─༺༻─
Блум все также сидела на коленях Валтора, свернувшись клубком. Казалось, что прошла уже целая вечность. Но по факту не больше десяти минут. Фея пыталась понять, с чего начать. Что говорить? Что сказать? Нужны ли вообще слова? Почему-то именно сейчас пропали все вопросы, оставив лишь размеренное биение его сердца, теплое дыхание, касающееся волос и сильные руки, так спокойно и уверенно прижимающие к себе. Большую часть жизни девушка ощущала себя не там и не в том месте, а здесь… здесь было так, словно темнота принимала ее полностью, как родную, будто Блум была не хранительницей светлого огня, а темного. Но она знала, что это не так. Что ее сторона — свет. Что Валтор не тот, кто должен обнимать ее в самом темном месте этого замка, но ей было плевать на все это. Блум выбирала тьму, выбирала его, выбирала быть здесь. Она подняла голову, встречаясь взглядом с мужчиной. Валтор смотрел в ответ донельзя серьезный и собранный, будто это была не просто встреча, а какая-то важная битва, от которой зависела буквально его жизнь. Глаза цвета грозового неба завораживали, заставляли тонуть в этой глубине, гипнотизировали, утаскивали за собой во тьму, а она не сопротивлялась. Блум долго думала, с чего же начать разговор. Но в итоге в мысли не пришло ничего лучше, чем просто поцеловать его. Девушка осторожно коснулась его губ, чувствуя, как хватка на талии стала сильнее. Привычная волна тепла разлилась по телу, отбрасывая остатки сонливости и желания цепляться за мужчину, как за единственное спокойствие. Сейчас это было скорее неспокойствие. — Так ты все равно не отделаешься от разговора, милая, — прошептал Валтор, ущипнув девушку за бедро. Блум коротко усмехнулась, пересев так, чтобы их лица оказались напротив друг друга. — А если так? — ладони игриво пробежались по плечам, облаченным в пурпурный пиджак. Валтор вопросительно вскинул бровь, рисуя на губах усмешку. — Даже так, — пальцы сжали бедра, придвинув девушку ближе, заставляя девушку вцепиться в ткань, чтобы удержать равновесие, — и так, — губы прочертили дорожку поцелуев по шее, спустились в небольшой вырез на груди, заставляя девушку прогнуться в пояснице. — Ты уверен? — Абсолютно, милая, — улыбнулся Валтор, вот только эта улыбка насквозь пропиталась сарказмом. Блум легко пожала плечами, игриво прочертив пальцем линию от ключиц мужчины ниже, еще раз поерзала, замечая, что его дыхание немного сбилось. Это дало сигнал продолжать, изучая его реакции, эмоции, его самого. С теплящимся возбуждением, с интересом, заставляющим продолжать и наблюдать. Ладонь скользнула ниже, на брюки, слегка сжала. — И сейчас уверен? — прошептала Блум, приблизившись к губам Валтора. Он поднял взгляд, придерживаться своего мнения получалось скверно, потому что воображение рисовало все, что могло произойти, а еще подсовывало моменты из памяти. — Моя уверенность сильна как никогда прежде, — все же ответил Валтор, вопреки своим словам, буквально вжав девушку в себя. Почти все то время, что Блум жила здесь, она носила белую рубашку с рюшами, в которую переодел ее Валтор. И вот сейчас на ней была только эта часть одежды, немного прикрывающая бедра. Блум усмехнулась, ничего не ответив. Она легко убрала руки мужчины со своих бедер, скользнула на пол, устроившись между его ног. Ладони пробежались от коленей вверх, вызывая еще один тяжелый вздох. Пальцы подцепили пуговицу на брюках, спешно ее расстегнув. Ей доставляло удовольствие играть с ним, наблюдать за тем, как удивление на его лице сменялось расслаблением и наслаждением. Ей нравилось то, что у нее над ним была призрачная, едва заметная власть, как и у него над ней. Они добровольно сдавались, открываясь друг другу, словно это было единственное, что они могли. Девушка стянула с него брюки, облизнула губы, притягивая этим действием его взгляд. Это выглядело почти завораживающе: полная темнота вокруг, клубящаяся черным дымом по углам, пара горящих свечей на столе, отражающихся на рыжих волосах, словно вся фея и есть огонь. Впрочем, так и было, и она всего одним взмахом руки могла поджечь мага. Вот только вместо этого хотела сделать так, чтобы он горел от удовольствия. Она потянулась вперед, прочертив языком дорожку снизу-вверх, едва заметно усмехнувшись от чувства триумфа. Сейчас мужчина находился в ее полной власти, и от этого возбуждение разгоралось еще сильнее, и девушка тонула в нем, ловя каждый вздох и полустон мага, чувствуя его пальцы запутанные в волосах на затылке. А потом он просто потянул девушку вверх, поднимаясь с кресла и впиваясь в губы поцелуем, подкрепляющим все ее мысли и ощущения. Валтор шагнул в тень, утягивая за собой Блум, а в следующую секунду они оказались в спальне мага. Мужчина осторожно кинул девушку на кровать, стянул пиджак, отбросив его куда-то в сторону. Блум, прикусив нижнюю губу, жадно наблюдала за тем, как он принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Валтор смотрел на распростертую на его кровати девушку, и с этой стороны открывался еще более привлекательный вид, и вся уверенность, желание разговаривать просто пропали, толкнув Валтора в объятия Блум. — Теперь я уверен только в том, что хочу тебя, — прошептал маг, нависнув над девушкой. Блум запрокинула голову, чтобы заглянуть в глаза мужчины, чувствуя, как теплая ладонь скользнула по бедру, сжала талию, поползла выше, задирая рубашку, а затем и вовсе от нее избавляя. Валтор устроил девушку на краю высокой кровати, плавно вошел, вырывая из нее уже такой привычный стон. Блум сжала простынь пальцами, скрестила ноги за спиной мага, в нужный момент притягивая ближе, останавливая или замедляя. И снова они тонули в этом безумии, словно лесная река вывела их к водопаду, и теперь они просто летели вниз. Но в этом полете почему-то не было ничего неправильного, напротив, они цеплялись друг за друга, сплетали губы в поцелуе, подстраивались под нужным ритм, играя, флиртуя, даря удовольствие и наслаждение, которого почему-то с каждым разом казалось все меньше, требуя брать и брать. И они делали это, без страха осуждения, без неловкости и непонимания, просто позволяя себе быть в этом моменте, не забегая в мысли о будущем и прошлом. Просто здесь и сейчас наслаждаться друг другом, распалять огонь еще сильнее, сплетать тьму и свет, упиваться ими так, будто это то, что всегда было рядом, как родное и привычное.─༺༻─
Принцесса снова осталась в темноте. Она лежала на полу, тело била крупная дрожь, а платье, когда-то бывшее белым, сейчас украшали красные капли. Девушка с трудом поднялась, вслушиваясь в то, как тяжелые шаги удалялись дальше по коридору. Это приносило облегчение, но вместе с тем огромную ненависть ко всему. Она не была безгрешна, наоборот, за Диаспорой числился целый список низко-моральных действий, но принцесса все равно считала, что не заслуживала того, что происходит. Она не заслуживала того, чтобы каждый раз подниматься, чувствуя, как все тело ломит от боли. Она не заслуживала того, чтобы быть руками мятежников и заговорщиков. Она не заслуживала быть любовницей, той, кто всегда будет на втором месте. Но почему-то все это все равно происходило в ее жизни. Принцесса поднялась, в одно движение стянула с себя платье, пытаясь удержаться на ногах. И, хоть она и никогда не была феей огня, сил было достаточно для того, чтобы спалить ненавистный кусок ткани. Диаспора знала, что сейчас встанет, войдет в ванную, приведет себя в порядок, а через половину часа придет заботливая бабуля — мать отца, с заживлявющим зельем и магией, которая скроет все это безобразие. Так было уже сотни раз. И, если честно, то, что задумал отец для короля Эраклиона, хотелось исполнить в его сторону. Быстро и без сожаления. Вот только рука бы дрогнула. Потому что глубоко в душе Диаспора боялась остаться в одиночестве. Она долго сидела в ванной, надеясь, что вода смоет все. Но почему-то это не приносило желаемого успокоения, девушка раз за разом крутила в голове мысль о Скае. В какой-то жуткой, совсем неправильной манере в ее сердце жила любовь, больше похожая на одержимость, и девушка до сих пор не знала ее ли это чувства, навязанные отцом или личным желанием власти и защиты. — Принцессе не стоит столько времени торчать в ванной! — старый скрипучий голос разрезал тишину комнаты, заставив принцессу вздрогнуть и быстрым движением скрыть кристаллики слез. В ванную вошла все та же женщина в возрасте, которая наставляла девушку на путь истинный. Возможно, если бы Диаспора послушалась ее, сделала все быстрее, то и боли бы сейчас не было. Но прошлое не изменить. И ей было даже жаль, что вернувшийся Валтор не навестил ее снова, чтобы помочь зельем или заклятием. В своих интересах, конечно же. Но в прошлый раз жизнь Диаспоры стала намного легче. — Чего расселась? — возмутилась женщина, чье лицо было испещрено глубокими морщинами, а в волосах уже давно преобладала седина. Она кинула в Диаспору полотенце, — Поторопись. Скоро ты снова отбываешь в замок. — женщина вышла из ванной, оставляя Диаспору в одиночестве еще на какие-то несколько минут. Принцесса едва сдерживала слезы от того, как сильно ей не хотелось участвовать во всем этом. Вот только после истории с Валтором она единственная, кто так близко мог находиться рядом с принцем и его семьей. У нее просто не осталось выбора, кроме как подняться, наспех вытереться и войти обратно в спальную комнату, где ее уже ждала бабушка с лавандовым чаем и баночками. Женщина придирчиво осмотрела внучку, облаченную в легкую пижаму. На некоторых местах красовались наливающиеся синяки, девушка все еще пошатывалась, чувствуя, как от слабости хотелось просто лечь и проспать до конца жизни. — Ты уверена, что не хочешь перенести свой визит? — Ты его слышала, — проговорила принцесса, устремив решительный взгляд в женщину. Она ненавидела ее так же сильно, как и его. Но при этом понимала, почему «любимая» бабушка спускала с рук сыну такое поведение. По той же причине, почему Диаспора все это делала. Страх. — Чем быстрее закончу, тем быстрее все закончится. За промедление будет еще хуже. Так что пусть постарается сделать все красиво, — она устало прошла вперед, позволяя женщине нанести мазь на раны, затем залпом опрокинула в себя зелье, давя в себе все эмоции разом.─༺༻─
Их сон снова был тревожным, давящим, сплетающим паутиной сознание, переплетая два разума одним сновидением. Они уже видели его раньше, уже чувствовали влияние на коже и ощущением горечи на языке. Вот только в этот раз все реакции оказались сильнее, буквально доводя до предела и ужаса, словно яд, который вместо смерти распространял по телу страх. Блум занесла руку с ритуальным кинжалом над оголенной грудью мужчины. Голубые глаза открыто глядели, подмечая какие-то непонятные эмоции. Неужели темный маг что-то чувствовать? Но уже было поздно. Поздно что-то менять. Поздно отступать. Решимость накрывала так, будто других решений просто не существовало. Блум точно знала, что нужно делать. Он сказал ей, как правильно. Он показал. Ладонь с клинком не дрогнула. Блум уверенно держала руки над головой. Еще пара секунд и лезвие войдет в плоть, прорезая кожу, задевая мышцы, немного раздробит кости, а затем войдет прямо в сердце. Блум с шумным вздохом опустила клинок, вонзив его в грудь мага. По комнате прокатился противный звук вошедшего металла в плоть, кровь собиралась сначала маленькими лужицами, которые медленно увеличивались в размерах, разливаясь тонкими струйками по коже и пачкая белую постель. Блум распахнула глаза, чувствуя, как сердце колотилось о ребра, словно запертая в клетке маленькая птичка. Она приложила ладонь к груди, именно в то место, куда вонзила клинок мужчине. Девушка поджала колени под себя, зарылась пальцами в волосы, сжав их у корней. Голова раскалывалась, почти отключая возможность думать. Может быть, поэтому она вспомнила, что ее сны часто совпадали со снами Валтора, только через несколько секунд, когда на соседней половине кровати зашуршала ткань. Блум повернулась, замечая на лице Валтора все те же самые эмоции, что и у нее. И если в прошлый раз ей было почти все равно, только легкое сожаление раскатывалось в груди, то теперь это ощущалось самым настоящим пробирающим ужасом, от которого бросало в такой холод, будто она стояла посреди Домино в одном нижнем белье, а вокруг все заметало снегом. Валтор сел в кровати, почти в полной темноте вглядываясь в испуганные глаза феи. Неужели ей было настолько страшно убить его? Потерять? — Думаю, нам пора все обсудить. — хриплым голосом проговорила Блум, разворачиваясь к мужчине. Она бы никогда не призналась в том, что образы из сна все еще были живы, и кровь, струящая по его животу казалась почти реальной. Фее было страшно. И убивать, и потерять его, потому что с момента, как она оказалась в этом замке, жизнь почему-то приобрела краски. Пусть и большинство из них черные. Валтор в ответ кивнул. — Тебе снилось тоже самое? — голос дрогнул, выдавая волнение, и маг едва подавил в себе желание притянуть фею в объятия. — Про клинок, — добавила девушка, обхватив колени руками. Мужчина снова в ответ кивнул. — Есть еще один сон, — начала фея шепотом, — он появился недавно… — Арка под луной? — спросил маг, вглядываясь в эмоции на лице девушки. Она удивилась, отвела взгляд, затем снова посмотрела на Валтора. Фея долго молчала, вглядываясь в серо-голубые глаза, пытаясь понять, что затем последует. Почему-то показалось, что именно сейчас решится вопрос доверия. Доверяла ли она ему настолько? А он ей? — Да, ритуал, — наконец произнесла Блум, боясь даже моргнуть. — Ты знаешь, что это за ритуал? — Блум в ответ отрицательно качнула головой. О таком она не слышала даже на курсах в Облачной башне. — А ты? — Только то, что это темная и кровавая магия. Даже я ее не использую, — спокойно проговорил Валтор, многозначительно остановив взгляд на фее. Блум фыркнула, пытаясь понять, как они вообще дошли до этого обсуждения, а главное, ради чего. Их связь была из-за его силы в ней. Валтор рассматривал потерянный вид феи, словно доказывая его собственные выводы, в которых она не знала о том, что это был не сон, а воспоминания, сейчас рвущиеся наружу, и ему было очень интересно, кто так поработал над памятью феечки, что она не запомнила, не обнаружила и не ощутила в себе эту темноту. И если тьму Валтора Блум вполне могла не ощутить, потому что их энергии произошли от одного источника, то эту черноту нельзя было пропустить. Маг прищурился, пытаясь сообразить, нужно ли Блум знать о том, что это не сон. Конечно, ответ был да. До момента, в котором она узнает, что он шарился в ее голове. Правда, в одном их мысли совпадали — нужно ли в этом разбираться, если расчеты Блум оставили ей всего два дня? Валтор глянул на задумавшуюся фею, чей взгляд уставился в дорожку лунного света на полу. Сердце сжалось, хотя до этого момента он даже бы и не подумал, что оно есть, как бы банально это не звучало. Темный маг на то и был «темным» — он убивал, разрушал города, королевства, использовал других в личных целях, и никогда никого не жалел. И было невыносимо странно, что сидящая рядом девушка сбила планы, которых не было, убрала желание что-либо доказывать. Он уже знал, что во всей этой магической Вселенной нет более сильного темного мага, чем он. И это просто неоспоримый факт, который больше не хотелось доказывать каждому встречному. — Блум, — позвал он по имени, на что фея сразу повернулась, прищурившись. Очередная колкость едва не сорвалась с ее языка, но затем она заметила его слишком серьезный взгляд, почему-то остановивший желание язвить. — Это был не совсем сон, — проговорил маг, пытаясь разгадать эмоции феи. Но она просто смотрела, ожидая продолжения и ничего не понимая, — арка и ритуал это не сны. Кто-то поработал над твоей памятью. Очевидно, поработали плохо, раз воспоминания начали возвращаться через сны… — Или спрятать не было целью, — спешно перебила девушка. — Верно, — усмехнулся Валтор, в ожидании глянув на Блум, но она все еще молчала, пытаясь переварить все сказанное. Ритуал, кровавая магия, сны и воспоминания. Кто мог сотворить такое и зачем? Для чего кому-то понадобилось скрывать эти воспоминания? На время? Просто неудачная попытка? Точно ли это память, а не игра тьмы? Девушка перевела задумчивый взгляд на Валтора. Кто этот человек, что сидел перед ней? Не слишком ли быстро она ему доверилась? Не слишком ли быстро поверила?.. а поверила чему? Он ничего не обещал, она ничего не просила. Они просто ловили какие-то остатки времени в неизбежности конца. Мог ли Валтор обманывать? Мог. Это буквально составляло часть его сущности. Но мог ли обманывать ее? Хороший вопрос, и у Блум ответа не нашлось. — А как ты это понял? — внезапно спросила девушка, отчего на лице мужчины расцвела наглая и довольная усмешка, будто он ждал этого вопроса. — Тебе не понравится ответ, милая, — проговорил Валтор, однако его поза все еще оставалась расслабленной и спокойной, будто мужчину не пугала злость или ненависть, или недоверие феи. — Только не говори, что проникал в мои мысли! — воскликнула Блум, сердито сведя брови к переносице. Валтор многозначительно выгнул бровь. Внутри девушки поднялась волна возмущения, сметая все остальные вопросы. — Как ты мог! — О, я еще и не такое могу, милая, — усмехнулся мужчина, будто наслаждаясь тем, как она злилась, как эмоции проявлялись на бледном и почти сером раньше лице, как щеки покрывала краска, как загорались глаза. — Не просто так перед «маг» стоит слово «темный», милая. А в тот момент ты была немного не в себе, я боялся, что ты сделаешь с собой что-то. — легко пожал плечами он. — Белая роза?.. — глупо спросила Блум. Валтор в ответ кивнул. Почему-то желание злиться пропало, но она все равно демонстративно отодвинулась подальше на кровати и отвернулась от него, — и чего же ты боялся? — Что вместе с твоей жизнью уйдет моя сила, — честно ответил он. А по девушке прокатилась волна горечи. Тихой и едва ощутимой, но все же существующей. Она знала, что он скажет правду, не будет прикрываться тем, что якобы чувствует, но почему-то хотелось, чтобы Валтор видел в ней не только ошибку прошлого. И сейчас Блум была рада, что сидит спиной к мужчине, иначе этих эмоций она не смогла бы скрыть. Вот только не учла, что большинство из ее чувств накрывали и его. — Больше никогда так не делай. — припечатала Блум, а затем, повернувшись к магу лицом, выдала: — Может, ты и подмешал в моей голове что-нибудь связанное с этим сном? — Милая, я, как ты выразилась, подмешал бы что-то более интересное и интригующее, — Валтор улыбнулся, заставляя девушку едва ли не закатить глаза. — Как ты думаешь, кто это мог сделать? — Первым на ум приходит тот, кто всегда был ближе к тебе, — мужчина прищурился, разглядывая задумавшуюся Блум. Оба подумали про Ская. И если Блум сомневалась, мог ли бывший жених сделать все это с ней, то Валтор точно знал, что нет. У принца просто-напросто не хватило бы сил. Только если ему кто-нибудь не помогал, тогда схема была еще сложнее, темнее, как и возможность ее распутать. — Ты думаешь на Ская? — Это может быть он, может быть кто-то из твоих подруг, — безучастно заметил Валтор, — могут быть даже родители, — девушка возмущенно подалась вперед, словно за эти слова с радостью бы ударила его, но мужчину это ни капли не смутило, — под чьим-то влиянием. Люди без магии поддаются ему намного легче нас, — он пожал плечами, будто это ничего не значило. — Когда ты смотрел воспоминания, там ничего не указывало на дату? Когда это могло быть? — продолжила допрос Блум, чувствуя себя так странно, будто все это было еще одним сном, в котором она узнала у другого человека о себе. Это было так странно. Кто-то вырезал кусок ее жизни, непонятно какого размера и непонятно зачем, и единственным, кто знал больше, чем она о собственной памяти, был Валтор, заглянувший в ее голову. Это казалось таким бессмысленным, и в тоже время фея хотела думать, что просто не замечает чего-то совершенно очевидного, лежащего на поверхности. — Полнолуние, а остальное… это могло быть любое полнолуние за пять лет. — Почему пять? — Если бы ты использовала кровавую магию в Алфее, это почувствовал бы я, почувствовала Фарагонда. — Там ведь на мне пижама, да? — Без нее было бы лучше, — тут же отозвался мужчина, но, наткнувшись на серьезный взгляд, кивнул. — Я купила ее примерно полгода назад, — Блум задумалась, а затем снова растерялась от миллиона возможных развитий ситуации. Их правда было столько, что хотелось плакать от страха, отчаяния, безысходности и неизвестности. Валтор ничего не ответил, мысленно отмечая новую информацию. Почему-то стало легче от того, что теперь Блум знала все тоже, что и он. Мужчина придвинулся ближе, замечая слишком часто вздымающуюся грудь девушки, бегающий взгляд и трясущиеся руки. Валтор непривычно мягко обхватил ее щеки, вынуждая смотреть на него. — Посмотри на меня, милая, — прошептал он, сохраняя при этом невыносимое, невозможное спокойствие, которым, кажется, мог обладать только он. Фея послушно перевела взгляд из темноты, чувствуя, как огонь внутри бушевал, ища выход, желая разрушений и настоящего, сжигающего, убивающего пламени. Но вместо того, чтобы поддаться этому импульсу, Блум просто смотрела в серо-голубые глаза, сосредотачиваясь на тепле ладоней и дыхании. А затем она просто зажмурилась, кажется, понимая, что именно случилось. — Ты просил рассказать, что меня тревожит, — прошептала фея, так и не открыв глаза, — мне страшно. Я ничего не понимаю, у меня нет будущего, что-то происходит вокруг, и оно кажется настолько глупым, что я будто просто смотрю фильм, наблюдаю со стороны. — голос иногда срывался, она чувствовала, как слезы скатывались по щекам, останавливаясь на ладонях мужчины, которые он так и не убрал. — Моя жизнь в один момент просто перевернулась, и я даже рада этому, рада тебе, но… я боюсь умирать, Валтор, — девушка тихо всхлипнула, мужчина ничего не ответил, только прижал к груди в попытке успокоить. Он и сам боялся смерти. Правда, вот уже дважды с ней виделся. Возможно, то, чего ты боишься, находит тебя быстрее, чем то, чего желаешь? Маг обнимал фею, пытаясь передать ей хоть крупицу своего спокойствия, вот только истина состояла в том, что и его самого это чувство давно не навещало. Он тоже не хотел, чтобы она умирала. Именно ей Валтор не пожелал бы той тьмы, что окружала его столько времени. Вот только в том, что ритуал состоится, он был уверен еще сильнее после посещения старого знакомого.─༺༻─
Диаспора вернулась во дворец Эраклиона. Она, как и обещала самой себе, не проронила ни слезинки, не допустила жалости к себе, не позволила боли взять верх над ее разумом. Принцесса знала, что это закаляет характер. А еще она была уверена в том, что план ее отца исполнится сегодня. Именно поэтому подготовка была настолько тщательной. Девушка мельком улыбнулась, когда заметила на другом конце дорожки Ская. И любая актриса бы позавидовала ее способности улыбаться, целовать принца и делать вид, что разбитая губа, скрытая магией и зельями, при этом не болит. — Идем, нас все уже ждут, — проговорил Скай, подставляя принцессе предплечье. Теперь, когда Блум пропала, Валтор вернулся, а Скай вошел в совет двенадцати, ему не следовало ходить без сопровождения в лице дамы. Вот только он совсем не знал, что у этой дамы свои мотивы. Пусть между ними и были чувства.