Увидеть

Свадьба Ягыза Эгемена, несмотря на закрытый характер мероприятия, стала одним из самых громких событий светского Стамбула. Ровно как год назад весь город говорил о его внезапной слепоте, сейчас каждый новостной блог следил за свадебным торжеством. Журналисты публиковали обновляющиеся снимки. Чаще всего на фото попадали дорогие машины гостей, подъезжающие к загородному арендованному особняку. Было ещё коротенькое видео, где невеста выходит после росписи и сразу же садится в автомобиль. Ягыз так и не попал ни в один объектив. Его помощники усиленно за этим следили. Приглашёнными гостями стали около тридцати человек. Это были основные бинес-партнёры Ягыза и Эмина с жёнами или девушками. Несколько университетских подруг Хазан. Её дядя – мамин брат, господин Джемаль, который прилетел поздравить племянницу. Вскоре в сети уже обсуждали, что семья Ягыза так и не приехала из Измира на торжество. Комментарии кишили различными предположениями. Не забыли в прессе и упомянуть, что Хазан Чамкыран, дочь влиятельного магната, не более полугода назад ещё состояла в отношениях с фотографом Хаканом Кааном. Что тоже вызвало не меньший шквал отзывов и обсуждений. Этот безумный день для Хазан начался с головной боли от недосыпа. Её разбудили в семь утра, повели прихорашиваться, заставили съесть завтрак, и, вообще, практически, управляли. Хазан ещё сильнее почувствовала себя марионеткой в руках отца. Из-за отвратительной ночи не было сил сопротивляться. Из неё медленно, но верно, как из податливого теста, вылепили красивую и радостную невесту. Она и не заметила как уже стояла перед зеркалом, а оттуда смотрела ухоженная, пышущая молодостью и свежестью девушка в идеальном свадебном образе. Постепенно туман в голове рассеивался, и к одиннадцати часам она соображала какой сегодня день и куда её везут. Сама регистрация проходила максимально скромно и без лишних свидетелей. Всё празднование должно было состояться уже после. Когда Хазан приехала, жених ждал на месте. Как всегда бывает, прямо перед выходом из дома случилась маленькая неприятность, из-за чего невеста опаздывала. Ко всему прочему, стала портиться погода и моросил небольшой дождик. Во всей этой спешке и суете Хазан не успевала высказывать недовольство, обиду и протест. Она копила негативные чувства, видимо, чтобы взорваться в самый неподходящий момент. Вокруг сновали около пяти человек, постоянно говоря девушке что ей делать. Это были работники то ли отца, то ли Эгемена, но Хазан они порядком надоели. Она стояла в холле ЗАГСа, ожидая неизбежного. Вскоре один из этих людей, парень лет 28-ми, повёл её в маленькую комнатку, где та сразу увидела Ягыза. Хазан подвели к нему и вложили кисть в его согнутый локоть. В этот момент она очень хорошо почувствовала его беззащитность. Ведь Ягыза можно привезти куда угодно, сказать что угодно, и он вынужден будет поверить. Но всё равно, стоя рядом, Хазан необъяснимо верила в силу этого мужчины. И ощущения такие явно были вызваны не страхом перед ним. Эгемен выглядел элегантно. Чопорный смокинг смотрелся на нём очень органично. На глазах снова чёрные очки. А в левой руке деревянная трость. Он шепнул короткое приветствие и попросил вспомнить вчерашний разговор, видимо, требуя улыбки. Съязвить в ответ не получилось, так как молодожёнов и двух свидетей позвали в зал. Идти под руку с незрячим человеком, который к тому же не лишён гордости и привычки не зависеть, оказалось совсем непросто. Ягыз то и дело проявлял самостоятельность, из-за чего они слегка заваливались вправо. Хазан быстро надоело идти, чуть не падая, поэтому она крепко вцепилась в плечо Эгемена и почти насильно заставила подчиниться ей. Наконец, длинный путь до нарядного белого стола был пройдет. Хазан хотела помочь Ягызу сесть на кресло, но он уверенно отказался от всякой помощи. И довольно ловко справился сам. Затем началась обычная для таких случаев процедура. На формальные вопросы оба ответили утвердительно. Конечно, у Хазан мелькала мысль сказать "нет", когда её спросят про согласие, добровольность и прочее и прочее, но она пришла к выводу, что только зря потратит нервы. И вот, заветный документ подписан. Эмин рассыпается в своих поздравлениях, пронизанных удовольствием от себя, улыбается во все 32 зуба. Сопровождающие и свидетели поаплодировали супругам. Недолгое действо было совершено. Ягыз Эгемен стал мужем Хазан. Хазан Эгемен. Молодожёнов должны были сфотографировать. Хазан снова повела Ягыза под руку, он как будто почти не сопротивлялся. Их быстро засняли в нескольких позах. Почему-то вся церемония проходила в очень скоростном темпе, в суете. После фотосессии Хазан отправили на праздник в одиночестве. Она не спрашивала, почему едет одна, по большому счету, было наплевать. Сев на заднее сидение машины, Хазан прикрыла глаза, и попробовала не плакать. Оказалось, если что-то страшное совершается так, будто это что-то нормальное, то действительно кажется, что всё хорошо. Но ведь нет. Ничерта не хорошо. Только что Хазан Чамкыран умерла. А Хазан Эгемен ещё не успела родиться. И вся эта мишура, весь этот праздник, дорогие машины, дорогое платье – словно насмешка над ней. Над раздавленной, проданной девочкой. Которая должна идти и улыбаться. Должна. Времени пути было достаточно, чтобы вообразить предстоящий спектакль. Почему злополучный театр так затянулся? Кажется, уже месяц это ощущение цирка не покидает. Сейчас она приедет в особняк. Там будет Эдже. Будет дядя. Будут Зейнеп и Чагла – давние подруги, связь с которыми ещё не совсем потеряна. И в конце концов, там её встретят два десятка незнакомых людей. Для них всех она будет светиться от счастья, смеяться, любить мужа. Она будет лгуньей? Или она будет их заложницей? Заложницей ожиданий. Обстоятельств. В Стамбуле, когда Хазан уезжала из него, сгущались тучи и накрапывал дождик. Погода портилась. Но уже в десяти километрах от города стояло солнышко, только духота свидетельствовала о неважном настроении природы. Хазан посетили и опасения насчёт брачной ночи. Хоть Эгемен обещал её не трогать, мало ли что может случиться? С другой стороны, защититься от слепого мужчины не так сложно, в крайнем случае. Но Ягыз и не похож был на насильника. Однако, внешность обманчива. Хазан ведь совсем его не знает. Не стоит полностью полагаться на первое впечатление. Водитель спросил разрешения включить радио. Ему, по-видимому, скучно было ехать в тишине, а невеста не производила впечатление болтливой собеседницы. Остаток дороги прошёл под незатейливые мелодии турецкой поп-музыки. Хазан расслабилась, успокаивая себя тем, что ехать ещё целый час. На территории особняка уже собирались некоторые гости. Когда Хазан вышла из машины, ей доложили, что жених приехал и ждёт в комнате невесты. Её удивило, что он оказался здесь раньше. Хазан слегка взволновалась по поводу неожиданного разговора. И пошла за девушкой из обслуживающего персонала, провожающей до места. Обстановка вокруг поражала своей простотой и изысканностью. Словно стиль подобрали под платье невесты. Особняк оказался современной постройкой со стандартной для таких домов планировкой. Во внутреннем дворе расположились сервированные столы, фотозона, танцпол и бассейн. Тема праздника как будто слегка намекала на Италию, но заметить это можно было только в маленьких деталях. Хазан повели внутрь дома. Войдя в комнату, она увидела картину маслом. Эгемен сидел на диване, он был спокоен, а на лице выражалась доброжелательная мягкость. Напротив него, на кресле, поместилась Эдже, она воодушевлённо что-то рассказывала, помогая себе жестами. — ...представляете, она семь часов подряд просидела со мной на руках... — Сестрёнка? – Хазан заявила о себе. Эдже подскочила и радостно кинулась обниматься. Она была в ярком красном платье в пол и выглядела шикарно. — Мы познакомились с Ягызом. А ещё дядя Джемаль приехал. Ты его видела? Он отпустил бороду. Я так волнуюсь отчего-то, – в конце призналась Эдже. — Нет, я ещё не видела дядю. Мне сказали, что Ягыз хочет со мной поговорить? — Да, если можно. Сестра поняла намёк. — Эдже, было приятно поболтать. Хазан, дорогая, ты не рассказывала, что у тебя такая, – он голосом особенно выделил слово "такая", – сестра. — Ты просто не спрашивал, дорогой, – в елейной интонации прослеживалось желание задушить. Эдже окончательно покинула комнату. Хазан выдохнула. Она прошла и села на место сестры. — Она ничего не заподозрила? — Эмин предупредил. — О чём на этот раз поговорим? Ягыз снял очки. От неприятного стеклянного взгляда пробежал холодок. — Просто хотел убедиться, что ты в состоянии изображать счастье. — Не волнуйся, – ирония немного не удалась. — В шесть вечера сможем убраться отсюда. — Где находится твой дом? — Не так далеко от особняка твоего отца. Хазан не знала, что ещё сказать. Она стала неловко поправлять складки на ткани платья. — Как ты выглядишь? — Что? – Вопрос загнал в тупик. — Опиши мне, как ты выглядишь. Какого цвета твои глаза. Волосы. Расскажи какое на тебе платье. — Прямо так? То есть... Я не знаю... С чего начать? — Просто начни. Мне интересно кого я взял в жёны, – смешливость в его голосе немного расслабила. — Ну, у меня карие глаза. Длинные тёмные волосы. Рост 171 сантиметр. Что ещё ты хочешь услышать? — Платье, – напомнил Эгемен. — Кремовое шёлковое платье. Мне нравится. Хазан чувствовала себя странно и скованно. Описывать собственную внешность было сложно. — Всё? Доволен? — Ладно. Если тебя это так смущает. — Что? Ничего меня не смущает! Сам бы попробовал. — Мой рост достаточный, чтобы ты могла ощутить себя маленькой. У меня крепкое телосложение. Крупные ладони. Мои губы абсолютно лишены припухлости. А глаза... Раньше они были зелёными. — Да ты мастер самолюбования. Прости, я так не умею. — Придётся учиться. Я ведь должен как-то видеть тебя. Боюсь, метод прикосновений тебе не понравится. — С меня хватит. Давай, иди отсюда. Ягыз встал и аккуратно пошёл в сторону двери, ощупывая спинку дивана. — Я тебя провожу. — Совсем не обязательно. Хазан закатила глаза и, подойдя, вложила руку в его ладонь. Он сжал её, позволяя себе помочь. — Куда мы идём? – спросила девушка. — Не знаю. Ты же меня выгнала. Буду ждать где-нибудь, пока не позовешь. К гостям мы должны выйти вместе. — Сядь тут. Я скоро. Вернувшись в комнату, Хазан опустилась на кресло перед туалетным столиком. Она посмотрела на себя в зеркало. Хотела сказать что-то вслух, но не могла. Только задумчиво смотрела в свои глаза. Гости встретили уверенно идущую пару громкими аплодисментами. Торжественность момента была соблюдена. Затем последовали беспорядочные поздравления, пожелания, рукопожатия. Ягыз знакомил жену с партнёрами по работе. Она представила мужу своих подруг. Хазан задумалась над тем, что никто не позволил себе косого взгляда в сторону Эгемена, тем более слова. Даже те, кто не знал его раньше. Теперь её занимал вопрос, будут ли эти люди потом обсуждать его тёмные очки и трость, будут ли смеяться или сплетничать. Насколько это светское общество лицемерно? Или они действительно благородно промолчат? Её всегда убивало в людях, считающих себя людьми высшего класса, их мелочное отношение к жизни. Проповедуя интеллигентность и воспитание, они чаще остальных совершают самые мерзкие поступки. Эта тема особенно задевала её, так как родной отец, которого она всё детство обожала, оказался именно таким. Разочаровал её. Заставил пошатнуться старательно выстроенную систему ценностей. В семнадцать лет она поняла, что лишена не только мамы, но и папы. С тех пор Хазан ненавидит вечеринки, на которых собираются "сливки общества", ненавидит эти самые "сливки" и отца вместе с ними. Основная часть мероприятия закончилась. Все слова сказаны, фотографии сделаны, тосты подняты, бокалы осушены. Собравшиеся разбрелись по интересам. Кто-то танцевал под приятную музыку, кто-то прогуливался по саду, кто-то сидел за столом и беседовал. Хазан устало ковыряла ложечкой торт и отвечала на расспросы дяди. Он рассказал о жизни в Трапзоне, про свои дела. Потом вспомнил о Фазилет. Сказал, что мама бы была очень счастлива за неё. Упоминание мамы расстроило, но виду подавать не хотелось. Вскоре Джемаля отвлёк Эмин, и Хазан осталась одна на своей части стола. Мысли о маме захлестнули. Фазилет бы никогда не позволила ей выйти замуж вот так. Она была бы очень несчастлива, если бы узнала, что Хазан не любит мужа. Грустно. Хазан вздрогнула от прикосновения. Ягыз положил руки ей на плечи. — Я не слышала, как ты подошёл. — Ты не замёрзла? У тебя же совсем голые плечи. Простой вопрос о самочувствии наложился на воспоминания о маме. Пытаясь сдержать слёзы (в который раз за день?), Хазан чуть не задохнулась. Из-за этого получилось только хуже. Она всхлипнула. И Ягыз понял, что Хазан плачет. Он тут же опустил руки с плеч на локти и заставил встать. Потом подозвал к себе помощника и попросил проводить жену до машины. Сам любезно простился со всеми приглашёнными и вместе с Эрдалом, человеком, который всегда был поблизости и оказывал помощь в нужный момент, поспешил догнать Хазан. В замкнутом пространстве, почувствовав себя спрятавшейся, Хазан пришла в себя. Ягыз сидел с ней рядом, на заднем кресле. Он молчаливо прислушивался к редеющим всхлипываниям. Машина ехала на большой скорости. На улице стемнело, и в окне Хазан снова увидела своё отражение. Довольно скоро, после того, как они отъехали, по стёклам стали бить крупные капли. Ливень усиливался с каждым километром. Когда супруги прибыли на виллу, их встречала пожилая домработница с двумя зонтами. Дождь тарабанил по асфальту, под ногами образовались лужи. Слышались раскаты грома. Стихия бушевала. Кое-как добравшись до дома, Хазан облегчённо села на первую попавшуюся мебель. Прислуга суетилась вокруг молодожёнов. Наконец, и Ягыз вошёл в дом. Звуки дождя стали приглушёнными и начали убаюкивать. Кажется, было около восьми вечера, однако, спать хотелось безумно. Хазан не осматривалась, не запомнила имён горничных, только с нетерпением ожидала, пока её приведут в спальню. Скинув влажную одежду, Хазан с удовольствием укуталась в халат, лежавший на краю постели. Она собиралась погасить свет и поскорее уснуть, когда в комнату постучали. Вошёл Ягыз.