В баре The Menagerie.

      — Я правда могу так сделать?..       Выражение лица Руби не смогли бы сейчас прочитать даже самые близкие люди: что-то между радостью, недоверием и осознанием собственной тупости. Глаза ее бегают от строчки к строчке, жадно поглощая текст и тут же забывая его, буквы расплываются в одно большое черно-белое пятно, а надпись «страховка» кажется слишком огромной, наползающей на все остальное. Заведующая отделом кадров уже несколько минут ждет, пока в голове Руби уложатся все факты, и она поставит несколько долгожданных подписей, ознаменующих перерыв на обед.       — Только что тебе все объяснила, — вздыхает молодая женщина, поправляя очки. — Вписывай туда свою сестру, у тебя две минуты, прежде чем я вытолкаю тебя из кабинета, потому что ужасно хочу кофе и поесть.       Через минуту бумага готова. Руби не помнит ни строчки из огромного документа, кроме одной: «расходы на лечение будут возмещены Шни Даст Компани после детального изучения вопроса», и на этой строчке она доживает до конца смены, раз за разом прокручивая ее в голове.       Если им повезет, если хотя бы разок ее семье повезет…       Руби давно разучилась верить в чудеса. По ней, конечно, не скажешь, весь ее внешний вид просто кричит о том, что ей еще взрослеть и взрослеть, но кто сказал, что нельзя оставаться ребенком, и при этом не верить в чудеса? Руби просто не может вспомнить, когда случалось что-то волшебное, долгожданное и радостное настолько, чтобы запрыгать от восторга и рассмеяться. Скорее всего, очень и очень давно, поэтому она просто делает пометку у себя в голове, что покрытие расходов на реабилитацию Янг будет тем самым чудом, которого так давно не случалось в их семье. Чудом, которого они не ждали и не хотели изначально.       Она не рассказывает обо всем этом семье. Боится их обнадеживать. Шни Даст Компани никогда не была надежной компанией с хорошей репутацией, однако спустя всего несколько дней Янг звонит ей на работу и вопит в трубку о какой-то бумаге, которую ей принес доктор, и требует объяснений о том, как Руби умудрилась провернуть такое.       — Благодари Блэйк, — смеется Руби в трубку. — Она дала мне этот совет.       — Блэйк… — со странной грустью в голосе тянет Янг после долгой паузы. — Вы с ней видитесь?..       — Я не видела ее с того самого дня, — задумчиво произносит Руби. И ведь действительно, в последние дни баром заведует Сан. Жон приходит на дневную смену, Руби — на ночную. Блэйк не появлялась уже неделю. — Она не…       — Она ни разу не навестила меня, — хмыкает Янг с нескрываемой болью в голосе. — Даже не позвонила.       Пауза затягивается на несколько секунд.       — Ладно, не буду распускать сопли, — натянуто смеется Янг, и, прежде чем Руби успевает вставить слово, добавляет, — скоро буду дома, там поговорим. До встречи.       В трубке раздается тишина.       — Кажется, пришло время допрашивать Сана… — бурчит под нос Руби, откладывая смартфон в сторону. — Не нравится мне все это…       Она вспоминает, что Вайсс тоже не появлялась в баре с тех самых пор. Это логично — она ведь приходит поговорить с Блэйк, зачем ей бар, в котором можно лишь перекинуться парой глупых фраз с официанткой. Руби пытается представить, как выглядел бы разговор Вайсс с Саном, и вздрагивает, понимая, что ей пришлось бы убирать целую гору разбитых бокалов.       Сосредоточившись на работе, Руби старается прогнать мысли о том, что скучает по Вайсс в какой-то мере. Эти встречи в полумраке бара показывали ей раз за разом, что даже в самом холодном на вид человеке есть тепло и любовь к друзьям. Это было ее оазисом доброты за пределами холодных стен офиса, отдушиной после ночи работы с пьяницами и шумными компаниями. Руби понимает, что скучает по образу Вайсс: потрясающе красивой девушке с уставшим голубыми глазами, едва заметной улыбкой и бокалом маргариты в изящных длинных пальцах.       Если бы она не была низшим звеном компании, может, у нее был бы шанс зайти в ее кабинет и позвать выпить? Или просто поговорить? Есть ли в этом огромном здании хоть один человек, который искренне рад оказаться наедине с самой Вайсс Шни?       Рядом раздается измученный вздох — Пенни вернулась с новой кипой бумаг и пачкой почтовых отправлений. Вот уж кто точно не любит оказываться с Вайсс наедине, так это Пенни. Она всегда возвращается такой грустной, что кажется, будто сейчас расплачется и напишет заявление об уходе.       Руби хочет узнать у нее, какая Вайсс наедине с ней. Действительно ли она так ужасна? Действительно ли может орать на хрупкую девушку с большими зелеными глазами? Почему остальные возвращаются из кабинета Вайсс в ярости, а Пенни выходит просто грустная?..       — Пенни, — собравшись с мыслями, говорит Руби. — Мне жизненно необходимо узнать у тебя кое-что. Ты свободна после работы?       Пенни смотрит так, будто мгновенно все понимает, хотя Руби ни разу ничего не рассказывала про встречу с Вайсс.       — Свободна. Давай сходим в пончиковую.       Руби кивает ей в ответ. Назад дороги нет.