Летняя жара добралась и до Ишмира, оставив позади весенний холод. Крепость оживала всё больше и больше, заставляя осколки в сердце Морганы соединяться в целое. Она с упоением наблюдала как её детище росло, как медленно, но верно развивался Ишмир под ее влиянием и силой, но нужно было ещё ждать. Всё ещё было недостаточно.
С тех пор как Мордред уехал, она практически всё время занималась сметой, чтобы найти ещё больше возможностей для развития города, но лишь тяжело вздыхала, глядя на цифры, понимая, что олово окупалось не так, как бы ей хотелось.
Внезапно вошедшая без стука Кара отвлекла её от расчетов, и ведьма тотчас подняла глаза на друидку, закрывая тетрадь. Она решительно смотрела на Моргану, не осмелившись заговорить первой после их очередной ссоры во время тренировки. Последнее время Кара была уж слишком несдержанной, и Моргана даже не могла предположить, как унять её юношеский пыл.
— Ты чего-то хотела? — холодно спросила она, вглядываясь в глаза друидки.
— Я хотела извиниться, — с трудом произнесла Кара, присаживаясь на ближайший стул. — Я принесла тебе кое-что. В честь скорого праздника. Летнего солнцестояния.
— Что?
— Гримуар. Я купила его на рынке, недавно завозили новые книги, и я подумала, что он тебе понравится, — она протянула ведьма подарок.
— Да, возможно, — Моргана осторожно взяла книгу и начала её листать. — Спасибо.
— Я понимаю всё о чём ты говоришь, но я устала. И моя усталость давит на меня, поэтому я веду себя так, — продолжала друидка. — Я не могу заниматься с мечником, я не могу колдовать. Я ничего не могу делать, потому что чувствую, что я бессильна.
— Ты боишься…
— Нет, это не страх, — она вздохнула. — Ты не чувствуешь то же? Скажи честно, пожалуйста. Ты ведь доверяешь мне.
— Бессилия?
— Да.
Моргана молча встала со стула и аккуратно положила гримуар на полку, не оглядываясь на Кару. Она в спешке прочла надписи со всех книжных фолиантов, что стояли в её небольшом шкафу, чтобы оттянуть ответ на её вопрос. Друидка действительно была единственным человеком в этом замке, который мог знать о настоящих чувствах Морганы, она всегда жаждала ее близости и была предана Верховной жрице, словно спасённая умирающая собака. Кара с нетерпением следила за ведьмой, пытаясь уловить каждое её движение, и набираясь смелости продолжила:
— Ты рассказала мне про Агравейна, это ведь было твоим секретом, и я храню его и очень ценю твоё доверие. Я помню все твои советы, правда помню…
— То, что я рассказала тебе про Агравейна — было лишним, — выпалила Моргана, резко обернувшись к ней.
— Почему? Почему ты так боишься довериться мне? — с искренним непониманием говорила Кара.
— Я тоже чувствую бессилье. Это ты хочешь услышать? Я тоже понимаю, что мы заперты в этой крепости из-за нехватки ресурсов для войны, но в этом и состоит моя работа — их восполнять, а твоя — в обучении. Но ты отказываешься учиться.
— Я не отказываюсь. Я готова сделать всё, что ты скажешь сегодня. Я обещаю.
— Что с тобой? — нахмурилась Моргана, пытаясь понять изменения, что произошли с ней.
— Я поняла, что ты была права.
Ведьма слегка улыбнулась, глядя на юную друидку, и снова вспомнила себя. Это было невыносимо, будто бы она смотрела в зеркало, потому что когда-то давно была так же поглощена страхом и пожирающей изнутри жаждой мести к Утеру, и Моргауза говорила ей то же самое о важности обучения, о тяжести бремени, что на её доле. Моргана чувствовала себя на её месте, но тем не менее старалась дать Каре больше, чем её сестра смогла дать ей.
— Хорошо, пойдем.
Кара широко улыбнулась, смахивая накатывающиеся слёзы от переживаний и вмиг поднялась со стула и последовала за ведьмой на тренировочную площадку.
— Я готова! — с воодушевлением воскликнула друидка, когда они оказались во внутреннем дворе замка.
— Нападай, а я буду защищаться.
Она с лёгким непониманием посмотрела на Моргану, которая стояла в ожидании её атаки. Вот, наконец, она будет учиться нападать, учиться тому, чего так ждала, но Кара будто бы не могла поверить, что этот день настал. Она почувствовала прилив сил от счастья, что настигло её, и старательно нападала на ведьму. Друидка прыгала от счастья, кружась вокруг нее, применяя всю свою силу и ловкость, чтобы сбить Моргану с ног, но её расторопность и неуместная веселость лишь помешали ей, и она раньше времени выбилась из сил, опускаясь на траву.
— Твоя спешка может погубить тебя, — с заботой сказала подошедшая Моргана, аккуратно погладив друидку по волосам.
— Я понимаю, — она подняла неуверенный взгляд на нее, медленно приподнимаясь с земли. — Мне нужно ещё время.
— Оно у тебя есть.
Не сдержавшись эмоций, Кара резко обняла Моргану, будто бы между ними не существовало никакой субординации или иерархии, которые друидка так любила игнорировать. Ведьма опешила от ее объятия, от неожиданного чужого прикосновения к себе, но ощущая в себе тепло и привязанность к юной девушке, она обняла её в ответ, искренне наслаждаясь единением, чем-то отдаленно напоминающем ей объятья с сестрой. Когда Моргана отстранилась от нее, Кара достаточно резко отвела взгляд в сторону замка, и выражение ее лица сразу же стало недовольным. Ведьма посмотрела в ту же сторону и увидела спешащего к ним воздыхателя друидки.
— Леди Моргана, — Дэгал поклонился ей и сразу же перевел взгляд на Кару.
— Доброго дня, — вежливо ответила ведьма.
— Это тебе, — неуверенно произнес он и протянул Каре корзину с ягодами. — Я собрал их сегодня для тебя.
— Мне не нужно, спасибо, — на выдохе сказала она, желая поскорее ретироваться.
— Кара, пожалуйста, — с мольбой проговорил юноша, оборачиваясь на её уходящий силуэт.
— Оставь меня в покое!
— Я возьму корзину, — с долей сожаления обратилась к нему Моргана, чувствуя к нему непрошенное сострадание.
— Спасибо, миледи, — Дэгал немного улыбнулся и отдал ей подарок. — Простите меня.
Моргана кивнула ему, и он поспешил поскорее уйти, чувствуя досаду и боль от такого отношения Кары к себе. Она была слишком неприступной и гордой, и он не знал, как ее завоевать, чем её впечатлить, и ему ничего не приходило в голову кроме внимания и заботы, которые он проявлял к ней, но она лишь плевалась. Моргана нахмурилась, наблюдая за этой ситуацией со стороны и от противоречивости переживаний, посмотрела на яркий голубой небосвод, невольно напомнивший ей цвет глаз Мордреда. Она тут же одернула себя от таких ассоциаций и вернула взгляд на замок.
В Ишмире постепенно готовились ко дню Летнего солнцестояния, именуемого иначе — Литой; доброму и достаточно значимому празднику не только для магов, но и всех жителей острова. Середина года — самый длинный день, и как только он пройдет, темнота вновь будет главенствовать над светом и так до новой весны.
Время шло достаточно быстро, и когда Моргана из вежливости пригласила Децима отпраздновать этот день за совместным обедом, римлянин буквально не мог опомниться от скорости происходящего вокруг, будучи полностью погруженным любовью к Сифе.
— В детстве я очень любила этот праздник, — ласково прошептала она ему на ухо, наблюдая как Кара и Моргана подходили к столу.
— Почему?
— Больше чувствуешь связи с лесами, — Сифа мило улыбнулась ему.
— Нежничаете, да? — усмехнулась Кара, глядя на них, все еще испытывая недовольство из-за недавнего случая с Дэгалом.
— Сегодня хороший день. Разве можно вредничать? — она достаточно резко посмотрела на друидку.
— Действительно, не стоит, — прервала их диалог Моргана и подняла бокал, чтобы сказать тост. — Лита — это не просто самый длинный день в году. Этот день напоминает нам о единении с природой, о жизни и дарах, что она приносит нам, — она немного улыбнулась. — Отметим же замечательный праздник!
— За магию и жизнь! — воодушевленно ответила Кара.
Моргана тут же выпила свой бокал залпом и расслабленно откинулась на спинку стула, практически не слушая о чём говорили Кара с Сифой, прерываемые редкими репликами Децима, который в самом деле обычно был более разговорчивым, но решил вести себя достаточно сдержанно в обществе Верховной жрицы. Он остерегался её и старался лишний раз не фамильярничать в её присутствии. Сифа периодически поворачивалась к нему и смотрела так ярко и открыто своими глубокими синими глазами, что он любовался только ей, не обращая ни на что внимание.
— Лорд, Вам письмо, — внезапно потревожила Децима подошедшая служанка.
Римлянин тут же повернулся к девушке и аккуратно взял пергамент, на котором стояла печать Мордреда. Децим слегка улыбнулся, вспоминая их недомолвку, и был рад тому, что их несовпадение во взглядах не положило зерно ссоры меж ними. Все присутствующие за столом следили, как он осторожно распечатал письмо и начал медленно его читать.
— Мордред пишет, что ему удалось наладить общение с одним из друзей Артура, сэром Гвейном, — сказал римлянин, поднимая глаза на Моргану, терпеливо ожидавшую ответа.
— Можно прочесть? — она протянула руку, ожидая, что римлянин отдаст ей письмо.
Письмо было личным, и Децим тяжело вздохнул, глядя ей в глаза. Ведьма казалась ему такой холодной и острой, будто бы была розой с колючими шипами. Он не мог в полной мере понять почему Мордред уважал и защищал её, почему Сифа восхищалась ей, словно идолом или Богиней, почему Кара так жаждала её внимания. Всё происходящее на острове виделось ему чем-то чужим и непознанным, и римлянин старался привыкнуть.
— Да, но оно на латыни, — с натяжкой согласился Децим и неохотно передал ей пергамент.
— Меня учили этому языку, я смогу прочесть.
— Там довольно мало информации, способной принести пользу вашему делу.
Моргана нахмурилась и начала читать письмо, внимательно вглядываясь в каждое слово и завитые буквы, написанные почерком Мордреда. Каждую строчку она читала его голосом в своей голове, представляя, что он говорит это ей, даже несмотря на то, что он лично ей он не отправил письма, только лишь краткое послание о том, что он успешно обосновался в Камелоте.
Приветствую, дорогой друг. В отличие от холодной весны, чьи дожди размывали дороги, причиняя нам неудобства в прошлом, теперь — сухо, и приходится терпеть солнце, что я так ненавидел в Арморике. Моё письмо должно прийти к тебе как раз к празднику Литы, по-твоему обычаю ко дню Иоанна Крестителя, с чем я и желаю тебя поздравить.
Спустя три недели прибывания здесь Камелот стал напоминать мне Корспотиум своей оживленностью и бытом. Оказывается, что здесь такой же невольничий рынок, куда привозят несчастных со всего острова и даже ловят римских и галльских беглецов без денег. Рабство процветает везде, и к этому мне стоит относится спокойнее, учитывая, что и Моргана использует их, чтобы обеспечивать Ишмир. Я не стал прощаться с ней, как было должно, и теперь сожалею. Напиши мне о ней, как она и чем занимается, и как развивается Ишмир.
Я живу на постоялом дворе, неподалёку от дворца короля Артура. Возможно мне скоро удастся вновь познакомиться с ним. В таверне, что мы с тобой посещали во время прошлого пребывания в Камелоте, я встретился с сэром Гвейном, другом короля, и теперь с его помощью могу быть представлен королевской семье как художник, который нарисует их портреты. Таким образом, я смогу узнать больше о их нынешним внутреннем устройстве и понаблюдать за Эмрисом больше, чем когда изредка вижу его на рынке.
Ты всё ещё влюблён в Сифу? Помни о том, кто она. Я беспокоюсь о тебе и твоей опрометчивости и ветренности касательно женщин, и в конце концов, если ты не одумаешься — могут быть проблемы. Мы с тобой отвратительно попрощались, и я прошу прощения и хочу закончить нашу ссору, надеясь и на твоё понимание. Я уважаю твои взгляды, но долг для меня дороже.
С уважением, Адамант/Мордред.
Дочитав письмо, Моргана аккуратно положила его на стол и улыбнулась, искренне обрадовавшись возможной близости друида с Артуром.
— Не пиши обо мне, я сама напишу ответ, — сказала она, посмотрев на Децима.
— Как пожелаешь, — сухо ответил римлянин, забирая пергамент.
— Вы были в ссоре? Почему? — ведьма словила себя на мысли, что ей любопытно и важно знать абсолютно всё, что касалось Мордреда.
— Это не столь значительно. Некоторые нравы здесь мне казались дикими, так как я христианин. У меня иная вера.
— Я слышала совсем немного о христианстве, — спокойно ответила она, разливая вино по бокалам. — Думаю, что всем будет интересно узнать больше о твоей вере.
Римлянин кивнул ей и, несмотря на своё недовольство ее властным поведением, стал рассказывать о священной книге, об Иисусе и Понтии Пилате, о заповедях и истории древнего востока, совершенно далёких от Альбиона и его мироуклада. Децим полагал, исходя из своей веры, что когда-нибудь все язычники уверуют в истинного Бога, но всё же по ответам Морганы и Кары было ясна их непреклонность и восприятие его истины как обыкновенной сказки.
Когда праздничный обед был окончен, и ведьме пришлось уйти, чтобы разрешить вопросы с купцами, Децим выдохнул полной грудью, наблюдая за её удаляющимся силуэтом. Кара обняла Сифу на прощание и тоже оставила их.
— Ты мне так много не рассказывал о своей вере, а это очень интересно, — улыбнулась Сифа, взяв Децима за руку.
Она чувствовала себя такой воздушной и лёгкой в его присутствии, словно она была перышком или пухом, а его взгляд будто бы был порывом ветра, способным заставить её летать. Децим считывал её влюблённый взгляд и был наповал сражен синевой её глаз.
— Хочешь прочесть Библию?
— Я не знаю латыни, кажется, только леди Моргана знает этот язык…
— Я научу, — радостно воскликнул римлянин.
— Спасибо! — она широко улыбнулась, поцеловала его в щеку и тут же отстранилась, смущаясь своих открытых чувств.
Но Децим не был смущен, ее поступок был для него знаком действий, и он притянул Сифу к себе и мягко поцеловал, наслаждаясь её губами и неумелыми ответными ласками.
Моргана увидела их целующимися издалека и невольно задержала свой взгляд на них, когда возвращалась сквозь террасу обратно в свои покои.
Она почувствовала странную горечь в сердце, и никак не могла объяснить это чувство. Сифа уверила её ещё несколько дней назад, что Децим порядочный человек, она действительно в него влюблена и поводов для беспокойства совершенно нет, и её отец Руадан относился к ухаживаниям богатого римлянина терпимо. Несмотря на попытки разгадать свои чувства, Моргана всё равно ощущала эту гнетущую горечь.
Она неспешно умылась, вспоминая, что хотела написать письмо Мордреду, и села за стол. По её мнению он ждал ответа от Децима, и не предполагал, что она тоже пришлёт ему письмо, ведь они условились, что он предоставит ей отчёт о Камелоте, как только вернётся обратно на север, и было бы бессмысленно вести переписку, но желание Морганы перевесило её собственное прошлое решение. С тех пор как он уехал, ей стало не хватать его внимания, коротких разговоров об Эмрисе, и она жалела, что так скоро отправила его в Камелот, хоть и причины были ясны и понятны.
Я бы хотела тебе сообщить, что в Ишмире всё в порядке и по-прежнему спокойно. Каменоломни в летнее время года приносят бо́льший доход, чем я думала, и за счёт этого мне удается улучшать жизни своих подданных здесь. Я жду, когда прибудут ещё саксы для формировании мощной армии, но пока что их недостаточно, и всё чем я занимаюсь — благоустройством этого временного пристанища.
Как тебе Камелот? Много ли мой брат построил новых укреплений или крепостных стен? Я помню, что ещё Утер, когда читал заморские книги пожелал построить дипилонские ворота, но в итоге так и не начал строительство. Что делает мой брат? Я знаю, что Камелот процветает, ты и сам мне говорил до отъезда, что даже проведя там один день — не заметить богатство и довольство жителей невозможно. От этого мне ещё печальнее. Видеть как наши враги счастливы, когда мы вынуждены прятаться.
Тебе удалось попасть во дворец к Артуру? Удалось пообщаться с ним и Гвиневрой? Ты писал Дециму об этом, но совсем кратко, и я жду от тебя ответа о твоих успехах.
Несомненно для меня важен наш союз, твоя помощь и то, что ты делаешь, будучи в опасном городе.
Верховная жрица и королева Ишмира леди Моргана Пендрагон.
