Through the time

Are you really in love with me?

США, Калифорния,

г. Реддинг, 2023 г.

      Это пиздец. Это просто огромный лютейший пиздец. Как Тэхен умудрился согрешить в прошлых жизнях, если в этой происходит такой армагеддон?       Да, именно так и никак иначе. Потому что сегодня должен был быть один из лучших дней практики. Но парень сейчас четко видел, как разнообразные высокопарные эпитеты, которыми хотелось изначально описать все произошедшее, превращались в трехэтажные маты. А причина проста — он гребаный омега.       Теперь парню оставалось лишь читать про себя все существующие молитвы и надеяться, что в следующей жизни он родится без вот этих особенностей организма, но ладно, обо всем по порядку.       Начиналось все просто великолепно: утром Саманта собрала самый первый заехавший поток, дабы, о ура, сообщить имена счастливчиков, которые поедут на полноценный отдых в отель. Ну и конечно же это была их команда. Пф, очевидно, ведь лучших из лучших отхватили.       Вообще, они изначально должны были получить заветный приз раньше, но там произошли какие-то накладки у организаторов со стороны отеля, поэтому пришлось отложить данное мероприятие на неопределенный срок. Но теперь вот все наконец-то совпало. А из-за задержки еще и вторую группу успели объявить, и Тэхен считал это просто великолепным стечением обстоятельств, потому что по канонам всяких подростковых американских фильмов его «лучшая подружка» Заки-Заки тоже оказался в числе победителей: в конце концов, он не мог не. Да и с командой тому повезло не меньше.       Конечно, каждая из групп могла использовать этот «счастливый билет» когда угодно, но общим собранием как-то решили, что нечего тянуть кота за причинные места. Да и такой компанией отдыхать гораздо веселее. Так они и рассудили: быстренько собрали некоторые вещи и тут же поскакали словно горные лани на автобусную остановку.       Удивительно, в первые дни все чуть ли не умирали на пути к лагерю, но зато на обратном неслись с такой явной прытью, словно ученики атлетического училища. Но оно и понятно, по качественному душу соскучились все без исключения. Хотя Саманта поначалу артачилась. Видите ли, по ее мнению, лагерь разгромят и превратят в руины, если она и Алекс уедут одновременно.       Но совместными усилиями и божьими молитвами упрямицу уговорили переложить свои обязанности на других хотя бы на день. Идеальное стечение обстоятельств. По крайней мере, Тэхен так считал на тот момент.       Сейчас, сидя хоть и в просторном, но душном автобусе он так не считал. Помните, Тэхен проклинал омежий организм? Мало ему в жизни было проблем со сном, так еще и с гормонами беда, а в дикой жаре и толпе знаете, как ужасно все это ощущается?       Как только они сели в общественный транспорт, у парня сразу же закружилась голова и заныл низ живота. Были у него смутные догадки, что с ним происходит, но верить в это не очень хотелось, как минимум потому, что цикл в таком случае точно сбился, а это, особенно в его ситуации не сулит ничего хорошего. Хотя теперь становится логичным, почему он был такой истеричкой в последнее время.       Благо, парень додумался кинуть в сумку таблетки, иначе, если это все-таки оно, то без них не обойтись. Боже, он ненавидел течки.       Даже само слово вызывало весьма противоречивые эмоции, что уж говорить о процессе: он слишком хорошо помнит, как ему бывает хреново. Блин, и вот нельзя было придумать поприятнее обозначение? А то назвали так, словно это не сложный физиологический процесс, а очередная проблема для порнушного сантехника.       Хотя, если посмотреть под таким углом, то вполне себе подходящая характеристика, особенно если этот сантехник какой-нибудь Чонгу…       Нет, Тэхен, тебя не туда понесло.       Омега аж встрепенулся от столь извращенной мысли.       Это, кстати, было еще одной актуальной проблемой — теперь, когда парень с чистой совестью отпустил камень с души и признался себе, что влюблен, причем безумно, стало сложно сдерживать хотя бы малейшие проявления чувств. А сейчас, когда гормоны весьма разбушевались, безумно хотелось подойти и заграбастать в свои худые и изящные, но не менее сильные руки и стащить приглянувшегося сердцу и организму альфу в какую-нибудь укромную темную берлогу. Даже не то, чтобы хотелось, нет. Тэхен жаждал.       На подкорке сознания теперь жужжала мысль о физическом контакте, причем весьма навязчиво и настойчиво. И омега себя ненавидел за то, что сейчас сидел в конце автобуса вместе с Заком и даже не попытался заговорить с Чонгуком. Да, он снова его избегает, но в этот раз не потому, что боялся провалиться в новые для него чувства. Теперь все серьезней: он боялся, что простояв хотя бы минуту рядом с таким желанным мужчиной, что маячил перед ним, как самый лакомый кусочек на свете, тут же сорвется и займется с ним извращениями прямо перед всей группой.       К сожалению, из-за того, что Тэхену «посчастливилось» попасть в тот самый редкий процент «особенных» омег, что слегка дичали в такие периоды, его обоняние и чувствительность увеличились по ощущениям раз в десять. Поэтому сейчас он как никогда прежде чувствовал просто удушающий, но такой притягательный запах пороха и свежей бумаги.       Раньше он даже не замечал, что уже давно чувствует природный запах Чонгука, но теперь это не прошло мимо его раздражительных рецепторов. И честно, это убивало, хоть и грело душу — альфа испытывал точно такие же чувства, как и он сам. Однако это вот вообще не означало ровным счетом ничего: от Чонгука пока не было четких прямых признаний и предложений, от того омега и не мог своевольничать.       Звучит, на самом деле, как самообман — все он мог, просто все еще очень боялся. Ну, и это было безумно волнительно, в конце-концов, Тэхен еще никогда и ни с кем не вступал в столь близкий интимный контакт.       Поэтому вместо того, чтобы не мучить душу и тело, он сидел, словно напряженный оголенный нерв, и старался не сломать, к чертям собачьим, подлокотники сиденья, в которое он вцепился, как только они оказались в салоне, лишь бы не сорваться и не сигануть на колени к альфе прямо тут.       Да, надежды на то, что это просто всплеск гормонов, а живот у него болит от несварения, таяли прямо на глазах. Это еще ему повезло, что организм пока не пробудил в полной мере весь физиологический процесс, потому что чутье подсказывало, что стоит альфе почувствовать его ну очень усилившийся запах, то тот больше не будет церемониться.       Честно, Тэхен и сам не против, однако прилюдный секс — это не то, что он хотел бы испытать, особенно в первый раз. Да и хотелось как-то прийти к близости не под влиянием пробуждающихся инстинктов.       Конечно, Тэхен не превращался в тупое ведомое животное, которое кидалось на всех подряд, но принять импульсивное решение, тем не менее, совершенно не хотелось. В его планах все должно произойти осознанно, а не на гиперболизированных эмоциях. Мозгом, конечно, он все это понимал, сердцем — нет.       Хотелось хотя бы на секунду прижаться к этой мощной крепкой груди, что не раз уже согревала и укрывала уязвимого парня, и вдохнуть такой яркий и необычный аромат. Удивительно, как Чонгук магическим образом совместил в себе все кинки и предпочтения еще неискушенного омеги. Словно альфа был создан только для него.       Что ж, осталось надеяться, что Тэхен все-таки сможет обуздать свое необъятное желание и за сутки ничего из вон выходящего не произойдет.       Что-то подсказывало — в противном случае, они просто не смогут остановиться.       Отсчет до неизбежного пошел.

***

      — А это точно четырехзвездочный отель? — скептически спросил Зак.       — Не устраивает — спи на улице, щегол, — отвесив наглому альфе подзатыльник, строго сказала Саманта. — За мной, цыплята, — скомандовала девушка и устремилась по крутой полуразрушенной лестнице вверх.       На самом деле, возмущения Зака с какой-то стороны можно было понять: когда они лишь проезжали мимо этого отеля, еще тогда, в первый день похода на базу, тот казался более презентабельным. Теперь же вблизи он был похож на действительно полуразрушенную площадку для раскопок. Повсюду были каменные остатки колонн, каких-то клумб и статуй.       Лестница, которая тянулась запутанным зигзагом до здания, тоже оставляла желать лучшего — вся в трещинах, потертостях и неровностях да еще и под резким углом, отчего взбираться было тяжеловато. А дорога была неблизкая — отель «Stone Paradise» располагался на самой вершине внушительного холма.       Вообще, теперь столь странное название объясняется — повсюду лежали камни разных размеров и форм, так что причудливое имя говорило само за себя. Правда, непонятно, почему у данного заведения было аж целых четыре звезды — пока студенты ехали в автобусе, Алекс успел дать краткий экскурс.       Но внешний вид фасада немного удручал даже Тэхена с его то огромной любовью ко всему древнему и таинственному: в каменистых стенах виднелась целая цепочка трещин, там же рядом кусками отваливалась штукатурка и, конечно же, конструкция напоминала карточный домик — дунешь и тут же развалится. И как за аварийное положение столь колоритное место еще не закрыли? А самое интересное, почему данное место пользуется такой популярностью?       — Сейчас и узнаете, — подмигнул чересчур радостный Алекс. Ничего себе, Тэхен даже не заметил, как последний вопрос он озвучил вслух.       Как только группа из десяти человек подошла ко входу, у омеги закрались сомнения, что здесь явно что-то нечисто: уж больно заговорчески выглядели лица Саманты, Алекса и, на удивление, Чонгука — те так и сверкали словно начищенные пятаки.       Внезапно ореховый взор, уже привычно, но все также напряженно, встретился с глубоким угольным взглядом, но, как ни странно, эти зыбучие омуты смотрели с какой-то смешинкой, легким азартом и нарастающим весельем. Тэхен в ответ недоверчиво прищурился и проследовал за группой, не отрывая взгляда от волнующего его объекта. И пока он концентрировался на уже полюбившейся темной ночи, что была сосредоточена в этих удивительных глазах, даже не заметил, как вокруг куда-то исчез свет.       Зайдя внутрь, молодые люди погрузились в кромешную темноту, что растянулась на целый коридор. Однако даже так Тэхену было все равно на обстоятельства — у того был свой ориентир, что сливался с этой пугающей чернотой, но каким-то магическим образом подсвечивал путь.       Из транса парня вывел внезапный резкий свет и восторженные охи людей. Проморгавшись, пытаясь как можно быстрее привыкнуть к контрасту, омега широко распахнул удивленные глаза, комично раскрыв рот. Просто потому что увиденное завораживало.       Перед ошеломленными лицами студентов предстал целый комплекс величественных зданий, выполненных, скорее, на греческий лад, чем американский. Но выглядело сие творение поистине помпезно: каждое здание отличалось изящными резными колоннами, которые, казалось, вовсе невесомо поддерживали верхние пристройки, а приятный взору фасад был красиво украшен разнообразной флорой.       Но отдельного внимания заслуживало центральное сооружение, что, судя по размеру, выполняло функцию главного филиала отеля. Как раз на нем и была вырезана утонченная надпись из белого камня «Stone Paradise». Вот теперь увиденная картина полностью оправдывала простое, но говорящее название «каменного рая».       Действительно, рай: само место выбрано весьма удачно, на самой верхушке возвышения, где как раз и скрывается современный, однако не потерявший историческую идентичность белоснежный комплекс. Да и путь до столь сказочного места сопровождается реальными остатками когда-то каменных сооружений, поэтому не проникнуться атмосферой сложно.       Теперь Тэхен понимал, почему кураторы были такими загадочными — те явно предвкушали столь показательную реакцию. Конечно, группа успела уже разочароваться, что их поселят в заурядный мотель, что пользуется спросом только из-за удачного расположения рядом с историческим местом, однако судьба их приятно удивила. Надо отдать должное, тот, кому пришла в голову столь гениальная идея «обманки» с разрушенным убитым зданием, за которым скрывается целая сказка, настоящий гений.       — Рты закройте, а то мухи залетят, — заносчиво хмыкнула Саманта. — Вам еще удивляться и удивляться, так что давайте не будем тратить драгоценное время, — подмигнула она и, взяв дорожную сумку, уверенной летящей походкой поспешила к главному зданию.       Алекс только устало вздохнул на излишнюю показушность своей коллеги и грациозно последовал за ней, жестом призывая студентов двигаться за ними. А то пока не подашь знак, те так и будут созерцать прекрасное.       — Меня еще никогда так в жизни искусно не наебывали, — неверяще промямлил рядом Зак, все еще пытаясь отойти от шока.       — Не могу с тобой не согласиться, — в тон, впечатлено ответил омега. — А я уже мысленно приготовился делить номер с тараканами.       — Ты настолько не доверял выбору нашего университета? — внезапно насмешливо прозвучало со стороны.       — У меня теперь есть мотивы ему не доверять, — от внезапной близости Чонгука омега ляпнул, конечно же, первое, что пришло в голову. И естественно, это был мрачный упрек. К сожалению, перестроить свою внутреннюю королеву драмы пока не удалось.       — Зато у тебя есть мотивы доверять мне, — серьезно глядя в глаза низким голосом ответил Чонгук. От такого властного вида у Тэхена даже коленки подкосились.       — Более чем, — не отрицал очевидного. А смысл ходить вокруг да около?       — Что ж, — неловко кашлянув, прервал Зак напряженную обстановку, что тяжелым облаком нависла над головами. — Давайте не отставать, иначе эти стервятники разберут лучшие номера, — похлопав замерших парней, альфа наконец-то настойчиво подтолкнул их ко входу.       Внутри главное здание отельного комплекса оказалось еще более роскошным: интерьер парадного холла встретил молодых людей идеальной чистотой и лоском. Цветовая гамма представляла собой дорогие оттенки светлых тонов, которые так идеально гармонировали с изысканным цветом черного янтаря — их сочетание создавало поистине утонченные орнаменты.       Здесь не было чрезмерной помпезности — весь представленный вид был хоть и сдержан, но великолепен в своем минимализме. В центре помещения, ровно посередине цветочного орнамента, что был нарисован на мраморном полу, стоял большой круглый стол из темного дерева, а неподалеку по периметру расположились своеобразные зоны ожидания в виде нескольких диванов и кресел серой обивки, окаймовка которых была выполнена все тем же темным деревом. Также зоны дополнялись отдельными кофейными столиками, на которых стояли красивые старинные кувшины с лилиями.       Да, такого идеального дизайна омега еще не видел — Тэхен был просто в диком восторге от столь шедевральной картины: кажется, этот отель вобрал в себя все его главные визуальные вкусы. От такой красоты у него невольно приоткрылся рот — тот словно попал в современную интерпретацию рая. Наверное, если он все-таки и существует, то небесная канцелярия выглядит как-то так.       — Беру все свои многочасовые возмущения обратно, — восторженно прошептал рядом стоящий Зак. — Интересно, какую сумму вывалил ректор за все это?       — Мне больше интересно, с чего это вдруг тот на нас так раскошелился, — вклинился в разговор одногруппник. — Все это кажется подозрительным, — чуть помедлил, — разные слухи ходят, знаете ли, — шепотом.       — Что за слухи? — с нескрываемым интересом подключился к обсуждениям и Тэхен. По правде говоря, его и самого волей не волей посещала мысль, что во всей их поездке что-то уж больно складно все получается.       Да, университет у них престижный и вполне себе элитный, да вот только даже для него уровень организации слишком высок, начиная от чересчур передовой оснащенности лагеря и заканчивая этим отелем. А если еще и учесть, сколько раз за два месяца здесь окажутся разные группы студентов, то страшно становится от затраченных сумм — выходит просто нереально много.       Не может же быть такая привилегированность просто так? В конце-концов, всем известна банальная истина — бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Осталось только понять, кто эту мышеловку установил и для какой мышки.       — Ммм, — задумчиво протянул студент. — Кто-то говорил, что у нашего ректора есть какой-то нелегальный бизнес и он так отмывает деньги.       — А я слышал, что к нему приходили какие-то важные люди как раз за пару недель до начала учебного года, — влез в разговор Лиам, сокомандник Тэхена. — Мисс Питерс даже видела у них оружие, может, среди нас есть какая-то важная шишка? Поэтому и условия такие королевские, — альфа развел руками.       — Пф, нашел кого слушать, Питерс муху покажи, скажет, что это военный вертолет, — хмыкнул кто-то из толпы. — Все знают, как эта женщина любит драматизировать.       — Или просто у университета появился очень щедрый спонсор, — хитро улыбнулся до этого молчавший Чонгук.       — И что ему спонсировать? Чокнутых историков и подземных кротов? Мы не факультет бизнеса, а внимания к нам больше. Может, главный жопу подставляет?       — Чушь не неси, извращенец, тебе лишь бы чужую постель обсудить, — дал нерадивому студенту подзатыльник Зак.       — Кто бы говорил, — глядя на друга, Тэхен коротко посмеялся и с улыбкой продолжил: — Обычно это ты у нас…       — Ты когда молчишь, вообще золотко, так что будь добр, сделай одолжение — не трать лишний кислород, — тут же заткнув веселящегося омегу рукой, недовольно прошипел Зак. — А если серьезно, зачем спонсору вкладываться так в не очень-то прибыльные факультеты? И только в этом году? В прошлый раз у второкурсников было все просто и бюджетно, — вновь продолжил дискуссию альфа.       — Да говорю тебе, среди нас есть кто-то очень богатый и важный, по-любому какой-нибудь папочка постарался для своей детки, — ответил кто-то из группы.       — Это какой-такой детки? — нахмурил брови Лиам.       — Да какой хочешь, — закатил глаза парень. — Выбирай, что по душе — либо кто-то из богатеев для сыночка постарался, либо чей-то любовник тут затесался.       — Скорее, последнее, — вновь коротко бросил Чонгук, по прежнему улыбаясь. Альфу, по всей видимости, забавляли их теории «заговора».       — Это же как надо сосать, чтобы… Ай, больно же, — получил главный сплетник уже от Чонгука, — Вы какие-то все серьезные.       — Ну, мы же не в детский лагерь на курорт приехали, — нахмурил свои густые брови Чон. — В древности тебя бы выпороли палкой на площади и отрезали бы язык за такую дерзость в отношении омеги, так что следи за словами, — строго припечатал альфа.       Боже, у Тэхена опять подкосились коленки от его давящей ауры.       — Может, это и не омега вовсе, а какой-нибудь слащавый альф… — отчаянный паренек хотел было закончить мысль, но тут же заткнулся под пугающим пристальным взглядом альфы. Такой Чонгук пугал — получать больше не хотелось.       — Я побуду адвокатом дьявола и предположу, что мы просто выиграли какой-то очередной грант, — подняв руку, тем самым привлекая к себе внимание, мягко предположил Тэхен. Он сам, конечно, в эту идею не особо верил, но и слухи разводить тот не привык, особенно прилюдно. Если с Заком или Джином он мог перемыть кому-нибудь косточки, то в толпе этого терпеть не мог. А сейчас теории становятся все безумнее и безумнее.       — Ах вы бездельники, вместо того, чтобы трещать, лучше бы делом полезным занялись, — рядом возникла Саманта, активно махая связкой ключей. — Чтобы не было фаворитизма, ну и жизнь малиной не казалась, будем селиться в номера рандомно, — довольно растянула губы в хитрой улыбке. — Так что давайте, ищите бумажки с ручкой, будем гадать, — подмигнула девушка.       — И как вы с ней работаете? — наклонившись к уху омеги, еле слышно прошептал Зак. — Она же неуправляемая, с ней только молитвы вспоминать.       — Прям как с тобой, — на альфу внезапно опустились сильные уверенные руки, начиная разминать напряженные плечи. — Слышал поговорку? Аминем беса не отшибешь, — также тихо проговорил Алекс. — Остается только смириться, — мужчина обошел замерших студентов и, подмигнув Заку, направился к Саманте.       — Это что было? — красноречиво уставился на друга Тэхен.       — Без понятия, — прохрипел внезапно покрасневший парень.       Тэхен сделал вид, что поверил. Но это пока что. Сначала нужно со своей драмой разобраться, а потом уже протягивать дружескую руку помощи. Ой, что-то темнит Зак, чувствует сердечко омеги.       Дальше события происходили вполне себе спокойно, не считая того, что столь близкое присутствие Чонгука выбивало из привычной колеи. И это еще хорошо, что его золотая рука не вытянула бумажку с именем альфы — в противном случае, он бы точно сожрал того, даже не поперхнувшись. Вселенная, видимо, решила, что рано отдавать бедолагу на растерзание кровожадному хищнику, в коего постепенно превращался Тэхен. Так, нужно было срочно выпить таблетки.       С организацией они наконец закончили, и можно без зазрения совести пойти осматривать предоставленные для проживания апартаменты.       Сейчас все складывалось самым наилучшим образом: во-первых, его соседкой стала Саманта, а Зак магическим образом вытянул бумажку с именем Чонгука, поэтому нервное напряжение отступило — в конце концов, омега и личное пространство спокойно организует, и, в случае чего, будет иметь доступ к номеру Чонгука. А что, очень хороший даже аргумент будет — «я к Заку», а сам будет глазеть на такой соблазнительный профиль альфы. Но сейчас не об этом.       Во-вторых, расположение комнат дали просто превосходное — здесь, в главном корпусе, так еще и на самом первом этаже, что увеличивало комфорт в разы — до всяких развлекательных мероприятий и релаксирующих процедур было рукой подать. Плюс ко всему, они договорились через час после заселения дружно собраться в крытом ресторане в соседнем корпусе, а так как Тэхен ненавидел спешку, для него была бы катастрофа, живи они хотя бы на этаж выше — лучше он эти мизерные минуты потратит на расслабляющий душ, который ему сейчас так необходим, чем будет впопыхах собираться на ланч, несясь сломя голову с верхних этажей. Так что да, расположение явно прибавляло баллов в карму отеля.       Даже странно, почему тот имел всего четыре звезды, а не все пять, видимо, баллы снижали особо впечатлительные гости, коим не понравился статичный «перфоманс» в виде муляжа разрушенного здания. Но это если совсем грубо обобщать, ведь та «трухлявая» постройка — не какой-то там старый заплесневелый мотель, а реальная когда-то существовавшая пристройка исторической церкви еще средневековых времен — об этом студентам успел поведать Алекс, пока вписывал имена ребят для слепой жеребьевки.       Застройщики долго и муторно получали разрешение на строительство, потому что власти как раз таки упирались рогами в землю из-за «культурного наследия», которое ни в коем случае нельзя было повредить. И их совсем не волновал факт заброшенности данного места — даже изощренные и бывалые искатели древностей редко останавливались близ этой зоны, потому что та совершенно не была оборудована хоть какими-то удобствами.       К тому же, за все время существования данного места едва ли кто-то хотя бы пытался его реставрировать. Но какой-то явно дальновидный бизнесмен просек, что из этого места можно сделать конфетку, поэтому слишком активно и убедительно вел переговоры с упрямыми политиками. Хотя, тут даже очевидно, что без денежного подмасливания не обошлось, но это того стоило — отель «Stone Paradise» окупился сполна.       Тэхену бы даже хотелось посмотреть на этого гениального владельца, правда, но личность того была под секретом. Вероятно, когда у тебя очень много денег, светиться не захочется.       Ладно, это все лирика. Пока Саманта ушла договариваться по поводу приемов пищи, стоит быстренько принять душ и все-таки выпить чертовы таблетки, дабы по-настоящему насладиться заслуженным отдыхом.       Главное, чтобы все прошло без происшествий.

***

      Нет, у Ким Тэхена в жизни явно не бывает спокойных и мирных периодов — палки в колеса сами запрыгивают, честное слово. Теплый душ, убойная доза препаратов и теплая мягкая постель размера кинг-сайз сделали с его организмом поистине удивительные, но гнусные для сегодняшнего дня вещи — его так разморило, что омега уснул прямо в банном халате сразу, как только его уставшее тело коснулось       невероятно мягкой перины.       Даже забавно: раньше он мучился от короткого сна, ужасных кошмаров и бесконечных бессонниц, а теперь вот отрубается при каждом удобном случае словно спящая красавица, ей богу. Собственно, по итогу, конечно же, он опоздал на ланч — правда, не так критично, как казалось поначалу.       К тому моменту, как Тэхен подоспел, атмосфера за столом уже вовсю искрилась радостью. Конечно, студенты хоть и не голодали в лагере, но местные деликатесы и изысканные спиртные напитки по-настоящему делали приятно, поэтому добрая половина группы была уже слегка подшофе, хотя еще даже не все собрались — отсутствие Чонгука сразу же бросилось омеге в глаза.       Алекса с Заком тоже не было видно, поэтому Тэхен чувствовал себя немного некомфортно — Саманта и то сидела далеко, во главе стола, так что до нее разве что докричаться можно, омега выбрал место в противоположном конце длинного прямоугольного стола, чтобы если ему станет плохо, быстро и незаметно уйти. Благо, тот успел все-таки выпить таблетки, как только заселился в номер, поэтому сейчас состояние было более чем приемлемым, ровно настолько, чтобы насладиться великолепным ланчем.       Выбор был приличным: главным блюдом была румяная упитанная тушка курицы, что была покрыта золотистой хрустящей корочкой, а к ней же обилие пряных трав и дурманящих приправ — запах был просто изумительный, сразу было понятно, что повара постарались на славу; также было множество закусок — как холодных, так и горячих; кроме того, стол просто ломился от мягкой горячей выпечки и разнообразных алкогольных напитков.       Все это напоминало какую-то сказку, откуда и пошли вот такие шикарные пиршества — еда словно не планировала заканчиваться. Но Тэхен прекрасно знал, что голодные студенческие рты в одно мгновение смогут опустошить даже такой огромный список блюд, поэтому, не теряя больше времени впустую, принялся с завидным усердием набирать полную тарелку вкусностей, и плевать, что это было явно не по этикету — в конце-концов, они не на приеме какой-нибудь королевы.       — Ты словно год даже не нюхал еды, — со смешинками в голосе раздалось над ухом, от чего Тэхен вздрогнул, ощутив горячее дыхание. — Приятного аппетита, сокровище, — мягко протянул Чонгук и занял пустующее место аккурат напротив набившего щеки омеги.       — Просто очень вкусно, — не найдя остроумный ответ, еле различимо промямлил Тэхен, попутно пережевывая крупные куски мяса.       Наверное, со стороны он выглядел крайне нелепо, но ему, честно говоря, было плевать — у него стресс, надо заесть. Еще и альфа, которого он планировал избегать, слишком резко оказался в «опасной» зоне, поэтому чтобы не ляпнуть что-то глупое и не распустить такие шаловливые сегодня руки, парень с удвоенной силой принялся поедать предложенные отелем угощения.       — Верю, золотце, — с теплотой в голосе ответил Чонгук и принялся выбирать блюдо для себя.       Так, в приятной тишине, если не брать в расчет галдеж уже пьяных однокурсников, молодые люди продолжали трапезу. Удивительно, но Чонгук больше не напирал — хоть омега раньше и хотел избавиться от явного внимания, то сейчас он отчаянно жаждал его получить. Тэхен тут же растянул свои пухлые, блестящие от оливкового масла губы в хитрой улыбке — если альфа не обращает на него внимания, нужно его привлечь.       И конечно же, это не Тэхен специально уронил на мраморный пол серебряную вилку наверняка из дорогого сервиза. Звук показался громким даже для столь шумной атмосферы, однако первый этап привлечения внимания сработал, и омега тут же поймал обращенный на него антрацитовый взгляд.       — Я сегодня такой неуклюжий, — мило улыбнулся Тэхен, невинно пожав плечами, и изящно нырнул корпусом под белоснежную скатерть, дабы достать «внезапно» выпавший из рук прибор. Вилку он нашел сразу же, правда, вылезать он пока не спешил.       Вообще, изначально омега хотел просто звуком привлечь внимание, а уже под столом обдумать более конкретный план действий и хоть немного передохнуть от созерцания объекта своего вожделения, но его взгляд зацепился за оголенную лодыжку альфы.       И внезапно в мыслях противной мухой зажужжала навязчивая идея коснуться хотя бы на долю секунды, нежно провести по косточке, может, и частично, но ощутить то, насколько теплая и мягкая эта молочная кожа.       А собственно, кто остановит Тэхена? Пф, он уж точно не собирается больше строить из себя хрустальную барышню. В самом деле, он вполне себе сильная и независимая личность, поэтому сегодня он не планирует отказывать себе в некоторых шалостях.       Предвкушающе улыбнувшись, парень на корточках чуть ближе придвинулся к ноге ничего не подозревающего альфы, сначала почти невесомо, еле ощутимо касаясь оголенного участка кожи — словно это не пальцы, а ветер ласково мазнул своим потоком отнюдь не хрупкую лодыжку. Но даже так кончики фаланг заискрились от еле уловимого контакта — этого оказалось мало.       Теперь уже более уверенным и наглым движением омега приложил горячую ладонь к ничем не скрытой коже, быстро скользнув вверх, слегка заходя за штанину, и огладил приятную упругость, успев даже прочувствовать напряженные литые мышцы. Альфа сверху явно дернулся и, судя по звуку отодвигающегося стула, планировал посмотреть, что это беспокоит его личное пространство, однако Тэхен уже успел быстренько юркнуть обратно, тут же занимая как ни в чем не бывало свое место.       С невозмутимым лицом омега отложил на край стола ту самую вилку, потянувшись к бокалу вина, однако напоролся на изучающий прищуренный темный взгляд. Казалось, тот стал еще гуще и темнее, что означало только одно — сработало. Но амплуа ничего не понимающего дурочка омега пока не планировал снимать, еще рано раскрывать карты.       — И что это было? — выгнув бровь, не удержал свой интерес Чонгук.       — Ты о чем? — состроил максимально глупое лицо. Знал бы только Тэхен, что альфа прекрасно осведомлен о его выдающемся интеллекте.       — Да так, показалось, наверное, — принимая правила этой пока незатейливой игры, ухмыльнулся Чонгук. — Впервые надел укороченные брюки, не ожидал, что тут будет такой сквозняк, — выделил последнее слово и красноречиво посмотрел в бесстыжие озорные глаза напротив, — что-то он расшалился.       — Да, расшалился, — не отрывая ореховые очи, медленно растянул слова. — Вероятно, администрации стоит лучше следить за дверьми.       — Вероятно, — снисходительно приподнял уголок губ. — Не хочешь попробовать десерт? — резко переключил тему разговора.       — Ну, раз ты предлагаешь, я не в праве отказаться, — продолжая также пристально следить за действиями Чонгука, быстро ответил парень.       — Тебе понравится, — альфа облизал пересохшие губы. — Вот, мой любимый, — улыбнулся тот и ловко поставил перед омегой красивую хрустальную пиалу с сочным бисквитом и огромной горой крема. Удивительно, но даже тут их вкусы совпадали — омега любил мягкие и воздушные текстуры, а от взбитых сливок и вовсе терял голову.       Вот и сейчас парень на миг забыл о своем выстроенном образе искусителя и с особым рвением принялся уничтожать предложенное лакомство, пачкаясь и даже не замечая, каким плотоядным взглядом его пожирали.       Он так увлекся, что чуть не подавился, все же слегка закашлявшись, как только почувствовал зеркальное прикосновение уже к своей лодыжке. Стараясь не обращать внимания на явно детскую месть, Тэхен продолжил поедать десерт, пока более настойчивое касание носка обуви не ощутилось в области икры и не заставило прервать трапезу. Чуть покраснев щеками, он, тем не менее, гордо поднял подбородок, заглядывая в искрящиеся весельем зрачки.       — Почему не ешь? — с такой же ангельской улыбкой спросил Чонгук.       — Да как-то не хочется больше, — гулко сглотнул, снова почувствовав мягкие круговые поглаживания, но уже вдоль скрытого облегающей джинсой бедра. Черт, казалось бы, всего лишь касание, даже не кожа к коже, а мурашки пробегали с такой силой, будто их там целый табун. Терпение начало кончаться. Однако у кого из них?       — Но там осталось совсем немного, — указал кивком. — Думаю, шеф расстроится, если его творение останется недоеденным, — настойчиво подметил альфа, продолжая повторять с Тэхеном те же самые действия, что парень не побоялся провернуть под столом.       — Знаешь, что-то как-то я… — начал было слегка потерявший уверенность омега, но был нагло прерван.       — Ешь, Тэхен, — не просьба, приказ. Да таким низким, чуть охрипшим голосом, что Тэхен чуть не улетел в рай. Но, на удивление, столь игривый настрой вернул ему былую уверенность. И заодно ощутимую мокроту в белье.       — Как скажешь, — переменившись в лице, согласился омега, по новой принимаясь вкушать сладость, пока его пытались вывести на более сильные эмоции своими манипуляциями. Но Тэхен не был так прост — хочет альфа эмоций, он их получит.       Омега начал натурально заводиться, поэтому дальнейшие действия ему давались гораздо легче. Улыбнувшись словно дьявол, он набрал чайной ложечкой побольше крема и, не отрывая хищного взора от жгучего взгляда напротив, начал медленно слизывать, чуть причмокивая, сладкую воздушную консистенцию. Да с такой жадностью это делал, что порно-актерам стоило бы поучиться искусству соблазнения у него.       Это дало довольно мощный эффект — Чонгук даже замедлился, чуть спускаясь ногой опять к лодыжке, привороженный таким откровенным актом соблазнения. Его глаза, казалось, с концами заволокло черной опьяняющей дымкой возбуждения, отчего те стали выглядеть еще более пугающими и голодными. Да и весь вид альфы кричал о том, что тот голоден.       Что ж, не он один.       Пользуясь потерянной бдительностью своего мучителя, омега вновь вернул себе доминирующее положение — скинув изящную туфлю с не менее изящной ступни, он медленно проскользил вдоль все еще вытянутой альфьей ноги, плавно переходя сразу на мощное крепкое бедро, принимаясь выписывать понятные только ему одному узоры, разрушая последние нервные клетки Чонгука.       — Хочешь попробовать? — склонив голову вбок, указал на все еще недоеденный бисквит омега.       — Не откажусь, — хищно облизнувшись, альфа чуть приподнялся и потянулся через стол прямо к Тэхену, правда, вопреки ожиданиям, тот даже не притронулся к протянутой ложке, нет. Чонгук уверенно обхватил пышущую жаром щеку, слегка ту огладив и, глядя в завороженные светло-карие глаза, поддел грубым большим пальцем нижнюю губу омеги, забирая себе остатки пышного крема.       Также не обрывая контакта, Чонгук вернулся на свое место и, смотря в блестящие глаза, которые сейчас заполняли чертята желания, начал поступательно слизывать сладкий крем, плотно обхватывая блестящими от вина губами собственные фаланги.       На такое действие Тэхен лишь одобрительно, даже как-то одержимо улыбнулся, не в силах отвести свой наполненный диким желанием взор от такого представления. Вероятно, их маленькая игра затянулась, но все вокруг были не в той кондиции, чтобы обращать внимание на двух сходящих с ума людей.       Теперь их шалости превратились в настоящее поле боя. Ну, точно «кто кого быстрее соблазнит». Хотя, стоит признать, они шли на равных, причем обоих все явно устраивало — и уже неважно, кто выйдет в этой схватке победителем.       — Вкусно? — почти шепотом поинтересовался Тэхен, чуть опустив потяжелевшие веки.       — Очень, — оторвавшись от увлекательного занятия, в тон прохрипел Чонгук.       — А так? — изогнув тонкую бровь, омега стопой прошелся по уже явно ощутимому затвердевшему члену, что ярко выделялся даже сквозь плотную ткань брюк. От такой откровенной дерзости Чонгук зашипел и тут же схватил неугомонного омегу за хрупкую голень, предупреждающе крепко стискивая ту.       — Дам тебе совет, — тяжело пробасил, не ослабляя цепкой хватки. — Не стоит лезть к голодному тигру в пасть, если ты для него — аппетитное лакомство, — все также глядя в затянутые возбужденной дымкой глаза. — Не успеешь опомниться, как он уже тебя сожрет, — нахально улыбнулся и, резко вставая с места, стремительно покинул их личное «поле боя».       Судя по играющим желвакам на челюсти альфы, напряженным мышцам, внушительному стояку и столь скорому побегу, Тэхен точно вышел победителем.       Безусловно, Чонгук прав, не стоит дразнить голодного хищника. Однако тот не учел одной маленькой детали — в этот раз Тэхен не лакомство.       Он хищник.

***

Великобритания

г. Лондон, 1852 г.

      Сегодня улицы Лондона терроризировала поистине удручающая погода: шквальный холодный ветер вкупе с противным моросящим дождем омрачал и без того мрачный день снующих повсюду прохожих, однако лучезарно улыбающегося омегу, казалось бы, не могло ничего расстроить.       Тэхен словно светился не только внутренне, но и внешне: несмотря на строгий классический костюм темно-синего цвета, от его тела будто отходила белоснежная аура радости, заражая даже угрюмых горожан. Казалось, ничего не могло омрачить столь прекрасный для светловолосого день.       Лишь сильнее кутаясь в шерстяное черное пальто, омега уверенной походкой направился в сторону работающей ярмарки — та, несмотря на плохие погодные условия, никогда не прекращала свою работу. И это было как нельзя кстати — закройся та именно сегодня, Тэхену пришлось бы ехать в ювелирную мастерскую на другой конец города. А времени у него было в обрез, ведь сегодня у них с Чонгуком первая серьезная годовщина.       Вообще-то Тэхен был очень ответственным человеком и заранее готовился к чрезмерно важному для него дню. Однако из-за внезапно обрушившейся на него горы заказов тот настолько погрузился в работу, что совершенно нелепо забыл о подарке.       Благо, он еще месяц назад решил, что подарит своему горячо любимому мужчине, успев отнести в выбранный им бутик украшений свой собственноручно разработанный эскиз, поэтому сейчас ему лишь требовалось забрать свой заказ.       Все-таки удачно, что именно на ежегодной ярмарке, что располагалась совсем рядом с его мастерской, находилась лавка мистера Эванса, в филиале которого тот как раз и заказал необычное украшение. Тэхен не мог дождаться момента, когда ему наконец-то предоставится возможность порадовать похитителя его сердца — омега был уверен, его альфе безумно понравится.       Хотя, зная огромную любовь мужчины ко всем безумным и не очень затеям омеги, можно смело сказать, что тому понравится даже засохший клеверный лист.       — Доброе утро, мистер Ким, вы поразительно рано, — раздался слегка хриплый голос немолодого мужчины, что только успел отворить створки маленькой, но уютной лавки.       — Доброе утро, мистер Эванс, — поправив сдуваемый ветром бархатный берет, с улыбкой ответил молодой человек. — Сегодня невозможно иначе.       — Судя по вашим запросам, сегодня важный день, да? — по-доброму посмеялся хозяин лавки, скрываясь за деревянным шкафом небольшого размера, что, по всей видимости, служил неким бумажным архивом. Хотя откуда было знать Тэхену, что там лежит?       Его сейчас мало интересовал местный интерьер, хоть тот и был на удивление уютным и чистым — в мастерских редко царит порядок. Даже у педантичного омеги в студии творился сущий бардак, особенно в дни, когда было чересчур много работы или когда Чонгук приходил творить беспорядки и постыдные бесчинства в его творческой обители.       — Да, безумно важный, — с теплой улыбкой отозвался. — И, признаться честно, безумно волнительный.       — Поверьте, как только ваш избранник увидит сие великолепное творение, у вас не останется времени на пустые переживания, — по-доброму веселился мастер, но, увидев смущенное выражение лица мальчишки, чьи щеки сейчас напоминали алую рябину, поспешил отдать заказ. — Прошу.       Аккуратно взяв в руки изящный серебряный медальон, края которого были обрамлены совсем маленькими камнями гагата с внутренней стороны, а с внешней — золотой окаймовкой, глаза омеги заискрились, а лицо озарила невероятная улыбка. Тот был просто в восторге от работы — та была проделана настолько изящно и качественно, что такие украшения впору представлять королевскому двору.       — Это великолепно, — восхищенно прошептал омега. — У вас не просто золотые, а алмазные руки.       — Без вашей задумки я бы не смог сотворить данное великолепие, — кивая головой. — Хотите расскажу секрет, как я смог сделать его таким неповторимым? — заговорчески проговорил мужчина.       — Вы еще спрашиваете? — удивились в ответ. — Конечно, хочу! Нет, даже желаю!       — На самом деле, все очень просто, — мистер Эванс наклонился. — В нем заложено самое сильное из человеческих чувств — любовь, — отстранившись, тот задорно подмигнул, тем самым вконец смутив омегу, что уже покраснел не только лицом, но и кончиками ушей.       — Могу я у вас попросить небольшой футляр? — прокашлявшись, неловко спросил Тэхен. Юноша все еще стеснялся говорить о своих чувствах с кем-то еще, кто не Чонгук. Хотя чего уж таить, и со своим мужчиной порой тот смущался так, словно ему снова четырнадцать — тот был слишком обольстителен и опытен для неискушенного молодого сердца.       — Конечно, вам, мистер Ким, все, что угодно, — принялся искать подходящий экземпляр. — Хотите, я вам сразу вставлю фотографии?       — Оу, я был бы премного признателен, — Ким поклонился, принимая из огрубевших морщинистых рук футляр из синего бархата, взамен передавая уже такое дорогое сердцу украшение вместе со снимками.       Эти фотографии сделаны совершенно спонтанно — тогда они возвращались с очередной успешной выставки омеги, когда альфа внезапно остановился и уверенно повел их куда-то в дальний переулок, находящийся ровно в противоположном направлении от его мастерской. Тогда-то Чонгук и показал Тэхену только открывшийся фотобутик, где можно было сделать снимки.       Сначала Тэхен всеми правдами и неправдами отнекивался, ведь для него, даже несмотря на высокий достаток, фотографии были дорогим удовольствием — да и он к тому же художник, ему были чужды все эти современные изобретения, ведь под рукой всегда была кисть или карандаш. Однако Чонгук все же смог склонить своего упрямого возлюбленного к столь дорогому удовольствию. И уже позже, через пару недель, когда молодые люди получили снимки, омега пришел в небывалый восторг.       Спустя время он успел заметить, как альфа все время носит с собой хрупкие снимки, поэтому парню незамедлительно пришла в голову идея о создании чего-то прочного, но миниатюрного для хранения черно-белых воспоминаний, дабы снимки не повредились.       Ох, а какой он спектакль разыграл, чтобы незаметно стащить те из кармана чересчур внимательного мужчины — Чонгук всегда носил их у самого сердца, дабы ни за что и ни при каких обстоятельствах не потерять, поэтому незаметно забрать нужную вещицу не получалось. Благо, у Тэхена были виртуозные навыки актерского мастерства, ведь, в конце-концов, когда ты крутишься в светских кругах, те чрезмерно необходимы.       Поэтому, недолго думая, омега принялся разыгрывать приступ обморока. Вообще-то, юноша никогда таким не страдал, но Чонгук был слишком обеспокоенным до его здоровья, можно даже сказать, он каждый раз натурально паниковал, стоило омеге хотя бы немного простыть, поэтому вмиг разволновавшийся мужчина потерял бдительность, а Тэхен своими не только изящными, но и ловкими руками успел стащить дорогое кожаное портмоне, где хранились необходимые ему фотографии.       Конечно, альфа позже расстроился, когда обнаружил потерю, однако омега того убедил, что это не конец света, и вообще, он специально для него нарисует небольшие портреты, которые тот сможет с собой брать в любое место. Тот успокоился, правда, взял с Кима слово, что позже они вновь посетят фотобутик.       — Готово, — голос вырвал из воспоминаний. — Пусть ваш избранник носит с удовольствием.       — Безмерно благодарю вас, мистер Эванс, — широко улыбнулся омега. — Всего доброго, — помахал тот рукой на прощание и легко выпорхнул из лавки, словно дорвавшаяся до свободы пташка.       — И тебе, мой мальчик, и тебе, — прилетело добродушное прощание в спину.

***

      — Что такой удивительно красивый молодой человек делает здесь один да еще и столь поздним вечером? — прошептал проникновенно красивый низкий голос, прикрывая ладонью удивленный взор, что еще минуту назад выискивал альфу в темноте улиц.       — Чонгук, — порывисто выдохнул Тэхен, тут же разворачиваясь и налетая на смеющегося мужчину с крепкими объятиями. Скучал так, словно они не виделись целую вечность, а всего-то прошло чуть больше шести часов. Страшно даже подумать, что будет с ним, проведи они на расстоянии больше времени.       — Это тебе, сокровище, — огладив нежную щеку, мужчина достал из-за пазухи огромный букет изящных белых хризантем, что так любил его драгоценный возлюбленный. Омега еще больше заулыбался, принимая подарок и тут же приникая своими нежными словно лепестки роз губами к приоткрытым напротив, тягуче целуя.       Так необычно, этот поцелуй у них далеко не первый и уж точно не последний, но послевкусие чувственного мига сегодня чересчур отдает чем-то медовым и сладким, будто они только что вкусили самый изысканный десерт на свете. Хотя для двух бьющихся в унисон сердец тот таковым и является.       И никто не заметил неожиданное, чуть горькое послевкусие.       — У меня тоже есть для тебя кое-что особенное, — губы дрогнули в предвкушающей улыбке радости., — Но сначала, — чуть помедлил, — прошу к столу, господин Чон, — омега склонился в шуточном поклоне, приглашая того пройти вместе с ним в дом.       — Что же, мистер Ким, вы меня заинтриговали, — также отвесив поклон, Чон последовал за гордо шагающим впереди юношей.       Если уж откровенничать, омега слегка нервничал — хоть он и успел проверить организацию целых пять раз, тем не менее, легкое волнение все же присутствовало.       Конечно, Тэхен прекрасно осознавал, что Чонгук будет рад абсолютно всему, это уже естественные для них обоих вещи, однако тут присутствовало целых два но: омега был по натуре жутким перфекционистом, а еще он просто любил. До мурашек по бархатной коже, до легких приятных судорог в конечностях, что циркулировали по всему телу и рассеивались в томном предвкушении внизу живота, до кристально чистых слез.       Он любил сильно, отчаянно, жарко и слишком глубоко. А все в народе знают простую истину — когда ты любишь действительно крепко и намертво, то не можешь не стремиться подарить избранному человеку весь мир.       Поэтому да, Ким Тэхен ужасно нервничал, поскольку ему хотелось разорваться на атомы ради мужчины.       Возможно, кто-то сочтет столь громкие мысли ужаснейшим помешательством, но так лишь может показаться нерасторопным глупцам — даже незрячий способен разглядеть природный взаимный магнетизм двух таких непохожих людей, что каким-то волшебным образом идеально дополняли друг друга.       Тэхен сошел с ума по Чонгуку, а тот — еще раньше. Но самое удивительное, они вовсе не против сойти с ума вместе.       Даже странно, как омега смог продержаться под настойчивым натиском альфы так долго — тот изо дня в день брал когда-то ранее неприступную крепость таким нахрапом, что любой баран позавидует этой запредельной непробиваемости и неотступности.       А ведь раньше омега думал, что надоедливый бизнесмен господин Чон отвадится быстро.       Ага, и где они сейчас?       — Так, а теперь я попрошу вас закрыть глаза и не подглядывать, господин Чон, — резко остановившись, Тэхен изящно развернулся на лакированных носках своих дизайнерских туфель, тут же указывая хрупкой ладонью на глубокие угольные глаза, где клубилась темная дымка интереса и азарта.       — Слушаюсь и повинуюсь, мистер Ким, — продолжая подыгрывать столь интересному перфомансу, Чонгук элегантно накрыл глаза тыльной стороной ладони.       — Ах, где же была ваша покладистость, когда вы за мной ухаживали? — притворно удивился.       — Боюсь, прояви я сей порыв намного раньше, вы непременно воспользовались бы властью над моим сердцем, — не переставал играться альфа.       — Будто я такого не делал и без этих знаний, — омега задорно рассмеялся, аккуратно ведя того за собой в просторную гостиную, что была красиво украшена в честь сегодняшнего празднества.       — Я рад, что теперь ты признаешь свою власть надо мной, — тепло отозвался мужчина, отбросив наконец формальности.       — Надеюсь, ты осознаешь — я покорен не меньше тебя, — сократив расстояние, омега накрыл своей ладонью, украшенной сегодня разнообразными перстнями, чужую, что все еще прикрывала глаза и, нетерпеливо сократив расстояние, вновь прижался в коротком, но чувственном поцелуе.       Сказал бы кто ему раньше, что он сам настойчиво будет докучать своим телесным контактом альфе, ни за что бы не поверил. Но сейчас он просто не мог насытиться. Отчего-то сегодня тяга была просто чертовски сильной.       Словно вот-вот должно что-то случиться.       — Да, и этим я упиваюсь сполна, — отстранившись, Чонгук сыто облизал свои припухшие губы. — Я могу открыть глаза? — нетерпеливо спросил тот.       — Да, теперь можешь, — мазнув еле ощутимым поцелуем по чуть щетинистой щеке, прошептал юноша.       Тэхен замер словно декоративная садовая статуя, ожидая реакцию своего мужчины. И та последовала незамедлительно, ведь посмотреть было на что: гостиная мерцала в свете многочисленных свечей необычной формы, создавая своим теплым приятным освещением интимную обстановку; стены были украшены самодельными бумажными гирляндами, которые омега не одну ночь мастерил, скрупулезно вырезая из плотной бумаги красивые фигуры, напоминающие звезды; в центре комнаты стоял большой круглый стол, сервировка которого тоже пестрила богатствами, начиная от дорогой серебряной посуды и заканчивая огромным выбором вкусных яств; аккурат посередине столь великолепно оформленного ужина лежала та самая бархатная коробочка, перевязанная переливающейся атласной лентой.       Казалось бы, для кого-то обычный прием пищи, для этих двоих — своя личная история.       — Сердце мое, — обескуражено начал, — это очень красиво, — альфа обернулся на притихшего возлюбленного, устремляя свой блестящий антрацитовый взор в любимые глаза цвета золотистых орехов.       — Но ты даже еще не посмотрел главный подарок, — сократив расстояние, юноша обнял возлюбленного и подтолкнул к столу. — Давай же, я старался, — и продолжил наблюдать.       Чонгук уверенной быстрой походкой приблизился к заветной коробочке, аккуратно беря ту в руки, словно она была сделана из горного хрусталя. Мужчина смотрел на нее с такими искрами, что у обычно собранного и дерзкого омеги щемило сердце от столь приятной глазу картины.       Затаив дыхание, Тэхен внимательно считывал эмоции альфы, не упуская ни одной детали: вот тот подрагивающей рукой аккуратно тянет красную ленту, легко открывает футляр и, слегка помедлив, бережно берет в руку подвеску, где на внешнем корпусе медальона тонко выгравировано слово «бесконечность».       Вот губы Чонгука растянулись в широкой улыбке, пока тот медленно оглаживал холодный материал изделия. Затем мужчина закусил губу словно мальчишка, потянулся к миниатюрной боковой застежке и распахнул кулон, желая поскорее узнать его начинку.       — Золотце, я даже не знаю, способен ли подобрать сейчас правильные слова, — сказал честно, повернувшись корпусом к омеге. — Я люблю тебя, — легко сорвалось с губ.       — И я тебя, — подойдя ближе, Тэхен перехватил украшение, дабы незамедлительно украсить доверительно подставленную ему шею, напоследок поцеловав Чонгука в загривок.       — Из чего он сделан? — не отрываясь от созерцания ювелирного великолепия, тихо поинтересовался.       — Корпус я попросил сделать из серебряного сплава, чтобы тот был прочным, слегка украсив золотым ободком, — задумчиво промычал, — а внутри по краям, вот тут, — омега обвел пальцем внутреннюю дверцу, — я попросил добавить гагат.       — Символично, — огладив красивые камни, Чонгук повернул голову к юноше.       — Конечно, Уголек, — подмигнул тот.       — Почему именно Уголек? — в который раз поинтересовался мужчина. Дело в том, что Тэхен редко использовал придуманное им прозвище, находя в глупом для окружающих, но важном для него слове очень интимный смысл. Но делиться историей его возникновения тот не спешил — альфа и так читал его как открытую книгу, поэтому из чистой вредности и упертости хотелось сохранить в тайне хотя бы это.       — А вот в другой жизни и расскажу, — щелкнув по носу надувшегося мужчину, омега заливисто рассмеялся.       — Учти, я запомню, — в притворной грозности сощурил глаза альфа.       — Надеюсь, это ты тоже запомнишь, — ставя пластинку в граммофон, из которого тут же заиграла приятная слуху мелодия, омега крепко окольцевал шею альфы, плотно прижимаясь — так, чтобы и миллиметра не осталось между их телами. Тот тоже времени зря не тратил — не в его натуре это было — уверенно притянул расслабленного юношу за талию, крепко обхватывая эту утонченную хрупкость.       Не удержавшись, молодые люди слились в очередном гармоничном поцелуе, продолжая плавно двигаться по гостиной в такт ненавязчивой композиции.       Впереди осталась лишь теплая безмятежная ночь, в которой две связанные вечностью души вновь соединятся в страстном томлении.       Но вот порадует ли их также спокойствие утра?

***

      Блеск лунного света пробирался в незашторенное массивными гардинами окно, надеясь разбудить два любящих сердца — только вот незадача: те пока не планировали отпускать друг друга в мир грез, наслаждаясь минутами близости, позволяя оголенным телам плотно прижиматься друг к другу. И совсем неважно, что те все еще горели после страстных признаний, что сегодня звучали мокрыми поцелуями и приглушенными стонами.       Сегодня особенно хотелось прочувствовать любовь каждой клеточкой тела. Несмотря на прекрасное завершение дня, в груди с каждой минутой зудело что-то неприятное, не давая полностью окунуться в парящее настроение.       — Ты мне веришь? — вдруг разрезал приятную тишину Чонгук, продолжая методично поглаживать оголенные медовые плечи, на которых красивыми бутонами растеклись следы их интимной клятвы.       — Да, — не раздумывая ни секунды, серьезно и уверенно ответил Тэхен.       — Скоро мне придется сделать то, что тебе не понравится, — надломлено прошептал тот, целуя за ухом. — Но знай, что бы я не делал, все это ради нас, — шепотом.       — Мое сердце будет разбито, господин Чон? — удивительно спокойно спросил, прикрывая растущее в груди беспокойство хорошо сыгранной серьезностью.       — Я его обязательно склею, — слегка помедлив с ответом, оставил нежный поцелуй на дрогнувшем в этот миг плече.       — Тогда в ваших же интересах, господин Чон, — повернувшись лицом к альфе, глухо бросил: — чтобы вы сделали это как можно скорее, — уже почти надломлено прозвучала просьба.       — Сердце мое, — обхватив побледневшее лицо грубыми руками, мужчина, боясь разрушить сокровенность момента, еле слышно прошептал: — даю тебе слово, что ни за что не отступлюсь от тебя.       — По другому и быть не может, — губы дрогнули в кривой натянутой улыбке.       — Безусловно, — подтвердил тот, но не для верности, а, скорее, ради поддержания такого важного сейчас для них диалога.       Отчего-то внезапно на душу обрушилась колющая неизбежность, оплетая своими ядовитыми щупальцами еще минутами ранее безмятежный разум.       Словно их время резко подошло к концу.       — И как ты мне будешь разбивать сердце? — словно они говорят о погоде, все с той же невозмутимостью промолвил юноша, плавно поглаживая горячую, покрытую приятными мурашками, кожу альфы.       — Это будет быстро, ты почти не почувствуешь, — перехватил тонкое запястье, оставляя на нем сухой поцелуй и помедлив еще пару минут, продолжил, — мне придется тебя ненадолго оставить, — а взгляд такой болезненный, что еще немного, и маска стойкости треснет и у омеги.       — Только никаких прощаний, — строго напомнил.       — Конечно, никаких, — с еле заметной улыбкой. — У нас ведь еще вся жизнь впереди.       — Вся жизнь, — слабо кивнул, не переставая изучать взглядом тлеющую тьму напротив. Забавно, а раньше омега боялся такой непроглядной ночи в зрачках — сейчас же он желает всецело раствориться в ней.       — А знаешь, думаю, у тебя будет слишком много дел, чтобы думать о плохом, — вновь поменяв настрой на непринужденный, начал таинственно Чонгук. — Я хочу, чтобы ты переехал в мое поместье, — уверенно озвучил свои мысли альфа. И по голосу было понятно, что тот не потерпит отказ.       — Хочешь, чтобы к твоему возвращению и щепки от него не осталось? — с игривым прищуром спросил омега.       — Даю свое согласие на твое всемогущее управление этим местом, — обняв Тэхена посильнее и уткнувшись носом в пышущую запахом жилку на тонкой шее, Чонгук продолжил: — Я хочу, чтобы мое поместье стало нашим.       — Смело, — сонно хмыкнул, — тогда не жалуйся, если за время твоего отсутствия я настолько сойду с ума, что перекрашу все стены в розовый.       — Хоть в желтый, главное, чтобы тебе нравилось, — тихо посмеялся. — А теперь давай спать.       И, словно под влиянием необратимого заклинания, Тэхен тут же сомкнул отяжелевшие веки, попадая в объятия беспокойных грез.       Но с наступившим так быстро утром омега не ожидал ощутить столь скорую пустоту и отчаяние — вместо привычного тепла его встретили мятые холодные простыни, что фантомно хранили такой великолепный запах пороха с бумагой, служа напоминанием о незабываемой и откровенной ночи.       Через силу поднявшись и закутавшись в шелковую простыню, юноша босиком прошел к письменному столу, на котором красовалась одна засушенная декоративная роза, что шла в комплекте с наскоро написанным письмом.       В нем было все без излишеств — как раз в стиле Чонгука.

«Моему самому дорогому сокровищу, сердцу и просто золотцу.

Я знаю, как ты ненавидишь прощания, поэтому постараюсь быть кратким и не таким драматичным, как в обычные дни.

Вчера у нас была первая и точно не последняя годовщина, но твой подарок настолько вскружил мне голову, что я забыл вручить свой заготовленный. Как только проснешься, проверь карманы лежащих на стуле вещей.

Надеюсь, тебе придется по вкусу, потому что я самолично создавал этот платок, вышивая узор за узором в думах о нашем будущем. Я хорошо помню, как тебе тот нужен был в быту, поэтому прошу принять этот скромный презент и вспоминать обо мне, глядя на него.

Насчет особняка я тоже был предельно серьезен, поэтому обо всем договорился и уже сегодня в твой дом прибудут мастера, дабы перевезти важные для тебя вещи к нам.

Но прошу тебя, любовь всех моих жизней, бери только необходимое, в противном случае нашу спальню придется превратить в твою личную гардеробную, потому что я не удержался и прикупил еще несколько подарков, что ждут своего часа в нашем доме. Обо всем подробнее тебе расскажет достопочтенный мистер Адамс, теперь уже наш домоуправец.

Пожалуйста, будь аккуратен.

Я бесконечно тебя люблю.

И помни, я всегда найду дорогу к тебе.

Твой господин Чон.»

      Первая слезинка плавно скатилась по мягкой пухлой щеке. В горле стоял ком, от которого хотелось прокашляться. Еще чуть-чуть, и омега скатится в истерику.       Тэхен ненавидел прощания, а альфа как всегда слишком внимателен и обходителен к его просьбам и желаниям, оттого ушел тихо, незаметно, только лишь бы он не ощущал разрывающую душу пустоту.       Вынув из кармана хлопковых домашних брюк белоснежный, ушитый красивыми небесными узорами носовой платок, Тэхен прижал тот к себе и вдохнул еле уловимый любимый аромат, все-таки громко закашлявшись. Черт, как же это больно.       В этот раз омега сам себя ненавидел за этот когда-то рассказанный факт: лучше бы Чонгук его бессовестно разбудил, растормошил, но подарил бы хотя бы последний осознанный поцелуй. Юноша безумно хотел лишь на секунду почувствовать такое родное тепло, которое у него очень скоро отняли, не давая и шанса начать скучать раньше времени.       Слезы уже полились градом.       Тэхен знал, что чем дольше ты прощаешься, тем сложнее и больнее потом отпустить. И Чонгук это не понаслышке знал, потому в очередной раз беспрекословно, наверняка причиняя боль и себе, выполнил даже этот глупый каприз омеги.       Но это впервые разбило ему сердце.       Осталось дождаться, пока альфа вновь его склеит.       Как жаль, что времени у них почти не осталось. И это вторая вещь, из-за которой Тэхен жалел еще больше. Он так и не решился сказать ему, ведь не хотелось омрачать их праздник еще одной болезненной новостью — надежда все еще жила, заставляя омегу думать, что он не опоздает.       Но он опоздает.

***

США, Калифорния,

г. Реддинг, 2023 г.

      Из сна омегу вытянул настойчивый писк будильника — надо же, Тэхен настолько забылся, что не помнит, как вообще дошел до номера и опять отрубился. После их с Чонгуком горячего флирта омежий организм окунулся в блаженственную негу — оттого и разморило.       Но столь ценные часы сна были опять омрачены кошмаром — хотя можно ли увиденное назвать таковым? Все то ли наконец распуталось, то ли стало еще запутанней — пока не совсем ясно. Судя по все еще текущим слезам, ситуация стала сложнее.       Если раньше Тэхену было проще переваривать увиденное во сне за счет того, что там никогда не было четких и понятных глазу образов, то теперь все в корне изменилось — омега с болезненной точностью мог определить главного героя его грез — Чонгука. И, да, это стало проблемой, потому что теперь сердце ныло неприятной скорбью, а мысли жужжали роем пчел, возвращая заново к пугающей картине. Внезапно как-то тяжело стало ощущать сначала свободный счастливый полет чувств, а затем разрывающее сердце болезненное приземление.       Несмотря на то, что большая часть сновидения была чересчур приятной, концовка заставляла сердце заходиться в беспокойный стуках. У Тэхена четко сложилось впечатление, что это не вся история. Там, дальше, их поджидало что-то еще более страшное. Становилось не по себе.       Но с какой-то стороны, сегодняшний сон помог понять одну важную вещь — ты никогда не знаешь, что будет завтра, поэтому стоит ли бесконечно откладывать то, что ты действительно хочешь сделать?       Вот и Тэхен решил, что больше не станет тянуть: пусть это была лишь игра его воображения, однако от таких ситуаций никто не застрахован. И он не хочет повторения.       Он не хочет опоздать.       Так что собравшись на скорую руку, омега стремглав вылетел из номера, чуть ли не со скоростью марафонца направляясь к заветной двери. Но буквально в метре от желанной цели тело резко сковал волнительный мандраж, словно сейчас решалась его судьба — и от того, какое действие он предпримет, зависит их жизнь.       И действительно, Тэхен остановился, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в кучу — нужно ли ему все это. Потому что на самом деле, сколько бы дурачком омега не притворялся, тот понимал прекрасно — если он сегодня переступит черту, пути назад уже точно не будет.       И он решился.       Шаг. Легкий, почти незаметный стук каблука. Еще шаг. Сердцебиение вот-вот пробьет грудную клетку насквозь. Шаг. Прерывистый волнительный вдох. Давай же, осталось немного. Шаг за шагом. И вот перед носом наконец показалась черная лакированная дверь. Остался последний рывок. Один чертов шаг, но отчего же тот дается таким непосильным трудом?       Наверное, Тэхен все еще в состоянии руководить своим телом хотя бы на малейший процент, и то, лишь благодаря внутреннему огню, что разгорался яростным костром, обжигая своими гибкими раскаленными щупальцами струны хрупкой души.       Он чувствовал сейчас все и ничего одновременно. Мыслей и эмоций было так много, что те сливались в один сплошной белый шум, насильно толкая тело и разум в какое-то медитативное состояние. Тем не менее, Тэхен горел. И это тоже было для него неожиданностью — все тело словно воспылало, стоило только внутреннему я сказать железобетонное четкое «да».       Возможно, парень совершает сейчас несусветную глупость, но пусть и так, сожалеть он не собирается. В конце концов, омега все еще обладал прочным внутренним стержнем. Но если уж говорить откровенно, его непоколебимая сила дала слабину — впервые.       Но можно ли тут удержать себя в руках, когда чувства подошли к опасному краю и вот-вот обрушатся, несомненно, самым страшным штормом? И парень не знал, кому больше стоит бояться надвигающегося бедствия: ему или тому, кто сейчас находится за этой чертовой дверью.       О, он точно был там. Такой сильный, почти удушающий запах пороха, что серым снегопадом расстелился на поле боя собственных сомнений и страхов, полностью те затмив, ощущался слишком ярко и вкусно даже сквозь каменные стены. А приятные освежающие отголоски запаха бумаги нежностью дополняли этот бурный ароматный коктейль. Хотя, казалось бы, очень странное сочетание, но этот великолепный взрывоопасный дуэт дурманил разум похлеще опиума.       И именно эта дивная симфония стала последним призывом к действиям — время пришло. Тяжелый напряженный вздох и наконец-то тишину отеля развеял уверенный стук в дверь.       Тэхен даже прикрыл глаза от напряжения — несмотря на его решимость, адреналин в крови бурлил похлеще раскаленной лавы. В конце концов, он не каждый день приходит отдать не только свое тело, но и душу. Поэтому событие, знаете ли, для него волнительное.       Однако ни через минуту, ни через пять дверь так и не отворилась. Нахмурив брови, парень все-таки открыл глаза. Странно, альфа же точно в номере, почему не открывает? Выждав еще минуту, омега снова постучал, правда, в этот раз гораздо громче, прилагая приличное количество силы — немного не рассчитал, видимо, потому что картина, что висела в холле на стене, опасно покачнулась.       Зато это варварское действие возымело эффект: ненавистная преграда открылась. Но к его разочарованию, перед ним предстал не тот человек, которого он жаждал увидеть.       — Тэхен? — удивленно спросил Зак. — Ты что здесь делаешь? — недовольно глянув на часы, пробубнил альфа.       — Сходи погуляй, — бесцеремонно отодвинув парня от прохода, омега воинственно пересек уже ненавистный порог номера, чтобы затем изящно развернуться и с обманчиво милой улыбкой выставить друга и закрыть за ним дверь на замок.       За стеной сразу послышались приглушенные маты, отчаянные пыхтения и провальные попытки достучаться до совести Тэхена. Но данное действие точно было бесполезным — та свернулась клубочком и мило посапывала где-то далеко-далеко.       Тэхену сейчас не было дела до внешних раздражителей, ему срочно надо было утолить жажду.       А она уже просто зашкаливала.       Воровато оглянувшись по сторонам, омега тихой поступью прошел в глубь номера, параллельно сканируя интерьер. Удивительно, но тот хорошо подходил характеру альфы — иногда даже складывалось впечатление, что Чонгук прикладывают свою руку даже к случайным событиям, например, таким, как распределение номера и выбор соседа.       Номер был просто королевским, словно здесь раньше жили какие-то правители, не меньше. Хоть они и находились в Америке, казалось, сейчас они определенно где-то на востоке: стены были отделаны красивыми резными камнями, на которых виднелась красочная сложная роспись, но, что примечательно, в спальной зоне вместо каменных стен были поклеены красные бархатные обои и, несмотря на такую резкую перемену в дизайне, те выглядели очень гармонично.       Размер номера был тоже просто гигантским, особенно если сравнивать с их комнатой: здесь две кровати кинг-сайз спокойно располагались в противоположных друг от друга углах, при этом отделялись резной перегородкой, образуя личное пространство для каждого, более того, сразу около входа находилось довольно широкое углубление, в котором была прозрачная кабинка душа — тут Тэхен невольно нахмурился: несмотря на то, что здесь живут двое альф, не хотелось, чтобы они тут голышом друг перед другом щеголяли.       Осталось надеяться, что стеклянные двери имели современную функцию «сокрытия» — когда закрываешься, стекло становится матовым, не пропуская сквозь никаких деталей.       Ступая по холодной плитке дальше, омега наткнулся взглядом на слегка приоткрытые двери, что, очевидно, вели на улицу, во внутренний двор — еще одно преимущество первоэтажных номеров. И он уже было направился как раз туда, когда чуть не оступился и не полетел носом вперед в небольшой красивый бассейн, что располагался ровно посередине комнаты.       Даже странно, как Тэхен не заметил такое огромное препятствие. Обогнув то, парень тихо, почти на цыпочках, шире приоткрыл дверь и юрко проскользнул на улицу.       Здесь было гораздо прекраснее — теперь понятно, по какой причине в столь поздний час Чонгук находился здесь, а не внутри. Ему, честно признаться, тоже бы не захотелось покидать эту сказку.       Оказалось, небольшие ступеньки, что были украшены неброской мозаикой, вели прямиком к огромному, почти с целое озеро бассейну, что находился, по всей видимости, в общем холле, о чем свидетельствовали другие закрытые двери и открытые балконы на втором этаже. С них же пышными пучками стелилась зеленая крепкая лоза, плотным ковром укрывая слегка потрескавшиеся от старости стены.       Все-таки отель виртуозно сочетал в себе современность и древность.       А на фоне этой завораживающей картины, спиной около мраморного бортика сидел Чонгук, расслабленно откинувшись назад с закрытыми глазами и еле заметной застывшей улыбкой на губах.       В мягком свете фонарей тот выглядел словно сошедший со страниц сказок прекрасный эльф — его кожа красиво мерцала бриллиантовым переливом, а влажные волосы, зачесанные назад, рассыпались необычными волнами. До скрежета зубов хотелось зарыться в них ладонью и ощутить природную мягкость шелковых прядей, чтобы затем плавно спуститься по крепкой шее вниз, огладив пахучую железу.       — Ты пришел, — словно этого и ожидал, нарушил тишину Чонгук.       — Я не мог не, — хрипло выдохнул Тэхен.       — Не мог не, — повторил альфа, разворачиваясь лицом к стоящему совсем близко парню и складывая руки на бортике, проникновенно вперился черным затуманенным взглядом.       А дальше этим двоим слова и вовсе не понадобятся — их ждет чуткий долгий разговор на языке тела.       Также не отрывая ореховый взор от угольного напротив, омега словно в замедленной съемке стал плавно и томительно расстегивать хлипкие пуговицы на своей белоснежной домашней рубашке, оголяя соблазнительную медовую кожу — на удивление, руки действовали уверенно и четко, словно волнение вовсе исчезло.       Но щеки все же окрасились рубиновым румянцем под таким пристальным и хищным взглядом напротив, стоило легкой ткани соскользнуть с плеч, являя свету почти полностью голое тело — было видно, Чонгук терпел из последних возможных сил, позволяя омеге самому сделать решающий для них шаг.       Когда осталась единственная преграда в виде прикрывающей естество тонкой ткани, Тэхен коротко вздрогнул, вцепившись в края нательного белья в готовности то откинуть — но менее волнительно от этого не стало. И словно читалось что-то такое в его глазах, раз альфа так внезапно, но нежно, чтобы не напугать, вскинул руку и невесомо очертил линию от лодыжки до мягкого бедра огрубевшими подушечками пальцев, подбадривая этим незамысловатым движением. И это подействовало.       Гулко сглотнув, он скинул последний оставшийся элемент одежды, плавно перешагивая через него и представая перед Чонгуком в таком уязвимом, но невероятном виде. И это окончательно сорвало чеку — ноздри альфы громко втянули манящий запах омеги, дурманя голову окончательно. Тот одним рывком выбрался из бассейна, тут же прижимаясь мокрым прохладным телом к горячему напротив и незамедлительно целуя, голодно и с ощутимым напором.       Одной рукой Чонгук еще плотнее прижал за худую спину простонавшего от такой властности парня, в то время как второй нетерпеливо зарылся в блондинистые мягкие волосы, чуть оттягивая их. Тэхен не отставал по напористости, отпускал свои руки в свободную прогулку по чужому крепкому телу, с силой ощупывая упругие мышцы. Они походили на оголодавших зверей, чьи цепи наконец сорвались, не оставляя больше за собой преград.       Продолжая самозабвенно целоваться, омега в какой-то момент упустил, как его обхватили под колени и резво подняли на руки, заставляя крепко обвить длинными ногами крепкий торс, чтобы затем быстро перенести изнывающее от жара тело в номер, бережно перекладывая на мягкую широкую постель.       Они словно потеряли счет времени — целовались до приятного онемения губ, проходясь обжигающими касаниями по телам друг друга, будто пытаясь вместе раствориться в ускользающем приятном миге. Оно и понятно: один нашел свое утерянное сердце, а другой заново обрел родную душу — это ли не повод для непрерывного контакта?       — Боже, ты такой красивый, — хрипло просипел альфа, оторвавшись от сладкого терзания коралловых губ, следом спускаясь плавной вереницей лепесточных поцелуев вдоль подставленной открытой шеи.       Не удержавшись, тот размашисто провел раскаленным языком по пахучей железе, смакуя дивный сладко-горький аромат костра и восточных пряностей, словно перемещаясь куда-то в далекое прошлое. Кому-то покажется данное сравнение слегка странным, но переплетение их запахов образовывало гармоничный дуэт из ароматов вековой истории и ностальгических воспоминаний.       Словно лишь раз вдохнув столь необычное сочетание, ты непременно узнаешь множество тайн и секретов, взглянув на увековеченные годами события.       — Пожалуйста, не останавливайся, — шумно, со стоном выдохнул Тэхен, как только почувствовал царапнувшие ключицу клыки. Кажется, температура тела достигла своего предела, как и его терпение — не хотелось больше ни минуты ждать.       — Мы не зайдем сегодня далеко, — прошептал в красное ухо, прикусив мягкую мочку. — Но обещаю, тебе понравится, — обжег словами, скользнув руками по упругим бедрам вниз, обогнув сочные ягодицы.       Тэхену казалось, что Чонгук знает его уже минимум веков десять — тот так умело и точно угадывал приятные точки на теле, заставляя покрываться крупными мурашками и сдавленно стонать, будто делал так далеко не в первый раз.       Он весь взмок, и уже было не разобрать от чего — от такого же влажного тела напротив или от собственного жара. Кажется, действие таблеток начинало спадать, возвращая былую чувствительность и необузданное звериное желание. Хотя по ощущениям последнее вернулось еще тогда, когда парень пересек порог номера. Он все никак не мог надышаться.       Пахло бурей, безумием и какой-то неизбежностью.       Пахло свободой.       Пахло Чонгуком.       Хотелось укрыться этим шлейфом как огромным пуховым одеялом, ощущая небывалую эйфорию от переизбытка воздействий на чувствительные рецепторы. Поэтому омега, больше не сдерживая себя, принялся ощутимо проходиться слегка отросшими за время практики ногтями вдоль мощной широкой спины, оставляя красные полосы минутного безумия. Носом тот уперся куда-то под скулу, продолжая шумно вдыхать запах, словно наркотик, размашисто вылизывая острые скулы и подбородок. От желания хотелось скулить — настолько сильно его вело.       Первый громкий стон сорвался с искусанных губ, как только он почувствовал умелые пальцы, оглаживающие чувствительный вход. Те словно игриво дразнились, проходясь по влажным от смазки краям, не переступая черту.       Сегодня они далеко не зайдут.       Но так хотелось.       Тэхен с поразительной настойчивостью протянул свои дрожащие от удовольствия руки к паху альфы, с нажимом проводя кривые линии по напряженным косым мышцам живота, плавно опускаясь к самому сокровенному месту, желая лишь одного — доставить такое же дрожащее удовольствие, которое сейчас испытывает он сам.       Изящные пальцы сомкнулись плотным кольцом вокруг твердого горячего ствола, что отдавал приятной пульсацией, разнося ток по мягким подушечкам.       Кажется, Чонгук издал громкий стон облегчения, но Тэхен слишком глубоко погрузился в океан наслаждения, оттого все звуки воспринимались, словно сквозь толщу воды. Сильные руки властно мяли медовые бока, щупали упругие бедра, оставляя заметные красные пятна и круговыми движениями настойчиво гладили бархатные ягодицы, периодически скользя в мокрую от обильной смазки ложбинку.       И снова с губ сорвался стон, стоило чужим пальцам проникнуть в раскаленное нутро, приятными движениями растягивая стенки. Омега чувствовал себя как похотливая мартовская кошка, что лишь сильнее выгибалась в спине, двигая в воздухе бедрами, и настойчиво ластилась к широкой ладони, так трепетно оглаживающей покрасневшие щеки.       Тэхен, чувствуя, что находится почти на самом пике, ускорил движение рук, стараясь также одновременно с собой довести альфу до финиша, пока тот уверенно ласкал его изнутри. Но кисти уже нещадно затекли, что из горла вырвались недовольные хныканья от безысходности.       Благо, Чонгук быстро сообразил и, покинув влажное нутро, одной рукой перехватил тонкие запястья, поднимая и фиксируя их над головой омеги, а другой, влажной, обхватил сразу два покрасневших и изнывающих члена, принимаясь с силой, настойчиво доводить обоих до оргазма.       Тэхен чувствовал, что почти пересек финишную черту наслаждения, но ему до бешенства не хватало последнего штриха. Поэтому, чуть вытянув вверх шею, разомленый парень провел гибким языком вдоль сомкнутых губ альфы, намекая раскрыть их — ему беспрекословно подчинились, тут же утягивая в мокрый поцелуй со вкусом страсти и первого признания. И этого хватило, чтобы два нашедших друг друга возлюбленных пришли к финальному аккорду их личной музыки страсти, густо изливаясь на белоснежные помятые простыни.       Боже, это было просто фантастически — настолько хорошо Тэхен себя еще не чувствовал никогда. Тело словно парило где-то высоко в облаках, узел болезненного наслаждения больше не пульсировал, а голова казалась ватной. Зато разум очистился, являя омеге уверенность в собственных действиях — теперь точно не было никаких сомнений, правильно ли он поступил.       Конечно, правильно.       — Ты же понимаешь, что теперь я точно никуда тебя не отпущу? — падая рядом на пуховую подушку и глядя в ореховые глаза, все еще слегка затянутые поволокой блаженства, тихо, но серьезно спросил альфа. Будто у Тэхена был какой-то другой вариант.       — Если бы я этого не понимал, меня бы здесь не было, — внимательно изучая каждую черточку лица, заверил омега.       — Почему именно сегодня? — придвинувшись ближе, прикоснулся легким поцелуем к нежной щеке.       — Просто внезапно понял, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сомнения, — все также блуждая взглядом по Чонгуку, уже открыто делился мыслями.       Резко появилась навязчивая идея исследовать пальцами такое красивое, уже полюбившееся сердцу лицо напротив — собственно, сегодня он себе ни в чем не отказывает, поэтому тут же аккуратно поднеся ладонь, начал легкие успокаивающие поглаживания со лба.       Кожа под пальцами была приятная, гладкая. Ту можно сравнить с фарфором — несмотря на сильную ауру альфы и мощное телосложение, тот имел во внешности поразительно много мягких черт. Хотя Тэхен осмелился предположить, что эту сторону показывают только ему.       Перейдя на правую сторону лица, он неожиданно наткнулся на неровность — та грубой тонкой змеей тянулась от середины переносицы практически до острой скулы и дальше.       — Что это? — Тэхен нахмурился. Странно, визуально не было ничего видно, но ведь прикосновения не обманывали.       — Шрам, — все также глядя в глаза омеги, прошептал Чонгук.       — Почему его не видно? — задал глупый вопрос. У него просто случился в голове диссонанс — омега не чувствовал какую-то инородную косметическую структуру, однако как-то ведь Чонгук скрывал это?       — Тональный крем, — еще больше ввел в ступор. — Просто безумно дорогой, поэтому его невозможно ощутить при прикосновении.       — Ты его стесняешься? — догадался Тэхен.       — Да, — без утайки ответили.       — Но ведь шрамы украшают мужчину, — попытался подбодрить.       — Ты прав, но не этот, — криво улыбнулся. — Это был мой первый проигрыш.       — Сейчас скажу очень банальную вещь, — начал Тэхен. — Ты ведь знаешь, человек не проиграл, если потерпел поражение, — сделал паузу. — Он проиграл, если сдался. А ты ведь из тех, кто не сдается, верно? — тепло улыбнулся.       — Верно, — прохрипел Чонгук.       — Тогда покажи мне, — еле двигая губами, бросил тихую просьбу.       Его поняли без дальнейших разъяснений — альфа ловко поднялся с теплой кровати и прямо так, в чем появился на белый свет, удалился в сторону ванны, видимо, смывать нанесенное средство.       И для Тэхена этот жест значил гораздо больше, чем просто снятие макияжа — альфа впервые ему доверял нечто уязвимое и сокровенное.       Не прошло и пяти минут, как Чонгук вышел из ванны, ощутимо нервничая — это было видно по слегка подрагивающим конечностям, медленной походке и расправленным впереди отросшим волосам, что как раз закрывали правую часть лица.       В груди защемило от такого уязвленного вида — поэтому омега, превозмогая усталость и слабость, поднялся с кровати и уверенно сократил расстояние до мнущегося неподалеку альфы, вплотную вставая к нему.       — Не закрывайся, пожалуйста, — искренне глядя в потемневшие в сомнении глаза, проникновенно прошептал Тэхен.       Чонгук лишь коротко кивнул и чуть отстранился, предоставляя ему полный доступ к лицу. И было в этом моменте гораздо больше интимности, чем в физической близости.       То была близость душевная.       Протянув руку, Тэхен аккуратно, очень медленно начал убирать волнистые черные пряди за ухо, открывая доступ к раненой когда-то части кожи. Затянувшийся шрам, на удивление, был очень аккуратным, словно его оставил тончайшей работы клинок. Однако рубцы свидетельствовали о том, что было больно — рана заживала долго и беспокоила точно не один день. Возможно, даже сейчас та отдает фантомной болью, не давая про себя забыть.       — Ты самый красивый и смелый мужчина, которого я когда-либо видел, — доверчиво поделился и огладил затянувшуюся рану, еле прикасаясь.       И он нисколько не врал: даже с заметным шрамом Чонгук все еще был безумно желанным — тот, наоборот, добавлял мужественности и некой изюминки, рассказывая непростую историю альфы. Сколько же всего Тэхен о нем еще не знал.       Не сдержавшись, омега прошелся губами вдоль огрубевшей линии, плавно переместившись к сладким приоткрытым устам альфы.       — Спасибо, — на секунду прервавшись, ответил Чонгук.       И эта благодарность далеко не о комплименте.       Она о принятии.