Сердце кукловода

Перепалка с главнокомандующим Хенитьюз довольно легко забывалась от одного лишь наблюдения за тем, как успокоившийся Кэйл стал едва лишь подавать признаки того, что находится в сознании. Барроу с момента после "перерыва" уже не пропускал ни дня. Каждый раз, открывая дверь, он видел бледного, как сама смерть, молодого человека. Юноша лежал поперёк кровати, словно сломанная кукла: ноги на стене, тело на кровати, а голова свисала с края, пачкая длинные волосы о пыльные полы. Лишь зрачки вздрагивали, когда раздавался знакомый скрип, а реинкарнатор входил в помещение. Такая реакция, признаться, немного забавляла. В конце концов, раньше Кэйл лишь игнорировал появление и нахождение Белой Звезды рядом. Сейчас же было видно, что пленник, хоть и совсем немного, но ждал этого. Возможно, боялся, что о нём забудут? Застав всё в том же виде и в той же позе молодого человека, Барроу устало вздохнул и, оставив одежду с едой на столе, подошел к Кэйлу. — Выглядишь потрёпано, — подметив, усмехнулся Белая Звезда, смотря на юношу сверху вниз. В самом деле, со стороны казалось, будто бы убийца нежным и ласковым голосом разговаривал с вовек немым мертвецом. — Кэйл Хенитьюз, неужели тебя что-то тревожит? Не поделишься? Взгляд красновато-карих глаз, в которых отражалась сама бездна, медленно переместился к реинкарнатору. Молодой человек не сдвинулся с места. Он ничего не сказал и даже глаз не закатил: только смотрел. Без каких-либо эмоций на лице. Ни раздражения, ни насмешки. Фарфоровая кукла. Да, именно это сравнение сейчас подходило ему больше всего. До ужаса хрупкая, до невозможности красивая, и всё-таки кукла. Барроу снисходительно покачал головой, присев на кровать рядом с пленником: — Так и будешь валяться, Кэйл? Поднимись. Прозвучала чужая фраза почти как приказ. Молодой человек уже было приоткрыл рот, пытаясь что-то сказать, как-то ответить, однако, одумавшись в последний миг, вновь сомкнул уста и, прикрыв глаза, отвернулся от надоедливого ублюдка в белом. А Звезда и не торопил. Спустя минуту или две Кэйл сам, пусть и не с первой попытки, всё же поднялся в сидячее положение, тут же хватаясь за голову. В глазах потемнело, ещё и шея затекла из-за такого неудобного положения, а ведь мгновением ранее юноша об этом и не думал. Молодой человек сидел, не двигаясь и опустив голову, пока его не коснулись чужие холодные руки, вызывая по коже табун мурашек и заставляя главнокомандующего открыть глаза и посмотреть на реинкарнатора. Непонимающий и едва живой взгляд встретился со слегка прищуренными глазами Звезды. Барроу аккуратно убрал прядь волос Кэйлу за ухо, провёл большими пальцами по щекам пленника и притянул чужой лик к себе поближе, всё любуясь. Барроу улыбнулся. В его руках не человек — хрусталь. И он действительно не знал, что хотел сделать с ним больше: лелеять и наслаждаться холодным блеском, или разбить в прах. В двух случаях итог был по-своему манящим, по особенному великолепным. — Ты меркнешь на глазах, ты знаешь это? — почти прошептал Барроу, явно наслаждаясь чужим состоянием. Что же касалось Кэйла, острые коготки паники медленно начинали царапать его спину каждый раз, как только ублюдок в белом в очередной раз оказывался с ним в непосредственной близости. Уже по привычке он задерживал дыхание, стоило Барроу подобраться к нему на расстояние меньше вытянутой руки. — Пожалуй, — выдохнул Кэйл механическим тоном, который Раон, наверное, сравнил бы с голосом некроманта Мэри. — В конце концов, ты сам не оставил мне выбора, кроме как гнить без дела в четырёх стенах. Это, знаешь ли, немного скучно. Белая Звезда хмыкнул, услышав чужую жалобу. Кэйл убрал чужие конечности от своего лица, с усталым видом положив голову на плечо реинкарнатора, и, прикрыв глаза, похоже, снова провалился в пучину своих мыслей. — Вот оно как? — Барроу провёл пальцами по чужим волосам. — И что же, хочешь что-то предложить? Не могу обещать, что подумаю. Кэйл поднял на Барроу глаза, полные серьёзности и холода, когда дал ответ. Это было лишь одно слово, однако сказанное куда увереннее и более твёрдо, чем вся речь бывшего главнокомандующего за последние несколько дней. Хотя, стоит заметить, вовсе не тон и уверенность в голосе пленника заставил Белую Звезду на мгновение растеряться, а ухмылку на его устах застыть. — Хах... Вот уж не думал, что главнокомандующий Хенитьюз в первую очередь попросит о чём-то подобном. Человек, совершенно не знающий Кэйла, мог бы ожидать, что он попросит о свободе. Барроу хорошо знал, что имеет дело далеко не с безмозглым мальчишкой, который до конца будет надеяться, что его вдруг по доброте душевной отпустят восвояси. Белая Звезда же ожидал скорее услышать требование увидеть что-то, что дало бы пленнику какую-то зацепку, информацию, хоть что-нибудь полезное, но не несущее в себе опасности для говорящего. Что-то, что враг не побоится открыть чужому знанию. Однако... "Алкоголь" — на полном серьёзе, без единой ехидной нотки в тоне произнёс Хенитьюз, одним словом выбивая Белую Звезду из коллеи. Хотя, если поразмышлять над этим чуть дольше: мир давно уже забыл, но жалкие два года назад Герой Роана Кэйл Хенитьюз был известен как дебошир и пьяница, просиживавший круглые сутки за барной стойкой и тративший сумасшедшие суммы на выпивку. Самое настоящее ничтожество и разочарование семейства. Прошло много времени с тех пор, как пришло понимание, что это было лишь хорошее притворство и осторожная скрытность. — Нравится вкус вина? — усмехнулся Барроу, прищурившись, когда рассматривал своего пленника. Тот же снова прикрыл глаза, отстранившись от реинкарнатора, после чего скрестил руки на груди и, слабо улыбнувшись, будто из последних сил, покачал головой: — Не глупи. Мы с тобой делим одно проклятие, помнишь? — от внимания юноши не скрылось, как Белая Звезда на секунду сжал руки в кулаки. — Стоит ли мне говорить о том, что вкусов я, как и ты, не различаю? Однако этот парень... Барроу слегка отодвинулся, стоило пленнику приблизиться и указать пальцем на себя. — Этот мальчуган оказался наименее стойким к выпивке. Ты не представляешь, какого мне было спустя столько лет ощутить, как от горечи алкоголя голова снова начала кружиться, а мысли путаться. Не поверю, что королю Бесконечного составит проблемы достать бутылку спиртного. — Дешёвая провокация, — вздохнул реинкарнатор. — Да уж, не поспоришь, — согласно кивнул Кэйл. — И тем не менее... Ты слишком жесток, Звезда, раз так холодно лишаешь меня последней радости бытия... Мурлычащий голос с хрипотцой и хитрая ухмылка на лице Хенитьюза, что ещё не утратила своего дерзкого оттенка, заставили Белую Звезду насторожиться, когда пленник драматично откинул голову назад, коснувшись лба тыльной стороной ладони. Реинкарнатор всё наблюдал, выгнув бровь, когда Кэйл плавно переместил свою руку к шее: — Тогда, надеюсь, ты хотя бы позаботишься об этом несчастном теле, когда однажды найдешь его здесь бездыханным, окровавленным и смертельно уставшим... Резко Кэйл провёл пальцем поперёк шеи, иммитируя перерезанное одним движением лезвия горло. Юноша уже хотел было рассмеяться, как реинкарнатор, неожиданно схватив молодого человека за запястье, дернул его вперёд, а затем так же резко — назад. Зрачки Кэйла сузились. Тот еле сдержал себя, чтобы не вскрикнуть, только тихо зашипел от острой пылающей боли, не отрывая глаз от исцарапанной в кровь конечности без единого живого места на светлой коже. "Вывихнута?" — с шоком для себя осознал главнокомандующий. Уж слишком хорошо он знал это ощущение ещё с времён, когда его именем было Ким Рок Су. В Корее вывихи были настолько обыденным делом, что даже серьёзной травмой Ким Рок Су это назвать не мог. Довольно быстро он научился самостоятельно вправлять себе кости, после чего вставал, брал в руки оружие и шел дальше выполнять задание. Разумеется, сейчас у Кэйла не было такой уж необходимости в навыке вправления собственных костей. Будь то крошечная царапина или смертельная рана, с этим прекрасно справлялась древняя сила восстановления. Но это, конечно, не отменяло паршивых ощущений при получении травмы, увы. [Кэйл!] — раздался вдруг обеспокоенный голос Обжоры в голове юноши. — [В этот раз Живучести Сердца понадобится больше обычного времени на твоё восстановление!] "Что? Это ещё почему?!" Теперь-то молодой человек действительно был сбит с толку. И самое паршивое, так это то, что задать вопрос древним силам в присутствии Белой Звезды не представлялось возможным. С трудом перевёв взгляд красновато-карих глаз на реинкарнатора, Кэйл смог увидеть чужую улыбку, от которой по коже бежал мороз, и совершенно спокойные на первый взгляд глаза. "Точно псих..." — прозвучала мысль в опустевшем сознании юноши, когда Барроу, склонив голову на бок, притянул повреждённую им же руку пленника к себе: — Что такое? Неужели больно? Молодой человек сдержался, чтобы не заскулить. Он давно успел отвыкнуть от такого рода боли. И, будь ощущения менее острыми и неприятными, главнокомандующий уже бы выдернул свою руку из лап Барроу, но не сейчас. Пока Кэйл с действиями не торопился. Поступки Барроу предсказать было сложно, собственно, как и поведение любого сумасшедшего в принципе. Конечно, приравнивать ублюдка в белом к другим умалишенным тоже было идеей так себе. Но, по крайней мере, все они время от времени теряли контроль над собой. И эти моменты могут быть поразительно опасными. Не удивительно, что и Кэйла это напрягало. "Блять, ну почему именно со мной всё время творится подобная хрень?" — про себя ругался юноша. Глаза Белой Звезды, на первый взгляд холодные и безразличные, блестели. За последние несколько недель Кэйл всей душой успел возненавидеть этот блеклый блеск. У человека вроде Барроу, которому приходилось держать себя в руках тысячу лет ради собственного плана, эти искры во взгляде проскакивали редко, да и заметить их у такого актёра со стажем — та ещё задачка. Но если сравнивать, то у того же Клопе Секки похожие сверкали едва ли не при каждом взгляде. О, причём так ярко, что тот бы уже вполне и ослепнуть мог. Оба эти безумца смотрели на Кэйла не так, как люди смотрят на человека, и пускай из этого можно было извлечь немало пользы, всё же порой напрягало. Наблюдая за пленником, реинкарнатор вздохнул, легко качая головой. Кэйл же почувствовал, как хватка на его конечности ослабла, пусть и не исчезла окончательно, когда Белая Звезда добавил уже тише и спокойнее, будто успокаивая испугавшегося тени на стене ребёнка. — Ты слабее, чем ты думаешь. "Аж тошно..." Молодой человек нахмурился, на пробу осторожно потянув конечность в свою сторону, как оказалось, зря. Новая вспышка боли, точно электрический ток, прошлась по всей руке. — Ну-ну, — реинкарнатор взял поврежденное запястье Кэйла в обе руки, аккуратно поглаживая пальцами. Будто и не он вовсе во внезапном приступе гнева причинил пленнику боль. — Позволишь? Барроу не нуждался в чужом ответе, так что и дожидаться его не стал. Всего за мгновение руку юноши обволокло чёрное облако, что, вращаясь вокруг конечности молодого человека, постепенно уменьшалось в размерах, превращаясь в тесное кольцо на запястье, а позже и вовсе исчезнув, словно дым от курильницы. Непонимание на один миг таки проявилось на лице Кэйла, когда тот смотрел на свою руку. Реинкарнатор её всё ещё не отпустил, но бывший главнокомандующий всё-таки несколько раз сжал и расжал пальцы на пробу, а затем повертел кистью в разные стороны. "Это... только что была чёрная магия?" Древние силы молчали, вероятно, ожидая возможности побеседовать с юношей тет-а-тет. И впервые за столько времени Кэйл пожалел, что не услышал их внезапных комментариев, ибо сознание требовало хоть каких-либо ответов немедленно. Могла ли чёрная магия исцелять? Возможно. Но разве это исцеление не должно было относиться только к существам, использующим мёртвую ману? Хотя, возможно, это и не чёрная магия была, но тогда что? — Не нужно испытывать моё терпение, — вздохнул Барроу, не отрывая глаз от запястья Хенитьюза, будто оценивал свою работу. — Я... — Ты знаешь, что я не шучу, — перебил Белую Звезду Кэйл, снова напрасно попытавшись вернуть себе свою руку. Ублюдок в белой маске же держал крепко, несмотря на то, что взгляд серьёзных глаз таки перевёл на пленника. — Потому-то и вылечил сразу, не так ли, Звезда? — Хех... Поражаешь ты меня: готов вытерпеть боль от смерти, лишь бы не чувствовать ушибов и вывихов от моей руки. Кому же, как не тебе, знать, какой беспощадной бывает смерть? Даже придумать, что ответить, времени не хватило. "Блядь!" Белая Звезда не торопился дать внятный ответ, хотя в нём никто особо и не нуждался. Вместо этого, ох, тело юноши словно молния поразила, едва не заставив вздрогнуть, когда реинкарнатор, слегка улыбнувшись, поднёс кисть Кэйла к себе, мягко касаясь запястья губами в мимолётном поцелуе. О чёрт, Хенитьюз был готов поклясться, что стал в один момент бледнее мела. И тот взгляд, который встретил юношу, как только Барроу наконец выпустил конечность пленника из своей хватки... Кэйл бы так и не решился продолжить дышать, если бы не голоса не менее шокированных древних сил: [Кэйл? Кэйл!] [Ахуеть..] [Эй, старый булыжник! Ребёнку плохо, сделай что-нибудь!] Медленно забрав свою конечность из лап реинкарнатора, Кэйл осмотрел ту со всех сторон, после таки спросив: — Что это было? — молодой человек вскинул бровь, переведя внимание на Барроу. — Это ведь не чёрная магия? Без атрибута тьмы я бы уже был отравлен. Белая Звезда кивнул на чужую догадку, да вот только пояснять не спешил. — Терпение, — реинкарнатор поднялся на ноги, уже направившись к выходу из помещения. — Возможно, когда-нибудь мне всё же представится возможность тебе рассказать, Кэйл. — Звезда. — М? — Вина мне всё же принеси. Незаметно для бывшего главнокомандующего, Барроу вздохнул, едва ли не закатив светло-карие глаза: — Хорошо. Стоило двери закрыться, а замку громко щелкнуть, как юноша тут же достал из магического кармана плеть ветров, сразу же предупреждая элементалей: — Никому ни слова. Конечно, все из присутствующих элементалей сразу поняли, что имел ввиду хозяин артефакта момент нанесения травмы и всё, что случилось после. И спорить с тем, естественно, никто не собирался. Существа синхронно закивали, а мягкие порывы теплого ветра даже убрали с лица Кэйла пряди волос и укутали его напряженные плечи, точно невесомое одеяло. Ни элементали, ни древние силы не стали задавать глупых вопросов вроде "Ты в порядке?" или "Как ты?", но даже если бы кто-то такую фразу и озвучил, наверняка бы остался проигнорированным. И нет, даже не из-за банального нежелания юноши обсуждать этот абсурд, просто... "Сука..." Молодой человек готов был повырывать собственные алые пряди, так сильно он вцепился в свои волосы, свалившись в кровать и утыкаясь лицом в подушку. "Чёрт... Чёрт... Чёрт!" — не прекращал повторять про себя молодой человек, как будто бы это поможет. Ещё тогда... Ещё в тот момент, когда Барроу поцеловал его руку, юноше уже стало не по себе. Нет. Виной тому явно был не простой шок. Очередной приступ? Сейчас? Обычно же это случалось только по ночам, так почему же... — Ха... Хах... Молодой человек сцепил зубы, сквозь боль пытаясь набрать воздуха в легкие. Он не заметил, что забыл спрятать плеть. Нет, чёрт возьми, он всё ещё до побелевших костяшек сжимал в одной руке её рукоять, запутавшуюся в алых прядях, и даже подумать не мог о том, чтобы отбросить её куда подальше, когда сознание, словно бритвой по стеклу, резанул голос одного из элементалей, что только-только вернулся в одиночную камеру юноши. [Кэйл!] — Тише... [Н-но Кэйл! Там..!] — Пожалуйста. [Послу-!] — Гх! Заткнись! Рад-ди бога!.. Молодой человек в самом деле не понимал, почему элементаль продолжал пытаться что-то донести, да и ни одного слова четко разобрать не мог. Этот голос звучал лишь как ужасно раздражающий белый шум, а не связная речь. Элементаль испуганно зойкнул, однако тут же заткнулся после того, как в него полетела подушка. Он знал, нет, оба знали, что это никоим образом бы даже не задело сегодняшнего информатора. Возможно, это громкий хлопок подушки, прилетевший в стену, заставил всё вокруг притихнуть, а может то, что юноша, потеряв своё хрупкое равновесие, свалился с той несчастной кровати, неистово дрожа.