Перерожденцы, что с них взять?

      — Чёрт подери! — подскочил на своей кровати мальчишка лет пяти.       Он с силой потёр лицо, зажмурившись. Не то, чтобы смерть была забавным развлечением и всё такое, воспоминание о пойманном своей тушкой убивающем проклятии неприятно отзывалось в душе, но если он каждый раз будет умирать в семнадцать лет множество жизней подряд, то это было бы ужасно. Он только нашёл себе хороших друзей, почти закончил школу. Да чёрт бы его побрал, может даже с Крамом бы что-то вышло, не смотря на его мнение.       Так… ладно… где он? Нет, не так… кто он? Тоже не то… хмм… может быть в каком он времени? Или мире? Хаа… Нужно ждать, когда придёт память, а то туго, и, желательно, в этот раз пока что не вставать с кровати… да… Благо хоть у него теперь болевой порог в разы выше. Вообще довольно сложно не повысить болевой порог, когда столько лет играешь в квиддич… Ну там… бладжеры… врезания… падения с метлы… он-то не Гарри, которого Дамблдор ловит.       Так-так-так… что тут у нас? Угу… Ремус Джон Люпин, родился десятого марта шестидесятого года. Полукровка. Что по родителям? Отец Лайалл Люпин — всемирно известным специалистом по нечеловеческим духовным явлениям. Сейчас работает в департаменте регулирования и контроля магических существ. Чистокровный маг. Хм… о, а так профессионален он оказался благодаря знаниям, которые собрали Люпины до того, как их род оказался разрушен. Спасибо гоблинам и их восстанию.       К счастью, у рода были схроны по всей Европе, так что деньги и знания у нас есть. Почему тогда Ремус жил… так? Из-за ликантропии? Скорее всего. Был женат на магле Хоуп Хауэлл… до недавнего времени. А сын у него один — Ремус. Почему до недавнего времени? Из того, то понял Ремус, никто в Министерстве не послушал его отца, подумаешь, всемирно известный специалист, что он знает?       Лайалл разозлился, назвал оборотней «бездушными, злыми, не заслуживающими ничего, кроме смерти» прямо при Фенрире Грейбек, которого только он опознал, как оборотня. Но Грейбека всё равно отпустили и тот напал на семью Люпина. Теперь Хоуп мертва, а Ремуса укусили. Теперь он оборотень. И пугала эта информация до ужаса. С одной стороны, Северус мог варить зелья, которые помогали оборотням сохранять разум, но Снейп его и придумал.       Хотя в бытность Роджера он был весьма сведущ в этой стезе и, скорее всего, мог бы претендовать на звание Магистра, как, впрочем, и по ЗоТИ или боевой магии, чарам и гербологии и подмастерья по трансфигурации и мастера по остальным изучаемым дисциплинам, но это не сильно помогало, нужно искать решение как можно раньше!       Его отец, насколько он знает, уже вовсю пытается найти средство ему помочь, но он знает канон, так что знает, что всё это бесполезно. Чёрт, ещё и ближайшие шесть лет он должен будет провести в одиночестве. А Род… Ремус ведь уже привык к компании друзей. Кажется, ожидать Хогвартс он будет даже сильнее, чем в прошлой жизни. Что же… зато у него есть время поискать выходы из ситуации или попробовать сделать зелье Северуса.       Что он знает о зелье? Так… что там говорил Ремус… Магия… как же это странно звучит… Ладно, очевидно, что зелье, одно из названий которого «аконитовое зелье», имеет в своём составе аконит. В него нельзя добавлять сахар, следовательно, должно быть что-то, чей эффект будет отрицаться сахаром… А правильно приготовленное зелье испускает бледно-голубой дым и неприятный вкус.       Так… прототип этого зелья через пять лет создаст Дамокл Белби, дядя Маркуса, что с Равенкло. Но ждать столько он не может… совсем не может! Что же… времени у него достаточно. Интересно, сколько времени у него уйдёт на это? А пока что… может его имя затеряется в архивах Министерства…?       — Ремус, как ты? — в палату ворвался его отец, Лайалл. Мужчина выглядел бледным.       — Не очень хорошо, пап, — печально сообщил он. Придётся привыкать, что он теперь Ремус. Ну ничего… к Роджеру привык, привыкнет и к Ремусу.       — Мы что-нибудь придумаем, родной, я тебе обещаю. Скоро поедем домой, ты хочешь чего-нибудь?       — Я тут подумал, а можно мне метлу…?

***

      Если бы только Ремус знал, насколько скучные годы его ждут. Это было ужасно. Они с отцом переехали в маленькую деревушку, отец запретил ему общаться с соседскими детьми. Лайалл, на самом деле, выглядел несчастным. Ремус чувствовал, что тот очень любит своего сына и сожалеет о том, что из-за него его ждёт судьба оборотня.       С другой стороны у него были шесть лет для саморазвития и создания зелья. Это было ужасно, но на необходимое ему волчье противоядие он потратил четыре чёртовых года. Святая Магия, Ремус не хочет вспоминать об этом ещё хоть раз, но ему напоминают об этом каждый месяц.       Ведь каждое чёртово полнолуние с пяти лет он обращался. Первый год он ничего не помнил. Отец накладывал на него несколько оглушающих заклятий, на всякий случай запирал дверь, что не было важно, ведь он даже не просыпался. Но лишь первый год. Когда ему было около шести лет Ремус первый раз после обращения что-то помнил.       Он хорошо помнил, как шатался по комнате, путаясь в собственных белых лапах с мутным зрением. И чуть ли не с каждой стороны шёл запах вкусной горячей крови и стук сердец десяткой людей. Это давило на сознание с ужасающей силой. Уже к лету, к которому его лапы почему-то стали чёрными, он хорошо помнил, свои метания по своей клетке.       А к восьми годам, зимой, он впервые выбил дверь запертой комнаты, игнорируя запирающие чары. Ремус помнил, как выбрался из дома и бросился в лес, испугавшись огромного количества существ. Там было опасно. Но Люпин был голоден. Ох, он абсолютно точно помнил как долго гнался за… кажется водяным оленем, заставляя того выбиться из сил. Но Ремус не устал. Он помнил, как выпотрошил бедное создание, умершее в процессе, и съел, но не целиком. Что в него не влезло так и осталось лежать там.       Только когда ему было лет девять, за пару месяцев до успеха в создании зелья, он смог вспомнить то, как выглядит из отражения в реке, из которой пил. Если бы сам Ремус наткнулся на… такое, то непременно бы словил инфаркт или инсульт. Вообще, он ожидал другого вида… больше похожего на ту зверюгу из канона, которое какая-то смесь гуманоида и волка.       Нет, он был волком. Самым обычным, если не считать его размером, силы и зачатков сознания. Ремус был около четырёх футов в холке, то есть почти его рост в человеческом обличии, девять-девять с половиной футов в длину. А вес, судя по всему, был около двухсот тридцати пяти фунтов. Летом он был почти чёрным, с отливом в рыжину. Янтарные глаза светились угрозой. Позже он смог узнать, что зимой его шкура была белой, но морда, спину и хвост покрыты более тёмной шерстью.       Ремус хорошо запомнил это ощущение силы и власти. Ни одна жертва не убегала от него, если он нацелился на неё. Он даже порадовался, что ментально ему уже больше сорока. Если бы это вспоминал маленький Ремус, то мог бы и с ума сойти. Вообще сложно уйти от хищника, что может долго поддерживать скорость до пятидесяти шести миль в час, обладает острым зрением, нюхом и слухом. Сложно ориентироваться, не имея сознания в моменте, но по примерным подсчётам в пределах двух с половиной миль он может ориентироваться благодаря ушам и носу.       Ремус предполагал, что это какая-то довольно сильная порода волков. У него была более узкая грудь, чем у обычных (если, конечно, уменьшить его до состояния обычных волков), более мощные лапы, большие лёгкие, да и мех интересно пестрит, что его сложно заметить. Конечно, это могло быть и из-за того, что он оборотень, но всё же. Благодаря мощным лапам он мог прыгнуть футов на восемнадцать! А шерсть была достаточно комфортна, чтобы и зимой, и летом не мёрзнуть и не страдать от жары.       Как он был счастлив, когда на девятом году жизни смог создать волчье противоядие… не передать словами. Ремус предполагал, что волчья суть дала ему немного больше, чем он хотел. По крайней мере, для него было неожиданным осознанием, что хозяином этой деревушки он считает себя, потому что… вот от этой мысли выпал из реальности он особенно сильно, — единственный достойный хищник.       Ремус даже не постеснялся запатентовать зелье. Пусть ингредиенты не были совсем дешёвыми… но он чувствовал в себе необходимость помочь другим стаям, поэтому, игнорируя некий риск для себя, заявился в гильдию зельеваров и представил свою прелесть, получив колечко Мастера зелий.       Оказывается, никто до сих пор не знал, что он оборотень, а теперь он вполне себе осознающий себя оборотень (что отчасти делает его ещё опасней), так что вполне может себя контролировать. Тем не менее, он не раскрыл, почему решил создать именно это зелье, хотя хотелось. Не то, чтобы именно рассказать о том, что вот он, оборотень. Просто… Ремус не ожидал, что настолько соскучиться по общению. Очевидно, бытность Роджером сделала его экстравертом, пусть ликантропия несколько сгладила этот момент. Всё-таки волки создают семьи, а не друзей заводят.       Тем не менее, Лайалл всё ещё предпочитал запирать его в комнате на ночи оборотов, из-за чего Ремус очень грустил. Нет, ему нравилось развиваться. За эти шесть лет, что он живёт в этом теле (а ему совсем недавно исполнилось одиннадцать), он изучил чуть ли не больше, чем за всю прошлую жизнь. Конечно, особенно много внимания он уделял зельям, но не упускал и другие дисциплины. Конечно, упор всё же шёл на те, что могли бы ему помочь. Гербология, УзМС, руны, чары, ЗоТИ.       Итак, он не мог ни прогуляться в лесу, ни завести друзей. С отцом он общался не так много, как хотелось бы одинокому экстраверту ребёнку, ведь тот пытался и зарабатывать деньги, и пытаться излечить его от ликантропии (просто зелье, дарующее ему рассудок было недостаточно отцу) и пытаться дать ему домашнее образование.       Ремус никогда не думал, что будет так счастлив видеть Дамблдора. Он так и не смог разобраться в том, как к нему относиться, но сейчас был безумно рад видеть хоть кого-нибудь, чёрт возьми он скучал по обществу!       — Здравствуйте. А Вы кто? — с интересом рассматривая старика и иногда делая чуть более глубокие вдохи, чем то необходимо, спросил Ремус.       — Ты можешь звать меня, профессор Дамблдор, а как же зовут тебя? — дружелюбно поинтересовался Альбус.       — Ремус Джон Люпин, — счастливо сообщил он.       — Хочешь, сыграем в одну игру? — едва заметно грустно рассматривая его, спросил директор.       — Хочу, а во что?       — Ты знаешь игру плюй камни?       — Да!       Они успели поиграть всего несколько минут, прежде чем Лайалл понял, что человек, которого он пытался сдержать за барьерами, уже давно внутри, спокойно сидит с его сыном. Ремус был абсолютно счастлив, чёрт подери, это было то, чего ему не хватало уже очень долго.       Его отец увёл директора в другую комнату для разговора, а Ремус решил подумать о нём. Если бы он только мог знать, что происходит в этой голове. С одной стороны, ему было безумно жалко старика. От семьи ничего не осталось. Сначала сестру довели до безумия маглы, с братом нормальных отношений никогда не было, отец в тюрьме с тех пор, как отомстил за дочь. Сестра убила мать в приступе, и он не смог нормально сдать ЖАБА. Единственный человек, в которого ты влюбился ушёл от тебя, ничего не сказав, а после и вовсе оказались по разные стороны баррикад.       Но… это именно Дамблдор оказался в каждой бочке затычкой. Ладно ещё история с Томом может быть фаноном. Ладно, допустим он вовсе не знал, что это не Сириус сдал Поттеров Волан-де-Морту. Допустим, это не он надоумил Поттеров спрятаться не в мэноре, а в каком-то дачном домике (всё-таки теорию, что Джеймса, как щенка, вышвырнул отец нельзя исключать… всё-таки Джеймса было за что пнуть). Но зачем оставлять Гарри Дурслям? Он мог внушить им любовь к нему легилименцией. Мог отдать на воспитание к Уизли или другой дружественной ему семьей. Предположим, что только мародёры придумал карту свою, а основатели не додумались сделать директору своеобразную консоль, и Альбус не знал ни о тролле, ни об одержимом Квиррелле, ни о василиске, ни о крысе-Питере, ни о Грюме, который Крауч. И даже чернушный дневник чары Хогвартса тоже не заметили. И о том, что кубок победителя турнира трёх волшебников превратили в портал он не узнал. Бредово звучит, откровенно говоря. А почему нельзя было просто купить корни мандрагоры, чтобы сварить зелья?       Не однозначный персонаж. Может ли быть такое, что он сломался, сошёл немного с ума и стал тем, кем стал, а изначально был неплохим парнем. Но и Ньюта Дамблдор кидал вместо себя на Геллерта. Ну ладно в начале, но ведь клятва была сломана в тридцать втором году, почему он сошёлся в дуэли с Грин-де-Вальдом только в сорок пятом? Если всё так, как Ремус думает, то он уважает Дамблдора за его силу, но самого сумасшедшего ему откровенно жалко. Странное сочетание… уважение и жалость… да…