In The Shadows

— Здесь ещё один! Ещё один! — донеслось громкое, прорезая обманчивую тишину острова. — Давайте его сюда! — другой, не менее встревоженный голос. — Осторожно! Осторожно вытягивайте его! — Держись, парень, держись! Протяжный крик разорвал воздух, как выпущенная стрела, медленно затухая и становясь с трудом сдерживаемым шипением. Молодой парень изо всех сил удерживал рвущийся из груди вопль, пока товарищи бережно вытаскивали его из-под груды камней. Солдат был весь в крови, темно-зеленая футболка порвалась, являя миру изодранное тело. Ткань прилипла к коже, пригорела, расплавилась, и с каждым неосторожным движением выдиралась, оставляя в ещё свежих ранах одинокие нитки. Камуфляжные штаны казались практически чёрными от крови, которая не переставала литься от полученных травм. Нога пострадавшего вывернулась в неестественном положении, а когда парня разместили на носилках, из-под остатков ткани и кожи показалась торчавшая наружу неровными острыми краями кость.       Лив осторожно ступила на бетонную плиту, стараясь удержать равновесие. Всё, что осталось от здания, сейчас лежало в виде груды бесполезных камней и обломков. Иногда они не выдерживали и шумно скатывались вниз, погребая под собой ошметки чужих надежд на спасение. Из уцелевшей части постройки, некогда служившей складом, торчала обнаженная арматура, свисая с огромными нанизанными на неё блоками. Лив внимательно рассматривала каждую поврежденную плиту, каждый осколок и пятно крови. Девушка бродила по окрестностям в поисках какого-либо намёка на выжившего, однако уже около часа ей встречались только мёртвые молчаливые камни и безликий мусор. Послышалось шуршание — и один из обломков с глухим стуком скатился по горе из перебитых, словно в блендере, плит, захватывая с собой парочку собратьев. Лив резко повернула голову к источнику шума. Её запачканное грязью и копотью лицо нахмурилось, а всё тело напряглось, будто перед прыжком. Оливия прищурилась и разглядела тонкую красную струйку, вязко стекающую по обломку. Дыхание Лив сбилось, когда она увидела руку, скромно выглядывающую из-под бетонного фрагмента. Ни о чем не думая Пирс бросилась на помощь пострадавшему. Она аккуратно убрала несколько обломков, отодвинула плиту и охнув отпрянула, поджимая губы. В пустом углублении между привалившихся друг к другу камней лежала рука, а точнее грубо оторванная человеческая конечность. Она была полностью обезображена, в крови и обгоревших кусках кожи, которые свисали ненужными лохмотьями, оголяя почерневшие от огня мышцы и переломанные кости. Рука превратилась в отвратительное кровавое месиво, от чего желудок свело в приступе тупой боли. Перед глазами Оливии всплыли кошмарные воспоминания о прошлой ночи, словно картинки в испорченном, постоянно заедающем кинопроекторе, кадр за кадром, снимок за снимком, одна тошнотворная сцена за другой. Раздался взрыв, оглушающий, сбивающий с ног, пробирающийся под кожу, вибрацией проходил по костям. А затем ещё один, менее мощный, но столь же разрушительный. Лив не помнит, как оказалась на объятой огнём базе. Пламя было повсюду, дым разъедал глаза, забивался в лёгкие, раздирал горло. Огонь перекинулся на основной ангар и топил в своих смертельных объятиях человека за человеком. Крики, плач, вопли — всё смешалось в один разрывающий барабанные перепонки вой. Уже тогда были видны одиноко лежащие оторванные конечности. Трупы, последний раз истекающие кровью, с застывшим ужасом в отражающих пламя глазах. Человек, полностью в огне, издающий вопль невероятной боли. Он метался по земле, старался сбить пламя, но было уже поздно. Спустя несколько секунд человек застыл, молча упал на колени и неестественно повалился на землю. Так и остался догорать, в нелепом положении, с поджатыми ногами, скрюченными руками, посреди ада, в котором оказался. Лив с раскрытыми от ужаса глазами наблюдала за смертью незнакомца, не в силах оторвать взгляд от пожираемого пламенем обугленного тела, пока вокруг невесомой белой стружкой медленно оседал пепел.       Оливия рвано выдохнула, сглатывая горько-кислый комок в горле, несколько раз моргнула, стряхивая крупную слезу с ресниц, и поднялась с колен. Лив, словно в фильме ужасов, стояла в окружении смерти. Вокруг — разрушенная практически до основания база NEST, мёртвые тела, разорванная в клочья броня автоботов, обезображенные оторванные человеческие конечности, которые спасатели ещё не убрали в герметичные мешки, и много, много крови. Хотелось покинуть это место, выбежать на спокойный пляж, войти в лазурный чистый океан и смыть с себя остатки ночи. Оттереться мочалкой до кровоточащих ран на теле, до царапин на нежной коже, пока всю плоть не станет жечь. Вымыть волосы, острыми ногтями вонзаясь в голову, словно это помогло бы избавиться от воспоминаний. Снять кожу, слой за слоем, сделать что угодно, лишь бы избавиться от этого противного липкого ощущения, холодящего позвоночник. От этих рыданий и разрывающих голосовые связки криков во тьме. От запаха обугленной, до кости сгоревшей плоти. От всех кровавых ошметков и пепла. Но Лив стояла, потерянно озираясь по сторонам, не видя ничего и в то же время обращая внимание на каждую мелочь. Горло сводило от сдерживаемых слёз, глаза покраснели от едкого дыма, а покрытые кровью, — непонятно своей или чужой, — руки мелко тряслись. Военные и спасатели постоянно маячили перед глазами, уносили трупы и складывали их в ряд на усыпанной осколками и мусором взлетно-посадочной площадке. Автоботы помогали разгребать завалы, поднимали тяжелые фрагменты, вытаскивали людей и то, что от них осталось. Скользнув взглядом по площади Лив выцепила знакомое лицо. Леннокс стоял неподалёку от лазарета с планшетом в руках. Оливия пропустила мимо себя солдат с носилками и двинулась навстречу майору. Уилл тыкал пальцем в планшете, что-то перелистывал, нахмурив темные брови, а струйка пота стекала по пыльной щеке. Девушка окликнула напарника и мужчина поднял голову. Его затуманенные усталостью глаза, словно не веря в происходящее, смотрели в упор на Оливию. Уильям с облегчением выдохнул, в несколько длинных шагов преодолел расстояние и стиснул Пирс в крепких объятиях. Лив подавилась воздухом, когда мужчина врезался в неё, и замерла на месте, опустив руки по швам. — Мы не могли найти тебя, думали ты где-то там, под завалами, — прохрипел Уильям, отрываясь от подруги. Лив поджала губы, а мозг уже выдавал невеселые картинки её израненного лежащего под завалами бездыханного тела. — А где Эппс? Ты его видел? Он в порядке? — затараторила Оливия, вглядываясь в уставшее лицо напарника. — Да, он помогает в лазарете, — ответил Уильям, — к нам должен прибыть ещё самолет, забрать тяжело раненных и… Леннокс запнулся, посмотрев на лежащие ровными рядами мертвые тела в черных пластиковых пакетах, и тяжело сглотнул. — И груз-200. — Что тут произошло? — осторожно спросила Пирс, напрягаясь, словно жертва перед хищником. Леннокс обвел взглядом руины базы, поджав губы. — Точно ещё неясно, — покачав головой ответил майор, — известно только то, что были подорваны склад и восточное крыло казармы. Мужчина указал рукой на здания, которые взрыв сровнял с землей. Три склада расположены в ряд позади основного ангара, а четвертый одиноко стоял с другой стороны. Казармы находились дальше, на противоположной стороне площади. Восточное крыло практически отсутствовало, обгоревшее, разбитое, как и жизни десятков людей. Мусор, осколки и камни, отлетевшие во время взрыва, повредили ещё несколько стоявших неподалеку зданий. Оливия автоматически кивнула, не желая донимать майора дополнительными вопросами.       Вдалеке послышался гул и вскоре в размытых облаках показалась черная точка. Майор вперил взгляд в небо, щурясь от ярко светящего солнца. Легко покачивая крыльями в борьбе с боковым ветром, самолет опустился на ВПП, грубо прижавшись шасси к поверхности аэродрома. Турбовинтовые двигатели постепенно снижали скорость, пока воздушное судно плавно выруливало на место стоянки. Когда винты на крыльях почти остановились, из транспортника высыпало по меньшей мере шесть человек. Спецназ с закрытыми масками лицами и автоматами наперевес начал неспешное движение в сторону людей, вставших перед наполовину разрушенным главным ангаром. Следом за военными уверенной походкой двинулся мужчина в темно-синем костюме. Он поправил съехавшие на нос очки и что-то крикнул своим солдатам. Спецназ за считанные секунды окружил опасливо озирающуюся Пирс и замер, наставив на девушку автоматы. — Что, чёрт возьми, здесь происходит? — зло бросил Леннокс, подходя к высокомерно стоявшему в сторонке Геллоуэю, однако два солдата преградили командиру путь. Теодор смерил майора пренебрежительным взглядом из-под очков, словно тот не стоил и пылинки на его дорогих кожаных туфлях, и посмотрел на напряженно сжимающую кулаки девушку. — Агент Оливия Пирс! — громко, привлекая внимание стоящих неподалеку солдат, произнёс Директор, — Вы обвиняетесь в дезертирстве, а также шпионаже за командованием специального подразделения быстрого реагирования под названием NEST! В Ваших же интересах не оказывать сопротивление, мирно сдастся и проследовать за нами. Лицо Леннокса вытянулось, глаза шокировано раскрылись, и майор оглянулся на напарницу. Лив стояла, сжавшись всем телом, словно пыталась раствориться в воздухе, и медленно скользила взглядом по спецназу. Её грудь высоко вздымалась от глубокого частого дыхания, а на скулах играли желваки из-за крепко стиснутых зубов. — Это какой-то бред! — Уильям скривился в неверии, одаривая Геллоуэя насмешливым взглядом, — каждого члена команды тщательно проверяют и допуск даётся только Пентагоном. Всё было похоже на страшный сон, какой-то глупый, заставляющий беспорядочно метаться по кровати кошмар. База разрушена, погибли люди, а Пирс раскрыли и вот-вот схватят. Тело Лив покрылось холодным липким потом, он стекал по вискам и шее. Во рту пересохло, дыхание сбивалось, пытаясь успокоить быстро тарахтящее сердце, а попытки вернуть свои эмоции под контроль каждый раз с треском проваливались. Солдаты команды Леннокса, собравшиеся на шум, непонимающе смотрели на девушку и командира. Уильям громко спорил с Директором, кричал на него, упёрто доказывал свою правоту, а Теодор спокойно стоял, словно слова майора никак его не цепляли. На звуки криков и ругательств сбежались даже автоботы и непонимающе наблюдали за развернувшейся сценой. — Да это бессмыслица! — кричал Уильям, плюясь ядом, — у вас даже нет разрешения на пребывание здесь! Не говоря уже об ордере для ареста моего агента! — Мне не нужен ордер для ареста предателя, майор, — отчеканил советник, — особенно, когда дело касается национальной безопасности, а по указу президента Соединенных Штатов Оливия Пирс является угрозой. Теодор стоял ровно, с чувством превосходства взирал на Леннокса, без страха в глазах кидал презрительные взгляды на автоботов, без малейшего намека на сомнения отдавал распоряжения, а его спецназ выполнял приказы. Лив терялась в догадках, что же случилось с прежним советником? Куда подевался тот испуганный Теодор, который с раскрытым от удивления ртом наблюдал за автоботами? Тот дёрганный и постоянно кричащий человек, который повышал голос, ведь его никто не слышал. — Мне нужно поговорить с агентом Томасом Брауном! — громко произнесла Пирс, отрывая Директора и Леннокса от их спора. — Увы, Вы лишены такой возможности! — холодно кинул Теодор, обходя майора. — Я обязана поговорить со своим непосредственным начальником! — в тон советнику ответила Пирс. — Кто вообще Вас прислал сюда? — не унимался Леннокс, но его вопросы и оклики были успешно проигнорированы. — Должен Вас проинформировать, бывший агент ЦРУ Томас Браун был скомпрометирован, сбежал из-под стражи и скрылся, — произнес Теодор, наслаждаясь развернувшимся перед ним представлением, однако всё ещё держал беспристрастную маску на лице. Оливия сжала зубы так сильно, что послышался скрежет, а может это был звук её раскалывающегося на куски сердца, которое беспощадно билось о грудную клетку. — Свяжите меня с генералом Моршауэром! — скомандовал майор одному из специалистов по связи и снова накинулся на Директора с вопросами и обвинениями. Их диалог ходил по кругу, а лицо Леннокса становилось всё более отчаянным. У него закончились все аргументы, все идеи и силы на попытки выяснить, что же произошло. Командир не мог поверить в то, что Оливия Пирс — тот самый шпион, который всё это время был в подразделении, а сам Уилл этого не увидел. Неужели именно по наводке Лив их команду преследовали ниндзя, мешая на заданиях? А что, если все провалы на миссиях также по вине девушки? Все смерти? Что, если и эти взрывы были подстроены ею? Догадка заставила Леннокса побледнеть и замолчать, шокировано глядя на напарницу. Он хотел к ней подойти, поговорить, он был уверен, что было объяснение, но что-то не давало ступить и шагу. Пригвоздило к земле, приклеило к бетону, словно ноги приросли к поверхности пыльного, украшенного каплями крови асфальта. Звуки вокруг затихли или, возможно, так только казалось. — Это ты сделала? — голос майора был тихим, охрипшим, однако для всех он прозвучал, как очередной взрыв. Лив шокировано уставилась на друга, взметнув брови вверх. Леннокс дёрнул рукой в сторону разрушенных зданий, рядом с которыми до сих пор кружили спасатели, и выжидающе посмотрел на девушку. — Что? — Оливия поперхнулась воздухом, поверженная подобным обвинением, — Леннокс, я бы никогда такого не сделала. — Да ну? — Уилл сощурился, одарив Пирс скептическим взглядом, — не скажешь, где ты была этой ночью? Тебя ведь не было на базе, когда это случилось, не так ли? А ты живешь в восточном крыле, — командир указал рукой в сторону разрушенного здания казармы на другом конце площади. Лив вздрогнула, как от удара током. Слова острым осколком врезались в сердце, разрывая мягкую плоть. Оливия понимала недоверие Леннокса, понимала, что заслужила подобное отношение к себе. Пирс скорее испугалась бы узнав, что Уильям до сих пор слепо верит ей, даже после подобных обвинений в дезертирстве и шпионаже, но осколок в сердце больно вонзался, будто кто-то очень жестокий прокручивал его из стороны в сторону, вдавливая сильнее. Лив сглотнула застывший в горле комок, прежде чем ответить: — Я была на пробежке. Уильям скривился, словно ни на йоту не поверил, но прежде чем сказать что-то по этому поводу, майор был перебит Директором. — Как раз в то время, как произошел взрыв, уже после того, как был дан отбой? И кто же это может подтвердить? — Теодор кинул наигранно-удивленный взгляд на Лив, — дайте угадаю, никто? Лив нахмурилась ещё сильнее, стараясь держать себя в руках и не ударить Директора по его высокомерному лицу. Сделать это, конечно, вряд ли бы получилось; солдаты спецназа схватили бы девушку сразу, посмей она двинуться с места. Но что-то не давало Лив прикрыться ночной встречей с Оптимусом Праймом, словно это было слишком личное, настолько интимное, что не хотелось делить ни с кем, даже если это могло стоить свободы. Взгляд Оливии смягчился, когда она снова посмотрела на Уильяма. — Ты же знаешь, я бы никогда не поступила с вами так. Лив внимательно смотрела на друга, стараясь уловить искру веры в глазах напротив, но пока видела там только сомнения. Уилл хотел верить, но именно поэтому и не мог. Он не был объективен, разум затмевали чувства и эмоции, он что-то упускал всё это время и теперь не мог простить себе. И сейчас он глядел в зеленые глаза девушки, которые блестели надеждой и мольбой, смотрел на руки, которые тянулись к майору, словно к пугливому раненому животному, слушал тихий голос, который будто мёд растекался по разуму, делая мысли тягучими. — Что бы он не говорил, — Лив кивнула в сторону Теодора, — в чём меня не обвинял, я бы никогда не рискнула тобой или кем-либо ещё из NEST. Леннокс стоял, всё так же сжимая челюсти до скрипа. — Я могу подтвердить, — вдруг раздалось откуда-то сбоку. Лив сокрушенно мотнула головой, выругавшись сквозь зубы. Что-то подсказывало, что так и будет. Леннокс и Геллоуэй с интересом уставились на Оптимуса Прайма. — Мы встретились на пляже ночью, — спокойно сказал командир автоботов, — и когда был взрыв, всё ещё были там. Леннокс удивленно вскинул брови и повернулся взглянуть на Директора в ожидании, что же он скажет. Теодор поджал губы, раздумывая над словами автобота, и спустя некоторое время снова бросил скептический взгляд на Пирс. — Они скажут что угодно, лишь бы защитить вас, — отозвался Директор, — показания автоботов не принимаются. Лив возмущенно всплеснула руками. — Это же бред! — возмутилась девушка, хотя отдаленной частью сознания понимала, что в её положении возмущаться было абсолютно лишним, — Леннокс, послушай меня. Оливия сделала несколько поспешных шагов в сторону майора, словно забыв, что окружена спецназом. Бойцы тут же зашевелились, подняли автоматы вверх, целясь в шпионку взведенным и готовым к бою оружием. Теперь это не было просто предосторожностью, теперь в девушке видели цель. Воздух сотрясся неровными звуками взведенных курков, вперемешку с резкими выкриками и ругательствами. Не зная чего ожидать от неизвестного спецназа команда Леннокса также привели своё оружие в боевую готовность и направили пистолеты на чужаков. Некоторые солдаты специального назначения развернули автоматы на новых противников. Автоботы, поддавшиеся массовой панике, также направили своё оружие на спецназ, а Леннокс выставил пистолет в сторону Директора. Все застыли, боясь пошевелиться. Казалось, даже местные птицы затихли, перестав хлопать крыльями. Лив медленно подняла руки вверх, стараясь больше никого не провоцировать, и также замерла. — Опустите оружие, Директор, — послышался голос Оптимуса Прайма, который с нажимом выделял каждое слово. — Сначала вы, — недовольно отозвался Теодор, смотря на ствол пистолета напротив своего лица. Оптимуса данный ответ не устроил и его пушка, наставленная на Директора, угрожающе загудела. Мужчина флегматично глянул на автобота и закатил глаза. — Считаю до пяти, майор. — Тогда я до трёх, — отозвался Леннокс, не сводя пристального взгляда с Геллоуэя, и обхватил оружие двумя руками. Настала напряженная тишина, прерываемая едва заметным звуком тяжелого дыхания. — Леннокс, хватит! — сказала Лив, разрывая тишину, — опусти пушку. Майор свёл брови к переносице, а его руки, крепко держащие пистолет, сжались сильнее, словно в попытке срастись с темным металлом. — Уилл, — взмолилась Пирс, — твоя команда снова может пострадать. Прикажи отступить, я со всем разберусь. Уильям смерил противника очередным острым взглядом, раздумывая над своими дальнейшими действиями, и, скрепя сердце, медленно опустил пистолет. Члены команды переглянулись между собой и, заметив утвердительный кивок майора, также поставили оружие на предохранитель. — Оптимус, вы тоже, — негромко сказала Лив, боясь взглянуть на Прайма. Лидер автоботов напряженно оглядел присутствующих, дольше всего задерживаясь на Директоре, словно, вопреки своей спокойной натуре, желал испепелить человека в прах. — Давай, не спорь, — почти шепотом произнесла Оливия, изо всех сил стараясь не смотреть никуда, помимо Директора. Оптимус замер, но всё же кивнул команде и резко, словно раздраженно, убрал своё оружие. Лицо Геллоуэя озарила однобокая ухмылка. — Славно, — произнес мужчина, кивая своим людям, — в наручники её! Двое спецназовцев подошли к Пирс, грубо схватили девушку за руки, заводя их за спину. — Эй, аккуратнее! — возмутилась Оливия, изворачиваясь, — вы же не мешок картошки вяжете! Наручники щелкнули на женских запястьях, словно говоря о том, что назад дороги нет. Двое мужчин крепко схватили Пирс под руки и повели к самолету, оставляя озадаченных и ничего не понимающих военных NEST позади. — Можете собирать вещи, — бросил напоследок Геллоуэй, окидывая взглядом разрушенную базу, — NEST расформирован.       Директор Геллоуэй сидел напротив Оливии, которую грубо затолкали в небольшой транспортник. Спецназ сел по бокам от Лив, по струнке, словно бездушные манекены, и держал оружие наготове. Гул и вибрация заполнили салон самолета и Оливия ощутила, как воздушное судно взмывает в облака. Теодор сидел в одиночестве, не обращал ни на кого внимания, закинув ногу на ногу, и внимательно просматривал файлы в яркой желтой папке. Листы шуршали, когда Директор перелистывал страницы, скрепленные скрепками, порой слышался чей-то кашель, но никто не разговаривал. Гнетущая тишина давила на плечи. Оливия прокручивала в голове разные сценарии, но не могла прийти к хотя бы одному хорошему финалу. Неужели это действительно конец? Её раскрыли, Браун сбежал. Лив сначала будут допрашивать во всех традициях ЦРУ, а потом отдадут искалеченное пытками тело под трибунал, после которого её наверняка отправят в какое-то отвратительное место вроде Гуантанамо*. И это только в том случае, если она выживет. Но даже это не пугало девушку так сильно, как неизвестная судьба NEST. Что будет дальше? База уничтожена, по протоколу их должны перевести в другое место. Но что с ними будет, если у Пентагона найдутся все доказательства того, что Оливия Пирс действительно шпионила за NEST и передавала всю информацию Томасу Брауну? Как это отразится на Ленноксе и Прайме, на всей базе? Что, если их сочтут более недееспособными, ведь все, включая генерала Моршауэра, всё это время пропускали факт наличия разведчика внутри подразделения? Конечно, такое иногда случается, даже в ЦРУ бывали случаи внутреннего шпионажа, после которого не закрывали же всё управление, но NEST — другое дело. NEST — совершенно новое, экспериментальное и очень сомнительное подразделение. Соглашение с инопланетянами поддерживают не все, нарушения, на которые долгое время закрывали глаза, своеволие автоботов, катастрофические последствия операций, миллиарды убытков и международные распри из-за совместной работы с кибертронцами. Даже понимая всю выгоду сотрудничества с Праймом и его командой в борьбе против общего врага, всё равно найдутся те, кто захочет уничтожить NEST. Иногда в голове Оливии всплывали размытые картинки проведенного времени на пляже прошлой ночью, словно дразнясь, насмехаясь, будто желали доказать, что всё, что теперь осталось, это воспоминания. Просто фантомы пережитых чувств и эмоций, блеклые, выцветшие пейзажи, ощущения, которых в настоящем уже не существует. Хотелось вернуться туда, где спокойно. Где подсвеченные луной волны океана нежно облизывают песок. Где можно увидеть звезды на тёмном небосводе, дышать прохладным соленым воздухом и просто молчать, наслаждаясь комфортом и умиротворением. Но царапающие кожу наручники, ровный шум пропеллеров самолета и периодическое покашливание Директора, выводило из желанного забытья. Лив сверлила взглядом Геллоуэя и злилась. Ярость росла в геометрической прогрессии с каждой минутой, красной пеленой затмевая разум. Как они могли упустить Брауна? Как вообще узнали о нём? Как вышли на Лив? Кто подорвал NEST? Столько вопросов крутилось в голове, а Теодор Геллоуэй сидел, расслабленно покачивая ногой в лаковой туфле, и пялился в документы. Как он мог так спокойно себя вести, когда преступник Томас Браун сейчас на свободе? Когда само существование NEST под угрозой, а, как следствие, — под угрозой всё человечество. Оливия вспомнила надменный взгляд, с которым Теодор ворвался на базу. Его равнодушие, когда он осматривал руины зданий и чужих жизней. Яд, с которым разговаривал с Ленноксом. Ухмылка презрения, кинутая в сторону Оптимуса Прайма. Всё его существо источало приторный аромат превосходства победителя. Пирс начинало тошнить. От всего пережитого за такое короткое время. От осознания, что жизнь снова рушится. От ярости, гнева, злобы и слепого отчаяния. От разочарования, с которым Леннокс смотрел на неё. Непонимания, которое охватило бывших коллег и товарищей. От тех обугленных тел и лежавших повсюду конечностей. От запаха обгорелой плоти, жженного металла, пепла и этого гребаного самолета. В груди что-то разорвалось. Словно сердце в конце концов разбилось на осколки. Распалось, будто взрыв смог повредить человеческую оболочку, добраться до внутренностей. Ошметки разлетелись во все стороны, осколки впивались в органы, стеклянной крошкой проникали в кровь и жгли, жгли, жгли изнутри. Боль заставляла выть, кричать, биться в истерике, молить о пощаде. Хотелось сделать хоть что-то, лишь бы это прекратилось. Разделить с кем-то оглушающую разум агонию, чтобы стало в половину легче. Пирс неотрывно смотрела на Теодора, мирно примостившегося на противоположной стороне. Самолет был небольшой, фюзеляж узкий. Чтобы преодолеть расстояние понадобится всего пара широких шагов. Оливия посмотрела на неподвижно сидящих рядом солдат. Головы прямо, руки на оружии, спины натянуты, как струна. Насколько весомой угрозой они считают девушку, закованную в наручники? Оливия перевела потемневший взгляд на мужчину напротив. Директор сидел, совершенно не замечая пылающих жаждой крови зеленых глаз. Сведенных к переносице бровей, полуоткрытого рта, словно в любую секунду оттуда могло послышаться утробное рычание. Как и не видел раздувающихся в гневе ноздрей и попытках контролировать сбившееся дыхание. Оливии Пирс понадобилась всего лишь секунда, чтобы добраться до Директора, и вонзиться зубами в его руку, по пути разодрав в клочья документы в так надоевшей за весь полёт желтой папке. В следующее мгновение девушку уже оттаскивали бойцы спецназа, грубо, за шкирку, словно взбешенную собаку, стараясь усадить дёргающееся тело на место. Теодор в шоке смотрел на агента перед собой, вжавшись в обшивку самолета. Лив кинула взгляд на кровоточащую от небольших ран руку и удовлетворенно улыбнулась, сплюнув на пол рваный кровавый кусок бумаги, который успела откусить от документов советника. Геллоуэй быстро взял себя в руки, дав отмашку солдатам поднять девушку на ноги. Мужчина молча подошел к Пирс, смерил её всё тем же презрительным взглядом, словно ему было мерзко находиться с предателем в одном закрытом пространстве. Потом дал какой-то сигнал одному из бойцов и отвернулся, наклонившись собрать разлетевшиеся по всему полу файлы. В то же мгновение к Лив подошел один из солдат и ударил девушку кулаком по челюсти. Только благодаря спецназовцам, которые всё это время держали Оливию под руки, она не упала от крепкого удара. Перед глазами засверкали звезды, почти такие же, как на ночном небосводе, а лицо обожгло болью. Пирс тут же усадили на место, а Теодор, собрав все документы, сел напротив. Он отложил папку рядом и пристально смотрел на противника. Оливия проглотила вязкий комок в горле, смешанный с кровью, и также уставилась на мужчину. Спустя несколько секунд Лив не сдержалась, вспомнив животный испуг в глазах Директора, и по женскому лицу расползлась кровавая, словно у безумца, широкая улыбка.       Когда самолет наконец приземлился в Мэриленде девушку вместе с Директором и солдатами спецназа усадили в вертолет. Дверь захлопнулась и машина плавно взмыла в воздух, поднимая под собой завесу пыли. Теодор не сводил глаз с пленницы, оглядывал с ног до головы, словно Оливия — дикий зверь, готовый в любую секунду вонзить свои клыки в чью-нибудь глотку. Мужчина вздохнул, будто этот недавно начавшийся день его уже порядком утомил, и уложил замок из рук на живот, расслабляясь в мягком сидении. — И сколько еще вас таких? — спустя несколько минут молчания отозвался Теодор. Уголок губ Лив дернулся в насмешке, а брови театрально подскочили вверх. Неужели его стоило укусить, чтобы он начал разговаривать? — Таких, как я, больше нет, — спокойно ответила Оливия, дернув бровью. — Брауну довольно долго удавалось водить Пентагон и ЦРУ за нос, — продолжал Директор, — в одиночку он бы не смог это сделать. Лив невинно пожала плечами, поспешив занять более комфортную позу. Всё тело одеревенело от неудобной позиции и многочасового перелета. Пирс ничего не ответила и перевела взгляд на окно, за которым простирались темно-синие волны реки Потомак. — Конечно, не скажешь, — мужчина не был удивлен подобной реакции, — но вот тебе мой совет. Теодор наклонился ближе, словно собирался рассказать собеседнику некую тайну, и уложил локти на коленях, сцепив руки в замок. — Ты должна понять, что на этот раз никому из вас не уйти, — в глазах Геллоуэя показался нездоровый блеск, — рано или поздно мы отыщем всех, кто работал на Брауна. И лучше тебе принять правильное решение и помочь нам, для твоего же блага. Оливия смотрела на покрытое морщинами лицо и изо всех сил старалась не скривиться от приступа отвращения. — Ты можешь рассказать нам, где прячется Браун, и тогда я замолвлю за тебя словечко, — лицо Теодора оставалось серьёзным, хотя девушка видела еле сдерживаемое ликование. Можно только представить, как поимка шпиона в ЦРУ отразиться на его карьере, а тем более если использовать Пирс как источник информации по делу Брауна. — Хоть раз в жизни, — тише обычного произнес мужчина, — сделай правильный выбор. Оливия нахмурившись всматривалась в лицо напротив. От неприятного дыхания мужчины хотелось отодвинуться как можно дальше, от исходящего приторного запаха одеколона чесался нос, но Лив упёрто смотрела противнику в глаза, не давая ему увидеть и намёк на чужую слабость. Потом черты лица Оливии смягчились. Она посмотрела на Директора, как на несмышленого ребенка, и дернула уголком губ в еле заметной улыбке. — Я уже сделала, — в тон мужчине шепнула Лив, приблизив измазанное в крови лицо практически вплотную, и через мгновение Теодор с коротким криком схватился за свою шею, отпрянув от девушки, словно она была внезапно вспыхнувшим факелом. Лив вскочила на ноги, повернула тугую задвижку на двери и через секунду уже находилась в свободном падении, камнем рухнув в воду. Теодор, сжав зубы, с силой выдернул из шею окровавленную погнутую скрепку и в слепом раздражении отбросил ее на пол, где лежали раскрытые наручники. Геллоуэй с рыком бессильной злобы встал со своего места и выглянул из вертолета. — Разворачивай! — советник старался перекричать ветер, зажимая рукой кровоточащую шею, — найдите её немедленно! Вертолет кружил над водной гладью, раскидывая во все стороны брызги. Теодор вглядывался в реку, но там не было ничего, кроме плескающейся воды. Ни намёка на жизнь, на Оливию Пирс, которая была буквально у него в руках секунду назад, а теперь испарилась. Сделав несколько дополнительных кругов над рекой вертолет развернулся на свою траекторию полета и выровнявшись направился к месту назначения, пока Теодор, отчаянно психуя и злясь, набирал номер береговой охраны Вашингтона.       Лив ползком выбралась на каменистый берег, царапая ладони мелким песком. Пирс закашлялась, выплевывая воду из легких, которой успела наглотаться при падении. Девушка отдышалась, раскинувшись на берегу, затем поднялась на подрагивающие ноги и неровным шагом направилась вглубь леса. Двое мужчин, сидевших на полуразваленных стульях, удивленно уставились на вымокшую с ног до головы девушку, так и застыв с рюмками прозрачной жидкости в руках. — Что? — недовольно кинула Оливия, проходя мимо с характерным звуком хлюпанья воды в кроссовках, и раздраженно развела руками. Мужчины синхронно замотали головой, наблюдая как девушка скрывается в тонких деревьях и зеленых кустарниках. Потом, когда и след незнакомки простыл, они повернулись к друг другу, пожали плечами и залпом влили в себя по очередной стопке водки, закусив куском хлеба и ветчиной.                                                                                                 ****                                           Послышался звон ключей, тихое чертыханье и дверь открылась, пропуская Джейсона в свою квартиру. День на работе выдался изматывающим. Миллеру нравились дети, он любил их всем сердцем, но в работе психолога часто попадались достаточно сложные ситуации, которые оставляют неизгладимый шрам на твоём сердце и психике. В который раз мужчина пожалел, что не поехал в отпуск вместе с Мэри. Кажется, все-таки нужно было прислушаться к совету жены и взять пару выходных за свой счет. Сейчас бы сидел где-нибудь в ресторане под открытым небом, смотрел на церковь Саграда-Фамилия и наслаждался прекрасным теплым испанским вечером. Джейсон небрежно кинул ключи в стоявшую на полке керамическую подставку в форме зеленого листика и прошел на кухню, потирая уставшие от компьютера глаза. Ужасно хотелось спать, казалось, что он может рухнуть и уснуть прямо на полу. — Привет, — бодрый голос донёсся до ушей мужчины, и сон как рукой сняло. Джейсон медленно закрыл дверцу холодильника. «Неужели Мэри вернулась из отпуска раньше?» — подумалось ему. Но стоило Миллеру развернуться, как он тут же встал, как вкопанный, во все глаза смотря на девушку в мягком розовом халате. — Я тут приготовила макароны с сыром, — улыбнувшись сказала Лив, ткнув деревянной лопаткой в кастрюльку, — это единственное, что было съедобного у тебя в холодильнике, но я не удивлена. Будешь?