***
В общем, утром Себастиан встал не в самом хорошем настроении. В квартире было тихо — значит, мать куда-то ушла. На кухне Себастиана ждал завтрак — великолепные сырники с клубникой, но аппетита не было абсолютно. Мужчина сварил себе кофе и начал пить его просто чёрным, как любила Констанца. Девчонка была уже с утра в саду, срезая тюльпаны нескольких цветов: жёлтые, красные и фиолетовые. Смотря на такой небольшой букет, она вспомнила о Себастиане, который на протяжении долгих дней присылал ей букеты цветов на дом. На даче не было ваз, а были только банки, которую девушка напомнила прохладной водой, ставя туда цветы, и поставила её на столик в беседке. Лилита хлопотала на кухне, готовя завтрак, а Флореа сидела на улице, ожидая маму. Девчонке было интересно: что сейчас делает Себастиан? Приходил ли он к ней домой? — Вот и завтрак, — проговорила Лилита, держа тарелку с блинами, а в другой был пышной омлет с томатами и зеленью. — Поможешь мне принести кофе и сладости? — Конечно, — ответила Констанца, вставая с кресла, идя в сторону дома, чтобы забрать сладости и кружки под кофе. — Тебе не нравится здесь, Констанца? — спросила Лилита, заходя следом за девушкой в дом. — Если хочешь, то мы можем уехать вечером. — Нет, что ты? — начала девушка, смотря на женщину. — Не надо никуда уезжать. Всё хорошо. Просто у меня странное чувство вины. — За то, что ты не сказала ему, что уезжаешь? — поинтересовалась Лилита, взяв готовый кофе в чайнике, выходя на улицу. — Это моя вина, что я тебя сюда потащила с самого утра. — Не говори так, — попросила Флореа, заходя в беседку. — Просто меня посещают слишком много мыслей насчёт Себастиана. — Хочешь поделиться этим? — спросила Лилита, разлив горячего кофе по кружкам. — Я с удовольствием выслушаю тебя. — А вдруг, то, что я уехала — сыграло ему на руку? Или, он подумал, что я сбежала от него и теперь будет искать себе другую, — ответила девчонка, присев в кресло, обхватив двумя руками дымящую кружку. — Я же не могу знать, что у него в голове. — Я помню в молодости тоже уехала, но на пару месяцев, не сказав ничего своему другу, который был в меня влюблён, — начала Лилита. — Я знала, что он был влюблён в меня. А он был таким красавцем, что я только после уезда начала задумываться, что потеряю его, что сейчас его облепят девушки, — она сделала небольшую паузу, отпивая кофе. — Раньше не было телефонов, чтобы написать сообщение и предупредить, а идти на почту и отправлять сообщение — слишком тяжело в то время. Поэтому он не слышал от меня ничего. А когда я приехала обратно домой, то он пришёл ко мне, и как оказалось, он приходил к моему дому каждый день в надежде увидеть меня, — женщина поставила кружку на стол, беря блинчик и складывая его трубочкой. — И он всё время ждал меня, так ещё и признался в любви. — А другие девушки не пытались переманить его? — спросила Констанца, отломив кусочек омлета. — Пытались конечно же, — дала ответ Лилита, улыбаясь. — Но ему никто не нужен был кроме меня. Он отпирался от них. — А что случилось потом? — с интересом спросила Флореа. — А потом я сглупила и встретила твоего отца, — немного грустнее ответила женщина. — Если бы я тогда знала, что он убежит, то ни за что бы не стала жить с ним. — Сейчас, как мне кажется, всё иначе. И мы живем не в том веке, где все друг друга ждали бы. Сейчас есть уйму всего в интернете, где можно найти себе девушку или парня, даже на одну ночь, — ответила Констанца, положив кусочек горячего омлета в рот. — А мужчины нынче похотливые козлы. — Я думаю, что не все, — проговорила Лилита. — Есть же хорошие. — Но этих хороших затмевают эти козлы, — ответила девчонка, отломив ещё кусок омлета. Ещё один день впустую. Себастиан сидел на скамейке напротив подъезда Констанцы и чего-то ждал. Раньше он и вообразить не мог, что будет вот так торчать под чьими-то окнами, сходя с ума от тоски и ожидания. Себастиан был здесь уже около двух часов — и за всё это время не увидел ни Конти, ни Лилиту. Уставая гипнотизировать входную дверь, он переводил глаза на окна на третьем этаже, ожидая, что чья-то рука отдернет штору, или откроет форточку — хоть какой-то знак, что в квартире кто-то есть, но напрасно. Поднявшись на ноги и абсолютно ни на что не надеясь, он подошёл к металлической двери, которая очень вовремя запиликала и открылась, и вошёл в подъезд. Поднявшись на нужный этаж, он мрачно посмотрел на светлую деревянную дверь; он знал на ней каждый узор, каждую завитушку из лёгкого цветочного орнамента. Интересно, кто его придумал? Наверное, мать Конти. Она же художница. Подойдя к двери почти вплотную, Себастиан снова прислушался и снова ничего не услышал. Прислонившись к двери лбом, Себастиан утопил кнопку звонка и закрыл глаза, думая. «Конти, открой… Пожалуйста, будь дома, умоляю…», — он повторял это из раза в раз. Тишина. Горечь и обида вскипели в крови Себастиана, разъедая его изнутри, словно кислота, и он еле удержался от того, чтобы не стукнуть по двери кулаком. Будь у него действительно рука, как в кино, только щепки бы во все стороны брызнули. Мать разливала по чашкам ароматный, только что заваренный чай, посреди стола стояло блюдо с горячими плациндами — с яблоками, с сыром, с мясом. Запах стоял умопомрачительный, но у Себастиана не было аппетита, и он сел за стол, только чтобы не обидеть мать. Джорджета видела, что он из-за чего-то не в духе и не решалась спросить в чём дело напрямую. Она как могла старалась развлечь его разговором. Себастиан, с головой уйдя в свои мысли, вроде что-то даже отвечал ей, но сути беседы не улавливал. «Где же ты, Конти? Почему не даёшь о себе знать?», — Стэн снова мысленно задавал себе вопросы. У желанья — тысяча возможностей, у нежелания — тысяча причин. — Она на так и не нашлась, сынок? — спросила Джорджета. Вопрос матери подействовал на Себастиана, словно ледяной душ. На момент у него возникло чувство, что она прочитала его мысли, и он изумлённо вскинул на неё округлившиеся глаза, спрашивая: — Кто? — Ты говорил, что какая-то важная вещь пропала. Из-за этого ты без настроения? — снова спросила женщина. — А… Д-да… Да, из-за этого, — отозвался Себастиан, чувствуя, как его щеки и уши заливает предательская краснота. Именно по этому признаку, когда он был ребёнком, Джорджета всегда угадывала, что он что-то скрывает. Он нахмурился и отпил чай из чашки, едва ли чувствуя вкус, и взял с тарелки плюшку, начисто забыв, что перед ним уже лежат две нетронутых. Джорджета внимательно посмотрела на сына, снова увидев его тринадцатилетним — колючим, пытающимся быть самостоятельным и взрослым, впервые решающим какие-то свои проблемы. Но спрашивать она ничего не стала. Он ведь действительно уже вырос. Так быстро. Лилита вечером решила побыть в огороде, пополоть грядки, а Констанца всё ещё сидела беседке. Небо резко заволокли тучи и яркое солнце скрылось. Флореа сразу же вспомнила тот самый день, когда они с Себастианом попали под дождь. У неё в телефоне кроме их детского снимка нет фотографии. Хотя всё и так осталось в её памяти. В голове у девушки возникла мысль: а понравилось бы здесь Себастиану? Дождь начался так же резко и быстро, как в тот день. Лилита едва успела забежать под крышу беседки, присаживаясь на скамейку. — Констанца, а ты побудешь здесь завтра один день без меня? — спросила женщина, смотря на дочь. — Мне нужно в ту церковь, которую мы расписываем. Что-то их там не устраивает. — Мне остаться здесь на ночь? — переспросила Флореа, хлопая глазками. — Нет, если ты против, то поехали со мной, — ответила Лилита. — Я просто подумала, что тебе захочется побыть здесь ещё, чтобы отдохнуть. — Нет-нет, всё в порядке, мам, — дала ответ Констанца, кивнув головой. — Я побуду. Я как раз хотела помочь тебе с огородом. А-то без дела сижу тут. — Ну если всё хорошо, милая, то оставайся, — проговорила она, тепло улыбаясь дочери. — Продуктов ещё хватит на неделю. — Но я же здесь не на неделю, — сказала девушка. — Мне на работу через пару дней возвращаться. — Я знаю, — на лице Лилиты появилась тёплая улыбка. — Это я к слову.***
— Себастиан, всё хорошо? — голос Риты был сухим и настороженным. — Да, конечно… Почему ты спрашиваешь? — Себастиан устало опустился на постель, а потом и вовсе растянулся во весь рост. — У тебя голос… — начала Левиева. — Что, опять недостаточно грустный? — хмыкнул Себастиан, перебив Риту. — Наоборот! — рявкнула Рита, мгновенно потеряв терпение. — Давай созвонимся по видеосвязи. Я хочу на тебя посмотреть. — Хорошо, давай, — Себастиан иронично поднял брови. — Надеюсь, получится, у тебя… — У меня всё работает, это в твоей Румынии вечно как в деревне: то одно не работает, то другое отключилось, — съязвила Рита, и Себастиан нахмурился. Не дожидаясь его ответа, она сбросила звонок и тут же набрала ему по видеосвязи. Вздохнув, Себастиан принял звонок и, сделав как можно более спокойное, даже добродушное лицо, посмотрел на экран телефона. Несколько мгновений связь барахлила, и ему была видна только чёлка Риты и её глаз. — Себастиан, ты меня слышишь? — спросила девушка. — Да, — отозвался он, убрав с лица волосы. — О, а теперь и вижу, — добавил он, когда эфир перестал сбоить. Рита смотрела на Себастиана, чуть нахмурив накрашенные брови и недовольно оттопырив нижнюю губу. — А почему ты небритый? — наконец спросила она, придирчиво рассматривая его. Себастиан хмыкнул. — Ну, единственная девушка, для которой мне хочется выглядеть по-человечески, сейчас не со мной, а на остальных мне наплевать, — чистосердечно ответил Себастиан, и Рита мгновенно расплылась в широкой улыбке, сразу же отвечая ему: — Ой, Себастиан… Какой ты романтичный! Скучаешь по мне? Себастиан закрыл глаза, думая о Конти, кивнул, и его губы дрогнули. Сегодня он снова ходил к ней домой, и снова безрезультатно. — Себастиан, мне тоже хочется к тебе. И как можно скорее, — проговорила Маргарита, надув губки. Себастиан открыл глаза, взглянул на Риту и вздохнул. Ему так и хотелось спросить: зачем тебе розовые волосы? С настоящими тебе намного лучше. Но в слух мужчина произнёс совсем другое: — Жду не дождусь, Ко… кошечка. Очень жду, — он буквально выдавил эти слова из себя, но Рита, по-прежнему сияющая улыбкой, осталась очень довольна. — Я рада, что увидела тебя. Давай теперь всегда так созваниваться? — спросила она, улыбаясь ему ещё шире. — Эм-м… Хорошая идея, — отозвался Себастиан, мгновенно покрывшись испариной. — Если только Раду не будет рядом. А то увидит тебя, влюбится… — Себастиан Стэн, — Рита радостно рассмеялась. — Ты что, ревнуешь? — А как же, конечно, — Стэн тоже хмыкнул. Господи, ну что за бред? — Ладно, милый, мне пора, — Рита послала ему воздушный поцелуй, и он ответил ей тем же, поскольку был не в состоянии придумать сейчас что-то другое. — Тогда увидимся, да? — Да, — ответил мужчина, улыбнувшись ей. — Я побежала. Люблю тебя, — сладко проговорила Маргарита. — А я тебя, — снова ответил мужчина. Звонок прервался, и искаженное изображение Риты ещё несколько секунд висело на экране. Красные губы, блестящее от блёсток лицо. Она тщательно скрывала, что у неё есть веснушки, а Констанца нет. — Сынок, ты дома? — донёсся голос матери от входной двери. — Да, мам, иду, — ответил он, выходя из комнаты. Перехватив у Джорджеты сумки, он снова разворчался. — Почему не позвонила опять, мам? Я бы помог. — Мне помог Раду, до самого дома довез. Хороший он парень, в общем-то, — ответила женщина. Себастиан хихикнул — он вспомнил, как Раду признался, что в детстве был влюблён в Джорджету. — Да, хороший, — он прочистил горло, пытаясь скрыть смех, но не сумел. — Как быстро вы выросли, — снова вздохнула мать, убирая в холодильник молоко и масло. — Хотя он и не изменился почти — такой же смуглый и худой. Себастиан вдруг почему-то вспомнил, как ему попался снимок Раду среди тех, что он оцифровывал для матери. — Мам… — медленно начал он, сам ещё не до конца сформулировав свою мысль. — Помнишь те фотографии? — Да, а что? — Джорджета поверх очков придирчиво читала этикетку на новой пачке чая. — Сушёная земляника. Ну надо же. Помню, а что? Стараясь, чтобы голос звучал правдиво, Себастиан небрежно пожал плечами. Да здравствует актёрское мастерство. — Да я отложил некоторые из них, чтобы рассмотреть получше, а потом забыл положить обратно. Так по-дурацки вышло. Нашёл, хотел вернуть… А у них никто не открывает, — серьёзно проговорил Стэн. — Значит, дома нет никого, — рассеянно ответила Джорджета, снова опуская глаза на пачку чая. — Да понятно, — с лёгким нетерпением отозвался Себастиан. — У тебя же есть её номер? Позвони ей, спроси, когда она или Констанца будет дома. — Себастиан, всё хорошо? — Джорджета удивлённо посмотрела на сына — он едва ли не подпрыгивал от волнения. — Да. Просто всё-таки это дорогие Лилите вещи, — ответил мужчина. — Я хотел бы вернуть их и извиниться. Позвони ей, пожалуйста. — Себастиан, правда же, это же просто фотографии… — проговорила Джорджета. — Мам, пожалуйста, — попросил мужчина. Несколько мгновений Джорджета смотрела на своего огромного сына — такого высокого, красивого, на его брови домиком, на чуть закушенную нижнюю губу — и сдалась, говоря: — Хорошо, вечером позвоню. — Мам, давай сейчас. Я к Раду пойду, и занесу их, всё равно по пути, чтобы не бегать несколько раз. Только не говори ей про фото, я сам. — Господи, вот всегда ты так, Себастиан. Если что-то приспичило — землю и небо перевернешь, а там хоть трава не расти. Где мой телефон? — она стала крутиться из стороны в сторону. Себастиан опустился на стул, весь превратившись в слух. — Здравствуй, Лилита… Да, всё хорошо, спасибо. Да, понимаешь, есть неплохая подработка, если у тебя есть время. А, вон оно что. Тогда конечно, конечно… О, там хорошо у вас. В Мангаре вообще очень красиво. Как Конти, в порядке? Передавай ей привет. Да, спасибо. До встречи, — Джорджета взглянула на сына своим фирменным «учительским» взглядом. — На даче они, дня три как уехали. — А, хорошо… Понятно, — ответил Себастиан самым будничным тоном, хотя внутри него всё так и трепетало. Джорджета занялась приготовлением обеда — судя по всему, ризотто с морепродуктами — а Себастиан, ощущая небывалый душевный подъём, вышел на лоджию. «На даче, значит», — подумал он. «Может быть, потому и не даёт о себе знать, что там интернет еле тянет?». Может она подумала, что он не будет скучать по ней, или что её послание затеряется среди остальных. Да и чего греха таить — Себастиан редко заходил сейчас в социальные сети. Редко можно было прочитать что-то действительно интересное, как, например, профиль того ветеринара с птицами. Большей частью это были либо признания в любви, либо истерики по поводу того, что он не отвечает, либо просто «Баки навечно» со звёздочкой. Себастиан ругал себя за то, что смалодушничал и не выпросил у Конти её номер. Тогда бы он не сходил с ума всё это время. Но зато теперь он хотя бы знал, где она, знал, что с ней всё в порядке. Мангара. Недалеко. А даже если бы и далеко. Им вдруг овладело такое непреодолимое желание увидеть её, обнять, вдохнуть запах её волос цвета горького шоколада. Он так давно её не видел. Очень давно. Вернувшись в свою спальню, он надел светлую футболку и серую толстовку, рассовал по карманам необходимые вещи и завязал волосы. Мангара, Мангара, Мангара. Обуваясь в прихожей, он услышал шаги матери и обернулся. — И куда это ты? — спросила она, вытирая руки. — К Раду, — ответил Стэн. — Надолго? Обед почти готов… — проговорил Джорджета. — Мам, я не голоден. Не жди меня. Я не знаю, насколько задержусь. Но я обязательно позвоню, если что, — немного нетерпеливо ответил Себастиан и поцеловал мать в щеку. Она пахла ландышами и совсем чуть-чуть — морем. Совсем как в его детстве. — Хорошо… Только будь осторожен и без глупостей, — попросила женщина. — Как всегда, — отозвался мужчина. Себастиан летел к Раду в гараж, как на крыльях. Вот он, самый неотложный и подходящий повод испытать «Харлей». Он представлял себе любимые голубые глаза — изумленные до крайности — и не мог сдержать улыбку.