***
Чимин стоит в своем брендовом сером пальто у входа в дом, ожидая Сокджина, который до сих пор о чем-то разговаривает с отцом. На улице довольно прохладно, но это намного лучше, чем сидеть в душном зале под дамокловым мечом Пак Доёна. Нос и руки уже начинают краснеть, а глаза слезиться из-за ветра, когда двери наконец открываются и выходит Ким. Он выглядит потерянным долю секунды, подходит ближе к блондину и хмурит брови. - Я знаю, что ты спортсмен, но это не значит, что ты не можешь заболеть, - мужчина тянется руками к воротнику и поднимает, хорошенько закутывая младшего, - лучше бы дождался в машине, пойдем, - привычка ли это или желание, но брюнет берет чужую руку в свою и ведет к BMW, которую так и не заглушил по приезду. Он открывает дверь с пассажирской стороны и останавливается, наконец-то смотря на младшего так, как делал это всегда. - Ты приехал, - он слегка улыбается, чувствуя долгожданное тепло, - спасибо, - блондин весь дрожит, но продолжает стоять ровно, будто если шевельнется, то снова окунется в ледяную воду. - Поедем отсюда, за нами все еще следят, - Джин улыбается, намекая на камеры дома и окно, в которое непрерывно пялится госпожа Пак. Он усаживает второго на сидение и тихо закрывает дверь, осматривая двор еще раз, после чего сам располагается за рулем. Брюнет почти сразу аккуратно стартует, а Чимин не решается больше первым заводить диалог, лишь наблюдает за худыми руками и их плавными движениями. - Как ты? - Они выезжают на дорогу побольше, когда брюнет наконец спрашивает и немного расслабляется. - Благодаря тебе я в порядке, - утыкается своими глазами в чужое лицо, все так же находя новые морщинки, - а что с Юнги? Мне действительно жаль, что так получилось, - и вот опять проблемы начинают накатывать с новой силой, и они бы снесли парня с ног, если бы не Ким, который как ров, забирает все на себя, не дает и капле дотронуться до хрупкого замка своего принца. - Чонгук о нем позаботиться, - мужчина тормозит на светофоре, пропуская вперед огромный поток машин, - извини, что спрашиваю, но я не могу не сделать этого, - они сталкиваются взглядами больше, чем на пару секунд, - быть может, Доён сказал тебе что-то? - Облизывает свои губы, что немного выдает его нервозность. - Нет, - Чимин сглатывает, в какой-то степени пугаясь чужого поведения, а мужчина так и смотрит, находя страх, который впервые не приносит удовольствия. - Это хорошо, - Сокджин видит зеленый свет и съезжает на магистраль, на которой можно разогнаться намного лучше. - Куда мы едем? - Пак не особо знает город и его дороги, но направление брюнет взял точно не в сторону квартиры Тэхёна. Он не боится мужчины, ведь почему-то уверен, что тот не причинит ему зла, по крайней мере сейчас. - Я не хочу оставлять тебя одного, поэтому надеюсь, что ты не против поесть со мной, - он улыбается, и это, кажется, самая красивая улыбка, которая когда-либо сияла на бледноватом лице. Блондин ее запомнит. - Не против, - на душе как-то хорошо, больше грудь не стягивает от вязкого чувства вины перед старшим. Если и есть вероятность, что с Джином может что-то случится, Чимин снизит ее до минимума. Он будет защищать двух дорогих ему людей всеми своими силами. Машина наконец сворачивает в сторону небольшого частного сектора. При въезде их не остановила охрана только благодаря Киму, сидящему за рулем. Большое количество камер, направленных за ворота так, чтобы не создавать неудобства людям, живущим здесь; многовековые сосны, которые скрывают чужие грехи; высокие заборы - будто все так и шепчет о статусе своих проживающих. Мужчина замедляется перед еще одними воротами, у которых стоят двое вооруженных людей, сразу же открывающих створки и слегка кланяясь боссу. Пак думал, что сейчас они остановятся у какого-нибудь дома, но кроме леса и все той же асфальтированной дороги он ничего не видит, а Сокджин едет дальше, пробираясь все глубже в чащу. Через минут десять Чимин видит прекрасную водную гладь, коей оказывается широкая река. Прямо у воды стоит большая стеклянная беседка, у которой брюнет и тормозит. - Здесь готовится самая вкусная рыба, - он глушит двигатель и поворачивается на пассажира, с удивлением рассматривающего все вокруг, а ведь они еще даже не вышли на улицу, - пойдем? - Он не успевает выйти, как младший уже бежит к воде. Блондин не ребенок, но и сдержаться, чтобы не потрогать пальчиками нечто столь восхитительное, он не может, поэтому садится на корточки и тянется прикасаясь к ней ладонью. - Можно мне нырнуть? - Он спрашивает у старшего, когда тот подходит ближе. - Сейчас холодно, заболеешь еще, - брюнет то же садится, но руки не опускает, лишь наблюдает за легкими движениями Пака, который будто картину пишет, - обещаю, что летом мы вместе обязательно поплаваем здесь, когда будет не так холодно, - Чимин улыбается, поднимая глаза уже на темнеющее небо. - Спасибо, я никогда еще не видел его-то подобного, - он не замечает, когда именно слеза начала свой путь по щеке. Сокджин молчит с секунду, бросает взгляд на реку и встает, аккуратно снимая ботинки. - Раз такое дело, то давай хотя бы помочим ноги, - он заходит в ледяную воду первым и придерживает другого, чтобы тот мог повторить за ним. Парень сначала теряется, но быстро разувается и аккуратно ступает на песчаное дно. По лодыжке сразу же пробегает волну тока, отчего ноги начинает сводить, но младший улыбается и даже смеется. Крепко держась за теплые руки он следует дальше, аккуратно закапывая пальцы в мокрый и холодный песок. Ким не решается заходить дальше, останавливается напротив второго и слушает тихое журчание, которое создается из-за течения. Долго так стоять не удается чисто физически, поэтому когда Чиминовы губы синеют, а тело начинает подрагивать, они сразу выходят. Неожиданностью для Пака является то, что его закидывают на плечо, мокрые ноги укутывают в нагретое чужим телом пальто и несут в дом, - трава то же холодная, поэтому прошу, не сопротивляйся, - прежде, чем тот успеет что-то сказать против, говорит Сокджин, чьи мокрые босые ноги в считаные секунды аккуратно доносят блондина до крыльца. Мужчина открывает дверь, которая оказывается не заперта, включает свет в коридоре и проходит дальше. Они оказываются прямиком в гостиной с панорамными окнами и большим диваном, куда старший сажает второго и дает тому теплый плед, свернутый на краю. - Оботри ноги получше и погрейся здесь, я схожу за нашей обувью, - он уходит, оставляя Пака одного со своим счастьем, которое готово вылиться наружу, переполняя живой сосуд. Это напоминает ему первые в жизни соревнования, когда он занял лишь второе место и получил медаль. Чимин был счастлив, он видел восхищенные взгляды тренера и других ребят, ведь сделал то, что казалось всем невозможным. В тот день Доён дал самую первую пощечину своему сыну, после чего ребенок приносил домой лишь золото, больше не радуясь своим победам. Блондин наблюдает через стекло за старшим, который, казалось бы, не страшится ноябрьской погоды, и сильнее укутывается в плед, не имея больше желания сдерживать льющееся прямо из сердца тепло. Парень еще пару часов назад был готов расплакаться, сидя за семейным столом, но сейчас, лишь смотря на одного человека, все проблемы уходят далеко на второй план, туда, где они уже не достанут его хрупких плеч. Младший поднимается на ноги, с удивлением подмечая теплые, слегка горячие, полы и идет на кухню, которая разделена с гостиной лишь широкой аркой. Темно-коричневая барная стойка, большой стеллаж с всевозможной техникой, столешница, плита и много полок. Пак не успевает все осмотреть, как слышит скрип открывающейся двери и шаги старшего, который вносит с собой и холодный ветерок. - Останемся здесь на ночь? - Чимин поворачивается, спрашивает с долей энтузиазма, садясь за высокий барный стул. - Здесь есть только диван, так что боюсь, что будет не так удобно, как хотелось бы, - Джин стоит уже без верхней одежды, моет руки и открывает встроенный холодильник, который поначалу трудно заметить, доставая свежую рыбу. Он берет дощечку и на ней отрубает плавники, мешающие дальнейшей разделке. - А ты бы хотел переночевать тут? - Он спрашивает так, будто это не милый домик, а мрачная избушка Бабы Яги, которая в любой момент появится и засунет гостей в печку, - точнее, ты готов остаться здесь со мной? - А теперь он выставляет себя Кощеем Бессмертным, готовым приказать силам тьмы завладеть парнем и не отпускать из своего царства Мертвых. - Здесь красиво, - увиливает от прямого ответа, наблюдая за умелыми руками, счищающими рыбью чешую в раковину, - тихо и тепло, мне нравится, - блондин готов уснуть прямо тут, слушая монотонные движения ножа. - Справа от входа - ванная и туалет, слева можешь найти одежду, переоденься во что-то поудобнее, не все же в рубашке и плаще щеголять, - он не поворачивается, но Пак уверен, что тот слегка улыбается. Младший громко вздыхает, нехотя покидая нагретое местечко идет в указанную комнату и застает огромный гардероб, выбору одежды которого позавидуют многие люди. Здесь есть все: классические костюмы, спортивная одежда, домашние футболки и ковбойские шляпы - на последних парень остановился подольше. Чимин снова радуется, когда находит флисовые штаны синего цвета на шнурках, белую футболку приблизительно своего размера и мягкие тапочки, в которых хочется утонуть. Он берет вещи с собой в ванную, напоследок утягивая полотенце. Дверь, к удивлению, на замок не закрывается, но парень все равно почему-то уверен, что его личное пространство не посмеют нарушить. Он заходит в душевую кабинку, быстро просматривает баночки с надписями и, отыща открытый гель для душа, включает воду. Блондин мылится, впервые ловя себя на желании пропеть какую-то мелодию, услышанную по радио в машине Кима. Он, кажется, только сейчас начинает понимать людей, которые поют в душе в полный голос, а сам лишь тихонько шепчет слова корейской популярной группы, аккуратно пританцовывая. Когда он вытирает полотенцем мокрую кожу, то останавливается глазами на зеркале, смотря на свое отражение. Впервые это не короткий взгляд на опрятность одежды и прически. Это - оценивание своего тела. Пак не уверен, так ли красив и притягателен, но, вспоминая моделей, которые раз за разом делали ему комплименты в клубе, он приободряется, почему-то желая получать такие же слова и от Господина Кима. Парень надевает свои трусы и одолженный штаны, хорошенько их завязывая на бедрах он приступает к футболке, которая, хоть и была самой маленькой, больше на один - два размера. Чимин улыбается, подмечая, насколько они с Сокджином разные. Он всовывает ноги в тапочки, вешает мокрое полотенце на батарею и спешит к мужчине, который уже разделался с рыбой и приступает к гарниру - рису, который нужно поставить в мультиварку. - У тебя такой большой гардероб, но нет спальни, разве это удобно? - Блондин занимает прежнее место, укутываясь в оставленный им же плед. - Я редко здесь бываю, да и на большой кровати плохо сплю, - он промывает зерна водой пару раз и ставит наполненную чашу на место, закрывая крышкой до щелчка и запуская варку на двадцать пять минут. - Тогда где ты обычно ночуешь, если не тут? - Пак действительно удивлен тому, как можно оставлять столь прелестное место и уезжать куда-то даже на одну ночь. - У меня есть квартира в центре, недалеко от офиса, - Сокджин достает из корзины в углу овощи и дуршлаг, не заостряя внимания на чужом внешнем виде, мокрых волосах и щеках, которые покраснели от горячей воды. - Будь я на твоем месте, то бросил бы все и жил здесь, отсюда наверняка видны звезды, - он говорит не думая, а второй запоминает. Ким никогда не проводил в этом доме больше одной ночи, никогда не приводил сюда кого-то кроме Чонов, никогда не спал здесь. До сегодняшнего дня он даже никогда не плавал в реке, приезжая сюда только чтобы побыть в полном одиночестве. - Тогда живи здесь, - неожиданно для себя выдает старший, наблюдая за медленно поднимающимися вверх чужими бровями, - я не буду против, - добавляет на полном серьезе, откладывая чистые помидоры на бумажные полотенца, выложенные на столе. - Нет, - мотает мокрой макушкой, - я буду чувствовать себя одиноко, лучше бери меня с собой, когда будешь ездить сюда, - он улыбается не вымученно, не так, как делал это всегда, потирая стопы друг о друга. - Тогда договорились, - он сдерживается, чтобы не ущипнуть блондина за щеку, тихо щелкает на кнопку маленького радио, стоящего на подоконнике, и через пару минут уже слышит тихое мычание Чимина, вторящего спокойной песне. Сокджину это напоминает колыбельную, которую поют матери для своих детей, дабы те засыпали не боясь страшных подкроватных монстров, готовых утащить их сразу же, как погаснет свет и закроется дверь в коридор.***
Тэхен сидит на своем мотоцикле, с обрыва смотря на затухший ночной город, прощаясь с ним. Сеул не принес ему тех сладостных воспоминаний, встреч или чувств, о которых он мечтал вместе с Юнги прямо отсюда. Здесь - место, которое соединяет собой прошлое, настоящее и будущее, место горьких слез и безудержного смеха, который навсегда играет на повторе в пьяной голове. Ким надеется, что никогда больше не увидит это место, никогда не посмотрит на столицу с этого угла и никогда больше не будет рыдать на этом богом забытом зарастающем холме. Он облизывает обветренные губы и выдыхает терпкий дым, убивающий его. Когда последние три сигареты в пачке закончатся - он поедет к Чон Чонгуку, который свершит его дальнейшую судьбу. Парень утыкается красным носом в рукав кофты, дрожащими пальцами утирая слезы со своего лица. Его мысли неотвратимо натыкаются на выход из замкнутого ларчика, в котором он держал сознание все это время, дабы не столкнуться с Хосоком один на один, не увидеть страшные глаза, томно закатывающиеся, когда шатен кончает; не слышать тихое порыкивание и стоны, которыми его одаривают впервые секунды, когда насаживают на большой член; не чувствовать на языке вкус чужой спермы и уж тем более не глотать. Эти кадры крутятся в голове Тэхена, и от этого становится страшнее, ведь он упорно старался не запоминать, отводить глаза и отстранятся от пошлых звуков монстра за своей спиной, но не получилось, а сейчас все два года в постели с Сциллой рвутся наружу, непрерывно обрезая все сухожилия и ткани органов, принося чудовищную боль. Ким кидает сигарету на траву перед носком своего ботинка и шумно дышит, рукой хватаясь за легкую ткань кофты. Он покидает холм спустя два часа, когда небо уже начинает светать, что довольно странно, учитывая время года. Парень разносит по всей округе громкий рев своего байка, и только он может сравниться с тем, как хочется кричать сероволосему. Он рулит в сторону родительского дома, в котором провел свое детство. Отсюда ехать не так далеко - всего каких-то пятнадцать минут, которые слишком быстро пролетают. Тэхен подъезжает тихо, с заглушенным движком, и останавливается напротив входной двери, смотря на полу разрушенный дом, который точно развалится через десяток лет. Он встает с байка и подходит ближе к террасе, не замечая совсем нового пятна от сливовой настойки, но дверь открывать не решается. Ким тянется рукой в карман штанов, достает оттуда все купюры, оставленные Чонгуком, и сует их под горшок с землей, под которым как всегда лежит ключ от дома, и куда мать точно заглянет. Он забирает себе лишь одну банкноту и уходит, вернув свой долг женщине, выросшей его. Он надеется, что хоть так сможет уменьшить свою вину за свое рождение. Сероволосый садится на байк и едет к последнему человеку, с которым должен увидеться. Дорога приводит его к пригорку, на каждом метре которого расположены надгробные камни. Мотоцикл он оставляет на своеобразной парковке и идет вверх по небольшой тропинке, огибающей все кладбище и имеющей множество ответвлений, на одно из которых и сворачивает парень. Он знает эту дорогу наизусть так, что если бы ходил во сне, то ни разу бы не споткнулся о выпирающее корни или коряги. Тэхен останавливается напротив высокого серого креста с зажженной лампадкой внизу - видимо, кто-то приходил не так давно к могиле, в которой с миром покоится Мин Джэ Хва. Парень поджимает губы и садится на небольшую скамеечку, смотря туда же, куда повернут крест. Он никогда не имел свое место или своего человека, поэтому, приходя сюда, он чувствует себя не так одиноко, сидя со стариком Мином, который раньше всегда брал друга своего сына на ярмарки или в городской цирк, когда у того появлялись новые программы. Джэ Хва хорошо относился к оборванцу с улицы, заботился о нем, и иногда, темными ночами, маленький Ким мечтал стать частью небольшой семьи Мин, загадывая это желание из года в год, на каждый день Рождения, Рождество и Пасху. - Сегодня уже прохладнее, - он дотрагивается рукой до холодного камня и смотрит наверх, находя светлые облака, которые похожи на те, что плывут по небу зимой, принося на землю белые хлопья, - снег в этом коду выпадет раньше, не так ли? Вы всегда говорили, что такие облака предзнаменуют их, - съезжает на землю, не имея сил говорить дальше, он закрывает глаза и слышит звук ломающихся из-за ветра веток и бегающих по земле мышей. Первые птицы уже начинают петь свои любимые симфонии, а Тэхен в который раз понимает, что на кладбище тихо только в первый раз, потому что потом поток мыслей не затыкается только на боле от утраты близкого человека, а ищет красоту и покой, даже там, где, казалось бы, это невозможно. Ким сидит так долго, насколько это возможно и поднимается, прикладываясь лбом к каменному кресту, взывая к Богу, дабы тот помог светлой душе на Страшном Суде, и уходит, напоследок шепча краткое "прощай". Его шаги больше не так слышны, ибо обитатели леса вовсю рыщут, ища себе пропитание, оставленное заботливыми людьми перед могилами. Он садится на байк и едет в сторону дорожного круглосуточного кафе, в котором подается самый вкусный лапшичный суп. Это место то же памятно для него, ведь именно тут Юнги впервые накормил друга за собственно заработанные деньги с продажи ягод, а сейчас Тэхен потратит последние, дабы навсегда запомнить вкус. Он, как и всегда, садится за дальний столик у окна спиной к двери и ожидает, пока молодая работница наливает ему порцию в глиняную миску. Парень отчеканивает пальцами определенный ритм, который не дает снова открыть ларчик и запустить демона внутрь. Глазами он внимательно наблюдает за тремя белками, носящимися по веткам на другой стороне дороги. Уставшая брюнетка наконец несет заказ и сразу возвращается за стойку, принимаясь снова пить энергетик под роман Джорджа Оруэлла "1984" в попытках не уснуть, ведь помимо прибывшего сероволосего здесь сидят еще двое, мирно жующих бургеры. Ким ждет, когда макароны разбухнут немного сильнее, а бульон остынет и не ошпарит кончик языка, только после этого принимается за еду. Суп отменный, в прочем, как и всегда, но его слишком много для человека, который разделяет одну пачку рамена на обед и ужин. Тэхен достает телефон и нажимает на последний номер в списке вызовов, прикладывая трубку к уху и снова переводя глаза на улицу. - Слушаю, - голос Чона хрипловат, но не страшен, по крайней мере для парня. - Куда я могу подъехать, чтобы отдать их Вам? - Сероволосый зажмуривает красные глаза, которые до сих пор отходят от травки, выкуренной вчера днем. - Приезжай в ресторан отеля Alisum, скажешь кто ты, и тебя проводят, я приеду через полтора часа, - что-то на проводе с другой стороны громко зашуршало, а после послышался глухой удар и шиканье мужчины, - встретимся там, - быстро проговаривает Чонгук и сбрасывает, снова не дожидаясь ответа. Сероволосый знает, где находится пятизвездочный отель, в котором он уже бывал вместе с Хосоком, поэтому невольно вздыхает и заставляет себя подняться с нагретого места, на котором он мог бы уснуть с таким же успехом. Он оставляет последние деньги на стойке, аккуратно пододвигая их к азиатке, которая тут же тянется к кассе, дабы отдать сдачу, но Ким сразу выходит, оставляя своеобразные "чаевые". На улице все так же холодно, что заставляет парня улыбнуться, садясь на байк. Он тянет ключ и прокручивает его, вспоминая, как делал это на старенькой Яве, за рулем которой делал первые трюки, повторяя за Юнги. Сейчас он другой. Его езда больше походит на профессиональную, но без особых трюков, которые уже не приносят удовольствия, поэтому и на дороге в город он не ведет себя агрессивно, лишь слегка прибавляя газу после поворотов. Огромное здание в персиковом оттенке встречает Тэхена своей роскошью. Дорогие машины изредка останавливаются перед входом, дабы высадить пассажиров, не доставляя им неудобство долгой ходьбой. Большие крутящиеся двери, красная дорожка, яркие фонари - все здесь сделано так, будто идешь получать премию года как самый именитый человек в мире, а не для того, чтобы сократить свою ночь в компании сеульских апартаментов. Киму здесь не по себе. Он оставляет свой транспорт подальше от отеля и заходит внутрь, когда к нему подбегает бодрый, для столь раннего времени, парнишка. От него вкусно пахнет, а прекрасно выглаженная рабочая одежда слепит глаза. - Доброе утро, я могу Вам чем-нибудь помочь? - Его отточенная улыбка, обнажающая ровный ряд белых зубов поражает, и Тэхен сглатывает, смотря в ответ безучастно. - Я Ким Тэхен, мне назначили встречу в ресторане, - он мочит сухие губы слюной, когда осматривает высокие своды, которые в прошлый раз казались ему сказочным замком, а сейчас лишь декорацией, которую ставят богатые люди на свою сцену, дабы не видеть уродливые провода и механизмы, спрятанные за кулисами. - Должно быть Вы гость Чон Чонгука, прошу простить меня за невежество, пройдемте со мной, - работник складывает руки перед собой и слегка кланяется, после чего идет в сторону больших дверей, которые для них открывает человек в красном костюмчике. Массивные столы, укрытые невесомыми белыми скатертями, небольшие диванчики, на которых наверняка очень удобно сидеть, дорогой паркет на полу и воздушные, стираные занавески на огромных окнах. Здесь нет ни единой души, видимо, даже богатые люди не встают так рано и уж тем более не идут завтракать. Парень провожает Кима до столика посередине зала и отодвигает тому стул, на что гость тихо мотает головой, показывая, что не стоит. - Позвольте позвать мне Вашего официанта, он принесет меню, - странно, когда к тебе относятся как к Богу. - Не нужно, я просто подожду тут, - если Чон придет вовремя, на что сероволосый очень надеется, то остается подождать всего пол часа, что не должно быть так уж и долго. - Тогда, если я буду нужен Вам, то Вы сможете найти меня в холле, позвольте откланяться, - он сгибается всем туловищем и уходит, а Тэхен отводит глаза к картинам на стенах, показывающих Библейские события, которые в прошлый раз он не сумел оценить с должностью. Чонгук приезжает ровно тогда, когда парень доходит до распятия Иисуса на кресте. Мужчина садится напротив второго и складывает ногу на ногу, выжидающе смотря в серое лицо. Сероволосый сразу тянется к сумке, достает оттуда небольшую стопку бумаг и сразу отдает их на дальнейшее изучение, желая побыстрее со всем закончить, а брюнет наоборот, лениво тянется за документами, будто совершенно не чувствует чужой настрой. Чон смотрит их не больше десяти минут, а затем поднимает глаза на своего гостя. - Это все? - Он напоминает Хосока, когда тот был в более или менее здравом уме, отчего Тэхен на долю секунды теряется, но быстро приходит в себя и положительно мотает головой. - Конечно это не все преступления, но больше документов не сохранилось, их изъяли сразу же, как только умер Ваш отец, - он не сомневается, что даже столь малая часть сможет хотя бы открыть дело на Вышку, если правильно распорядиться ими. - Ладно, это уже что-то, - мужчина вздыхает и убирает бумаги в небольшую папку, с которой пришел, - что собираешься делать дальше? Ты просил, чтобы я скрыл тебя от Чон Хосока, но разве твои проблемы на этом закончатся? - Говорит так, будто режет осколком стекла. Ким продолжает смотреть болезненными глазами на мужчину, в глубине души понимая, что тот прав. Он не сможет начать все сначала. - Я не могу остаться тут, - он медлит, снова облизывая сухие губы, - но могу я увидеться с Юнги перед тем, как уеду? Это последняя просьба, - сидя на могиле Мин Джэ Хвы он понял, что все-таки соскучился по старому другу, ведь их связывало нечто большее, чем общие воспоминания. - Ты не думал, что он не захочет говорить с тобой? - Чонгук складывает руки на колене и слушает редкое чужое дыхание. - Не важно, - брюнет прищурился, а второй так и не меняется в лице, смотрит на все почти без эмоций. - Тогда буду честен, я не знаю, где он, - нет, он не честен. Он привирает, намереваясь отправить сероволосего подальше от своего мальчика, которому и так не сладко пришлось. Чон выполнит лишь первое обещание, данное Тэхену, - скроет его от своего брата. - Мин Джунг Хва вчера днем был застрелен в своем офисе, я пообещал Юнги, что не буду вмешиваться в его дела, - первая эмоция, которая похожа на живую, это удивление и мимолетное недоверие мужчине, который говорит что-то невообразимое. Ким не ненавидел дядю Юнги, но и добрых чувств к нему не питал. Обычно он просто винил его в чем-то, к примеру, что тот уехал сразу после похорон собственного брата, оставив племянника одного. Второе, за то, что тот активно занимался коррупционной деятельностью. Еще за то, что из-за него был "сдерживающим элементом" в двух бизнесах, хотя в это он до сих пор не может поверить. Но по-настоящему не ненавидел. Поэтому слышать о его смерти слишком странно. - Но Вы же вмешаетесь, я уверен, что Вы не сможете оставить его в покое, - он не расспрашивает об убитом бизнесмене, придерживаясь позиции "меньше знаешь - крепче спишь", - поэтому дайте мне возможность встретиться с ним, - он застывает, следя за каждой жилкой на смуглой коже мужчины, которая может выдать чужой ответ заранее. - Не строй догадки на мой счет, - невысокий официант совсем тихо подходит к гостям и ставит перед Чоном горячий эспрессо, после чего так же тихо покидает их, кланяясь напоследок, - что ты хочешь сказать ему? - Он делает первый глоток, после чего сразу меняется в лице, хмурясь и закашлявшись. В их сторону тут же дергается охрана мужчины, которая стояла у дверей, но босс останавливает их движением руки, ибо просто забыл добавить сахар. - Ну так что? - Еще раз задает вопрос, показывая, что самое время продолжить разговор после минутной паузы. - Дать ему ответ, разве не за этим он приехал обратно в Корею? - Чонгук сыпет пару чайных ложек белого наркотика в напиток и размешивает, глухо ударяя по фарфоровым стенкам. - Он приехал сюда, потому что Корея - его дом, - он снова переводит черные глаза, больше похожие на бескрайнюю пропасть, на второго, - я не знаю, что произошло у вас в прошлом, но могу предположить, что ты долго пытался забыть его, раз только сейчас решился встретиться с ним по своему желанию, - брюнет не психолог и не отец этого бедняги, он просто хочет помочь Юнги. - Это так, я думаю, - внутри он пустеет еще и еще, хотя наружно оболочка остается неизменной. - Тогда реши уже, что тебе нужно. То ты говоришь, что хочешь уехать, чтобы распрощаться с прошлым, в котором к тебе плохо отнеслись, то ты придумываешь что-то новое, - Чон вздыхает и делает еще несколько глотков, допивая кофе, а Тэхен все молчит, обдумывая что-то в своей голове. - Калифорния, - он резко поднимает глаза, когда собеседнику это уже начинает наскучивать, - тогда я выбираю Калифорнию, - он цепляется своими пальцами в тонкую кожу. - Отлично, - брюнет сразу поднимается и задвигает стул, - билеты и всю дальнейшую информацию получишь на почту. Надеюсь, теперь мы в расчете, - он тянется за папкой, прячет ее под верхней одеждой и уходит.***
Юнги сидит за рулем своей машины и постукивает пальцами бит любимой английской песни, смотря на шатенку, курящую сигарету у входа в клуб и разговаривающую со своим знакомым. Она в последний раз мило улыбается подкатывавшему парню, тушит дофамин с вишневым вкусом и быстро перебегает дорогу, перед этим посмотрев по сторонам. На ее лице играет веселая улыбка, когда она легко запрыгивает на соседнее место и тихо прикрывает дверь. Нахён снимает любимую косуху и кидает ее назад. - Спасибо, что подождал, а то этот все никак ее отвязывался, - она кивает на ушедшего внутрь здания парня и устраивается получше, предвкушая замечательную поездку, а Юнги долго смотрит на нее, только после этого снова поворачивается на лобовое и меняет передачу, аккуратно выезжая на дорогу. - Не за что, там все равно было тухло, - его тонкие пальцы правой руки цепляются за руль, будто они не обычная часть человеческого тела, а произведение, написанное великими художниками. Девушка смотрит на мелькающие огни и вслушивается в Сigarette Shaya Zamora. - Тебе интересно, почему я сказала тебе о Чоён в нашу первую встречу? - Она начинает тихо, без привычного задора или игры, чувствуя настроение собеседника, - я знала, что ты обманываешь, но все равно сказала тебе, - шатенка закусывает губу, а второй поднимает вверх бровь, показывая готовность слушать, - ты ведь не особенный, не высокий мускулистый мужчина лет так тридцати, - мятноволосый усмехается, - у тебя нет гор золота, - она достает маленькое разбитое зеркальце из кармана и пальцем вытирает смазавшуюся тушь, - к примеру, когда я была маленькой, то мечтала о муже шпионе или воре, сильном, тот, который бы смог постоять за меня, побить обидчиков как моих, так и моей мамы. Ты уж точно не такой, на тебя подунь, и улетишь тем же ветром, - Нахён слегка улыбается и кладет маленький предмет обратно, - но ты понравился мне, может быть это лишь временное помешательство, я не знаю, - она водит ногтем по чужому плечу, сначала боязно, а потом все смелее, не видя отторжения. Мин не реагирует, все так же вслушивается в слова песни, которую знает от начала до конца уже много лет. - Тогда ты отсосешь мне? - Он меняется во взгляде, а девушка удивляется, явно не ожидая этого. Она рассчитывала добиваться его, намекать и показывать себя, но никак не столь будничного тона в столь раннем, в их отношениях, вопросе. Нахён хотела получить от него не только секс. - Что? - Она думает, что ей послышалось или тот хотя бы не захочет повторяться, а может тем самым берет паузу, обдумывая. - Отсосешь мне здесь? - Все так же спокойно говорит, смотря на дорогу, а кареглазая кусает щеки и бросает взгляд на чужой пах. Она соскальзывает своими пальцами к ширинке, все так же метясь между "за" и "против", наконец тянет язычок молнии вниз и расстегивает пуговку. Шатенка еще раз смотрит в чужие незаинтересованные глаза и на дорогу, но все же решается и запускает холодную руку дальше. Она подрачивает ему сначала медленно, после все быстрее и быстрее, дабы его член затвердел. Девушка коленями перемещается на сидение и ртом тянется к органу, языком облизываю головку. Она делает все медленно, изредка поднимая глаза на бледное лицо и снова возвращаясь к процессу, иногда постанывая, видя, как дергается член от ее гортанных звуков, что немного забавляет. Нахён хотела переспать с ним в самую первую встречу, но потом передумала, надеясь попробовать отношения с неизвестным для себя персонажем, который будто приманивает чем-то, завлекая к себе.flashback
- А до тех пор, пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы, - громко цитирует маленький Юнги своему отцу, читающему газету под теплым весеннем солнцем, светящим в большое и чистое окно, - пап, я не понимаю этого вашего Ремарка! - С досадой восклицает мальчик и садится бабочкой на ворсовый ковер во всю гостиную, - что вообще такое судьба? - Он буравит Джэ Хву, который наконец откладывает источник информации в сторону, и, сделав пару глотков, смотрит в ответ. - Ты же сам захотел почитать эту книгу, разве не так? - Он по-доброму улыбается, смотря на сына, у которого уже совсем скоро закружится голова от тех знаний, которые поступили в мозг. - Да, конечно хотел! Это ведь мамины! Но я не понимаю ни слова, будто они не на корейском написаны, - он ложится звездочкой, пялясь уже в потолок. - Судьба, Юни, это клетка, в которую несчастные люди сами кладут свои души, - он складывает руки на коленах и улыбается ярче, видя, как кривится младший от золотых лучей. - Нет, не поверю, - мотает головой и жмурится сильнее, - душу нельзя запереть в клетке, ты сам подумай, пап, - Юнги прикрывает глаза от солнца и приоткрывает их. - Но ведь и клетки бывают разные, не так ли? Помнишь, к примеру, того крольчонка со сломанными лапами, которого мы лечили? - Мальчик утвердительно кивает и снова принимает сидячее положение, - если бы не клетка, он бы сбежал и умер один в дикой природе, - сын надувает щеки и щелкает ими, издавая смешной звук, будто лопающийся пузырь. - И что, когда тогда настанет момент, когда я то же положу свою душу в эту клетку? - Он наклоняет голову. - А этого уже я не знаю, но в одном я уверен: человек волен сам выбирать клетку, будь то размер, цвет и содержимое, - он отпивает еще немного, когда видит, что Юнги летает глазами по потолку, уже начиная раздумывать над собственной преградой. - Тогда, Ремарк говорил, что мы можем выбраться из этой клетки? - Он встает и снова идет к брошенной ранее книге, беря ее в руки и перечитывая, - "а до тех пор, пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы" - тогда мне лишь нужно не сдаваться, да? - Воодушевленно говорит и садится на колени к отцу. - Тогда ты сможешь сделать себе свою самую любимую и красивую клетку, - Джэ Хва гладит того по голове, еще больше взъерошивая темные волосы.the end flashback
Юнги просыпается от громких аплодисментов и криков, доносящихся по ту сторону улицы. Люди шумят и веселятся. Они готовятся к предстоящему заезду: проверяют движки в последний раз, заливают масло и газуют на месте, издавая громкие порыкивания. Каждый стоит в своей компании, с энтузиазмом обсуждают интересующие их вещи; травят шутки, а потом сами же смеются с них, обнажая желтоватые клыки. Они подростки, мечтающие не дожить до тридцати, даже, если кто-то из них уже давно перевалил столь мизерную цифру. Откуда Мин знает это? Он был таким же. Воровал еду из супермаркетов, носился по клубам, забивался с корешами на бабки, а потом тратил их на маленькие путешествия или детали для машины, но сейчас он сидит, откинувшись на стареньком сидении, и даже не хочет поднимать глаза на веселящихся счастливых людей, которых не сыщешь больше нигде.***
Чимин просыпается от прохлады с правой стороны, где раньше лежало большое теплое тело, заграждающее собой ветерок, просачивающийся из панарамного окна. Парень переворачивается и разлепляет глаза, не сразу понимая, где находится. Он протирает веки от яркого света луны, которая освещает темную воду и удивляется, ведь в теории в ноябре все небо застилается темными тучами, которые не дают увидеть даже краюшек синевы, а тут - целая луна. Но Пак смотрит на пейзаж не долго, заостряя свое внимание на одинокой фигуре мужчины, сидящего на узкой веранде, пристроенной к беседке. Его пальцы слегка освещаются красным огоньком от сигареты, а очертание - светом космического объекта. Он сидит немного сгорбившись, в одной футболке и легких штанах, в которые переоделся перед ужином. Его кожа наверняка покрылось сотнями мурашками из-за ледяного ветра, а волосы наверное растрепали из-за сна. Чимин смотрит на него долго, раздумывая, может ли подойти и присоединиться, может ли завести разговор, вклинившись в чужой мир, ведь сейчас Ким явно не тут, он на свидании со своими демонами, охотившимися за ним каждый день. Блондин все-таки решает встать, сует босые ноги в тапочки и шлепает к стеклянной двери, прихватывая плед, лежащий в ногах. Сокджин реагирует на него сразу же, поворачивается и через пару секунд похлопывает на место рядом с собой, показывая, что не против чужой компании. - Не спится? - Младший раскрывает плед и укутывает себя и мужчину, аккуратно прикасаясь к чужой руке он понимает, что тот действительно сильно замерз, а его кожа уже успела покраснеть. - Тут страшно спать, - он поворачивается обратно к воде и тушит сигарету, откидывая ее подальше, чтобы не было неприятного запаха. - Странно, - Пак опирает подбородок о запястье и смотрит на красивый профиль, поблескивающий из-за белого яркого света, - я мучаюсь от кошмаров и красочных снов, но это первый раз, когда мне ничего не приснилось, - он греет своим теплом чужое плечо, которое потихоньку становится белее, - наверное, тебе неуютно спать с кем-то еще, да? Извини, пожалуйста, - он поджимает губы, а второй так и не поворачивается на блондина, лишь слушая бархатистый после сна голос. - Дело не в этом, - ветер качает макушки высоченных деревьев, создавая приятный шум, - наоборот, я благодарен тебе, что хотя бы смог уснуть, - он выдерживает небольшую паузу, будто хочет продлить момент, - я то же своего рода мучаюсь от проблем со сном, - незаметно пододвигается чуть ближе, но все так же не бросает взгляда на