***
04.11.23 13:02. Именно это время смерти Мин Джунг Хвы написали на документах врачи, приехавшие на место, и которые Юнги нужно подписать. Ему говорят что-то о крематории или захоронении под землю, но все подобные вопросы парень оставляет на Сона, не желая их решать. После нескольких часов в полиции, Ги Сок отвозит младшего к себе домой, а сам уезжает обратно, решать возникшие вопросы с фирмой. Мятноволосый стирает одежду и идет в душ, смывая остатки крови. Он ждет, пока одежда высохнет, не прикасаясь к вещам бывшего, все это время держа в руке листок с номерами и именами, написанными дядей. Он не оплакивает смерть последнего кровного родственника, не плачет и не сожалеет, что до последнего вздоха обвинял его. Парень не чувствует жалости, понимая, что дядя поплатился за содеянное, но в то же время душа опустела снова, как тогда, когда он покинул эту страну. В дверь кто-то стучит, и Юнги, пряча визитку под полотенце, идет к ней в одних трусах. Он смотрит на экран, показывающий прибывшего гостя, и даже не удивляется, видя Чона. Он открывает и уходит на кухню, садясь на стул. Брюнет разувается и заходит следом, кратко оглядывая чужой внешний вид. - Почему ты раздет? Где Ги Сок? - Чонгук не видит следов на слегка загоревшем под солнцем теле, отчего становится спокойнее, - собирайся, поедешь домой, - мужчина смотрит с неким холодом, не проявляя доброты, но Мин не видит этого, потому что слишком далек. - Уезжай, - он поднимает глаза, а кажется, будто все стекло в доме вмиг разбивается, - нам нет смысла продолжать все, Джунг Хва мертв, а значит, мы оба получили выгоду, не так ли? - Мятноволосый не хочет впутывать Чонгука в свою месть. - Я обещал кое-кому, что не брошу тебя, - он кладет ногу на ногу, когда парень начинает злиться, - этот кое-кто мне очень дорог. Так что просто используй меня, ладно? - Он не отпустит Юнги даже тогда, когда сам Бог придет на Землю за своими рабами. - Гюнгсун не настолько важен, не драматизируй, - по мокрым волосам стекают капли воды, но коржа не покрывается мурашками, будто не чувствует холода. - Я про твою маму, - Мин успокаивается и показывает первые эмоции, помимо гнева, - я обещал ей, а не Чхве, поэтому ты не уйдешь от меня, - он будто внушает эти слова, заставляет их заучить и запомнить. - Тогда я расстрою тебя, мертвые за этой поганой планетой не следят. Ты просто хочешь думать, что ты не монстр, Чон Чонгук. И ты, и твои друзья ужасны, так что я никогда не воспользуюсь вашей помощью, - брюнет встает и подходит совсем близко, перекрывая воздух своими губами, а выход руками. Он целует грубо, смотря прямо в любимый коричнево-красный циркон. Мужчина никогда не прикасался к парню, если тот того не хотел, никогда не позволял себе смотреть на него с возбуждением, никогда не давал делать этого и другим людям, чувствуя груз ответственности. Сегодня у Чона было достаточно времени, чтобы понять, насколько глупо он поступил, поставив младшего под угрозу. даже несмотря на то, что процент плохого исхода близился к нулю. Чонгук не отстраняется даже тогда, когда видит слезы на чужих щеках и своих губах. Он делится воспоминаниями, которые Мин утратил когда-то, делится теплом, которого тот был лишен, а после прикасается уже лбом, все так же не закрывая глаз. Пухлые красные губы, на которых до недавнего времени была кровь, теперь подрагивают от новых ощущений, а живот готов содрогаться в конвульсиях. Коротышка плачет тихо, наконец изливая что-то, что было спрятано на другой от сердца планете. - Пользуйся ею как пожелаешь, она вся твоя, так же как и я, - как бы Чонгук не пытался отрицать, как быы не пытался образумиться, но он все так же видит госпожу Мин, а не младшего. Эта странная любовь, эти чувства, выливающиеся через край, благодарность - все это одна большая причина зависимости Чона. - Прошу тебя, просто уйди, - Юнги говорит сквозь неостанавливающиеся слезы, прорвавшие толстую стену. Мужчина смотрит, а потом и вправду покидает ребенка, выполняя его просьбу. Мин скатывается на пол и собирает себя только после полутора часов. Парень дышит тяжело, расчесывая руки до крови, сдирая корочку с губ, но в конце концов он заходит в ванную и включает ледяную воду, окуная в нее голову и задерживая дыхание. Он высовывает ее, когда кислорода уже совсем не хватает и одевается в чистую, слегка подсохшую, одежду. Коротышка не забывает про листок, запрятывая его в свой левый передний карман джинсов, и покидает квартиру Ги Сока, прихватив немного налички из заначки, которую смог отыскать. Юнги выбегает из квартиры и натыкается на Чонгука, ждущего его все это время. Они оба впадают в ступор, не зная слов, которые могут сказать, поэтому младший обходит его, и начинает спускаться по лестнице. - Возьми мою машину, - мятноволосый останавливается, слыша голос будто впервые, и разворачивается, смотря опухшими глазами на темный силуэт, - ключи в ней. Я дам тебе шанс сбежать от меня, Юнги, но выдвину два неоспоримых условия. Первое, если я найду тебя, то больше не отпущу, а второе, - он приближается ближе и тянется рукой к щеке, - ты не посмеешь причинить себе вред, - но не дотрагивается до кожи, останавливаясь с жалких миллиметрах. - Как знать, - он усмехается и уходит, быстро перебирая ступеньки под своими ногами.***
Чонгук поднимается на лифте до этажа, принадлежащего старшему Мину. Видимо, в их кампании действительно слишком большой беспорядок из-за смерти главы, раз его пропустили практически без какого-либо сопровождения, фактически, дав ядовитой змее вползти в логово раненого зверя. Здесь нет людей, кроме двоих охранников перед дверью в кабинет Джунг Хвы, куда заходит Чон. - Кто вас впустил? Сюда нельзя посторонним, - Сон стоит у документов, переворачивая их и что-то ища. Его лицо осунувшееся, слегка болезненного вида, видимо от большого количества алкоголя или курева. - Чон Чонгук, не сказал бы, что приятно познакомиться, но раз обстоятельства вынуждают, то придется смириться. Вы ведь Сон Ги Сок? - Мужчина проходит дальше, подходя к разбитому окну, которое еще не успели поменять, - заинтересованы ли Вы поймать убийцу Вашего босса? - Он намекает на разницу в статусах, мастерски опуская того в грязь. - Разве не вы сделали это? Мин Джунг Хва много насолил вам, поэтому я считаю, что это могли быть вы, - он все так же листает документы, но потом все-таки откладывает их на стол, смотря в оба на гостя. - Вы глупы, если считаете, что я мог так просто убить его. Его действия за частую не нравились мне, признаю, но это конкуренция, которая дает возможность двигаться дальше, - просто Чонгук не смог бы убить дядю Юнги, - поэтому мне не нравится то, что он мертв. Я так же как и Вы буду расследовать это дело, - он не смотрит на Сона, играется с ним, - когда собираетесь передавать документы наследования кампании Мин Юнги? - Черные, холодные глаза, от которых Ги Сок злится. - Совет директоров вынесет окончательный приговор послезавтра утром, до тех пор кампания сохраняет траур, поэтому ни о каком наследовано не может идти и речи, - Чонгук знает об этом как никто другой, но тем не менее продолжает, ставя человека, причинившего боль Юнги, на место, - вы можете подать официальное заявление, которое обязательно будет рассмотрено на собрании, а сейчас вам стоит уйти, - он смотрит с долей угрозы, рассчитывая, что такое внимание к чужой персоне выпроводит нежелательного гостя. - Ги Сок, я забыл поблагодарить тебя, - Чон меняется в лице, показывая сумасшедшие глаза, сверкающие на все лицо, - ты ведь спас моего Юнги, - он говорит так, будто выносит приговор в зале суда, за которым последует три отчетливых удара молотка, - я благодарен тебе, правда, но, - он выдерживает паузу ровно столько, сколько обычно делает это Сокджин, - разве мой брат не запретил тебе приближаться к нему? - Сон не знает, какая именно у него должна быть реакция, поэтому просто молчит, в мыслях слыша хруст чужой шеи, - ты наш мне записи с камер и больше никогда не притронешься к нему, даже, если он будет умолять тебя. Ты понял? - Он угрожает со своего места, не повышает голос и даже не напрягается, когда видит нескончаемую ненависть, - я не люблю причинять боль, но делаю это искуснее большинства палачей за всю историю. Даю тебе пятнадцать минут, за которые ты скинешь мне не отредактированные материалы всего дня, надеюсь, что мы поняли друг друга, - Чонгук поправляет костюм и кладет небольшую визитку на заляпанный в крови стол. Мужчина выходит, удерживая в голове всю картинку увиденного, пытаясь отыскать ответы в реакции Ги Сока, дабы понять, мог ли тот быть причастен к убийству. Чон ловит такси и называет адрес пригородного ресторана, в котором должен встретиться с Сокджином. В машине слегка грязно, но мужчине все равно. Его мысли полностью поглощены карими глазами, поэтому он бы ни на что не обращал внимания, если бы не звонок на мобильный. - Чон Чонгук, это Вы? - Тихий голос на другом конце кажется принадлежит мертвецу, которого брюнет когда-то знал, но не может вспомнить, - я Ким Тэхен, мы можем встретиться? - Тон потихоньку угасает, но не вызывает жалости, наоборот пробирает до дрожи. - Назови адрес, я приеду, - Чонгук достает из кармана пачку дешевых сигарет, единственные, которые остались в магазине по пути сюда. - Пригородное кафе в китайском гетто, знаете его? Я буду ждать, - Тэхен сломался. - Знаю, - Чон отключается первым. Он называет водителю другое место назначения, после чего приоткрывает окно и прикуривает себе. Брюнет закрывает глаза, не желая смотреть на обыденные картины серого города, давно наскучившего своими жителями. Ему бы позвонить Хосоку и спросить, как у его оборванца оказался личный номер Чонгука. Ему бы позвонить Сокджину и сказать, что задержится. Ему бы найти Юнги и запереть его в доме под большим замком, ключ от которого будет проглочен мифическим существом. Но он ничего из этого не делает, впервые идя на поводу у чувств, как и говорила ему когда-то госпожа Мин. Такси останавливается в шести минутах ходьбы, из-за большого скопления здесь велосипедов и мотоциклов, загораживающих проезд. Брюнет расплачивается и выходит, сразу же вдыхая воздух, пропитанный выхлопными газами. Этот район Сеула неблагополучный: нелегалы, бездомные, разваливающиеся дома, загаженные улицы и многое другое. На окраинах иногда снимают дешевые комнаты бедные студенты, сбежавшие из дома или приехавшие издалека. В похожем районе Чонгук и познакомился с Ким Сокджином. В кафе тихо и условно прибрано, хотя разбитая в некоторых местах напольная плитка и черная плесень в углах на открытой кухне портит весь вид. Мужчина здоровается с хозяйкой заведения и идет к Тэхену, сидящему к нему спиной. Он садится напротив, не снимая верхней одежды, и внимательно смотрит на тонкие пальцы, держащие закрутку травки. - Вы все-таки пришли, - он посмеивается, водя расширенными зрачками по всему горячему телу. - Десять минут, время пошло, - зону никогда не нравился Ким, не нравилась его робость и невозможность постоять за себя, которая присуща всем организмам как первичный инстинкт. - Спасибо, что не сообщили Хосоку, что я взял у него Ваш номер, - сероволосый не боится нехватки времени, потому что знает, что имеет важную информацию даже для самого Анубиса, - я расскажу вам кое-что, но взамен Вы скроете меня от него и гарантируете защиту, - Тэ тушит закрутку о пепельницу, когда та догорела уже практически до фильтра, - у меня есть то, что вы искали, - парень умирает, иначе он бы не стал ставить столь высокую цену. - Что же это? - Чонгук внимательно смотрит в гниющие глаза, которые так любит Юнги, но не находит в них ничего потрясающего. - Я знаю где лежат документы, которые Джэ Хва передал Вашему отцу. Они помогут привлечь Вышку к уголовной ответственности, Вы же этого хотели? - Ким ломает пальцы, надеясь, что не сказал ничего лишнего, а Чон остается один на один в темноте лесной тропинки, ведущей к цели практически всей жизни. - Тайвань, Гонконг, Южная Америка, Австралия. Если они действительно те, которые мне нужны, то я отправлю тебя в любую страну, в которую ты только захочешь. Я поверю тебе, потому что твоя осведомленность настораживает меня, но не играй в двойную битву, это не принесет никаких плодов, - он наконец отводит глаза сначала на окно, а потом бегло пробегается по помещению. - Я знаю, поэтому и говорю Вам, что не буду в ней участвовать. Я отдам их вам, но мне нужно время до завтрашнего вечера, - Чонгук достает бумажник из кармана пиджака и кладет на стол пару крупных купюр, тем самым соглашаясь. - Я позвоню, - мужчина смотрит на часы, говорит, что время вышло, и уходит, не глядя больше в мутные глаза, а Тэхен наконец сдувается, видя в окне удаляющийся силуэт.***
Юнги сидит в салоне черной мамбы, смотря на сгоревший дом Чхве, который до сих пор так никто и не тронул. Видимо, пара обосновалась на некоторое время где-то неподалеку, а может осталась в городе. Мин курит долгожданный американский табак, сжимает в руках любимую мятную жвачку, но все равно не чувствует цвета жизни. Это не спокойствие, это не ненависть или страх. Парень не знает, какой диагноз можно написать в его больничной карте, потому что самое ужасное, что с ним все в порядке. Коротышка думал, что сможет найти выход, когда останется один на один с ненавистью, но его душа слишком многогранна, чтобы так просто отдаться столь пугающим чувствам. Он думал, что знает все и обо всех, но сейчас он даже не знает, что именно делать дальше. Первоначальная цель размылась под натиском других, таких же важных. Юнги наконец заводит мотор и выезжает к своему дому, надеясь хотя бы там обрести мимолетный покой. Он прибывает на место быстро, ставит машину у гаража, не заезжая внутрь, и заходит в жилое помещение. На всех поверхностях скопился небольшой слой пыли, так как до недавнего времени здесь прибиралась Джанми, поэтому дышать здесь немного тяжело, но возможно. Парень надевает тапочки, лежащие в небольшом шкафчике при входе, снимает куртку и осматривает каждый уголок, убеждаясь, что все лежит в точности на своих местах. Мин ставит телефон на зарядку и сам идет в родительскую комнату. Маленькие фотографии в рамках, синие шторы, двуспальная кровать и стол у окна с большим количеством книг на его полках. Когда он был маленьким, то отец часто перечитывал ему старые издания про создания роботов будущего, которые потом могли бы захватить весь мир. Раньше мальчик боялся этого, думал, что такое действительно возможно, но сейчас он начинает понимать, что возможно это был бы единственный вариант спасения Земли, которая в последне время стала сильно обременять его плечи. Он садится на кровать, вглядываясь в окно, вид на которое слегка перекрывает белоснежная тюль. Коротышка отдыхает пару минут, а затем осматривает все вещи родителей, к которым раньше не смел прикасаться. Много памятных альбомов, сделанных еще до его рождения, вырезки из газет, строчки из книг, написанные заботливой рукой мамы, стихи, вырисованные отцом, немногочисленные фигурки из кусочков дерева и пластилина, сделанные неумелыми детскими руками - все это было так давно, будто в совершенно другой жизни, будто прекрасный сон, которы никогда не сможет повториться. Он не находит ничего, кроме одного единственного снимка, на котором изображены четверо взрослых людей с ребенком, одни из которых являются родителями Юнги. В этом снимке запечатлели кое-что, чего так не хватает остальным - искренние улыбки, не скрытые за цветным стеклом, готовое лопнуть в ту же секунду. Мин узнает женщину, держащую маленькое дитя на своих руках - Чонгук ее копия. Черные глаза без просветов, яркие волосы, которые сразу видно из дали, а самое главное - это аура, исходящая от нее даже на фотографии. Парень захватывает листочек и идет к телефону, который уже изрядно подзарядился. Юнги достает визитку, запачканную в бордовых пятнах крови, и звонит по самому первому номеру. Долгие гудки и вот наконец ответ. - Алло? - Милый детский голос, которого явно не ожидал услышать мятноволосый, - это Сяо Ин, папа сейчас занят и не может ответить Вам, подождите, пожалуйста, немного, пока он не вернется в кафе, - девочка слегка улыбается, но обращается уважительно, видимо боится, что папа может отругать за не подобающий тон. - Сяо Ин, здравствуй, - Мин немного теряется, слышит легкий китайский акцент, но быстро находит правильные слова, - а я звоню именно тебе, меня зовут Юни, помнишь меня? - Он смачивает губы, надеясь, что успеет убедить невинного ребенка пойти за ним к злому людоеду. - Извините, но я не могу Вас вспомнить, - девочка, видимо, сильно напрягается, - но Вы хорошо говорите по-корейски! Вас попросила позвонить моя мама, так ведь? - Она вдруг сияет, что слышно по голосу, а парень наоборот, чувствует свои намерения ужасными, ведь даже не убедился в истине, поверив последней воле дяди. - Сяо Ин, ты сейчас далеко от мамы, не так ли? Хочешь поехать к ней? - Юн сжимает пальцы в носках, в тишине слыша не только два голоса. - Хочу, но папа сказал, что-то невозможно, она сейчас очень-очень далеко, там, куда нельзя долететь даже на большущей ракете! - Сяо Ин глупая, маленькая девочка, слишком открытая, слишком наивная, впрочем, как и все дети. - Но ведь я летал к ней, мне кажется, что твой папа просто очень сильно поругался с ней, но ты ведь не виновата, так? Запиши мой номер телефона и позвони, когда будешь одна. Пускай это останется маленьким секретом между тобой, мной и твоей мамой, идет? - Девочка прижимает маленький пальчик и улыбается, смотря на охрану, мирно сидящую за столиком у дверей и не обращающую внимание на малышку. - Идет! У меня хорошая память, так что я запомню пару циферок, спасибо Вам, Юни, - она готова расплакаться от надежды, которую в нее поселили парой фраз, - до свидания! - Юнги сбрасывает, гулко выдыхая холодный воздух, застывший глубоко в легких. Он впервые обманул маленького ребенка, от чего становится мерзко, ведь мелюзга не должна расплачиваться вместо своих отцов, но почему-то этот порочный круг не заканчивается, а даже наоборот, становится все быстрее и сильнее, затягивая в свой круговорот все больше ни в чем неповинных душ. Поэтому парень шепчет "прости", понимая, что не в силах остановить смертоносное кольцо. Мин набирает следующие цифры, но уже не те, что записаны на визитке, а те, что выгравированы в памяти - номер Гюнгсуна. - Да, Чхве Гюнгсун слушает, - голос не изменился, но почему-то для парня он совершенно другой. - Старик, это я, - мятноволосый старается держать заданную самим собой планку, но выходит не так хорошо, как хотелось бы, - дядя умер, - говорить такое кажется безнадежностью, но он справляется, видимо, слезы пошли ему на пользу. - Как ты? - Переживает, а коротышка лишь надеется, что Джунг Хва солгал ему. И это даже не из-за Сяо Ин, с которой он совсем недавно разговаривал. Это из-за тех детских воспоминаний, которые он не хочет превращать в камень, выброшенный в реку. - Живой, как слышишь, - он поджимает растерзанные губы, - Джунг Хва рассказал мне кое-что, - в ход прошли пальцы рук, - почему ты скрыл от меня? - Новые слезы уже стоят в глазах, а Юнги не в силах вытереть их своими ладонями. - Будет лучше, если ты уедешь от сюда, - старик допустил одну большую ошибку, за которую никогда не расплатится, сколько бы не дарил младшему любви, - если твой дядя был убит, то ты их следующая цель, Юнги, - вода так и застывает на веках, так и не находя подмоги двигаться дальше. - Они - это те, чьи номера дал мне Джунг Хва? - Большая ошибка убийц - оставлять свидетелей, потерпевших или их родственников в живых, потому что те придут мстить, не услышав удовлетворительного приговора для обидчиков. - Не ввязывайся в это, я прошу тебя, - он говорит серьезно, так, как никогда не разговаривал с Мином, но тот не ведется, будто Гюнгсун разговаривает с Джэ Хвой. - Тебе не следовало показывать мне любовь, - он сомневается на секунду, когда хочет сбросить вызов, поэтому добавляет, - позаботься о Джанми, - Юнги заканчивает говорить и блокирует номер, не желая получать навязчивые звонки.***
- Почему ты не ешь? - Чимин до сих пор чувствует себя шестнадцатилетним парнем, потерявшим друга из-за своего отца. - Не знаю с чего начать, - он отвечает со стыдом, быстро нанизывает помидоры из салата на вилку и глотает, практически не жуя. - Вот и хорошо. Я рад, что моя семья снова ужинает за одним столом, - мать то же не слушает, утыкается в свою тарелку и смакует листья, даже не смотря на сына, которого давно не видела, - надеюсь, мы будем делать так чаще, - младший Пак разглядывает узоры на хрустальных блюдах и считает удары своего сердца, когда краем глаза видит острый нож в отцовских руках, - когда мы закончим со всем, я даже думаю, что мы сможем вернуть твое честное имя, - он обращается к сыну так, будто не своими руками превратил Пак Чимина в прах, - постараемся ради этого, не так ли? - Он даже не может отыграть милую улыбку для парня, поэтому просто смотрит своими глазами на белое пятно за общим столом. - Да, - он ведет себя спокойно, хотя внутри все переворачивается от волнения за нескольких людей, которых знает совсем недолго. Его сердце только совсем недавно забилось с новой силой, растормошило душу, которая теперь изо всех сил хочет кричать об обиде, лежащей неприятным осадком на жизненно важных органах, и только искреннее "прости" от одного единственного человека может выступить в роли очистителя для отравленного тела. - Как закончим поезжай в отель, а уже там дождись его, - отец снова не произносит любимое Чимином имя, в попытке абстрагироваться от всех внешних проблем, вызванных конкретными людьми, - я все сообщу тебе, когда придет время, твоя задача лишь хорошо отыграть свою роль, - он удостаивает свое дитя взглядом и словами, но принц, обретший иное имя, обрел и нового отца, - ты все понял? - Понял, - младший прожигает глазами лоб матери, вспоминая, как та учила всегда отвечать Доёну сразу же, не задерживая, отчего он инстинктивно сжимает пальцы ног, боясь получить по ним тяжелым женским каблуком. Мужчина больше ничего не говорит, втыкает вилку в нарезанную говядину и запивает коньяком, подаренным ему сегодня на встрече. Его спина ровная, руки аристократически обвивают приборы, а веки слегка опущены, будто прямо сейчас он унижает очередного бедолагу, согнутого пополам под тяжестью лицемерного существа. - Если все получится, ты ведь все равно не оставишь меня в Корее, так? - Отец заканчивает с мясом и обхватывает почти допитый алкоголь, а мать наконец поднимает глаза, кажется, что Чимин уже совсем забыл этот желтоватый оттенок ближе к зрачкам. - Даже если учесть, что ты будешь с ним ради дела, имя семьи все равно может быть опозорено, так что да, ты прав, - он так печется за призрачное уважение, что готов отказаться от всего. - Я понял тебя, - младший притрагивается губами к стакану с водой, когда в большой зал входит человек из прислуги. Его лицо каменное, но глаза словно бьют тревогу, отчего блондин понимает, кто пожаловал на семейный вечер. - Господин Пак, мне жаль Вас прерывать, но приехал господин Ким Сокджин, он просит о разрешения войти, - прислуга специально сглаживает углы, ибо Чимин знает, что Джину разрешения уж точно не нужны, а в глаза отца сразу цепляются за маленькую шкурку сына, царапая своими когтями. Доёну это не понравилось. - Дорогая, ты ведь закончила? Ступай в комнату, нам нужно поговорить, - женщина не рискует отвечать мужу, в последний раз смотрит на своё дитя и действительно уходит, только тогда старший продолжает, - впусти его, негоже гостю стоять на улице, - он нацепляет улыбку, которая в конце концов убьет если не всех, то хотя бы саму себя. Сокджин приходит через минут семь, вальяжно, прогулочным шагом, вновь рассматривая весь роскошный интерьер дома Иуды. От брюнета невыносимо пахнет сыростью и дровами, но это помогает Паку очистить свои затхлые легкие от яда. - Добрый вечер, господа, - когда-то давным-давно Ким услышал эти слова от Чонгука, в те времена они были конкурентами, нашедшие между собой кровавые лески, связывающие их души, - не думал, что увидимся с вами, Доён, так скоро, - он садится напротив Чимина, даже не смотря на него, - я так полагаю, вы что-то хотели от вашего сына, так? Надеюсь я не прерву столь прелестную идиллию, - чертово выражение лица, которое точно так же убьет парня, как и улыбка отца. Они оба две пропасти, в одну из которых Пак обязательно сорвется.***
Юнги разгоняется все быстрее и быстрее, лишь немного тормозя перед крутыми поворотами. Музыка Shaya Zamora Cigarette со всей силы играет из старых динамиков, напоминая вечер, когда папа забирал мелкого после очередной драки с ровесниками, в которые Мин впрягался за честь своего друга. Сейчас, после стольких лет, это странно вспоминать, возможно, даже больно. Мятноволосый наконец останавливается у знакомого старого дома, сделав до этого много кругов вокруг леса и поселка. Он выключает песню и прячет за курткой пистолет, который забрал у дяди. Этот дом совершенно не изменился, если не считать некоторые детали. К примеру, входная дверь как всегда не заперта, поэтому парень без проблем заходит внутрь. Прокуренное помещение, ужасно пахнущее алкоголем, встречает разбросанной обувью и куртками. На тумбе стоит баночка со старыми духами, купленными на какой-то распродаже. Юнги не снимает обувь, проходит сразу на кухню, находя там лишь пустые бутылки и рюмки, грязные тарелки и остатки еды, над которыми уже летают мошки. Он наконец видит хозяйку дома, сопящую на кресле в гостиной. Ее тушь растерлась по нижнему веку, дешевая помада размазалась и иссушила маленькие губы. Цвет лица госпожи Ким уже далеко не персиковый, он больше напоминает серый, призрачный, что действительно может напугать. Парень не останавливается больше, идет в дальнюю комнату, принадлежащую самому маленькому жителю дома. Голубые обои, разрисованные мелками, за которые Тэхен получил пощечину, маленький диван, деревянный стол в углу и тумба с двойным дном, в которую мальчик прятал игрушки и деньги, подаренные Мином. Коротышка помнит это слишком хорошо, но только сейчас понимает всю серьезность этого. Только сейчас он понимает, почему его друг реагировал на все именно так. Юнги всегда помогал Киму, не давал зацикливаться на плохом и прятал от всего мира, может быть не на всегда, но хотя бы до того времени, пока не создавал на нем железную броню. Для чего он приехал сюда? Мятноволосый и сам не до конца понимает. Фактически, он вторгается в чужой дом, что является нарушением закона, и парень прекрасно знает об этом, но в голове крутится мысль, что он должен быть именно здесь. Он подходит к комоду и открывает первый ящик, но находит лишь пустоту. Коротышка так же обыскивает все остальные, смотрит под кроватью и под матрасом, но или Тэхен все забрал, или его мать все благополучно выбросила, потому что комната оказывается абсолютно пуста, если не считать пару тетрадок, которые были приклеены скотчем к задней стенке стола и который Юнги забирает с собой. Он еще раз проверяет дыхание у пьяной женщины, перед тем как покинуть дом. Он аккуратно прикрывает дверь, но не спешит уходить с небольшой скрипящей террасы. Открывает сливовую настойку и смачивает язык, закрывая глаза. Мину алкоголь нельзя, он знает, поэтому и хранит фляжку на случай невыносимой боли, но сейчас не так. Мятноволосему почему-то взбредает в голову странные идеи, больше похожие на сумасшедшие, совершив которые в реальности, его бы загребли в психушку, из которой он бы никогда не смог выбраться. Парень садится на грязные ступеньки и считает кирпичи дома напротив, пытаясь разделить мысли так, что бы придумать решение. Он позвонил по всем номерам, указанным на визитке, продумал все варианты, но так и не понял, какой из них будет тем самым. Его цель слишком призрачна, слишком далека, будто он пытается объять необъятное, в попытке почувствовать, что не один; будто он хочет проглотить Черную дыру, в попытке удалить голод; будто хочет прыгнуть в костер, ища тепло. Юнги не философ, не бизнесмен и не контрабандист, поэтому в каждом своем шаге он сомневается, думает, что лучше было бы просто сбежать, прямо как тогда, когда он бросил друга, прямо как сделал дядя после смерти отца и отец, после смерти матери. Видимо, именно такова натура Минов - паршивая, гнилая, змеиная, и как бы старшие не пытались воспитать в коротышке другие качества, кровь не изменить, не перелить в другой сосуд и не вылить до единой капли, оставшись в живых. Но так же и не изменить жажду справедливости, текущую вместе с ней по венам, поэтому, наверное, Джунг Хва не стал монстром по-настоящему. Мятноволосый решается сделать звонок Сон Ги Соку, дабы узнать о дате похорон, но тот не отвечает. Еще один и еще, но все они автоматически переправляются на автоответчик с ужасно писклявым голосом, из-за чего в конце концов денег на счету уже не остается. Юнги бросает мобильник на бетонный пол, отчего тот разбивается почти в дребезги. Он все таки притрагивается к фляге больше, чем рассчитывал, осушает на половину за пару больших глотков и морщится от жгучей жидкости, выдержанной несколько лет. Он не становится пьяным, голова не тянется к земле, ноги не подкашиваются, а руки не падают в бессилии. Но сумасшедшие идеи все никак не покидают мозг, становятся вязкой кучей дерьма, облепившей весь мозг. Он хватается за голову, выпуская из рук алкоголь, который сразу разливается на деревянном полу. Кусает губы, боясь разрыдаться прямо здесь, но все же останавливается, когда слышит проезжающую мимо машину. Мин сидит, обняв колени, а потом идет к Черной мамбе, не забывая забрать настойку, которой осталось совсем на донышке. Он садится на переднее сидение и глубоко дышит, уравнивая свои эмоции с отметкой "нормально". Наконец берется за руль и спускает машину с тормозов, давая ей возможность разогнаться больше, чем обычно. Коротышка все-таки надеется застать Нахён в клубе, поэтому едет в город. Он правда не знает, какую именно цель преследует, не знает, кого пытается победить, но продолжает стоять на ногах, сражаясь с незримым монстром в своей голове. Холодные высокие многоэтажки встречают своим зажженным в окнах теплым светом, показывая, насколько мятноволосый жалок, ведь его, в отличие от других, уже очень давно никто не ждет дома. Ночные клубы скоро начнут работать, а дешевые шлюхи уже завлекают постоянных клиентов, надеясь на чаевые, которые смогут оплатить их семьям банальный продуктовый набор. Несколько студентов стоят за углом здания, пересчитывают деньги и попивают разбавленный колой виски. Юнги паркуется недалеко от них и выходит, аккуратно поправляя куртку, скрывая за ней пистолет. Он закрывает машину на ключ и быстрыми шагами перебегает через оживленную дорогу, не обращая внимания на сигналы возмущенных водителей. Клуб только-только начал работу, поэтому парень заходит без каких-либо проблем, оглядывается, не сразу привыкая к громкой музыке и танцующим девушкам на шестах у сцены, вероятно, это их новая программа. Мин ищет глазами знакомую, которая должна быть здесь, и наконец находит. Она ходит меж столиков, держа в руке поднос с дорогим спиртным. Ее длинные шатенистые волосы собраны в хвост для удобства, а губы снова намазаны яркой розовой помадой. Младший откровенно пялится на нее, смотрит на открытую грудь, но не поднимается до острых черных глаз, которые обязательно напомнят Чонгука. Нахён будто чувствует его, поворачивается и кокетливо улыбается, показывая длинным пальцем на барную стойку, приглашая того подойти к ней. Коротышка кивает, пробирается через пока еще вялую толпу и садится на высокий стул с краю, совсем рядом у коридора к запасному выходу и туалету. Он продолжает наблюдать за работницей клуба, которая, спустя пару минут, наконец подходит к нему. - Видимо, это что-то очень срочное, раз ты пришел сюда уже второй раз, - ее настроение вмиг поднимается, она садится рядом и кратко осматривает всех присутствующих, после чего поворачивается на мятноволосего, - неужели опять кого-то ищешь? - Она прикусывает нижнюю губу и лицо ее начинает походить на кошку, ждущую своего угощения от хозяина. - Так хочешь помочь мне? - Он даже не чувствует, когда Нахён подцепляет его ногу носком своего каблука, жаль, что это не алкоголь так притупил его нервные окончания, - ты ведь хорошо знаешь криминальный мир, - Юнги поднимает на нее глаза, а шатенка читает в них что-то и неосознанно проводит параллель между двумя людьми, - помоги мне, и я выполню все, что ты захочешь, - она сглатывает страх, не моргает и будто на несколько долгих секунд покидает Землю. - Объясни мне все, - парень молчит какое-то время, думая, каким именно образом стоит ответить, но продолжает, понимая, что она должна знать хотя бы что-то. - Я племянник Мин Джунг Хвы, которого застрелили сегодня в полдень, - он вздыхает и прикрывает глаза, - есть ли человек, который копает под Вышку? Может быть полицейский или журналист, мне без разницы, главное, чтобы смог довести дело до конца, - хочется выпить еще чего-нибудь, заткнуть собственный рот и уши, уйти в астрал. - Я так понимаю, ты хочешь привлечь убийц к ответственности, - она постукивает своими ноготками по столешнице, все так же пытаясь унять грызущие изнутри воспоминания, - и ты, конечно же, не остановишься, - закусывает щеку, - чувак, который встретил вас сегодня днем, он бывший журналист, других я не знаю, - она кладет холодную руку на чужое колено, чувствует неприятную грубую ткань, - иди на второй этаж в администрацию, но подумай об этом хорошо, если ввяжешься, то даже Чону придется постараться вытащить тебя оттуда, - Юнги благодарит и все же уходит к лестнице. Второй этаж забит лишь комнатами, людей здесь нет, музыка практически не слышна, поэтому найти небольшую белую табличку с нужной надписью на двери не составляет труда. Краткий стук и Юнги заходит, сразу обращая внимание на единственное искусственное освещение - настольную лампу. - Вы что-то хотели? - Он сидит на стуле, печатая что-то в сером ноутбуке и. не поднимая глаз. - Здравствуйте, - он стоит на входе как ребенок. - Добрый вечер, вот мы и встретились вновь, - брюнет немного улыбается, приглашает гостя присесть за соседнее место, - вы встретились с девушкой, которую искали? - Он дружелюбный, даже несмотря на его серьезный вид. - Да, - коротышка принимает предложение и садится, - в прошлый раз я не представился, меня зовут Мин Юнги. Мне нужна Ваша помощь***
Чонгук курит в кругу брата и слушает монолог живого мешка для битья. Ресницы и брови сожжены, поэтому на их месте лишь красные ожоги; иглы, которыми Хосок отскабливал кожу от ногтей, валяются вместе с зубами в паре метров отсюда. Брюнет садится на корточки рядом с пленным и протягивает тому остаток сигареты, на что тот смотрит недоверчиво, боязливо тянет окровавленные руки и принимает ее. - Он даст нам показания в суде, подлатай его и сними на видео, сделаем ахуенный репортаж, - Чонгук встает и сплевывает, смотря лишь на поджатые ноги избитого. - Какой еще суд? - Шатен бросает окурок, наслаждаясь зрелищем. - Божий, Хосок, какой же еще? - Он не раздражен, говорит без издевки, по-доброму. Он никогда не разозлится на него, - Мин Джунг Хва что-то рассказал Юнги, я хочу поддержать его, если это будет возможно, - закрывает глаза и дышит, расслабляя тело. - Тот старик мог все что угодно навешать на уши, и что теперь? Для нас все неплохо сложилось: главный конкурент мертв, с поставками оружия Сокджин скоро разберется, крыс вычислили - так что еще тебе надо? - Хосок хочет услышать от брата что-то другое, что-то, за чем он пойдет. - Тот старик единственный, кто хоть немного сдерживал аппарат. Он заслуживал смерти, но не больше, чем те, кто убил его. Когда мы перейдем им дорогу, то нас прикончат так же, и уже никто не будет оплакивать нас на похоронах. Давай покончим с прошлым прежде, чем перевернем чистый лист, - смотрят друг на друга так, будто подталкивают ближе к огромному каньону, где обитают кровожадные существа. - Один сменится на другой, у кровожадности людей нет края, - Хосок знает это лучше других, помнит, как страшно было смотреть на носителя своей боли. - Я буду честен с тобой, - брюнет выдерживает паузу, обращая больше внимания к своим словам, - я не могу потерять Мин Юнги, но так же я не могу лишиться и вас, поэтому поддержишь ли ты меня? - Все так же изучают друг друга, проходят по тем же местам в тысячный раз, каждый раз удивляясь острым граням. - Я не могу не поддержать тебя, ты знаешь, но и меняться я не буду, ни ради тебя, ни ради кого-либо другого, - Чонгук все знает, знает, через что прошел второй, поэтому лишь надеется, что тот сможет когда-нибудь принять себя. - Хорошо, - он слегка улыбается и хлопает другого по плечу, - я съезжу на вторую базу и все проверю, а ты отдай приказ и поезжай домой, выспись, - брюнет уже хочет уходить к машине, и Хосок уже не останавливает его, закуривает новую и идет к работникам. Уже в машине Чонгук расстегивает рубашку сразу на три пуговицы и опрокидывает голову назад, смотря на лицо единственного человека, оставшегося живым напоминанием о чем-то детском, сокрытом от всех остальных. Он действительно не может лишиться его. За водительское кресло садится один из людей Чонов, который сразу же едет по нужному адресу, не метая взглядов на босса. Через пол часа они оба уже стоят в огромной помещении, где довольно много людей для столь позднего времени. К ним уже идет На Джунги, которого Чонгук отправил сюда несколько часов назад, и Тони, активно пишущая документацию на планшете. Мужчина кратко осматривает все здание, рабочих и оставшиеся коробки, которые не успели поджечь. - О, Вы приехали, - Джунги улыбается, подходя совсем близко. - Как вы тут? - Мужчины пожимают руки, как старые добрые друзья. - Что могу сказать, одна пятая товаров пострадала, все остальное вроде ничего. Мы уже отправили тех уродов к Хосоку, - На расстегивает кожанку и отвлекается на ругающихся грузчиков, у которых что-то упало, - неумехи, не повредите там ничего! - Короткостриженный говорит это так, чтобы все услышали, но при этом без угроз, которыми не привык разбрасываться. - Разбросаем все по нескольким базам, две коробки привезите в штаб к Сокджину, - он достает из кармана карту и передает низкой девушке в очках, - в банке положи на нее пол миллиона и передай Киму, я скину деньги на твой счет, - она прячет карточку в карман, закрывая от на молнию, кратко кивает. - Не раньше пяти, до этого мне нужно доделать отчет, - ее математический склад ума и холод необычайны, будто она компьютер, а не живое существо. - Просто передай ему, как будет время. Джунги, к тебе то же есть дело, - он слегка меняется в лице, - проследи за подпольем немного лучше, я хочу знать, где выступит Юнги, - помощник на секунду поднимает глаза, думая, как лучше сделать это. - Я сообщу, если узнаю что-то, - он проводит по губам татуированной рукой, на которой все так же поблескивает серебряный браслет. - Заканчивайте здесь и поезжайте, вам то же нужен отдых, - Тони кивает и отходит ото всех. Она снова начинает свои подсчеты, а татуированный парень присматривает за всеми, дабы не выявить нарушений в работе. - Я знаю, что не должен вмешиваться, но я не могу не сказать, - Джунги поворачивается на Чонгука и получает вытянутую вверх бровь, дающую разрешение, - Мин Юнги показался мне неплохим парнем и, если вам понадобиться человек, который будет приглядывать за ним, я был бы не против, - Чон щурит глаза, но сразу отгоняет от себя зарождающуюся ревность, понимая, насколько это глупо. - Это действительно не твое дело, но я приму к сведению, -***
Тэхен сидит в своей квартире, считывая каждую строку в долбанных документах, которые стояли нескольких жизней. Сероволосый сжимает губы, в попытке сдержать льющиеся от усталости слезы, и ему это удается. Он складывает бумаги в потрепанную черную сумку, вытаскивает купюру и выводит на ней карандашом послание для Чимина, которого все еще нет дома. Ким оставляет деньги на столе и закрывает за собой на замок, оставляя ключ под ковриком. Парень садится на байк и стартует к Мику. Он хочет попросить его об одолжении и попрощаться, прежде, чем закончит со всем.