Анклав магической любви

      Человек с обоженным лицом внимательно наблюдал за рабочими, что ремонтировали ишмирскую башню, превращая ее из развалины в хорошую смотровую и оборонительную позицию. Холодный ветер насквозь продувал путника и его тонкие лохмотья, предвещая будущую простуду, если он тотчас не найдет укрытия от непогоды.       Он решительно пошел к входу в замок, ощутив несколько дождевых капель на своей коже. — Что тебе здесь нужно? — грубо спросил его один из стражников, останавливая перед железными дверьми. — Передай королеве Ишмира, что моё имя Эдвин Мюрден, и мои родители в прошлом были известными на весь Альбион колдунами, — высоко и на одном дыхании произнёс путник.       Стражник посмотрел на своего напарника и тут же направился к Руадану и леди Моргане, чтобы сообщить о странном госте. Эдвин лишь вздохнул, вспоминая прошлую и единственную встречу с Верховной жрицей, когда она была ещё юной подопечной короля, и он понятия не имел, что она обладала магией, иначе бы не посмел травить её жуками ради мести Утеру.       Через четверть часа спустился стражник вместе с Руаданом, грозно и предосудительно глядя на Эдвина, особенно на шрамы, какими было усеяно часть его лица и кисти рук. — Королева тебя примет, — пренебрежительно сказал пожилой друид, продолжая рассматривать путника.       Эдвин вежливо улыбнулся Руадану и последовал за ним вдоль замковых коридоров. Некоторые слуги с опаской на него смотрели, пугались его лица, но он уже давно привык к такой реакции. Если не брать в расчет уродливые ожоги и тридцатилетний возраст, он всё ещё был привлекателен, его блондинисто-рыжие волосы придали его внешности особый шарм, будто бы олицетворяли огонь, в котором он чуть не погиб в детстве.       Руадан провёл его в небольшую комнату с книгами и тетрадями, где леди Моргана всё время работала. Она не желала собирать жителей вновь ради публичного общения, как сделала это с Гили из-за его откровенности и чрезмерного желания службы.       Эдвин поклонился королеве, про себя отметив, что она практически не изменилась с юности, только более резкая, словно осколок стекла. Её взгляд был холодным, как лезвие, отчего путник немного растерялся. — Мы встречались с тобой раньше, миледи, — начал он говорить. — Я пытался убить Утера почти десять лет назад, но был пойман в ловушку слугой Артура, что, оказывается был магом. — Эмрисом? — не показывая страха спросила она. — Я не помню его имени, к сожалению. Я очень долго восстанавливался после смерти.       Моргана усмехнулась, услышав эту фразу и продолжала оценивающе его рассматривать. — Я был убит в Камелоте, — несколько пугающе улыбнулся Эдвин, обнажив зубы. — Я некромант, миледи, хоть и занимаюсь в основном лечением людей. — Дар некромантии достаточно редкий, — с напряжением проговорила она, теперь уже с осторожностью рассматривая Эдвина. — У нас есть целительница-друидка, думаю, что ей будут полезны твои знания. — Ты полагаешь, что я прибыл служить тебе? — А зачем ты здесь? — Твои предположения верны, леди Моргана, — он учтиво поклонился.       Ведьма с лёгким недоверием отдала приказ слугам приготовить для Эдвина покои и обеспечить необходимым. Она ничего не жалела для магов, тем более некроманты ей были необходимы. Моргана задумалась о Каре и о своей сестре, но не знала степень сил у Эдвина, чтобы просить его о подобном. Тем более ее сестра была пленницей Кайлих, а тело Кары так и не нашли. — Сколько магов уже присоединились к тебе? — спросил он, с удовольствием наблюдая как слуги шли исполнять приказ Морганы. — Не так много, — вздохнула ведьма. — Мой главный советник был ранен предателем магии. С Руаданом ты уже знаком. Некоторые ещё обучаются. — А дети? — Я уже давно не встречала на Альбионе детей с магическими силами, — немного растерялась Моргана. — Я пытался спасти своих родителей от огня. Они наврали, что я не маг, и придворный лекарь Утера Гаюс подтвердил, что я не маг из жалости, а может, и наоборот, из жестокости. Он смотрел, как горели мои родители и как я бился в истерике, запрыгивая в огонь. — Это печальная история. Надеюсь, что ты сможешь обрести дом в Ишмире. Свободном для магов государстве. — Я всегда полагал, что наша слабость в разрозненности. Двоих или троих сильных магов хватит для свержения Артура, — несколько возвышенно говорил некромант. — Могу ли я помочь твоему советнику? Его раны успешно заживают? — Его лечит друидка, которой я сейчас тебя представлю. — Буду рад.       Моргана направилась к двери, и Эдвин пошел вслед за ней, рассматривая достаточное богатое убранство замка. Во всей частях острова уже известно, что ведьма добывала золото, и за счёт него богатела, что очень уж не нравилось многим королям и тем более Эмрису.       Когда они пришли в лекарню, Сифа внимательно переписывала старую заплесневелую книгу с рецептами лекарств. Она неохотно приподнялась со стула и с удивлением посмотрела на Эдвина, у него были необычные шрамы, целительница никогда не видела подобных и не могла оторвать глаз от незнакомца. — Здравствуй, Сифа, — доброжелательно сказала Моргана. — Я чем-то могу помочь этому мужчине? — настороженно спросила она. — Это Эдвин Мюрден. Он лекарь. Ты покажешь ему лазарет и расскажешь об Ишмире.       Сифа откашлялась от удивления и волнения. Это было слишком неожиданно, отчего она опустила взгляд в пол. Она и так собиралась уехать, Моргане в любом случае бы пришлось искать ей замену, но она сделала это заранее, и Сифа почувствовала от этого невнятную горечь в сердце, будто бы её предали, будто бы она была никому не нужной, учитывая, что и Децим не говорил с ней уже почти неделю. — Я могу на тебя положиться? — спросила Моргана, вырывая Сифу из размышлений. — Да, конечно, — наигранно улыбнулась она и повернулась к Эдвину. — Приятно познакомиться.       Ведьма удостоила Сифу добрым взглядом и оставила их вдвоём, покидая лекарню. Эдвин проследил за её уходом, а затем начал внимательно рассматривать просторную комнату и шкафы с лекарствами и сушёнными травами. — Ни к чему не прикасайся! — прикрикнула на него Сифа, заметив, что он тянул руку к одной из склянок. — Теперь это наше общее помещение. Тебе придется с этим смириться, — грубо ответил Эдвин, оборачиваясь на нее.       Сифа была зла, и эта жгучая эмоция бушевала в её синих глазах. Она пыталась испепелить Эдвина своим взглядом, он в миг стал ей противен и омерзителен как никто другой. — Не стоит хранить сильфий и белладонну на одной полке, — заключил он, нюхая одну из склянок. — Опасно для больных. — Я справлюсь без тебя. Ишмир справляется без тебя. — Ты боишься, — он слегка засмеялся, глядя на неё.       Юная и красивая девушка с мягкими руками, перебирающая травы и лечащая лишь за счёт милости природы и своего дара. Ее образ искренне развеселил Эдвина своей простотой. — Сколько тебе лет? — Скоро семнадцать. — И сколько лет ты лечишь людей? — Около четырёх. — Похвально, — похлопал Эдвин. — За четыре года ни разу не перепутала сильфий с беладонной? — Я сама переставляю беладонну, только ничего не трогай, — с недовольством проговорила Сифа, ощущая себя отвратительно от его вмешательства. — Попроси леди Моргану выделить тебе отдельную лекарню и собери аптеку сам. — Ты очень добра, Сифа. — Для тебя я — леди Сифа. Если попытаешься оскорбить меня, я попрошу моего мужа заступиться. — И кто же твой муж? — Римлянин. — Леди Сифа замужем за чужеземцем, как похвально, — он вновь похлопал, ощутив в себе неясное разочарование. — Что-то ещё? — Как часто ты осматриваешь жителей Ишмира? И осматриваешь ли вообще? — Эдвин резко переключился на рабочие дела.       Она вернулась к переписыванию книги, проигнорировав вопрос, и вдохнула полной грудью, пытаясь смириться с его присутствием в лекарне, но злость всё же взяла над ней вверх и она громко захлопнула книгу, не выдерживая испытывающего взгляда Эдвина. Он смотрел на нее и одновременно прикасался к мешочкам с травами, словно желал спровоцировать.       Он начал раздражать её одним лишь своим дыханием, но леди Моргана желала, чтобы Сифа разделила с ним свою работу, отчего девушке было искренне обидно и горько. Она задумалась о том, что впервые ощутила подобное чувство в Ишмире, даже когда ведьма отдала приказ поместить ее в темницу, она не чувствовала именно такой обиды и одиночества. Она была совершенно одной, и молиться ей совсем не хотелось, будто бы в этом был какой-то смысл… Её жизнь стала существенно хуже после того, как она стала христианкой, но эти мысли сильно пугали Сифу, и она старалась больше к ним не возвращаться, только лишь утверждать, что её выбор и чувство абсолютно верны и Христос сейчас испытывал ее обретённую веру.       Она пыталась терпеть нынешние обстоятельства, несмотря ни на что, и лишь мечтала о свободном мире вне гнёта ишмировских стен, приказов Морганы и строгого взгляда отца. Только теперь даже в своих мечтах она была в одиночестве, не зная, как примириться с Децимом.       Моргана явно ни о чем не догадывалась и верила в искренность Сифы, в их действительное примирение, а не в ложную обёртку. Ведьма и правда надеялась, что подруга не держала на неё зла. Ей была важна честность Сифы, честность всех магов вокруг неё, и вопрос доверия стоял остро, учитывая то, насколько близко к ним смог подобраться Эмрис.       Верховной жрице нужно было посоветоваться с Мордредом, который всё ещё был болен, несмотря на то, что он пришел в себя два назад, ему было тяжело вставать с постели и работать, но он яростно стремился к выздоравлению, отказываясь от любой помощи.       Моргана спокойно постучала в дверь, ожидая услышать его голос. Ей было необходимо всё ему рассказать, спросить мнения и совета, словно без его слова она не чувствовала себя полноправной королевой, не могла принимать решения. Услышав разрешение войти, она неспешно отворила дверь, и зашла в его покои. Друид полусидел на постели, опираясь на подушки, и немного приподнялся, увидев её. — Тебе лучше? — спросила она, глядя на его менее бледное лицо, чем вчера. — Да, спасибо, — Мордред скованно улыбнулся. — У нас гость-маг? — бесцеремонно спросил он, несколько опасаясь новых гостей после Гили. — Эдвин Мюрден. Его родители были черными магами и придворными Утера. Я когда-то читала о них и в метрике было сказано, что у них был сын. Я встречалась с Эдвином в юности. Он тоже знаком с предательством Эмриса, — ответила Моргана, садясь рядом с ним на постель. — Он лекарь и некромант. — Ты ему веришь? — с сомнением спросил друид, пытаясь считать эмоции ведьмы.       Он тихо радовался ее визиту, он обнял бы ее, расцеловал лицо и укутался бы в её волосы; эти мысли стали слишком частыми его спутниками после пробуждения, он устал терпеть и скрывать свои чувства к ней, но она казалась, как и прежде, необъятно ледяной, будто бы Мордред был глух и слеп к ее словам и откровенным поступкам.       Она была напряжена и не смотрела ему в глаза, отвлекаясь на перила кровати или ткань подушки, от стеснения и страха встретиться с ним взглядом. Моргана была смелее несколько дней назад, когда он только пришел в себя, она была слишком открытой, а теперь ей стало стыдно перед ним за свои напрасные чувства, о которых, он уже, видимо, догадывался. По крайней мере, она думала так и ей было очень страшно. — Верю, — задумчиво произнесла ведьма, пытаясь не терзать саму себя любовными переживаниями. — Сложно представить, что он был бы на стороне Эмриса. — Почему? — он привстал на постели, и она невольно посмотрела на него, задерживая взгляд. — Ты не веришь в большое количество предателей? — Я хочу верить людям. Мы все на стороне магии, — немного скомкано и съедая последние буквы проговорила она. — Ты добрый человек, — друид аккуратно коснулся её щеки, в любой момент боясь, что она даст ему пощечину за подобную вольность.       Мордред мог быть уже мёртвым, лежащей в земле гниющей плотью, но он жив, и если ведьма вдруг ему откажет, ничего не случится.       Её кожа была холодной, словно фарфор, и такой же приятной и нежной на ощупь. Моргана не отвела взгляда от друида, но растерялась, то ли от его комплимента, то ли от необычной ласки. Она неуверенно улыбнулась ему, наслаждаясь его тёплыми пальцами, ласкающими ее лицо, живым прикосновением, о котором она мечтала. Это было так странно для неё, будто бы она была одурманена, будто бы была не собой, а юной и робкой девушкой, совсем наивной и невинной. — Тебе хорошо помогают лекарства? — неловко спросила она тихим голосом.       Мордред слегка кивнул ей и ещё мгновение полюбовался зеленью её сияющих глаз, по которым буквально можно было считать ее, если смотреть в них так же часто, как это делал друид. Он медленно к ней приблизился и поцеловал её. Осторожно, едва касаясь ее потрескавшихся, сжатых и напряжённых губ.       Моргана ответила на его невинный поцелуй, приоткрывая рот и неумело углубляя его ласку, ее сердце в тот же миг забилось с бешеной скоростью, она неловким движением положила руку ему на плечо, пытаясь приобнять. Впервые ее целовал мужчина, что не был ей противен, что уважал её и ценил, и от этого она почувствовала себя счастливой. — Ты и есть моё лекарство, — произнес Мордред, оторвавшись от ее губ, и уткнувшись лицом в её шею. — Ты пахнешь жизнью. — Тогда поправляйся быстрее, — со смущением в голосе сказала она, погладив его по плечу и лицу, чувствуя уколы небольших щетинок.       Она не знала, как прикоснуться к нему, чтобы сделать ему приятно, как угодить ему. Все её прошлые мужчины делали всё сами, не оставляя ей никакого выбора. А что ей делать? Она раньше боялась любого мужского внимания и тем более прикосновения, а теперь жаждала их получить, и казалось бы, больше не боялась любовной близости. Моргана чувствовала себя совсем юной девушкой, что не имела никакого опыта. — У тебя всегда такие холодные руки? — друид немного отстранился от неё, чтобы снова смотреть ей в глаза. — Тебе неприятно? — она тут же убрала руку с его лица, по-детски испугавшись его слов, будто замечания.       Всё это было для неё тонкой нитью, она боялась разрушить идиллию одним неверным жестом или фразой, словно внимание друида было хрустальной вазой, и она в любой момент могла уронить её, и довольствоваться потом лишь осколками, в виде его обычной службы советника. — Нет-нет, ты прекрасна, — он немного засмеялся, взяв ее за руку. — У тебя красивые тонкие пальцы.       Мордред чувствовал себя опьянённым Морганой; он целовал её, неприступную и ледяную женщину, что вечно пряталась ото всех из-за своей боли. Он растопил её сердце, она была благосклонной, и друиду будто бы ничего не было нужно, кроме ее благосклонности и доверия. — Что будет дальше? — со страхом в голосе спросила ведьма, сжимая его руку. — Ты будешь со мной? — Конечно, — он непосредственно улыбнулся, желая погасить ее сомнения. — Я люблю тебя, Моргана. Если ты хочешь — принесу тебе голову твоего брата и его корону.       Она ничего не ответила, сдерживая слёзы, и вдохнула полной грудью, чтобы скрыть всхлип. Ведьма робко поцеловала Мордреда в щеку несколько раз и аккуратно обняла его, боясь задеть раны. Он обнял ее в ответ и погладил по спине, ощущая лёгкую дрожь в её теле.