Ты - мой дом

Два месяца Хазан не желала вспоминать обидчика. Ну потому, что не забывала о нем ни на минуту. Он, как и обещал, тоже её не искал. А потом Хазан просто набрала его имя в поисковике, пальчики сделали это совершенно самостоятельно. То было первое предательство. Момент, когда ей пришлось признать, что кредо «ненавижу и не желаю знать» больше не работает. LinkedIn Ягыза Эгемена оставался неизменным со времен Нью-Йорка и по версии деловой социальной сети он жил и работал в Штатах. Профиль в Инсте был закрытым. Хазан пожалела, что всё это время не поддерживала свою страничку, логин и пароль от которой были давно утеряны. Подписываться на Ягыза уже после «расставания» казалось неприемлемым для её гордости. Но зато можно было «реанимировать» свою страницу, вдруг… мало ли… нет! Все равно она это делает для себя. Провозившись битый час девушка смогла восстановить учётную запись. Хазан загрузила фотку недавних посиделок в кафешке с Линдой. На изображении она скорее гримасничала, нежели улыбалась. Но ведь сейчас корчить рожици в тренде? Перебирая накопившиеся сообщения Хазан прочитала одно очень странное. Ей писала девушка, она представилась как Эдже и сообщала, что имя её матери Фазилет Чамкыран. Девушка просила о встрече. Она предупредила, что их связывает очень близкое и неоднозначное родство. Господи, сообщение было отправлено много месяцев назад! Хазан взволнованно, прикрыв ладошкой рот, перечитывала короткие строчки. Невероятно! Фазилет Чамкыран. О том, что родство очень близкое, Хазан сразу поняла. Но что может быть неоднозначного? В конце сообщения был указан номер мобильного телефона. — Эдже? — Слушаю. — Это Хазан… **** Подумать только! И почему Хазан сама до сих пор не пыталась найти её? Она словно боялась быть отвергнутой. Ведь мама отказалась от неё навсегда ровно тогда, когда носила под сердцем её младшую сестру. Жить и знать о том, что где-то на свете есть её родные мать и сестра превратилось в привычку для Хазан, может даже обыденность. В отличие от Эдже, которая едва подросла и обнаружила свидетельства того, что у матери была ещё одна дочь, бросилась допытываться и искать. Искала как могла, первым же способом, который ей пришёл на ум — через социальные сети. И это оказалось правильной стратегией. Сестры быстро сблизились. Два одиночества нашли друг в друге отдушину. И даже странность их родства не смогла стать тому помехой. Странность вовсе не в том, что они дочки одной матери. А в том… что Эдже была дочерью родного брата отца Хазан, Кудрета Чамкырана. Младшего брата Эмина Чамкырана. Хазан быстро поняла, почему мать тогда навсегда с ней простилась. Дочка от первого брака была лишним и неугодным пазлом в этом запутанном родстве. Возможно женщину угнетало чувство вины. Она стала любовницей брата собственного мужа и вскоре вышла за него замуж. История умалчивает лишь об одном. Насколько сильно была повреждена моральная сторона вопроса. Случилась ли интрижка при жизни Эмина, или младший брат принял жену покойного старшего брата следуя неким иным моральным заповедям? Теперь всё это было уже не важно. Ведь брак не принёс женщине счастья. Изнасилованная в 16 лет, она, как попорченный товар, с плодом во чреве, была насильно отдана прямиком в руки своего обидчика. Её собственный отец назвал такое рабство замужеством. Днём она готовила своему насильнику еду, а ночью подверглась очередному насилию. Потому что ни разу не была с ним по собственной воле. Одному дьяволу было известно чем промышляли братья. То, что оба были вне закона, Фазилет поняла очень скоро. Только в отличие от старшего брата Кудрет вреда ей не причинял. Более того, защищал, когда семье угрожала опасность. Вскоре Эмин исчез. Лишь спустя время жена догадалась, что умер он не своей смертью. Оставаться в Измире было опасно. Особенно с ребёнком на руках. Таким образом, после смерти мужа, под давлением Кудрета Фазилет отдала дочь в детский дом и уехала с родственником в Стамбул. Лишь однажды, когда она была беременна Эдже и Кудрет на время отправил Фазилет в Измир, женщина набралась смелости и навестила Хазан. Но, как оказалось, лишь затем, чтобы попрощаться навсегда. Вместе с обретением единокровной сестры, Хазан пришлось принять и историю своей матери и новые факты о своём прошлом. «Ты теперь взрослая», — сказала ей Фазилет, — «Теперь я могу рассказать тебе всю правду». Только сейчас, спустя много лет Хазан, наконец, с горечью смогла разгадать смысл слов Фазилет, которые она услышала в их последнюю встречу. О том, что дочь сломала ей жизнь. Что судьба матери разбита и с её появлением на свет все пошло под откос. И чем больше боли было в новых фактах для Хазан, тем ближе и роднее становились сёстры. В отличие от её отношений с матерью. Они оставались ровными и почти пустыми. Хазан не готова была прощать. Да и Фазилет не готова была просить прощения. Слишком всё было сложно, чтобы можно было просто обняться и объясниться, как это бывает в кино. Хазан, порой, с грустью наблюдала заботу и внимание, которые Фазилет проявляла к младшей дочери. Эдже была совсем ребёнком. Ей еще не было тринадцати. Старшая сестра тоже окружила её всем нерастраченным теплом и нежностью. Ведь, по сути, при живом отце Эдже была практически сиротой, запертой в четырёх стенах. Жизни девочки постоянно что-то угрожало. Кудрет Чамкыран превратился в Стамбуле в крупного криминального авторитета. Хазан видела его всего несколько раз, он был неприятен ей. Дядюшка оказался опасным и грязным на язык типом. Он подозрительно хитро зыркал на племянницу своим пучеглазым взглядом, отчего у той по коже бегали мурашки лютого омерзения. И как мать могла жить с таким мужчиной? Наверное только от безысходности. Ведь если судить по фотографиям, Эмин, по сравнению с младшим братом, был просто красавцем. Зато Эдже достались от отца большие зелёные глаза. И что странно, девочку они только украшали. Насколько пугали Хазан эти глаза в лице Кудрета, настолько восхищали в милом личике Эдже. Кудрет снисходительно относился к их сестринской любви. В конце концов, Эдже нашла чем себя развлечь. Правда ему не нравились борзый нрав и беспечная самостоятельность Хазан. Дядюшка всё грозился заняться воспитанием племянницы. Но ему пока было не до этого. Кораи с Эгеменами «сидели у него на хвосте». Младший сын Корая, наркоман и оторва Эмир, поклялся отомстить за смерть старшего брата. — Они пытаются представить меня виноватым во всех своих бедах и напастях, — признавался он Фазилет, — а это просто зависть. У них у самих сыновья ни на что не годятся. Эгемены считают, что я поколечил их младшего отпрыска, а Кораи уверены, что это я накачал смертельной дозой их старшего. Разумеется, Фазилет могла только гадать было это всё клеветой или действительно правдой. Она боялась вникать в дела своего мужа. Приходилось принимать его слова на веру. На самом деле происходил большой передел власти и сфер влияния, Кудрет завоёвывал новые рубежи. Кровопускания в такой смуте были нормой для криминального мира. Именно в такой этап Ягыз Эгемен оказался посвящён в семейные тайны. А между тем бывали и периоды долгого затишья и стабильности, когда влиятельные семьи договором чести умели делить доходы и отрасли теневой экономики. И длились такие периоды до тех пор, пока не появлялся кто-то новый, энергичный и амбициозный, как, например, Каменщик Кудрет. Хазан знала обо всём этом очень мало и ещё меньше понимала происходящее. Единственное что она видела — Кудрет и его люди в последнее время постоянно отсутствовали. Неизвестно где они пропадали. Но девушка решила воспользоваться этим. Ей пришла в голову отличная идея. Зима позади. И хотя февраль был дико холодным, март, не смотря на морозные ночи, дарил первые погожие деньки. Хватит Эдже сидеть взаперти — решила старшая сестра. Пока её вредный папаша каждый день куда-то исчезает, приходит по ночам и долго и угрюмо молчит, она может попробовать вывести девочку в город и, наконец, показать волшебную красоту Стамбула. Эдже впервые увидит город, в котором она выросла. Так они условились между собой и однажды, когда огромный особняк Кудрета остался почти без охраны, потому что он собрал своих людей на какое-то одному ему известное важное дело, Хазан и Эдже сумели покинуть дом. Мобильник Эдже они не взяли. Вдруг её хватятся и тогда их легко проследят. Если бы Хазан только знала какая огромная то была ошибка. Эмир Корай как ищейка караулил дом Кудрета. Самостоятельный выход девушек безо всякого сопровождения был просто редчайшим «подарком небес». Набравшись терпения, он караулил их пока те гуляли, ели мороженое, фотографировались. Корай планировал похищение. Забрать двоих у него не получится. Да ему и не нужна Хазан. Главное — дочь Каменщика. Он выжидал удобный момент. У Хазан закончились деньги на транспортной карте Стамбула, а они хотели прокатиться по Босфору на прогулочном кораблике. Девушка встала в очередь к аппаратам, чтобы пополнить баланс. Она улыбнулась Эдже, которая продолжала фотографировать городские виды на свою новенькую цифровую камеру, а потом снова повернулась к очереди. Эдже так радовалась, что наконец нашла применение дорогому подарку отца. Когда Хазан отошла от терминалов, Эдже нигде не было видно. Поначалу она рассеяно оглядывалась по сторонам. Потом тревожно прочесывала взглядом все возможные направления, в которых мог бы пойти пеший прохожий. -Так, Хазан! Успокойся! — твердила она себе под нос, — Эдже! — позвала она уже громко. — Эдже? Где ты? Без паники. Может Эдже засмотрелась на шоу мороженщика где-то неподалёку? Ах, если бы Хазан могла видеть момен как девочку запихнули в машину! Возможно она бы стала кричать тогда. Стала бы требовать вызвать полицию! Подсмотрела бы номера и натравила патруль. Но увы! Хазан никак не могла взять в толк за каким городским пейзажем на сей раз пошла Эдже и скрылась из виду. *** Никакой полиции! — озверевшим голосом рычал Кудрет, — Да я тебя просто прикончу! Задавлю как гниду! Фазилет, в сумасшедшем горе и сама не знала злиться ей на Хазан или защищать от страшного гнева собственного мужа. Он, казалось, действительно был способен убить. Хазан готова была умереть. Но прежде нужно было во что бы то ни стало спасти Эдже! И ради этого Хазан сама умрёт, если понадобится. Разве могла она предположить такое несчастье?! С побогровевшим, перекошенным лицом и безумными глазами навыкат он пялился в экран телефона. Эмир Корай прислал фотографию. Личико перепуганной Эдже источало осязаемый ужас. Чья-то сильная рука плотно обхватила её за шею. Щеку ей облизывал чей-то язык. В картинку его обладатель не попал. Были видны лишь язык да кончик носа. Скорее всего изображение просто обрезали. Было ли то совпадение, чистая случайность или задуманная последовательность событий, но на телефон Каменщика поступил звонок от Гёкхана Эгемена, старшего сына одного из самых уважаемых семейств. Эгемены славились тем, что умели вести дела не марая собственных рук и имени. — Здравствуй, Кудрет. Ну, что будем делать?