испытал, когда к нему вернулись, чтобы его мучить. А как он будет свободен, когда не может без оков?