Партнеры Перна

      С наступлением вечера Лассат выглянул из-под войлочного навеса и, прищурив глаза, осмотрел раскинувшиеся вокруг красноватые барханы Айгенской пустыни – одного из самых малоизученных мест на всем Северном континенте. Даже самые торопливые караванщики редко направляли свои повозки вглубь этой бесплодной земли, способной пропечь насквозь драконью шкуру, а остальным перинитам нечего было искать в этом царстве песка, пыли и камней…       Гхм, м-да. Поправочка: остальным нормальным перинитам. Но человека, всю жизнь работающего в Колледже и за нищенскую зарплату готового продолжать изучение жизненного цикла песчаных червей, уже едва ли можно назвать нормальным?..        – Цици, ты где? – впрочем, если бы Лассата интересовало чужое мнение, он бы всю жизнь провел в родном холде, разводя скакунов и не зная ничего о мире, лежащем дальше известных пастбищ. – Цици! Вылезай, лентяйка, времени осталось не так много!        – Ци-ци, – недовольно циркнуло откуда-то сверху, после чего из-под многослойной крыши выглянула зеленая огненная ящерица, чьи круглые глаза раздраженно светились красным и оранжевым. – Ци-ци-цик!        – Да-да, будем отдыхать, когда станет совсем холодно, – Лассат примирительно почесал малышке чувствительные надбровья, надеясь, что переменчивое настроение файра не позволит ей дуться слишком долго. И действительно, после пары минут наглаживаний фасеточные глаза начали стремительно голубеть, после чего Цици спустилась на плечо своего друга и примирительно потерлась лбом о его шею: ладно уж, прощен!        – Сегодня нужно поймать как минимум трех, – убедившись, что к зеленой вернулось ее обычное благодушное настроение, Лассат осторожно повернул ее головку и пристально посмотрел в блестящие глаза, сосредоточив мысли на понятиях «три» и образах сегментированных существ, шустро пробирающихся сквозь песок. – Три червя, ты меня поняла?        – Цик! – за недостаточно высокое мнение о потрясающих умственных способностях его замечательной ящерки Лассата чувствительно ущипнули за ухо, после чего Цици, расправив полупрозрачные крылья, взвилась в воздух и начала кружить над барханами. Как она при этом умудрялась чувствовать скрытных существ, находящихся как минимум в нескольких футах ниже – маститый исследователь пернской фауны так и не разобрался, но не раз и не два благодарил свою удачу за то, что пару Оборотов назад та послала ему в руки «бросовое» яйцо зеленого файра, которое один из студентов притащил в качестве «наглядного пособия».       К счастью, Лассат вовремя заметил, что пятнистая скорлупа пока еще не повреждена, после чего провел подопечным дополнительный урок по биоэтике, а само яйцо все хотел вернуть обратно на пляж… но – закрутился, и в конечном итоге посреди ночи был разбужен громким треском и пронзительным криком новорожденного птенца. Малышка вылупилась совсем крохой – от носа до хвоста чуть побольше пальца, и хотя она жадно расправилась с кусочком вареного фарша из вчерашнего пирога, крупный ползун, внезапно свалившийся с потолка, напугал ее до полусмерти, после чего Лассату едва удалось схватить файра прежде, чем он бесследно исчез в Промежутке.       Следующие три семидневки исследователь до сих пор вспоминал с ужасом – и без того по уши заваленный работой, он был вынужден каждые три часа кормить свою питомицу, и поварихи в Колледже не уставали прыскать со смеху, глядя как суровый на вид мужчина, скрючившись мало не вдвое, терпеливо кормит птенца, то и дело хватающего его за пальцы. Благодарение предкам, как и все дети, Цици росла быстро, и однажды сама присоединилась к стайке других ручных файров, чтобы отправиться на охоту в море, а Лассат облегченно выдохнул… и вернулся к обычной работе, больше про ящерку особо не вспоминая.       Как и все зеленые файры, Цици не была особенно привязана к хозяину и много времени проводила в одиночестве, – однако она никогда не забывала человека, некогда протянувшего ей кусочек фарша. Поэтому когда полмесяца назад Лассат уныло вернулся в свой лагерь, разочарованный целым днем бесплодных поисков, над его головой внезапно возникла крылатая тень и уронила в подставленные руки вяло извивающегося червя!       После этого дело сразу пошло на лад: хотя черви отказывали ползать в предложенном им садке, погибая через несколько часов неволи, благодаря своей маленькой помощнице Лассат не испытывал недостатка в научном материале и ударными темпами продвигался в работе, уже исписав убористым почерком половину журнала. И пусть коллеги из Колледжа хоть до следующего Конца Оборота язвят, что он зазря переводит бумагу, изучая образ жизни тварей, до которых не было дела даже терзаемым Нитями предкам – сам Лассат считал, что бесполезных знаний на свете не бывает, и однажды, в необозримом будущем, кто-нибудь юный и пытливый умом обязательно поднимет Архивы, чтобы прочитать «Об образе жизни червей Айгенской пустыни», за авторством…        – Цици! Ну не на голову же!