Мальчик сидит на чемодане и болтает ножками смотря по сторонам на маму с папой. Они кричали, но сейчас молчат. Такая тишина могла бы напугать, но мальчишка привык к ней. Она даже его успокаивает.
— Малыш, ты собрал все вещи? — спросила женщина ребенка.
— Да, но я не хочу уезжать, тут мои друзья, — грустно произнес мальчик.
Ему всего 8 лет, он едва закончил 1 класс, как его уже переводят в другую школу. В другой город.
— Я тебя умоляю, ну какие друзья, Антон? Ты с ними всего год, а с новыми будешь 10 лет! — воскликнул мужчина.
— Да, а еще в Москве мы будем жить в более благополучном районе, — улыбнулась мама.
— И папу не будут бить? — с надеждой спросил маленький Антон.
— Не будут, — с паузой произнес Андрей.
Мальчишка захлопал в ладоши и убежал в комнату.
— Тош, ты куда убежал? Мы скоро выезжаем! — крикнула женщина вслед сыну.
Мальчишка достал из-под кровати мишку, он спрятал его потому что в школе ему пришлось поклясться, что не будет играть в игрушки, а будет учиться.
— Все теперь будет хорошо, все проблемы уйдут, папа не будет прятать пакетики, а мама не будет плакать и кричать, даже дядя полицейский не будет ломать мои игрушки в поиске этих же пакетиков, — на одном дыхании малыш шептал все хорошие новости своей игрушке.
В комнату зашла женщина:
— Надо ехать, малыш, — добро сказала она.
— Я просто мишку забыл, я готов, — и мальчик опять убежал.
Маленькому Тоше хотелось, чтобы жизнь наладилась, хоть он и прожил в Воронеже всего 8 лет, но этого хватило чтобы оставить негативные воспоминания. Он надеялся, что переехав в Москву, вроде как в столицу, жизнь наладится и все будет хорошо, но как говорится, бывших наркоманов не бывает. Вот его отец тоже не бывший.
— Я дома! — крикнул пятиклассник.
— Я же тебе сказала, чтоб ты отстал от него, но ты продолжаешь! А что потом? Придут проверять детскую? Ты про Антона подумал? Он еще ребенок! — кричала мама.
— Он уже взрослый, должен понимать, что бывает наркота и что я ее продаю, а значит, должен понимать и все риски, сейчас он уже не будет боятся этих «дяденек», как он говорил, — оправдывался отец.
Антон забежал в свою комнату и достал из нижнего ящика, под горой бумаг мишку. Сев на кровать он стал шептать:
— Это не правильно! Они обещали, что все будет нормально! Они же, они же, ну обещали! — слезы покатились сами собой, пока школьник шептал, — Они говорили, все будет хорошо, они не могли соврать! Это не правильно! Так не должно быть, они меня любят, не обманывают! — мальчишка швырнул мишку в шкаф напротив, а сам поджал колени и тихо заплакал.
Надежды рушились одна за другой. Крики родителей были чаще и громче, папу избивали, даже вламывались в дом. В эти моменты Антон был в школе, но а если нет, то он просто залазил в шкаф и молился, он не умел, поэтому просто просил всех кого возможно, чтобы его не нашли и ему ничего не сделали. В 7 классе он уже не вмещался в шкаф и было глупо прятаться, он еще с 6 понял, что это небезопасно и просто выходил прогуляться и покурить. А потом. Развод. Это произошло. Крики, звуки разбивающейся посуды и тишина. Та самая оглушающая тишина. Раньше она успокаивала маленького Антона, но теперь это было как что-то личное. Его тишина, под нее он не успокаивался, он начинал вспоминать крики, не было отвлекающих звуков. Крики заменили их. Помощь одноклассниц не помогала, он резал и резал. Руки было небезопасно, поэтому он резал голени.
На левой много шрамов, а на правой свежие порезы, Антон сидит в ванной и обливает ногу перекисью, затем заматывает бинтом, обычно он этого не делает, но в этот раз тишина была слишком тихой, а крики в голове слишком громкие. Крови было много. Много было и мыслей о психологе. Да-да это 8 класс. Новый психолог. Красивые руки. Стильные очки и закатанные по локти рукава рубашки. Он красивый. Но не для Антона.
Я же не гей какой-то, у него просто симпатичная внешность, за ним наверно девчонки бегают, а у него жена.
Антон сдает экзамены, переходит в 10 класс. Он уже смирился. Да, он гей. Конечно были надежды, что это все пройдет, но с каждым годом эта мания становилась лишь сильнее.
Ну, что, Антон? Какую будем резать сегодня? Считалочка? А давай.
Антон резал себя, уже больше из привычки, но в моменте он переносится в прошлое. Крики.
Раз, два, три…
Кровь полилась изнутри,
Четыре, пять и шесть…
Ничего не хочу есть,
Семь, восемь, девять…
Будешь громко блеять,
Не моли ты о пощаде,
Что ты видишь в этом взгляде?
Кровь ни кровь, это все любовь.
Да, Антон написал стих страдая по Арсению, давольно мило, если не считать того, что он в этот момент резался и весь лист с этим стихом в крови, потому что Антон вытирал рукой кровь, что бы та не попала на ковер.
Да, жизнь с переездом явно не стала лучше. Мама пьет, винит во всем Антона и считает, что у сына кровь отца и он ее тоже бросит.
***
— Арсений Сергеевич, я вас так люблю, ну почему вы меня нет? Почему вы такой красивый? Почему у меня нет в жизни проблем? Я бы сходил к вам на прием, — шептал Шастун выводя полоски канцелярским ножом. Он часто что-то говорит, когда режется, чтобы не слышать тишину. Но на счет того, нет ли у него проблем я бы поспорил, — посмотрите до чего вы меня доводите, я режусь из-за вас, ну и потому что мне скучно, мне лень делать уроки, а еще потому что вы обо мне заботитесь, мне приятно, — максимально спокойно говорил Шастун.
Но острый кончик решил, что парень слишком спокойный, поэтому полоснув по старым, но еще не успевшим до конца зажить, порезам, кровь хлынула не жалея.
— Сссс… — зашипел школьник, — ну капец, меня жизнь не щадит, еще и Дима гей, ну вообще сюрприз от жизни.
Парень провел рукой по голени стирая кровь.
— Серьезно? Ну остановись же, — Антон продолжал свои ничтожные попытки стереть кровь, но она лишь размазывалась по коже, — блеск!
Дома мама, так что не вариант идти в ванную, может что-то заподозрить.
Юноша прижал красную от крови руку к не менее красному участку кожи.
Дверь в комнату открылась.
— Ты меня заебываешь, мне пишет Надежда ваша и говорит, что у тебя по истории все плохо, ну ты уроки то делай хоть, — сказала мама и тут же ушла.
— Хорошо, — крикнул он вслед.
Убрав руку с ноги, он увидел, что кровь стала выходить медленно, по капелькам. Тогда Антон сел за стол и достал историю.
Хотя бы ее сделать надо.
Спустя 30 минут мини эссе, скатанное с интернета, но заменено другими словами, было готово. Правда в тетради было пару красных отпечатков, но это было не заметно. Почти. Кровь уже не шла.
Близилось к вечеру и Антон решил сходить в душ, заодно и кровь смоет.
***
— Арсений, Арсений, я тебя люблю-ю, — шепотом пропел Антон и лег спать.
Да, спокойной ночи, Тош.
