Наследники. Пораженные тьмой

      В огромной тёмной комнате, стены и пол которой были сложены из грубого серого камня, не было ничего, кроме старинного зеркала в тяжёлой резной раме с когтистыми лапами-подставками. Луна мертвенно-бледным светом освещала лишь часть помещения сквозь узкое окно под самым потолком. Она была единственным источником света. И этот свет делал и без того неуютную, холодную комнату ещё более зловещей.       Зеркало в человеческий рост тоже ни коим образом не привлекало к себе. От одного взгляда на него становилось как-то по-особенному скверно. Приближаться к нему совсем не хотелось, но в нём было что-то. Что-то такое, что неумолимо влекло к его гладкой безучастной поверхности отражающего стекла. И тот, кто сам не понимал, как вдруг оказался здесь, никак не мог сопротивляться зеркальному зову.       Ноги сами вели к безжизненной отражающей глади. Но стоило приблизиться настолько и под таким углом, что в ней тотчас должен был появиться зеркальный двойник, как тут же стало ясно, что в этой отнюдь не простой комнате стояло отнюдь не простое зеркало.       Вместо отразившегося двойника зеркальную гладь вдруг заволокло тьмой. Чёрный туман стелился по поверхности стекла с той стороны, так и норовя вырваться наружу. Вот сейчас… Совсем скоро… Ещё пару секунд, и зеркало даст трещину, а тёмная, зловещая комната навсегда погрузится во мрак.       Но нет, туман стелился по зеркалу, заволакивая его своими дымчатыми щупальцами, но наружу выбираться не спешил. Когда он заполнил собой всё пространство, движение в зеркале остановилось. Однако длилось это всего лишь мгновение. А потом в самой глубине, там, где сгусток тьмы был непрогляднее всего, снова почудилось медленное движение, будто тот, кто собирался вот-вот предстать из темноты, делал это лениво и неохотно. Или наоборот, собирался ворваться к зрителю с помпой — зловеще и непредсказуемо, заставляя привлеченную к зеркалу жертву испытывать страх от неизвестности, перерастающий в ужас.       И если это действительно было так, то жертва чувствовала, что нечто, проявляющееся из тьмы, пока нигде в своих действиях не ошиблось. Зеркало манило, тьма завораживала, сердце в груди стучало как бешеное, и вместе с тем руки дрожали от страха. И оторваться от происходящего где-то там, в самом сердце черноты, никак не представлялось возможным.       Наконец, во тьме начал проявляться силуэт. Он плавно вылепливался из густого чёрного тумана. Его очертания становились всё чётче и совсем не походили на человеческие. Он стремительно приближался, и вскоре можно было уже различить его горящие жёлтым пламенем злобные глаза с узкими вертикальными зрачками, мощную пасть, оскаленную рядами острых, как бритвы, клыков, увенчанную загнутыми рогами уродливую голову, длинную чешуйчатую шею и мощные когтистые лапы. Его длинный драконий хвост нещадно и остервенело лупил себя по покатым, сияющим огнём бокам. Он подошёл к стеклу так близко, что когтистые деревянные лапы, поддерживающие зеркало, стали словно продолжением его собственного тела.       — Вот мы и снова встретились, — проревел он голосом, от которого разогретая адреналином кровь в миг стала холодна, как лёд. — И что ты скажешь мне теперь? Бьюсь об заклад, ты всё ещё надеешься, что твой так называемый «папочка» со своим пресловутым Зодиаком придёт к тебе на помощь.       Фигура перед зеркалом не шевельнулась. Зритель, застывший перед развернувшейся на его глазах ужасной картиной, был ещё не в том состоянии, чтобы мыслить ясно, и уж тем более не в том состоянии, чтобы отвечать на поставленные вопросы. Только что прямо перед ним начал оживать его самый ужасный кошмар. И с каждой секундой он казался всё ощутимее. Которую ночь этот ужас всё явственнее выбирался из подсознания и становился всё более реальным.       Так и не дождавшись ответа, дракон приблизил чешуйчатую голову к зеркалу и вдруг двинулся дальше, не встретив на своем пути абсолютно никакой преграды. Сердце в груди наблюдавшего застучало ещё быстрее. Ещё немного и оно готово было выпрыгнуть вон, проломив собой грудную клетку. Предательская дрожь в руках кратно усилилась. Дракон медленно выходил из зеркала сантиметр за сантиметром, и Тимофей Зверев никак не мог этому сопротивляться.       Это чудище, его собственный родной отец, с недавних пор возымело над своим отпрыском какую-то странно непреодолимую и очень сильную магическую связь. Его чешуйчатое тело, гигантские перепончатые крылья и гибкий мощный хвост обвивали Тимофея всё более плотным кольцом. Медальон на его груди слабо трепыхнулся. В воздухе запахло озоном и даже появилась неясная голографическая тень четырёхметрового полоза, сотканного из жёлтых молний. Но один ленивый взмах чешуйчатого хвоста — и голографической тени как ни бывало. А вместо этого воздух наполнился леденящим душу торжественным рёвом, напоминающим дьявольский хохот.       — Нет, сынок, эти фокусы теперь для меня не больше чем пшик, — хохотал Огненный Змей. — Совсем скоро твоя душа станет моей.       Его клыкастая пасть передвинулась к самому уху юноши, и Змей зашептал:       — Я займу твоё место и уничтожу в твоей жизни всё, что только было и есть тебе дорого. Ты поплатишься за то, что вы сделали со мной. Я вернусь ещё более могущественным и отправлю весь этот мир к праотцам. И всё это я сделаю твоими руками. И всё это будет на твоей совести. Взгляни-ка.       Змей коснулся когтистой лапой щеки Тимофея. Юноша почувствовал, как по спине то ли от страха, то ли от омерзения потекли ледяные мурашки, но не в силах был даже пошевелиться. Он понял это давно, когда ещё несколько месяцев назад Огненный Змей впервые завладел его разумом во сне. Тимофей хотел проснуться, но не мог даже сделать лишний вдох без позволения этого монстра. И сейчас ему пришлось повиноваться и повернуть голову к зеркалу, на которое указывала когтистая лапа.       Там было его собственное отражение с горящими змеиными глазами. Его тело начало меняться. Какой-то краткий миг — и по ту сторону зеркала уже появилась точная копия дракона, который сейчас обвивал Тимофея. Он резко развернул перепончатые крылья, разметав их в сторону, мощным толчком поднялся над землёй. Взмахами исполинских крыльев поднимая себя всё выше, он попутно уничтожал разворачивающийся перед ним мир бесконечным пламенем, изрыгаемом из собственной пасти. А вокруг… Вокруг него метались нетопыри, злыдни, мавки и прочая нечисть, которая с визгливым хохотом помогала Тимофею уничтожать родной мир, признав в нём нового хозяина.       Тимофей с криком подскочил на кровати, его сердце яростно билось в груди. Юноша тяжело дышал и всё никак не мог успокоиться. Волосы взмокли от холодного пота. Кошмары в последнее время становилось всё более реальными, и он ничего с этим не мог поделать.       Тимофей свесил ноги с кровати, немного посидел, уперев руки в колени и спрятав лицо в ладони, а затем резко встал и подошёл к окну. Недолго думая он распахнул его настежь, не боясь разбудить Лизу. В Клыково, в отличие от Санкт-Эринбурга, всегда было слишком тихо ночью. Казалось, что с наступлением темноты и без того небольшой городок становился ещё меньше и засыпал беспробудным сном до тех пор, пока ночь не уступала своё место дню. Тимофею нравилось в Клыково, и по окончанию учёбы он частенько приезжал в отцовский особняк, когда у него выдавалась пара выходных подряд. С этим местом было связано многое, и они с Лизой, хоть уже и жили почти год в Санкт-Эринбурге, всякий раз с радостью сюда возвращались. Не успел Тимофей подумать о Лизе, как вдруг на его плечо мягко легла рука. Юноша, не разворачиваясь, дёрнул уголками губ, чувствуя, как это невесомое прикосновение возвращает ему спокойствие.       — Снова кошмары? — прозвучал тихий голос.       Тимофей кивнул и снова помрачнел.       — Сегодня ещё более реальный, чем был в прошлый раз.       Сказав это, юноша бросил тоскливый взгляд на освещённую круглыми, прячущимися в траве фонарями дорожку. И вдруг нахмурился.       — И он всё ещё не закончился, — глухо проговорил он.       Сад отцовского особняка всегда был хорошо освещен, но таких фонарей в нём никогда не было. Их предлагала поставить Елена около месяца назад, когда они вместе приехали на выходные к отцу. Однако после этого она больше не приезжала в Клыково. Должна была приехать в субботу, перед тем, как они с Тимофеем очередной раз поругались из-за Никиты. Но похоже, Тимофей уже не увидит её до своего отъезда. И вчера, перед тем как уснуть, он с тоской подумал, что нужно бы помириться поскорее с сестрой. Но сейчас…       Резко развернувшись, Тимофей понял, что в комнате находится один. Более того, всё, что её наполняло, тоже куда-то исчезло. Вместо этого появилось то же жуткое громадное зеркало на когтистых лапах.       Тимофей ощутил, как по венам на его руках забегали огненные искры, температура тела резко увеличилась. Парень с ужасом осознал, что начался процесс трансформации, и он не в силах его контролировать. Вот только на этот раз трансформация оказалась несколько иной. Вместо белой с золотистыми вкраплениями шерсти его тело принялось покрываться жёсткой змеиной чешуёй. Обнаженный по пояс, Тимофей почувствовал резкую боль в области лопаток, а спустя несколько минут за его спиной распахнулись два гигантских кожистых крыла. И после этого парень окончательно понял, что потерял контроль не только над трансформацией, но и над собственным телом. Ноги снова понесли его к зеркалу и остановились лишь тогда, когда до зеркальной глади остались считаные сантиметры.       Тимофей увидел отражение, но с трудом узнал в нём себя. Его взгляд ещё никогда не был настолько злобным, выражение лица никогда не было столь пугающим и холодным. Парень крепко зажмурился. Он пытался тряхнуть головой, освободиться от засевшего в ней сорняка, так глубоко уже пустившего свои корни, но время явно было упущено. Сорняк укрепился и теперь, разрастаясь, отравлял всё, до чего уже успел дотянуться, и ещё отравит в скором времени то, до чего пока его яд не добрался. А между тем, рокочущий, рычащий голос вновь зашептал парню в самое ухо.       — Ты только посмотри на неё. Как же она прекрасна.       Тимофей снова распахнул глаза, теперь рядом с его отражением, спиной к зеркалу, стояла высокая стройная фигура, её длинные светлые волосы крупными волнами спускались до самой талии. Она потянулась к двойнику Тимофея и положила руки на его оголённые плечи. В тот самый момент, когда это произошло в отражении, Тимофей почувствовал нежное прикосновение холодных ладоней к собственным плечам и вздрогнул от неожиданности.       — Да не бойся ты так, — захохотал монстр в его голове. — Она не посмеет сделать тебе ничего плохого. Наоборот, одно твоё слово — и она сделает тебе очень приятно.       Прохладные ладони скользнули по оголённым плечам Тимофея, лёгкой тенью пробежались по рельефному животу, остановились на его талии и нежно обвили её. Тимофей с нарастающим ужасом всё сильнее ощущал незримые прикосновения таинственной незнакомки, видя, как то же самое она проделывает с зеркальным двойником. В какой-то момент он вдруг почувствовал нечто знакомое в этих прикосновениях, словно зажглась яркая лампочка тактильной памяти. Но Тимофей не мог понять кто и когда мог также его обнимать. На ум приходила только Лиза, но девушка в зеркале явно была не ей.       Белокурая незнакомка слегка повернула голову и прижалась щекой к его груди, снова подарив Тимофею ощущение прикосновения прохладной кожи к его разгоряченной. Уголок губ, который теперь был виден, дёрнулся вверх, и на щеке появилась аккуратная ямочка.       И Тим внезапно всё понял. Секунду спустя он осознал, что снова может двигаться, ориентируясь на зеркальное отражение, он схватил девушку за плечи и, осторожно оттолкнув от себя, развернул её лицом к зеркалу. Это было невозможно! Но это было так! Прямо перед ним стояла Елена. Её волосы теперь были белоснежными, но это абсолютно точно была она. Отражение Елены секунду смотрело на него удивленным взглядом, а затем улыбнулось и прильнуло спиной к его груди.       Тимофей снова почувствовал как его руки, против воли, пришли в движение, в точности повторяя действия зеркального двойника. Его отражение обвило руками талию девушки и крепче прижало её тело к себе. Теперь Тимофей чувствовал прохладу кожи всем телом. Его сердце застучало сильнее. В голове снова раздался ледяной хохот.       — Принцесса хранителей огня… Она великолепна, — нашёптывал ему Огненный Змей. — Ты только посмотри на неё. Я ведь чувствую, как разогналось твоё сердце. Оно стучит так сильно не из-за страха, но потому, что ты не хочешь сам себе признаться — когда-то давно ты, на самом деле, хотел ответить на её поцелуй. И злишься сейчас на себя, потому что этого не сделал.       Рука зеркального двойника заскользила по телу девушки вверх, Елена прикрыла глаза, доверительно откинув голову на плечо Тимофея в тот самый момент, когда его рука остановилась на её шее.       — Ты ведь этого хочешь, не так ли? — продолжал шептать монстр. — Её губы такие манящие. Не ври, что никогда не представлял, как бы всё сложилось, ответь ты на её поцелуй. Я вижу это в твоей голове. Ведь это я контролирую твои мысли. Ты хотел её себе, но испугался.       Зеркальный двойник крепче обхватил шею девушки и потянулся к её губам. Но оригинал сопротивлялся. Тимофей, собрав остатки сил, отшатнулся от зеркала, и в зазеркалье Елена вдруг осталась одна. Теперь у неё снова были тёмные волосы, а выражение лица говорило о крайней степени растерянности, которое постепенно сменялось испугом. Она оглядывалась по сторонам и не понимала, где находится и как вообще сюда попала.       — Что ж, — пророкотал злобно голос на ухо Тимофею. — В случае, если ты не хочешь её себе, девчонку незачем оставлять в живых. А какой бы славный союз получился. Её способности могли бы кратно усилить твои собственные.       Тимофей почувствовал, как нечто незримое вырывается наружу. Тёмный силуэт с неясными очертаниями прошёл сквозь парня и кинулся прямо к зеркалу. Как и в прошлый раз, оно не стало для него помехой. В зазеркалье силуэт принял более чёткое очертание, и Тимофей даже успел различить в нём самого себя с горящими змеиными глазами, прежде чем оно схватило перепуганную Елену и всадило ей прямо в сердце сияющий клинок.       — Нет! — воскликнул Тимофей и кинулся следом за монстром.       Но зеркало не позволило ему продолжить путь. Оно оставалось безучастным и тогда, когда Тимофей забился сильнее, видя как его двойник откинул от себя тело девушки с расширенными от удивления глазами. Елена будто так и не поняла, что именно с ней произошло. И теперь она лежала на полу, уставившись в пустоту застывшим взглядом. Её тело не подавало никаких признаков жизни. Было видно — она больше не дышала.       — Нет! — воскликнул Тимофей, он забился ещё яростнее, разбивая руки в кровь о холодную поверхность, но зеркало не поддавалось.       Его отражение снова разразилось ледяным смехом, а затем отвернулось и направилось к выходу из комнаты. И в тот момент, когда Тимофей остался один на один с телом сводной сестры, отделенным от него лишь тонкой стеклянной перегородкой, к нему пришло осознание. Осознание того, что, на самом деле, в Зазеркалье находится он.       Тимофей резко обернулся. Зеркальный коридор тянулся и тянулся вдаль, бесконечно множа его двойников. Он медленно вытянул руку, подался вперёд и коснулся своими пальцами кончиков пальцев зеркального двойника. Зеркала, установленные друг против друга... Именно они и создали этот бесконечный коридор. Справа и слева от него было всё то же самое. Зеркальные коридоры расходились во всех возможных направлениях. Сверху и снизу — одно и то же — темный бесконечный коридор и множество двойников Тимофея, смотрящих теперь хмурым, немигающим взглядом на свой оригинал. Даже с той стороны, где лежала Елена, теперь было то же самое.       «Зеркальная ловушка» — промелькнула мысль в голове парня. Она перемежалась с ледяным хохотом, раздающимся со всех сторон. И отголоски этого хохота всё ещё звучали в ушах Тимофея после того, как он дёрнулся и открыл глаза.       Юноша снова оказался в их с Лизой комнате отцовского особняка.       — Это сон. Всего лишь сон, — пробормотал он, стараясь уверить в этом себя самого. — Просто сон... Сон... Просто сон.       На лбу выступили крупные капли холодного пота, в ушах стоял леденящий душу дьявольский хохот. Тимофей резко сел и затряс головой. В комнате он оказался один. Наверняка Лиза уже спустилась на завтрак. Она всегда вставала слишком рано, даже по сравнению с ним. Отголоски кошмарного сна ещё витали в воздухе, но теперь были словно далёким воспоминанием, которое вот-вот должно было стереться из памяти. Но неясная тревога, засевшая в его груди, заставила Тимофея рывком вскочить на ноги. Он схватился за свой телефон, но тот почему-то оказался выключен. Видимо, разрядился.       — Нужно срочно найти мобильник и позвонить Елене, — пробормотал себе под нос Тимофей.       Лихорадочно оглядываясь по сторонам, он на автомате влез в джинсы, прихватил с собой футболку и размашистым шагом вышел из комнаты, чуть не сбив пробегающую мимо спальни домработницу — Вику.       Вика громко охнула от неожиданности и отскочила от подальше от Тимофея.       — Прости, пожалуйста, — затараторил он. — У тебя телефон с собой? Мне нужно срочно связаться с Еленой.       — Телефон есть, — кивнула Вика. — Но думаю тебе будет проще сбегать на кухню и поговорить с ней лично.       — Что? — удивился Тимофей. — Она здесь?       — Да, приехала пару минут назад, сказала, что у неё очень важный разговор к Егору Андреевичу.       — Елена! — донеся до Тимофея голос приёмного отца с первого этажа. — Рад тебя видеть, милая!       — Папочка! — отозвалась Елена.       И Тимофей вдруг почувствовал, как часть тяжёлого груза в одночасье падает с его плеч. Он выдохнул. Значит, с его сестрой всё в порядке.       Парень опрометью бросился вниз и успел увидеть, как Елена крепко обняла отца за шею и чмокнула его в щеку, а затем они, продолжая обниматься, направились на кухню.

***

      Тёмно-бордовые, почти чёрные, лепестки цветка слегка трепыхнулись на слабом ветерке. Его огненная середина прямо на глазах чернела, после чего снова принимала свой рыжий оттенок. Так повторялось несколько раз. Каждый раз в сердцевине-коробочке цветка появлялись разные символы, но в какой-то момент они начали повторяться снова, затем ещё раз и ещё раз. Складывалось ощущение, что сердцевина смертельно опасного цветка была неким проектором, который безостановочно крутил один и тот же зацикленный фильм. Когда же символы пошли по кругу очередной раз, цветок ярко полыхнул огненной вспышкой. Эта вспышка и заставила Елену проснуться.       Девушка резко распахнула глаза, её сердце в груди заколотилось так быстро, будто она только что пробежала несколько километров. Елена тут же схватила свой дневник и перечитала последнюю запись. Она была гораздо короче остальных. Всего три предложения.       «Я выяснила, что на осколках плазма крови и «Паутина дьявола». Из архива донорского центра ничего не пропало, улик нет. Я согласилась пойти на свидание с Никитой, завтра в семь вечера.»       Елена облегчённо выдохнула. Этот сон был не вполне обычным, но на кошмар совсем не походил. Однако какой-то осадок после него всё-таки остался. К тому же Елена различила символы, не все — только часть. Но она готова была поклясться, что это были знаки зодиака. Какие именно сейчас уже сказать она не могла. Сон стирался из её головы тем быстрее, чем больше деталей она старалась припомнить. Но совершенно точно она помнила лишь один символ. Символ самого загадочного, тринадцатого знака зодиака. Змееносца.       Девушка провела рукой по лицу, второй нащупала на прикроватной тумбочке телефон и подтянула его к глазам. Часы показывали всего пять утра, но Елена подозревала, что уснуть ей теперь уже вряд ли удастся. Да к тому же чувствовала она себя на удивление отдохнувшей и бодрой. Недолго думая она поднялась с кровати и пошла в ванную. Именно там, когда она пыталась согреться под горячими струями воды, ей и пришла в голову замечательная идея.       Елена наскоро высушила волосы, решив сегодня оставить их просто распущенными, нанесла на лицо лёгкий неброский макияж и облачилась в чёрные джинсы, теплый светлый свитер крупной вязки и кожаную куртку. Вызвала такси и, пока его ожидала, соорудила себе нехитрый бутерброд из того, что удалось найти в холодильнике. Заморачиваться по поводу еды Елена не стала, знала — в отцовском особняке её голодной точно не оставят.       Час спустя белый автомобиль с яркими жёлто-чёрными шашками уже въезжал в уютный маленький городок со зловещим названием «Клыково». Вот так Елена и оказалась на отцовской кухне уже к тому моменту, когда Тимофей проснулся.       — Не знал, что ты сегодня приедешь, — проговорил Егор. — У тебя что-то случилось?       Елена возмущённо фыркнула и присела за стол напротив отца, спиной ко входу.       Тимофей, пока никем не замеченный, остановился в дверном проёме. Он испытывал странные чувства. Облегчение от того, что с сестрой всё в порядке, и вместе с тем ему было слегка неуютно от того, что они с Еленой в последний раз расстались не очень дружелюбно. Было и ещё одно непонятное и неприятное чувство. И засело оно в груди из-за того, что во сне Тимофея Огненный Змей убил Елену — лишь отчасти. Больше всего его беспокоило то, что слова, прозвучавшие из уст Змея о Елене, были в большинстве своём… правдой.       Даже начав встречаться с Лизой, он нет-нет да и задумывался, как бы сложились отношения с Еленой, если бы он не испугался тогда и ответил на её поцелуй. Однозначно он любил свою младшую сводную сестру, но так ли, как нужно было для того, чтобы стать парой? Скорее всего нет.       Пока Тимофей разбирался в своих чувствах, заговорила Елена:       — Я что не могу приехать к любимому папе без причины? — возмутилась она.       — Можешь, конечно, — усмехнулся Егор. — Только в последнее время почти не балуешь меня своими визитами без причины.       Елена хмыкнула.       — Попробуй застать тебя на месте.       Егор тяжело вздохнул.       — Это правда. В последнее время совсем аврал. И на работе, и в Зодиаке.       — Как это знакомо, — отозвалась Елена.       Но Егор ободряюще улыбнулся дочери.       — Однако сегодня ты здесь, и я очень этому рад. Останешься на все выходные? Вон Тим с Лизой тоже приехали вчера, — Егор кивнул головой за спину Елены.       Девушка резко развернулась и тут же встретилась взглядом с растерявшимся братом. Она знала этот его взгляд. Похоже, он только что вынырнул из омута своих мыслей и теперь не понимал чего от него хотят. Но тряхнув головой, он улыбнулся Елене.       — Привет, — поздоровался Тимофей.       Елена же с улыбкой кивнула в ответ и развернулась к отцу. Ни к чему Звереву-старшему знать, что между его детьми снова пробежала чёрная кошка.       — Не могу, папуль. В Санкт-Эринбурге остались неразрешенные дела и неотвеченные вопросы. Придется вернуться туда после обеда.       Елена дёрнула уголком губ, вспомнив о предстоящем свидании с Никитой. Всё же она больше не могла себе врать. Ей действительно этого хотелось. Хотелось по-настоящему, а не только из-за того, что она уже дала обещание. Ей было ужасно интересно. Она видела Никиту разным: весёлым, серьёзным, дружелюбным, смелым, беззащитным, смертельно опасным. И совсем не могла представить, каким он будет во время свидания. Но поток её приятных мыслей прервал отцовский голос. Если он даже о чём-то и догадывался, то виду не подавал.       — Так, значит, — хитро прищурившись, спросил Егор, — сегодня ты всё-таки по делу?       Елена виновато улыбнулась.       — Ну ладно, на этот раз, ты меня всё-таки поймал, — призналась Елена и тут же добавила. — Но я всё равно тебя очень люблю.       — Выкладывай уже, Лиса Патрикеевна, — засмеялся Егор.       Тимофей, заинтересованный происходящим, прошёл в кухню и тоже присел за стол. А Елена достала из чёрного шипастого рюкзака изображение цветка «Око дьявола», которое показывала в «Авангарде» на вечернем совещании и протянула его отцу.       — Ты знаешь что это, пап?       Егор взял в руки изображение и секунду спустя бросил удивленный и встревоженный взгляд на дочь.       — Откуда у тебя эта мерзость?       — Значит ты тоже в курсе что это, — заключила Елена.       — Я не слышал об этом уже двадцать лет или около того, — потрясённо проговорил Егор. — Только не говори, что это снова вернулось в нашу страну.       — Не скажу, — вздохнула Елена. — Но проблема от этого не решится. Кажется, новое дело «Авангарда» вплотную связано с «Паутиной дьявола». И ещё с чем-то необъяснимым.       — Чёрт, — выдохнул Егор. — Видимо мне придется сегодня вернуться в Санкт-Эринбург и наведаться к Панкрату в Департамент. Думаю, он не откажется от помощи Зодиака в этом деле.       — Похоже, всё гораздо серьезнее, чем я себе представляла, — растерянно отозвалась Елена.       — Может быть тогда и меня в курс введёте? — подал голос Тимофей, молчавший всё это время.       Елена бросила на отца вопросительный взгляд. Егор кивнул.       — Я бы и сам не отказался послушать всю историю от начала до конца, — проговорил он.       И Елена, сделав глубокий вдох, рассказала отцу и сводному брату всё, что ей удалось выяснить по недавнему событию. Её рассказ длился около получаса, и с каждым словом лицо Зверева-старшего становилось всё мрачнее и мрачнее.       — А потом Никита сказал, что ему кажется, будто он видел такой цветок. Где именно он точно вспомнить не может. Говорит, что это было в том или позапрошлом году. Да и вообще он не уверен, что это был именно этот цветок. Но уверяет, что очень похожий. Вот я и решила спросить у тебя. Вы же наверняка сталкивались с этой «Паутиной» в Зодиаке. Вдруг кто-то из этого «Теневого клана», о котором говорил Владимир Михайлович, и вам дорогу переходил.       Егор долго молчал после того, как Елена закончила рассказ. Видно было, что мысли, посетившие его, не самые приятные. Тимофей тоже сидел тихо, хоть и выглядел донельзя удивлённым. Но всё же терпеливо ждал, когда отец заговорит.       — Вообще-то, когда я почти двадцать лет назад вступил в Королевский Зодиак, дело о «Паутине дьявола» уже постепенно сходило на нет. Скорпион тогда ещё не допускал меня до таких серьезных происшествий. Но я кое-что помню и могу разузнать больше, когда наведаюсь в наш архив и пообщаюсь со знающими людьми.       — Отлично! — обрадовалась Елена. — Я знала, что могу на тебя рассчитывать, папуль!       Но как только эти слова сорвались с языка девушки, Егор так посмотрел на дочь, что тут же стало понятно — испытанные радость и душевный подъем чересчур преждевременные.       — Значит так, — заговорил Егор, голос его звучал спокойно, но вместе с тем так сурово, что девушке в ту же секунду стало понятно — спорить с отцом будет бесполезно, — если я узнаю, Елена, что ты лезешь в это дело, сделаю всё, чтобы Павел Васильевич не только из «Авангарда» тебя уволил, но и вообще перекрыл тебе доступ к Департаменту. Ты всё поняла?       — Но, папа, это же моя работа, — всё же попыталась возразить Елена.       — Твоя работа — осматривать место преступления, собирать улики и исследовать их в лаборатории. Всем остальным у вас занимаются следователи.       — Но это нечестно!       — Елена, — голос Егора звучал теперь гораздо тише и всё также спокойно, но было в этом спокойствии что-то чертовски угрожающее, — ты меня слышала?       Елена потупила взгляд.       — Да, пап, — тихо ответила она.       — А услышала? — тем же тоном спросил Егор.       — Да, — ещё тише ответила Елена.       — Очень на это надеюсь. Ты меня знаешь, Елена. Слов на ветер я бросать не люблю. — С этими словами Егор поднялся на ноги и двинулся к выходу. — Я сам отвезу тебя в Санкт-Эринбург после обеда, — бросил он на ходу.       В этот момент в кухне появилась горничная Вика. И удивлённо взглянула на Зверева-старшего.       — Егор Андреевич, а вы завтракать не будете?       — Накорми моих детей, пожалуйста, — натянуто улыбнулся он ей. — Я поем позже, появились срочные дела.       Вика кивнула и тут же направилась к холодильнику. Притихшие Тимофей и Елена проводили её молчаливыми взглядами.       — Па, а где Лиза? — вдруг подал голос Тимофей.       — С Алёной в музее. Там на следующей неделе открывается новая выставка. Алена чуть свет пошла туда, а Лиза вызвалась помочь.       С этими словами Зверев-старший вышел в коридор, а в кухне снова установились тишина и напряжение. В полнейшем молчании Вика принялась жарить оладьи, а Тимофей и Елена, чувствуя неловкость, продолжали сидеть рядом друг с другом и молчать. В конце концов, Елене это надоело, и она поднялась на ноги.       — Пойду помою руки, — бросила она и тоже покинула кухню.       Тимофей посидел ещё пару минут, затем тоже поднялся на ноги и направился в ближайшую ванную комнату. Там он и застал Елену. Она действительно мыла руки. Тимофей нерешительно замер в дверях, не зная с чего начать разговор.       — Ну чего тебе? — спросила Елена и посмотрела на брата через зеркало.       — Я хотел с тобой поговорить, — нерешительно начал Тим.       — Опять будешь извиняться?       — Говоришь так, как будто я только и делаю, что извиняюсь.       — Ты прав, извиняешься ты крайне редко. — Елена выключила воду и встряхнула руки, а затем повернулась к брату лицом. — Честно говоря, Тимофей, я уже устала гадать, на какое твоё настроение нарвусь при следующей нашей встрече. Твои эмоциональные перепады в последнее время стали слишком частыми, и это уже начинает раздражать.       Уже по тому, как Елена к нему обратилась, назвав полным именем, Тимофей понял, что она всё ещё на него злится. И понимал, что злиться было за что. Он действительно в последнюю их встречу перегнул палку. Но парень не мог ничего с собой поделать. Кошмарные сны, участившиеся в последнее время, всё больше выводили его из себя. Он почти ничего из них не помнил, но осадок, который они после себя оставляли, лишал его душевного равновесия.       — Я понимаю, Елена. У тебя есть полное право на меня злиться. В прошлый раз я действительно повёл себя как какой-то псих.       — Почему «как»? — хмыкнула девушка. — В последнее время ты действительно превратился в какого-то психа. Ты психовал, когда я уходила в Зерцалию. Я перестала ходить туда. Ты начал психовать из-за того, что на Землю стал приходить Алекс. Когда же он перестал сюда приходить, ты начал психовать из-за того, что Никита оказывает мне знаки внимания. А теперь психуешь из-за того, что я ничего не имею против. Это ненормально, Тим! Я живой человек и имею право на личную жизнь!       — Знаю-знаю, — поспешно кивнул Тимофей. — Я был не прав, всё это время я действительно вёл себя по-свински. Но, Елена… Я не понимаю, что со мной происходит. В последнее время я чувствую такую злость. Всё время. А ещё сны, которые начали мне снится недавно, они ещё сильнее выводят меня из себя. И мне… мне… — Тимофей глубоко вдохнул, — мне очень страшно от этого.       Елена стояла молча несколько секунд после того, как Тимофей закончил свой монолог. Её взгляд слегка смягчился, она подступила ближе к брату и положила руки ему на плечи. «Точь-в-точь, как во сне» — появилась у него непрошеная мысль.       — Тим, ты же знаешь, я всегда готова тебя выслушать и помочь всем, чем только смогу. Если тебя что-то тревожит, просто расскажи мне об этом, и мы вместе придумаем, как из этого выпутаться. Всегда ведь так было. Когда мы вместе решали проблемы, было ведь не так тяжело, помнишь?       Тимофей снова вздохнул и потупил взгляд. Елена коснулась его подбородка кончиками пальцев и подняла голову брата, заставив посмотреть ей в глаза.       — Расскажи мне, что тебя тревожит? Чего ты боишься?       Тимофей некоторое время молча смотрел в глаза сестре, словно пытался в них что-то прочесть. А затем взял её за руку, бросил быстрый взгляд на зеркало и вздрогнул. Елена резко обернулась, но не увидела ничего особенного.       — Ты чего? — удивилась она       — Пошли отсюда, — попросил Тимофей.       — Куда?       — Куда угодно, — тряхнул он головой. — Просто прогуляемся.       Елена не стала спорить с братом.       — Дай мне только куртку взять, — проговорила она.       Через несколько минут брат с сестрой, предупредив горничную Вику, что вернутся через полчаса-час, вышли из особняка Зверевых и, не сговариваясь, направились в сторону леса, выискивая глазами протоптанную тропинку к развалинам психиатрической клиники «Геликон». В прошлом Елена с Тимофеем частенько искали для своих душевных бесед места поукромнее, такие, где их точно никто не подслушает и никто им не помешает. Поэтому Елена, поняв, чего хочет от неё Тимофей, совсем не удивилась их маршруту. К тому же, после того, как Огненный Змей был заточён, а легенда о Свиной голове получила рациональное объяснение, эти леса перестали казаться такими уж зловещими и, пожалуй, даже стали довольно уютными.       Ковёр из опавших сосновых и еловых колючек плотно стелился по земле и мягко пружинил под ногами. Где-то вдалеке раздавалось красивое пение неизвестных птиц. Пахло хвоей. По мере углубления в чащу посторонние звуки становились всё тише, а без них лес ощущался ещё уютнее. Ничего не отвлекало от единения с природой.       Наконец, углубившись достаточно далеко в лес, Тимофей сошёл с тропинки и присел на поваленное бревно. Елена примостилась рядом. Они помолчали ещё какое-то время. Елена терпеливо ждала, видя как Тимофей собирается с мыслями. В конце концов парень глубоко вздохнул и заговорил.       — После того, что произошло почти год назад в Новом Ингершаме меня не отпускает странное чувство. Не знаю даже как объяснить. Какая-то тревога, что ли?       Тимофей так выразительно посмотрел на сестру, что она мигом поняла, о чём он говорит. Ведь в прошлом, когда между ними была достаточно сильная эмоциональная связь, она не раз видела этот взгляд.       — Будто ещё ничего не произошло, но ты уже начал переживать? — тихо уточнила Елена.       Тимофей яростно закивал.       — Да! Да, очень на то похоже. И это ощущение тревоги не оставляет меня уже долгое время. Мне даже начали сниться кошмары. И в последнее время они снятся мне всё чаще.       Елена похолодела.       — Что именно тебе снится? — шёпотом спросила она.       — Я это плохо помню, — качнул головой Тимофей. — Но у меня стойкое ощущение приближающейся беды. И мне от этого не по себе. Я чувствую себя загнанным в тупик, будто перед моим носом уже захлопнулась ловушка, но я пока не хочу в это верить.       Елена взяла брата за руку и крепко её сжала.       — На чём основаны твои страхи, Тим? Чего ты боишься?       — Если бы я только знал.       — Подумай хорошенько, — настаивала на своём Елена. — Что тебя тревожит настолько сильно, что ты не можешь об этом не думать, не можешь никак это отпустить?       Тимофей долго молчал, а затем в его глазах на долю секунды промелькнул ужас от осознания происходящего.       — Раньше я об этом почему-то не думал, но в последнее время… Не знаю, Елена…       Девушка видела, как брат с трудом подбирает слова, словно ему действительно было страшно признаться вслух в том, что он только что осознал мысленно. Елена ободряюще сжала руку Тимофея.       — В то время, когда я думал, что совсем скоро Огненный Змей вырвется из заточения и подчинит меня себе, я дико этого боялся, — тихо проговорил он.       — Я это помню, — почти неслышно выдохнула Елена. — Но почему ты сейчас об этом вспомнил?       — Потому что меня не покидает чувство, что я всё больше превращаюсь в него, — скороговоркой проговорил Тимофей. — Во всяком случае, такое ощущение у меня остается после кошмаров.       Елена тихо охнула и прижала ладонь к губам. Взгляд Тима расфокусировался. Он был здесь с Еленой, но мысли его между тем были далеко. Брат с сестрой посидели молча какое-то время.       — Может быть, тебе лучше поговорить с папой? — осторожно предложила она. — Быть может это, конечно, просто сны, навеянные тем, что нам пришлось пережить в Новом Ингершаме. Ну знаешь, как посттравматический синдром. А может и в самом деле предупреждение.       Но Тимофей упрямо качнул головой. Он быстро вынырнул из своих мыслей. Его взгляд снова прояснился, и по губам юноши скользнула тень улыбки.       — Поговорить с отцом я всегда успею. Не хочу добавлять ему проблем, он сейчас и так почти дома не бывает. К тому же это ведь всего лишь сны. Ведь Огненный Змей не мог вырваться из заточения и в самом деле подчинить меня себе. В прошлый раз ему понадобилось убить тех, кто наложил заклятия. Сейчас же такого не происходит. Не мог он выбраться, ты и сама это знаешь.       Елена поджала губы. Она понимала, что метания Тимофея и впрямь похожи на метания загнанного в угол зверя. Он сам себя пытался уверить в том, что его худший кошмар не может произойти в реальной жизни. И сейчас было лучше его в этом поддержать. Даже несмотря на то, что откуда-то эти сны всё же взялись.       — Ты прав, — кивнула Елена, погладив брата по руке и опустив на его плечо голову. — Ты прав. Конечно, он не мог этого сделать. В этот раз его сдерживают более сильные заклятия. Папа не один раз об этом говорил. К тому же с нами уже столько плохого случилось, что вполне нормально иногда чувствовать то, что чувствуешь ты.       Елена поймала себя на мысли, что она и себя пыталась отчасти в этом уверить. Однако это дело всё же не стоило пускать на самотёк. С отцом точно поговорить нужно. Вот только найти бы для этого благоприятный момент.       — Слушай, давай поговорим о чем-нибудь другом? — немного раздражённо предложил Тим.       — Конечно, — легко согласилась Елена. — Я слышала, вы с Лизой на следующей неделе отправляетесь в Новый Ингершам? Заступаете на дежурство там?       — Ага, — кивнул Тимофей, вздохнув с облегчением. — Пора уже сменить Бельцева с Поветрулей. Сдам в понедельник последний зачёт, и сразу же отправимся.       — Передавай привет Галине, если встретите её, — улыбнулась Елена. — Мы с ней не виделись уже целую вечность, нужно будет как-нибудь тоже выбраться туда, — и, немного подумав, Елена добавила уже не так уверенно. — Как только разберусь со всей этой чертовщиной.       Тимофей насмешливо фыркнул. Уж ему-то прекрасно было известно, как долго можно было разбираться с чертовщиной, творящейся в Санкт-Эринбурге. Елена понимающе улыбнулась и вдруг серьёзно произнесла:       — Тима, пожалуйста, будь осторожен.       Вместо ответа Тимофей притянул к себе сестру и крепко её обнял. Елена, не раздумывая, ответила на его объятия, уткнувшись носом в шею сводного брата. Прикосновение её прохладной кожи, вызвали у юноши целый табун приятных мурашек. А в следующий момент Тимофей вдруг почувствовал, как его сердце против воли пропустило удар и забилось гораздо чаще.       — Как всегда, — выдохнул он, пытаясь отогнать от себя это непрошеное чувство.

***

      Егор Зверев увидел через окно своего кабинета, как Елена с Тимофеем вышли из особняка и направились в сторону леса. Его губы тронула лёгкая улыбка. Они с самого детства были практически неразлучными. Только несколько лет назад их отношения почему-то расстроились и со временем продолжали портиться. Особенно плохими они стали чуть больше года назад. У Елены тогда был очень сложный период, а потом и вовсе всё пошло наперекосяк.       Егору, как отцу, приятно было видеть, что они смогли с этим справиться и вновь пытаются наладить свои отношения. Он ещё какое-то время смотрел детям вслед, после чего отвернулся и набрал на телефоне выученный наизусть номер. Улыбка тут же исчезла с его лица, когда он вспомнил о том, с кем и о чём хотел поговорить.       — Привет, Егор, — прозвучало на том конце провода сразу же после первого гудка. — Какими судьбами?       — Нам нужно встретиться, — без обиняков сказал Егор.       — Что случилось? — тут же напрягся его собеседник.       — Мне нужна консультация по очень серьёзному вопросу. Кажется, я именно от тебя впервые услышал о «Теневом клане» и их дьявольской «Паутине»?       На том конце провода судорожно вздохнули.       — Почему ты вдруг об этом вспомнил?       — Не хочу делать поспешных выводов. Но кажется, она снова появилась в Санкт-Эринрбурге. И в этот раз Елене может грозить куда большая опасность.       Послышался ещё один судорожный вдох, после этого незримый собеседник надолго замолчал.       — Это не телефонный разговор, — наконец прозвучал ответ.       — Разумеется, поэтому я и хочу встретиться, — хмуро заметил Егор. — Ведь ты меня так и не посвятила во все тонкости этого дела, заверив, что здесь, на Земле, под защитой Королевского Зодиака, Елене ничего не угрожает. Но теперь ты обязана мне рассказать всё, ничего не утаивая. Потому что только так я смогу спасти свою дочь. Говори, куда мне подъехать, Ангелина.