– …Инк?
Кросс пришел в себя от звука слабого крика Даста. Боль пронзила череп, и он стиснул зубы, чтобы не застонать. Он чувствовал шрамы у глазниц, не прикасаясь к ним пальцами. Ему не нужно было зеркало, чтобы знать, как они выглядят.
Кросс вспомнил, как был Испорченным.
Он вспомнил, как сражался с Киллером и Калором.
Он вспомнил…
Кросс не узнал в этом звуке ничего похожего на свой собственный голос. Его обхватили чьи-то руки, согревая, но не сдерживая. Он попытался сопротивляться, чтобы вырваться, и руки сжали его еще крепче.
– Это был не ты, – приглушенно прогремел Хоррор за спиной Кросса. – Это был
не ты.
Сколько бы раз он ни повторял это, Кросс никогда ему не поверит. Он еще немного побарахтался и понял, что теперь полностью прислонился к груди Хоррора, защищенный его телом и руками. Подбородок Хоррора покоился на черепе Кросса. Он не хотел отпускать Кросса. Он должен был отпустить. Кросс мог сказать, что Порча исчезла, но влияние Х!Гастера – нет.
Вспомнив о Порче, Кросс застыл, лихорадочно ища взглядом остальных членов Банды. Ему хватило одного взгляда на привычный незатененный облик Найтмера, чтобы почувствовать хоть какое-то облегчение. Успокоение Кросса от того, что Найтмер вернулся, было омрачено присутствием Дрима. Звездные Сансы предали Банду. Они напали на Инка.
…Не так ли?
Подождите, нет. Они не дошли до обмена…
Нет, нет. Они
дошли до обмена в Зефиртопе. Вот только… обмен не состоялся?
Нет, это тоже было неправильно.
Ведь так?
Кросс
не знал.
Самое последнее, что он помнил отчетливо – это бой с Киллером. Это и…
Взгляд Кросса метнулся к картине, которую его разум пытался игнорировать. Даст прижимал к груди шарф. Это был не обычный красный шарф, который по-прежнему висел у него на шее. Шарф был коричневого цвета. У него был капюшон с зеленой подкладкой. Он был покрыт черной кровью и пылью.
Кросс закрыл глазницы и увидел, как ослабевший и измученный Инк со страхом смотрит на него снизу вверх.
–
Пожалуйста…
Из горла Кросса вырвался еще один придушенный звук. Постепенно он перешел в стонущий вопль, заставивший Блу вздрогнуть и попытаться отгородиться от него руками.
Найтмер отшатнулся, и его щупальца вздрогнули, сворачиваясь кольцами вокруг него. Он выглядел ужасно. Да и все они, честно говоря, выглядели ужасно, но Найтмер, Дрим и Эррор выглядели так, словно находились на грани обморока. Найтмер и Дрим казались особенно хрупкими, словно в любой момент могли развалиться на части.
Кроме вздрагивания, Найтмер никак не отреагировал на крик Кросса. Он просто смотрел сквозь него, неподвижно сидя на земле. От его вида Кроссу стало не по себе, и он отвел взгляд, попытавшись отпрянуть от Хоррора. Хоррор по-прежнему не отпускал его, удерживая так крепко, как только мог, не причиняя Кроссу вреда.
Остальные в оцепенении слонялись по поляне. Дрим сидел в некотором отдалении от Найтмера, прислонившись к Блу у подножия дерева. Эдж и Ред притаились, словно готовые к драке, но не желавшие ее начинать. (Снова?) появился Core!Фриск, взглянул на шарф и заплакал. Дрим попытался пойти утешить его, но не смог встать. Санс, который, как полагал Кросс, должен был быть Гено, неловко обнял его. Эррор просто уставился на шарф в руках Даста без всякого выражения.
Найтмер бездействовал. Кросс прекрасно понимал нежелание своего босса действовать. Любой из них мог быть ответственен за урон, который уб… так сильно ранил Инка. Кросс вполне мог ударить по наручнику Инка или даже использовать Перезапись, чтобы вызвать его взрыв. Он мог проткнуть его ножом и дать ему истечь кровью, прежде чем взорвать его. Кросс не хотел верить в эту последнюю мысль, но к одному из деревьев вел след черной крови.
Инк был ранен и пытался отползти в сторону, но нападавший оттащил его назад.
Кросс попытался встать, но его зрение было затуманено, а Хоррор не отпускал его. Он попытался попросить Хоррора отпустить его, но смог выдавить из себя лишь нечленораздельное хныканье. Хоррор прижался щекой к голове Кросса. Его трясло.
– Киллер, – Даст окликнул его по имени грубым и резким голосом. – Мне нужно, чтобы ты взглянул на это.
Выражение лица Киллера сменилось со страдальческого на более холодное, что свидетельствовало о его эмоциональной отстраненности. Он отошел от Найтмера и, обойдя что-то на земле, подошел к Дасту. Кросс уставился на черные брызги на траве и заметил, что кусочки суглинка сместились, словно по ним что-то протащили. Он уже знал, что это было, но в голове снова и
снова всплывали ужасные образы.
Инк был ранен. Его волокли. Черная жидкость была его кровью. Концы его шарфа промокли насквозь, особенно правый.
Даст сжал в руке коричневую ткань:
– Он должен быть порван.
Его замечание застало всех врасплох. Кросс перестал хныкать и оцепенел.
– Что? – прохрипел Хоррор.
– Если взрыв произошел на близком расстоянии, то ткань должны были пробить осколки, – настаивал Даст.
Кросс хотел закрыть уши, чтобы не слышать. Он хотел закрыть глазницы, чтобы не видеть. Но он не мог этого сделать, потому что
слабеющее тело Калора и испуганное лицо Инка были выжжены в его черепе, преследуя его образами и звуками пронзающих кости магических атак.
–
Пожалуйста…
Кросс не знал, ответил ли Дасту кто-нибудь. К тому времени, когда мир снова всплыл перед глазами, Киллер тоже держался за него.
– Ты был под контролем, – жестко сказал он, встряхнув Кросса так, что Хоррор предупреждающе зарычал. – Вы оба. Вы не виноваты.
Он строго посмотрел на Найтмера, который по-прежнему не двигался, уставившись на шарф Инка. Кросс должен был встревожиться, видя Найтмера таким потерянным. Но он не мог найти в себе сил для беспокойства, потому что и сам тоже впал в оцепенение.
–
Пожалуйста…
Мольба Инка оборвалась мучительным криком.
И Кросс почувствовал кровь на своих руках.
– Я отрезал ему ногу, – слабым голосом сказал Кросс.
Блу поднялся на ноги, оторвавшись от Дрима, и издал рвотный звук. Эррор скорчил гримасу и отошел от него подальше, а Гено подошел ближе и положил руку на плечо Блу. Он оглядел землю вокруг, возможно, ища, куда бы направить Блу.
Глазницы Хоррора опустели. Core!Фриск закрыл рот рукой. Даст развернулся и отрицательно покачал головой. Дрим отвернулся от Кросса и свернулся калачиком, прижавшись к дереву. Кроссу хотелось крикнуть ему, чтобы он уходил, но это означало бы признать, что он здесь.
– Это были
твои руки, братец?
Кросс был не единственным, кто подпрыгнул. Он даже не заметил Фреша, стоявшего в тени деревьев. Это было опасно, учитывая, на что был способен паразит.
Улыбка не сходила с лица Фреша, а его солнцезащитные очки оставались в виде разноцветного "????":
– Ну? Ты был бы весь в черной крови, если бы проткнул Чернильную кляксу.
Кросс уставился на свои руки. Его пальцы подергивались. Они были пыльными и окровавленными, но не черными от крови Инка.
Тревожный взгляд Фреша не отрывался от него:
– Что ты помнишь?
Вопрос был задан дружелюбным тоном, но все равно прозвучал как угроза. Даст попятился к остальным, а Киллер поднялся на ноги. Напоминание о том, что они находятся рядом с врагами, леденило душу, но Кросс не мог найти в себе силы напустить на себя невозмутимый вид. В голове снова промелькнуло воспоминание:
несколько маленьких фиолетовых рук удерживали Инка, а другая, костяная, прижалась к его ноге. Пальцы были слишком длинными. Они выглядели острыми. Как и магическая атака.
Глазницы Кросса распахнулись:
– Инк не умер. Он у Х!Гастера.
Найтмер пошевелился, вяло приподняв голову, и сильно дернулся, когда Core!Фриск икнул.
– Пыль принадлежит Инку, – со слезами на глазах сказал Кор.
Киллер покачал головой:
– Это не значит, что он мертв. Монстры иногда удаляли и уничтожали сильно поврежденные конечности и оставляли пыль, чтобы попытаться обмануть нас. Этого количества пыли недостаточно для целого тела, даже для такого маленького, как у Инка. Скорее всего, это…
– Нога, – тихо вмешался Гено. – Х!Гастер отрезал Инку ногу, взорвал бомбу, превратив ее в пыль, а затем бросил шарф в оставшуюся пыль.
Ужас застыл в костях Кросса, когда его разум предательски сопоставил это обстоятельство с черными брызгами на земле. Инк не потерял сознание в тот момент, когда Х!Гастер ампутировал ему ногу. Скорее всего, он оставался достаточно вменяемым, чтобы попытаться вырваться, заставив нападавшего снова схватить его. Не просто схватить, но и сорвать с него шарф и оставить его в пыли.
«Инк у Х!Гастера».
Обращаясь к Дриму и Core!Фриску, Кросс не испытывал никаких противоречивых чувств, только отчаяние. Он знал, что это лицемерие, он полностью понимал это, но дело было не в нем. Речь шла о том, чтобы спасти Инка от его демона-создателя.
– У вас есть идеи, где они могут быть в Омега-таймлайне?
Core!Фриск со слезами на глазах покачал головой:
– У меня уже в течение многих лет есть слепые зоны. Я н-не могу их увидеть. Я не могу их
найти.
– Инк, должно быть, в ужасе, – от неуверенных слов Хоррора некоторые из них дернулись, но он смотрел только на Найтмера. – Босс, ты его чувствуешь?
Найтмер смотрел сквозь него. Кросс не хотел сказать, что присутствие их босса уменьшилось, но что-то в его манере держаться изменилось. Он устал. Как устал Дрим. Как и все они.
Хоррор тихонько хмыкнул и поднялся на ноги, поставив Кросса на землю. Он шагнул вперед, и Найтмер, наконец, пошевелился, чтобы отступить. Он прислонился к дереву и даже не пытался скрыть, насколько он измотан. Это пугало Кросса больше, чем любое другое из его действий до сих пор.
Найтмер не мог на них смотреть.
– Я не могу его почувствовать, – хрипло сказал он, его голос был прерывистым и хриплым, как будто он не говорил целую вечность. – Я не могу сейчас почувствовать
никаких эмоций.
– Я тоже не могу, – признался Дрим. – Мы все истощены.
– Но мы
нужны Инку, – настаивал Даст. Его голос стал ниже от напряжения. –
Х!Гастер прямо сейчас держит его в лаборатории.
Повисла удушающая тишина.
Наконец Ред заговорил:
– Я сомневаюсь, что он там единственный Ученый, – выражение его лица было таким же измученным и подавленным, как и голос. – Наш отец и Альфис работают с ним, так ведь?
– Возможно, – ответил Гено.
Ред с усталым вздохом закрыл глазницы.
Эдж скрестил руки на груди, крепко сжав плечевые кости:
– Мы поможем вам найти их.
Кросс напрягся.
– Почему? – с подозрением прорычал Даст – Чтобы вы могли
снова схватить Инка?
– Мы хотим только помочь Инку и остановить Х!Гастера, – сказал Дрим.
Его слова пробудили все боевые инстинкты Кросса, и он усмехнулся:
– Неужели? Значит, после этого мы просто радостно разойдемся? Да,
конечно.
Дрим вздрогнул.
Эррор начал смеяться. Это было невеселое издевательское хихиканье, от которого по позвоночнику Кросса пробежали мурашки.
– Как будто кто-то из вас,
мерзостей, сможет сейчас помочь. Я вижу ваши коды. Вы все на грани падения. Хрупкие.
Слабые. Более половины из вас так и не оправились после исцеления от Порчи, – он обнажил зубы в улыбке, которая была далеко не такой острой, как у Испорченного. – Вы не сможете помочь Инку. Вы умрете, пытаясь. Что же касается тех, кто выживет… Может, наша Порча и исцелена, но если Инка не будет рядом, чтобы продолжить процесс исправления, то рано или поздно мы снова окажемся в лапах вирусов…
– Может,
ты и окажешься, – взорвался Киллер. Хоррор схватил его, чтобы он не ткнул ножом Эррору в лицо. –
Я отбился от Порчи, когда она попыталась вернуться.
Огоньки глаз Эррора погасли, и выражение его лица потемнело. Киллер запнулся, осознав, с кем он говорит и что он только что сказал, но было уже поздно. Кросс шагнул вперед и потянулся к оружию, чтобы открыть портал, прежде чем…
– Да вы что,
издеваетесь?! – воскликнул Гено так громко, что даже Эррор вздрогнул. – Инка
схватили, а вы собираетесь стоять и спорить друг с другом
в тот момент, когда он исчез?!
Кросс вспомнил, что Инк рассказывал ему о Призме. В частности, о том, как его семья чуть не развалилась, пока его не было. Он подавил в себе злость и недоверие, потому что дело было не в нем. Речь шла о том, чтобы спасти Инка и остановить Х!Гастера.
– Он прав, – сказал Кросс.
– Он прав, – сказал Дрим одновременно с ним.
Наступила очередная невыносимая тишина, пока двое бывших друзей смотрели друг на друга.
Пока тянулось молчание, Блу нерешительно подошел к Эррору и попытался коснуться его руки. Но не успел он приблизиться, как Эррор так сильно заглючил, что Блу буквально отбросило назад. Эррор оскалил зубы, огоньки его глаз горели гневом, и Кросс в очередной раз убедился, что хотя Эррор больше не Испорчен, он все еще Разрушитель.
– Не. Трогай ̷м̷-̷м̷еня.
Блу поднял руки и сделал еще один шаг назад:
– Извини. Я просто хотел сказать, что мы знаем, как упорно ты боролся с Порчей. Неужели… Неужели Х!Гастер сделал это с тобой?
Он не знал правды. Кросс знал, что именно сделал Х!Гастер, используя Перезапись, но только потому, что Эррор рассказал ему об этом, пока держал его подвешенным в Анти-пустоте. Это была еще одна черная метка в послужном списке его ненавистного создателя.
Молчание Эррора говорило само за себя.
Киллер скрестил руки на груди:
– Х!Гастер будет проблемой. Он убил Калора одним ударом.
Core!Фриск едва заметно дернулся.
– Разумеется, – Эррор мрачно и прерывисто рассмеялся и провел пальцами по своему шраму. – Х!Гастер может управлять кодами. Это включает в себя разрушение защиты противника. – Его взгляд остановился на Кроссе. Даже с опущенным капюшоном и излеченной Порчей тяжесть его расчетливого взгляда пробирала до мозга костей. – Я видел фрагменты того, что он делал с кодами, когда захватил
тебя. Теперь он использует не только Перезапись.
– Так вот как он столько всего от меня скрывал, – ошеломленно пробормотал Core!Фриск. – Я никогда не замечал.
Блу попытался обнять его, но он тут же переместился в другое место, чтобы уклониться. Фреш бросил на него взгляд, который можно было бы счесть любопытным, если бы не его постоянная улыбка.
Кросс давно подозревал, что Х!Гастер может использовать коды, еще со времен первого случая с кодом активации в Хоррортейле, но подтверждение этого другим программистом снова привело его в ужас.
– Ты можешь вытащить его душу из моей? – спросил Кросс, прежде чем вспомнил, с кем разговаривает.
Эррор уставился на него с насмешливым изумлением:
– Ты
действительно в отчаянии. И нет. Я не могу отделить его душу от твоей, не убив тебя. Но если ты этого хочешь…
Он поднял обвитую нитями руку.
Прежде чем он успел воспользоваться ими, что-то коричневое и большое вылетело из листвы и шлепнуло его по голове. У Кросса было лишь мгновение, чтобы узнать кисть Инка, прежде чем она потеряла свой цвет и опрокинулась набок.
– Бруми! – ахнул Гено. Он бросился к теперь уже белой кисти и попытался поднять ее, кряхтя от натуги. – Я не могу его поднять.
Две черные линии скользнули по кисти, заставив Гено подпрыгнуть, и коричневый, черный и золотой цвета вернулись обратно. Бруми остался лежать, а змейки Инка свернулись у основания черной щетины. Гено выглядел таким же растерянным, как и все остальные, а потом снова ахнул:
– Циан, Голд, будьте
осторожны, – заметив озадаченное выражение лица Кросса, Гено пояснил: – Они используют свои частицы магии Инка для питания Бруми.
Кросс был совершенно растерян:
– Инк назвал змей? И… у него есть кисть?
– Бруми – это продолжение мира-убийцы, – прямо сказал Киллер.
Кросс вспомнил тяжесть взгляда тысяч глаз и настолько сильное давление, что он ощущал его каждой костью.
– Какого торта?
– Ты можешь найти Инка в Омега-таймлайне, Бруми? – спросил Гено.
Хоррор бросил на него растерянный взгляд и тут же подскочил, когда Бруми слегка покачнулся. Кросс услышал взволнованное шипение. Часть его сознания перевела это как "нет", пока другая часть пыталась осмыслить тот факт, что кисть, по-видимому, была разумной и только что зашипела на них.
– Они
не в Омега-таймлайне.
Кросс знал, что Фреш здесь, но все равно вздрогнул, когда тот заговорил. Он был далеко не единственным, кто это сделал. Даже Эррор дернулся и сделал оборонительный шаг назад. Лично Кроссу не нравилось, что такой яркий и громкий паразит может быть таким тихим и незаметным.
Фреш скрестил руки и склонил голову набок. Его линзы были черными, как будто он сканировал их всех.
– Я знаю, где они. Или где они будут.
– Какого
сена ты не сказал об этом раньше? – прорычал Киллер.
–
Грубо. Поверил бы ты мне, если бы я пришел и сказал, что знаю, где находится Х!Гастер? – улыбка Фреша, наконец, потускнела, и он сдвинул свои пустые солнечные очки. – Может, его главная база и не в О-Т, но есть причина, почему я не хожу к нему в гости.
Фреш опустил очки настолько, что стали видны покрытые шрамами кости и еще более покрытый шрамами паразит. Кросс сложил два и два и не знал, что чувствовать. По мере того, как перед ним появлялись все новые и новые доказательства действий Х!Гастера, ему оставалось только жалеть о том, что он так и не убил его еще в Икстейле.
Core!Фриск шмыгнул носом и вытер пустые глаза:
– Мне так
жаль, Фреш.
Фреш проигнорировал его.
– Я не мог появиться раньше, потому что Х!Гастер управлял Крисс-Кроссом, – заявил он. – Похоже, он тебя бросил. Видать, ты больше не нужен.
– Тогда где они? – потребовал Киллер.
Дрим неуверенно поднялся на ноги:
– Да, пожалуйста, скажи…
– Вы нам
не нужны, – огрызнулся на него Киллер. – Там должны быть только Х!Гастер, Фелл Гастер и Фелл Альфис…
– Не забудь Х!Андайн, – добавил Гено.
Как раз в тот момент, когда Кросс думал, что ничто уже не сможет сделать этот день хуже. Он почувствовал слабость в ногах.
– Она…
вернулась?
Гено задумчиво кивнул:
– Именно ею управляли, чтобы бросить то копье в Инка. Про остальных я не знаю.
Казалось, что в горле Кросса застрял ледяной камень.
–
Хватит, – голос Найтмера был негромким и хриплым, но разнесся по выжженной поляне, заставив остальных замолчать. Щупальца Хранителя Негатива слегка хлестнули, когда он оттолкнулся от дерева, служившего ему опорой. Голубой огонек его глаза был тусклым, грудь вздымалась, но он держался самостоятельно. – Гено прав. Наш приоритет – спасение Инка.
Дрим хотел было заговорить, но зажал рот руками, заставляя себя молчать.
Найтмер не смотрел на брата. Возможно, он просто не смог бы этого вынести. Он смотрел на Кросса. Сквозь окутавшую его пелену усталости и потрясения Кросс мельком увидел босса, которого ему так не хватало.
– Это твое решение, Кросс, – сказал Найтмер.
– Они могут помочь, – слова вырвались прежде, чем Кросс успел всерьез обдумать это. На самом деле, другого выбора не было. Им нужна была любая помощь.
«Эррор прав. Мы все давно на ногах без сна, при том, что большинство из нас восстанавливается после Порчи».
– Кайф! – Фреш склонил голову набок и сделал пальцами пистолеты. – Одна проблема: я сомневаюсь, что смогу туда попасть. Он наверняка уже заблокировал меня.
Эррор угрожающе ухмыльнулся:
– Возможно, ты не сможешь проникнуть туда, но
я смогу.
– Но сколько времени это займет? – тихо спросил Кор.
Надменное выражение лица Эррора слегка дрогнуло:
– Я начну, как только паразит сообщит мне, где они находятся.
Бруми поднялся с земли. Он слегка пошатнулся, чуть не сбросив Циана и Голда с ручки, после чего вяло направился к Гено. Гено с беспокойством наблюдал за ним и попытался подставить под него руку, но Кросс знал, что он ничего не сможет сделать, если тот упадет.
Фреш поправил солнечные очки и насмешливо ухмыльнулся:
– Х!Гастер никогда не умирал, братцы. Он обосновался в Омега-таймлайне, но после переезда Крисс-Кросса перенес свои тайные проекты обратно домой.
Да ладно.
Неужели вы думали, что он не воссоздаст свою старую лабораторию в Икстейле?
***
Инк открыл глазницы и увидел чистый, ослепительно белый цвет. Он сосредоточился на цветах, и на него нахлынуло облегчение: ужасающую белизну разбавило коричневое пятно. Он вдохнул резкие запахи, которые показались ему знакомыми, и попытался дотронуться до коричневой ткани, но руки не двигались – к ним прижималось что-то холодное.
Он не мог найти в себе силы поднять взгляд на свои запястья. Его голова оставалась склоненной, почти упираясь подбородком в грудь. Там плавало что-то черное, но он не обратил на это внимания. Сложнее было игнорировать белое пятно на талии. Вместо того чтобы отвлекаться на окружающий коричневый цвет, внимание Инка притягивалось к нему, пока он с усилием не отвел взгляд.
Инк вяло моргнул, закрыв глазницы, пытаясь прояснить свои запутанные мысли, и снова открыл их, чтобы заметить, что хотя штаны выглядят так же, на нем определенно не его обычный наряд.
«Почему я в одежде Призмы?»
Инк продолжал в замешательстве осматривать себя. Что-то было… не так. Кроме одежды. Он не мог пошевелить обеими ногами, но… он мог пошевелить правой? Когда он пошевелил ею, свободная ткань его плиссированной штанины странно шевельнулась, как будто…
Как б-будто…
Он не видел свою правую ногу. Инк снова пошевелил правой ногой, но штанина сложилась в неправильном месте, слишком высоко, чтобы это было коленом. Она сложилась выше колена, на середине бедра. Ткань под ним была слишком плоской и свободной.
У него не было ноги.
Плечи Инка затряслись, еще больше напрягаясь из-за сковывающих его запястья фиксаторов. Его левая нога потянула за еще один фиксатор на лодыжке, а то, что осталось от правой ноги, бесполезно раскачивалось, заставляя колыхаться пустую ткань под ней.
Несмотря на весь его ужас, пульс его души был слабым, словно покрытое шрамами и щитом сердце не хотело привлекать к себе лишнего внимания. К его душе, все еще прикрытой черной магией, были подсоединены провода. Тонкий магический щит практически не давал Инку ощущения безопасности. Провода подключали к Инку несколько больших машин, одна из которых напоминала Экстрактор Решимости, находившийся обычно в Истинной Лаборатории, а другие выводили на экраны данные.
Инк лежал на смотровом столе между ними, прикованный за шею, запястья и оставшуюся лодыжку. Он был скован так крепко, что мог двигать только черепом и тем, что осталось от ноги. Запястья были связаны над головой, но, конечно, его ноги нельзя было также связать вместе. Ведь правой ноги не было. Яркая белизна, окружавшая его, была стенами, потолком и лампами холодной стерильной
лаборатории.
На него снова нахлынули воспоминания о том, что произошло перед тем, как Инк потерял сознание, и на мгновение ему захотелось забыть их. Потом он вспомнил, что случилось с Призмой, и желание забыть даже самые ужасные вещи вызвало у него тошноту. Его взгляд скользнул по стерильно белым стенам, но он не увидел никакой двери, зато заметил разложенные на стеллажах инструменты.
Из горла Инка вырвался жалкий всхлип, и он попытался освободить руки, выкручивая их до жжения в запястьях. Провода, опутывающие его покрытую черной магией душу, не причиняли боли. Пока еще нет. Но обязательно будут.
Попытки вырваться оказались тщетными. Выяснилось, что оковы – это не круги, а восьмерки, которые были обвиты как вокруг лучевой кости, так и между ней и локтевой костью. Они царапали кости при каждом движении, и дрожь усиливалась. Он был уверен, что на левой ноге у него обычный круглый наручник. Правая нога в нем не нуждалась.
«По крайней мере, я могу видеть, – в отчаянии попытался утешить себя Инк. – И они не заткнули мне рот. Это значит, что… что… – Он не смог заставить себя быть оптимистом. – Это значит, что им все равно, знаю ли я, кто они такие. Я в любом случае уже знаю».
По телу Инка пробежала очередная дрожь, и он сдавленно всхлипнул, словно задохнувшись. Стеснение в горле усилилось, будто что-то сдавило шею, и он понял, что хотя и чувствует воротник шарфа (не своего шарфа, а такого же, как у Призмы и других Инков), но не ощущает кулона Астера.
Инк повернул голову и снова лихорадочно оглядел лабораторию вокруг себя в поисках синего пятнышка. Вместо этого он увидел красное. Половина человеческой души плавала в контейнере в большой стеклянной витрине, почти как на выставке. Инк узнал Решительную душу, как только увидел ее, и сразу же понял, чья это душа:
– Х!Чара?
Красная половинка души никак не отреагировала. Судя по тому, что Инк наблюдал в Маркеттейле, души действительно не могли перемещаться в своих контейнерах, но Решительные души не всегда следовали обычным правилам. Х!Чара может быть в сознании, если только Х!Гастер не поместил его в стазис. Может быть, он в сознании, но ничего не может сделать?
Инк снова вспомнил прошлое Призмы и то, как он оказался заперт в собственном теле. Истерика возобновилась и к тому времени, когда его зрение вновь прояснилось, его запястья были черными от собственной крови. Фиксаторы были из достаточно прочного материала, чтобы удержать его, но не настолько прочного, чтобы он мог сломать себе кости.
Даже если ему удастся освободиться от этих оков, ему придется как-то вытаскивать себя и Х!Чару отсюда с одной ногой, кровоточащими костями и без возможности использовать магию для открытия портала. Инк сомневался, что оковы были единственными средствами ограничения кодов и магии. Доктор Фелл и Фелл Альфис всегда были такими дотошными. Х!Гастер будет таким же.
Машины продолжали отчаянно пищать, отслеживая напряженные жизненные показатели Инка, и кратковременная передышка, которую давала ему изоляция, закончилась.
Одна из стен расступилась, открыв дверь в лабораторию, и через нее пронесся Х!Гастер. Он больше не был похож на обычного Undertale!Гастера. Изменения были небольшими, но достаточными, чтобы было ясно, что это и есть тот самый печально известный Перезаписчик. Его глазницы казались уже, а трещины на черепе были ровнее, чем изломанные шрамы у Андертейл-варианта Гастера. А еще они были ярко-фиолетовыми и по форме больше напоминали крестики, чем круги.
Одежда Х!Гастера также полностью отличалась от той, которую он использовал для маскировки. На нем были черные брюки, длинный черный плащ и рубашка с Х-образным ремнем поверх них, как и у Кросса. Это не был стереотипный белый лабораторный халат, но это не имело значения. Х!Гастер не нуждался в лабораторном халате, чтобы быть воплощением худшего типа Ученого: апатичного, холодного и не заботящегося ни о чем, кроме результатов, которые он хотел получить в ходе эксперимента.
Кросс был одним из его экспериментов. Фреш мог быть еще одним. А Инк был им сейчас.
«Я умру, – Инк судорожно вдохнул. – Нет, не думай так. Ничего не кончено, пока… п-пока я не умру. Я еще не умер. Посмотри на это с другой стороны. Он мог бы завязать мне глаза и заткнуть рот, как это сделал Доктор Фелл Призмы. Может, это что-то значит?»
Инк не питал больших надежд, но он должен был попытаться. Альтернатива была гораздо хуже.
Х!Гастер закончил клинический осмотр Инка и остановился перед ним достаточно близко, чтобы он мог дотронуться до Инка. Он стоял точно так же, как Кросс, твердо расставив ноги и заложив руки за спину. Но Кросс никогда не мог бы смотреть на Инка так холодно. По крайней мере, не тогда, когда он был самим собой.
– Приветствую тебя, Защитник Инк. Я – Х!Гастер.
– Я так и предполагал, – тихо сказал Инк. – Огоньки глаз делают это немного очевидным.
«Как и атака, которой мне ампутировали ногу», – разум Инка услужливо заблокировал воспоминания об этом событии и его последствиях.
– Жаль, что мы не встретились при более благоприятных обстоятельствах, – кратко продолжил Х!Гастер. – Я действительно не желаю тебе зла.
Инк с трудом сдержал истерический смех.
«Ну да, ведь завладеть моим братом, отрезать мне ногу, похитить меня и нарядить в одежду меня из других Мультивселенных –
это совсем не злонамеренно».
– Ты от-трезал мне ногу.
– Я приношу свои извинения, – сказал Х!Гастер без всякого видимого раскаяния. На самом деле, судя по выражению его лица, он был раздражен. – Я думал, что смогу исправить повреждения. Похоже, я ошибался. Я должен был понять, что не могу использовать свои способности на Защитнике.
Многие отвели бы взгляд или изобразили бы некое подобие стыда или сожаления. Х!Гастер смотрел прямо на Инка, словно уже оценивая его реакцию как чрезмерную. Его нейтральный тон больше подходил для маленькой ошибки. Словно речь шла о том, что он что-то случайно пролил или уронил стакан, а не об ампутации одной из конечностей Инка.
Инк знал, что у него никак не получится быть "благодарным" за "помощь" Х!Гастера или "принять" его
"извинения", поэтому он и не пытался. Он тупо уставился на него:
– То есть ты хотел Перезаписать мое тело, чтобы отменить то, что натворил.
– Да, – признал Х!Гастер. – Я должен был знать, что у тебя будет иммунитет к моим способностям.
– И ты готов был рискнуть после того, что случилось с Эррором?
«После того, что ты с ним сделал?»
– Почему на меня вообще установили бомбу?
– Бомба была разработана не мной. Фелл Гастер и Фелл Альфис действовали сами по себе.
Инк разрывался между отвращением и чистым недоверием к тому, что услышал (и
не услышал, поскольку роль Х!Гастера в окончательной Порче Эррора была полностью проигнорирована). Его била мелкая дрожь, а фиксаторы неприятно давили на запястья, шею и оставшуюся лодыжку. Еще одно ужасающее осознание настигло его, когда он понял, что, скорее всего, случилось с его ногой.
– Ты оставил мой шарф в пыли?
– Да. Как я уже сказал, я понимаю, что это ужасные обстоятельства. Но сейчас с этим ничего нельзя поделать, – и снова у Х!Гастера был такой пренебрежительный тон, словно вопросы исходили от назойливого недоумка, а не от монстра, которого сам Х!Гастер искалечил и запер в лаборатории.
Инк знал, что огоньки его глаз погасли, и уставился на Ученого скорбно-пустыми глазницами:
– Зачем ты это делаешь?
Х!Гастер, наконец, посмотрел ему в глаза. Его взгляд был абсолютно беспощадным:
– Ты знаешь, сколько раз меня об этом спрашивали?
Инк был так напуган, что не был уверен, что его голос сработает. Но ему удалось заставить его работать. Он
должен был это сделать, потому что если бы он замолчал, то разговор прекратился бы и Х!Гастер перешел бы к действиям.
– Число для тебя имеет значение?
Х!Гастер действительно сделал паузу, обдумывая этот вопрос.
– Нет. Думаю, нет.
Инк быстро заморгал, пытаясь отогнать слезы ужаса. Его дыхание было резким. Голос оставался ровным:
– Ты не ответил на мой вопрос.
Зачем? – у него была ужасная догадка,
зачем.
Ответ Х!Гастера подтвердил ее:
– Потому что мне нужно исправить эту Мультивселенную.
– Это не… – Инк запнулся. Он сделал вдох. И запихнул инстинкт паники настолько глубоко, что смог отрицать, что ему страшно. – Core!Фриск сказал тебе, что ты сможешь спасти всех, верно? Но… потом ты не смог. Должно быть, это был ужасный опыт.
«Не психуй. Не блевать. Не думай о нем, как о том, кто навредил Кроссу и всем в Икстейле, и тебе. Ты можешь поговорить, чтобы попытаться достучаться до него. Ты должен постараться,
чтобы он тебя не искромсал».
Выражение лица Х!Гастера не изменилось. Он уставился на Инка… если честно, именно так, как он и ожидал: как будто Инк был объектом для изучения.
– Я знаю, что ты пытался, – сказал Инк, едва не подавившись словами, которые ощущались на языке, как кислота. Он не мог вложить в них душу, потому что Х!Гастер при первой же возможности буквально вырвал бы ее из его груди. «Не блевать, не блевать»
. – Я понимаю желание все исправить. Но ситуация уже меняется к лучшему. И Найтмер, и Эррор излечились от своей Порчи, и все работают сообща, пытаясь устранить нанесенный ущерб. Многое еще предстоит исправить, но мы сможем это сделать. – В душе Инка зародилась неуверенная и отчаянная надежда, и ему удалось встретить холодный взгляд Х!Гастера. – Мы можем помочь друг другу, если тебе это нужно. Я знаю, что это может быть неприятно – видеть, как кто-то другой делает то, что ты не смог, но даже если Порча тебе не по силам, ты все равно можешь…
Выражение лица Х!Гастера дрогнуло, впервые проявив гнев. Он отступил назад, призывая свои коды, и следующие слова Инка застряли у него в горле.
Учитывая новые блокировщики кодов в своих наручниках, Инк понял, что это техника, подобная той, с помощью которой Призма показывал коды не-кодерам. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что Порча не была причиной действий Х!Гастера. Его коды были четкими, и он не потерпел бы никакой Порчи в двух своих подчиненных Феллах. Если бы они проявили хоть малейшие признаки Порчи, Х!Гастер убил бы их на месте. Слабая надежда Инка на то, что Ученые были Испорченными, разбилась.
Рот Х!Гастера слегка скривился, и он позволил кодам исчезнуть.
– Как ты только что видел, я не Испорчен. В отличие от Найтмера, Эррора и Дрима, я
выше подобной уязвимости. Эта Мультивселенная разрушена. Она сломалась уже давно. И
тебя недостаточно, чтобы спасти ее, – его насмешливый взгляд сменился холодным бесстрастием, которого Инк начинал бояться и презирать в равной степени. – Фелл Гастер убежден, что уничтожение твоей души приведет к Перезагрузке Мультивселенной. Это интересная теория, учитывая, что ты и многие твои альтернативы были созданы после формирования Мультивселенной, но некоторые из этих альтернатив каким-то образом существовали с самого начала.
Теперь Инк понял мотивы Доктора Фелл Гастера (и, возможно, немного Фелл Альфис). Им было все равно, сколько народу будет убито и удастся ли благополучно вызволить Реда из рук Банды, потому что они (или, по крайней мере, Фелл Гастер) были уверены, что это не имеет значения. Неудивительно, что альтернатива Фелл Гастера навредила Призме. Он считал, что уничтожение его души приведет к Перезагрузке Мультивселенной, которая отменит весь нанесенный Ученым ущерб (за исключением ущерба, нанесенного Призме).
К несчастью для Фелл-Ученых, они ошиблись. В отличие от других слухов о Защитнике Создания, тот, который утверждал, что они способны Перезагрузить всю Мультивселенную, не был правдой. Будь это так, они использовали бы эту возможность, когда состояние Мультивселенной стало бы слишком нестабильным.
Инк подумал о Призме, о боли и страданиях, через которые ему пришлось пройти, и понял, что здешний Фелл Гастер ошибается точно так же, как и в Мультивселенной Призмы.
– Уничтожение моей души ничего не даст. У Защитников Создания нет такой силы. Если бы она у нас была, мы могли бы Перезагрузить или Восстановить всю Мультивселенную, чтобы устранить все угрозы, подобные Порче. Если я переживу уничтожение своей души, а это
очень б-большое "если", я стану Павшим.
– Ты прав, – признал Х!Гастер, в его ледяном недовольном тоне сквозило пренебрежение. – Но мне все равно. Твое выживание не имеет значения. Все, что мне нужно – это твоя сила, Защитник.
Инк подумал о подключенных к нему машинах, одна из которых очень напоминала Экстрактор Решимости. Он подумал об этой лаборатории, которая была создана задолго до того, как Найтмер вытащил его
оттуда. Он подумал о Кроссе, которого забрали только для того, чтобы спрятать частичку души Х!Гастера в его собственной. Он понимал, что был далеко не первым, кого приковывали к этому столу.
Всякая надежда Инка на то, что с Учеными можно договориться, рухнула. Он больше не мог сдерживать свою дрожь. Она стала еще заметнее, когда пустая штанина затряслась вместе с ним.
– Сколько их? – дрожащим голосом потребовал Инк. – Сколько монстров ты убил, пытаясь стать Защитником?
Это утверждение можно было истолковать по-разному, но они оба знали, что Х!Гастер никогда бы не оставил такую власть в руках кого-то другого.
– Не имеет значения, – сказал Х!Гастер, по-прежнему невозмутимый, потому что только его цель имела значение. – Независимо от их силы и могущества, ничто из этого не может заменить истинного Защитника. – В фиолетовых огоньках его глаз мелькнуло нечто похожее на злобу или триумф. – Именно поэтому мы пока не будем пытаться уничтожить твою душу и
трагически проваливать попытку "принудительной Перезагрузки Мультивселенной". Сначала мы попробуем альтернативный вариант. Разумеется, я заберу себе только часть твоей души. Лучше начать с малых порций, чтобы избежать напрасной траты ресурса.
Инк был слишком эмоционально истощен, чтобы чувствовать что-то кроме оцепенения.
– Это не сработает. Мои способности не могут быть переданы или скопированы. В любом случае, моя душа слишком хрупка для такой процедуры. Я умру.
«Ты убьешь меня, потому что ты гордый мудак, и из-за этого погибнет Мультивселенная».
– Ты снова совершаешь одни и те же ошибки. Контроль над всем
не поможет тебе это исправить.
Рука Х!Гастера дернулась. Инк удивился, что тот не вызвал магическую атаку или просто не ударил его за дерзость. И что Х!Гастер до сих пор не заткнул ему рот кляпом. Неужели ему нравилось разговаривать с Инком в каком-то извращенном смысле? Если да, то это выходило за рамки простого злорадства и наслаждения страхом своего пленника. Х!Гастер, скорее всего, хотел получить силу Защитника с тех пор, как узнал от Кора об его возможном существовании. Все эти годы поисков, все эти планы, все эти усилия… это должно быть немало, не так ли?
Х!Гастер уже воспринимал силу Инка как нечто заслуженное, чтобы он и только он мог все "исправить". Может, и самого Инка Х!Гастер рассматривал как некий
приз?
Именно
поэтому он одел его в костюм других Защитников и разговаривал с ним, а не затыкал ему рот и не завязывал глаза, как это делал Доктор Фелл в Мультивселенной Призмы? Ему нужен был
трофей?
Возможно. В конце концов, разбитая душа Х!Чары хранилась, выставленная напоказ, словно в витрине. Других душ там не было, но те, скорее всего, были уничтожены в процессе эксперимента. Инк вспомнил, как ощущались коды в Омега-таймлайне, и каково было осознавать, что многие из них не подлежат восстановлению. Они были
мертвы. По его телу пробежал очередной озноб.
– Ты убил Калора?
– Да, хотя он не был моей целью. Он стоял на пути.
И
снова перекладывание вины. Инк попытался рассудить, что это может быть механизмом преодоления, просто чтобы представить, что у X!Гастера есть хоть капля милосердия. Он не мог заставить себя поверить в это. Он даже не мог заставить себя говорить.
– Ты удивлен, что мне удалось убить его? – спросил Х!Гастер раздраженным и почти оскорбленным тоном. – Мне приходилось сдерживать сущности куда сильнее Калора и уничтожать их, когда они оказывались бесполезными. – Его взгляд ненадолго остановился на руке, которая замерцала ярким фиолетовым светом. – Взлом кода – это действительно увлекательное открытие.
Инк уже знал, что Х!Гастер может в некоторой степени манипулировать кодами. Это было очевидно на примере того, что он сделал с Кроссом и с Перезаписью. Но
такого он не ожидал.
Зрачки Х!Гастера вспыхнули, приняв характерную для него печально известную Х-образную форму.
– Неужели ты думал, что я буду тратить свое время в Мультивселенной, ничего не делая для улучшения своей работы? Я изучил несколько техник программирования в дополнение к своим способностям. Core!Фриск и Научный отдел были очень полезны в этом отношении, даже если они об этом не знали.
Инк ничего не ответил. Он изо всех сил отводил взгляд, не в силах смотреть на того, кто так бессердечно убил Калора руками Кросса. Он нацелился не просто на тело Калора, а на сами его коды, чтобы разорвать его на части. Учитывая, что его коды были так разбиты, неудивительно, что у Инка не было возможности спасти его.
Инк стиснул зубы, чтобы не дать волю слезам. Ему хотелось, чтобы Ученые были Испорченными.
Звезды, чего бы он только не отдал за то, чтобы они были Испорчены, а не действовали по собственной воле. Он с трудом сглотнул, пытаясь побороть тошноту. Хотя он не был уверен, что что-то может подняться, он не хотел рисковать.
Инк посмотрел на не принадлежащий ему шарф и ощутил новый приступ отчаяния:
– Где кулон Астера?
– Он у X-V.
Инку потребовалось некоторое время, чтобы понять, что под "X-V" подразумевается Х!Андайн. Насколько же он был жалок, если почувствовал облегчение от того, что кулон у нее, а не у Х!Гастера?
– Остальные вернулись?
– Нет, – Х!Гастер слегка взмахнул рукой, не заостряя внимания на вопросе Инка. – В них не было необходимости.
Инк понял, что может прожить тысячи лет и никогда не поймет способности Х!Гастера смотреть на других и видеть в них одноразовые эксперименты.
– Фриск и Папирус были твоими
детьми, – он не мог смотреть на запертую в ловушке душу Х!Чары (и знал, что лучше не упоминать о нем).
– Они были моими творениями, не более того.
«…Зачем я вообще пытался достучаться до него? – Инк попытался проигнорировать эту мысль, но вместо этого напомнил себе ответ на свой жалкий вопрос. – Потому что лучше попытаться, чем сдаться, даже не попробовав»
.
Он откинул череп на смотровой стол и постарался не обращать внимания на легкое давление ошейника у себя на шее:
– Почему ты разговариваешь со мной в-вместо того, чтобы начать свой эксперимент?
– Любопытство. Я охотился за тобой десятилетиями. Я экспериментировал со своим собственным миром, пытаясь узнать, как занять твое место. Я убил тысячи, пытаясь заменить тебя. И вот, наконец, ты в моих руках, – с этими словами Х!Гастер отошел к одной из стоек на краю лаборатории. Он отвернулся от Инка, который не мог видеть, что он там делает. – Очевидно, что эта сила была потрачена на тебя впустую. Когда на кону стоит Мультивселенная, нет места милосердию. Твоя слабость, откровенно говоря,
поражает.
– Милосердие – это не слабость, – вызывающе выплюнул Инк.
Он балансировал на острие ножа между страхом и яростью. Теперь, когда он знал, что Х!Гастера не переубедить, Инк без колебаний позволил себе выказать полное отвращение к нему. Это был тот самый монстр, который навредил Кроссу, заморочил ему голову и вмешался в его душу, а затем подчинил его себе до такой степени, что он боялся самого себя.
Инк был бы готов дать Х!Гастеру шанс стать лучше,
если бы тот захотел измениться. Да, он приветствовал бы эти перемены с хрупким чувством надежды и здоровой дозой настороженности. Но даже в этом случае он
никогда не простил бы Х!Гастеру того, что тот сделал с его семьей.
Х!Гастер сделал вид, будто он ничего не говорил.
– Ты не нужен Мультивселенной, Инк. Ей нужна только твоя сила. Если ты позволишь, я могу сделать процедуру переноса части твоей души к себе относительно безболезненной. Однако… – он снова посмотрел на Инка безжалостными фиолетовыми огоньками глаз, сосредоточившись на черной магии, которая упорно скрывала его душу. – Чем больше ты будешь нам мешать, тем больнее тебе будет.
Инк не смог сдержать язвительного смеха:
– Не притворяйся, что ты можешь разрезать мою душу на части и отпустить меня на волю. Ты будешь резать мою душу и смотреть, как исчезают кусочки, пока не останется ничего, а я не превращусь в пыль. Ты убьешь меня и тем самым погубишь Мультивселенную только для того, чтобы насытить свое раздутое эго.
Руки Х!Гастера сжались в кулаки. Он схватил что-то со стойки и направился к Инку со шприцем в руке. Прежде чем Инк успел хотя бы попытаться остановить его, он вонзил иглу в его шею, впрыскивая содержимое шприца. Знакомое чувство головокружения и вялости пронеслось по костям Инка, а его зрение помутнело, заплывая тенями.
– Твои союзники могут считать тебя мертвым, и вряд ли они найдут это место, но я не буду рисковать. Благодаря Кроссу я знаю, что есть одно место, где они не смогут тебя почувствовать. Ты останешься там, пока мы не будем готовы к первому эксперименту.
Инк попытался что-то возразить и, возможно, плюнуть ему в лицо. Вместо этого он провалился в мягкое облако тьмы, в котором растворялась ужасающая белизна лаборатории…
…
…и Инк открыл свои глазницы навстречу чистому, ослепительно белому свету.
Его взгляд сфокусировался, но не увидел никаких цветов. Единственным темным пятном было перевернутое сердце перед его обнаженной грудью и странные отметины на конечностях. Правой ноги не было, осталась только часть бедра. На конце кости было немного пыли и разводы черной крови. Пальцы были покрыты такой же черной субстанцией.
Других цветов не было.
Не было звуков.
Не было запахов.
Не было других существ.
Не было даже набросков.
Он
вернулся.
Инк не стал сдерживать своих негативных эмоций. В горле запершило от крика, который из него вырвался, но он не перестал кричать, даже откашляв немного черной крови. Он свернулся калачиком, приняв позу эмбриона, одной рукой сжимая отрезанную ногу, а другой защищая свою покрытую магией душу.
Х!Гастер оставил его с обнаженными костями, каким он был, когда его нашел Найтмер, возможно, пытаясь заставить Инка подумать, что он вообще никогда не уходил. К счастью для Инка, у него сохранились метки двоичного кода. Отсутствие ноги было еще более очевидным доказательством того, что его жизнь была
реальной, ведь он не мог самостоятельно сделать такое с собой. Его конечности были вялыми, как будто он только что очнулся от наркотического опьянения. Это было потому, что лаборатория тоже была реальной. Это было
по-настоящему.
Инк попытался призвать свою магию, но ничего не вышло. Единственная магия, которой он обладал, сомкнулась вокруг его души, создав черный щит, который Х!Гастер должен был пробить, прежде чем начать свои эксперименты. Инк не мог открыть портал, не мог использовать свою магию, не мог получить доступ к кодам. Он не мог выбраться самостоятельно.
Инк не пытался подавить свой страх и боль, крича только для того, чтобы хоть что-то слышать и умоляя, чтобы его услышали. Х!Гастер сказал, что никто не смог найти его здесь. Даже Дудл-сфера и Core!Фриск не смогли его обнаружить.
Но был один монстр, который
смог.
Найтмер уже находил его.
Найтмер может найти его снова.
Он
должен.
Инк закрыл глазницы, чтобы не видеть пустой белизны своего незавершенного мира.
«Прошу, найди меня, Босс.
Пожалуйста…
Я не знаю, как долго я смогу продержаться».
***
«Нет, нет, нет, нет, НЕТ!»
Стретч был не из тех, кто паникует. С тех пор, как он узнал о Перезагрузках, количество случаев, когда он по-настоящему психовал, постепенно сокращалось, пока он не погрузился в апатию и вообще не перестал волноваться (кроме как о своем брате). Теперь ему иногда казалось, что он чересчур волнуется. Эта вновь обретенная способность сопереживать чужим судьбам по-прежнему не облегчала ему жизнь.
К тому времени, когда Стретч узнал, что Инка схватили, Защитника уже бросили в другую тюрьму, чтобы никто больше не смог его найти. В том числе и Стретч. Он должен был понять, что Х!Гастер не захочет больше рисковать и сам схватит Защитника. Он должен был сложить два и два, когда увидел, какой самодовольной выглядела Фелл Альфис, когда он покинул главную лабораторию, чтобы вздремнуть.
Отдых в это время был просчитанным риском. Стретч лучше других знал, как опасно сражаться, будучи обессиленным. Он уже сбился со счета, сколько двойников его брата в Роли Судьи погибло из-за того, что заснули в середине боя.
Он не хотел вспоминать о собственном опыте. Еще он не хотел думать о том, что нашел, когда разнюхивал вокруг после своей неоднозначной встречи с Фрешем.
Стретч
должен был вытащить Инка.
Если бы только он смог найти его первым.
«Надо было раньше рассказать Блу о своих "проектах". Я действительно ничему не научился, да? Пожалуйста, будь в безопасности…»
Стретч не стал звонить по мобильнику. Если бы он попытался позвонить Блу, Фелл Альфис узнала бы об этом, и Стретч был бы мертв. Так что помощь со стороны… Да, это была крайняя мера.
Стретч не позволил себе выдать своей паники. Он засунул руки в карман толстовки и как можно более непринужденно вошел в лабораторию. Он не спешил, но двигался довольно быстро и оказался рядом с Фелл Альфис быстрее, чем обычно.
Фелл Альфис улыбнулась ему, когда он вошел. Ее приветливость была бы приятной переменой, если бы Стретч не знал, что за этим стоит.
– Как прошел перерыв?
– Отдохнул, – солгал Стретч. – Я слышал, мы заполучили Защитника.
– Х!Гастер поймал это, – сказала Фелл Альфис. – Из-за взрывчатки пришлось ампутировать ему ногу, и ему ввели необходимые сыворотки, чтобы лишить способностей. Больше оно не сбежит.
Она по-прежнему
улыбалась. Стретч был не из тех, кто жаждет насилия, но ему захотелось врезать Фелл Альфис по зубам. Он сохранял спокойствие. Сейчас сохранять спокойствие было важнее, чем когда-либо. Он собирался еще больше саботировать работу Ученых, но опоздал. Оставалось только надеяться, что те диверсии, которые ему удалось провернуть, задержат эксперименты.
– Так где же он? – спросил Стретч. Небрежно, спокойно,
апатично, потому что сейчас
он не мог оплошать. – Я не видел никого на столе.
Фелл Альфис самодовольно улыбнулась:
– Я не знаю, куда Х!Гастер это засунул, но оно не выберется.
Стретч должен был быть осторожен, но он не мог держать все свои мысли при себе:
– Ты действительно думаешь, что это приведет к Перезагрузке Мультивселенной?
Фелл Альфис отпила глоток кофе, наблюдая за камерами в нескольких Альтернативных Вселенных, высматривая Кора, Звездных Сансов и Банду Найтмера. Некоторые из камер были повреждены во время какой-то атаки на Омега-таймлайн, но, очевидно, достаточное их количество все еще функционировало, чтобы она могла наблюдать за ходом боя. Стретч не был уверен, что хочет видеть эти кадры. Он уже видел достаточно ужасных вещей, когда рылся в старых файлах "экспериментов" Х!Гастера.
– Нет, это не приведет к Перезагрузке, – признала Фелл Альфис. – Оба Гастера ошибаются. Защитник не переживет экспериментов. Оно умрет. Независимо от того, сможет ли Х!Гастер забрать часть его души или нет, оно
умрет. Так что мы либо спасем, наконец, Мультивселенную, в отличие от
него, либо нет. И на этом все закончится.
Обычно Стретч полагался на свою способность читать по выражению лица собеседника. Сейчас, видя выражение лица Фелл Альфис, он пожалел, что не может этого сделать. Все, что он мог сейчас сделать – это искать новые ответы и надеяться, что его диверсии дадут ему достаточно времени, чтобы вытащить Инка.
И, может быть, ему удастся сохранить надежду на то, что Фреш наконец-то сдержит свое обещание. По крайней мере, он надеялся, что Фреш будет достаточно мотивирован их неизбежной смертью, чтобы раскрыть местонахождение Гастера, который ставил над ним эксперименты.
***
Падение Икстейла началось так же, как и многое другое: с желания что-то изменить.
Core!Фриск подошел к мрачному Х!Гастеру и двум его творениям с самыми лучшими намерениями. Перезагрузка не походила ни на одну силу, которую ему доводилось видеть, и он несмело надеялся, что этот "создатель" может оказаться легендой.
Х!Гастеру показали Мультивселенную.
Его вдохновили пейзажи, жители и коды, обеспечивающие функционирование их Мультивселенной.
Он наполнил свой собственный мир подобными творениями.
Он наблюдал за их ростом.
Но этого было недостаточно.
Он же был "Создателем", верно? Почему же тогда он не мог исправить Мультивселенную?
Он решил, что необходимо провести кое-какие эксперименты. Он установил вокруг Икстейла барьеры и блоки, сказав Core!Фриску, что это для защиты его мира, и притворившись, что ничего не понимает, когда тот сообщил, что больше не может заглянуть внутрь. После того, как Core!Фриск и Дрим потеряли возможность видеть происходящее в Икстейле, начались эксперименты. Не то чтобы Х!Гастера сильно волновало их мнение. Икстейл был его миром, и он использовал его по своему усмотрению.
В конце концов, Х!Гастер попытался Перезаписать Разрушителя, что привело к плачевным результатам. После этого и он сам, и Кор поняли, что он не та легенда, которую они искали.
Эксперименты продолжились даже с еще большим рвением, чем раньше. Х!Гастер многое разузнал о программировании и душах в Мультивселенной. Он использовал эти знания для объединения душ, чтобы получить доступ к их силе, но и его собственная душа при этом оказалась разрезанной на части.
Не на две части, а на три.
Одна была использована в Событии Икс –
его эксперименте, чтобы проверить, сможет ли сочетающая в себе Решимость и Перезапись душа воспроизвести силу Защитника.
Одна маленькая частичка осталась с ним.
А одну он поместил в пузырек, который должен был разбиться в назначенное время, и вывез из Икстейла для сохранности.
В конце концов, именно апатия заставила Х!Гастера позволить своему миру умереть. Не удалось узнать ничего нового. Или достичь какого-либо нового прорыва. Его мир стал для него сдерживающим фактором. Поэтому, когда участники События Икс увидели его красную половинку души, лишенную тонкой фиолетовой полоски по внешнему краю, и ошибочно решили, что у него больше нет доступа к Перезаписи, он позволил им устроить свой маленький "бунт".
Массовая резня в исполнении Кросса была неожиданной, но интригующей. Возможно, он окажется полезнее, чем предполагалось. Гибель Х!Альфис от рук Кросса была досадной необходимостью. Х!Гастер подумывал взять ее с собой, но знал, что только Перезапись гарантирует ее лояльность, и если бы она осталась в живых, был бы риск, что она все испортит. Он не мог доверять никому, кроме себя.
Икстейл рухнул сам по себе. Казалось, погибли все, кроме Кросса и половины души Х!Чары. Никто не знал, что есть еще один выживший.
Через несколько дней после падения Икстейла сработал таймер. Пузырек разбился. Душа была освобождена.
Используя коды, Х!Гастер создал новую личность "обычного" Андертейл-Гастера, восстановил свою душу с помощью Перезаписи и стал ждать, когда его найдет Core!Фриск, смешавшись с множеством выживших, потерявших свой мир.
Имея в своем распоряжении ресурсы Омега-таймлайна Х!Гастер расширял масштабы своих экспериментов. Ему нужно было изучить души, их энергию и то, как они будут реагировать в различных условиях. Ему нужно было быть готовым. Он знал, что настоящий Защитник где-то там. Он ставил опыты на других душах, готовясь к проведению подходящей замены. Х!Гастер заберет его силу себе и спасет Мультивселенную, как ему и было предназначено.
Он начал охоту.
