* * * * * *
— Ким Тэхён настолько хорош в выполнении своих обязанностей, что в нём легко потеряться и утонуть. Как он красив. Как утончён и важен. Подстать мне, — Чонгук улыбается, когда говорит это, и отпивает немного шампанского. — Цены акций с его появлением в моей жизни стали дороже. — И он не даёт в себе усомниться? Чон-ним хитро прищуривается, и говорит совсем не так, как ощущает сам: — Совершенно не даёт. Понимаете, я здесь не для того, чтобы зарекомендовать его, я здесь для того, чтобы обозначить, что он будет моим так долго, как только возможно. Такой золотой птицы не будет ни у кого, кроме меня. Потому что он прекрасен во всём, что делает. Простите, что лишил вас столь прекрасного мужа. После официального приёма Чонгук едет домой, посматривая в окно машины. Он редко ездит за рулём, так как у него имеется личный водитель, охрана и прочие привилегии для особо обеспеченных. На днях должен приехать его племянник. Стоит признаться, что Чонгук, как дядя, не состоялся совершенно. Желание выстраивать отношения с младшим родственником в нём отсутствует напрочь. По-хорошему, если он собирается передать права на компанию Вилли, то должен вбивать в голову того знания, обучать важному и полезному. На деле, он скинет это всё на Тэхёна, потому что объяснять что-то подростку с нестабильной (по его мнению) психикой равносильно самоубийству. Чон любит детей, любит проводить с ними время, но он далеко не настолько ответственен и терпелив, чтобы держать себя в руках в случаях, когда эти самые дети начинают вести себя, подобно диким обезьянам из зоопарка. Иными словами: не умеет доносить информацию доступным языком, и не понимает детской психологии, воспринимая подростка заведомо взрослым. Что уж говорить про учёт индивидуальных особенностей ребёнка, например, типа нервной системы или характера. Поэтому дать Киму конспект со всей информацией, которую необходимо будет донести до глупого мальчика, не кажется плохой идеей. По крайней мере, ему не придётся тратить на это нервы. Тэхён встречает его привычно на пороге, отправляет верхнюю одежду на вешалку и спрашивает о самочувствии, на что Чон сухо ведёт плечами, показывая нервозность. Переживает всё-таки из-за визита сестры с её сыном — дядька-то серьёзный, понятия не имеет, как с Вилли диалог вести. Ему в его положении подобного опыта было не нужно, а теперь, вот, жизнь вынуждает окунаться в стрессовые ситуации. Да, для Чонгука более нервозно провести время со своим племянником, нежели съездить на конференцию в другую страну, язык которой совсем не знаешь, и представлять свои проекты и предложения на рынке. — Сегодня, в четыре часа дня, должна прибыть мисс Сола с Вилли, — чеканит Тэхён, просматривая запланированные на сегодня дела. Честно, от списков у него развилась такая же сильная мигрень, как у Чонгука. — Отлично, — кивает ему Чон-ним, подзывая к себе в кабинет. — Смотри, — достаёт толстую папку с документами. — Здесь, — трясёт листами. — Находится конспект со всей той информацией, которую ты должен вдолбить моему замечательному племяннику в голову. Как ты это будешь делать — без понятия, но очень рассчитываю на твои безупречные способности в коммуникациях с не особо приятными личностями. Ким вздыхает. Вот, о чём он и говорил — ответственность за ребёнка повесили ему на шею. — Твоя задача на ближайшие две недели заключается в том, чтобы Вилли понял хотя бы какую-то информацию из той, какую ты ему расскажешь. Заинтересовался. Это важно, — подчёркивает, с нажимом выделяя последнюю фразу. — А я, в свою очередь, посредством результатов, которых вы добьётесь, приму решение: передавать права на компанию в будущем Вилли или искать другого преемника. Не только на это я буду опираться, конечно, но я должен понимать, что он способен стать ответственным человеком, который готов потратить кучу лет своей жизни на развитие компании. Я люблю свой бизнес. И я бездетный, сам понимаешь. Богатый, — добавляет, загибая пальцы на руке в перечислении. — Оттого в искренности чувств кого-либо к себе уверен быть не могу. Не строю семейных уз по этой причине, — поясняет. Тэхён мысленно закатывает глаза, но последние слова Чонгука заставляют его кое о чём задуматься. Вероятно, Чон-ним и вправду одинок в глубине души. Детей нет, настоящего мужа или настоящей жены — тоже, в данный момент времени ни в кого не влюблён и сексуальных партнёров или любовников, насколько Киму известно, не имеет. Не считая его, естественно. Куда ж без золотой птицы под боком. В таком случае, одиночество Чонгука объяснило бы его излишнюю болтливость и желание найти в каждом нового собеседника. Проще говоря, человека, которому можно присесть на уши. Но, в какой-то степени, это делает Чон-нима очаровательным и непосредственным. Есть в нём некая простота. Он часто опускает формальности, а диалог с людьми ведёт, как со старыми знакомыми. Пускай иногда в нём проскакивает напыщенность, она его не портит. Тэхён моргает. Это он сейчас так о Чонгуке рассуждал? — Я вообще изначально был против того, чтобы моим преемником был Вилли, — Чон-ним плюхается устало на стул, в театральном жесте прикладывая ко лбу тыльную сторону ладони. — Я же не дурак, прекрасно понимаю, что Сола пытается выбить ему место в будущем. А я в уязвимом состоянии, потому что мне не на кого оставить управление. Разве не рискованно передавать права на незнакомцев? Такое бабло проще утащить с собой в гроб, чем найти добросовестного человека, который продолжит моё дело. Тэхён склоняет голову к плечу, прищуриваясь. Его удивляет в Чонгуке эта искренняя любовь к работе, его открытость. Он не боится рассказывать о своих переживаниях. От этого у Кима пульсируют мозговые извилины, потому что он совсем другой. Они, как совершенные противоположности — антиподы друг друга. Чонгук — жизнерадостный, целеустремлённый и честный. Он — вечно заключённый в клетку из страхов, лживый и скрытный. И как Чон-ним вообще может доверять ему? — Мне кажется, что у Вас совершенно не продумана система, по которой Вы собираетесь определять, станет ли Вилли преемником или нет. Разве не нужно было заниматься его воспитанием изначально? Готовить к тяжёлому труду и ведению бизнеса? Не должны ли Вы с мисс Солой уделить внимание его просвещению в вопросы, которые касаются экономики? В какую школу ходит мальчик? Чем увлекается? Стоило подумать об этом заранее, а не решать на месте через меня, — в голосе Тэхёна претензия и недовольство — сильно переходит грань. Но слова вылетают раньше, чем получается их обработать. Если бы не ремиссия, Тэхён бы откинулся от страха и паники сейчас. Чонгук смотрит на него дотошно внимательно. Взгляд его делается строгим, он складывает руки пирамидой, упираясь локтями в стол. У него прекрасно получается давить аурой, не возвышаясь над человеком. — Есть идеи? — Что? — Критикуешь — предлагай, — Чонгук выпрямляет спину, и Ким слегка ёжится от мурашек, пробежавшихся у него по спине. — И не обольщайся из-за того, что я позволяю тебе пускать подобные комментарии в адрес моих стратегий и планов. Но критику не люблю — бери к сведению. Разговаривай со мной мягко и почтительно, твой недовольный тон мне неприятен. — Хорошо, я… — Шучу. В кабинете звучит негромкий смех. Чонгук расплывается в задорной улыбке, а Тэхён, ошарашенно глядя на него, внутри негодует. Издевается над ним так, да? Вот негодяй! — Мне даже нравится, когда ты недовольный, — признаётся Чон-ним, и всё напряжение тут же улетучивается из комнаты. — Сразу становишься похожим на живого человека, а то иногда я начинаю думать, что живу вместе с хорошо смоделированным роботом будущего. — Вы меня так оскорбляете? — Меня напрягает, что ты всё воспринимаешь в негативном ключе, но нет, — качает головой. — Просто ты чрезмерно безупречен, — подмигивает. — Но иногда недостаточно искренен для меня. Не хватает эмоциональной отдачи, понимаешь? Хочется больше раскованности и свежести. — Хорошо, я… — Принял к сведению Ваши замечания, больше такого не повторится, я буду работать над собой, — заканчивает за него Чонгук, по-детски передразнивая. — Двести раз уже слышал. Тэхён хмурит брови. — Не смотри на меня так, — тыкает в него неприлично пальцем Чон-ним, и весь его серьёзный образ в голове Кима рушится окончательно. — Я уже выучил тебя вдоль и поперёк! — Неправда. — Спорим, что я угадаю, о чём ты сейчас думаешь? — Попробуйте. — «Он не угадает», — озвучивает чужую мысль Чонгук, и Тэхён смотрит на него дурачком, совершенно недовольный тем, что является настолько предсказуемым. — Видишь? Давай, я хочу сформировать с тобой близкие зависимые отношения, мне безумно скучно, и я хочу тепла. — Вы путаете мои обязанности с Вашими личными желаниями. — Твои обязанности и есть мои личные желания. Сейчас моим желанием являешься ты. Выполнишь мой каприз? — Вы инфантильный и глупый мужчина. — Спасибо, солнце, я знаю. Так что? Тэхён вздыхает, прикрывая глаза. В итоге произносит измученно: — Вы издеваетесь? Если я такой предсказуемый, то Вы должны были догадаться, что я отвечу: «Конечно, я выполню всё, что Вы скажете, потому что это входит в мою работу». — Я и догадался. Но от тебя это всегда слышать приятнее, хоть и хочется чего-то поинтереснее. Смотри, а то надоешь мне. — Не надоем. — Как самоуверенно, — Чонгук хмыкает. — Мне нравится, — расплывается в улыбке и подзывает сесть к себе на колени. Очевидно, что кабинет будет осквернён кое-какими действиями неприличного характера. А всё из-за чужих желаний, капризов и удивительно высокого либидо для такого возраста.* * * * * *
Вилли приезжает к ним один. Чонгук с не особо довольным выражением лица тащит его чемодан, украдкой бросая взгляд на Тэхёна. Тот спохватывается, уже было хватаясь за багаж, но сталкивается взглядом с мальчишкой. В груди поразительно странно дрогает то неосязаемое и неподдающееся объяснению чувство, которое пыльными дорожками ложится обычно на сердца людей, которые встречают нечто болезненно-знакомое. Вилли выглядит… Нетипичным. Длинные тёмные лохматые волосы, обрамляющие лицо, пряди, окрашенные в зелёный, пирсинг в носу и злобные карие глаза, столь похожие на глаза… Чонгука. Только у Чон-нима взгляд мягкий, ласковый, а здесь лишь желчь и отторжение. — Местная проститутка? — парень оглядывает Тэхёна до неприличия открыто, с некоторым безразличием кривя брови. — Хорош в постели? — обращается к Чонгуку. Тот мрачнеет, в глазах его чёрной тяжестью вспыхивает злость. Он, бросив украдкой взгляд на замершего Тэхёна, подходит к подростку, обхватывая грубо его подбородок пальцами. Для Вилли никто из присутствующих в комнате не является авторитетом. — Хочешь оказаться на его месте? — сурово спрашивает Чонгук, и когда Вилли пытается вырваться, он задирает его голову сильнее, приближаясь почти впритык. — Я не твоя мамочка, и сюсюкаться с тобой не буду, — проговаривает шёпотом, расплываясь в слабой улыбке. — Чтобы оказаться в моей постели, нужно обладать определёнными навыками. А ты ничего не стоишь, поэтому иди, поучись у Тэхёна уму разуму, — отпускает, отходя на шаг. — Многие грешат тем, что трахают малолеток. Знаю парочку таких знакомых, могу обеспечить. Тэхён же бледнеет. Он смотрит на Чонгука глазами, в которых смешались противоречивые эмоции, а в теле лёгкий мандраж. Воспоминания из детства беглыми вспышками просыпаются в сознании, оказываясь до того жуткими, что ему вмиг становится подростка жалко, пусть тот и не имел права выражаться при них подобным образом. Ким подходит к Чон-ниму, укладывая ладонь на его плечо, и произносит негромко: — Всё в порядке, он не стоит нашего внимания. Вилли, поджав губы, быстрым шагом направляется в гостиную, кажется, обидевшись. Или оскорбившись? Чонгук с любопытством смотрит на Кима, не совсем понимая, почему тот воспринял спектакль так серьёзно. Он всего лишь припугнул мальчишку, ведь если словами ему объяснить не получается, почему бы не взять страхом, верно? Да, это неправильно, но он и не выступал в качестве морализатора или психолога. — Не переживай, Вилли тебе ещё доставит проблем. Как Чонгук сказал, так и случилось. Проблемы начались с попытки Тэхёна достучаться до подростка, который выбрал себе комнату и заперся в ней, не желая выходить. — Время ужина, — проговаривает Ким сквозь плотно стиснутые зубы. Вся проснувшаяся к Вилли жалость в момент испарилась, осталось только раздражение. — Пошёл нахуй, — звучит за дверью, и Тэхён столбенеет от такой наглости и грубости. Он вертится в светских кругах, и ненормативная лексика для него нечто новое, странное и непонятное. Оттого до ужаса неприятное. — Вилли, ужин готов, — повторяет Ким, а у самого течёт пот по вискам. За последние десять минут он испытал стресса больше, чем испытывал за всё время с Чонгуком. Совсем Чон-ним его разнежил, забаловал комфортом, теперь в стрессовых ситуациях сердце не на месте. — Я оставлю в духовке на кухне, разогреешь сам? — Нет, ты принесёшь мне ужин через полчаса. Тэхён кривит губы. С таким отношением к себе он сталкивается далеко не в первый раз, но с Чонгуком он начал чувствовать себя человеком, а не собакой на побегушках. Что ж, рано или поздно всё возвращается на круги своя, да? Чонгук ловит его за запястье в гостиной. — Не злись, он сложный подросток в переходном возрасте. При желании к нему можно найти подход. — Но Вы не нашли, — хмуро констатирует факт Тэхён, выражая всем телом недовольство. — Но я не нашёл, — вздыхает Чонгук, и чужое запястье выскальзывает из его руки. — Сола очень балует его. Вилли тот ещё гадёныш, он прекрасно знает, что у него всё есть и ещё будет, оттого совершенно не контролирует свои поступки и не осознаёт того, что делает. — И что мне делать? Чонгук беспечно пожимает плечами, мол, «моя хата с краю, ничего не знаю». Тэхён только хмурится, пытаясь успокоиться. Раньше же ему как-то удавалось быть безразличным ко всему происходящему, верно? И сейчас должно получиться.* * * * * *
Вилли обнимает подушку, насупившись. Он очень обижен на мать за то, что она отправила его одного к дяде, которого он недолюбливает. Мистер Чон никогда не казался ему приятным человеком, потому что он вечно смотрел на него с презрением и считал безбожно глупым. Как он может уважать тех, кто не уважает его? Может, конечно, он многого хочет, и дети действительно не заслуживают того уважения, какого хотелось бы, но зачем его вечно запугивать и провоцировать? На словах он смелый, хотя на деле ему потом до слёз обидно, и приходится плакать скромно в туалете, чтобы не показаться слабым. Взрослые, почему-то, не слышат его. И не видят. Для них он является балластом и проблемой. О нём так говорят абсолютно все, но когда пытаешься достучаться единственным понятным ему методом — хулиганством — это выходит только боком. Потому что никто не хочет углубляться в мотивы его поступков. Кому это нужно, когда и так всё понятно? Проблемный подросток, который не упускает возможности нагадить кому-то в ботинки. Это то, что видят окружающие, а хотелось бы… Он запутался. — Готов вечерний чай! — в дверь стучат. — Ты отказался от ужина, но, может быть, выйдешь хотя бы на перекус? Вилли приподнимается на локтях, смотря печально на дверь. Чего эта проститутка к нему пристала? В его обязанности входит служить только владельцу, а не родственникам этого владельца. — Отвали. Тэхён думает, что это лучше, чем посыл на три весёлых. — Я оставлю поднос с едой на кухне. Вилли вздыхает, когда слышит удаляющиеся от комнаты шаги. Почему всем от него постоянно что-то нужно? Мама надоедает вечно со своими «ты будешь владельцем компании, ты будешь ответственным, ты будешь… и бла-бла», дядя просто смотрит на него, как на кусок дерьма, этот… А этот просто раздражает. Вступился за него сегодня, думает, хороший поступок сделал? Жалость к нему проявляет? Ему, может, и обидно, но не настолько, чтобы его защищать. К тому же, ему целых четырнадцать, он уже вполне осознанный. Как зовут этого… Тэхён, да? Странный опущенный доходяга: худой, высокий, болезненный и колючий. По его лицу как будто однажды проехал бульдозер, он бледен и нездорово опечален каждую секунду своего существования. Его губы статично находятся в одном положении: грустно-опущенном или злобно-искривлённом. От такого приятного ожидать не стоит, но манеры у него, на удивление… Мягкие. Как будто в нём есть доброта, запечатанная в клетку. — Ерунда. Проститутка и всё. Вилли никогда не нравилась система золотого рынка, он не понимал, за что к людям так несправедливы, но и золотых птиц никогда уважением не поощрял, а презирал. Как они могут жить так безынициативно? Как могут не бороться за свою свободу и жизнь? Отвратительно быть настолько смиренными, от покорности тошнит. Уважения не заслуживают те, кто сам себя не уважает. И Тэхён, и все остальные золотые птицы не выглядят, как уважающие себя люди. Иначе давным бы давно избавились от цепей и придумали способ сломать систему. Ведь так? Или он слишком мал для того, чтобы понимать какие-то вещи? В любом случае, одно он знает точно: жизнь — это борьба. Без борьбы нельзя стать счастливым, не обрести свободы, уважения и понимания. Ему всего этого хочется, но он вечно разбивается о скалы… Чужих разочарованных взглядов, осуждения и непринятия. Его стремление к самовыражению мама осуждает. Говорит, что с зелёными волосами он выглядит, как клоун, хотя ему в зеркале нравится своё отражение. Нравится свой пирсинг и стремление выделиться. Он любит в себе бунтарскую черту, которая отделяет его от других и дарит индивидуальность. Быть серой прислуживающей массой не для него, поэтому, конечно, он хочет управлять компанией, но когда на него давят и говорят, что он не подходит для этой роли, потому что глуп, зелен и инфантилен, возникает желание сделать взрослым назло. Например, отказаться от любого удобного предложения и сбежать с деньгами далеко-далеко, чтобы никто не нашёл. И чтобы Тэхён, безликий и серый, не стучал снова в дверь, спрашивая, что приготовить ему на завтрак.