Ты - мой дом

Ягыз едва оглядел девушку со спины как она замедлила шаг и поровнялась с ним. Парень слегка растерялся, но кивком дал понять, что готов к диалогу. Хазан принялась рассказывать про организацию учебного процесса и в целом о жизни их учреждения. Ягыз почти не слушал, но слышал её голос — глубокий, чистый. Хотелось слышать его бесконечно. Хазан водила его по комнатам, обстановку которых она знала наизусть. Все стандартно. Без излишеств. Но кажется добротное. Наконец они вошли в зал для мероприятий. Тут Хазан обернулась к нему. Ягыз тоже остановился и принялся крутить головой, будто внимательно осматривал убранство большого помещения. В глубине его была оборудована сцена и занавес. Ряды стульев были сдвинуты к стене. Видимо мероприятие, которое тут ожидалось, не предполагало зрителей в зале. Все должны были принимать участие. С потолка свисали самодельные гирлянды, насос с шариками ждали в коробке на столе. Стопками лежала одноразовая посуда. Несколько столов, длинных и узких, которые будто притащили из общей столовой, составляли стройный ряд посередине зала. — Какой-то праздник? — обронил Ягыз, не имея намерения задавать вопросы. — Сегодня мой день рождения… — смутилась Хазан. На сей раз Ягыз посмотрел девушке прямо в глаза. — А, надо же. Поздравляю вас! Девушка снова улыбнулась и опустила взгляд. Ягыз невольно улыбнулся. В её нежном личике и почти детском смущении не было ничего кокетливого. Ничего, что вызвало бы в нем отчужденность и желание скрыться за маску безучастного равнодушия. Пока она глядела в пол он ласково рассматривал её прекрасные черты лица. Совсем юная, ни капли косметики, но такая красавица. Сотворил же Господь такую красоту! Хазан посмотрела на Ягыза, теплота его взгляда никуда не делась. И девушка заметила, что молодой человек смотрит как-то иначе. И от чего-то сердце её трепетало. Такое незнакомое чувство. Они глядели друг на друга пока не почувствовали некую неловкость молчаливой паузы. — Вы так празднуете каждый день рождения?! Здорово… — сказал Ягыз чтобы прервать тишину. — Нет, на самом деле все происходит проще. Просто это мой последний день рождения здесь. Мне исполняется 18 лет. Я должна буду покинуть этот… дом, — голос её невольно дрогнул. Хазан не могла понять с какого её развозит при совершенно постороннем человеке. — Дом, — глухо повторил Ягыз и едва слышно цокнул языком. — Дом. Это мой дом. И я не представляю другого. Ягызу было интересно что она собирается сказать. Но тема почему-то вынудила его обнять себя за локти. — Почему? — Здесь моя семья. Может для вас это странно звучит, но я очень привязана ко всем этим людям. — Тем не менее очень многие достигнув совершеннолетия просто мечтают отделиться от семьи. — А я вот наоборот. — А некоторые даже просто рвут все отношения и уезжают куда подальше, — он скрестил руки и прислонился к столу. — Наверное здесь должна быть свобода выбора. Я напротив, хочу остаться, но не могу. Нужно освобождать пространство для тех, кто не в состоянии жить самостоятельно. И как назло нет свободных мест, чтобы остаться тут работать. Как бы я не хотела, волонтёрство для меня непозволительная роскошь. Мне нужно на что-то жить. — Ты права, — Ягыз перешёл на «ты», но в этом не было и тени фамильярности. Он был и чувствовал себя сейчас много старше этой девочки, — любое принуждение неправильно по сути. Но иногда нет иного выбора. — Вот и у меня его нет, — Хазан подняла глаза в потолок, будто пыталась объять весь зал взглядом. — Знаешь, у меня ведь никогда не было своего дома. Своей семьи. Но я так привязана… — Хазан сжала губы, чувствуя как начинает дрожать подбородок. Ещё чуть-чуть и она предательски всхлипнет. Все, что так тщательно скрывала от детей и воспитательницы, сейчас готова было выплеснуть незнакомцу. Он чувствовал что ей тяжело. Потому, что точно так же самому саднило горло. Ягыз незаметно сглотнул. Он чуть наклонился к ней пытаясь заглянуть в её ясные глаза. — Ты даже не догадываешься, Хазан, насколько ты счасливая. Хазан обратилась в слух. — Не удивляйся, — продолжил он, — но моя ситуация совершенно противоположная. У меня как раз таки есть дом. И очень большой. Целый особняк на берегу пролива в Стамбуле. Я в нем вырос. Но, он никогда по-настоящему не был мне домом. Только я понял это когда мне исполнилось лет эдак 12. Хазан вопросительно мотнула голой. — Длинная история, — отмахнулся Ягыз удивляясь собственной откровенности, — может как-нибудь в другой раз расскажу. Он тут же улыбнулся, на секунду вздернув густые брови, прекрасно понимая, что никакого другого раза не будет. — На самом деле я не совсем сирота, — вдруг вставила Хазан. Папа мой умер, но у меня есть мать, — в голосе зазвучал метал. Кажется она хотела дать ему понять, что понимает о чём он говорит — о близких, но чужих. Ягыз остановился. Открытость девушки начинала смущать, потому что подкупала на проявление собственной. — Она жива, здорова, воспитывает дочь — мою сводную сестру, которую я никогда не видела, — Хазан сделала глубокий вдох, — за все годы она приходила дважды. Один я не помню — была слишком маленькая. Знаю только, что потом каждый день я ждала, что она снова придет. А другой… последний… был во время тихого часа, мне было 7. Она не дала меня разбудить, но я проснулась, почувствовав что-то кто-то рядом плачет. Я побоялась открыть глаза, — взгляд Хазан невидяще был устремлен перед собой, будто она пыталась разглядеть в подробностях тот день, — мама сказала, что я сломала ей жизнь. Что судьба её разбита и с моим появлением на свет все пошло под откос. Она просила простить её и сказала, что больше никогда не придёт. Ягыз выпрямился и свёл брови. Захотелось обнять эту раненую девочку. Он едва протянул к ней руки, но быстро одумался, в бессилии поджав губы. Да даже если бы и мог обнять её, это обещало быть «слишком» для него самого. — Так и не пришла? — Так и не пришла… когда она встала и отошла от моей кровати, я заметила у неё большой живот. Я даже не помню, поняла я тогда что-то или нет. Больше она не приходила, не писала и не звонила. Госпожа Дамла была тогда ко мне очень добра. Она была не очень молода, но у неё не было своей семьи, не было детей, — Хазан вдруг широко улыбнулась и отряхнула непрошеную слезу, — она стала для меня всем, и отцом и матерью. Все в этом доме были ко мне очень добры. — Вот видишь, дом — это не стены. Дом здесь, — Ягыз притронулся к левой стороне груди, — дом, это люди, которых ты любишь и которые любят тебя, к кому ты всегда сможешь возвращаться. Во взгляде Ягыза таилась грусть. Но даже она сейчас была какой-то светлой. Молодые люди улыбнулись друг другу. Странно, вроде тяжёлая тема, вроде минуту назад обоим выворачивало душу, но им стало легче. Внезапно. Просто и легко. Эмоции больше не душили. Они снова переглянулись. — Думаю мои подарки будут очень кстати, — сменил тему Ягыз, чувствуя в этом необходимость для обоих, — целая машина гелиевых шаров, он вздернул голову к потолку, будто уже определяя им место. — Гелиевых шаров? — удивлённо протянула Хазан. — Да, и много чего другого, идём поможешь мне принести их. — Идём! На сей раз Хазан глядела в спину неожиданного гостя. Не просто гостя детского дома. Это ощущалось иначе. Это гость, который пришёл в её жизнь. Но задержится ли он? Она шла и улыбалась, с любопытством разглядывая его статную высокую фигуру в деловом костюме. Этот мужчина, такой, кажется, взрослый и серьёзный, привёз им разноцветные гелиевые шары…