─༺༻─
Валтор не придумал ничего лучше, чем вернуться в замок на Домино. Вот только это оказалось худшим решением за долгое время. В гостиной боковое зрение не улавливало тонкую фигурку на диване. В столовой не хватало тошнотворного запаха сигарет и кофе. В спальне все осталось таким же, как и было: смятые простыни, одеяло, наполовину свесившееся на пол, подушка посередине кровати, все еще сохранившая запах ее волос. И он просто ходил от комнаты в комнате, пытаясь найти хотя бы одно место, где можно было просто сидеть. Без постоянного колеса-мельницы, крутящего одни и те же картинки, мысли и страхи. Почему он вообще так сильно переживал из-за нее? Из-за какой-то феи? Точнее, из-за феи, из-за которой на долгие пять лет он оказался во тьме. Почему ее жизнь сейчас казалась ценнее любой силы? Он ведь совсем не такой. Он даже не знал ни таких чувств, ни действий ради кого-то, кроме себя. Почему же сейчас огонь пылал, то разгораясь с такой силой, что почти причинял боль, то наоборот затухал, едва-едва сохраняя жизнь? Маг должен был сохранять спокойствие, хладнокровность и жестокость, но вместо этого спустился вниз. В самое сердце замка. В самую темную комнату, которую окропила кровь и черная магия. Чтобы причинить себе еще больше боли? Он не знал. Но если бы знание о том, что сначала мужчина в сомнении потопчется около двери, решаясь взяться за ручку, потом все же откроет ее, войдет внутрь, а затем в нос ударит металлический запах крови, заставляющий медленно осесть на пол, то, наверняка, не стал бы испытывать себя. Мог ли маг, которого считали демоном, винить себя? Мог ли маг, которого считали демоном, чувствовать все, что сейчас чувствовал он? Мог ли маг, которого считали демоном, не быть им? Память, словно волшебная сфера, показывала воспоминания, воспроизводила звуки. Валтор будто бы снова был в том моменте. Его рука словно еще раз опускала клинок в грудь с едва слышимым чавкающим звуком. Губы будто бы еще раз читали заклинание на древнем языке. Это сводило с ума, но он так и не сдвинулся с места, пока собственные воспоминания не привели сюда же. Он просто снова сделал круг, снова прожил события последних нескольких часов. А затем мужчина поднялся, едва стоя на ногах, направился на свое любимое место. Когда ты успокаиваешь ум, ты успокаиваешь тело. Ему чертовски сильно и срочно нужно было успокоиться. Вряд ли бы вина как-то могла помочь огненной фее. Ему нужен был чистый рассудок, не запятнанный эмоциями. Ветер ударил по лицу, раскидал в сторону светлые волосы, едва не сорвал пурпурный пиджак, но Валтор не обратил на это внимание. Небо догорало красным, постепенно меняя цвет на розовый, меняя тьму на свет. Может быть, в том крылся какой-то особый смысл, но Валтор его не видел. Мужчина опустился в позу лотоса, зависнув в нескольких сантиметрах над полом. И помимо Блум, волновало кое-то еще… своей силы он не чувствовал. Точнее, никаких изменений будто бы не произошло. Огонь не горел сильнее, магия не бурлила в крови. Все было точно так же, как и до этого, а заметно стало только в момент, когда эмоции стали медленно, буквально с каждым выдохом, удаляться из тела. Еще одна почва для размышлений. Еще один вопрос, на который предстояло найти ответ. Валтор погрузился в себя, отрезая все, что волновало, все, что нужно было решить и сделать. В голову проник недавний разговор, который сейчас имел больше важности, чем все остальное. Валтор снова был в одной из ночей в замке, рядом с Блум. Он снова наблюдал за спящей на кровати девушкой, за спокойствием и умиротворением, отражающемся на ее лице. Блум выглядела так невинно, так нежно, невольно заставляя задуматься о тихой и спокойной гавани, в которой он — темный маг — наконец, оказался. Тяжелый вздох слетел с его губ, потонув в тишине и темноте замка. Сон не желал утягивать в свои объятия, ни кошмар, ни размытые картинки чего-то несуществующего. В мыслях Валтора шла настоящая борьба, съедающая абсолютно всю решимость и желание будущего. Он снова не хотел, чтобы завтрашний день наступал. Там. В реальном же времени он жаждал этого завтра. Вдруг оно принесло бы что-то хорошее? Пусть это и вызывало едкий смех. Темный маг, желающий чего-то хорошего. Мужчина еще раз глянул на девушку, зажмуриваясь, словно выжигая эту картинку внутри себя. Он снова увидит это. Она снова будет лежать в его кровати. Живая. С сигаретой в руках и ехидным смехом в глазах. Валтор отвернулся, нельзя было задерживаться в этих воспоминаниях. Мужчина двинулся дальше, скрываясь в водовороте портала. Облачная башня встретила холодным ветром, туманным небом и промозглой, привычной сыростью, укутывая в едва заметное чувство ностальгии. Казалось, что все это было только вчера, а на самом деле прошло пять лет. Все изменилось, но при этом осталось прежним. Хотя нет, Валтор был из тех, кто сказал бы, что изменилось абсолютно все, словно мир поменял полюса местами, словно юг переменился с севером, а лето с зимой. И сюда его привела не жажда победы, а просьба о помощи. Смешно, правда? Безумно. Вот только в его просьбе было больше жажды победы, чем когда-либо. Эта победа была обязательна. В этой битве не должно оказаться проигравших. И не только потому, что сейчас маг рисковал всем. Старые друзья ведь должны помнить друг о друге, верно? Валтор шагнул вперед, легко переходя незамысловатую защиту. Видимо, в Магиксе, после его смерти, действительно воцарился мир. Что ж, магу это только на руку. Знакомые коридоры приняли так, словно давно ждали его возвращения. В замке тлела привычная, жуткая тишина, поглощающая почти любые звуки. Мужчина не слышал ни собственного дыхания, ни шагов. Все вокруг словно умерло, но Валтор знал, что башня обманывала. Она, притаившись, выжидала, и он был уверен в том, что его появление уже дошло до директрисы. И маг оказался прав. Низкий, надменный голос, какой был у Гриффин всю ее жизнь, ударил в спину, как только он вошел в кабинет. Без стука, без приглашения и ожидания. Как к себе домой. Впрочем, какое-то время это все принадлежало и ему. — Какой неприятный сюрприз, — хмыкнула женщина. Валтор мгновенно развернулся, замечая гордую ведьму, ни капли не изменившуюся. Гриффин сложила руки на груди, задрала подбородок, будто могла убить его одним щелчком пальцев. Вот только и он, и она знали, что это не так. — Да, мне тоже не особо нравится этот замок. — Зачем пришел? Снова захватить башню и отправить меня в темницу? — с ехидством поинтересовалась ведьма, без тени страха обходя Валтора и усаживаясь в кресло за рабочим столом. — Нет. — Тогда зачем? — повторила вопрос она, сложив руки домиком. Ведьма знала, что рано или поздно Валтор навестит ее, как было в каждое его возвращение. Но, честно сказать, Гриффин не думала, что их встреча пройдет так. Маг выглядел как-то по-другому, вызывая тонну вопросов и непонимания. Чего он сейчас хотел? — Ритуал возврата силы, — припечатал он, — что ты знаешь? — Перестал гнушаться черной магии? Купил хороший антисептик? — мужчина не ответил, выдерживая взгляд директрисы. — Это для той феи, да? Все об этом говорят. — она прищурилась, разглядывая мага. — Но у тебя есть все книги, ты украл их у меня. — Забрал, — поправил он. — Украл из моей личной библиотеки, — стояла на своем женщина. — Собираешься убить девчонку? — Хочу узнать, как обойти эту часть ритуала, — лже-любезно оповестил мужчина. — Зачем? — Нужно. — Валтор, которого я знаю, ни за что бы не оставил в живых того, кто уничтожил его в прошлом, у меня есть вопросы, — уверенный взгляд уперся в мага, а затем брови женщины в удивлении взметнулись вверх, она запрокинула голову назад и звонко расхохоталась, и ее смех разнесся по всему кабинету противным, бьющим по ушам звуком. — Ты пришел сюда, ко мне, за помощью, ради феи? — Я пришел, потому что если она умрет, то светлому огню Дракона некуда будет уйти. Она — единственная, кто может держать его в себе. — Он может перейти и к тебе, как к единственному жителю Домино, — пожала плечами ведьма, — разве ты не хочешь больше силы и могущества? — Ты ведь прекрасно знаешь, что это уничтожит меня, — прищурился мужчина, опускаясь на стул для посетителей. Это, правда, было похоже на встречу старых друзей, беспечно болтающих среди бела дня где-нибудь на террасе кафе, но в реальности все выглядело совсем не так. — И ты знаешь причины, по которым ни разу меня не убили без возможности вернуться. — Свет и тьма, да, — отозвалась она, — Так дело не в ней? — Пытаешься унизить меня? — усмехнулся мужчина, — Еще одна смерть в мои планы не входит, я же не кот с девятью жизнями. Когда-нибудь щедрость Дракона закончится, — он пожал плечами, будто это ничего не значило. Но на самом деле, Валтор знал, что сидел здесь, только ради того, чтобы каждую чертову ночь смотреть на раскиданные по подушке рыжие волосы. — Ты дал мне огромную власть над собой, Валтор. И как бы не убеждал в том, что тебе все равно, теперь я знаю твое слабое место, — выдала Гриффин, поднявшись из кресла и опершись ладонями в поверхность рабочего стола. — И я меняю это знание на безопасность Облачной башни, свою и студенток. Если ты решишь нападать, то пройдешь мимо и не тронешь нас. — Прямо сейчас я бы мог убить тебя, но я принимаю твои условия. Как спасти Блум? Мужчина открыл глаза, пощурившись от внезапно яркого света и солнца, слепящего глаза. Когда успел настать день? Неужели он так долго бродил по собственной памяти? Впрочем, сейчас это не имело значения. Старания королевы солнца и луны должны были помочь. Только на Солярии — планете солнечного света, существовала магия, соединяющая жизнь и смерть. Солнце могло быть милосердным, дающим жизнь, к нему тянулись растения, к нему тянулись люди, звери, оно грело, ласковыми лучами касаясь кожи. И солнце могло быть жестоким, уничтожающим, сжигающим леса, выжигающим души и сердце, оно могло опаливать и убивать. И королеве Солярии была доступна возможность брать над ним контроль, управлять. Блум должен был защитить собственный огонь Дракона, должен был задержать душу внутри тела, потому что хранителей больше нет и не могло быть. Эта сила не смогла бы ужиться в темном маге — просто убила бы, и уйти в никуда энергия тоже не могла. У ее пламени не оставалось больше вариантов, кроме как продолжать жить в теле феи. В теле феи, которая и сама жива. По крайней мере, Валтор на это надеялся.─༺༻─
Вокруг осталась лишь темнота. Она была повсюду. Холодная, пугающая, отталкивающая. Казалось, можно протянуть руку и коснуться ее, утонуть в вязкой жидкости, но здесь все было обманом. Здесь не было конца и края. Здесь не было растений, животных, людей. Ни одной живой души. И мертвых здесь тоже не существовало. Она переставляла ноги, даже не слыша звука своих шагов или дыхания. Тьма поглощала все, что оказывалось рядом. И, к несчастью Блум, она подобралась к ней слишком близко и просто не смогла устоять. Она шла в одиночестве, тишине, ударяющей по ушам, оттого и слышалась как один непрерывный писк. Блум знала, что все здесь обман. И впервые ей было страшно. Она бы не хотела остаться здесь навсегда. Она боялась быть здесь. И фея знала, что Валтор не хотел, чтобы она блуждала во тьме. — Валтор, — тихо позвала девушка, но звук так и не вылетел в пространство — его тоже поглотила тьма. Было страшно. Невыносимо страшно, до ужаса, сжимающего горло и бьющего о стену головой. — Ты все-таки исполнил свое обещание, да? — хмыкнула она, — Убил меня, когда пришло время. — прошептала девушка, чувствуя, как в груди даже после смерти что-то слишком больно отзывается, будто кинжал для ритуала все еще торчал в грудной клетке. Блум не могла сесть, не могла облокотиться на что-то или лечь. Она могла только идти по тьме, кажущейся бесконечной. И это сводило с ума. Как он не потерял рассудок? Потому что она была его видением? Потому что его сознание сильнее? Потому что он сам из тьмы? Проще было задаваться бесконечными вопросами, чем смотреть на то, что было вокруг. Блум лишь хотела проснуться. Она хотела, чтобы отчаяние не хватало за плечи.─༺༻─
Стелла уже который час носила прозрачные склянки, наполненные разноцветными жидкости туда-сюда, смешивала, разливала по колбам и пробиркам, вызывала магию, даже спустилась в зал сердца Солярии. Истинная, полная солнечная энергия должна была помочь, должна была заставить сердце Блум вновь забиться. Ранение не было столь глубоким, не задело сердце, и, насколько она могла судить, это было сделано намеренно. Не ранение — это как раз понятно, а его серьезность. Вот только несмотря на это, у Стеллы все равно ничего не выходило. Сердце феи огня не билось, грудь не поднималась от дыхания, и магия была бесполезна, почти как компьютеры Текны, которые иногда не ловили сигнал и оставались просто куском металла и пластика. Она ненавидела Валтора, ненавидела Блум, ненавидела реальность. Все, что происходило с момента пропажи старой подруги походило на дурной сон. Во всем этом безумии королева даже не могла порадоваться факту скорого появления ребенка должным образом. Казалось, Стелла боялась всего и сразу и не могла ничего с этим поделать, потому что не была властна ни над миром, ни над ситуацией. Она могла задержать Валтора, схватить его, но при этом потеряла бы ту, кто спасала ее много раз. Но сейчас, смотря на Блум, лежащую на простынях, испачканных кровью, фея думала, что упустила и шанс на то, что Блум останется жива, и на то, что Валтор когда-нибудь ответит за свои поступки. Почему он принес Блум сюда? Почему провел тот ритуал? Хотя это было понятно, разве сама Стелла оставила бы кому-нибудь часть своей силы? Никогда. Стелла выдохнула, машинально отгладила живот, как бы успокаивая этим действием и себя, и того, кто там медленно рос. Пусть и не вовремя, пусть неожиданно, но королева была благодарна за эту возможность, за то, что случилось. У их любви с Брендоном появилось продолжение — не об этом ли она мечтала еще со школы? О крепкой, любящей семье? Именно об этом. Но когда это появилось в жизни… почему все стало таким сложным? Почему все происходило так? Почему она не могла просто жить, наслаждаться своим счастьем? Потому что была королевой? Потому что власть подразумевала только страдания, обман и потери? Могла ли она отказаться от этого? Могла ли сделать все по-другому? Ответ всегда был один. Нет. Даже если бы она сдала Валтора, рассказала все о Блум, то это не принесло бы облегчения. Ее подруга, с которой она столько времени уже не общалась, была мертва. А тот, кто убил ее, хотел спасти больше, чем собственный жених, который уже нашел замену. Разве это справедливо? Разве это могло принести кому-то облегчение? Стелла была больше чем уверена, что Валтор не оставит смерть Блум просто так. Королева не думала, что он просто уйдет, услышав это от нее. И она не знала, бояться или принять последствия? Девушка просто не знала, что можно сделать еще, потому что сделала все, что могла. И теперь фея снова понимала глупые земные фильмы, где кто-то всегда говорит «мы сделали все, что могли», а родные начинали возмущаться еще сильнее. Просто боль пыталась найти выход. Просто отчаянию хотелось выбраться. И сделать кого-то ответственным за эти чувства, за потерю. Могла ли она винить кого-то из них, если сама сейчас сидела и думала, что виновата в этом? Может быть, если бы она приказала найти Валтора на совете, то Блум была бы спасена, хоть и осуждена? Может быть, если бы Скай не обвинял невесту и не искал способ избавиться от обязательств, то Блум осталась бы жива? Может быть, если бы Валтор не хотел власти, величия и если бы у него существовала душа, то он не провел бы ритуал? Может быть, у него все же была душа, раз Блум сейчас лежала здесь? Может быть, это была расплата, которую понесла фея огня? Что она чувствовала? Почему Валтор принес ее? Почему в таком виде? Между ними что-то было? Могла ли Блум так поступить? Могла ли остаться с тем, кто принес ей и всему измерению столько боли и потерь? Очевидно, да. Могла ли Стелла осуждать ее, зная, как поступил Скай? Что если это заклинание и Валтор просто подчинил себе ее разум? В прошлое свое появление он много раз так делал. Что мешало сделать так в этот? Темный маг всегда был из тех, кто берет, что хочет любым способом. Стелла путалась в своих мыслях, она не знала, кому верить и во что, не знала, что делать и зачем. Был ли еще какой-то способ увидеть то, как голубые глаза откроются, раз даже Великий Дракон не помиловал хранительницу своего огня? Чувство беспомощности одолевало все сильнее, словно Стелла вновь была подростком, которому предстояло спасти мир, а она не знала как. Блум всегда знала, что делать. А если и не знала, то всегда находила выход. Почему Стелла этого не могла? Почему сейчас сидела почти в слезах рядом с постелью феи? Почему она была такой слабой? Но что она еще могла сделать? Что-то ведь было в ее силах изменить? Королева спешно поднялась, расправив складки на платье и вернув решительность в свой взгляд. В ее силах судьбы народа Солярии, так почему она считала себя слабой? Стелла знала, что сделает больше, чем существующие возможности. Странно было смотреть на такую Блум, но Стелла заставляла себя смотреть, заставляла магию работать, проводить анализ и надеяться на то, что это сработает. Девушка внимательно осматривала тело подруги, игнорируя ранение в груди, которое сейчас было густо намазано заживляющим сбором из трав. — Что если? — прошептала Стелла, проводя освещенной ярким лучом ладонью над телом Блум. — Тьма? — она задумалась, останавливаясь около затылка. — Почему так мало? Это странно, — бубнила себе под нос девушка, пытаясь разобраться, казалось, в сотый раз подряд. Мурашки прошлись по коже, будто осознание или понимание чего-то важного. Если бы здесь была Блум, живая Блум, то ее огонь дракона мог исцелить это в два счета. Но ее здесь не было, она лежала на постели и уже давно ее сердце не проносило кровь по телу, делая кожу теплой. Вот так просто, казалось, жизнь феи огня, хранительницы света, оборвалась. Почти случайно. Она не знала, что из самой тьмы за ней внимательно следил один взгляд. Очень важный взгляд. Такой, от которого весь свет внутри просто умирал. Такой, от которого мгновенно хотелось умереть и забрать с собой как можно больше душ. Девушка не чувствовала его энергию, и никогда бы не смогла этого сделать, потому что ей не хватило бы ни сил, ни знаний, ни осознанности. И взгляд этот принадлежал тому, кто видел всех. Он наблюдал за Валтором, сидящим за столом в самой темной комнате. Комната, которая в этот момент стала пристанищем настоящей тьмы. Такой, что магия Валтора, Древних ведьм, чернокнижников была почти светлой. Валтор бы не заметил его, но кое-что все же выдавало его присутствие. Что-то едва знакомое, словно фантомная боль, будто удар вот-вот произойдет. Предчувствие или ощущение. Маг бы не ответил — это оставалось на уровне внутренного голоса. Он наблюдал за принцем в объятиях убийцы отца, которые были приятны, теплы и успокаивающи. Вот только правды в них не было. Теперь в руках Диаспоры почти абсолютная власть. До тех пор, пока истина не победит. А победит ли, если всем руководит настоящий ужас? Шансов оставалось ничтожно мало. Просто до безумия мало. И он наблюдал за Блум, шагающей в полной темноте. И, что примечательно, светлых пятен там совсем не было. Ни одного солнечного зайчика или отголоска былой жизни. Только чернота, одиночество и могильный холод. Смерть, которая обнимала Блум так же обманчиво, как Диаспора обнимала Ская. Смерть и принцесса были такими разными, и в тоже время оставались похожими. Хотя одна из них, по крайней мере, не видела смысла во лжи. Смерть никогда не обманывала. За ней приходил либо покой, либо бесконечное влияние темноты. Были ли похожи в своей жертве Блум и Скай? Кому польстила любовь? Кому польстила власть? Он задумался, разглядывая их жизни, души и судьбы. Это было даже немного смешно. Что он занимался таким в это время. Ему уже давно пора было явить себя, напасть, взять все в свои руки. Но он смотрел на то, как все это время жила Блум, и не понимал, почему тьма так долго обходила ее стороной. И смотря на все это, он понимал, что фея огня нужна ему живой. Чего бы это ни стоило, и к каким бы последствия ни привело. Он упивался тем, что его сила безгранична в этом мире. Он упивался тем, что мог решать кому жить, а кому умирать. Здесь он был почти богом. А потому всего одно движение когтистого пальца и голубые глаза раскрылись, а легкие сделали судорожный первый вздох. — С днем рождения, принцесса. Жаль, что весь успех заберет себе фея солнца и луны. Ну, ничего, он расскажет об этом Блум при встрече. А она, он верил, состоится очень скоро.