🎶 Воланд — Игорь Корнелюк
─༺༻─
Валтор чувствовал это. Тьма обволакивала, обнимала за плечи легким дуновением плесени, затхлости и гниения. Маг чувствовал, как что-то инородное, чья-то сущность пробирается внутрь, устраивается поудобнее, царапая ребра, смещая органы в сторону, вгрызаясь острыми зубами в плоть и мышцы. Он ощущал, как кто-то селится в его теле. Чужое присутствие буквально убивало. Оно разрывало, заталкивало сознание Валтора вглубь души, смещая ее в маленький уголок. Эта сущность ломала кости, дробила их, словно они ничего не весили, подстраивала тело под себя, но при этом не меняла внешне. Маг горел изнутри. Жар проходился по телу, словно обнимающее пламя из самых глубин ада, из самых недр земли или огня Дракона. Вот только этот огонь не облизывал, словно давно прирученный пес, он сжигал. Выжигал саму душу, которая, оказывается, у мага все же была. А затем его бросало в дикий холод, не сравнимый даже с тем, что ему пришлось пережить. Если раньше он говорил, что тьма — худшее, что случалось, то теперь Валтор назвал бы этот момент. Запах плесени, гнили, дикого, природного огня и разложения. Он будто, и правда, оказался в аду. Эти запахи проникали внутрь, оседали на легких, словно пепел, удушали, застревали в горле, жгли глаза, заставляя проливаться горячие слезы. Он терялся в пространстве и времени. Сколько прошло дней, часов, минут? Сколько еще он продержится в этой агонии? На некоторые секунды ему удавалось вернуть свое сознание, свое собственное «я», которое не терялось даже в небытии, а здесь просто рассыпалось пеплом, как идиот-принц. Но когда такой момент наставал, маг видел вокруг темноту. Темницы Солярии — самая настоящая тюрьма, откуда не удалось сбежать еще никому. Это место напоминало тьму, такую привычную и родную, обволакивающую. Если бы был выбор: здесь или там, во тьме, только с вечным признаком в виде Блум, то, конечно, он бы выбрал темноту. Он бы вечно блуждал по ней, дразня и раззадоривая фею в ее снах, а сам бы слонялся по безвременью, как потерянный дух, пока просто бы не исчез. Но выбора жизнь не предоставила, поэтому маг стоял на коленях, скованный цепями, едва не кричал от разрывающей все тело боли и надеялся, что Блум сейчас не в соседней камере, что на ней нет этих кандалов, сковывающих магию, что в ней сейчас нет другой сущности. И он был готов начать молиться любому из богов, лишь бы она была цела. А потом все мысли стерлись под натиском существа, которое маг даже не смог опознать. Эта тьма, темнее, чем он мог вообразить, темнее, чем видел до этого. Первозданная, необузданная. Та, что поднимается со дна океана, когда не ждешь. Та, что заставляет просыпаться вулканы. Та, что убивает все, чем ты жил до этого. И Валтор чувствовал этот хаос, пожирающий изнутри. Чувствовал тьму, заполняющую каждую клеточку и делающую, что ей угодно. И он даже успел смириться с тем, что никогда не увидит рыжие волосы, раскиданные по подушке, фею в его объятиях. Может, она будет жить дальше? Бред. Самый настоящий бред. Почему-то Валтор знал, что фея огня вернется на Домино, в его замок, который точно примет ее, и никогда не оправится, если он не выберется. Вот только кандалы держали крепко, сущность плясала ритуальные танцы на его костях и будущей могиле. Он чувствовал это. Как чувствовал и всегда. Уйдет ли он навсегда или станет лишь тенью в собственном теле, наблюдая за всем глазами чудовища, что поселилось в теле Валтора?─༺༻─
Она только что прочла последние новости. Первой эмоцией было неверие. Диаспора не верила в то, что Скай мертв. Все ее существо сопротивлялось этому. Фея никогда не думала, что сможет ощущать такой спектр эмоций разом: боль, страх, недоверие, ужас, паника, ярость. И сильнее всех ощущалась ярость. Она буквально разрывала, захлестывала с такой силой, что Диаспора даже не понимала, где начинается она сама, а где чувства. Это был один огромный комок, убивающий все живое внутри. Смерть Ская не могла быть правдой. Но почему-то все же была. И принцесса понимала, что пресса не врет, что пересуды, сопровождающие ее торопливые и решительные шаги тоже существуют. Она вошла. Хотя нет, она ворвалась в кабинет своего отца. Диаспора никогда так не делала. Не осмеливалась. И никогда бы не осмелилась, но боль от потери, горечь, захлестнули здравый смысл полностью. Принцесса совсем не думала, чем могла обернуться такая импульсивность, возможно, даже мысли о последствиях не особо бы помогли, не остановили бы. — Это ты устроил смерть Ская? Таков был твой план? — громыхнул ее дрожащий голос, едва не скатывающийся в слезы. Но она не показала слабости, не перед ним, принцесса лишь гордо вздернула подбородок, устремив вопрошающий взгляд на отца. Мужчина хмыкнул, поднялся с кресла, в два шага оказываясь по другую сторону стола, ближе к дочери. Диаспора усилием воли заставила себя не отпрянуть в привычном страхе. Он же расслабленно оперся бедром в угол стола, сложил руки в замок перед собой, обманчиво спокойно поглядывая на принцессу. — С чего ты это взяла? — Он мертв. — И? — Ты ведь хотел власти! Хотел получить Эраклион себе! — Ты обвиняешь меня в сговоре с темным магом? — рыкнул он, в одно движение поднявшись и шагнув к Диаспоре, — обвиняешь в убийства наследного принца? — мужчина понизил голос до заметного шепота, вглядываясь в лицо испуганной девушки. Ему нравилось ощущать, как страх клубился вокруг нее, как распространялся тенями по помещению, словно окутывал туманом все вокруг. Это опьяняло. — Не забывай, что ты и сама убийца. — усмехнулся он, — дочь вся в отца. — Твоими стараниями, — выплюнула девушка, ощущая, как ненависть захлестывала с такой силой, что она запросто могла стать убийцей вновь. Но она сдержалась. — Ты теперь займешь трон Эраклиона? — осторожно спросила принцесса, заглядывая в глаза отца, в которых плескался самый настоящий океан, пугающий и убивающий. — До решения совета двенадцати, — ответил он, будто это ничего не значило. Диаспора выдохнула, а затем выбежала из кабинета, пока он не пошел за ней. Хотя физическая боль сейчас казалась меньшей из проблем. Сердце разрывалось от боли, ему вторило все ее существо. Больше не существовало теплых объятий, мягких прикосновений и ласковых слов. Больше не существовало тихой гавани, в которой она могла спрятаться, убежать от всех и от себя. Рядом с ним принцесса была почти королевой, а сейчас снова стала лишь тенью. И она не знала, что ее пугало больше — потеря власти или потеря Ская — ее спокойствия. Диаспора лишь добежала до своей комнаты, которая все также была погружена в полный мрак. Девушка, не сдержавшись, смахнула выбросом силы пару предметов с каменной полки, с тумбочки. Занавески колыхнулись по инерции, мазнув солнечным светом по паркету. Солнечным светом, который сейчас Диаспора ненавидела. Она хотела, чтобы всем вокруг тоже было больно. Но вместо этого осела на пол, надеясь, что отец не явится к ней сегодня, завтра или когда-нибудь еще. Диаспора просто хотела провалиться во тьму собственной жизни, быть живым призраком. Ее никогда не прельщали дворцовые интриги, но она стала их заложником. И она потеряла все.─༺༻─
В это окно за последние полтора дня смотрело слишком много людей. Блум не стала исключением. Она тоже рассматривала прекрасный сад, вокруг которого летали цветные колибри и бабочки. На Солярии никогда не бывало зим, это царство лета, где правят солнечные лучи и тепло. Блум всегда здесь нравилось, но в этот раз мягкое солнце не было приветливо, оно обжигало, доставляло дискомфорт, и фея, как никогда раньше, хотела домой. На Домино. Может быть, окажись она там, все вернулось бы назад? Увы, но нет. И она это понимала, но все же не могла перестать думать обо всем этом. Ей нужно было что-то решить, предпринять, сделать, а вместо этого голова ужасно кружилась, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Просто ворох вопросов, который скинули на девушку, как снежный ком. Фея тяжело вздохнула. Ее бесило собственное бессилие, слабость, все еще сжимающая плечи после ритуала и «чудесного» воскрешения. Бесило то, что она ничего не могла сделать, чтобы вытащить Валтора из темницы. Блум знала, что Стелле пришлось очень долго убеждать совет в том, что Блум ни в чем не виновата, просто оказалась рядом не в том месте и не в то время, но фея огня знала, что это не так. Она была там, где должна быть. И ее все устраивало. Даже темный след от пепла на месте, где стоял Скай. Казалось, она становилась чрезмерно жестокой, злой, темной. Но на самом деле ей просто надоело скрывать то, что пряталось за фасадом счастливой жизни все это время. Какая-то ее часть оплакивала прошлое, больше ностальгически, чем трагически. Другая же часть буквально разрывала изнутри, потому что фея не чувствовала темного огня на той стороне. Его будто не было. Не существовало. Дверь в лабораторию открылась, заставляя фею едва ощутимо вздрогнуть — еще живы в памяти воспоминания, как она очнулась, как рядом сидел Валтор, как он просил прощения, а потом мягко кутал в объятиях, словно холод и лед Домино, усыпляя, успокаивая, забирая в свои сети. Сети, в которые Блум бежала с такой скоростью, что могла разбиться. И, кажется, именно это сейчас и происходило. Она медленно разбивалась, рассыпаясь искрами огромного ритуального костра. — Могу я его увидеть? — глухо спросила Блум, смотря на королеву солнца в отражении витражей. Стелла качнула головой, подходя ближе. — Совет решает, что с ним делать. — Они его убьют, — хмыкнула фея, — не нужно обладать даром предвидения, чтобы это знать. — Они смотрят на факты, — пожала плечами Стелла, — в их глазах он похитил тебя, убил наследного принца, почти короля Эраклиона. Кто-то считает, что Валтор причастен к смерти бывшего короля. Думаю, они даже не станут ее расследовать после этого. — Конечно, не станут. Ничего не изменилось, там все также сидят ленивые придурки, набивающие золотом свои хранилища, — едко усмехнулась фея огня, качнув головой. Впрочем, злая веселость быстро стерлась с лица, сменившись серьезностью, — Пусти меня в темницу. Хотя бы на пару минут, — умоляюще проговорила Блум, пока сердце с бешеной скоростью билось о грудную клетку, отстукивая даже в ушах. Как живо они поменялись местами. Теперь Блум переживала за его жизнь, теперь она искала выход из ситуации, теперь она была спасательным кругом для него, и она не могла потерять то, что обрела. — Я не могу выпустить тебя даже из этой комнаты, Блум. Мне пришлось пообещать им, рассказывать о твоем благоразумии. Ты под моей ответственностью, — это ее по-настоящему пугало. Стелла боялась, что из-за своей доброты, своих решений, может потерять слишком многое. Фея солнца невесомо коснулась живота, понимая, что буквально рисковала своей головой. — Они поверили лишь потому, что ты почти стала королевой Эраклиона, потому что героиня Магикса и моя подруга. Я не могу провести тебя в темницу или выпустить из комнаты, — сожаление в голосе феи явно читалось, и все же Стелла жалела, что жизнь Блум, ее подруги, сложилась таким образом. Фея солнца не подумала бы, что однажды случайно найденная девушка на земле станет ее лучшей подругой, будет сражаться с ней плечом к плечу, а потом они все окажутся в этой точке жизни. Ей было, правда, жаль, но она не могла позволить Блум уйти, точно не сейчас. Если бы только темный маг и Блум ушли, всего на секунду раньше, фея солнца не стала бы их преследовать. И Скай бы не стал, если бы остался жив. — Как ты, Блум? — тихо спросила Стелла, когда тишина затянулась. — Слаба, устала и обдумываю план побега. — Не советую, — усмехнулась королева, тоже устремляя взгляд в окно, — Но я спрашивала не об этом. — Хочу курить. — Блум… — Что ты хочешь услышать, Стелла? Что он меня похитил, по вашему мнению, околдовал, убил Ская, а я ничего не понимаю? — вспылила девушка, не находя ни сил, ни слов. Блум отвернулась от Стеллы, быстрым шагом дошла до кровати, пытаясь задавить головокружение. Между грудью все еще болело, теперь там красовался небольшой розоватым шрам, как напоминание о тьме, как напоминание о смерти и небытии. Тонкая ладошка скользнула под пуговицы платья, коснулась огрубленной шрамом кожи, успокаивая жжение и покалывание, отдающее во все нервные окончания, будто фею пробивало легким разрядом тока. Королева шагнула следом, безмолвно подала Блум стакан с водой, затем села на самый край кровати, рассматривая подругу. — Герой пожертвует тобой, чтобы спасти мир. Злодей пожертвует миром, чтобы спасти тебя. Скай — твой герой. Валтор — злодей. По-моему все очевидно, Блум. Даже я пожертвовала бы Брендоном, чтобы спасти свое королевство. И он это понимает, но все равно хочет быть рядом. — Он мне снился, Стелла. — отрешенно проговорила фея огня. — Все пять лет. Каждую ночь навещал во снах, — слезы как-то сами по себе навернулись на глаза. Она не могла его любить. Да и не любила вовсе. Это было что-то сродни привязанности. Когда видишь человека каждую ночь и начинаешь о нем думать. Он просто становится привычен. Но это далеко от любви. Тогда. А сейчас? Что изменилось сейчас? — Почему ты не сказала? — Блум только хмыкнула в ответ, со всем возможным для феи цинизмом выпалила. — Чтобы меня начали лечить? Отправили в Светлый Камень? Оно мне надо? Со мной все в порядке, Стелла. Это просто побочный эффект желания всех спасти. — Но это ведь не совсем нормально. — Нормально, учитывая, что он не умер. Это значит только то, что мы облажались, — хмыкнула Блум, — но сейчас я даже рада, что все так вышло. Наверное, можно было сказать, что это ненормально, что это какой-нибудь из миллиона психиатрических синдромов. Может быть, так оно и есть. Она просто непроходимо больна. Может быть, так действовало то, что жить ей оставалось всего ничего. Нечего было терять. Но теперь почему-то потери обнаружились. Блум не хотела терять Валтора, не хотела терять холодный замок, где даже тьма дышала в унисон с хозяином, обволакивала, подпитывала. Блум хотела туда. И чтобы он находился рядом. Почему-то фея была уверена, что Валтор бы еще долгое время сыпал ехидными замечаниями по поводу смерти Ская. Блум бы закатывала глаза, а сама прятала улыбку. Над таким нельзя смеяться, но она малодушно делала бы это, зная, что никто бы за это не осудил. Теперь тьма принимала и ее, и фея это чувствовала. Может быть, Валтор был прав — сущность Блум на самом деле ведьминская? — Когда я смогу вернуться домой? — Как решит совет. — Тогда я не буду спрашивать, — отозвалась Блум, решительно поднимаясь и расправляя складки на платье. Стелла одолжила ей его из своего гардероба, решив, что расхаживать в рубашке на голое тело по замку, полному народу, так себе затея. Блум с этим согласилась. Это не замок мага, где ее видел только он и тьма, сочащаяся из углов. — Блум! — Я хочу домой, Стелла, — всего четыре слова, а интонация такая, будто это она королева, не Стелла, будто это Блум принадлежало целое измерение, а не фее солнца. Впрочем, в какой-то степени так и было. Блум до безумия хотелось домой. На Домино. — Я устала быть здесь. Больше не могу. — Я попробую уговорить совет, — сдалась Стелла, — но они точно выдвинут много условий. — Мне плевать, — больше всего сейчас жгло душу желание оказаться там, снова почувствовать себя полноценной, без пустоты в груди, без страха перед будущим. Конечно, это всего лишь иллюзия, способ убежать от разрывающих страшных картинок, но разве не за желаниями сердца нужно следовать? Может быть, она правда сошла с ума, раз вручала свою душу и сердце магу, который воткнул кинжал в ее грудь? Блум встряхнула волосами, точно зная, что мысли о сумасшествии абсурдны. Она ведь и о снах так долгое время думала. Дверь снова открылась, впуская целый хоровод девушек. — Блум! — раздалось многоголосое со всех сторон. Фея растерялась, оглядывая почти всех Винкс. В комнату одна за другой быстро вошла Флора, Текна и Муза. Феи нерешительно остановились напротив кровати, рассматривая то Стеллу, то Блум. И никто из них не знал, с чего начать. Просто поздороваться? Улыбнуться? Обняться? — Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — не выдержала Муза, шагнув вперед. — Разве вам мало слухов? — усмехнулась в ответ Блум, с трудом поднимаясь с кровати, едва заметно придерживаясь пальцами за прикроватную тумбочку, чтобы не шататься. Стоя она чувствовала себя гораздо увереннее. — Так это правда? — Что именно? — Валтор похитил тебя, держал где-то, а потом убил Ская. — А перед этим убил меня, а Стелла вернула. — Еще у Блум было что-то с Валтором. — Что?! — одновременно воскликнули феи, устремив взгляд на Блум. Черт. Слишком много правильности на нее одну. Фея огня усмехнулась, будто это ничего не значило. Хотели правды — берите. Вот только вынесете ли вы ее? — Бывает. — Бывает, что трусы под подушкой забыла, но роман с темным магом, с Валтором, Блум, это не просто бывает… — проговорила Муза, сложив руки на груди. Блум едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. — Это какое-то колдовство? — Нет. — Ты уверена? — Абсолютно, это первое, что я проверила, — качнула головой Стелла, деловито рассматривая маникюр. — Эту тему давно стоило закрыть, меня никто не принуждал. Может, из зала Вселенной я ушла и не по своей воле, но потом оставалась из-за своего желание. И сейчас хочу уйти по той же причине. — Разве он не убивал тебя? — с издевкой спросила Текна, вздернув бровь. Блум скептически осмотрела подруг, понимая, что между ними уже давно пролегала огромная пропасть. Такая большая, что Блум даже все равно, что они подумают обо всей этой ситуации, о ней, о Валторе. Мнение когда-то близких людей сейчас походило на маленькие песчинки, гоняемые ветром по земле, не более. — Убивал, — легко согласилась Блум, неосознанно выпрямив спину. Во взгляд метнулась холодная сталь, почти спрятав за собой огонь дракона. — Потому что я сама этого хотела. Я не знала, что он притащит меня к тебе, что заставит вернуть. — от ее голоса становилось жутко. Пробирающий, холодный, почти убивающий. Она признавалась им и самой себе. Почти выносила смертный приговор. Себе. Снова. — Но… почему? — Потому что стало слишком невозможно, — каждая фраза походила на хлыст, ударяющий по щекам. Никто из них не обязан, не должен был видеть этого, спасать ее, а она никогда и не просила. Даже сейчас просто рассказывала факты. — Я устала жить, устала бороться, просыпаться по утрам. А потом пришел он. — взгляд снова метнулся к витражному окну, за которым все выглядело так, будто ничего и не происходило, будто сейчас в груди Блум не переворачивалось сердце, а память предательски не подкидывала моменты последних нескольких дней. — Почему ты ничего не сказала? — шепнула Муза, шагнув вперед. — Что бы я сказала? Что не хочу жить? Что устала? Что кошмары мучают меня? У тебя и своих проблем было достаточно, Муза, — отозвалась Блум, почему-то даже чувствуя вину за то, что не доверяла ей. Муза ведь все это время находилась рядом, ей можно было рассказать, пусть не о снах с Валтором, пусть не о Скае, а просто о себе, о том, что тревожит. Почему фея раньше не разглядела отголосок света в жизни? — Для этого и существуют подруги, — выплюнула фея музыки, пытаясь заглушить ноющее чувство в груди и задавить выступающие слезы. Она не будет плакать. Как и раньше, как и всегда. По правде сказать, Муза прекрасно понимала молчание Блум, понимала, почему ничего не сказала, почему сейчас смотрела свысока и надменно. Фея музыки поступала бы точно также. Она не позволила бы кому-то осудить ее выбор. — Ладно, но, может, кто-нибудь расскажет все? — проговорила Флора, осторожно касаясь плеча Стеллы. Королева солнца скупо кивнула, остановив взгляд на спине Блум, что снова медленно подошла к окну. Может быть, будет проще, если они обо всем узнают. Хотя Блум знала, что они никогда не поймут, не примут и не помогут. Точно не здесь. Точно не после убийства Ская. Вряд ли возьмут во внимание измены принца, когда все же осыпят своим драгоценным выбором и моралью. Блум для них, наверное, немного потеряна, странна, как и раньше, как и всегда. Не с этого измерения, потерянная принцесса, ничего о себе не знающая, в вечном, но тщетном поиске ответов о себе и своей прошлом. Все казалось слишком сложным. Блум безумно хотелось вернуться в то время, когда она не думала о последствиях, не думала о феях. Она просто жила, сначала отталкивая мага, а затем… желая видеть как можно чаще.─༺༻─
Они с завидным упорством повторяли шаги друг друга. Всего день назад Валтор ходил по мрачным коридорам замка, чувствуя, как холод пронизывал до самых костей. И не только холод из-за вечной зимы за окном. Леденела душа от страха, от паники, от вечных мыслей. Теперь же здесь петляла Блум. Почти точь-в-точь по его шагам. И почти точь-в-точь по чувствам. Тот же страх неизвестности, паника перед будущим. До безумия хотелось хоть немного приоткрыть штору, заглянуть вперед во времени. То ли успокоиться, то ли подготовиться. Но сделать хоть что-то кроме бессмысленного хождения по замку, где каждый шаг отдавался оглушающим эхом, которое поглощала тьма. Конечно, замок принял ее, без попыток защититься, укрыться, спрятаться. Просто приветственно открыл двери, впуская внутрь фею — полную противоположность хозяина, но почему-то слишком похожую на него. Замок не умел говорить, его стены не нашептывали секреты и проклятия в спину, статуи не оживали по ночам, не бродили по коридорам, занавески не укрывали призраков, но почему-то он все равно казался живым. Особенно, когда тьма клубилась в углах, словно сигаретный густой дым, когда всего лишь один взмах руки зажигал огонь в камине и свечи, позволяя разгонять мрак. Правда, Блум быстро погасила свет, вернула все во мрак снова. В гостиной в привычном кресле в углу не сидела темная фигура мага, никто не ворчал из-за сигарет в столовой. И в спальне все осталось таким же, как и было: смятые простыни, одеяло, наполовину свесившееся на пол, будто он ничего здесь не трогал после ритуала, а просто смотрел. Блум увидела пачку сигарет на тумбочке, но рука почему-то не потянулась к ней. Фея просто прошла мимо, оставляя все так, как оно было. Вошла в ванную, даже не зная, зачем. Может быть, в поиске ответов… но просторная комната только навевала воспоминания. Даже рана на бедре немного заныла, как бы вторя памяти, прося, чтобы осторожные руки мага снова коснулись ее, аккуратными движениями меняя повязку. А ведь совсем недавно ванная ассоциировалась с ночной тьмой, холодным кафелем и поблескивающим лезвием. Фея даже забыла, когда последний раз держала в руках металл, когда наблюдала за выступающими каплями крови на запястьях. Даже сейчас, когда все летело в бездну, почему-то в этом не виделось спасения. Неужели все изменилось настолько сильно? Девушка тяжело вздохнула, покидая комнату. В коридоре тоже ничего не выдавало недавнюю яркую жизнь, поэтому Блум спустилась вниз, в самое сердце замка, даже не зная, что Валтор проходил тем же путем, ощущал ту же тьму и скребущееся чувство между ребрами. Там, где должны быть бабочки, была пустота. Она решительно взялась за ручку, открыла дверь, вошла внутрь. Запах крови уже не ощущался так явственно, так сильно, остался лишь отголоском чего-то былого. Блум думала, что здесь она точно почувствует что-то такое, отчего все органы внутри перевернутся, но почему-то не ощутила ничего. Равнодушно смотрела на ритуальный кинжал, ставший причиной ее смерти, на широкий стол, за которым сама высчитала дату ритуала, на потемневшие пятна крови, которые почему-то не вызывали никаких чувств. Фея не чувствовала злости, ярости или желания отомстить. Казалось, так выглядит принятие. И так казалось до момента, пока Блум не поднялась на самую высокую башню, оставляя позади и тьму, и безликие коридоры. Ветер ударил в лицо, едва не снеся с ног, раскидал рыжие волосы по спине, но Блум просто отмахнулась от этого. Прошла вперед, как завороженная вглядываясь в рассветную палитру на небе. Желтый, розовый и голубой, перемешанные в причудливые узоры, словно кто-то небрежно махнул кистью по чистому холсту. Блум наблюдала за рассветом в самом красивом месте всех измерений, позволяя чувствам растекаться по телу, а слезам обильными потоками скатываться по щекам. Она не могла оставить все так, как есть. Но почему фея так сильно желала общества темного мага? Почему хотела быть с ним? Почему собиралась думать о том, как спасти его из того ужасного места? Почему вернулась сюда? И почему в груди стало так невыносимо больно, хотя такого она уже давно не чувствовала? Потому что так же, как и он, боялась потерять жизнь. Не ту призрачную и едва ли настоящую, а ту, что пробирались мурашками по коже, язвительными шутками и теплым спокойствием. Впервые за всю жизнь Блум знала, какое место точно может назвать домом. Не потому, что это планета, королевство, в ее подчинении, не потому, что это дом приемных родителей, и не потому, что это дом ее жениха. А потому, что она чувствовала дом внутри себя и вокруг. Ее огонь стремился сюда, ее сердце желало оказаться здесь, на балконе башни. Пусть и всего лишь на два дня, которые Стелла смогла выторговать у совета для Блум. И то, фее огня пришлось дать кучу обещаний и даже самую настоящую клятву на крови. Они так боялись, что фея сбежит, что заставили поклясться. Смешно. Будто бы она оставила темного мага там. Он мог бы оставить ее во тьме, и это не удивило бы никого, даже Блум бы поняла. Но она не могла так поступить. Не после всего. Девушка шумно выдохнула, думая, как получить у совета или хотя бы у Стеллы разрешение спуститься в темницу. Или к черту правила? Фея задумалась, пытаясь просчитать обходные пути. Может быть, ей все же удастся хоть что-то сделать. Что-то из того, что медленно закрадывалось в голову, словно паук медленно плел свою паутинку, складывая все в красивое, но пока не оформившееся кружево.─༺༻─
Он долго ждал этого момента. Казалось, прошла целая вечность. А, может, именно вечность и прошла? Как давно он не выходил на этот свет? Как давно не бродил по измерениям? Не только по волшебным, а вообще… его не было на земле тысячи лет, не было и в Магиксе, и у друидов, и в ад он тоже не спускался. Да и мог ли? Вряд ли. Те цепи держали крепко. Пока они их не ослабили. Пока она не запустила трещину. Конечно, не сама, а по его велению. Так просто, даже слишком, повелевать слабыми. А сейчас его сущность устраивалась в теле единственно подходящего мага. Она струилась по венам, словно скверна, самый настоящий яд, почти кислота, разъедающая постепенно, изнутри. Она запинывала душу мага вглубь сознания, не позволяя даже высовываться из этой клетки. Маг должен потерять себя, должен забыть все. А он взамен обретет это все. Как же долго он ждал этого момента. Его даже не смущали эти цепи, способные сдержать даже его силу — готов подождать еще немного. Он был уверен, что рыжая принцесса скоро явится. Пусть и сознание его походило больше на животные инстинкты, пусть он не мыслил, как человек или как маг, но он видел тот ее взгляд, видел и слышал, знал, что она придет. Рано или поздно. Стоило ли раскрыть карты? Показать себя?