Ты - мой дом

Отъезд пошёл Ягызу на пользу. Если конечно могла быть хоть какая-то польза во всем, что с ним произошло. Произошло очень давно, вместе с появлением на свет, но ящик пандоры вскрылся только теперь. Родной отец его был вором. Эта мысль гложила непрестанно. Какой бы была его судьба, будь у него свои родители? Человек, который вырастил, кого он всю жизнь называл папой оказался тем самым убийцей, что лишил его родителей. Ягыз рос в большой благополучной семье, получил прекрасное образование. Но за всем этим фасадом хорошей жизни зияла огромная пустота и одиночество. Он вспомнил Хазан, прекрасную милую девушку, что очаровала его воображение. Выходит судьбы их схожи. Родные матери отреклись от них. Хотя Ягыз все больше и больше находил оправдания поступку Кериме. По сути то, что она отказалась от сына было ничем иным, как чистая манипуляция со стороны Хазыма. От этих мыслей удавалось поглубже вздохнуть, в остальное время он попросту задыхался. С семьёй Ягыз связь больше не поддерживал. Не звонил, не интересовался делами. Только Селин продолжала писать ему и названивать. Бывали моменты, когда он хотел заблокировать даже её. Но понимая, что девочка ни в чем не виновата и по прежнему искренне к нему привязана, он отвечал на её сообщения, правда чаще односложно, не спрашивая и не вникая в события, происходящие дома. Кериме шла на поправку теперь ещё большими темпами. Она тоже пыталась ему звонить, но Ягыз предпочитал избегать разговоров. По сути он сам себя оградил от родни настолько, насколько мог. Молодой человек занял себя изучением биржевых сделок. Он все глубже вникал в тему и даже зарекомендовал себя как толковый начинающий юрист. Свопные сделки в виде обмена разнообразными активами, покупка и продажа ценных бумаг стали его профессиональным коньком. Наступил момент, когда Ягыз начал и сам выгодно инвестировать собственные гонорары, которые сами по себе неумолимо росли. Чутье и владение ситуацией никогда его не подводили. К середине второго года обучения он был одним из самых востребованных юристов по торговым сделкам и биржевым операциям. Так минул год. Боль притупилась, обида заглела где-то глубоко. Спрятанная от самого себя, она не мучила его как прежде. Вести из дома приходили от Селин. Она сообщала, что Синан стал практически неуправляем. И не раз попадался за употреблением наркотиков. Новости были тревожные. Но Ягыз не отзывался. Он ещё больше замкнулся в себе, стал больше употреблять алкоголь. Практически каждый его вечер завершался под действием расслабляющей теплоты, что разливалась по мышцам после выпитого спиртного. Интересно как там Хазан, начала ли работать в компании? Что мешало ему набрать её номер? Да всё то же. В Турцию он теперь не вернётся никогда. Какой смысл бередить ей сердце и лишать покоя самого себя? У них слишком разная жизнь и эти две параллельные никогда не пересекутся. Но сердце томилось. Томилось по близости, такой короткой и такой сильной, той, что они пережили и в первую и во вторую встречу. Хазан была словно душой, с которой он был близок тысячу перерождений. И сейчас, при каждой встрече, они просто узнавали друг друга, опознавали по взгляду, по жестам и словам. И в момент глубокой тоски по чему-то неразделенному, осознавая всю половинчатость обитания в мире, где существуют и мужчина и женщина, предназначенные друг другу, Ягыз, в бегстве от лютого одиночества впервые написал девушке сообщение. *** Удивлению Хазан не было предела. Спустя долгие месяцы Ягыз Эгемен дал о себе знать. Представился с незнакомого американского номера. Девушка долго пялилась в экран пытаясь осознать, поверить, унять внутреннюю дрожь. Он! Он написал. Он просто спросил как идут её дела и нравится ли ей работать в компании Эгеменов. Ягыз был очень сильно удивлён, когда узнал, что девушка отказалась идти на собеседование. Она и сама потом сильно пожалела. Отказ её был продиктован сиюминутной обидой. Хотелось ему отомстить, хотелось заявить таким образом, что она в его великодушных подачках не нуждается, ведь он даже не соизволил хотя бы позвонить. И ей хотелось, чтобы Ягыз узнал и сам спросил «почему?». Но Эгемен не позвонил. И вот тогда и наступил момент досады на свою обидчивость. Так хоть у неё была бы возможность узнавать о нём, быть к нему хоть как-то ближе. Оказалось, что в жизни Хазан ничего не изменилось. Она как и прежде работала на трех работах и кое как сводила концы с концами. Эгемен настоял на том, чтобы она всё-таки пошла на фирму. Долго уговаривать Хазан не пришлось. Она тут же согласилась. Приехать обещаний молодой человек не давал и не скрывал от подруги собственные успехи на бирже. Ягыз немного, но рассказывал ей о выгодных сделках, радовался когда дивиденды оправдывали себя. И Хазан тоже радовалась за него, подспудно осознавая, что Америка всё прочнее привязывает его к себе. Главных своих новостей Ягыз рассказывать не стал. Не потому, что скрывал, а потому, что не желал касаться слишком болезненных тем, по поводу которых он мало что мог изменить. Хазан все сильнее привязывалась к далёкому, но такому милому её неопытному сердечку, человеку. Их переписка согревала Хазан, чувства всё сильнее врастали ей в душу. Неискушенная любовью и отношениями, она легко доверилась его присутствию в мыслях, мечтах, планах. Возможно так было даже безопаснее — влюбляться крепче и узнавать его ближе через океан. Хазан была красивой девушкой. Её замечали клиенты, парнишки на работе. Но их навязчивость и слишком явный, грубый интерес только отталкивали. Всё совсем иначе было с Ягызом. Даже на расстоянии с ним чувствовалось человеческое тепло, подлинный интерес к её личности, уважение и… границы. Ягыз всегда их соблюдал. Бывали даже моменты, когда Хазан была не прочь их нарушить, она отчаянно жаждала, чтобы он проявил заинтересованность в ней как в женщине. Но молодой человек неизменно соблюдал дистанцию. Вряд ли Хазан могла догадаться, что это делалось ровно потому, что она с первого дня была ему очень симпатична. Да да, наивная Хазан, ничего необычного. Просто ты даже не понимаешь, что не питай он к тебе интереса, не стал бы тратить своё драгоценное время на то, чтобы узнать каково твоё настроение в очередное утро, каковы твои планы на вечер и не стал бы спрашивать с кем это ты поехала прошлой ночью домой. И при всем при этом Ягыз Эгемен понимал, что он не вернётся в Турцию, понимал что не станет дёргать с места девушку, совершенно не приспособленную к жизни в другой стране. Он понимал, что не готов сейчас нести за кого-то полную ответственность, а если он её привезёт, именно такая ответственность ляжет на него. Он все ещё не готов к обязательствам и браку. Меньшего Хазан не заслуживает. А платоническая любовь на расстоянии, увольте, это не про него. Единственное, что он всё-таки себе позволял, это слышать её голос, чувствовать её поддержку, её теплоту и нежность, которыми она его с лихвой одаривала. Его — одинокого, осиротелого и, на первый взгляд, слишком независимого молодого мужчину, который нуждался и в то же время упорно игнорировал потребность в сердечной привязанности. Но эта привязанность росла и зрела помимо его воли, а непризнанная платоническая любовь стала неотъемлемой, но скрытой даже от самого себя, частью его жизни. Хотя Ягыз был из того типа людей, которые отдают отчёт происходящему в своей голове. Порой создавалось впечатление, что он намеренно откладывает полное осознание своих чувств. И данное обстоятельство являлось одним из главных симптомов приходящего осознания — он начинает по-настоящему влюбляться. Неизвестно сколько бы ещё продлилась эта любовь на расстоянии, если бы не одна срочная ситуация. Селин, как-то глубоко за полночь позвонила Ягызу. Он не сразу ответил на звонок, в ночной темноте даже трель мобильника звучала тревожно. В Турции был уже день. Едва он принял вызов, как на том конце раздались громкие рыдания. — Брат, умоляю тебя, умоляю Ягыз, приезжай. Синана сбила машина, он в коме. Неизвестно выживет ли он, прошу, пожалуйста, возвращайся!!! *** Радовалась разве что только Хазан. Она бегала босиком по кафелю крохотной ванной комнаты не в силах унять волнение от прочитанного смс. «Вылетаю в Стамбул первым рейсом. Брат попал в аварию. Свяжусь с тобой как только смогу. До встречи!». Да… во всём этом хаосе, полном переживаний за Синана, за слезы Селин и сердце отца, Ягыз не мог не думать, не мог не мечтать о встрече…