***
сквозь распахнутые шторы на морду лился яркий свет, и это было бы мучение — под палящим солнцем подыхать, если бы окно не было также открыто настежь. прохладный ветер ласково гладил шерсть и позволял не чувствовать себя мешком тухлого мусора по пробуждению. — доброе утро, — рене откинулась на спинку стула и улыбнулась, заметив шевеление на диване. её рыжая шерсть под солнцем блестела, переливалась, как языки пламени, оторвать глаз от такой красоты не представлялось возможным. говард наслаждался этой картиной три утра в неделю, когда рене приглашала в свой схрон. здесь их не достанет ни одна рабочая проблема и можно уделить всё внимание друг другу. после большого дела о каннибализме среди власть имущих дуэт из детектива енота и журналистки лисы стал более чем знаменит и многие захотели работать с ними, проходу не давали, но, благо, не додумались проследить и добраться до этого места. потому оно до сих пор оставалось убежищем тишины и спокойствия. — давно проснулась? — хриплым со сна голосом поинтересовался говард. — сколько времени? рене потянулась. с утра говард мог засы́пать вопросами, оно и понятно, всё-таки частный детектив, рабочая привычка — всегда спрашивать. на столе перед рене стояла кружка до сих пор источающего пар красного чая, а рядом с той — чашка кофе горячего ровно настолько же. — проснулась недавно, время десять тридцать три, — подавив зевок, отчиталась рене. — не рано? — говард широко зевнул вместо неё. — так получилось, — тяжкий вздох, — нужно дописать главу. хотя они и договаривались не приносить работу в эту квартирку, сдержать слово оба так и не смогли, таская мелкие рабочие задачки. говард сидел над бумагами дел иногда до поздней ночи, а рене могла часами торчать перед ноутбуком, раз за разом переписывая текст статьи. не сказать, что подобное положение дел им нравилось, но без этого они не чувствовали себя живыми. словно с момента окончания работы над чем-нибудь проходил не час, а год; словно навыки притупились, а репутация упала. рене снова отвернулась к монитору и быстро забарабанила по клавишам. её вдохновение не зависело от чего-то конкретного, оно могло просто прийти в любой момент независимо от того, подходит ли он. вот и теперь, судя по улыбке, рене озарило. говард забрал чашку кофе со стола и вернулся на диван, не отрывая от лисы глаз. иногда ему казалось, что его всё-таки не спасли и он наблюдает галлюцинации умирающего мозга; до того нереально красиво выглядела рене. сонная, уставшая, взволнованная, радостная. любая. и всегда прекрасна. рене была слишком хороша для этого города. и для говарда. — рене, — аккуратно зовёт детектив. — м? — моментально отзывается журналистка. — иди сюда. говард знает, что отвлекать писателя, когда у него момент вдохновения, очень плохая идея. рене знает, что говард об этом знает. и всё равно идёт. говард ставит чашку на тумбочку у дивана и хлопает по своим коленям, заставляя лису улыбнуться. — что это с тобой? — старательно оставляя хвост неподвижным, задаётся рене. — просто, — говорит говард, обнимая её за талию. после этого рене уже не пытается сдерживать порывы и прижимается к нему едва ли не всем телом, счастливо виляя хвостом. — я тебя люблю, — вздыхает рене. — и я тебя люблю, дорогая.***