In The Shadows

                                                                                                       15 лет назад… —… И с тех пор каждый год в один и тот же день дух сбитого на дороге маньяка выходит на охоту. Он появляется внезапно, прямо из воздуха, перед проезжающими мимо машинами, и начинает убивать... Но не всех. Его интересуют только красивые… милые… Парень выдержал драматичную паузу, наблюдая, как за спинами подруг крадется его товарищ, приложив палец к губам в просьбе молчать и не сдавать его. — Девушки! — вскричал он после небольшой напряженной тишины, и напуганные девушки с криками подскочили на месте, хватаясь друг за друга. Парни громко рассмеялись от испуганных лиц подруг, ведь шутка удалась и теперь страшная история у костра приобрела новые пугающие оттенки. Рассказчик выключил фонарик, которым подсвечивал себе лицо для пущей атмосферности, и в окрестностях остался только неровный свет тихо потрескивающего сухими поленьями костра. — Но тебя, Лис, это не касается, — поиграл бровями Лиам, криво ухмыльнувшись. Стоящие рядом парни испустили смешки, пряча ухмылки за стеклянными бутылками пива. — Это ещё почему? — непонимающе свела брови к переносице девушка, перестав смеяться. — Ну, призрак убивает только красивых девушек, Хартли, — подхватил Джим, — ты в безопасности. Лес снова наполнился громким смехом и Фелис раздраженно закатила глаза. Шуточки её бойфренда Лиама по поводу ничем не примечательной внешности порой переходили все границы, но девушку это не обижало. Хартли не воспринимала парня всерьёз несмотря на несколько месяцев отношений, которые и отношениями то назвать было трудно. Они просто иногда собирались на прогулки, походы в кино или встречи с друзьями, и почти всегда такие вечера заканчивались сексом, что, впрочем, устраивало обоих. Никаких обязательств, чувств или романтики. — Не принимай близко к сердцу, Фелис, — успокаивающе сказала Дженна и похлопала подругу по плечу, — ты ведь знаешь моего братца. Дженна косо глянула на смеющихся с очередных шуточек ребят и крикнула так, чтобы все услышали: — И то, какой Лиам ублюдок! Парень перестал улыбаться, одарив сестру испепеляющим взглядом, а его друзья снова закатились смехом, похлопывая в ладоши. И хотя Фелис не нуждалась в защите своей чести, девушка благодарно улыбнулась подруге. Дженна часто подначивала Лиама и получала острые фразочки в ответ, которые порой переходили все границы дозволенного. С первого взгляда казалось, что их отношения были типичными среди братьев и сестер, однако не все знали, как парень на самом деле не любит свою старшую сестрицу, хотя и пытается это тщательно скрывать. Их взаимные подколки и шутки часто переходили в шумные ссоры, из-за которых Дженна и Лиам могли неделями не разговаривать друг с другом и полностью игнорировать чужое существование, и, если парню было всё равно, то девушка терпеть не могла напряженные отношения в семье, поэтому чаще всего и делала первые шаги к примирению. — Ладно, пойду пройдусь, — Дженна хлопнула себя по коленям, считая, что разговор себя исчерпал, и встала с бревна. — Ты куда? — заволновалась Фелис, не испытывая никакого желания оставаться одна в этой компании малознакомых людей. — Пойду по девичьим делам, — туманно произнесла девушка и скрылась в темноте деревьев, успев по дороге отвесить брату подзатыльник. Хартли тяжело вздохнула, признавая, что ей всё же придется провести некоторое время в одиночестве, и уставилась на горящее в кострище пламя.       Фелис не любила вылазки на природу. Живой, красивый и загадочный лес поздней ночью превращался в ужасающий ящик Пандоры. Тени деревьев складывались в огромных монстров, которые тянули свои когтистые ветви-лапы к очередной жертве. Хруст веток и шелест листьев становились чьими-то пугающими шагами, а ночные завывания животных холодили кровь. Добавить к этому отсутствие банальных удобств цивилизации таких как душ и туалет, и несколько дней на природе превращаются в настоящий квест на выживание. Фелис в который раз отругала себя за то, что решила согласиться на этот чертов поход. Дженна во всех красках описывала предстоящее мероприятие, как они будут развлекаться в безлюдном лесу, разведут костер, пожарят зефир, выпьют пива и будут ночевать в палатках под россыпью блестящих на небосводе звезд. — Ну, что может случиться? — жалобно протянула Дженна, умоляюще смотря на подругу блестящими в свете солнца карими глазами, — тебе давно пора развеяться! Тогда под натиском неумолимой девушки и её больших, словно у фарфоровой куклы, глаз Фелис сдалась. В конце концов Дженна была права, и Хартли действительно не мешало отвлечься от серых трудовых будней и медленно пожирающих её разум невеселых мыслей. Компания была небольшой. Из присутствующих девушка знакома только с Дженной и Лиамом, а Монику, Алека и Джима Фелис видела впервые, хотя и слышала, что все были из одной группы в колледже. — Ненавижу, — прошипела себе под нос девушка, прибивая на ноге очередного комара. Вечерний лес дышал прохладой, заставляя кожу покрываться колючими мурашками. Вдалеке послышалось чье-то завывание, а за ним хлопки крыльев взлетевшей крупной птицы. Что-то пробежало по дереву, скребя маленькими когтистыми лапками по твердой поверхности коры, и скрылось в шуршащей листве. Фелис дернулась всем телом, когда неподалеку почудился животный рык. Попытка рассмотреть в сумраке леса источник пугающего звука потерпела фиаско, и девушка поспешила покинуть одинокое бревно и вернуться к небольшой группе ровесников.       Прошло несколько часов, прежде чем все разошлись по палаткам, чтобы лечь спать. Алкоголь кончился, сознание прояснилось, а вместо вечерней комфортной прохлады становилось по настоящему холодно, поэтому собрав весь мусор и потушив костер компания пожелала друг другу спокойной ночи и разбрелась по своим ночлежкам. — Это, конечно, не Хилтон, но тоже сгодится, — смеясь протянул Лиам, забираясь в палатку и укладываясь на теплых слоях из нескольких покрывал. Фелис застыла у входа, сидя на коленях, и ждала пока парень умостится. Он улегся на успевший скомкаться плед и с вызовом глянул на девушку. — Ну, что, Лис? — парень игриво подергал бровями, — в лесу этим мы ещё не занимались. Фелис недовольно поджала губы, смерив парня раздраженным взглядом. — Я просила не называть меня так, — бросила девушка, делая вид, что раскладывает свой плед. — Но это же твоё имя, — Лиам непонимающе свёл брови к переносице, заложив обе руки за голову. — Меня зовут Фелис, поэтому будь добр так меня и называть. Парень закатил глаза, в очередной раз называя девушку «душнилой» у себя в мыслях. — Фелис Хартли, — Лиам медленно произнес чужое имя, с расстановкой, словно впервые услышал его, — Фее-лии-ссс. Парень скривился, будто съел что-то несвежее, и брезгливо высунул язык. — Не, — отозвался он, — звучит херово. Я будто трахаю чью-то бабку. Девушка медленно выдохнула, признавая, что подобное отношение каждый раз задевает за больное. Словно старую, покрытую корочкой рану снова и снова расколупывают, поддевают, царапают, а потом так и оставляют, заставляя заново истекать кровью. — Эй, а ты не видел Дженну? — решила перевести тему Фелис. — Она ушла куда-то с Джимом пол часа назад, — безразлично пожал плечом Лиам, — скоро вернется. Фелис удивленно вскинула брови, с некоторой долей шока смотря на партнера. — Это было два часа назад, Лиам, — со скользнувшим по позвоночнику холодком произнесла Хартли. — А, — парень обвел оценивающим взглядом девушку, задержавшись подольше на затвердевших от холода сосках небольших грудей, проглядывающих сквозь белую облегающую майку, — наверное решили уединиться где-то. Парень игриво подергал бровями, облизнув обкусанные губы. — Ну-ну, — скептически произнесла Фелис, — чтобы Дженна вдруг решила переспать с Джимом? Да ещё и в лесу? Лиам снова пожал плечами, больше заинтересованный на упругой груди, чем во всём этом разговоре. Заметив, куда направлен чужой взгляд, Хартли поежилась и плотнее закуталась в свою клетчатую рубашку, попятившись спиной на выход из палатки. — Ты куда? — непонимающе нахмурился Лиам. — Пойду искать Дженну, — бесцветным голосом отозвалась девушка. Парень потянулся и схватил Фелис за рукав, останавливая её. — Та брось, — протянул он, — дай им развлечься. Хартли смерила человека напротив испепеляющим взглядом, стараясь держать себя в руках и не набить чужое лицо. — Да и нам тоже не мешало бы, — Лиам облизнулся, пытаясь за рукав стянуть рубашку с девушки. Фелис зло вырвала руку из чужой хватки, брезгливо скривившись. — Да пошел ты! — прошипела девушка и рывком выбралась из палатки наружу. За тонкими стенками шатра послышался чужой топот по хрустящей листве и вскоре совсем стих, будто его и не было. — Кайфоломщица, — снова закатил глаза Лиам, вынул из рюкзака игровую приставку и поудобнее улегся на покрывалах.       Фелис бродила по лесу, подсвечивая небольшим фонариком себе путь. Из-за страха заблудиться девушка старалась не отдаляться от лагеря, поэтому просто ходила вокруг и негромко звала подругу по имени. По коже бегали неприятные мурашки, а сердце каждый раз подпрыгивало к горлу при очередном внезапном звуке. Яркий свет фонарика плавно скользил по застывшим в темноте стволам деревьев, прыгал на небольшие кустарники. Ночные животные повылазили из своих нор в поисках пропитания, шурша листвой и хрустя ветками. Повсюду слышались негромкие клокочущие трели, низкий рык, уханье сов, чужое дыхание, даже чье-то влажное чавканье. С наступлением сумерек лес словно облегченно выдыхал, давая себе отдых от чужих глаз. Девушка несколько раз обошла лагерь по периметру, но так никого и не нашла. Фелис как можно тише передвигалась по окрестностям, боясь набрести на какое-нибудь дикое животное, которое могло притаиться в близлежащих зарослях. Несколько раз луч фонаря попал на взбирающуюся по стволу дерева белку, но кроме мелких животных и безмолвных кустов ничего больше не нашел. Подумав, что скорей всего они с Дженной разминулись, девушка решила вернуться к лагерю, хотя тяжелое тревожное чувство не хотело отпускать, навязчивой тенью следуя по пятам. В центре лагеря расположился давно потухший костер, от которого остались только слегка дымящиеся угли. Вокруг кострища выставлены три палатки по два человека в каждой. Во всех шатрах было светло от небольшого переносного фонаря, а на стенках притаились чужие тени. Лиам всё так же остался лежать в их с Фелис палатке, во второй — Моника и Алек, но третья всё ещё пустовала. Ни Джима, ни Дженны не было видно, что только ещё больше распаляло чужой страх. — Я не нашла их, — первым делом сообщила девушка, заползая в свой шатёр, — тебе не кажется это странным? Лиам промолчал, давая девушке продолжить. — Может мы с Дженной разминулись? — рассуждала вслух Хартли, развязывая шнурки на ботинках, — но в палатке её тоже нет, я проверила. Девушка замерла, всё глубже погружаясь в свои тревожные мысли. Страх продолжал ворошить волоски на шее, медленно пробираясь под кожу. — А что, если с ними что-то случилось? Здесь полно диких зверей, — девушка засунула шнурки в ботинки и раздраженно повернулась к лежавшему под одеялом парню, — я не понимаю, неужели тебе ни капли не страшно за сестру? Парень продолжал полностью игнорировать слова Фелис, словно девушки совершенно не существовало в его жизни. Страх вперемешку с раздражением вспыхнул с новой силой, и Хартли грубо потрепала парня по плечу. — Лиам, да проснись ты уже! — девушка сдернула покрывало со своего бойфренда и застыла. Лицо Фелис тут же побледнело, а лоб покрылся холодными капельками пота. Пустые, ничего не выражающие глаза Лиама были открыты и смотрели куда-то в сторону, а на шее багровел глубокий порез. — Лиам? — дрожащим от страха голосом произнесла девушка, стараясь сдержать повисшие на ресницах капельки слёз, — если это твоя очередная шутка, то ладно, я попалась, все посмеялись, теперь можно перестать. Но Лиам продолжал молчать, устремив безразличный взор в тонкую стенку шатра. Фелис дрожащей рукой потянулась к парню и спустила покрывало чуть ниже, открывая искалеченное тело. Черная мужская футболка до блеска пропиталась кровью, которая продолжала медленно вытекать из полученных по всему туловищу колотых ран. Девушка вскрикнула, закрыв рот рукой, и в секунду оказалась снаружи, неровным шагом пятясь подальше от злополучной палатки. Сердце колотилось где-то в ушах, барабанным боем отдавая в мозг, а ноги тряслись так сильно, словно в любой момент перестанут держать, и Фелис без чувств рухнет на засыпанную листвой землю. Хартли в панике кинулась к другой палатке, ворвалась туда без предупреждения, и рука наткнулась на что-то липкое. Девушка боязно подняла взгляд, словно заранее знала, что увидит, и с округлившимися от шока глазами уставилась на два припавших к тканевым стенкам шатра тела. Кровь была повсюду, она была размазана по палатке, по покрывалам, вязкой лужей растекалась по полу, впитывалась в одежду сидящих неподвижно, словно манекены, Алека и Моники. Тела пострадавших были изрезаны, обезображены, измазаны багряными пятнами и потёками. Животы вспороты, а из них вываливались кровавые и перемолотые как в ужасной мясорубке органы. Стоящий тошнотворный металлический запах оседал на языке, горечью забивался в нос, от чего дышать становилось с каждой секундой всё труднее. К горлу Фелис подкатил горько-кислый комок и девушка поспешила выбраться наружу. В следующую секунду её вырвало рядом с палаткой на влажную от перегноя и листвы землю. Голова отдалась резкой болью, горло жгло, будто в него вливали раскаленное железо, а ноги и руки било крупной дрожью. Немного придя в себя Хартли сплюнула отвратительную кислую слюну и вытерла вспотевший лоб подолом рубашки. Первая возникшая мысль в стучащей болью голове была «Бежать!». Бежать, как можно дальше, пока её не заметили, пока не схватили и не изрубили на куски, как это случилось с остальными. Стараясь не поддаваться панике, по крайней мере снаружи, Хартли неровным шагом бросилась в сторону от лагеря, скрываясь в деревьях, и тут же наткнулась на что-то мягкое. — Ты куда? — Джим успел удержать девушку за плечи, пока она не упала от переживаемых эмоций. Хартли в панике показала рукой в сторону лагеря, что-то пыталась сказать, но рыдания сковывали горло, мешая издать даже звук. Всё казалось ненастоящим, размытым, как в ярком страшном сне, от которого нельзя проснуться. Тело трусило, как в припадке, перед глазами плыло от крупных жгучих слёз, а горло сдавило, словно его зажали в раскаленных металлических щипцах. Фелис казалось, что она говорит, что звуки складываются в слова, а слова — в предложения, способные объяснить то, чему стала свидетелем, но на самом деле всё, что выходило изо рта девушки, были сдавленные всхлипы и рыдания. Промотав в голове всё с самого начала, Хартли вдруг замерла, перестав активно жестикулировать, и сглотнула густой болезненный комок, образовавшийся в горле. Она ведь искала Дженну, прежде чем вернуться в лагерь? А нашла только изуродованные смертью тела своих товарищей. Но где же всё это время был Джим? Почему парень бродит здесь один? Где Дженна? Вопросы всплывали в раскаленном паникой разуме так стремительно, что Фелис не успевала даже поразмыслить над ответами. Все чувства обострились, по шее вновь прошелся холодок, и девушка отступила на шаг назад. Хартли бродила по лесу и не видела никого из чужаков. Что здесь, черт подери, делает Джим? Решив не испытывать свою судьбу Фелис доверилась скребущему внутри чутью и кинулась в противоположную от Джима сторону. Парень быстро среагировал, схватил девушку за рукав рубашки и прижал её к своей груди, подставив к женскому горлу сверкнувший в лунном свете нож. — Тшшшш, — пропел он на ухо своей жертве, возбужденно облизнувшись, — если ты будешь брыкаться, станет только хуже. Глаза Фелис расширились от подступившей к горлу панике, когда холодное лезвие коснулось влажной разгоряченной шеи, а сжавшийся в попытках не закричать рот накрыла чужая шершавая ладонь. — Если ты не будешь сопротивляться, всё пройдет быстро, — лезвие ножа скользнуло ниже по шее, провело по выпирающим под кожей ключицам, — а, может, и вполне приятно. Хартли зажмурилась, когда по её груди скользнула крупная рука, зацепив кончиком ножа сосок, а по щекам снова покатились горячие слёзы. Джим глубоко задышал, тяжело сглатывая тугую слюну, и провел носом по тёмным спутавшимся волосам девушки. Стыд, страх, паника — всё смешалось в один взрывной коктейль, который поджегся адреналином и жгучей лавой потек по венам. Джим хотел что-то сказать, облизнул высохшие губы, но не успел. Хартли укусила его за руку, до крови впиваясь зубами в чужую плоть, заставляя парня вскрикнуть и отпустить девушку из крепкой хватки. Воспользовавшись моментом Фелис кинулась бежать, совершенно не разбирая дороги. Она с боем продиралась сквозь тьму, огибая деревья и кустарники, руками раздвигая колючие ветки, пока те исцарапывали лицо и ноги. Лунный свет терялся в кронах деревьев, рассеивался и серебряным неплотным туманом опускался на лес. Что-то схватило девушку за край рубашки, и Фелис чуть не упала. В панике девушка не сразу поняла, что зацепилась за раскинувший свои тонкие, но прочные ветки куст. Вскоре стало ясно, что ткань плотно застряла в колючках, и Хартли не стала терять время на освобождение. Она скинула с себя рубашку и помчалась дальше, оставляя предмет одежды одиноко висеть на кустарнике. Спустя несколько минут Фелис упала, сбитая с ног. Девушка ударилась спиной о дерево и тело прожгло болью. Хартли задыхалась, словно из легких резко выкачали весь воздух, и бессильно опустилась на покрытую листвой землю, не удержавшись на ногах. Пока жертва старалась снова задышать, отчаянно глотая ртом воздух, на неё сверху навалилось что-то тяжелое, придавив всем своим весом, не давая даже пошевелиться. К горлу снова был приставлен нож, а перед напуганными глазами девушки появилось потное свирепое лицо. — Вообще-то, — прошипел Джим, стараясь ногами удержать брыкающееся под собой тело, и накрыл рот девушки рукой, — ты должна быть мне благодарна. Лиам был никудышным парнем! А знаешь, что самое интересное? Фелис сделала попытку отодвинуть чужую руку со своего лица, но всё было тщетно. Парень был сильнее маленькой хрупкой девушки, его мускулы плавным рельефным рисунком просвечивались под футболкой, а на предплечьях вздулись вены. — Лиам сделал это на спор! — Джим хрипло засмеялся и кончиком ножа поддел стекающую по виску девушки слезу, — как-то по пьяни мы поспорили, что он затащит тебя в постель в течении недели. Алек проиграл и задолжал нам двадцатку, ведь был уверен, что ты не из тех, кого легко трахнуть. Оказался неправ, какая жалость! Джим снова оскалился, проводя кончиком лезвия по измазанной в чужой крови и грязи влажной щеке девушки. — Ох, а какие он истории рассказывал! — заскрежетал парень, — расписал во всех красках каждую позу, каждый твой стон, то, где тебе приятнее всего. Джим жадно облизнулся и ножом поддел тонкую бретельку майки. Лезвие с легкостью прошло сквозь ткань, разрезав её пополам. Фелис снова дёрнулась, ухватилась обеими руками за чужое запястье, но ничего не произошло. Хватка была крепкая, мертвецки сильная и грубая. Чужие ногти впивались в нежную женскую кожу, оставляя на щеках вдавленные полосы-полумесяцы, но и девушка не отставала, отчаянно исцарапывая руку противника в кровь. Джим зашипел от боли, смачно цокнув на свою жертву. — А вот так делать не надо, — пропел парень, покачав ножом из стороны в сторону. Сталь сверкнула в сумраке ночи и полоснула по плечу жертвы. Кожу обожгло болью, из раны показались капли крови. Ещё несколько порезов украсили шею и щеку Фелис, вырывая из горла приглушенный чужой ладонью крик. Девушка беспорядочно замахала руками, когда нож с нажимом прошелся по впалому женскому животу, разрезая тонкую ткань майки. Хартли дергалась остервенело, с отчаянием, захлебываясь собственными слезами, больно пихаясь локтями и ногами. Когда очередной удар пришелся по лицу парня, ей в конце концов удалось высвободиться. Джим повалился на бок, закрывая рукой нос, и завыл, как раненное животное. Фелис быстро вскочила с земли, попятилась назад, но убийца схватил свою жертву за ногу и снова повалил на примятую хрупкую листву. Фелис нашла толстую ветку, пока противник тащил девушку по влажной земле, и со всей силы замахнулась, ударив парня по голове. Джим упал, выронив нож из рук, зарычал от боли, хватаясь за голову. Хартли вдруг замерла как завороженная, смотря на блеснувший в свете луны нож, затерявшийся в листве. Джим ругался сквозь зубы, плевался кровью и пытался встать на ноги. Он потянулся за оружием, но не успел. Фелис в миг оказалась рядом, схватила нож, крепко зажав окровавленную рукоять в ладони. Глаза девушки потемнели, словно черный туман заволок прежний блеск, зрачки расширились, хотя этого и не было видно в темноте леса. Хартли подошла к Джиму со спины, схватила его за волосы, оттягивая голову назад, обнажая широкую шею с дернувшимся от страха кадыком, и медленно, с нажимом провела лезвием по горлу. Жуткий хлюпающий звук наполнил пространство, пока парень хватался за шею, захлебываясь в собственной пузырящейся крови. Его расширенные в непонимании и искреннем удивлении глаза постепенно заволакивала пустота, а рот беззвучно шевелился в попытках издать крик, но получалось только вязкое бульканье. Багряная жидкость крупными струями стекала вниз по туловищу, капала на листья и траву, а Фелис стояла напротив и наблюдала. Внутри что-то оборвалось, потемнело, завяло, а теперь отравляло разум, заставляя жгучее пламя разливаться по венам. Хартли оскалилась, закричала и нанесла удар ножом в грудь. Потом ещё один и ещё. Лезвие входило в человеческую плоть, не встречая никакого сопротивления, а может Фелис так только казалось. В ярости девушка наносила удар за ударом, даже когда парень упал на землю и больше не шевелился, а чужая кровь фонтаном брызгала в лицо, оставляя красные капли и потеки на коже. Сколько было нанесено ран уже мертвому человеку Хартли не считала. Когда ей показалось достаточно, девушка встала на всё ещё подрагивающие ноги и отошла от тела. Фелис глянула на нож в своей руке, с которого капля за каплей скатывалась чужая кровь, и испуганно откинула его на траву, словно он обжег ладонь. Девушка затравленно огляделась по сторонам и нетвердым шагом кинулась прочь, оставляя позади изуродованного, некогда живого человека.       Вскоре ряды деревьев стали всё менее плотными, расстояние между зарослями увеличилось, а большие кусты сменились на почти засохшие маленькие кустарники. Фелис выбралась на трассу, освещенную неярким светом луны, и медленно побрела вдоль дороги. В сердце небольшим огоньком горела надежда, что шоссе выведет к ближайшему городку, где Хартли сможет найти помощь. Неизвестно сколько прошло времени, небо было всё таким же темным и безмолвным, пока вдалеке не показался яркий свет. Старенький шумно скрипящий мотором пикап замедлился, поравнявшись с девушкой, и затормозил. Из машины вышел старик в клетчатой рубашке и затертой, уже почти бесцветной кепке какой-то бейсбольной команды. Он осторожно, словно к раненному дикому животному, подошел к незнакомке и в ужасе замер. Девушка, которая была вся в крови, одарила человека безумным взглядом потухших зеленых глаз, словно увидела призрака, её хмурое лицо исказилось в гримасе боли и Фелис разрыдалась, не в силах сдерживать все пережитые эмоции. Седобородый мужчина пожалел девушку, усадил её в свой пикап, откопал где-то на заднем сидении серое засаленное одеяло и укрыл раненную. Старик пытался завязать разговор по пути в ближайший город, разузнать, что случилось, но незнакомка молчала и ничего не выражающим, словно мертвым, взглядом смотрела в окно.                                                                                                                                                 Несколько месяцев спустя…       Замок на двери щелкнул, и в допросную комнату вошел высокий мужчина, держа под мышкой бумажную папку, из которой неровными концами торчали файлы и документы. Незнакомец со скрипом отодвинул стул, тихо присел и скрестил руки, уложив перед собой. В допросной комнате было светло. Белые стены, такая же белоснежная мебель в виде двух стульев и стола, стоящих в самом центре, и большое зеркальное окно. Возможно, это было просто неудачным выбором цвета, который ослеплял, резал, колол, заставляя жмуриться в попытках избавиться от мелких пляшущих перед глазами мушек. А может, это было сделано нарочно, а тот, кто проектировал помещение, вдохновился белой пыткой. — Здравствуйте, Фелис, — начал незнакомец, смотря на девушку напротив, — я здесь, чтобы помочь Вам. Хартли невесело ухмыльнулась, даже не взглянув на незнакомца, и шмыгнула носом. Её бледные, обескровленные губы с трудом разомкнулись, высвобождая тихий и бесцветный, как и вся комната, голос: — Это я уже слышала. Фелис устремила ничего не выражающий взгляд в стену, совершенно не обращая внимания на мужчину, а в это время незнакомец внимательно рассматривал девушку, словно сканируя её своим пристальным, изучающим взглядом. Если бы на его месте был другой человек, он точно посочувствовал бы чужой незавидной судьбе. — Я не адвокат, мисс Хартли, — сдержанно, без тени эмпатии произнес посетитель и открыл папку перед собой, — я тот, кто скажет Вам правду. Фелис устало выдохнула и наконец посмотрела на мужчину. Взгляд темных глаз выдавал упрямство, холод, без единого намека на эмоции. Густая борода скрывала несколько маленьких шрамов на щеках, а короткие каштановые волосы были идеально уложены. Внешний вид аккуратен, ухожен, вылизан до самой последней ниточки. Так выглядели все люди, которые приходили к Фелис. Ничего нового. — Я изучил дело, — снова заговорил незнакомец, перелистывая страницы в папке, — не буду врать, всё выглядит крайне неприятно. Фелис еле слышно фыркнула. Так начинался практически каждый разговор за последние месяцы. Всё по одной и той же схеме: отпечатки на орудии убийства принадлежат Фелис, на девушке обнаружена кровь почти всех пострадавших, под ногтями одного из убитого — частицы эпителия Хартли, а так же след от её зубов на руке. Свидетелей нет, из выживших только один человек. Улики косвенные, но для полноценного рассмотрения других версий не хватает доказательств. — Я их не убивала, — в сотый, а может и тысячный раз произнесла Хартли, словно это могло что-то изменить. — Я Вам верю, Фелис, — ответил мужчина, — но на одной вере далеко не уедешь. Хартли поджала сухие, искусанные в кровь губы. — Тогда зачем Вы здесь? — всё так же бесцветно поинтересовалась девушка, — принудить меня подписать чистосердечное? Заставить поверить в то, что если я признаюсь, то наказание могут смягчить? Девушка подвинулась ближе к незнакомцу, заглядывая ему в глаза, а цепи наручников на запястьях протарахтели по столу, издавая металлический звон. — Вот моё чистосердечное, — прошипела Фелис, — я не убийца. Девушка снова откинулась на спинку стула и замолчала. В некогда пустых, ничего не выражающих зеленых глазах теперь отчетливо виднелось молчаливое раздражение, хотя ни один мускул на лице так и не дрогнул. Незнакомый посетитель сдержанно улыбнулся уголком губ, словно одобряя стойкость собеседницы. — Но Джима Торренса всё же убили. — Это была самозащита, — бросила Фелис, вылавливая старый эпизод из памяти, который продолжает мучить девушку в страшных снах. Мужчина в костюме одарил Хартли долгим взглядом, пролистал документы в папке и, найдя нужный абзац в исписанном печатными буквами листе, зачитал всё тем же отстраненным холодным тоном: — «Удар тупым предметом по голове спровоцировал сотрясение мозга. Затем нанесена смертельная рана по шее, перерезана сонная артерия. Последующие восемь колотых ножевых ранений были нанесены посмертно…» Мужчина поджал губы, закрыл папку, отложив её в сторону, и молча уставился на девушку. Не зная, что ответить, Фелис неловко повела плечом, что вызвало у незнакомца поднятую в удивлении бровь. — Это была самозащита, — повторила Хартли. — Для самозащиты было достаточно оглушить нападавшего. А вы не только хладнокровно перерезали ему горло, ещё и нанесли восемь ударов ножом. Девушка не смогла возразить на это заявление. Каждый раз снова и снова прокручивая произошедшее в картинках воспоминаний, Фелис понимала, что можно было сделать по другому. Можно было оставить Джима в живых, передать его полиции и суду. Может быть, тогда жизнь Хартли пошла бы по другому пути, более спокойному и светлому. Но сейчас ничего изменить уже было нельзя. Даже если её не посадят за убийство четырёх человек, даже если суд её оправдает, всё ещё остаётся Джим Торренс, которого Фелис в приступе паники заколола ножом. — Нет разницы с какой целью Вы это сделали, любое убийство превращает тебя в убийцу, — сказал после небольшой паузы мужчина, сложив руки в замок. Хартли смерила собеседника долгим пронизывающим взглядом, сжав зубы, и спустя некоторое время отвернулась, снова уставившись куда-то в стену. — Но я здесь не за тем, чтобы Вас осуждать, — снова заговорил незнакомец, — я и правда могу Вам помочь. — И чем же? — уже более раздраженно отозвалась Фелис. — Я руковожу одним проектом и мне нужны такие люди, как Вы. Хартли фыркнула, оскалившись и чуть осмелев. — Такие, как я? Выжившие в лесной резне? Убийцы? Преступники? — Нет, — оборвал девушку мужчина, — победители. Фелис скептически повела бровью, ожидая каких-либо объяснений. — Вам не только удалось выжить в, как Вы выразились «лесной резне», но также победить убийцу на его же поле. Без подготовки, без особых знаний, с помощью подручных средств. Вы сильнее, чем думаете, мисс Хартли. Фелис на какое-то время замолчала, переваривая услышанное. Она никогда не смотрела на эту ужасающую ситуацию с подобной стороны. Ей было плевать на убитого Джима и на метод, каким его тело было умерщвлено. Девушку заботили невинные люди, её ровесники, которые волей случая оказались убиты ужасным способом, её подруга, чьё изнасилованное и изуродованное тело нашли недалеко от лагеря. Фелис заботил вопрос, что же было в ней такого, что ей удалось выжить? Почему она, а не веселая и приветливая Дженна? Или милый, в меру дерзкий Алек? Почему именно Фелис, которая ничего особенного из себя не представляет, выжила в то время, когда другие не смогли? Но девушка не думала о себе, как о победителе. Закрылась в роли жертвы, как улитка в раковине, полностью игнорируя тот факт, что она сама себя спасла. Какая-то тёмная сторона души, обычно скрытая ото всех жажда жизни, сила и ярость. Это не было везением или случайностью. Это было нечто новое, нечто необычное, словно другая личность взяла верх над разумом. Что-то, что Фелис не видела в себе до этого момента. — Так что это за проект? — поинтересовалась девушка, оставляя размышления о своей судьбе на потом. — Пока не могу рассказать, — посетитель взял папку в руки, словно собирался уходить, — могу сказать только одно: это будет опасно и в любой момент Вы можете погибнуть. Но я не пытаюсь Вас напугать, Фелис, я всего лишь говорю правду. — Для того, кто хочет заставить меня участвовать в неизвестном сомнительном проекте, Вы слишком мало говорите о его достоинствах, — губы девушки дернулись в подобии улыбки, — и слишком много о недостатках. — О, — человек поднялся со стула, — я не заставляю, я приглашаю. А о достоинствах проекта можно судить только в случае участия в нём, а пока что Вы, к сожалению, их не поймете. Фелис скептически выгнула бровь. — А что я получу взамен? — Свободу, — ответил мужчина, обходя белый стол. — Но вместе с тем я могу умереть в непонятном опасном проекте? — Фелис издала нервный смешок, — спасибо, я, пожалуй, откажусь. Хартли натянуто улыбнулась, поджав губы. — Уж лучше так, чем сидеть за решеткой до конца своих дней за массовое убийство, — мужчина пожал плечами, словно вовсе не был заинтересован в согласии девушки, — выбор за Вами, не спешите отвечать. У Вас есть время до завтра. Подумайте, а когда я снова приду, сообщите мне своё решение. Мужчина направился на выход, но подумав, остановился рядом с девушкой в наручниках, всё так же смотря перед собой. — Фелис, подумайте хорошо, — сказал он, — поверьте мне, в тюрьме Вам не понравится. Не дождавшись ответа незнакомец в костюме постучал по двери, давая знак охранникам выпустить его. — Стойте, — отозвалась вдруг девушка, когда услышала щелкнувший замок. Звук, который заставил Фелис за долю секунды прокрутить в голове всё произошедшее. Понять, что обратной дороги нет. Её всё равно посадят как минимум за одно жестокое убийство, превышение самообороны, и никто не посмотрит на смягчающие обстоятельства. Хартли сама себя сдала, закопала живьём в тот самый момент, когда в приступе ярости убила Джима Торренса. Когда рассказала детективам всю правду о той роковой ночи. Тюрьма оставит неизгладимый след на душе, на психике и разуме, Фелис была в этом уверена. Скорей всего она даже не досидит срок, а повесится в своей собственной камере, что происходит с заключенными очень часто. Что, если этот странный незнакомец — её единственный шанс на спасение? Охранник застыл в проходе, ожидая когда посетитель выйдет за дверь, однако он не спешил. — Что Вы имели ввиду, говоря про свободу? — осипшим голосом произнесла Фелис, страстно желая получить ответ и в то же время ужасно страшась его. — С Вас снимут все обвинения, отпустят, как гражданское лицо Вы получите свободу и будете работать на меня, — ответил мужчина не поворачиваясь к собеседнице. — Какова вероятность, что я погибну? — Всё зависит от Вас, — хмыкнул посетитель, — но, скажем, пятьдесят на пятьдесят. В допросной комнате повисла тишина, изредка прерываемая еле заметным шумом из коридора снаружи. — Я согласна, — четко ответила Хартли, и мужчина в строгом костюме удовлетворительно улыбнулся. Незнакомец сказал, что разберется со всеми бюрократическими делами, а позже заглянет, чтобы подписать необходимые документы. Фелис подготовят к транспортировке, выдадут её личные вещи, и завтра Хартли навсегда покинет это место. — И как мне теперь Вас называть? — уточнила девушка, снизу вверх смотря на незнакомца. — Агент Томас Браун, — отозвался мужчина и кивнув на прощание покинул помещение.