Т-34. Свои и чужие

      План лейтенанта Ивушкина по угону трофейного советского танка новой модели из-под носа немцев был безрассудным и смелым. Ивушкин верил в свой успех, но не мог не понимать того, что этот успех зависел от множества факторов. Когда же Ивушкин лично залез внутрь трофейного танка и нашел там готовые к бою снаряды и неубранные тела погибших советских бойцов, то испытал шок и разочарование. Немцы вели себя настолько глупо, будто сами мечтали о том, чтобы проиграть в войне. На мгновение Ивушкин подумал о том, что германских дураков и слабаков побеждать не интересно. Ивушкин был настолько хитрее и умнее противников, превосходил их морально, что бой был неравным изначально. Такой бой мог тешить самолюбие Ивушкина, но недолго. Немцы были настолько глупы, что поместили товарищей Ивушкина вместе с ним в один и тот же концлагерь. Таким шансом на подвиг надо было обязательно воспользоваться. Лейтенант Ивушкин подумал о предательнице Ане. Огорчила его эта девка, ох огорчила. Была вроде нормальная баба, а оказалась бабой с гнилой душой. Что ж, ей же хуже. Понимая, что Ане ничего кроме скорой смерти от рук одного из пленников концлагеря не светит, Ивушкин выбросил Аню из своей головы и сосредоточился на танке и триумфальном побеге из концлагеря.       - Нужно тут все по бревнышку разнести, - весело предложил Ивушкину Василенок. - Чтобы, гады, нас боялись и больше в нашу страну не лезли.       - Да, нужно угнать как можно больше ихних танков, - согласился Ивушкин. - Среди пленников этого концлагеря достаточно танкистов. О, - улыбнулся Ивушкин, - они и сами догадались об этой прекрасной возможности.       Мятежные пленники-танкисты уже с энтузиазмом побежали к немецким танкам. Они залезали внутрь танков и машины начинали двигаться. Ивушкин улыбался, видя эту воодушевляющую картину. На один немецкий танк пленников не хватило. Ивушкин нутром чуял, что если танк не повредить, в него залезет этот проклятый Ягер и будет преследовать на нем беглецов. Этого нельзя было допустить. Один из захваченных немецких танков уже приготовился атаковать пустой танк, но что-то пошло не так. Далеко не всех надзирателей концлагеря удалось обезвредить. Все мятежники понимали, что выгоднее и безопаснее просто уехать из этого места.       - Ягер нас всех на одном своем танке не остановит, - рассудил Ивушкин. - А вот мы на немецкой земле шороху наведем. Запугаем этот народишко так, чтобы они обсирались при виде русских всю оставшуюся жизнь. Нет, всю свою дальнейшую историю, если мы позволим существовать немецкому народу на нашей планете.       - Верно, - удовлетворенно кивал Василенок. - Наш гнев справедливый, мы имеем на него полное право.       Пока в концлагере происходила возня, Аня пыталась придти в себя, но никак не могла этого сделать. Она протянула Ягеру руку, но ни сама не встала, ни Ягер встать не смог. При всем своем смятении Аня понимала, что Ягеру досталось больше, чем ей. Еще Аня понимала, что позволить Ивушкину внаглую сбежать из концлагеря в планы Ягера не входит.       - Вы будете его преследовать? - тихо спросила Аня штандартенфюрера с тоской в голосе. - Он же вас убьет, даже если вы его догоните.       - Я лучший танкист великой Германии, - раздраженно простонал Ягер, - и я не проиграю какому-то зарвавшемуся дикому ивану. Я знаю местность лучше него, у меня будет в этом преимущество.       - А беглецы могли угнать почти все немецкие танки, - предположила Аня. - Как вы на одном танке будет преследовать и побеждать их всех?       - У меня будет подкрепление, - сказал Ягер и устало вздохнул. - Но в одном ты права. Сейчас я не могу никого преследовать, мне нужно хоть немного отдохнуть. Сейчас у меня слишком кружится голова, чтобы вести против кого-то бой. Я рад, - добавил немец с улыбкой, - что ты выбрала меня, а не его. С этим диким иваном у тебя было бы кошмарное будущее. Он бы заставил тебя стать его женой и сделал пленницей своей семьи. Ты стала бы бесправнее переводчицы из концлагеря, - Ягер рассмеялся, а потом смех перешел в кашель. - Не надо, я сам, - отмахнулся немец от девушки, когда она снова потянулась к нему.       - Не любите, когда к вам прикасаются лишний раз? - пробормотала Аня. - Никому не доверяете, даже мне?       - Доверие выстраивается не за один день, - пояснил Ягер, - но ты на правильном пути. Полностью я пока тебе не доверяю. Ты все еще можешь обмануть меня и воспользоваться моей слабостью. Я не могу так рисковать. Знаешь, сколько шпионок ко мне подсылали? Красивых, милых, добрых и лживых? Я их всех убил, вот этими руками, - Ягер посмотрел на свои ладони так, будто впервые их видел. - Доверие нельзя раздавать всем подряд, это непозволительная роскошь и откровенная глупость.       - Вас циничным и жестоким сделала война или вы с детства были таким? - полюбопытствовала Аня.       - Бдительным и целеустремленным? - уточнил Ягер с лукавой усмешкой, глядя на Аню. - Да, с детства. И в армию я добровольно пошел. Я знал о своих талантах и навыках, не собирался отсиживаться в тылу, когда мог помочь своей стране на фронте.       - Ваша семья гордится... - начала Аня и осеклась. - Мной моя семья точно гордиться не будет, когда все узнают, что я сделала. Ивушкин все им расскажет, если выживет. Он ославит меня на весь Советский Союз, - Аня положила голову на свои колени и заплакала. - Я стану символом предательства и трусости на века.       - Ты уже выбрала мою сторону, - сказал девушке Ягер. - Забудь про свою дикую страну и семью, в которой тебя не ценили. Теперь у тебя будет новая жизнь, если, конечно, нас не переубивают мятежники.       - Обнадеживает, - мечтательно улыбнулась Аня на волне сильнейшего нервного срыва.       Ягер приложил некоторые усилия и тоже сел. Его голова постепенно переставала кружиться, он приходил в норму. Аня смотрела на Ягера и не знала, что ему сказать. Ей было и страшно, и стыдно от всей этой ситуации. Аня совершенно запуталась.       - Если все будет хорошо, - сказал Ягер Ане, - я могу познакомить тебя со своей семьей. Ты вполне сможешь жить и работать у нас в доме. Полноправной гражданкой Германии тебе не стать, но твоя жизнь будет в разы лучше, чем в твоей дикой стране. В Германии не бывает такой нищеты и грязи как у вас.       Аня молчала. Хотела сказать что-то в защиту своей родной страны и не находила ни одного слова. Это было мучительно и сводило с ума. Аня отрывалась от корней окончательно и бесповоротно.       - И возразить нечего? - улыбнулся Ягер. - Ну не сердись на меня. Я понимаю, что тебе тяжело делать этот выбор, но обойтись без выбора не получится. Менять жизнь всегда страшно, но страшнее не менять ее, живя в бесправии и беспросветной грязи.       - Опять вы меня путаете и искушаете, - прошептала обессилевшая Аня, вытирая слезы.       - Всего лишь говорю неприкрытую правду жизни, - ответил Ягер напуганной девушке.       Аня осознала, что без контроля и упреков Ивушкина ей было комфортнее.