***
Место, которое Инк назвал "Дудл-сферой", было прекрасным. Прекрасным, но в данный момент непригодным для жизни и жутко пугающим, словно золотой туман мог ожить в любой момент и оттеснить Кросса к океану красок, чтобы утопить его в нем. Это была весьма нездоровая и параноидальная мысль, непонятно откуда всплывшая в сознании Кросса. Это тревожило. Безотносительно неприветливой атмосферы, было странно думать, что место, объединяющее всю Мультивселенную, настолько отрезано от нее. Бросив последний недовольный взгляд на свой браслет-коммуникатор, Кросс опустил руку. Падая, она неосознанно задела ребра. Когда он потерял сознание, ребро определенно еще было сломано. А вот насчет того, что было дальше, он не был уверен. Когда он очнулся, его контролировали. У Кросса было очень, очень плохое предчувствие по этому поводу. Он отогнал его и заставил себя не высказывать свою просьбу. – Так что же это такое? – вместо этого спросил он, указывая жестом на ведра и листы бумаги, плавающие в золотистом "небе". Инк не смотрел на него. Странное освещение Дудл-сферы еще больше подчеркивало тени под его глазницами, из-за чего он выглядел еще более изможденным, чем во время болезни. – Ведра – это оригинальные АВ. Бумаги – их ответвления. Предполагается, что ответвления вырастают из краски и принимают форму листов. Иногда несколько ведер смешиваются и создают новый лист, "смешанную АВ", если угодно. Но всего этого давно не случалось… – Инк погладил пальцами верхнюю часть маски, висевшей у него на поясе. – Пожалуйста, не тяни время. Ты знаешь, что хочешь сказать. Кросс хотел. Он так сильно этого хотел, что не заметил ноток обреченности в голосе Инка. Он сделал глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие. – Так это правда? Ты – Защитник. Инк напрягся. – Защитник Создания. Судя по всему. Призма кое-что объяснил. – Значит, он научил тебя новым способам программирования? Это здорово! – собственная улыбка показалась Кроссу слишком широкой для его лица. Он знал, что улыбается Инку, но это чисто радостное и восторженное выражение с непривычки казалось чужим и каким-то заржавевшим. Инк не улыбнулся в ответ: – Я знаю, чего ты хочешь, Кросс. Я не могу дать тебе это. Призма показал мне, что Защитники не могут воскрешать мертвых. Теоретически я могу вернуть Икстейл, но не его жителей. И вот так просто его волнение, его радость, его надежда исчезли. Кросс рассмеялся. Это было тихое истеричное "Ха!", как будто Инк рассказал ему удивительно смешную шутку. Это была не шутка. Инк не смеялся. Казалось, он вот-вот расплачется. Этот маленький Целитель был тем самым легендарным Защитником, которого Кросс искал все это время. Но даже легенда не могла вернуть близких Кросса. Близких, погибших от рук самого Кросса. Они были мертвы. Они все были мертвы. Из-за него. Чувство вины и скорби было подавлено ненавистью к себе. Кросс резко развернулся и выхватил нож. Звук вздоха Инка едва пробился сквозь туман отвращения к самому себе, застилавший его разум. – Пожалуйста, не уходи, – взмолился Инк. Кросс поднял нож, чтобы открыть портал, и заметил уголком глазницы знакомую фигуру. Он повернулся как раз вовремя, чтобы успеть разглядеть, что это, должно быть, "Призма", прежде чем его нарисованная форма рухнула обратно в коричневое море. Мало того, тяжесть давила на Кросса со всех сторон, словно туман превратился в тысячи осуждающих глаз, которые смотрели на него, ожидая, осмелится ли он уйти. У другого Защитника (другого Инка) не было времени задерживаться, но он успел донести свою мысль. Кросс не знал лично этого другого Инка, но подозревал, что если он уйдет сейчас, Призма найдет способ пересечь Мультивселенные, чтобы самолично выследить его (и, возможно, к нему присоединится собственный двойник Кросса). Кросс убрал нож. Он метался взад-вперед, тяжело дыша и проводя руками по лицу. Годы горя и вины раздирали его душу, и он кричал от боли, бесполезно пиная кристаллическую конструкцию, одиноко стоявшую в Дудл-сфере. Это не принесло ничего, кроме боли в ноге, и он выругался, тяжело опустившись на землю острова. Все, что он делал, пытаясь вернуть Икстейл, оказалось напрасным. Инк не мог оживить всех тех, кого убил Кросс. Кросс убил их ни за что. Их и бессчетное число других в бесчисленных Альтернативных Вселенных. Он причинил боль столь многим, и пути назад не было. Он должен причинить боль еще одному. «Сделай это. Оттолкни его. Накричи на него. Обвини его. Ты знаешь, что скрывается в тебе. Ты опасен для него. Неужели ты думаешь, что можешь контролировать ситуацию?» Кросс сжал кулак. Инк не дрогнул, когда Кросс вскочил на ноги и замахнулся на него. Он перехватил руку Кросса, прежде чем тот успел нанести удар, и ловко заломил ему руку за спину, швырнув его на твердую землю острова. Кросс зарычал, безуспешно пытаясь вывернуться, но замер, увидев, как в уголках глазниц Инка собираются слезы. – Даже не думай, что сможешь провернуть это со мной, – Инк задохнулся, в его голосе звучали истерические нотки. В душе Кросса забурлило чувство вины. Он скрыл его за свирепым взглядом и оскаленными зубами. На лице Инка отразилось чистое страдание. – Да пошел ты! – выплюнул Инк прежде чем Кросс успел отреагировать. – Я знаю, что ты пытаешься меня отпугнуть. Думаю, я бы понял, если бы ты действительно хотел меня ударить. Прекрати это, или, клянусь, я вколю тебе чертово успокоительное. Какая-то часть Кросса испытала облегчение от того, что Инк достаточно хорошо видит его насквозь, чтобы понять, что он не желает ему зла. Параноидальный и мучительный порыв, охвативший его, отступил ровно настолько, чтобы его захлестнуло чувство вины. Ощущение сдавленности в грудной клетке подползло к горлу, и не успел он опомниться, как его затрясло. Грудь болела так, будто его душа раскололась пополам. Кросс оттолкнул Инка и призвал свою душу, уставившись на нее. Она была совершенно белой и целой. Так не должно быть. Как давно это изменилось? Или она никогда не была наполовину красной? Нет, единственная причина, по которой он пытался заполучить душу, заключалась в том, чтобы получить Перезапись. Призрак Чары был с ним. Верно? Инк осторожно взял его за руки, отводя их от груди. Его глаза пристально изучали лицо Кросса: – Кросс, ты со мной? – он выглядел спокойным, но Кросс чувствовал, как он дрожит. Кросс вспомнил прошлое Инка и почувствовал себя еще хуже. – Я не… – заикался он. – Я не… Прости меня. – Извинение сорвалось с его губ, и за ним последовало еще несколько, повторяясь снова и снова: – Прости. Прости. П-прости меня… Инк поднял Кросса в сидячее положение и крепко обнял его, отказываясь отпускать. Он позволил Кроссу прижаться к нему, пока тот плакал. Несмотря на то, что Кросс сделал, он не осуждал и не колебался. Со стороны Кросса было ужасно эгоистично цепляться за Инка сейчас, но Кросс был именно эгоистом. Он погубил свой собственный мир, а затем погубил еще больше других миров и их обитателей в попытках исправить свою ошибку. Все его оправдания теперь были не более чем отговорками, а не "необходимым злом" для достижения своих целей. Он причинял и продолжал причинять боль другим. И он не собирался останавливаться, не так ли? – Я убил своих друзей, – признался Кросс, умоляя об осуждении, которого он заслуживал. – Я убил своего брата. Я убил их. – Мне жаль, – прошептал Инк. Ведь что еще тут можно было сказать? Он не мог исправить ошибки Кросса. Кросс не мог вернуться назад. Его друзья были мертвы. Х!Гастер был мертв. Он был убит еще в Икстейле. Именно из-за его смерти мир исчез, оставив Кросса и Х!Чару в Анти-пустоте. Глупый маленький Икс-Санс, дай отдохнуть своей больной голове~ Не рой могилу для Гас-тера, он никогда не был мертв~ По позвоночнику Кросса пробежал холодок. Он думал, что источником "песенки" Эррора было его безумие, а может быть, она относилась к кодам активации, которые оставил в нем Х!Гастер. Но что, если это было не так? Кросс попытался было заговорить об этом, но слова застряли в горле и так и остались в голове, заставляя его содрогнуться в тревожном молчании. В конце концов они уселись рядом с пещерой под золотым небом Дудл-сферы. В тишине Инк рассказал Кроссу основное о Мультивселенной Призмы и о том, как он потерял свою душу. Он старался преуменьшить реакцию другого Кросса на новость о том, что народ Икстейла не может быть восстановлен, но Кросс видел, как это пугает его. Горечь и ненависть к себе возрастали, но он не пытался снова оттолкнуть Инка, когда тот разматывал бинты у его глазницы. Инк внимательно осмотрел следы порезов: – Думаю, у меня хватит энергии, чтобы исцелить тебя. Иначе могут остаться шрамы. Кросс пощупал бинты кончиками пальцев. Где именно были повреждения на его лице? Если они зарубцуются, будут ли они похожи на его?.. «Подавляй, подавляй, подавляй». Кросс покачал головой: – Побереги свою энергию для… Взгляд, брошенный на него Инком, заставил его мгновенно передумать заканчивать это заявление: – Я уже говорил это раньше. И буду повторять. Дело не в том, чтобы "заслуживать". Старательно избегая встречаться взглядом со светящимися зелеными глазами, Кросс позволил Инку исцелить себя. Зеленая магия, как и в прошлый раз, была нейтральной и соответствовала температуре его черепа. Кончики пальцев Кросса не вспыхнули фиолетовым светом. Несмотря на то, что Инк находился на расстоянии вытянутой руки, он не набросился на него. Инк закончил свою задачу и поморщился, прижав руку к груди. Он призвал свою душу, и Кросс отшатнулся, несмотря на все усилия не реагировать. Следы повреждений были еще глубже, чем раньше, и шрам от копья Horrortale!Андайн был отчетливо виден. Видеть внутренности было тошно, поэтому Кросс поспешно отвел взгляд, не желая присматриваться. – Я не уверен, сколько еще повреждений она сможет выдержать, – признался Инк. Он позволил своей душе исчезнуть и посмотрел на Кросса. – Могу я еще раз взглянуть на твою, пожалуйста? Я не смог провести полный осмотр раньше и хочу убедиться, что нити Эррора не повредили твою душу. – Ты уверен, что не перегружаешь себя? – спросил Кросс. – Я знаю свои пределы, – заверил его Инк. Кросс нерешительно снова извлек свою собственную душу. Она засияла неярким, но здоровым светом, зависнув перед его грудью. Инк сделал то, что было необходимо и, похоже, остался доволен полученными результатами. – Твоя душа не повреждена. Нет ни трещин, ни шрамов, и твои ОЗ стабильны, – Инк сделал небольшую паузу и поднял взгляд на лицо Кросса. – Призма говорил что-то о душе своего Кросса. Она была красно-белой. – Моя тоже раньше была такой, – признал Кросс. – Х!Чара исчез давным-давно. Инк по-прежнему колебался. – Значит, у тебя сейчас должна быть половина души? Замешательство Кросса сменилось тревогой. Души не восстанавливаются со временем. И уж тем более не исчезают по воле случая прикрепленные половинки, как это, похоже, случилось с Х!Чарой. Кросс молчал, потому что, как обычно, не хотел говорить об этом, или потому что не мог говорить об этом? Коды активации Х!Гастера снова отключились. Они деактивировались во время путешествия в Дудл-сферу. Они были отключены, так ведь? Должны быть. Иначе Кросс снова напал бы на Инка, как и в прошлые разы. И он не стал бы сомневаться, что что-то не так, будь они по-прежнему активны. Верно? «Верно?» Кросс не знал. Он не мог знать. И, несмотря на способности к программированию, предыдущие случаи доказывали, что Инк тоже не сможет сказать. «Я в порядке. Я просто слишком много думаю. Я просто переволновался после Эррора. Я в порядке». По черепу Кросса скатилась капелька пота, и он окинул взглядом тысячи плавающих ведер и листов бумаги, ища, чем бы отвлечься: – Итак, отсюда мы можем добраться куда угодно. – Да, – подтвердил Инк, понимая, что Кросс хочет сменить тему. – И прежде чем ты спросишь, никто другой не сможет войти, пока я не разрешу. Эта Дудл-сфера слегка… агрессивно защищается, учитывая, что из себя представляет наша Мультивселенная. Кросс понимал, что желая, чтобы "агрессивная" защита успешно выжгла из него коды X!Гастера, он хотел слишком многого. – Нам нужно вернуться к остальным. К его удивлению, Инк выглядел далеким от энтузиазма: – Верно. Они добрались до Хоррортейла с помощью транспортных жетонов, – он схватился за лацкан своей шинели, впиваясь пальцами в коричневую ткань. – Если я пойду туда, Найтмер никого не тронет? Кросс колебался. – Эррор тоже может ворваться, если у него кончится терпение, – тихо сказал Инк. – Я не могу рисковать Хоррортейлом. Я отказываюсь. На этот раз Кросс не колебался: – Возможно, тебе не стоит задерживаться там надолго. Но мы можем рискнуть и навестить остальных. Я не оставлю тебя здесь одного. – Транспортные жетоны не гарантируют выход, – напомнил ему Инк. – Если что-то случится, пока нас обоих не будет, все окажутся в ловушке. Ты должен остаться с ними. Кросс хотел возразить. Отчаянно хотел. Но не мог. И не только потому, что они с Инком вполне могли оказаться единственным надежным выходом из Хоррортейла для Банды. Его преследовали подозрения и присутствие Х!Гастера. Кросс начал подозревать, что оно было более буквальным, чем он считал раньше. Тот факт, что его горло словно сжималось, когда он пытался высказать свои опасения, только усиливал их. Это страх и паранойя душили его или нечто иное? – Ты прав, – выдавил из себя Кросс. – Но я могу позволить себе иногда пойти с тобой. – Хорошо, – не замечая напряжения Кросса, Инк с трудом сглотнул. Он посмотрел на прекрасное золотое небо и пустынный коричневый океан Дудл-сферы. – Я не могу здесь оставаться. Я не готов восстанавливать это место. Я могу посетить его, чтобы попытаться исцелить несколько АВ, но если я останусь, то не думаю, что остановлюсь, пока не упаду в обморок или не разобью свою душу. Это может случиться и в Хоррортейле, если я попытаюсь отдохнуть там. Я… я знаю, что это эгоистично, но как ты думаешь, сможешь ли ты заставить меня остановиться, прежде чем я перестараюсь? – Обязательно, – пообещал Кросс. – И это не эгоистично. Инк фыркнул: – Клянусь, ты самый большой лицемер во всей Мультивселенной, – он потер руки, вероятно, ощущая кончиками пальцев комфортную текстуру своей шинели. – Защита Хоррортейла тоже будет зависеть от нас? – Скорее всего, – признал Кросс. – Поскольку Найтмер… пропал, возможно, Шилду и Гарду придется добывать для них припасы. Нам нужно будет заменить мои доспехи и плащ. – У него пересохло во рту. – Ты ведь сможешь снова заменить код? – Да, – подтвердил Инк. – Важно, чтобы мы оставались скрытыми, – настаивал Кросс, чувствуя напряжение в горле. Он протянул руки и схватил Инка за плечи. – Мы должны оставаться скрытыми, понимаешь? Инку явно стало не по себе, когда пальцы Кросса впились в ткань его шинели, но он кивнул: – Я понимаю. – …Хорошо, – Кросс заставил себя отпустить его. Инк остался на месте, озабоченно нахмурив брови, но не стал на него давить. – А как же все остальные AВ, которые зависят от Найтмера? – Таких, что напрямую зависят от его поставок, не так уж много, – уклончиво ответил Кросс. – Но они есть, – невозмутимо заметил Инк. Он надвинул маску на лицо. – Нам нужно добраться до остальных и разработать план. Хоррор… наверное, будет не очень доволен мной. Я вроде как сбежал, чтобы спасти тебя. – Мной он тоже будет не очень доволен, учитывая, что я проткнул ему руку, чтобы он позволил Эррору забрать меня, – виновато признался Кросс. Грозный черный взгляд маски совы уставился на него. Медленно приподняв маску, Инк открыл зеленые, подернутые тенями огоньки глаз, не выражающие никакого удивления: – Не думай, что сможешь провернуть это снова. Как бы ты ни старался, мы придем за тобой. Обещание прозвучало почти как угроза. Кросс подавил инстинктивное "Ты не должен, я этого не стою,***
В последнее время Топу нечасто выпадала возможность что-нибудь смастерить. Он всегда был так занят, управляя цирком, который в буквальном смысле был его семьей, что редко мог улучить момент для того, чтобы взять в руки инструменты и просто что-то сделать. Это что-то не обязательно должно быть полезным или даже функциональным. Он просто наслаждался творческим процессом, используя такие материалы, как металл, ткань или дерево, чтобы сконструировать все, чего пожелает его душа. Топ отложил отвертку в сторону и задумчиво осмотрел то, что у него получилось. Это была компактная простенькая машинка, предназначенная для подсчета количества людей, вошедших в определенную зону. Число гостей, посещающих цирк, росло в геометрической прогрессии, и Топ хотел понять, стоит ли вкладываться в расширение Биг-Топа. Мысль о том, что такое количество посетителей обрели счастье в его цирке, несказанно радовала его, отбросив часть сомнений, которые преследовали его с тех пор, как он оказался в ловушке среди кодов. Число людей, нашедших радость в этом мире, было таким маленьким, незначительным фактом в грандиозной структуре всего сущего, но это все равно заставляло его улыбаться. – Куда я могу пойти, если мне нужно где-то остановиться? Топ не подскочил только потому, что узнал этот мягкий, настороженный голос. Он повернулся к отгороженной стене на краю своей мастерской, улыбаясь одновременно с облегчением и теплотой: – Привет, Арк. Взгляд Арка был скрыт маской совы. – Ты собирался упомянуть место, куда я могу пойти. Где это? Топ догадывался, что он пришел сюда не для того, чтобы наверстать упущенное, и не потому, что он внезапно решил задержаться в Андертопе, но отсутствие приветствия со стороны Арка подтвердило это. Возможно, кого-то оскорбило бы его пренебрежение светскими условностями, но Топ был более проницателен. По его поведению было ясно, что Арк устал, напуган и на грани того, чтобы уйти, не получив ответа. Поэтому Топ быстро проговорил то, что должен был сказать: – Существует Альтернативная Вселенная под названием Флаффитейл, которая открыта для всех путешественников по Мультивселенной. У большинства местных жителей есть животные-компаньоны. В ее Столице на Северной улице есть заведение под названием "У Чино". Это кошачье кафе, но над заведением есть свободные комнаты для аренды. Тебе безопасно входить туда в том виде, в каком ты есть, Арк. Тебе не причинят вреда, на тебя не будут охотиться, тебя не вычислят и не выдадут. Скажи Чино, что ты хотел бы заказать латте "Звездный свет". Он поможет тебе, не задавая лишних вопросов. Какое-то время Арк молчал. Топ держал свои извинения, опасения и предложения при себе, зная, что Арк не хочет слышать их сейчас. Тот факт, что он вообще вернулся, доказывал, что он готов оказать Топу некоторое доверие. Топу стало интересно, что заставило его передумать. – …Спасибо. Арк выразил благодарность таким тихим голосом, что Топ едва расслышал его. Он исчез буквально за мгновение, слишком быстро, чтобы Топ успел ответить. Топ помедлил, а затем спокойно вернулся к маленькой машинке, над которой работал. Он предпочел не задумываться об этой встрече. В конце концов, для всех будет лучше, если он сделает вид, что этого не было.***
Он парил. Он падал. Он стоял. Он сидел. Он шел. Он бежал. Он кричал. Он делал все это и в то же время не делал ничего. Чернота Бездны была вечной. Она была вне времени. Она была бесконечной. Найтмер не мог воспринимать коды, оставаясь в неведении, хотя и знал, что его что-то окружает. Найтмер не знал, как долго он добровольно пробыл в этой ловушке между мирами. Он знал только, что уже не сможет выбраться. Он пытался сбежать… какое-то время назад. Он не знал, как давно это было и почему он пытался выбраться. Было… что-то. Возможно, зов. Он был слишком коротким и слабым, чтобы он мог за него ухватиться. К тому времени, когда он решил ухватиться за него, было уже слишком поздно покидать эту пустую безжизненную Бездну. Здесь не было ничего, кроме Найтмера. И его. Найтмер не знал, когда появился второй скелет. Он не знал, существует ли он вообще. Найтмер сомневался, что он действительно был здесь, учитывая, что он собой представлял, но, тем не менее, он присутствовал. Так или иначе, скелет был слишком похож на Дрима, но Найтмер знал, что это не его брат. Это был он сам. Его глаза были нежно-лавандового цвета, проницательные и ясные. Его осанка была степенной и уверенной, плечи расправлены, спина прямая. Его длинный плащ был темно-фиолетовым в тон одеянию под ним, с золотой эмблемой в виде полумесяца на спине. На голове лежал золотой обруч, на котором мягко поблескивала эмблема в виде луны. Исчезли полные надежды черты лица и хрупкая невинность ребенка, уступив место суровой зрелости и спокойной мудрости взрослого. Он выглядел как король процветающего королевства, уверенный в себе, праведный, уравновешенный и справедливый. Он был Найтмером, каким он мог бы быть. Истинным Хранителем Негатива, а не Испорченной тенью. И, как и положено Хранителю, он осудил демона: Ты гордишься собой? Вопрос был задан мягким, сдержанным тоном. Не похожим на голос Дрима, ибо он никогда не мог бы звучать так мрачно и разочарованно. Возможно, с отвращением, но отражение казалось настолько выше подобных эмоций, что он оцепенел. Найтмер не реагировал. Куда бы он ни посмотрел, отражение было повсюду в поле зрения. Иногда вслед за ним, подобно мерцающим бликам, проносились блеклые отпечатки его образа. Мы не можем отрицать этого, Найтмер. Мы трусы. Мы даже не можем признать, что натворили. Они были так напуганы, а мы даже не удосужились проверить их. И опять же, все, что мы сделали, это причинили им боль. Мы угрожали Хоррору, бросили Инка, пытались убить Кросса, погубили Киллера, чуть не уничтожили Даста… – по щекам его идеального отражения текли слезы. – Это были мы, Найтмер. Мы сделали это. По собственной воле. Рот его идеального отражения не шевелился, но Найтмер знал, что эти обвинения исходят от него. Его строгий взгляд, полный печали и презрения, пробирал Найтмера ледяным холодом до глубины уши. Даже Дрим никогда не смотрел на него с таким тихим разочарованием, словно втайне зная, что Найтмер всегда был способен на то, что он сделал с Мультивселенной. Мы такие лицемеры. Если бы не вмешательство Хоррора, мы бы расправились с Инком точно так же, как жители деревни расправились с нами. Признай, мы готовы были сделать это в любом случае, просто назло Хоррору. Мы бы выместили всю свою агрессию на Инке только потому, что он может выдержать наше прикосновение, – он рассмеялся, но звук был глухим и безжизненным. – Что говорит о нас то, что насилие – наш первичный инстинкт? Найтмер вздрогнул. Ты и это будешь отрицать? – с вызовом спросило его отражение. – Ты, конечно, любишь строить из себя героя. Найтмер не мог обрести дар речи. Так же, как и в случае с Дримом. Бедняга Дрим. Как мы могли причинить ему такую боль? Все, чего он хотел, – это помочь нам, но мы отказывались это видеть. Несчастный Найтмер всегда должен быть жертвой! И поэтому Дрим должен быть кукловодом и злодеем, верно? Но Дрим никогда не был манипулятором, Найтмер. Им был ты. Найтмер покачал головой. Его отражение усмехнулось в ответ на его отрицание: Эти воспоминания о нападении… Они явно были фальшивыми. Неужели ты действительно верил, что Дрим предаст нас таким образом? Что он обманом заставит остальных выследить нас? Дрим всего лишь хотел помочь, но ты оттолкнул его. Ты причинил ему боль. И многим другим. Все эти разбитые жизни. Все эти разрушенные миры. Все эти загубленные души. Почему? Почему их жизни стали справедливым обменом на твою победу? У тебя вообще есть ответ? Найтмер не знал. Но ведь ты не ограничился теми, у кого есть душа, не так ли? Ты мог забрать брата Инка с собой или просто оставить его в этой белой бездне в качестве дополнительной мотивации для обеспечения верности Инка. Вместо этого ты убил его просто потому, что не мог смириться с мыслью о том, что у кого-то могут быть хорошие отношения с братом. Найтмер содрогнулся. Его отражение было беспощадно к нему: Равновесие нарушено из-за твоих действий. Из-за тебя Мультивселенная оказалась на грани гибели. Но у тебя даже не хватает смирения, чтобы принять то, что ты сделал. Вместо этого ты продолжаешь придумывать оправдания. И давать "уроки". Если уж ты так рвешься стать гордым демоном, то, пожалуй, стоит выложиться по полной. Сколько еще вреда ты можешь причинить на данном этапе? Гораздо больше. Логически Найтмер это понимал. За эту мысль он и уцепился, пока парил, застряв в ловушке в Бездне между мирами. Невежественный, самонадеянный Найтмер… – вздохнуло его идеальное отражение. – Мы не в ловушке. Мы никогда не были в ловушке. Мы можем уйти, когда захотим. Найтмер знал, что это правда. Он отвергал реальность своего положения, потому что знал также, что если он вырвется, то обратно в Мультивселенную шагнет не он. И Найтмер точно знал, на кого Порча будет охотиться в первую очередь. За ширмой этого "осуждения" шептали спокойные, извращенные описания того, как ему следует наказать своих непокорных подчиненных, и Дрима, и Мультивселенную, и всех остальных, кто когда-либо осмеливался выступить против их справедливого Короля. Заставить Банду заплатить за предательство. Заставить их смотреть, как я переломаю Инку все кости. Швырнуть Инка туда, откуда он пришел, пока он не усвоит урок и не начнет молить меня о пощаде. Убить Блу за порчу моей собственности. Разорвать на части драгоценный Омега-таймлайн Core!Фриска. Заставить Дрима наблюдать за гибелью Мультивселенной, прежде чем он, наконец, присоединится к ним… Порча не была по-настоящему разумной, но в ней было достаточно чего-то, чтобы ее забавляло его сопротивление. А может быть, это был собственный садизм Найтмера, отражавшийся на нем в обратную сторону. В любом случае, она не возражала против того, что Найтмер сопротивлялся. У нее было столько времени, сколько нужно. И она знала, что победит. Найтмер согнулся, схватившись за грудь: мертвое почерневшее яблоко его души было таким холодным, что обжигало. Тонкая улыбка его отражения стала шире, глазницы сузились до зловещих щелей, а огоньки в них зажглись ядовито-голубым светом. Ядовитая жижа текла из глазниц, окрасив его зубы, когда он широко ухмыльнулся. Он наклонился, и на краткий миг красивый фасад раскололся, обнажив гниющую, извивающуюся черную слизь. Маскировка замерцала, затем вернулась, хотя в этом не было необходимости. Его жертва не может сопротивляться вечно. Не волнуйся, Найтмер, – успокаивало его идеальное отражение, в то время как его присутствие обвивалось вокруг черного яблока его души, пронзая ее, словно ядовитыми шипами. – Нам дан шанс. Мы можем все исправить. Они никогда больше не предадут и не бросят нас. Нужно только выбраться отсюда. – Нет, – отказался Найтмер, чувствуя, как по его подбородку потекла токсичная черная желчь. Уголки рта его отражения приподнялись, улыбка была прекрасной и, казалось, теплой: Если ты настаиваешь. Я могу быть терпеливым. Но я никуда не уйду без тебя, Найтмер. Мы будем вместе навсегда, правда? Тени сгустились еще больше.