***
Астер не мог уснуть. Сколько бы он ни ворочался в своей постели, его разум оставался активным, а крылья болели. В этом не было ничего необычного для Астера, у которого было слишком много бессонных ночей после изгнания, но сегодня мрачные тени его пустой квартиры преследовали его. В конце концов, он отказался от идеи отдохнуть и, переодевшись в свою повседневную одежду, вышел на улицу. Как и в Подземельях, существующих в большинстве Альтернативных Вселенных, в Омега-таймлайне не было настоящего цикла "день-ночь", поэтому большинство жителей придерживались его исключительно для составления расписания (и поддержания ощущения нормальности). В отличие от Подземелий, белое небо постоянно освещало мир, поэтому во многих домах были установлены плотные светонепроницаемые шторы. Астер вышел наружу, дал глазам немного времени, чтобы привыкнуть к смене освещения, и вскоре направился вдоль по улице. Он подумывал о том, чтобы пойти в одну из многочисленных зон отдыха, созданных для жителей города, но ему не хотелось посещать Колизей или собственный бар Гриллби Омега-таймлайна. Даже Библиотека сегодня не привлекала его. Ученые нередко возвращались в Лабораторию Небоскреб после окончания своей смены. Слишком многим из них было свойственно ходить на работу, чтобы попытаться отвлечься. Астер хотел отвлечься. Его рука сомкнулась на хрустальном кулоне на шее. Он знал, почему не может заснуть. Он не хотел спать и позволять своему разуму снова рождать кошмары о гибели своих братьев. Астер начал бродить по зданию, направляясь к своей лаборатории длинным путем, просто чтобы подольше быть в движении. И подальше обогнуть энергетический сектор. Там проводились эксперименты с Ядром, якобы для того, чтобы увеличить среднюю производительность в попытке учесть возросшее число вновь прибывших. Ходили слухи, что на самом деле они создавали оружие на основе Ядра, типа бомб. Учитывая судьбы многих Гастеров, Астер принципиально избегал этой зоны. В это время в коридорах было не так много Ученых, но Астер все равно чуть не столкнулся с кем-то. Он отступил в сторону как раз вовремя, но Гастер остановился на месте, избегая столкновения. На этот раз оно было бы весьма неприятным, учитывая, что в руках у него была чашка с дымящимся горячим кофе. Или с горячим шоколадом? А может быть, мокко? На этот раз Астер узнал Гастера, участвовавшего в проекте "Защитник". Они уже достаточно поработали друг с другом, и вместо того, чтобы взирать на него в осуждающем молчании, Гастер, казалось, смягчился: – Еще одна бессонная ночь, Астер? – Да, – коротко подтвердил Астер. – Я надеялся сделать… на данный момент что угодно. Гастер оглядел его с ног до головы, и на его лбу появилась легкая складка: – Не стоит ничего испытывать в одиночку. Так и пропадают многие Гастеры. Астер согласно хмыкнул. Он сомневался, что сканеры Мультивселенной способны забросить его в Пустоту, но признавал, что Гастер прав. Существовали строгие ограничения, чтобы избежать любых инцидентов, связанных с Ядром. Core!Фриск особенно тщательно следил за безопасностью. – Я сам сейчас на перерыве, – продолжил Гастер. – Я направляюсь на смотровую площадку подышать воздухом. Не хочешь составить мне компанию? Астер знал этого Ученого не так хорошо, как Стретча и Альфис, но не видел причин отказываться. Гастер терпеливо подождал, пока он возьмет себе кофе из автомата, и они поднялись на смотровую площадку на крыше. Эта платформа использовалась для сбора данных, но в основном она служила местом, где можно было отдохнуть и полюбоваться видом на Омега-таймлайн. Отсюда было видно столько всего. Лес, парки, Пещера Водопада, электростанция, даже огромный Колизей и Штаб-квартира Стражей. Астер и Гастер устроились на скамейке, любуясь открывающимся видом. До сих пор было странно осознавать, что сейчас "ночь", когда небо было ослепительно белым. – Прошу прощения за назойливость, но ты переехал сюда относительно недавно, верно? – спросил Гастер. – Да, – пробормотал Астер. – А ты? – Я здесь уже давно. В Омега-таймлайне и в этом самом здании, – Гастер сделал глоток своего напитка и хмыкнул. – Локации в основном остались прежними, но многое изменилось. Границы расширились, как и Штаб Стражей. А жилой поселок теперь больше похож на город. – Как ты оказался в Омега-таймлайне? – с любопытством спросил Астер. Он тут же пожалел об этом. – Боже, это было грубо. Извини. – Это не проблема, – отмахнулся Гастер. – В таком месте, как это, следует ожидать подобных вопросов. Это было очень давно. Я даже не могу сказать, сколько лет назад, учитывая… ну, как здесь устроено время. – Он бережно сжал чашку обеими руками, словно держал не что-то неодушевленное, а маленькую птичку. – Я, как и многие другие мои альтернативы, попал в Ядро моего мира. В итоге это спасло мне жизнь. Когда мой мир был разрушен, я остался в Пустоте. Я был единственным выжившим. Я надеялся, что мой сын Санс тоже выживет, воспользовавшись своей машиной, но… Этому не суждено было случиться. Слова застряли у Астера в горле. Его рука дернулась, но он заставил себя не тянуться к кулону из синего кристалла на своей шее. Гастер опустил взгляд в свою чашку, взбалтывая содержимое: – Core!Фриск нашел меня, и я перебрался сюда. Меня быстро приняли на работу в эту лабораторию за мои знания о кодах. Раньше я работал с другим Гастером, который тоже хорошо разбирался в этой области, но он уволился из-за разногласий по поводу того, как Доктор Фелл ведет дела. Он не был постоянным жителем, так что, полагаю, у него была возможность вернуться домой. – Мне очень жаль, – тихо сказал Астер. – Ты не представляешь, сколько раз я слышал от окружающих эти слова. Так много раз, что порой казалось, будто старые раны открываются снова и снова, – Гастер тихо и горько усмехнулся. – Это почти сводит с ума – знать, что существует другая Мультивселенная, где мой мир, возможно, был спасен. В которой существует Защитник. И где Разрушитель не свихнулся от Порчи. Астер сочувствовал его разочарованию и печали. Сказать, что в работе над проектом "Защитник" не было достигнуто никакого прогресса, было бы преуменьшением. С тех пор, как была предпринята первая попытка, команда Ученых так и не смогла увидеть другие Мультивселенные. Доктор Фелл Гастер начал всерьез задумываться о том, что альтернативный Эррор каким-то образом сломал их машину дистанционно из другой Мультивселенной. Хотя этот вариант Разрушителя и не был столь злобным, как их версия, мысль о том, что он способен проникать через Мультивселенные и проделывать такие вещи, была ужасающей. Астер и его команда не были посвящены в большую часть информации о том, как Доктор Фелл и другие, возможно, ищут собственную версию Защитника, которого они видели в другой Мультивселенной. У него было ощущение, что по меньшей мере, все Сансы, попадавшие в Омега-таймлайн, были незаметно проверены. Это все еще беспокоило его. Гастер заговорил раньше, чем Астер успел сообразить, что ответить: – Ты знал, что при определенных обстоятельствах кровь Эррора может быть взрывоопасной? Астер ответил не сразу: – Она может? Выражение лица Гастера оставалось суровым: – Прежде чем мы отчаялись настолько, что стали проверять другие Мультивселенные в поисках Защитника, Доктор Фелл Гастер хотел узнать, сможем ли мы использовать кровь Разрушителя для создания устройства или оружия для борьбы с ним. Оказалось, что у Эррора есть старая травма, которая постоянно кровоточит, поэтому Core!Фриск добыл образец крови после одной из его атак и передал его нам. Попытки экспериментов с кровью Разрушителя закончились неудачно. Несколько Ученых были убиты, – его взгляд стал отстраненным. – Мы попытались использовать в эксперименте частицу Разрушителя. Как будто сама Мультивселенная наказывала нас за нашу дерзость. – Мне жаль, – пробормотал Астер. – Уроки были усвоены, хотя не сказал бы, что результаты того стоили, – резко сказал Гастер, но было видно, что он все еще погружен в воспоминания. – Сейчас все иначе, чем было тогда. Теперь мы знаем, что есть Защитник. Он существует. – Он посмотрел с балкона вдаль, огоньки его глаз потускнели. – Это завораживает, не правда ли? Лишь он один может спасти нас. Его сила и магия не могут быть скопированы, перенесены или подарены. От него и только от него зависит исправление этой Мультивселенной после стольких ошибок… – Он закрыл глазницы и запрокинул череп, словно не желая больше видеть белый небосклон. – Какое страшное бремя. Если быть честным с самим собой, Астер не задумывался об этом. Ему и так было о чем беспокоиться (и тихо горевать), чтобы испытывать нечто большее, чем общее чувство тревоги по поводу намерений Доктора Фелл Гастера в отношении возможного Защитника. Мысль о том, что такой монстр теоретически мог бы исправить их Мультивселенную, все еще казалась фантазией. Астер не знал, что сказать Гастеру и нерешительно положил руку ему на плечо. Взгляд Гастера метнулся к точке контакта, но вскоре он расслабился и кивнул в знак благодарности. Больше они не разговаривали, сидя в дружеском молчании и впитывая мягкую атмосферу "ночного" Омега-таймлайна. В Омега-таймлайне не было солнца, чтобы наблюдать его восход. Ни одно небесное тело не указывало на течение времени. Свет, даруемый небом, не менялся, и тени, рожденные им, были неизменно глубокими.***
Тишина темноты была оглушительной. Нельзя сказать, что было совсем тихо, но из-за отсутствия электричества в Подземелье Хоррортейла казалось, что те немногие звуки, которые еще оставались, были слишком громкими. Не было слышно ни электрического гудения освещения, ни скрежета и грохота механизмов. Вместо этого гнетущую тишину нарушали лишь звуки тревожного дыхания и далекие крики. Мягкое сияние костяной атаки осветило темный кабинет в замке Хоррортейла. Оттенок индиго был не самым лучшим вариантом, чтобы рассеять темноту, но этого было достаточно, чтобы Кросс смог разглядеть испуганные и напряженные лица остальных. Кость дрожала в руке Даста, заставляя минимальный свет дрожать вместе с ним. – Все живы? Исключая тебя, Папс. – Я невредима, – сказала Ториэль. На ее ладони появился огненный шар, который частично осветил ее лицо. – Пожалуйста, не могли бы вы помочь мне найти одну из масляных ламп? В ходе поисков зажглось еще несколько атак, но ни Киллер, ни Хоррор не двигались. Кросс видел достаточно хорошо, чтобы определить, что большая фигура возле стола – это Хоррор, а громкие проклятия Киллера вскоре выдали его местоположение. Любой юмор, который Кросс мог найти (или уцепиться за него) в его реакции, быстро угас, когда он понял, что говорит Киллер. – Арк, ответь. Чертовы Звезды, Инк! Ответь мне! Хоррор молчал. Кросс понял, что он в сознании, только по слабому красному отблеску, которым светился его глаз. Его глазницы были почти закрыты. Он ранен? – Это был обвал? – спросил Кросс. Его голос звучал слишком тускло и невнятно даже для него самого. Попытка отрицания не удалась. Он уже знал ответ. Они все знали. Ядро Хоррортейла вышло из строя. И причиной тому был отпечаток негатива Найтмера. – Я нашла лампы, – бодро вмешалась Ториэль. – Они нам понадобятся лишь на пару минут. Мы сделали выводы из прошлого раза. Здесь есть аварийный генератор, который на время восстановит необходимую мощность. Он должен заработать с минуты на минуту. Вскоре послышалось слабое шипение масляного фонаря, и он зажегся мягким светом. В отличие от люминесцентного освещения, фонарь отбрасывал темные тени на стены, оставляя глубокие провалы темноты. Стараясь с переменным успехом ни во что не врезаться в темноте, Кросс направился к Хоррору. У Даста возникла та же мысль, и они присели перед ним, осматривая его на предмет повреждений. Проверить они могли только зрительно. Ведь их Целитель пропал без вести. – Ты в порядке, здоровяк? – Кросс удержался от прикосновения к руке Хоррора. Глазницы Хоррора открылись чуть шире, но ошеломленный взгляд в них остался: – Он исчез. Кросс не знал, говорит ли он об Инке, Найтмере или о них обоих. – Мы его вернем. – Что там произошло? Требование Ториэль прозвучало так неожиданно, что Киллер вздрогнул и призвал нож. Мгновение спустя он узнал ее и отступил назад, заставив атаку исчезнуть. – Найтмер Испорчен. Он побил Инка, чтобы наказать нас. Переломал ему кости и избил его. Инк отогнал его от нас и Испорченный распространил отпечаток негатива по Хоррортейлу, в результате чего Ядро сломалось. Инк был так изранен, что запаниковал и телепортировался черт знает куда, – Киллер закрыл глазницы руками. – Возможно, прямо сейчас он истекает кровью в каком-нибудь Геноцидном таймлайне. – Инк пережил и худшее, – попытался утешить его Даст. – Только потому, что Призма поддерживал его душу, – огрызнулся Киллер. – Сейчас мы ничем не можем помочь Инку, – осознание этого факта оставило во рту Кросса такой горький привкус, что ему показалось, будто его сейчас вырвет. – Нам нужно укрепить наши позиции здесь. Блокировка Инка сработала. Она не пустила Испорченного. Если бы он мог войти, то уже был бы здесь. Мы должны починить Ядро. Эмоции нужно было отбросить. Банда не могла паниковать (или горевать) по поводу судьбы Босса и ранений Инка. Нужно было действовать, причем немедленно, пока они не потеряли то хрупкое убежище, которое у них еще оставалось. Найтмер, возможно, поддался бы искушению пригрозить Хоррортейлу, чтобы выманить Банду. Но Испорченный просто проложит себе путь по головам местных жителей и захватит Банду силой. «Найтмер Испорчен. По-настоящему Испорчен. И он хочет Испортить нас», – рука Кросса дрожала, когда он прижал ее к груди. Ториэль не дрогнула при известии о Порче Найтмера, хотя ее руки сжались в кулаки так крепко, что Кросс заметил, как они дрожат: – Энергии генератора хватит всего на несколько дней. Кросс никогда не был Ученым, как некоторые другие, но он знал, что им нужно делать дальше: – Тогда мы достанем детали, чтобы починить Ядро. «Но сможем ли мы починить Ядро?» Кросс знал, что не он один подумал об этом, но никто из них не стал это озвучивать. – Папс? – Хоррор тихо позвал брата по имени. Его дыхание было учащенным, а огонек глаза мерцал. – Где Папс? – Он в безопасности, Санс, – твердо сказала Ториэль. – Он здесь, с нами. Ее фраза показалась Кроссу немного странной. Потом он заметил выражение лица Хоррора, как будто тот был наполовину погружен в воспоминания, и понял, что сообщение о том, что Паприка находится здесь, в замке (бывшем замке Андайн), может быть воспринято не лучшим образом. Киллер присел на корточки у локтя Хоррора и нерешительно положил ладонь ему на плечо. Взгляд Хоррора метнулся к нему, его глаз вспыхнул яростным красным огнем, но он тут же узнал Киллера и расслабился. Даст раскачивался взад-вперед, вцепившись в свой шарф: – Ты прав, Па… э-э, Призрак. Что, если горожане запаникуют и снова взбунтуются? – Я постараюсь успокоить их, насколько смогу. Взрыв мог вызвать обрушение, – Ториэль высоко держала голову, ее взгляд был пронзительным и сосредоточенным. – Боюсь, что поиск запчастей будет зависеть от вас. Обменять то, что нам нужно, сейчас невозможно, верно? Банда переглянулась. Вариант, что им придется напасть на какой-нибудь мир, чтобы получить то, что им нужно, существовал всегда, но никто из них не испытывал особого энтузиазма по этому поводу. Даже Киллер был не в восторге от этой идеи. Хм. Может быть, Инк все-таки оказал на них положительное влияние. – Может, и нет, – капюшон Даста скрывал его лицо. – Когда я уходил, у Дасттейла было рабочее Ядро. У Чего-то-Нового тоже, верно? Растерянность на лице Киллера сменилась решимостью, и он кивнул. – Мы возьмем нужные нам запчасти из Чего-то-Нового, – решил Даст. – И… может быть, нам стоит оставить Дасттейл нетронутым на случай, если нам понадобится перебраться туда. Я могу использовать жетон, чтобы пойти… подготовиться и сделать его более удобным для граждан. Если бы им пришлось перебраться в Дасттейл, жители Хоррортейла могли бы быть в безопасности… Но не Банда. Более того, они не пошли бы с Ториэль и остальными. Судя по выражению лиц Даста и Киллера, они оба понимали, что им предстоит сделать, если они не смогут починить Ядро Хоррортейла. – Даст, ты не обязан… – Кроссу казалось, что душа в его груди пытается разорваться на части. – Я готов, – прорычал Даст. – Потому что, черт возьми, мы не позволим народу Хоррортейла умереть сейчас. Отродья ушли. Они не вернутся. Если вам… нам нужно перебраться туда, чтобы выжить, значит, мы переберемся. Хоррор справился со своим страхом и посмотрел на Даста со своего места на полу: – Спасибо, Даст. – Не за что, – Даст надвинул капюшон еще немного вперед, скрыв верхнюю половину лица тенью. – Кросс, сначала достань все, что сможешь у Герсона в Маркеттейле. – Будем надеяться, что щиты Инка скроют тебя от Испорченного, – Киллер вытащил нож и поигрывал им, но Кросс распознал в этом нервный тик, а не угрозу. Кросс не стал терять времени и начал переодеваться в свою полную униформу Гарда. Ториэль и ее Королевские Стражники вежливо отвели взгляды, но все они уже прошли ту грань, когда кого-либо из них это волновало настолько, чтобы чувствовать смущение. Время было не на их стороне. Несмотря на срочность и встревоженные взгляды, Кроссу потребовалось время, чтобы вызвать свой нож. Он уставился на фиолетовое лезвие и с трудом сглотнул, стараясь не думать о тех образах, которые Испорченный навязал ему в Дримтейле. С Кроссом все было в порядке. Он просто видел образы своих близких, раны на их телах и светящиеся фиолетовым светом глаза, когда Х!Гастер управлял ими, словно марионетками-нежитью. Но это были всего лишь галлюцинации. А не реальность. И не эти галлюцинации заставляли руки Кросса дрожать, когда он призвал нож. Хоррор, пытаясь спасти Инка, едва не врезался головой в ауру Испорченного, что, скорее всего, привело бы к его гибели. Кросс остановил его своей магией. Должно быть, это была костяная атака, размытая и искаженная галлюцинациями, охватившими его разум. Вот и все. Вся причина в этом. Потому что на мгновение Кросс готов был поклясться, что магия, остановившая порыв Хоррора, приняла форму ярко-фиолетовой ладони. «Ты все контролируешь, – думал Кросс. – Это была всего лишь галлюцинация. Ты все контролируешь». Он открыл портал в Маркеттейл и шагнул в него.***
Паприка нашел Хоррора на кухне замка. На столешнице рядом с плитой стояла пустая кастрюля. Ее можно было зажечь с помощью магии, не используя временные генераторы, которые оставляли часть света включенным. На столе не было никаких ингредиентов, которые можно было бы положить в кастрюлю. Они оставались спрятанными в шкафах и холодильнике. Хоррор не помнил, что он собирался приготовить. Он не помнил, как пришел сюда и как уговорил поваров уступить ему место. Паприка отодвинул пустую кастрюлю и обнял брата. Хоррору потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, как вернуться. Он держал глазницы открытыми, чтобы, закрыв их, не увидеть, как его брат умирает от голода, а Инк – от ран у ног Найтмера. Темные образы, которые навязывал ему Испорченный, манили его к краю, уговаривая просто отпустить. Чтобы помочь Папсу, чтобы спасти Инка, чтобы вернуть Найтмера, просто сдаться и снова отпустить здравомыслие. Стать чудовищем, чтобы защитить их. Хоррор перешел эту черту, но он вернулся. Он остался. С помощью Банды, Инка и Найтмера. Теперь Найтмер был потерянным. Хоррор не нуждался в участии Порчи, чтобы присоединиться к нему. Он и так уже был на грани падения в свой личный ад. – Все будет хорошо, Санс, – Паприка обнял его крепче. – Не теряй надежды. Хоррор ничего не ответил. Его глазницы оставались открытыми и пустыми.***
Дриму было холодно, хотя он чувствовал, что его тело покрывает какая-то ткань. Одеяло? Оно было слишком тяжелым для его костей, давило и жалило везде, где касалось их, но не спасало от холода. Дрим попытался приподнять глазницы, но смог открыть их только наполовину, после чего они вновь закрылись. Обжигающе горячая рука схватила его за плечо, и он вздрогнул. Рука тут же отпустила его, и он почувствовал прилив радости и беспокойства от ее владельца. – Дрим? Ты меня слышишь? Это Блу. Блу был рядом. Он волновался. Из-за Дрима? Это было неприемлемо. Дрим, борясь с усталостью, заставил свои глазницы открыться. – Ты очнулся! Слава Звездам! – облегчение Блу отразилось как в его ауре, так и на его лице. Он улыбался, но в его глазницах стояли слезы, а эмоции были в полном беспорядке. Дрим моргнул и сосредоточился на пастельно-желтых обоях позади него. Он еще немного осмотрелся и запоздало понял, что находится на больничной койке. Кроме того, он был подключен к нескольким аппаратам, которые отслеживали его жизненные показатели. Ох. Это… было нехорошо. – Где?.. – слабость собственного голоса шокировала даже его самого, и он замолчал. – Ты находишься в больнице Родного Города на Поверхности, в Андерсвапе, – пояснил Блу. – Ты упал в обморок дома около пяти часов назад. Твои жизненные показатели не снизились, но ты потерял сознание. Врачи сказали, чтобы ты отдохнул. Твоя болезнь – это не то, с чем они могут… п-помочь. Они… Я… – Печаль пронзила его ауру, как зияющая рана, и Дрим вздрогнул. – Я видел твою душу. О. Неудивительно, что Блу так волновался. Дрим слишком устал, чтобы сделать что-то большее, чем закрыть глазницы: – Прости… – Нет нужды извиняться. Зато я, Великолепный Санс, могу поддержать тебя немного лучше теперь, когда я… знаю, – Блу боролся со своим страхом и грустью, сосредоточившись на позитиве как ради себя, так и ради Дрима. – Я еще не звонил Стретчу. Он на работе. Дремлет, я уверен. Они оба знали, что Стретч не будет дремать. Дрим сдержал протест насчет того, что Стретчу не нужно отпрашиваться с работы ради него. Дрим знал, что он сделает это в мгновение ока (и не в качестве оправдания своей лени). Стретч делал вид, что это не так, но ему было далеко не все равно. Это светилось в его ауре всякий раз, когда он видел Дрима. Звезды, Дрим не знал, как он вообще мог заслужить право называть этих братьев своими друзьями. – Ты знаешь, что произошло? – Блу возился со своими перчатками, подтягивая манжеты. Дрим помнил, что Блу готовил завтрак. Он также помнил, что чувствовал себя ужасно в течение нескольких дней до своего обморока. Однако сам обморок не был чем-то из ряда вон выходящим. Он просто… упал. – Что-то случилось с Найтмером. Кажется, баланс окончательно нарушился. Не думаю, что это можно исправить. Слезы наполнили его глазницы прежде, чем он успел их остановить. Дрим отвернулся от Блу и судорожно вздохнул. Он годами справлялся со своей утратой, но чувствовал, что с его братом что-то изменилось в худшую сторону. Возможно, необратимо. Дрим не знал, что именно, но боль в его душе была мучительна, как никогда, и он едва мог собраться с силами, чтобы заставить себя пошевелиться. «Это просто шок, – убеждал себя Дрим. – Ты должен продолжать бороться. Ради Блу, ради Мультивселенной, ради Арка, ради себя. Даже не думай сейчас сдаваться». В комнате появилось еще одно присутствие, сопровождаемое новой аурой беспокойства, облегчения и легкой радости от того, что Дрим очнулся. Core!Фриск присел на край больничной койки Дрима и накрыл его руку своей. Как и у Блу, она оказалась неестественно горячей. Дрим понял, что дело не в том, что у них слишком высокая температура. Они были слишком теплыми, потому что он был слишком холодным. – Прости, что опоздал. Я так рад, что с тобой все в порядке, Дрим, – Core!Фриск сжал его руку так же, как Блу. – Что мы можем для тебя сделать? Дрим не знал, как помягче сказать то, что должен был. – Я не думаю, что что-то можно сделать, Фриск. Лицо Кора помрачнело, и в пустых глазах навернулись слезы: – Ты не умираешь. Блу и Дрим вздрогнули. Дриму удалось поднять руки и крепко обнять Фриска. Тот болезненно пискнул и уткнулся лицом в его шею. Дрим понял, что на нем все еще его обычная одежда. Похоже, в больнице рассчитывали, что он будет временным пациентом. Так оно и будет. – Я не умираю, – согласился Дрим. – Но кое-что изменилось. Я не уверен, насколько я смогу вам помочь. – Ты очень поможешь, если поправишься, – подчеркнул Фриск. – Мы должны перевести тебя в больницу в Омега-таймлайне. Лучше всего подойдет медцентр "Золотая Руна". Там больше всего специалистов. Может быть, мы даже сможем привлечь Сая. Они обязательно помогут тебе. У Дрима не хватало духу сказать им, что ему, возможно, не станет лучше. От усталости и боли в костях ему казалось, что он находится на расстоянии легкого дуновения ветерка от падения. Он не хотел падать. Слишком многим было нужно, чтобы он продолжал стоять на ногах. – Нам нужно быть осторожными. Если жители увидят меня в таком состоянии, они потеряют еще больше надежды. – Я проведу тебя без уведомления, – пообещал Core!Фриск. Теперь, когда у него был план, он стал гораздо энергичнее. – Просто дай мне… Core!Фриск замялся и замолчал. Дрим узнал этот взгляд, который появлялся у него, когда он смотрел куда-то за пределы видимости. Его пустые глаза медленно расширились, и он поднялся со своего места: – Блу, скажи врачам, чтобы они выписали Дрима и подготовили его к переводу в медицинский центр "Золотая Руна" в Омега-таймлайне. Я скоро вернусь. Не сказав больше ни слова, он исчез.***
Сознание возвращалось к Инку поэтапно. Первым вернувшимся чувством было осязание и сопутствующая ему боль. Не нужно было делать сканирование, чтобы понять, что несколько его костей сломаны и кровоточат. Несмотря на раны, Инк не двигался и молчал, оставаясь лежать на боку. Воспоминания о том, что произошло в Дримтейле, никуда не исчезли, как бы сильно ему этого ни хотелось. Коды Хоррортейла жалили, но все же сохранялись на месте. Инк не имел ни малейшего представления о том, где он находится. Он не чувствовал никаких ограничений, но в его состоянии он никуда не собирался уходить. Ему нужно было исцелиться. В зависимости от того, где он находился и кто был рядом, это могло закончиться для него очень плохо. Ему нужно было уходить. (Щупальца полоснули Инка по спине и переломали его кости, как прутики…) Инк услышал шорох ткани. Его душа отреагировала, тревожно забившись. Он осторожно приоткрыл глазницы, пытаясь понять, где находится, но увидел лишь темноту и слабое свечение позади себя. Глазницы были липкими, вероятно, от крови. По крайней мере, он не ослеп. – Я знаю, что ты очнулся. Видимо, Инк смотрел не в ту сторону. Он попытался повернуть голову, но чья-то рука легла ему на щеку, не давая шевельнуться: – Я бы не стал этого делать. Ты изрядно потрепан. Владелец руки переместился в поле зрения Инка, и он смог разглядеть его. Гено в основном походил на обычного Санса, за исключением красного шарфа, плавящейся глазницы, незначительных сбоев и большой раны на груди. Глазница не задевала восприятия Инка, но порез привел его в состояние повышенной готовности. Он попытался поднять руку, но от боли в руке и ребрах у него потемнело в глазах. – Не двигайся, – настаивал Гено, присев перед Инком. – Ты не можешь умереть в этом месте, но я не хочу знать, сколько крови ты можешь потерять. Изо рта Гено потекла красная струйка. Чернота, стекавшая по лицу Инка, была гораздо гуще. Он вспомнил жестокое нападение Испорченного и захлебнулся звуком, который мог быть как душераздирающим криком, так и воплем разочарования. – Ты находишься на экране Сохранения в Зале Суда Нейтрального Афтертейла, – улыбка Гено была пустой. – Добро пожаловать в ад. – Сссооо-хрк, – Инк откашлял еще больше черной крови. Гено поморщился. Он отвернулся, и над его оплавленной правой глазницей собрались глюки, снова скрывая ее: – Я ничем не могу тебе помочь. Мне очень жаль. Инк попытался снова дотянуться до Гено и заметил, что несколько его фаланг сломаны. Возможно, его порванные перчатки удерживали кости на месте. Инк закрыл глазницы и судорожно вдохнул. «Сосредоточься. Пациенту нужна помощь. Область нестабильна. Больно. Может потерять сознание. Возможно, слишком рискованно прибегать к зеленой магии. Что у нас с медикаментами?» Черный пояс, кобура на левой ноге и большая часть одежды были сорваны во время нападения. Шарф в основном не пострадал, хотя и был немного испачкан черным, и несмотря на обстоятельства, Инк был очень рад, что Гено не использовал его, чтобы попытаться перевязать какие-нибудь из ран. Сумка Инка так и осталась висеть на правом бедре на нескольких нитках. Таким образом, у него оставалось содержимое переднего кармана и основной секции. Есть ли там что-нибудь, что может помочь? Инк вспомнил, что шприц с Решимостью находится там же, где и пустые флаконы для эмоций, и вздрогнул. Нет. Этот карман останется закрытым. А как насчет другого отделения? Его взгляд переместился на усталое лицо Гено, и он выдавил из себя: – Сумка. Гено наклонился поближе, чтобы расслышать его. Даже в этом пустом месте голос Инка был едва слышен. Он был слишком слабым, но Гено удалось его расслышать. – Я не смог ее открыть, – быстро сказал Гено. Инк больше не издал ни звука. Даже простое хмыканье слишком сильно давило на его горло. Но опять же, Испорченный ведь схватил его за шею и душил. Инк старался сохранять спокойствие и сосредоточился на присутствии Гено. Ощущение было знакомым. Немного глючно, но не так пугающе, как в случае с Порчей. Больше всего Инка беспокоила рана на груди. Он не был уверен, что сможет исцелиться здесь. Это могло подействовать как Анти-пустота и истощить всю его энергию. Инк отбросил эти опасения, чтобы синхронизироваться с магией Гено. Он дал ему доступ к своей сумке, а затем вспомнил, что у него все еще есть маленькая аптечка первой помощи, которую он повсюду носил с собой. Он открыл и ее тоже. – Шея. – У тебя сломана шея? – ужаснулся Гено. Инк так не думал, но было определенно больно. – Сумка. Аптечка. Выражение лица Гено прояснилось. Он осторожно отодвинул шарф Инка и с испуганным криком отскочил назад. Инк вздрогнул, сбитый с толку его реакцией, а затем увидел, как вверх по руке Гено скользнуло что-то черное. Точнее, два чего-то. Черные змеи расщепили свои хвосты и зафиксировали руки Гено. Они уставились на него: одна – пустыми черными глазами, другая – сияющими голубовато-фиолетовыми. Инк понял, что они, должно быть, отделились и спрятались в его шарфе, когда Испорченный разорвал его шинель. Теперь они бросились его "защищать". Может, они видели в Гено еще одного Эррора? – Э-э… – Гено нервно посмотрел на змей, которые нейтрально смотрели в ответ, щелкая языками. – Я не собираюсь причинять ему вред, маленькие приятели. Язык черноглазой змеи снова щелкнул, и она медленно отцепилась от руки Гено. Фиолетово-голубоглазая змея предупреждающе зашипела, но последовала примеру своего близнеца. Инк просто порадовался, что она не попыталась укусить Гено. Учитывая, что в клыках была магия Негативных эмоций, это могло бы убить его. Или же Испортить, нарушив его коды. Если Эррор был восприимчив к Порче, то Гено – тем более. Инк вспомнил щупальца и когти, раздирающие и ломающие его кости, и перестал думать о Порче. Гено опустил руки, чтобы змеи сползли вниз. Его движения были медленными и осторожными, он старался не причинить им вреда. Инк не мог представить, чтобы Эррор действовал так же бережно, хотя знал, что Разрушитель мог бы, если бы у него был шанс. Прежде чем думать о спасении кого-то еще, он должен был спастись сам. Змеи снова свернулись в воротнике шарфа Инка, настороженно наблюдая за происходящим. Гено осторожно приподнял шнурок, поднимая мешочек над головой Инка, и открыл его, заглянув внутрь: – Так. Аптечка первой помощи. Верно, – он недоуменно уставился на бутылочку, которую достал. – Я не знаю, что с этим делать. Это… Это было много лет назад. Инк видел, что Гено был на грани паники. Он оставался спокойным и сосредоточенным ради них обоих. – Буторфанол. Обезболивающее. Гено кивнул, порылся в аптечке и достал шприц с этикеткой. Инка охватило беспокойство, когда он вспомнил, что это обезболивающее также действует как легкое успокоительное, но это был лучший вариант из имевшихся в его распоряжении. Гено уставился на иглу и нервно сглотнул. Он заставил себя улыбнуться, чтобы скрыть волнение: – Этого я не ожидал. Ты Целитель или типа того? Инк едва заметно кивнул. Огонек в глазнице Гено погас, и его лицо стало пустым. – Что за зверь избивает Целителя? – он яростно затряс головой. – Не время. Сохраняй хладнокровие, Гено. – Он продолжал бормотать что-то себе под нос, а на лбу у него выступили капельки пота. – Ты справишься. Это не Решимость. Ты справишься. Инк понял, что он, вероятно, привык говорить вслух, поскольку обычно его некому было услышать. Руки Гено дрожали, когда он снимал колпачок со шприца. Инку было так больно, что он не почувствовал укола иглы. Зубы Инка стучали, руки тряслись, но эффект не был мгновенным. Потребуется около пятнадцати минут, чтобы обезболивающее подействовало, если оно вообще подействует. Инку удалось повернуть руку так, что он смог увидеть маленькие часы с таймером на порванной перчатке. Обычные часы не двигались. Таймер тикал, а Инк смотрел на него, надеясь и умоляя, чтобы обезболивающее подействовало. Время тянулось так медленно, как будто его заставляли идти вперед. Гено резким движением отложил шприц в сторону, как будто едва удержался от того, чтобы не отшвырнуть его: – Не знаю, поможет ли это. Инк только вяло моргал, глядя на него, и дрожал. Гено напряженно вздохнул и рывком снял с себя толстовку. Стараясь ничего не задеть, он очень осторожно накинул ее на Инка. Легкое давление ткани вряд ли могло причинить Инку еще большую боль, поэтому он оценил его старания, хотя ему все еще было холодно. После этого руки Гено замерли над Инком в коротком взмахе, словно он пытался найти на его теле место, на котором не было бы повреждений. Он сдался и позволил им упасть на колени: – Звезды, от меня никакого толку. Инк мог понять его чувство несостоятельности. Он тихо лежал на месте, держа глазницы открытыми только для того, чтобы моргать, показывая Гено, что он еще в сознании. Боль во всем теле постепенно притуплялась, и он изо всех сил старался не заснуть. Нужно было хотя бы вылечить череп. Ему уже удавалось вылечить грудную клетку (правда, с помощью Призмы). Наверняка он справится и с этим. Наконец-то обезболивающее начало действовать. Не идеально, но достаточно, чтобы Инк мог заставить свое тело двигаться, не теряя сознания. Он поднял руку к голове, и приглушенные толчки боли пронеслись по запястью и руке до самого плеча. Он терпел, дыша как можно ровнее, даже когда Гено встревоженно вскрикнул. По крайней мере, он не пытался схватить Инка за руку. Это было бы больно. Инк неуклюже приложил руку к черепу, скорее почувствовав, чем увидев мягкое свечение зеленой магии. Гено, возможно, ахнул, но он не был уверен. Таймер на его перчатке тикал, но часы оставались неподвижными. Десять минут. Пятнадцать. Двадцать. Тридцать. Прогресс шел медленно, но это было осуществимо. Туман в голове Инка немного рассеялся, хотя он по-прежнему был ошеломлен, и он, трясясь, повторил процедуру с горлом, чтобы иметь возможность говорить. Инк медленно прижал поврежденную руку к боку и судорожно вздохнул. Он истощит себя, прежде чем сумеет полностью исцелиться здесь. Обезболивающее не будет действовать вечно. Когда его действие закончится, наступит ад. Инк старался не думать об этом, как и о том, как он вообще получил свои травмы. Он двигал лишь огоньками глаз, чтобы видеть усталое лицо Гено: – Спасибо. Гено снова наклонился поближе, чтобы расслышать его. Его улыбка была настолько вымученной, что казалась болезненной: – Нет проблем! Рад, что смог помочь. Даже если ты… мало что сможешь здесь сделать, – он помрачнел. – Ты не умрешь, но можешь застрять со своими травмами. Ты выбрал очень неудачное место для того, чтобы попытаться исцелиться, малой. Инк намеренно не думал о щупальцах и когтях, которые рвали и ломали его кости. Он не думал ни о Найтмере, ни о Банде, ни о том, что произошло в Дримтейле, потому что в этом случае у него случится гипервентиляция, он потеряет сознание и никому не поможет. – Я не специально. Просто надо было убраться подальше, – пробормотал Инк. Ему удалось слабо улыбнуться. – У меня была не самая лучшая н-неделя. Если вдруг ты тоже хочешь меня убить, может, перенесем это на другой день? У Гено вырвался нервный смешок. Его щеки вспыхнули, и он кашлянул в перчатку: – Мне не следовало смеяться. – Ты уклонился от м-моего вопроса, – поддразнил Инк слабым голосом. – Я ув-верен, что смогу включить в свое расписание еще одну попытку убийства, если ты захочешь. – Хех. Твой юмор слегка мрачноват, малой, – сухо заметил Гено. – Не то чтобы мой был лучше. Меня зовут Гено. – Я Ин… – Инк в ужасе замер, а затем зажмурил глазницы. «Это не имеет значения». – …Я Инк. Приятно п-познакомиться. – Взаимно. Я не ждал гостей, так что извини за скромные условия, – Гено попытался выглядеть непринужденно и потерпел полное фиаско. – Ты первый, с кем я разговариваю за долгое время. – Прости, – извинился Инк. Замешательство Гено сменилось беспокойством: – Эм. Тебе не нужно извиняться? Он не знал, что Инк видел его некоторое время назад, но не пошел его спасать. Он не знал, что ему нужно было спасать Гено и был ли там Гено на самом деле. Но теперь Инк был здесь. Он был здесь и так сильно ранен, что не был уверен, что сможет выбраться из экрана Сохранения. Он был так сильно ранен из-за Порчи, которая завладела телом его босса и избила его до полусмерти. Дыхание Инка отдавалось резью в грудной клетке, как будто вместе с воздухом он вдыхал осколки стекла. Он уставился на толстовку, которую накинул на него Гено. На ней были черные пятна. От этого зрелища Инку захотелось плакать. А может быть, ему в принципе хотелось плакать. – Я ее испортил. – А? – Гено едва взглянул на толстовку. – О, она уже была испачкана. Все в порядке. Инк быстро заморгал, чтобы навернувшиеся слезы не вытекли из глазниц. Его грудь горела при каждом вздохе. – Я н-не знаю, смогу ли я выбраться. – Я уверен, что сможешь, – Гено правда так думал или он пытался утешить Инка? – Если… Когда сможешь, постарайся появиться в больнице. Я знаю, что ты Целитель, но это просто чудо, что тебе удалось таким образом восстановить свой череп. Обратись за помощью. – Тебя я тоже вытащу, – сказал ему Инк. – Конечно, малой, – улыбка Гено снова была фальшивой. Было немного трудно поверить, что Эррор и Гено были основаны на одном и том же Сансе, но Инк мог заметить в них некоторое сходство. В них обоих чувствовалось скрытое сожаление и меланхолия. Инк должен был помочь. Но сначала ему нужно было выбраться отсюда. Как-нибудь. Теперь, когда риск моментальной потери сознания был меньше, Инк стал больше внимания уделять окружающей обстановке. Мягкое свечение позади него исходило от разбитого меню Сохранения, плавающего в темноте. Инк вспомнил, что Фриск Перезагрузился и почувствовал новый прилив сострадания к положению Гено. Как ужасно, должно быть, было так жестоко разочароваться в человеке и в результате снова оказаться здесь… Мысли Инка обратились к Банде, и его дыхание снова участилось. Потом он вспомнил, что выгнал Испорченного из Дримтейла, прежде чем случайно оказаться здесь. Испорченный не нападал на них физически, и он не должен попасть в Хоррортейл (на данный момент). Остальные должны быть в безопасности. Хотелось бы надеяться. У Инка все еще оставался шарф с прикрепленной к нему защитой, а браслет все еще был застегнут на нем. Он попытался активировать коммуникатор и не удивился, когда ничего не вышло. – Ты еще не спишь, Инк? – напряженно спросил Гено. – Нет. Извини, – глазницы Инка налились тяжестью. – Можно мне поспать? – Не думаю, что это хорошая идея, – из левой глазницы Гено вытекла капелька красной крови. – Послушай. Тебе нужно собрать все силы и убираться отсюда, пока не поздно. Я не хочу вечно смотреть, как ты умираешь. Инк подозревал, что он прав. Если он потеряет здесь сознание, кто знает, когда он очнется (и очнется ли вообще. Теоретически он мог попасть в ловушку цикла бессознательного состояния, потеряв в итоге возможность что-либо предпринять). Его пальцы подергивались. Гено положил свою руку рядом с рукой Инка, не решаясь взять ее и сделать ему еще больнее. – Ты идешь со мной, – прохрипел Инк. Гено покачал головой и постучал по оплавленной части своего черепа: – Я умру там, Инк. Решимость расплавит меня за несколько часов. Инк заметил, как упрямо сжалась его челюсть. К несчастью для Гено, Инк был не менее упрям. Он перевел дыхание, чтобы говорить, не кашляя и не запинаясь: – Я смогу стабилизировать тебя, когда мы выберемся. Если нет, то Омега-таймлайн находится в собственном изолированном измерении, п-предназначенном для стабилизации кодов. Им управляет Core!Ф-Фриск. Там тебе не станет хуже. – Да, я слышал о них, – уклончиво сказал Гено, хотя и не выглядел особенно воодушевленным. Инк сосредоточился на самом важном: – Я попал сюда. Я вытащу нас. Обоих. Гено заколебался. – Ты… действительно думаешь?.. – его упрямая воля сменилась страхом, неуверенностью и чувством надежды, настолько хрупким, что малейшее прикосновение могло его разрушить. – Нет. Просто спасай себя. Забудь обо мне. – Нет, – настаивал Инк. – Я справлюсь. Он повернул свою руку и взял Гено за руку. Его хватка была настолько слабой, что Гено легко мог вырваться. Он не пытался, но и не пытался вцепиться в сломанные пальцы Инка. Инк посмотрел на экран Сохранения и к своему изумлению понял, что может видеть сквозь него внешний мир Нейтрального Афтертейла и слышать приглушенные обрывки разговоров. Это была лишь небольшая область возле Зала Суда, но это было уже кое-что. Оглядываясь назад, можно было понять, что Гено в какой-то степени мог наблюдать за происходящим со стороны. Инк пока отбросил эти открытия и сосредоточился на цели. Это было недалеко. Всего лишь небольшой прыжок. Они могут это сделать. Инк не знал, что произошло дальше. Он знал только, что черный фон сменился красками, жизнью и испуганными криками. Вся тяжесть травм Инка обрушилась на него разом, заставив его содрогнуться в безмолвной агонии. Цвета ослепляли после темноты экрана Сохранения, поэтому Инк откинул голову на тротуар и закрыл глазницы. Он так устал. – Нет, нет, нет, не засыпай. Гено так болезненно ахнул, что глазницы Инка снова открылись. Он был в Нейтральном Афтертейле? Тогда он, должно быть, Шилд. Инк молчал, даже когда Гено подхватил его на руки вместе с толстовкой. Движение потревожило раны, и в глазах начало темнеть. Гено повернулся к толпе монстров, которые стояли вокруг и в оцепенении смотрели на двух окровавленных и раненых Сансов. Возможно, они застыли от неожиданности, а возможно, ожидали, что кто-то другой окажет помощь. Так или иначе, никто не выступил вперед, чтобы помочь. – Core!Фриск! Core!Фриск! Нам нужно попасть в Омега-таймлайн, – взмолился Гено. Никто не появился. Никто не шагнул вперед. Казалось, они застыли от удивления и ужаса. Может быть? Зрение Инка было слишком затуманено, чтобы он мог разглядеть выражения их лиц. Тени, казалось, скрывали их лица, слишком напоминая ему незаконченные безликие наброски, и он отвернулся, спрятав лицо в футболке Гено. Он должен был… что-то сделать с кодами Гено. Инк попытался вспомнить, но в голове все перепуталось. В отличие от тихого свистящего дыхания Инка, дыхание Гено становилось все громче. Пиксели над его глазом замерцали и потускнели, открывая плавящуюся глазницу, и он с отчаянной мольбой обратился к наблюдающей толпе: – Где ближайшая больница? Он Целитель, поэтому ему удалось стабилизировать свое состояние, но, пожалуйста, ему нужна помощь… – Эй! – Core!Фриск появился перед цветочным магазином, придерживая открытую дверь. – Сюда! За дверью не было видно цветочного магазина. Инк увидел белое и слабо забился в руках Гено, прежде чем понял, что дверь ведет не туда. Она вела куда-то, где в данный момент для него все могло обернуться только хуже. Слишком поздно Инк понял, что происходит. «Нет…» Неся Инка в своей выцветшей синей толстовке, Гено поспешил войти в дверь. На мгновение возникло ощущение невесомости, после чего они снова ступили на твердый камень. За ними проплывали тысячи дверей, и белое "небо" сразу же подтвердило их новое местоположение. Инка начала бить крупная дрожь. Core!Фриск встревоженно улыбнулся им обоим, но он казался рассеянным: – Добро пожаловать в Омега-таймлайн, Гено, Целитель, – он суматошно замахал руками, и к ним подбежали Меттатон, Альфис и Андайн в медицинской форме. – Я доставлю вас обоих в больницу. «Спокойно, сохраняй спокойствие… О, Звезды, этого не может быть». Инк находился в Омега-таймлайне. Они знали, что он Целитель. На нем был коричневый шарф, как у Призмы и многих других Инков Защитников. Сколько времени потребуется, чтобы его опознали как Защитника, Арка или сразу обоих? Кто-то попытался дотронуться до Инка, но он инстинктивно прижался к Гено, слабо вцепившись пальцами в его красный шарф. Гено отступил назад и грозно уставился на медика, его глаз предупреждающе вспыхнул сине-красным огнем. Это выражение на его лице заставило Инка признать, что Гено может стать Эррором. Эта мысль не испугала его, а наоборот, заставила почувствовать себя в безопасности. Фельдшер Меттатон сохранял спокойствие, отступив на шаг назад и слегка приподняв руки: – Прошу прощения, что напугал вас, дорогие. Меня зовут Меттик. Я всего лишь хочу помочь вам. Меттик. Медик Меттатон. Инк мог бы хихикнуть над игрой слов, если бы не был на грани обморока от полученных травм и стресса. – Я в порядке, – прорычал Гено, и Инк услышал в его голосе отголоски Эррора. – Помогите Целителю. Инк был настолько выбит из колеи, что у него чуть не разорвалась душа, когда Гено назвал его по прозвищу, которое дал ему Призма. Он не сразу вспомнил, что первым это прозвище выбрал Core!Фриск, вероятно, из-за замечания Гено о Роли Инка. Гено не стал поправлять Кора. Может быть, это из-за того, что Инк опасался раскрывать свое имя? Это была такая мелочь, но здесь, в Омега-таймлайне, это значило так много. Должно быть, Инк действительно отчаянно цеплялся за Гено, словно тот был одним из его братьев, а не незнакомцем, которого он только что встретил. Может быть, потому, что Гено заметил, что Инку холодно, и укутал его в свою толстовку, как это сделал Киллер после Кошмарной Негативной Истории. Может быть, потому, что Инк увидел в Гено того, кем мог бы стать для него Эррор (опекуном, братом), если бы все пошло по-другому. А может быть, потому, что Инк надеялся, что кто-нибудь заметит и забеспокоится, если он исчезнет внутри Омега-таймлайна и окажется в лаборатории Ученых. – Пожалуйста, не оставляй меня, – попросил Инк. – Не оставлю, – мрачно пообещал Гено, свирепо глядя на медиков. Меттик оставался спокойным. Санитары, несущие носилки, тоже сохраняли спокойствие, хотя и держались поодаль, рядом с Core!Фриском. Все они привыкли иметь дело с испуганными, разъяренными пациентами, большинство из которых только что пережили ужасные нападения Эррора или Банды. Инк находился на вражеской территории и в единственном месте, которое Испорченный хотел, чтобы он нашел (в смысле, о котором Испорченный знал. Дудл-сфера оставалась тайной и в безопасности). Код Омега-таймлайна ощущался на его костях темнее и плотнее, чем раньше, как будто его специально вытатуировали и раскрасили, чтобы он был еще более заметен. Какая-то часть разума Инка решила, что полномасштабная паническая атака в таких условиях вполне объяснима. Остальная его часть согласилась с этим, и тело словно отключилось. Инк тихо лежал в объятиях Гено, совершенно неподвижный, если не считать его зрачков, которые были маленькими блеклыми белыми точечками. – У него шок, – голос Меттика стал резким. – Сэр, позвольте нам помочь ему. Гено неохотно позволил ему взять Инка. Инк отчаянно цеплялся за его футболку, пока его перекладывали на носилки. Гено легко мог бы отступить и дать хрупкой хватке Инка ослабнуть. Вместо этого он ухватился за его руку и поспешил за носилками, сбивчиво дыша. Core!Фриск бежал рядом с ними. – Санс… – начал Меттик. – Я Гено. И мне не станет хуже, – агрессивно заявил Гено. Меттик кивнул и сосредоточился на Инке: – Он Целитель, верно? Он что-нибудь принимал? Гено напрягся, задумавшись: – Он велел мне сделать ему этот, э-э… этот… Проклятье. Это был обезболивающий укол. Прозрачная жидкость. Я не помню названия. Начинается на "б" и заканчивается на "л", вроде как. Он также использовал зеленую магию на своем черепе и шее. Многие его кости порезаны или сломаны. – Скорее всего, буторфанол, – мгновенно определил Меттик. – Начинайте сканирование. Нужно убедиться, что анестезия не вступит в конфликт. Он что-нибудь ел в последнее время? Гено не знал. Инк не мог ответить. Страшно было слушать, как медики разговаривают между собой и точно знать, что они говорят. Инк потратил слишком много энергии, чтобы испугаться еще больше, когда его зрение медленно потемнело. Он откинул голову на носилки и тихо отключился.***
Гено лежал на больничной койке. Он лежал на больничной койке в Омега-таймлайне. Он лежал на больничной койке в Омега-таймлайне, видел из окна больницы зеленый оживленный парк и не таял. Он все еще был жив. Гено мог уснуть. Потом он бы проснулся. И он все еще был бы здесь, за пределами экрана Сохранения. Гено не мог уснуть. Раньше он никогда не относился к своим обязанностям часового слишком серьезно, но теперь? Теперь он действовал как молчаливый настороженный охранник Санса на другой больничной койке. Гено уже давно не был в больнице, но он был уверен, что это ненормально, когда ходячий пациент и пациент в критическом состоянии находятся в одной палате после операции последнего. Он был уверен, что монохромный ребенок Core!Фриск потянул за какие-то ниточки, чтобы их разместили вместе. Он задержался здесь ровно настолько, чтобы успеть сделать это перед уходом. Гено предположил, что у Core!Фриска были и другие дела. Он казался довольно рассеянным. Возможно, врачи были так любезны, потому что знали, что иначе Гено не останется в постели. Он действительно произвел сильное впечатление, когда сумел помешать врачам и медсестрам выбросить шарф и сумку Инка. Медики Омега-таймлайна, вероятно, привыкли к Сансам, которые чрезмерно оберегали шарфы, поэтому они позволили ему оставить вещи Инка, вместо того чтобы избавиться от окровавленной одежды. Они даже спасли толстовку Гено, которую он нерешительно взял обратно. Вещи Инка лежали на тумбочке рядом с кроватью Гено. Их владелец все еще находился под действием успокоительного. Все врачи говорили, что с Инком все будет в порядке. Или "Целителем", как называл его Core!Фриск. Гено был уверен, что это не настоящее его имя. Он был уверен, что его зовут Инк, хотя мог поклясться, что слышал, как кто-то называл его "Арк". Все это было так запутанно. Гено видел мир за пределами экрана Сохранения только в виде небольшого фрагмента Афтертейла, и только обрывки изображений и голосов пробивались сквозь тьму, в которой он был заперт. Он не был вездесущим существом, способным видеть все, что происходило, пока он торчал на одном месте. Теперь Гено был здесь. Он был снаружи. Так почему же он чувствовал себя таким