Проект «Вспыхни»

Стоит конец февраля. Улица была покрыта белым снегом, который постепенно таял. Сменяется месяцем марта: первый день весны. Люди все еще будут ходить в теплых куртках, пока погода окончательно не станет теплой, а на душе от радости полыхать, на работу ходить не станет трудно. Приют в Лондоне стоял на шумной улице в ряду таких же больших квартир, которые находились рядом. В приюте жили дети, которых бросили родители и жили своей жизнью, пытаясь убежать от реальности или те дети, у которых родители погибли, или стали безжалостными убийцами; пытались убить собственных детей. Многие дети лишились родителей не в хороших обстоятельствах. Там же жил Гарри Вуд - чистокровный волшебник, который не видел родителей 2 месяца.  Его просто оставили, а не бросили. Думал так сам мальчик, надеясь, что скоро его заберут.  Еды вполне хватает на всех. Миссис Стаппс работала не покладая рук ради брошенных детей, чтобы они ни в чем не нуждались. Чтобы всем все нравилось. Пыталась с каждым разговаривать, обнимать и дать то, в чем они нуждаются. Они нуждались, конечно, родительской любви, хотели обрести семью. Этого она не смогла дать некоторым детям, которые выросли и сами ушли из приюта в совершеннолетнем возрасте, начав работать или поступив в университеты, колледж. Миссис Стаппс никогда таких детей не забывала и посещала их выпускной в качестве матери. Радовала их приездом, пока могла с её-то возрастом. Плакала вместе с ними и узнавала от них всякие новости, как поменялась их жизнь и т.д.  Многие дети очень любили её, кроме самого Гарри, которому было безразлично. Он привык к насилию и было противно, неприятно, когда она всяческий пыталась ласково говорить, когда мальчик не ощущал себя восьмилетним ребенком. Ему казалось, что он давно вырос. И не понимал почему с ним обращаются как с ребенком.  Мальчику, который все свое время проводил за чтением взрослых сложных книг, не было понятно эмоции людей. Он не понимал радость. От чего люди могут радоваться, что именно она вызывает. Не мог понять, почему люди грустят. Гарри в действительности и сам грустил, когда день очередной раз проходит без мамы, но сам этого не до конца понимал. Что то, что именно сердце неприятно покалывало, отдавалась болью душа - это все грусть, печаль и тоска по маме, папе. Гарри правда ничего из этого не понимал. Поэтому ему жить было труднее, чем другим людям.  Он легко обманывался воспитателями и всегда застревал в темном чулане без возможности самому выйти. Не знал, что надо стучаться, кричать и просить выйти. Ему было неведомо страх. Потому мог сидеть в темном чулане, пока воспитатели сами не вспоминали или когда заведующая не стала самой искать, заметив, что одного мальчика не хватает в приюте.  Из-за таких мелких пакостей, Гарри начал познавать вкус жизни. Что не всегда люди могут быть добрыми. Он начал узнавать, что люди бывают разными. Разделял их на плохие и хорошие. Только проблема заключалась в том, что он неправильно поставлял людей в категорию «плохие». В списке была Миссис Стаппс, которая на самом деле очень добрая с великодушным сердцем. А в категорию «хорошие», он относил своих родителей, воспитателей, которые издеваются над ним и некоторых старших детей, которые избивали его, отнимали его игрушки и тому подобное.  Конечно, такого рода издевательства он выносить не мог. Истерил, когда забирали его любимых игрушек, книг, но никогда не задумывался, что они были плохими. Он искренне считал, что все это норма.  В один день, когда на улице все еще был покрыт снег, который не растаял, а солнце светит не так светло, чтобы всем стало тепло, Гарри вышел на улицу в теплой ветровке. Миссис Стаппс снабдила его теплыми вещами.  Приют был огражден высокими твердыми заборами, где ничего не видно, если, конечно, каким-то образом не перелезть, чего, кстати, невозможно. Гарри часами мог смотреть на этот дряхлый забор и думать о том, что оттуда внезапно появится милая Одри и заберет.  В руках крепко держал книгу про медицину, которую подарила Миссис Стаппс. Использовал свою магию, которую не до конца изучил, чтобы в полной мере пользоваться им без лишних взглядов. Было трудно являться волшебником среди маглов. Гарри почему-то отлично понимал: скрывать свое происхождение.  Он отличался от маглов. Это было видно и вооруженным взглядом. Гарри знал, что он является волшебником, но дальше этого родители никогда не объясняли, будто не должен знать или не видели в этом необходимости. Гарри нуждался в волшебных книгах, чтобы не отставать от других учеников, если вдруг заберут отсюда в Хогвартс. В волшебную школу, где учатся такие же ученики, как он. Гарри знал об этом из книги «Вторая магическая война: Гарри Поттер».  Гарри нашел необычное место: угол забора, где забор пересекается. Там росли цветы розы: алые, желтые. Он мог часами стоять там и смотреть на них. Любил встать напротив цветков и вдыхать их еле заметный аромат. Прикасаться очень не любил.  Посмотрел на голубое, чистое небо, где не было ни облака, не солнце. Видимо, скрылись неподалеку, где не видно глазам мальчика. Он всматривался и задумывался как обычно очень долго. Всегда плыл по течению своим мыслям и не понимал о чем на самом деле задумывался. Просто застывал. Лишь бы не смотреть на детей, взрослых, которые тоже находились на улице и игрались.  — Эй, ты, чудик! — кто-то приближался противным грубым голосом. С ним были еще трое детей, которые были старше Гарри на четыре года.  Гарри не обращал на них внимания. Будто и не слышал их вовсе. Продолжил всматриваться на небо и застывал.  Те четыре подростка громко засмеялись, пародируя его смешной вид. Открыли рты и посмотрели на небо, а затем вновь засмеялись, тыкая пальцем.  — Чудик, опять застыл? Считаешь себя особеннее нас, читая такие книги? — старший из них надменным лицом подвинулся к мальчику ближе и схватил за воротник ветровки. Гарри опустил взгляд на него, но смотрел куда-то в плечо. — Смотри мне в глаза, Гарри.  Гарри не смотрел, продолжая хлопать ресницами куда-то в плечо, а лицо выражало недоумение.  — Не понимаешь, что я говорю?  — громким звуком плюнул прямо в лицо мальчика и засмеялся, когда тот зажмурился, — Пёсик.  Гарри руками вытер свое лицо несмотря на то, что его крепко держат за воротник ветровки. Ему было невдомек, что над ним издеваются. Казалось, что все это со всеми происходит и не жаловался. В действительности, он реально ничего не понимал.  Невинными глазами вновь посмотрел на небо, удаляясь мыслями куда-то отсюда, но не здесь. Задира рассердился, что от мальчика никакой реакции не добьешься, пока не заберешь то, чем он дорожит. Кулак сильнее сжался, и грубо изволок мальчика в сторону от чужих глаз. Воспитатели, которые тоже издевались над Гарри, никогда в защиту ничего не говорили. Молчали, делали вид, что не видели, когда замечают, что над ним издеваются старшие дети. Прямо сейчас так и произошло, когда заметили, что мальчика уводят сзади здания. Продолжили ухаживать за другими детьми.  Задира с силой бросил мальчика на землю. Гарри изодрал в кровь свою ладонь и поморщился, ощущая знакомую боль на теле. Такое происходило, когда мама избивала его ремнем или другими вещами, которые попадались под руку. Сейчас ему станет больно. Мальчик точно знал, но не понимал также и то, почему же его вечно бьют. Это разве хорошо? Может это плохо? Что такое издевательство? Что такое слово «чудик»? Что он такого сделал, что подвергается к болью постоянно? Гарри задался прямо сейчас именно этими вопросами впервые в жизни.  — Что такое? Стало больно, больной урод? — грубо выплюнул эти слова прямо в лицо, надеясь увидеть реакцию, но мальчик выпрямился и продолжил сидеть на земле, рассматривая теперь же траву. Ему внезапно стало любопытна трава под ним. Дети, которые окружили его, стали смеяться.  — Он реально ничего не понимает, — ахнул озадаченно один из них, который стоял поодаль от них.  Задира, который был старше всех, любил избивать мальчика и ждать от него хоть малейшую реакцию, но очередной раз не замечал от него ничего.  Взял его книгу, которую он уронил во время падения. Гарри резко распахнул глаза и посмотрел на его плечо. Губы задрожали, когда задира начала перелистывать.  — Ты ведь украл книгу, верно, чудик? — усмехнулся, наконец, заметив его реакцию. Присел на корточки перед ним и всматривался на его очаровательные ярко-зеленые глаза, которые пристально смотрели на его плечо, — Ты понимаешь, что украсть книгу неправильно? Тебя накажут за это, если я расскажу воспитателям. Ты хочешь это, чудик?  Гарри непонимающе хлопает ресницами и молчит.  — Наказание - это избиение? Я каждый день ощущаю это. В чем смысл? К слову, я не крал, а подарили. — заговорил нежным голосом. Задира ахает от удивления, услышав его голос и посмотрел на других снизу вверх.  — Вы это слышали? Наконец-то он заговорил с нами, — обратно посмотрел на мальчика веселым, ухмыляющимся взглядом, — Правильно говоришь, чудик. В твоем положении — это привычное дело. Но, что, если я уничтожу твою книгу? Что будешь делать?  Гарри затаил дыхание, услышав про это. Он не хочет потерять излюбленную книгу и помотал головой. С глаз начали течь слезы. Заплакал настолько сильно, что лились водопадом. Задира смотрел с удовольствием на его муки, но удивительно было и то, что мальчик не орал, как в прошлые разы, когда забирали его любимые вещи. Будто он за некоторые дни поменялся и стал тише.  — Гарри, Гарри, — шепнул музыкальным тоном, — Я не уничтожу твою книгу, а ты будешь делать то, что буду говорить. Согласен?  Гарри всхлипнул и замолк, раздумывая над его словами. Что это могло значит? Он ничего не понимал. Невинно хлопал ресницами, которые стали мокрыми от слез и поднял взгляд на его плечо. Задира вновь ахнул, увидев такую красоту перед ним.  — Ну, так что? — склонил голову в бок, — Я буду тебя избивать вместо твоих книг. Я не притронусь к ним и будешь делать то, что я буду приказывать. Не бойся. Ты будешь ощущать привычные тебе вещи. Ничего нового. Уверяю тебя, Гарри. — он лукаво улыбнулся, когда мальчик поджал губы.  — Я не вижу смысла, — тихо шепнул он, — Согласен я или нет — все равно исход одинаковый. Все равно буду подвергаться к издевательствам. Однако что это такое? Ты мне поможешь найти ответ?  Задира промолчал в удивлении. Маленький мальчик кажется многое понимал и не понимал одновременно. Если дать неправильный ответ и помочь столкнуть его с обрыва в ошибочном направлений — станет послушным щенком. Задира сел перед ним на траву, несмотря на возгласы остальных, и улыбнулся, заглядывая в глаза, которые неустанно следили за его движениями, но прямо смотреть все также не мог.  — Меня зовут Остин Янг, — протянул ему руку, — А, ты, как я знаю, Гарри Вуд, верно?  Гарри кивнул, смотря на траву.  — Я не люблю касаться. Не люблю, когда касаются меня.  Остин кивнул в ответ и улыбнулся. Убрал руку. — Ну, с именами мы разобрались. Теперь ты знаешь кто тебя всегда бьет. Впрочем, — он замолчал, смотря на мальчика, — ты согласен с моим условием, верно? Тебя буду бить только я, а остальным не положено, запрещено. С этим ты не должен беспокоиться. Взамен ты делаешь то, что я говорю. Плюс, я помогу тебе узнать мир и как жить. Доволен?  Гарри активно похлопал ресницами и закивал.  — Если ты поможешь.  Остин встал с земли. После кивнул в приют.  — Идем, Гарри. Отныне ты под моим контролем. Никто тебя не тронет, кроме меня, — затем посмотрел на остальных, которые все еще были рядом, — Это и к вам относится, друзья мои. Надеюсь, вы правильно меня поняли?  — Ты с ума сошел? — взорвался один из них с черными волосами, — Что значит «никто тебя не тронет, кроме меня»? Мы всегда справлялись вместе. Что случилось на этот раз?  — Это значит, что никто его не тронет, кроме меня, — стиснул зубы и ответил грозным голосом, будто волк, а рядом стая овец. Все мгновенно сжались, кроме Гарри. Собственно, все боялись именно его, несмотря на то, что он тоже ребенок, — Если увижу или услышу от него, что вы тронули его — пощады от меня не ждите. Вы знаете, что случается, если я разозлюсь, верно? Вы же не хотите повтора?  Те дружно и испуганно закивали, а позже быстро удалились.  Остин плавно повернулся к мальчику, который неподвижно стоял и смотрел на прекрасное небо. Теперь солнце ему видно и сладко улыбнулся, потому что оно самое яркое в его жизни за последнее время. Оно дарит ему тепло. Ему не становится холодно.  Остин всматривался на мальчика и сглатывает, а потом отводит взгляд куда-то в сторону.  — Сколько тебе лет, Гарри? — спросил он, смотря вперед, где уже бегают мелкие детишки вместо с воспитателями, которые пытались следить за каждым шагом, чтобы не упали.  — Мне восемь, — ответил тихо Гарри.  — Мне 13, — тихо сказал Остин, и нахмурил брови, — А ты знаешь почему над тобой издеваются?  — Потому что я больной, — легко ответил Гарри.  — Да, именно так, но тебе надо научиться быть не таким, — улыбнулся он и повернулся к нему, — Ты отличаешься от всех из-за того, что не смотришь людям в глаза. Ты их боишься? Почему ты так делаешь? Давай пройдемся.  Они вместе двинулись вперед и шли молча, пока Гарри молчал. Вокруг слышны заливистые звуки детей, которые счастливо смеялись. Игрались с другими детьми. Слышны также звуки живых природ. За забором стуки каблуков или машин. Все это сильно отвлекало, но Гарри пытался сосредоточиться на одном и смотрел на небо. Остин посмотрел на мальчика.  — Смотри под ноги, а то упадёшь. Ах да, ты вечно молчишь, игнорируешь людей. Этим ты легко попадаешь к издевательствам. Другие воспримут тебя как за больного ребенка и начнут над тобой издеваться. Ты легкая мишень для таких людей. Всегда надо отвечать на вопросы. Даже если к тебе просто обращаются — надо отвечать, Гарри, ты меня понимаешь?  Гарри молчал и остановился. Остин промедлил шаг и остановился на вытянутой руки, а после повернулся к нему.  — Мне трудно отвечать. Это не контролируемо, — ответил Гарри и выдохнул, — но я постараюсь. Думаю, я сумею. У меня получится.  Остин легко улыбнулся.  — Но не могу смотреть людям в глаза. Они меня не пугают, но я просто не могу. Этого я не сумею, Остин. Извини меня.  Высокий брюнет снова улыбнулся, услышав его ответ.  — Ты легко учишься. С тобой оказывается надо было всего-то поговорить и объяснить. Кстати, зачем ты читаешь книгу принадлежащие не по твоему возрасту?— протянул ему книгу и улыбался во все уши. Гарри быстро забрал и прижал к груди, а сам смотрел вниз.  — Они для меня не сложные. Я люблю читать то, что на мой взгляд кажется познавательным. Например, я узнал многое про организм человека и как она работает в случае болезни или других вещей. Узнал как можно их вылечить. Это очень интересно, — пока объяснял, стал улыбаться ярко. Остин вновь засмотрелся на него и живо помотал головой.  — Ты кажешься умным, Гарри, но для твоего возраста — это очень удивительно. Многие дети не потянут такие книги, даже я, но помогу тебе разбираться с внешним миром. Ты в своем мире и становится тебе легко, когда ты читаешь и знаешь все это, но когда касается к окружающим людям, ты становишься мелким комочком, который очень боится. Ну, со стороны ты так и выглядишь. С этим я и помогу.  — Правда? — нежно улыбнулся Гарри, смотря куда-то в плечо. Остин задержал дыхание и выдохнул.  — Конечно, — улыбнулся и затем нахмурил брови, — но делай то, что я буду говорить.  — Хорошо, Остин!  Все последующие дни Остин изрядно пытался помочь Гарри освоить навыки общения с людьми изо всех сил. Всегда терпеливо отвечал на его глупые вопросы и не сердился, понимая, что мальчик много чего не понимает. Гарри же был радостен от того, что у него появился добрый друг, который все объясняет, но иногда избивал. Однако же ему еще не объяснили на счет этого. Правильно ли все это или неправильно? Остин не отвечал на такие вопросы, а ловко обходил стороной. Гарри всегда это замечал, но молчал, держа эту странность в уме. Однажды… однажды он обязательно спросит.  Когда на улице уже потеплело и наступила середина весны, к Гарри вновь заглянули люди в белых халатах. Мальчик смотрел на них завороженным взглядом, думая о том, что он, когда вырастит, станет таким же человеком, который спасает жизнь людей от ужасной смерти. Впрочем, именно эту специальность он не до конца понимал. Они не лечили, а просто ставили какие-то диагнозы и уходили, прописав на бумаге лекарства или же вовсе ничего не писали, как бывало с ним. Просто что-то шептали заведующей и уходили.  Он ожидал такой же исход. Заставляли что-то писать и решать. Смотреть на разные черно-белые картинки и отвечал на не сложные для него вопросы. Он ответил также легко и не молчал, не игнорировал, вспоминая слова лучшего друга Остина, который учил всегда отвечать.  Почувствовал впервые в глубине внутри что-то непонятное. Там разливалось что-то теплое, которое плавно превращалась в радость. От чего мальчик все время ходил приподнятом настроением.  Заведующая сидела на своем месте, пока мальчик отсиживался в коридоре совсем один.  Человек в белом присел напротив к ней, и женщина сразу же предложила ему крепкий чай. Тот принял с особой благодарностью и заулыбался. После завелся краткий разговор.  — Ну? Что скажите? Мальчик, по мнению других докторов, болеет аутизмом. Правда ли это? Что вы скажите?  — Мальчик особенный, миссис Стаппс. Думаю, вы это сразу заметили, поэтому проверяете, верно? У Гарри высокий айкью. Растет гений. Однако это не исключает того, что он затрудняется в общений и не смотрит людям в глаза. Ранее вы сказали, что он совсем не отзывался и игнорировал, а сейчас я вижу совсем другого человека. Мальчик отзывчив, охотно отвечает на все вопросы, несмотря на психологическую болезнь. Это видно, когда он сильно сжимает руку и волнуется, а глаза быстро бегают по всем комнатам, не останавливаясь на что-то. Скажу, что я согласен с остальными докторами. У Гарри слабо выраженный аутизм, но это меркнет по сравнению с тем, если помочь проявить его блестящий ум и не дать угаснуть.  Гарри сидел на скамейке в коридоре, где были слышны разговоры других детей, которые сидели в большом зале для трапезы. Сидел и думал о том, что мир для него стал неизведанной и непонятной. Он много чего не понимал, и так хотелось все разузнать, выяснить.  Мальчик также не понимал то, что научные термины, любые историй в книгах, разные сложности в произведении или другие предметы легко ему дается, а человеческие чувства и даже собственные были непонятны. Было сложно уловить эмоции людей и знать что же они чувствуют. Он стал изучать такого рода книги. Про психологию и повторял эмоции, чтобы стать нормальным.  Пока думал, к нему подошли те самые молодые воспитатели. Присели рядом и улыбающимся лицом стали обманывать, вручая яблоко. Отправили в темную кладовку, где не включается свет, куда никто не заходит, и пообещали, что вернутся через пять минут и заперли.  Гарри стоял в темном, страшном месте, но не боялся, так как не чувствовал страха. Осторожно ел любимое яблоко и стал ждать, что откроют дверь через пять минут.  В уме начал считать, и когда время пришло, он с улыбкой посмотрел на дверь, но никто не открыл. Подождал еще пять минут, но никто не приходил, чтобы его вытащить оттуда. Гарри ничего не понимал и округленными глазами неотрывно смотрел на дверь.  Никого нет. Никто его не спасает. Однако Гарри не обижается. Он не знает, что надо обижаться, надо кричать и плакать. Ему такое совсем не знакомо. Мальчик просто ждёт и все.  Остин, который за этим наблюдал, широко улыбается. Подождал некоторое время и постучался в кабинет Миссис Стаппс, которая все еще разговаривала с доктором.  — Простите, миссис Стаппс, что потревожила вас, но у меня есть жалоба к вашим воспитателям.  — Что такое, милый? Что произошло? — обеспокоено повернулась женщина. Остин вошел в кабинет и сказал самым грустным лицом, которого он смог из себя выдавить.  — Я друг Гарри Вуда. Его постоянно запирают в темном месте ваши воспитатели, используя то, что он никогда не жалуется, потому что совсем не понимает, что над ним издеваются. Он сейчас опять заперт в чулане. Гарри даже не кричит и не орет. Все еще там сидит и ждёт, что откроют. В прошлые разы не отпускали его до следующего дня. А меня заставляли не говорить вам, но мне больно за моего друга. Сделайте что-то с этим поскорее, миссис Стаппс!  Он врал самым наглым образом.  Заведующая громко ахнула от удивления и резко встала с места. Затем попрощалась и извинилась перед доктором, и сама поспешно вышла из кабинета. Остин последовал за ней, чтобы показать чулан.  Как и сказал, там Гарри действительно стоял ровно и ждал, что откроют дверь. Заведующая с помощью Остина выяснила кто именно запирал мальчика в чулан и сразу же выгнала их с работы, так как обращаться с детьми жестоким образом было категорически запрещено.  Остин остался довольным, объясняя Гарри, что он его Спас. Таким способом, он стал выше всех в глазах мальчика. Он этого и добивался, чтобы Гарри доверял именно ему, и больше никому.  Гарри был восхищен его храбростью и добротой, что помог ему и объяснил, что так делать с ним нельзя. Такое обращение говорит о том, что его не уважают, издеваются над ним. Гарри это впервые понял и нахмурился, когда находились на улице поздно ночью.  — Если обращаться именно так с любыми людьми запрещено, то и твои действия ко мне является неприемлемой, разве нет, Остин?  Подросток побледнел, что мальчик все понял, прознал, но сдаваться не собирался.  — Что же ты такое говоришь, Гарри?, — повернулся к нему всем телом и выглядел угрожающее, хотя мальчик совсем не пугался, — Кто сказал, что мои действия неприемлемы? Я к тебе отношусь нормально, а не так, как сделали они.  — Но ты меня бьешь, Остин. Это тоже не нормально. — пытается понять Гарри. Остин расхохотался и расслабился. — Ты ошибаешься. Это совсем другое. Если тебя бьют — это значит, что тебя любит человек, который это делает.  — Любит? Это что такое? — вопросительно уставился мальчик. Остин смотря на него немного облизнулся и живо отвел взгляд на ночное небо.  — Я это потом наглядно объясню. Сейчас пойдем спать, хорошо?  Гарри просто кивает, держа этот вопрос в уме, чтобы задать его, когда придет время, потому что новое слово снова заинтересовало.  На следующий день он порылся в библиотеке, начиная искать книгу, которая объяснила бы, что такое любить человека и как она проявляется. Заведующая, которая знала, что мальчик иногда крадет книги, которых он не мог нормальным образом взять, закрывала глаза, чтобы не спугнуть. Делала вид, что совсем не замечает и не видит. Попросила других сделать также. Гарри же думал, что никто это не замечает, но на этот раз сидел в библиотеке и не уходил с книгой, решив почитать, оставаясь на месте.  Найдя нужные слова в разных источниках книг, он очень удивился.  «Любовь — это когда хочешь переживать с кем-то все четыре времени года. Когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы, а летом собирать ягоды и купаться в реке. Осенью вместе варить варенье и заклеивать окна от холода. Зимой — помогать пережить насморк и долгие вечера…  Рэй Брэдбери» «Любовь — это то единственное, что обостряет ум, будит творческую фантазию, то, что очищает нас и освобождает.  Пауло Коэльо» «Любви нельзя добиться силой, любовь нельзя выпросить и вымолить. Она приходит с небес, непрошенная и нежданная. Бак Перл Сайденстрикер» «Любить – это находить в счастье другого свое собственное счастье. Готфрид Вильгельм Лейбниц» Гарри хмурит брови, прочитав известные высказывания про любовь писателей. Эти слова совсем не похожи на слова Остина, его лучшего друга. Может любовь бывает разной? Помотал головой и снова читает иные слова известных авторов и вновь впадает в ступор. Совсем не совпадает.  Мальчик погрустнел и выпучил губы от незнания и не понимания. Закрыл книгу ближе к вечеру, хотя заходил в библиотеку утром. Не замечает, что поглощает книгу, любую информацию с жадностью.  Прямо у входа в свою комнату, он вдруг останавливается, когда окликают. К нему прибежал Остин с яркой улыбкой на лице, и немного тяжело дышал, будто бежал сюда со всех ног. Волосы потрепались, а сам выглядел радостно.  — Ты где был?  — В библиотеке, — ответил Гарри.  — С утра? Ты видимо ничего не ел, верно? Я подобрал для тебя все то, что именно ты любишь. Только это в другом месте. Идем.  Гарри кивает, почувствовав внутри странное спокойствие, когда рядом есть друг. Медленно спустились по лестнице, куда вёл прямо в коридор, где в самом конце был подвал для всяких ненужных вещей. Они всегда спускались туда, когда Остин решил избивать мальчика до потери сознания или же до легкого головокружения. Гарри не чувствует страх перед подвалом, заранее зная, что сейчас произойдет. Не чувствовал панику, поскольку полностью доверял другу, даже если было больно. Думал, что это так надо, потому что сам Остин так говорил. Значит, все нормально.  Спустившись в подвал, подросток живо включил свет, где на грязном столе стоял тарелка с бутером и водой. У мальчика загорелись глаза, но голода все еще не чувствовал, хотя слышит, как урчит живот.  Остин не дает ему взять тарелку, схватив за воротник мальчика сзади. Гарри останавливается и поворачивается, а затем просто закрывает глаза, готовясь к удару, потому что все происходило именно так. Еда после избиения.  Подросток с силой замахнулся и ударил в живот, и тот резко сгибается, и падает на одну ногу, не справляясь с болью, но совсем не плачет. Упрямо встает обратно на ноги и ждёт новый удар. Не заставляет долго ждать и чувствует удары уже по всему телу. Теряя равновесие, падает на пол и лежит в позе эмбриона.  Искры появляются в глазах при каждом жестоком ударе. Гарри жмурится, но по-прежнему не плачет, не говорит остановиться.  Агрессия душит Остина, когда начинает бить маленького мальчика. В глазах появляется влага от происходящего, от того, что делает с ребенком, но не может остановиться, потому что вымещает всю агрессию на нем.  На мгновение он закрыл глаза, когда мальчик перед ним лежал калачиком и не двигался и будто бы не дышал. Отчаяние возрастает новой силой и вновь хочется впустить кулак, но сдержал себя, потому что было достаточно. Достаточно на сегодня. Мальчик мог умереть. Он-то отлично это знал куда больше остальных детей.  Взял тарелку с водой и опустился рядом с мальчиком, который смог открыть глаза и задышать воздухом. Мальчик дышал так тяжело и рвано, что Остин забеспокоился, но Гарри ответил, что с ним все в порядке. Все как обычно.  Остин сам кормил его руками, потому что мальчик не мог есть, когда все тело отдавалось жуткой болью. Со рта полилась кровь, и Остин выпучил глаза.  Гарри покачал головой в знак того, что с ним хорошо и вытер руками свой рот. Затем сглотнул и посмотрел на друга улыбчиво.  — Я хочу есть, — тихо ответил он. Остин всхлипнул, задержав выступающие слезы от агрессии, взял с тарелки бутер и поднес ко рту Гарри. Он мягко откусывает и медленно жует. Глотать было больно, но мальчик в упор всего этого не замечал, продолжая есть с рук друга. Остин неотрывно следил за губами Гарри и постоянно облизывался. То бросал агрессивный взгляд, то всматривался завороженно, то отводил отчаянный взгляд в сторону.  Гарри отпивает до конца воду, и улыбаясь, посмотрел в плечо парня. — На сегодня все? — тихо и поломано спрашивает он.  Остин всего лишь кивает и встает. После помогает мальчику, чтобы он ровно встал на ноги. Гарри немного подгибается из-за боли в животе. Завтра все это пройдёт, так как он понимал, что организм волшебника очень отличается от маглов. У них все быстрее заживает, чем у немагов, поэтому он уверенно выходит с подвала вместе с лучшим другом.  Подросток отводит мальчика до самой кровати, где он спал с остальными восьмилетними детьми, а сам Остин спал с ровесниками в другом месте. Остин как обычно взял сказку «Маленький принц» Антуан Де Сент-Экзюпери. Гарри полюбил эту сказку и больше других не предпочитал. Остину приходилось каждый день читать именно эту сказку. Мальчик мгновенно засыпал, слушая тихий, спокойный голос друга.  Удостоверившись, что мальчик крепко заснул, он встал с пола. Понаблюдав за спящим другом еще несколько минут, прислонился совсем близко к лицу. Долго всматривается на каждый дюйм кожи на лице мальчика, после чего мягко оставляет поцелуй на щеке.  Сам подросток мгновенно каждый раз вспыхивает от агрессий, сжимает руку в кулак и выходит из комнаты, поборов желание вновь избить мальчика.   Пришло время, чтобы помыться в душевой. Каждую неделю в четверг все дети должны были мыться в душевой. Мальчики для мальчиков, а девочки в девчачьей. Гарри боялся каждый раз, когда наступал четверг. Чувствовал панику и страшно потел, когда приходилось раздеваться перед всеми мальчиками. Никто из них не обращал на него внимание. Гарри глазами начал искать лучшего друга. Чувствует, что сильная волна паники наступает, когда голова начинает кружиться, а воздуха становится совсем мало.  Остин был рядом со своими ровесниками, который уже был раздет и держал в руках шампунь с мылом и мочалку. Гарри резко воскликнул, когда смог его найти и завизжал.  — Остин!  Тот подпрыгнул на месте, испугавшись от внезапного звука голосом мальчика. Резко обернулся и сглотнул.  — Ты чего тут делаешь? — вспыхнул он, но попытался спрятать все свои лишние эмоции, приняв холодный вид. Ровесники, которые тоже были там, искоса подглядывали за ними.  — Остин, выгони его отсюда. Маленькие дети моются в другом месте.  Гарри от его слов почувствовал еще сильнее страх, понимая, что снова и снова придется обходиться без лучшего друга, который приносил ему спокойствие, когда бывал рядом. С ним он чувствовал себя в безопасности. Без него мыться он совсем не мог. В прошлые разы он едва успевал помыть свои волосы, как сваливался в обморок, а просыпался уже в комнате одетый, чистый.  — Нет! — заорал испуганно Гарри. Остин же просто не мог отвести свой боязливый взгляд от мальчика и задерживал дыхание, — Я хочу мыться с другом! — выпучил губы расстроенно, — Без него у меня не получается! Без него мне страшно!  Остальные немного посмеялись от слов ребенка. Один из них был высоким, он подошел к Остину и тыкнул в спину локтем, а когда тот повернулся, улыбнулся, указывая кивком на мальчика.  — Обзавелся маленьким другом? Помогаешь видимо? Ну, ну. — ухмыльнулся, — Знаем мы, что ты делаешь с маленькими детьми. Удобно тебе, что он больной? Не замечает и не понимает, да? — снова засмеялся, но коротко и едва слышно, — Молодец какой. Горжусь.  Остин раскраснелся, а потом чувство смущения плавно превратилось в агрессию. Да что они понимают в самом деле? Гордятся этим? Он хмурится и полностью поворачивается к дрожащему ребенку. После немного садится на его уровне, чтобы посмотреть прямо в глаза, но мальчик-то смотрит куда-то в плечо.  Гарри почти плачет, но останавливает себя, говоря мысленно, что плакать плохо, что он вообще-то обещал не делать этого.  — Ты же до этого мылся сам. Что сейчас случилось?  — Я не мылся. Я падал в обморок, а просыпался уже в комнате. Так было постоянно. Мне страшно, Остин. Ты мне поможешь? — глаза блестели от боли, страха и паники. В них видно было абсолютно все. Сердце Остина сжимается, а сам задыхается, чувствуя запах кожи мальчика.  Встает и выпрямляется. Затем протянул руку, чтобы взять за его маленькую руку и вместе идти в душевую.  Многие подростки уже моются, от чего стало душно. Гарри уже не чувствует панику и голова не кружится, когда Остин держит за руку. Все внутри стихло.  Он подошел к самому дальному душевую, которая была расположена в конце. После закрыл за собой дверь и остался с мальчиком наедине. Забылся и заволновался, так как никогда прежде не мыл кого-то, не помогал.  Быстро и активно похлопал ресницами, не зная что делать дальше. Ему по-прежнему сложно было дышать, а сердце стучалось очень быстро.  Дрожащими руками открыл кран и полилась вода. Гарри немного вздрогнул, а потом сразу успокоился. Остин чертыхнулся, когда понял, что мальчик-то не раздет. Отключил воду. — Снимай одежду, Гарри. Одежда уже промокла. Прости, я не заметил, что ты все еще в одежде.  Гарри принялся снимать с себя всю одежду, пока Остин отвернулся и ждал. Пытался думать о других вещах, а сердце не переставало сильнее биться. Дышал через рот, потому что становилось труднее. После резко выхватил с рук мальчика его одежду и помчался к выходу, чтобы оставить их у себя в шкафу. По дороге хотел выравнять дыхание и привести себя в порядок, но оказалось, что это гиблое дело.  Когда пытался наоборот становилось хуже.  Вернулся и видит, как крохотные, милые, сладкие ручонки пытаются дотянуться на верхнюю полку, где лежали мочалки. Остин, не глядя на мальчика, дает ему то, что он хотел, а сам вновь отворачивается от него, чтобы помыться. Ну, хоть что-то сделать, а не стоять, как тупой идиот, увидевший нечто прелестное.  Он удивляется, когда руки все еще страшно дрожат, поэтому мыться было сложно. Стараясь не поворачиваться к нему случайным образом, моет себя, и проклинает себя всевозможными оскорблениями, когда из мыслей не уходит его голое тело.  Слышит его трепыхание, как надувает губу, когда пытается помыть себя мочалкой, протерев её мылом.  Остин с особыми усилиями пытается не повернуться и кажется держится молодцом. Мысленно молится, чтобы не встал то, чего не следует.  Гарри моется мылом и мочалкой, протерев все тело усиленно, не замечая, как делает себе больно. После этого поднимает голову и посмотрел на плечо друга, который моется спиной к нему.  — Остин, ты не мог бы включить воду?  Остин неосознанно повернулся и замер. Он в сию же минуту забыл все слова на свете, и также о том, о чем попросил его мальчик. Быстро моргает и затаивает дыхание на несколько минут.  Чертыхается, очнувшись и включает воду, а после сам прижимается спиной к стене душевой и сползает вниз, чтобы упасть и сесть. Мальчик поинтересовался, чего он делает и не моется, а Остин ответил, что с ним все хорошо, просто присел отдохнуть, а он пусть продолжит мыться.  Остин не знает как выразить, описать то, что внутри волнующее вырастает какая-то неконтролируемая тяга к мальчику и как она сильно влияет на него. Он чувствует взрыв около сердца, пока глядит на его крохотное тело, а кожа была какой?! Гладкая, мягкая и… возможно сладкая? Остин сглатывает и дышит ртом.  Раны на теле, которых подарил Остин своим избиением до потери сознания, ярко вырисовывались перед его глазами, словно маячили, давая понять, что они очень подходят для мальчика. Ему вновь захотелось придушить мальчика, избить, потому что все это не должно его волновать. Он не должен испытывать все эти отвратительные, мерзкие чувства к ребенку, но особенно пугало то, что все это было невозможно остановить. Чувства прилипли к нему, как пиявка и больно кусается.  Ох, какой же Гарри очень красивый! Остин не мог не наглядеться. Зря он посмотрел на голое тело ребенка, которого очень хотел с того момента, как увидел и начал издеваться над ним. Он и раньше издевался над маленькими детьми и делал с ними худшие вещи, но никогда не обращался с ними нежно, заботливо, как бывает сейчас с Гарри. Уму непостижимо! Чего это он расклеился, как девчонка? Однако Остин как бы сильно не пытался - чувства не исчезали, а усиливались. Особенно в те моменты, когда он сопротивлялся. А мог бы брать, когда захочется, как бывало с другими детьми. На этот раз все было по-другому. Чертов Гарри, который отнимает его сердце, забирает и делает больно.  Мальчик-то ничего не понимает. Остин хочет этим воспользоваться, но пока медлит, потому что боязно. Ему страшно, что он не сможет остановиться. Страшно, что будет продолжать делать это только с ним одним, когда раньше он мгновенно терял интерес и легко переключался на других. Демон Гарри, что же он с ним делает?  Гарри продолжает мыться, дотрагиваясь в плечо, голову и всего тела, чтобы стать чистым от мыльных пузырей. Остин же всматривается на каждое его плавное движение и любуется. Финишная прямая. Все кончено. Остин вздрагивает, когда замечает, что Гарри замер и смотрит на него куда-то в плечо.  Остин встает и выключает воду. Подолгу смотрит на него сверху вниз, а Гарри пришлось запрокинуть голову вверх, чтобы взглянуть на друга, но смотрел-то в потолок.  — Что-то случилось, Остин? Ты сам не свой.  Остин продолжил молчать, изучая милое, детское личико мальчика. Сам же томно дышал и вздохнул, зажмурившись на секунду.  — Все в порядке. Просто голова болит. Кстати, ты плохо помылся. Дай я протру тебя. Ты мне разрешаешь потрогать тебя?  Гарри невинно кивает и улыбнулся.  — Только тебе можно. Остальным нельзя.  Просто отвечает, не замечая, как глаза напротив опасно загорается от его слов. Как масло по телу проникает. Как стало хорошо на душе от его слов! Остин почти заплакал и улыбнулся, взяв на руку его мочалку и протер им мылом. Рукой провел по гладкой коже на плече и спустил вниз невесомым движением. Гарри ничего не понимает и таким же детским лицом просто доверительно смотрит. Остин облизывается, и проводит мочалкой по спине и немного с силой трет, специально делая больно, потому что знал: Гарри не будет ныть. Моет все его тело, и когда доходит до его промежности: он просто другой рукой, быстро и нежно проводит пальцами. Гарри вздрагивает от неприятных ощущений, но это друг, ему можно доверять.  Остин следит за каждой его реакцией и вновь, но теперь гладит меж промежности, а затем дотрагивается до маленького для ребенка члена. Сжимает в руках и пристально смотрит на лицо мальчика. Гарри жмурится и укусил свои же губы.  — Мне больно.  — Ты должен привыкнуть, Гарри. Доверься мне. Все это нормально - чувствовать боль, раздражение и не приятные ощущения. Как ты и сказал, Гарри, такое проделывать можно только мне, хорошо? Потому что ты мне принадлежишь, не забывай. Ты только мой маленький мальчик, ясно?  — Только твой друг, — улыбчиво отвечает Гарри, но все еще не понимает: неприятные ощущения, боли.  Остин наслаждается его кожей, тем, что дотрагивается до него и совсем другого не замечает, забываясь головой в ощущениях. Внезапно Гарри восклицает, указывая ему что-то внизу. — Что это? Почему оно у тебя поднимается? Почему у меня не движется? Это нормально? Остин останавливает его мыть и с рук падает мочалка, когда посмотрел вниз туда, куда пальцем указывал мальчик. Его собственный член предательский встал. Он опять возбудился из-за мальчика. Какой раз за день! Остин иногда устаёт от этого, но не может унять в себе.  Быстро моргает, соображая что сказать.  Гарри смотрит в плечо, ожидая ответ самым невинным лицом, от чего подросток захлебывается в собственной слюне. Немного откашлявшись, вновь посмотрел на него.  — Это тоже нормально, Гарри, когда любишь человека — он встает. Член встает, когда возбуждаешься из-за любимого человека.  — Что это такое?  — Гарри моргает и склоняет голову в бок. Его член начал пульсировать из-за каждого сладкого движения Гарри. Остин задыхается и хочется убежать отсюда туда, где воздух чище, а не витает везде слова «Гарри! Гарри! Гарри!», от чего он сходил с ума несколько раз.  — Это сильное желание обладать телом любимого человека.  — А как это делается? Как обладать?  — Вот, смотри, — Он пальцем тыкнул его промежность. Гарри неприятно вздрагивает, — Я засовываю свой член в тебе сюда, понимаешь? От этого люди получают сладкое, невероятное, безумное удовольствие.  Гарри сжался спиной к стене, а глаза стали округленными и испуганными. Остин нахмурился, увидев его реакцию. — Что такое?  — Мне это не нравится.  Остин заулыбался и притронулся в плечо. Держит за плечо и надавил. Делает круговое движение пальцами, пока смотрел в глаза Гарри. — Слушай, Гарри, доверяй мне, пожалуйста, а то ты мне делаешь больно такими словами. Ты же хороший мальчик, верно? — Гарри закивал выпученными губами. Он вздрагивал, — так вот, все это нормально. Ты со временем привыкнешь, когда мы однажды попробуем это сделать.  — Все друзья такое делают?  — Нет. Делают это только любящие друг-друга люди.  — А ты меня любишь? — приблизился Гарри, смотря на его лоб. Остин прикусывает губы, чтобы не расцеловать его прямо сейчас.  — Я говорил тебе: бьет — значит любит. Я тебя люблю, Гарри, но пусть это будет нашим секретом, хорошо?  — Я отлично держу секреты, — кивает улыбчиво Гарри.  — Какой ты хороший мой мальчик. Ты ведь доверяешь мне?  — А, можно потрогать? — полюбопытствовал мальчик, а Остин расширил глаза от его вопроса. — Что?  — Мне любопытно.  Остин просто кивает, потому что все еще в ступоре. Крохотные руки приближаются к его члену.  Невероятные фейерверки взрываются в груди, глазах, когда все же дотрагивается и сжимает своими руками. Остин быстро задышал, ловя ртом воздух и не зная куда деть себя от наслаждения, которую прямо сейчас получает и которая растет с каждым секундой.  — Он такой же, как у меня, — отвечает Гарри, проводя рукой по длине, не замечая, как трясется Остин, — Только у тебя большие. Он у меня тоже вырастит?  — Вырастит. Прости, Гарри, убери, пожалуйста, руку, — не стерпев, убирает его руку и сам же хватается, чтобы подрочить.  И он это делает, прижавшись к мальчику. Наваливается всем телом, прижимая его к стене душевой, а сам трогает свой член и дрочит.  Гарри слышит как он стонет и вновь чувствует неприятное ощущение. Терпеливо ждёт и не упускает из поле зрения ничего, следя за каждым движением друга, потому что получает новые информации.  Что-то горячее разлилось в живот мальчика и он вновь вздрогнул, но было ужасно неприятно. Гарри посмотрел на Остина, который задрожал в эйфории чувств, а затем запрокинул голову назад, наслаждаясь тем, что почувствовал всей душой всю свою любовь.  Через несколько минут, когда наслаждение покинуло тело, он открыл глаза и увидел сосредоточенное лицо мальчика. Гарри смотрел на опавший член и моргнул, переводя взгляд в сторону двери душевой. Когда они выйдут отсюда? Стало невероятно душно, находясь с лучшим другом, хотя не чувствовал подобное рядом с ним. Что же такое произошло?  Остин встал и стал умываться без всяких слов, потому что они не были нужны. Ему стало отвратительно после того, что понял, чего же он натворил только что. Открыл душу перед ним и показал всю свою мерзкую сущность. Показал открыто кем он на самом деле является. И не важно, что ребенок совсем не понимает и не поймёт вовсе, если объяснит по-другому. Так, чтобы он не понял. А, когда он повзрослеет и поймёт, тогда… тогда сердце Остина лопнет от страха. От страха увидеть в глазах Гарри полное отвращение, но самое важное увидеть боль — это означало, что он сотворил с ним гадость. А пока…пока он успешно себя обманывал. И мальчика в том числе. А сейчас можно было брать от жизни все, пока мальчик не дорастет до момента, когда все это поймёт. Сейчас все хорошо. Верно?  После всего этого они молча вышли из душевой. Остин и Гарри быстро переоделись, хотя у мальчика были некоторые трудности. Он вообще хорошо умел одеваться, но иногда бывает моменты, когда болезнь сильно проявляется, то напрочь забывал простые, элементарные вещи. Остин без слов и упрек сел перед ним и застегивал пуговицы, при этом показывая, как это делается.   Вернулись в комнату мальчика и вновь начал читать для него сказку. Все уже спали. Гарри же сразу уснул из-за того, что умылся. Силы иссякли и он разлегся сразу, чтобы в миг впасть в сон.  Остин до самого утра не уходил, оставаясь рядом с Гарри. Не отрывал от него свой взгляд. Изучал каждый сантиметр его кожи на лице и считывал каждую ресницу, любуясь мальчиком. Чувствовал горечь в сердце, от которого тянул блевать. Его душа вся трясется при одной мыслей о том, как же красив все-таки Гарри. Его ангельский и немного грубый голос мальчика, который точно станет низким, когда вырастит — все это приносит неописуемое наслаждение. Любить душу и желать прикоснуться без каких-либо интимных связей сто раз, нет, тысячу раз прекраснее. Остин же это отлично понимал, но также не покидало желание обладать. И он этим душил себя, задыхался в комнате, пряча себя от лишних глаз, лишь бы не встретиться с ярко-зелеными глазами — ненароком утонешь и захлебнешься. Остин все дольше всматривается и не отрывает взгляд ни на минуту, боясь пропустить что-то, что могло бы вызвать в нем наслаждение.  Остин так проделывал каждый день, и об этом даже сам Гарри не догадывался. Не видел, не замечал, что друг странно сидит у кровати и смотрит. Иногда до трех часов ночи сидел, а в другие разы до самого утра. Налюбоваться просто не мог.  Он знает, что все это исходит из злого сердца. Знает, что так делать нельзя и долго этим борется. Сопротивляется, чтобы не разрушить между ними то самое хрупкое, что сейчас зарождается. Иногда не может воспротивиться и избивает. Только бы не делать то, что он хочет. Все это аморально. Остин также знает и то, что терпению когда-нибудь придет конец, и точно затеряется в глубине своей мерзкой души, наслаждаясь тем, что берет то, что давно хочет.