Послушный, как ветер, надежный, как тень

      Астральное сканирование предполагает предшествующие приготовления. Круг из мела с определенным диаметром расчерчивается на определенное число секторов прямыми линиями под определенным углом. «Клеткой душ» может служить любой очищенный минерал; под рукой такого нет, и Стивен колеблется — возвращаться ему в Камар-Тадж или обойтись чем-то более «грязным»? «Слишком рискованно. А что, если?..»       Ему неожиданно приходят на помощь.       — Держи, — бурчит Рег и сует небольшой молочно-белый кристалл с глянцевым бледно-фиалковым отливом. — Помидор душ, конечно, эффективней, но я тебе его не дам. Ты мне его испортишь.       «Помидор чего? Неважно». «Клетка», как морская губка, впитывает, фильтрует и высвобождает энергию тела, давая возможность определить ее изначальную природу. Это облегчает сканирование, помогает снять часть магических слоев, а также дает ограниченный доступ к сознанию объекта (последнее, как понял Стивен, и было причиной того, что Рег отказывался переходить в астральное измерение). Удивительно, но кристалл оказался крайне эффективным подспорьем.       Рег, заканчивая расставлять свечи, довольно улыбается.       — Неплохо, да? — слишком довольно.       — Весьма, — спокойно. Стивен не хочет нарываться на еще одну ссору. Положение итак шаткое. — Еще один подарок от?..       — Нет, — отвечает Рег и, вздохнув, протягивает к нему руки. — Смажь, пожалуйста. Вон, масло.       Стивен, сжав зубы, повинуется. В небольшой латунной чаше с выгравированными на ней каллиграфическими символами поблескивает бледно-золотистая, полужидкая, чуть теплая субстанция. Когда Стивен небрежно берет чашу, часть выплескивается, и несколько капель случайно падает на один из больных сустав (а заодно и на нерв). Он с трудом сдерживает вздох — палец сводит приятной судорогой, после которой извечное тугое напряжение медленно рассасывается.       Стивен с трудом подавляет желание смазать руку целиком.       — Не думаю, что это поможет, — замечает чародей, легкими мазками распределяя мазь по внутренней и внешней стороне тонких ладоней. Они на редкость гладкие и нежные. — Дальше?..       — До локтей, — кивает Рег, тряхнув волосами. Густая копна вся седая от этой странной серебристой пыли, кружащей вокруг него, как хлопья снега. — Больше мажь там, где твои следы. Они мешают мне обернуться обратно.       — Обернуться?       Рег не отвечает. Тонкие веки с каждым разом поднимаются все тяжелее — «клетка» вытягивает из него все больше силы. Они сидят друг напротив друга, подвернув ноги: сканируемый в центре круга, сканирующий — на его внешней линии. Чародей шепчет про себя магические формулы, существо держит жирно блестящие руки на коленях ладонями вверх. Глаза закрыты, может даже показаться, что он дремлет, если бы не редкие всполохи энергетического жгута. Это насыщенно-белая сверкающая линия тянется от кристалла к Регу, проходит через его тело, струится в руки Стрэнджу и возвращается в кристалл, чтобы все началось заново.       Кристалл — существо — чародей — кристалл.       Стивен после первого поверхностного сканирования с некоторым удивлением понимает, что Рег не солгал — он правда «отдался» ему целиком и полностью. Разум открыт, щиты сняты. Правда, проникнуть глубоко в подсознание все еще невозможно. Точнее, это не имеет смысла: там абсолютная черная пропасть. Непонятно — щит это или что-то иное. «Нужно выявить источник его знаний. Что или кто стоит за его спиной и как именно передает ему информацию?» Но всему свое время. Сканирование выматывает не только сканируемого, но и сканирующего. Под конец придется взять перерыв, хотя бы полдня. «Главное, выставить щиты и быть начеку». Он в стане врага, который своего точно не упустит.       Какое-то время все тихо. Процесс проходит в ровном темпе. Рег постепенно восстанавливается; его тело словно наливается жизнью: нарастает плоть, исчезают раны, кожа приобретает естественный бледно-бежевый цвет. Стивен начинает, как говаривали они с Вонгом, «ловить дзен». Монотонный поток чистой энергии расслабляет и вводит в своеобразный транс. Магия тоже в какой-то мере наркотик — или, скорее, допинг, чье использование в больших количествах приводит к серьезным проблемам. Необходимо учиться ограничивать себя, хотя это далеко не просто — как избавиться от щекочущего чувства уверенности, невообразимого ощущения могущества? Фактически ты можешь все, лишь руку протяни. И, главное, ты в полной безопасности, тебе ничего не грозит. Когда, где и с кем еще можно такое почувствовать?..       — Не помешаю?       Кристально-чистая сфера покоя лопается. Руки вздрагивают, и жгут извивается змеей. Кто-то рядом с ним. И это страшно раздражает. «Да, — хочется рявкнуть Стивену. — Помешаете».       — Н-нет, — заторможено отвечает Рег. Его транс намного глубже, чем у Стрэнджа. — Ч-что та-акое, Н-норм?       — Хочу поговорить, — говорит Норман Озборн и присаживается около Стивена, видимо, на корточки. — Можно?       — Мы немного заняты, — цедит Стивен. Не то чтобы чужое присутствие повредит проверке. Оно просто… бесит. Выводит из равновесия. — Вы не против отложить разговор на потом?       — Против, — дружелюбно заявляет Озборн. Явно широко улыбается. — Сомневаюсь, что это «потом» когда-нибудь наступит. А сейчас такой удобный шанс… Вы позволите?       Стивен не позволяет, но Озборн все же садится перед ним, поджав ноги — и весьма ловко, надо сказать. «Действия сыворотки, — думает Стивен. И внезапно осознает: — Рег исправил основной дефект, сохранив положительные эффекты. Он…» Проклятый манипулятор. Поговори с Гоблином, Норман. Узнай, что ему нужно, Норман. Сыворотка — полумера, Норман. Ему просто не хотелось терять полезный послушный инструмент. «Он сразу все рассчитал!»       Энергетический жгут натягивается — и расслабляется. Тяжкий вздох.       «Опять ты за свое».       «Молчи!»       «Молчу».       — Наша небольшая компания не так давно имела длинную и крайне бурную беседу, — вкрадчиво начинает Озборн; голос — нежнейший шелк, — темой которой была ваша выдающаяся персона. А точнее, весьма странное отношение этой самой персоны к нам, сирым и убогим.       Пауза. Тишина — даже дыхания неслышно. Стивен старается снова поймать дзен. Чего бы ни добивался Озборн, чародей легко не дастся.       — Как так выходит, — продолжает бывший Зеленый Гоблин, — что даже от Человека-паука — нашего заклятого врага — мы получаем больше уважения и сочувствия, чем от вас?.. Верховный маг, защитник Земли и, как следствие, всех землян, почему вы так холодны к нам? За что вы нас презираете?       — Я вас не презираю, — ровно отвечает Стрэндж.       — Да ну? — Озборн наверняка щурится. Его тон перестает быть игривым. — Вы только вчера удостоили нас чести видеть ваше благородное лицо не в профиль. Вы не смотрите на нас, не называете по имени. Да что уж там — вы были готовы отправить нас на смерть и плевать хотели на наше мнение!..       На дрогнувшие веки опускается тьма, чужое дыхание обдает подбородок. От Озборна пахнет чем-то холодным, острым, со стальным привкусом. Духи? Одеколон? Где он умудрился их достать?..       «Это подарок. За встречу».       — …И, знаете, я догадываюсь, почему, — шепчет Озборн почти ему в губы. — Вы боитесь запачкаться. Вы не можете признать, что готовы совершить по-настоящему дрянной поступок. Вы — трус, мистер Стрэндж.       Веки распахиваются сами собой. Чужое лицо очень близко, но Стивен не отшатывается. Он все еще выше сухопарого Озборна — и намного, намного сильнее. Плащ вздымается за спиной.       — Во-первых, доктор Стрэндж, — чеканя слова, произносит чародей. — А во-вторых, вы путаете страх с беспристрастностью. Вы — пришельцы из иного мира. Вы — опасность, которую я обязан устранить. Во имя Земли. Во имя землян. Вы — угроза.       — Почему это? — холодно ухмыляется Озборн. — Что такого мы сделали?       — Посеяли панику? — Стрэндж поднимает бровь. — Нанесли ущерб государственному и частному имуществу? Может быть, даже убили кого-то?       — Когда бы успели? — фыркает Озборн — но немного отшатывается. Глаза темнеют. — Мы пробыли в вашем мире полдня.       — Я говорю не о нашем мире, — «извивается, как уж на сковородке». — Сомневаюсь, что с таким арсеналом способностей вы были разумными законопослушными гражданами.       — Возможно, — помолчав, Озборн нехотя кивает. А после зло замечает: — Но вам-то мы ничего не сделали. Мы никому не причинили вреда.       — Авария на мосту… — напоминает было Стивен.       — Отто был не в себе! — пылко перебивает Озборн. — Одинокий, дезориентированный, раненный, со взбесившимся устройством. Он не мог по-другому, он… Твою-то мать, да кому я рассказываю — ты же сам все видел! Ты, надменный ублюдок, не даешь нам ни единого шанса! Плюешь на нас свысока и даже не скрываешь этого!       — Мне не нравится ваш тон, мистер Озборн, — цедит Стрэндж.       — А мне — твоя козлиная бородка, чародейская манда.       Миг — и жилистая рука впивается Стивену в плечо. Леви моментально бросается на помощь, но чародей осаживает его. «Посмотрим, что он выдаст». В любом случае, это станет лишним доказательством его правоты. Паркеру вместе со всей сердобольной родней будет не отвертеться.       Озборн натягивает ткань одеяния.       — Будь душечкой, доктор Стрэндж, — все тем же вкрадчивым голосом шепчет Озборн ему на ухо. — Перестань третировать моих друзей и наших дражайших хозяев. В противном случае не удивляйся, если в один прекрасный момент тебе в глаз войдет несколько дюймов стали или прилетит несколько сот вольт из ближайшей розетки. Не действуй нам на нервы. Хорошо?       — В том случае, если вы не будете действовать на нервы мне, — ему в тон отвечает Стрэндж.       — Чудесно, — выждав мгновение, холодно смеется Озборн. И, заглянув ему в лицо, хлопает по плечу. — Рад, что мы пришли к некоторому пониманию. Нежнее с Реголо, чародей. Нежнее!       Пружинисто поднявшись на ноги, Озборн легкой походкой удаляется прочь. Стивен медленно вдыхает и выдыхает. Глаз Агомотто жжет, руки дрожат. Лицо Рега спокойное… но бледноватое.       «Зря он так, — пауза. — Не ведись. Он не понимает…»       «Я не нуждаюсь в сочувствии!»       «О нет. Нуждаешься и еще как. Но так и быть. Не буду лезть. Зашивай раненную гордость сам… доктор».       Остаток сканирования Стивен пытается вернуться к былому состоянию равновесия и покоя. Увы, тщетно.

***

      — Ну, че? — спрашивает Диллон, когда свечи гаснут, а энергетический жгут исчезает. — Все?       — Нет, — отвечает Рег и широко зевает, потягиваясь всем телом. Гибким, гладким, отменно сложенным — от былого жуткого вида не осталось и следа. — Осталась парочка моментов. Просто Стивен устал.       — Ах, уста-а-ал, — едко тянет Диллон.       — И я тоже, — добавляет Рег и встает. — Так что — перерыв!       Он подает Стивену руку, но тот отмахивается. У него кружится голова, и его немного тошнит. Глаза цвета олова посверкивают в закатном свете — подступает вечер. Злодеи и Паук здесь. Коннорс и Паркер готовят ужин. Озборн и Октавиус негромко разговаривают за столом. Марко в кресле читает журнал, Диллон мается на диване («не включает телевизор, чтобы другу не мешать?..»).       Рег садится во главе стола.       — Пит, а где хозяева? — весело спрашивает он. Видно, глубокий транс подействовал на него бодряще. — Что-то давно их невидно.       — Мэй сегодня в ночь — прибыла партия свежих бездомных, — говорит Питер, раскладывая золотистый горячий рис по тарелкам — парень с подачи тетки сходил в магазин и накупил всякого. — Хэппи сказал, что приедет ближе к полуночи. Какие-то дела с адвокатом. Будешь шпинат?..       — Ох, Питер, — Коннорс кончиками пальцев касается его шеи, — что это?       — Где? Чего? — удивляется Паркер. А потом вдруг отскакивает, как ошпаренный, и поспешно выпаливает: — А! Ничего-ничего! Я-я… Мне надо того. В душ. В смысле в ванну. Сейчас приду.       Пауза. Мужчины переглядываются. И Кертис прыскает. Стрэндж принимается собирать свечи. Рег, выждав миг, подпирает подбородок рукой и говорит:       — Курт, ты — балбес!       — Да я просто не понял! — выдыхает покрасневший Коннорс.       — А че такое? — спрашивает Диллон, выглядывая из-за спинки дивана.       Рег тыкает себя в шею и делает вид, что кого-то страстно целует, снова тыкает в шею и складывает большой и указательный пальцы в круг. «Э-э-э», — тянет Диллон и беззвучно хохочет. За ним тихо посмеиваются и все остальные. Стивен делает вид, что занят пентаграммой. Под горлом щекочет, но он старается держать себя в руках.       — Еще бы, — фыркает Диллон, играя бровями. — Девчонка у него огонь. Вы видели, какие ножки?       — Макс, — Коннорс хмурится.       — И шейка.       — Норман.       — Талия аховая.       — Флинт!       — А попка вообще…       — Реголо!       — Надеюсь, они предохранялись.       — О, боже, Отто!..       — Я вас слышу, между прочим!       — Че ты там делаешь? Засос не смоешь, он сам сойдет!       — Я руки мою!       — Че?       — РУКИ МОЮ!       — А-а… Что, для второго раунда?       — Тихо, — вдруг выдыхает Рег.       И его голос уже не звучит весело. Сначала Стивен недоумевает. А потом у него дергается Глаз. И… «О черт!»       — Макс, — Рег вскакивает и указывает на телевизор. — Вруби-ка!       Диллон моментально подчиняется. Последние новости к этому часу…       — …Вопиющая безответственность Человека-паука, — вещает лысый дедок с усами-щеткой, — несомненно, причина этой чудовищной катастрофы…       — Твою мать, — выдыхает Паркер, выглянув из туалета. — Джемисон.       — Переключи на другой, — просит Рег.       — …Согласно последней информации, пожар в офисном здании вспыхнул в восемнадцать часов…       — Восемнадцать, — повторяет Питер, страшно побледнев.       И бросает взгляд на часы. Половина седьмого.       — …причины уточняются…       — Да-а, кому-то не повезло, — тянет Диллон и уже хочет переключить.       — Нет! — кричит Паркер и бросается наверх. За маской. — Не выключай! Я сейчас, сейчас!..       — Паркер! — зовет Стрэндж. — Паркер, стой!       — Питер, погоди, — просит Рег. Лицо у него напряженное. — Тут кое-что похуже пожара.       — Что?..       Стивен смотрит на Рега, Рег смотрит на него. Глаза цвета олова обжигают огнем — почти так же, как Глаз на шее и, что самое главное, охранные чары прямиком из Санктум Санкторума. Грудь сковывает холодом. Кто-то еще проник через барьер. Кто-то здесь, в Нью-Йорке. Стрэндж с мрачной досадой оглядывает людей в комнате и думает:       «Мы отловили не всех».