Шанс для Гарри Поттера

      Когда Люциус вернулся в Малфой-мэнор, он ужасно боялся, что отец захочет поговорить прямо за ужином, но тот лишь задал парочку вопросов об учёбе, внимательно наблюдая за тем, как мальчик гоняет горошек по тарелке, так и не положив ни ложки в рот.       — Если хочешь, я сам тебе что-нибудь приготовлю? Я немногое умею, но очень постараюсь, — Абраксас мягко коснулся подрагивающих пальцев юноши, встревоженно заглядывая в голубые глаза.       — Прости, совсем не хочу. Я поел в поезде, — блондин опустил взгляд, отлично понимая, что мужчина распознал его ложь.       — Хорошо, милый, пойдёшь отдыхать? — Малфой-старший сделал вид, будто не заметил виноватое выражение лица сына и улыбнулся.       — Да, спасибо за ужин, — Люциус коснулся щеки отца губами и, чувствуя, как сердце забилось быстрее, вышел из залы.       В комнате с его отъезда произошли перемены. Хоть кровать и была идеально заправлена и пахла чистотой, но всё говорило о том, что Абраксас приходил в комнату подростка постоянно. Чего только стоили расставленные в неправильном порядке фотографии друзей, криво лежащий шарф с эмблемой Слизерина и ваза с цветами, поставленная на край прикроватного столика. Всё указывало на то, что мужчина не только проводил в комнате много времени, но и сам в ней убрался, не пустив сюда эльфов.       Мальчик улыбнулся, касаясь пальцами лепесточков ромашек, заботливо купленных для него отцом. Чем больше Люциус видел, как Абраксас о нём беспокоится и думает, тем меньше хотел расстраивать его своим признанием. Сняв туфли, юноша опустился на кровать, продумывая, как именно преподнести отцу информацию.       Малфой-старший сидел в своём кабинете, заполняя документы. Он уже собирался идти спать, когда раздался негромкий стук в дверь и на пороге застыл Люциус. Губы у парня подрагивали, а глаза чуть покраснели. Абраксас тяжело вздохнул, понимая, что тот пришёл поговорить. Хоть мужчина и очень хотел выяснить, что же происходит с наследником, но страх перед этим разговором всё равно сидел глубоко внутри, изредка врываясь в мысли.       — Пап, ты занят? — юноша сжал косяк двери, надеясь на положительный ответ.       — Для тебя, Люци, я всегда свободен, — лорд Малфой и сам думал о том, чтобы отложить пугающий диалог на завтрашний день, но хорошо понимал, что бегать от серьёзных проблем нельзя.       — Ладно, — плечи у мальчика поникли. — Придёшь ко мне тогда?       — Конечно же, милый.       Абраксас медленно шёл по коридору, испытывая небывалое волнение. Он знал, что то, что сейчас расскажет ему его ребёнок, скорей всего, покажет только одно — Абраксас Малфой — неудавшийся отец-одиночка, который не смог помочь сыну в трудную минуту. В который раз мужчина пожалел, что не умер вместо жены. Фелиция бы точно знала, что делать.       Когда Лорд собрался с силами и зашёл в покои к Люциусу, то увидел мальчика стоящим у окна. Заметив вошедшего, юноша присел на кровать и грустно улыбнулся, замечая сильную бледность на его лице. Он переживал, что отца сильно шокирует его признание, и так не хотел расстраивать самого дорогого ему человека. Абраксас сел напротив сына, чуть взволнованно покусывая губы.       — Надо было сказать тебе раньше, прости, но…да чертовски сложно об этом сказать, — Люциус испуганно прижал ладонь ко рту, осознав, что выругался, но мужчина спокойно кивнул, не желая обращать на это внимание. Он представлял, как тяжело мальчику было вообще начать этот диалог, и сейчас точно было не время для нотаций. — Я запутался, устал и сейчас слишком много проблем, которые я не могу решить. Мне нужна твоя помощь и поддержка. Я…я очень боюсь твоего осуждения, потому что один я совсем не справляюсь.....       — Я здесь как раз для того, чтобы тебя поддержать. Не переживай, что бы с тобой ни происходило, что бы ни случилось, я рядом и я готов тебя выслушать, — Абраксас положил руку на подрагивающее колено сына и ободряюще улыбнулся.       Люциус говорил очень медленно. Запинаясь, переходя на шёпот, всхлипывая, мальчик с трудом продолжал свою речь, то и дело вскидывая на отца виноватый взгляд. Он видел, как мужчина сгорбился и застыл, испуганно внимая каждому слову сына, будто сам на пару мгновений став ребёнком.       Самым тяжёлым оказалось рассказать про порезы. Кошмары, панические атаки, отказ от еды — обо всём этот Абраксас и так знал, а если и не знал, то догадывался. Но когда подросток обнажил израненные предплечья, так и не зажившие после последнего раза, то лорд Малфой ахнул, и в глубине его глаз что-то надломилось. Часто заморгав, мужчина отвернулся, пытаясь справиться с собой, и Люциус почувствовал бесконечный стыд за свои действия. Меньше всего на свете он хотел ранить отца…       — Пап, прости меня, прости, ты…ты не заслужил такого, но…       — Я каждый день ходил рядом с тобой, общался с тобой, писал тебе письма в Хогвартс и не понял, как сильно ты мучаешься, — голос Абраксаса звучал глухо и отстранённо.       — Ты злишься? — мальчик вытер заплаканные глаза, с испугом поглядывая на побледневшее ещё сильнее лицо мужчины.       — Что? Нет, конечно же, нет. Ты нисколько не виноват, — Малфой-старший тут же повернулся к ребёнку и обнял его, ласково поглаживая светлые волосы, рассыпавшиеся по худым острым плечам.       Люциус всхлипнул, вжимаясь лицом в грудь отца. Он бесконечно ненавидел себя за то, что ранил его, но понимал, что бороться в одиночку не сможет. Абраксас же шептал ему слова поддержки, обещая, что всё решит. Как и всегда.       Юноша кивал, отчаянно боясь рассказать о самом страшном моменте, так сильно его мучавшим. Несчастные глаза Регулуса всё ещё преследовали его по ночам, и блондин уже который раз просыпался от кошмаров, трясясь в безостановочных слезах и бесконечно виня себя за свой поступок. Поделиться ещё и этим с отцом было нелегко, но Люциус хотел, чтобы тот знал историю полностью и полноценно мог ему помочь.       Минуты текли, а мальчик молчал, не находя в себе слов. Абраксас терпеливо ждал, видя, что подросток ещё не закончил. Но тот, казалось, так и не сможет собраться с силами, а потому мужчина предложил более спокойный способ обсуждения тяжёлой темы. Юноша согласился не сразу, нервно поглядывая то на омут памяти, то на Лорда Малфоя, спокойно ожидавшего ответа сына.       Наконец Люциус прислонил палочку к виску и опустил свои воспоминания в чан, тревожно подрагивая. Подсознательно он ужасно боялся реакции отца. Абраксас был бы совершенно справедлив в своём гневе, но мальчик знал, что в его состоянии он был просто морально не готов выслушивать от мужчины правдивые, но ранящие слова.       — Да уж, — тяжело вздохнул мистер Малфой, выныривая из омута и качая головой, — Столько ты дел натворил. А ведь мог просто попросить помощи. Разве я тебе когда-нибудь отказывал?       — Пап, прости, прости, я… — Люциус вздрогнул и заплакал, привлекаемый к себе сильными и ласковыми руками.       — Это всё, что я должен знать? Или есть что-то ещё, чем ты хочешь поделиться?       Юноша продолжал всхлипывать, мелко подрагивая и вжимаясь в грудь отца, словно как в детстве, надеялся, что тот его защитит. Абраксас мягко поглаживал светлые пряди, ожидая самого главного — рассказа про их с Гарольдом отношения. Его острый глаз подметил и засосы на шее сына, и их соприкосновения со Слизерином — слишком нежные и мягкие для «просто друзей».       Спустя минут пятнадцать, когда Люциус немного выдохнул и успокоился, он продолжил свой рассказ. На удивление, рассказывать и про Гарольда, и про третирования Снейпа, было не так страшно. За время с начала отношений с лучшим другом юноша уже успел немного подзабыть, как именно Северус его обижал, а потому вспомнил только пару случаев, да и описал их очень кратко, дабы не заострять на этом внимания.       Абраксас слушал про зельевара очень внимательно, удивляясь, как мальчик, который произвёл на него такое приятное впечатление при первой встрече, оказался таким злобным и ревнивым в душе. Но, видя, что сын не очень хочет обсуждать однокурсника, мужчина лишь поздравил его с долгожданными отношениями и предложил ложиться спать, обещая, что завтра они начнут разбираться с каждой из проблем парня.       Уснули они вместе, и сон мальчика вновь был спокойным. Отец сидел рядом, читая какие-то тяжёлые фолианты и сжимая бледную руку ребёнка, лежащую на покрывале. Малфой-старший чувствовал некоторое облегчение от того, что наконец смог поговорить с Люциусом по душам и выяснить, что же так давно и сильно его мучило. Теперь дело стояло за малым — наконец пригласить в Мэнор целителя и выяснить, как можно помочь подростку в кратчайшие сроки.       На следующее утро Люциус проснулся от аромата свежеиспечённого хлеба, стоящего в воздухе. Юноша присел на кровати и тут же покраснел, удивлённо смотря перед собой. Абраксас стоял возле небольшого столика, который он только-только прикатил в комнату сына, и чуть взволнованно оглядывал, словно проверяя, всё ли на месте. Заметив, что наследник проснулся, мужчина улыбнулся, подкатывая столик прямо к ребёнку.       — Я сделал для тебя завтрак. Умоешься, позавтракаешь и спускайся вниз — там тебя ждёт целитель.       — Сам сделал? — Люциус с удивлением оглядывал более чем пять различных блюд, аккуратно расставленных по подносу. Здесь был и омлет, и булочки, и лёгкий салатик, и тосты… Впервые за долгое время мальчик действительно захотел поесть.       — Да, извини, возможно, это не так хорошо, как хотелось бы, но я очень старался, — Малфой-старший смотрел на свои творения с такой гордостью, что его сын невольно заулыбался. Впервые за, наверное, всю его жизнь, Абраксас не только зашёл на кухню, но и что-то приготовил.       — Посидишь со мной?       — Прости, я должен обсудить с Чарльзом пару моментов. Как освободишься, то спускайся! Люблю тебя, дорогой, — мужчина мягко поцеловал сына в лоб и удалился.       Выполнив все свои утренние процедуры, Люциус съел тост и, как и обещал отцу, отправился в гостиную. Он сильно переживал перед встречей с незнакомым человеком, с которым не просто придётся говорить, но и обсуждать свои ментальные проблемы. Юноша хотел бы этого избежать, но понимал, что только так сможет излечиться, а потому не перечил Абраксасу, слепо ему доверяя.       Почти преодолев все ступеньки, блондин уже было хотел окликнуть отца, как вдруг услышал разговор, доносящийся из залы, и замер, прислушиваясь:       — Чарли, он в ужасном состоянии, будь с ним помягче, прошу тебя. Этот год был для Люци совершенно ужасным, и я хочу, чтобы в ближайшие полтора месяца, до нашего отпуска, он восстановился.       — Неужели ты говоришь это мне, человеку, который только с такими людьми и работает? — усмехнулся незнакомый голос.       — Извини, я, наверное, звучу очень странно, просто хочу, чтобы с моим мальчиком всё было в порядке. Он очень ранимый и высокочувствительный, а потому его всегда надо поддерживать, чтобы он чувствовал себя спокойнее.       — Удивительно, как при таком своём отношении к сыну, ты считаешь себя ужасным отцом, — незнакомец кашлянул, и Люциус застыл на лестнице, крепко вцепившись в перила.       Никогда в жизни юноша не думал о том, что Абраксас может ощущать себя плохим родителем. Малфой-старший всегда был для него поддержкой и опорой, самым близким и важным человеком, и парень знал, что он замечательный, самый лучший из всех отцов, о которых он только мог мечтать. Была ли его слабость виновна в том, что мужчина так сильно себя принижал, и, если да, то…       — Ты не виноват в том, как себя чувствует твой родитель, — перебил его мысли чужой голос, и двери гостиной открылись, а на пороге появился смутно знакомый высокий мужчина в очках. Мальчик вздрогнул, смущённо краснея. Ему вовсе не хотелось, чтобы взрослые подумали, что он подслушивает. — Проходи и садись в кресло, начнём нашу терапию.       На удивление, сеанс оказался вовсе не таким страшным, как Люциус предполагал изначально. Никто не мучал его и не вытягивал информацию насильно. Чарльз спокойно обсуждал с ним совершенно повседневные вопросы, аккуратно выводя на проблемные моменты. А когда юноша зажимался, нервно оглядываясь на отца, то целитель переводил тему, обещая, что они вернутся к ней позже.       Сеансы работали хорошо. Уже буквально спустя неделю подросток вновь вернулся к нормальной еде, и хоть он по-прежнему не мог съесть слишком много, но теперь делал это с удовольствием, наслаждаясь каждым приёмом пищи. Пошли на спад и панические атаки. Для того, чтобы ему не снились кошмары, Люциус принимал перед сном несколько зелий. Они работали на отлично, помогая мальчику видеть красочные и спокойные сны, не срывающиеся в ужасы.       С физическим здоровьем тоже всё постепенно налаживалось. Порезы на запястьях и предплечьях затянулись, но не до конца, а потому колдомедик посоветовал носить повязки, дабы помочь коже поскорее регенерировать. Впрочем, Малфои были предупреждены о том, что следы всё равно останутся, и с этим уже ничего не поделать.       Видя, как сильно сын из-за этого нервничает, Абраксас старался максимально его поддержать. Он готов был даже сам менять подростку повязки, но, на удивление, Гарольд отнёсся к лечению возлюбленного очень ответственно. Если он ночевал в Малфой-Мэноре или просто находился там определённое время, то всегда контролировал и смену бинтов, и приём зелий, дабы Люциус точно пошёл на поправку.       Абраксаса всегда радовало, когда он слышал возбуждённый голос Слизерина, объяснявшего своему парню, почему так важен тот или иной пункт лечения. Мальчиков ждало большое будущее, и Малфой-старший с облегчением понимал, что вместе с Гарольдом его мальчик будет в безопасности. Они вдвоём прекрасно дополняли друг друга, и взрослым оставалось лишь радоваться их союзу.       Юный Слизерин-Мракс старался не оставлять возлюбленного надолго. Парни практически все время были вместе, гуляя или делая домашние задания на лето. Они были в предвкушении путешествия и гадали, куда же в этом году ляжет их путь. Во Франции они были, в Италии тоже. Люциус очень сильно хотел посетить Испанию, поэтому, скорее всего, Абраксас повезет детей туда. Самого Гарольда привлекала перспектива оказаться на пляже, нежиться под солнцем, ходить по музеям или же посетить что-то историческое.       Смотря на возлюбленного, Слизерин мог лишь радоваться, что тот идет на поправку. Кожа переставала быть такой бледной, волосы возвращали свой блеск, вес постепенно близился к норме. Люциус становился активнее и с энтузиазмом бежал на улицу, чтобы погулять с любимым человеком. Гарольд относился к такому поведению с радостью и счастьем, так как очень сильно беспокоился за любимого.       За пару дней до отправки Малфой и Мракс договорились пойти прогуляться по магловскому Лондону. Блондин убедил Гарольда, что выпьет все зелья, которые прописал колдомедик, и отправил парня домой.       — Гарольд, ты занят? — спросил Томас, заходя в комнату сына утром. Он раздвинул шторы, и комнату озарил яркий утренний свет.       — Для тебя занят, — буркнул только что проснувшийся юноша, отворачиваясь к шкафу.       — Собираешься куда-то? — Лорд Слизерин сел на кровать сына, смотря на то, как тот перебирает одежду.       — Да. Мы идем гулять с Люциусом. Возможно близнецы тоже пойдут.       Парень скрылся в ванной. Он быстро принял душ и умылся, после чего облачился в черные брюки и такого же цвета водолазку. Гарольд перевел взгляд на черные вены на своих руках. Ему они никогда не нравились, но Люциус был в восторге, поэтому перчатки перекочевали в карман на случай, если они решат погулять по магическому миру. Когда он вышел, Слизерин-старший все еще сидел на диване и ждал его.       С того момента, как Том высказался в пользу Северуса, Гарольд не разговаривал с отцом. Юношу душила обида за то, что человек, который должен был быть самым близким, не разделил его мнения. В его глазах отец был предателем. Юный Мракс не понимал, как можно не думать о чувствах своего ребенка. Видимо Томас все-таки больше Темный Лорд, чем его отец. К сожалению.       Не обращая никакого внимания на мужчину, парень прошел к шкафу. Идти в одной водолазке не хотелось, так как, несмотря на то, что лето было в самом разгаре, на улице было весьма прохладно. Поверх был накинут черный пиджак. Подойдя к зеркалу, Гарольд подумал, что похож на смерть, если одет во все черное. Он взял в руки расческу и, сделав низких хвост, вышел из спальни и пошел в гостиную, чтобы камином переместиться в Малфой-мэнор.       — Люци, — позвал он, едва вышел из камина. — Ты готов?       Блондин вошел в гостиную и, улыбаясь, подошел к своему парню. Слизерин обнял Малфоя и, устраивая свои руки на его талии, потянулся к губам, по которым успел соскучиться за ночь. Поцелуй вышел наполненным нежностью, но по-другому Гарольд не мог. Не с Люциусом. С этим ранимым мальчиком хотелось быть нежным и заботливым. Юноша собирался буквально носить своего возлюбленного на руках.       Абраксас вошел в комнату к парням, с улыбкой на лице смотря на их взаимодействие. Слизеринцы смотрелись весьма гармонично, прекрасно дополняя друг друга. Эмоциональный и ранимый Люциус прекрасно дополнял холодного и уравновешенного Гарольда. Несмотря на то, что с друг другом они проявляли все свои эмоции, вели себя максимально нежно, с другими людьми, которые не относились к их близкому окружению, пара была максимально холодной и вела себя отстраненно, не желая подпускать их ближе. Родители, Рабастан и Рудольфус — единственные, кто видел их настоящими.       — Вы планируете провести весь день тут? — спросил мужчина, услышав голос которого, парни отпрянули друг от друга. Гарольд, увидев, кто их потревожил, снова притянул Люциуса к себе.       — Уже уходим, — улыбнулся он.       Возлюбленные переместились в Дырявый котел, из которого вышли в мир маглов. Так как никто из них не завтракал, они пошли в одно из своих любимых кафе. Слизерин, беспокоясь за любимого, руководствовался тем, чтобы в меню были завтраки. Да и самому есть хотелось, если честно. Гарольд вообще старался не есть дома, чтобы не пересекаться с отцом. Слишком больно было видеть его лицо.       Люциус прекрасно знал о том, что его парень не разговаривает с Лордом Слизерином из-за ситуации со Снейпом, поэтому старался всячески его отвлекать. Заметив, что тот снова задумался, он взял его за руку и завел в кафе. Юноши сели за столик, и Гарольд заказал сырники и кофе для себя и Люциуса. Они завели разговор про путешествие, рассуждая о том, куда отправятся. Малфой надеялся, что они посетят Мадрид, а Мракс хотел куда-нибудь на острова.       Поев, парни оставили официанту щедрые чаевые и вышли из кафе под его удивленный взгляд. Молодой парнишка не понимал, откуда у подростков такие деньги. Гарольд с Люциусом посетили парк, после чего пообедали в кафе и пошли встречать закат на набережную.       Людей почти не было, поэтому блондин, не стесняясь, положил голову на плечо любимого, а Гарольд прижал его ближе к себе, нежно поцеловав в макушку. Бежевая водолазка идеально смотрелась на Малфое, но совершенно не защищала от ветра, поэтому Слизерин снял с себя пиджак и накинул на плечи юноши. Такая забота была привычна для этих двоих, ведь с самого начала их дружбы между ними было что-то, напоминающее любовь. С самого начала они были ближе всех друг для друга.       — Люци, — прошептал парень. — Я обещал твоему отцу, что верну тебя до заката. Мы уже опоздали, любовь.       — Давай еще немного постоим, — попросил блондин, поворачиваясь к возлюбленному, и уткнулся лицом в его плечо.       Слизерин крепче обнял Малфоя и посмотрел вдаль. Закат сегодня был очень красив. Он притягивал взгляд и завораживал. Заставлял смотреть, не отрываясь. Спустя минут десять Люциус чуть отодвинулся от возлюбленного, и юноши пошли в сторону Дырявого котла, чтобы переместиться домой.       Гарольд переместился вместе с Малфоем, поцеловав его в гостиной Малфой-мэнора, и отправился домой. Томас ждал его, но юноша прошел мимо. Ему нужно было собрать вещи. В этом году он решил ограничиться спортивной сумкой с чарами незримого расширения. Она была бы удобнее, потому что сундук или чемодан слишком тяжелые.       Из шкафа на кровать были выложены две рубашки черного и изумрудного цвета, которые выбирал ему Люциус. Вслед за ними Мракс достал черные брюки прямого кроя и черные лакированные туфли. Подумав, он решил не убирать одежду обратно в шкаф, так как места в любом случае много. Пляж компания точно не обойдет стороной, поэтому спустя пару минут на кровати лежали три пары шорт, после чего выложил пару футболок. Зная, что Малфой любит таскать его вещи, парень достал еще одну. К ним он выложил белые кроссовки и черные кеды. Не обошел стороной и джинсы со спортивными штанами. Вся эта одежда перекочевала в сумку, ложась поверх обуви.       Гарольд подумал, что они могут пойти в какой-нибудь ресторан, и достал водолазку и пиджак к ней. Томас зашел к сыну, когда тот уже закрывал сумку и сел на его кровать.       — Гарольд, мы можем поговорить? — спросил он, смотря на младшего.       — Мне не о чем с тобой разговаривать. Мы завтра рано отправляемся. Будь добр, выйди из моей комнаты, я собираюсь спать.       Юноша ушел в ванную, а когда вернулся, отца уже не было.       Ребята переместились в Мадрид под вечер. Абраксас и Роберт заняли свой номер, дабы дорешать последние вопросы, отправить документы в Лондон и наконец начать отдыхать, а ребята разошлись по комнатам, планируя хорошо выспаться перед насыщенным днём.       Номер Гарольда и Люциуса выходил своими окнами на громадный парк. Пока Слизерин готовился ко сну, Малфой вышел на балкон, восторженно оглядывая величественные деревья, освещённые закатным солнцем. Он чувствовал себя на удивление спокойно и комфортно в этом тёплом и красивом городе. Юноша мечтал здесь побывать с самого детства, с тех пор как узнал, что тут родилась его мама. Похоронили её тоже тут, возле фамильного склепа семьи. Хотя Абраксас и много раз пытался убедить тестя и тёщу перезахоронить дочь, те отказались, и тело Фелиции покоилось под вишней, расцветшей на её могиле. Отец обещал, что они обязательно сходят к её камню, и Люциус часто прокручивал в голове этот момент встречи с матерью, которую совсем не помнил.       — Пойдём спать, тебе ещё нужно выпить зелья и поменять бинты, — раздался ласковый шёпот, и Гарольд мягко обнял юношу, увлекая за собой в постель.       Когда голова Малфоя коснулась подушки, он почти сразу провалился в дремоту, плохо помня, как возлюбленный поил его нужными отварами, менял повязки и переодевал. В голове остался лишь тёплый поцелуй в лоб и осторожное поглаживание запястья прохладными пальцами.       На следующее утро Люциус проснулся от странных звуков, раздающихся откуда-то снизу. Испуганно заметив, что Слизерина рядом нет, юноша свесился с кровати и удивлённо уставился на парня, сидящего на коврике и выполняющего какие-то странные движения.       — Что происходит?       — Занимаюсь йогой. Наш целитель сказал, что она должна помочь достичь расслабления и научить меня контролировать свои эмоции. При хорошем раскладе я смогу обуздать Родовую магию.       — Ого, а… А можно мне с тобой? — блондин чуть покраснел, с неприкрытым интересом наблюдая, как красиво изгибается чуть подкаченное тело Гарольда.       — Разумеется. Тебе тоже не помешает.       Следующий час парни во всю познавали азы йоги, настраиваясь на положительные вибрации. Последнее словосочетание Люциус прочитал на одной из магловских вывесок, которую было видно из их окна, и решил, что оно идеально сюда подходит.       К девяти утра довольные юноши спустились в холл, ожидая всю компанию. Спустя буквально минуту к ним присоединились родители, а еще через двадцать — встать в это утро им было очень сложно — близнецы. Было решено сначала отправиться в Храм Дебод, а оттуда — на площадь Святой Анны.       Взрослые, облачённые в белые поло, шорты и туфли, шли впереди, увлечённо разглядывая карту и беседуя. Рудольфус и Рабастан обсуждали, какие сувениры они привезут из Испании, а Гарольд и Люциус молча замыкали колонну. Удивительно, как им было комфортно вдвоём. Юноши держались за руки, с интересом оглядывая архитектуру и маглов, спешащих по своим делам.       Наконец, спустя примерно сорок минут, компания дошла до Храма. Все уже порядком устали от жары и духоты, ища место, где можно присесть. Солнце палило нещадно, но Люциус всё равно натягивал рукава магловской кофты, скрывая от посторонних взглядов бинты. Близнецы хотели было пошутить насчёт закрытой верхней одежды друга, но Гарольд кинул на них мрачный взгляд, и ребята тут же перевели тему.       — Ты не мог бы принести мне водички, пожалуйста, — лицо у блондина покраснело, а по вискам текли капли пота.       — Разумеется. Подожди немного, — Слизерин коснулся губами горящей щеки возлюбленного и отошёл. — Hola, como estas? Una botella de agua, por favor.       Ребята застыли, удивлённо вслушиваясь в испанскую речь. Они и не знали, что их друг знает иностранный язык. Когда Гарольд вернулся, то Люциус уже облокотился на колонну, почти теряя сознание. Абраксас стоял рядом с сыном, обмахивая его своей кепкой и вытирая платком пот, стекающий по лицу мальчика.       — А я тебе говорил, что надо надеть панамку, — мужчина хмурился, взволнованно поглядывая на наследника.       — Прости, — последний слабо качнул головой, с благодарностью забирая из рук партнёра ледяную воду и делая большой глоток.       — Ну вот, так-то лучше. А теперь пойдём и купим тебе панаму, нельзя так ходить в жару, — Гарольд сжал дрожащие пальцы юноши, и Абраксас улыбнулся, касаясь плеча сына:       — Я рад, что хоть один из вас ответственный.       Пока ребята покупали головные уборы, остальные уже приобрели билеты на экскурсию и ожидали отстающих. Наконец компания воссоединилась, и подошедший экскурсовод начал вещать.       То, насколько нудной и монотонной была его речь, нельзя было передать словами. Уже через считанные минуты после начала даже, казалось бы, более терпеливые взрослые начали поглядывать на часы. Люциус же вообще шёл с расстроенным лицом, уставившись себе под ноги. От сильной жары его тошнило, кофта промокла почти насквозь, а пот проникал в мелкие царапинки, не прикрытые бинтами, сильно пощипывая. С трудом сдерживаясь, чтобы не заплакать от злости и усталости, мальчик брёл вслед за друзьями, молясь, чтобы экскурсия поскорее закончилась.       — Если хочешь, то я могу тебе сам рассказать обо всём, — негромко произнёс Гарольд, отвлекая парня от невесёлых мыслей. Зелёные глаза радостно светились, а по вискам стекали капли пота.       Помня, как сильно партнёр любит историю, Люциус кивнул, понимая, что слушать Слизерина ему будет в тысячу раз приятнее.       — Ты, конечно, слышал, что Храм был построен в четвёртом веке до нашей эры. Но ты знаешь, что он был подарен Испании Египтом в одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году в благодарность за помощь?       — Правда? — юноша слабо улыбнулся, чуть мягче сжимая пальцы возлюбленного.       — Да, — Гарольд ласково усмехнулся. — Как ты себя чувствуешь? Не очень плохо?       — Я бы встал в тень, если можно. Меня немного тошнит от этой духоты, — чуть смущённо пробормотал блондин, убирая прядь за ухо.       — Пойдём, куда скажешь, милый, — глаза у Слизерина загорелись волнением, и он повёл парня на скамеечку, стоящую в укромном месте, в тени деревьев.       Делая пару глотков всё ещё ледяной, с помощью заклинания, воды, и сидя в тени, Люциус немного расслабился, опуская голову на плечо Гарольда. Тот вновь начал рассказывать что-то про Египет и его дар Испании, а Малфой засыпал, убаюкиваемый нежным голосом.       Разбудили юношу громкие возгласы, и последовавшее за ним недовольное шиканье. Напротив пары стояли близнецы, и покатывались со смеху. Рудольфус говорил что-то про «не отлепляющихся друг от друга любовничков», а Рабастан хохотал, пародируя поцелуи.       — Руди, Рабас, что происходит? — возмущённо спросил Роберт, подходя к скамейке. — Вы в своём уме, мы же находимся в обществе, а вас будто только из магловского зоопарка выпустили.       Мальчиков, впрочем, замечание отца не остановило. Они продолжали шумно веселиться, придумывая всё новые и новые шутки. Закатив глаза, Лестрейндж-старший нахмурился и повёл непослушных детей за собой, что-то им сердито выговаривая. В этот же момент к юношам подошёл Абраксас. Он взволнованно поглядывал на сына, словно переживая, что с ним могло что-то случиться за этот бесконечно долгий час.       Прислушавшись к совету Гарольда о том, что такую жару следует переждать в каком-нибудь кафе компания остановилась на морской тематике, и скоро уже заняла столик в громадном ресторане, находившемся в макете старого пиратского корабля. Люциус, почувствовавший себя немного лучше, с восхищением оглядывал убранство заведения, описывая свои впечатления на ухо Слизерину. Тот, довольный хоть какой-то активностью, проявленной парнем, с интересом слушал, ласково перебирая светлые, чуть влажные от пота пряди.       Пообедав и немного отдохнув, компания направилась в сторону площади Святой Анны. В этот раз родители решили не брать экскурсию и дать отпрыскам возможность погулять и посмотреть всю архитектуру самостоятельно. Сами же Абраксас и Роберт уединились в маленькой кофейне на западе площади, вновь почему-то вернувшись к рабочим вопросам.       Близнецы тут же отправились в сувенирный магазин — Рудольфусу была необходима статуэтка какой-то испанской магловской писательницы. А Гарольд повёл возлюбленного к памятнику Федерико Гарсиа Лорке, на ходу сыпля бесконечными интересными фактами. Люциус кивал, с довольной улыбкой сжимая ладонь парня. Ему нравилось, что есть минуты, когда они могут побыть вдвоём. Как бы он ни любил братьев, но нахождение наедине со Слизерином положительно сказывалось на нервной системе и ментальном здоровье — не только по ощущениям самого Малфоя, но и по совету Чарльза, который был абсолютно уверен, что возлюбленный благотворно влияет на мальчика.       — Это Испанский театр — старшейший театр Мадрида. Он был построен ещё в семнадцатом веке. А напротив, располагается роскошный отель, знаменитый тем, что в нём селятся известные испанские тореадоры, — по щекам Гарольда разливался румянец, а ярко-зелёные глаза блестели, пока юноша с воодушевлением рассказывал историю то одного, то другого здания.       Блондин улыбался, а затем, не сдержавшись, потянулся и поцеловал Слизерина, робко касаясь его лица подрагивающими пальцами. На удивление, тот не отодвинулся и мягко ответил, чуть покусывая губы партнёра. Люциус покраснел, сдерживаясь, чтобы не застонать от переполняющих его чувств.       — Я смотрю, тебе очень понравился поцелуй, — рассмеялся Гарольд, отрываясь от любимого и касаясь каменного стояка, оттягивающего облегающие шорты мальчика.       Тот покраснел и закусил губу, нервно поглядывая по сторонам. Пальцы у Малфоя задрожали, а коже побежали мурашки.       — Ну, ты чего, всё в порядке, — наследник Тёмного Лорда мягко обнял парня и завязал у него на поясе свою рубашку, которую носил поверх футболки.       За следующий час ребята исходили всю площадь и устало присели на скамейку. Там их уже ждали близнецы, даже не пожелавшие ознакомиться с местными достопримечательностями. Дети порядком устали и уже хотели поехать на пляж, а не ходить по душному городу.       Абраксас и Роберт тоже вскоре освободились и договорились, что сегодня же покинут отель и отправятся в заранее снятый коттедж на берегу Атлантического океана. Лето было слишком жарким, и ходить по разогретому асфальту среди толпы людей действительно было ужасно.       Около семи вечера компания прибыла в симпатичный двухэтажный домик, располагавшийся в магическом районе Испании. Он находился на пустынном берегу, что означало лишь одно — неожиданные и неприятные знакомства им не грозят. Несмотря на то, что к вечеру стало холоднее, мальчики всё равно побежали к воде и устроили первый в этом году заплыв. Взрослые же вновь засели за документы. Люциус хотел узнать у отца, почему они с Робертом всё ещё работают, но тот выглядел слишком усталым, и юноша решил повременить с разговором.       Уставшие после долгих прогулок по Мадриду и купания, ребята завалились в свои комнаты и тут же заснули.       На следующий день Малфой проснулся от ласкового касания своего плеча. Сонно потерев глаза, он увидел Абраксаса, сидящего перед ним с грустной улыбкой.       — Что такое, пап? Ты пришёл в такую рань, — мальчик потянулся и сел на кровати.       — Извини, дорогой. Сегодня годовщина смерти твоей матери, и я подумал… Подумал, что ты, наверное, хотел бы отправиться со мной на её могилу, — глаза у мужчины были красные, а под ними пролегли тёмные круги, словно он не спал всю ночь.       — Ты не ложился? — Люциус взволнованно заглянул отцу в лицо.       — Возникли… Возникли некоторые проблемы с работой, извини. Мы с Томом…у нас небольшие разногласия, и потому мне и Роберту приходиться выполнять больший объём работы. Не бери в голову. Собирайся, я буду ждать тебя внизу.       Подождав, пока родитель выйдет из комнаты, Малфой-младший спустил ноги на пол и подошёл к шкафу, чтобы выбрать одежду. Он сильно переживал за отца. Тот выглядел больным, и юноша беспокоился, что бессонные ночи сильно его вымотали. Он надеялся, что им удастся поговорить на кладбище.       Одевшись во всё чёрное — мальчику показалось, что такая гамма соответствует сегодняшнему дню, он уже хотел было выйти из комнаты, как на его талию опустились нежные руки, а чужой подбородок лёг на плечо:       — Куда ты собрался так рано? — сонно прошептал Гарольд, шмыгая носом.       — Прости, не хотел тебя будить. Сегодня годовщина маминой смерти, и papa хочет отвезти меня к её могиле. Я никогда там не был.       — Милый, я могу пойти с тобой? — Слизерин переживал за возлюбленного. Тот выглядел очень нервным, хоть и не показывал этого, а потому парень считал важным его поддержать.       — Думаю, папа не будет против, — Малфой кивнул и поцеловал партнёра в щёку.       Абраксас сидел в кресле, ожидая, когда сын спустится. Отпуск проходил совсем не так, как он планировал, и мужчина расстраивался, что не может провести со своим ребёнком достаточное количество времени. Хоть тот и постоянно находился с Гарольдом, а потому не был одинок, Лорд хотел уделить мальчику хотя бы пару минут, чтобы не отдалиться и не потерять с ним контакт. Он с таким трудом выстраивал их взаимоотношения и, только их улучшив, не готов был вернуться в начало. Вся сложная ситуация началась тогда, когда ребята ещё были в Хогвартсе. Томас поссорился со своим сыном, и вызвал Абраксаса на разговор.

***

      — Я думал, мы с тобой договорились! Люциус в срочном порядке должен оставить свои глупые мечтания и перестать портить жизнь и Гарольду, и Снейпу! — начал Мракс, не успел Малфой даже выйти из камина. — Ты же понимаешь, что они друг друга любят, и им не нужен третий лишний в отношениях!       — Я не понимаю, о чём ты говоришь? — блондин нахмурился, удивлённый разъярённым тоном своего друга.       — Перестань корчить из себя дурака! Ты отлично знаешь, что твой сынок пытается разрушить отношения Гарольда и Северуса! Я ещё в прошлый раз тебе сказал, что Люциусу стоит повзрослеть и перестать вести себя, как неразумный ребёнок! — Тёмный Лорд закатил глаза, откидываясь в кресле.       — Том, объясни спокойно, что происходит, — Абраксас пропустил мимо ушей слова сюзерена, искренне надеясь, что тот не нёс цели оскорбить его сына.       — Гарольд начал сомневаться в правильности своих чувств к Северусу. И всё это благодаря твоему сынку! Возьми себя в руки и поговори с ним наконец. Объясни, что для моего наследника Снейп более подходящий партнёр! У него, в конце то концов, есть стержень, в отличие от Люциуса! — выплюнул Томас, и чёрные зрачки сузились, на секунду становясь змееподобными.       — Довольно. Поговорим, когда ты остынешь и перестанешь оскорблять меня и моего ребёнка, — Малфой развернулся на каблуках и аппарировал. Кем бы ни являлся его друг, но прощать ему оскорбления сына мужчина не собирался.

***

      Собственно, после того разговора их отношения и испортились. Томас не отвечал на письма Абраксаса, не полетел в отпуск, а за день до отправления компании в Испанию, скинул Малфою и Лестрейнджу кипу важных документов, которые надо было заполнить и отправить ему на рассмотрение.       Блондин тяжело переживал ссору с лучшим другом. После Люциуса Том был его самым близким человеком, и мужчина совершенно не понимал, что заставило его говорить такие ужасные слова. Он сам всегда был уверен, что дети должны выбирать в партнёры того, кого сами захотят, да и Мракс, вроде, тоже активно поддерживал эти слова. Что изменилось, Абраксас не знал. В один момент друг стал холодным и отстранённым.       Расстраивало Малфоя и то, что сегодня была первая годовщина смерти его жены, которую он переживал без Томаса. Обычно тот аппарировал к мужчине с огневиски, и они проводили день памяти вместе. Сегодня же всё было иначе. Абраксасу предстояло не только самому отправиться на могилу супруги, но и показать всю Люциусу, который давно мечтал там побывать.       — Пап, ты не против, если Гарольд поедет с нами? — голос сына отвлёк блондина от размышлений, и он кивнул, слабо улыбаясь мальчикам.       На кладбище было очень тихо. День будто вторил настроению троицы, и погода была пасмурной и печальной. Абраксас шёл впереди, расстроенно сжимая губы и выглядывая вишнёвое дерево среди ряда могил. Он давно не бывал здесь и корил себя за это. Почему-то в груди поднималась страшная боль, когда мужчина даже просто думал о небольшой могилке из белого камня, в которой покоилась его жена. Ему часто казалось, что он предаёт её память, некоторыми своими действиями, но блондин ничего не мог поделать. После её смерти прошло так много времени…       Поделиться своими переживаниями Лорд Малфой мог только с одним человеком. Но, по невероятному везению, именно этот человек и был их причиной. Потому Абраксас хранил всю свою боль в себе, не понимая, как же правильнее поступить.       Люциус оглядывался, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее, а пальцы — дрожать. Его переполняло бесконечное количество эмоций, возглавляла которые нервозность. Он никогда не был на маминой могиле, да и знал саму женщину только по рассказам отца и портретам. Но что-то в её светло-серых мягких глаза казалось ему тёплым и бесконечно родным. И удивительным образом, хоть Люциус и видел мать лишь в возрасте года, юноша чувствовал с ней незримую сильную связь. Недаром отец постоянно ему говорил, что он — копия Фелиции.       Наконец Абраксас остановился возле белого, потрескавшегося и заросшего мхом камня. Прямо возле него росла раскидистая вишня. Розоватые лепестки медленно пикировали на землю, а на их месте тут же вырастали новые. Удивительная магия. Малфой-старший сам зачаровал дерево, памятуя о том, как сильно покойная супруга любила тёмно-красные кисловатые плоды.       Юноши застыли, с приоткрытыми ртами оглядывая магическое место. Затем Люциус медленно опустился на колени, невзирая на то, что земля пачкает его чёрные брюки, и коснулся тёплого, от сосредоточившегося тут волшебства, камня. В сердце что-то кольнуло, и перед глазами мальчика вдруг пролетели образы, которые он до этого никогда не видел.

***

      Юная девушка качает на руках младенца. Её светлые локоны ниспадают на плечи, а пухлые розовые губы растягиваются в улыбке при одном только взгляде на ребёнка. Рядом с ней стоит молодой Абраксас. Он прижимает жену к себе и целует сына в лоб.

***

      Малыш сидит возле камина, играясь кубиками. Рядом с ним сидит всё та же девушка, с интересом следя за его действиями. Вдруг мальчика будто подбрасывает в воздух невидимая волна, и он зависает в метре от пола. Вокруг него кружится еле заметный вихрь. Девушка вскакивает, хлопает в ладоши и смеётся. В комнату тут же вбегает Абраксас и восторженно восклицает, гордо глядя на сына.

***

      Теперь девушка лежит в постели. Она очень худенькая, почти невесомая, и по бледной чуть ли не прозрачной коже растекается горячечный румянец. Лорд Малфой сидит возле неё и держит сына на руках. Взгляд у него тяжёлый и печальный. Он прижимает тонкие пальцы к губам и плачет, склоняясь к больной супруге. Девушка же гладит его по волосам и слабо улыбается, видя, как малыш тянет к ней пухленькие пальчики…

***

      — Пап, я… Я… — Люциус не справился с собой и заплакал, вжимаясь лицом в грудь отца. Сердце пронзило болезненной печалью, а губы задрожали. Впервые в жизни он так остро чувствовал нехватку мамы.       Абраксас нежно поглаживал сына по волосам, одной рукой прикрывая свои слезящиеся глаза. Гарольд, почувствовав себя лишним, встал и отошёл, давая Малфоям раствориться в своей печали. Уж он-то хорошо знал, каково это — терять близких. Даже сейчас отец занимал все его мысли. Он злился на него, винил Томаса в их разладе, но в то же время и отчаянно жаждал родительской любви и внимания.       Домой троица вернулась в молчании. Каждый думал о своём и выглядел очень отрешённо.       За время их отсутствия близнецы вместе со своим отцом приготовили пасту и съездили на ближайший рынок за свежими фруктами, но Абраксас тут же ушёл к себе, а Люциус сбежал на пляж, объяснив, что хочет провести время в одиночестве.       Волны мягко гладили берег, издавая негромкие всплески. Малфой медленно брёл по песку, угрюмо поглядывая вдаль. Столько лет он жил без матери и лишь сегодня это остро почувствовал. Юноша сильно расстраивался, переживая, что отец живёт в таком состоянии уже больше четырнадцати лет…       — Могу присоединиться? — раздался голос Гарольда, застывшего в отдалении.       — Угу, — кивнул блондин, увлечённый своими мыслями.       Вопреки ожиданиям, Слизерин не стал ничего говорить, одаривая возлюбленного молчаливой поддержкой. Но для Люциуса так было даже предпочтительнее.       Подростки вернулись домой под вечер и, поужинав, легли спать, как и обычно засыпая в тесных объятиях. Эта поездка на кладбище определённо сильно их сблизила.       Оставшиеся дни ребята только и делали, что купались, загорали, да ходили по вечерам прогуляться по набережной близлежащего городка. Из-за аномальной жары заниматься чем-то другим просто было невозможно. Взрослые же безвылазно сидели в своём кабинете, работая над документами, которые им спихнул их сюзерен.       По прибытии в Грецию, компания заселилась в съемный домик на берегу Средиземного моря. Абраксас забронировал коттедж в магическом районе, чтобы не пересекаться с маглами, когда они пойдут купаться. Все таки исследовать дно моря интересно, а перед маглами нельзя было использовать жабросли.       Роберт Лестрейндж с ними поехать не смог, к сожалению Малфоя, который остался один с компанией подростков. Томас настолько завалил его работой, что никакого шанса отдохнуть хоть денёк у него не было.       Гарольд с Люциусом не стали разбирать вещи и, схватив братьев, убежали на пляж. Остров Крит славился тем, что море у его берегов было лазурного цвета, и друзьям не терпелось сделать колдографии. На случай, если им приспичит покупаться, они взяли полотенца. Малфой, счастливо смеясь, убежал вперед, а Гарольд и близнецы поспешили следом за ним. Блондин взял в руки камеру и навел объектив на друзей. Переглянувшись, Рабастан и Рудольфус ухмыльнулись и резко подхватили Гарольда, в момент щелчка камеры усаживая его на плечи под смех Люциуса.       — Вы идиоты? Отпустите меня, я тяжелый! — под всеобщее веселье крикнул юноша, едва ли не падая с плеч друзей.       — Эльзе слово не давали, — ответил блондин, счастливо улыбаясь.       Рудольфус аккуратно спустил парня на землю, и тот попал прямо в объятия любимого. Лестрейнджи с радостью в глазах смотрели на это. Их лучшие друзья наконец-то вместе и счастливы. Это для парней было главное. Никакого Снейпа между ними.       Близнецы и Гарольд долго обсуждали ситуацию с Северусом и пришли к выводу, что, после начала их отношений, зельевар стал яблоком раздора в их компании. Слизерин не вдавался в подробности травли Люциуса, рассказал про это лишь в общих чертах, но братьям хватило. Их уважение к парню резко летело к мордреду. Слишком много дерьма он сделал за полгода, слишком. Рабастан даже не подозревал, что Северус способен на такое, но не жалел, что его больше нет в компании. Изначально именно они с братом и Люциусом были рядом с юным путешественником во времени, пусть так и остается.       Вынырнув из своих мыслей, Лестрейндж поспешил к брату и друзьям, которые уже успели убежать в воду и теперь оттуда звали его. Рабастан скинул с себя футболку, стянул шорты и бросился к ним в воду.       В коттедж друзья вернулись, когда солнце почти село. Абраксас с улыбкой на лице ждал их в гостиной, сидя за столом, на котором стояли чашки с ароматным чаем. Обрадовавшись, слизеринцы поспешили сесть за стол. Лорд Малфой заварил каждому его любимый чай, заставив компанию умилиться с этого. Это было так… Заботливо?       На глаза Гарольда набежали слезы. Несмотря на обиду, парень грустил из-за ссоры с отцом. Ему было жаль, что он сейчас не рядом. Мраксу не хватало вечерних разговоров, душевных посиделок в беседке, совместных приемов пищи. Ему не хватало отца. Томас не спешил связаться ни с ним, ни с Абраксасом, поэтому мужчина сейчас с болью во взгляде смотрел на мальчика, который пытался сдержать слезы.       Стоило Люциусу и близнецам разойтись по комнатам, он подсел к Гарольду и прижал паренька к себе. Тот уткнулся лицом в его плечо и заплакал, выплескивая накопившуюся боль и обиду. Томас вел себя как ребенок, решив игнорировать своего ребенка в ответ. Лорд Слизерин сам это начал, а теперь пытался сделать так, чтобы парень сам пришел извиняться. Юный Мракс же не мог успокоиться, слезы лились ручьем из его глаз, в которых обычно сияло счастье. Абраксас нежно гладил мальчика по спине и шептал на ухо слова утешения, но знал, что это не поможет.       Когда в глазах не осталось слез, парень отстранился. Смущенно посмотрев на Лорда Малфоя, Гарольд поднялся с дивана. Мужчина встал вслед за ним и притянул его в объятия.       — Гарольд, Том перебесится и успокоится. Не стоит тратить свои силы и нервы на переживания. Не стоит, слышишь меня? — он легонько встряхнул подростка за плечи. — Давай ты сейчас поднимешься в комнату и ляжешь спать? — Гарольд слегка заторможено кивнул, а Абраксас, усмехнувшись, ехидно продолжил: — Кстати, вы, когда уходили на пляж, забыли сумки по комнатам отнести, так что это сделал я. Будьте, пожалуйста, потише с Люциусом, хорошо?       Юноша, красный как рак, поспешил в комнату. Стоило ему зайти внутрь, Малфой перехватил своего возлюбленного, заключая в объятия. Гарольд уткнулся в макушку своего парня, вдыхая запах его любимого шампуня. Заметив, что его любимый человек мелко подрагивает, парень не стал задавать вопросы и просто крепче сжал его, безмолвно выражая поддержку и свою любовь. Слизерин был безумно благодарен за это. Ему было стыдно, что его любимый человек, который пережил сложный этап своей жизни и сейчас был в ремиссии, вынужден успокаивать его. Он, Гарольд, должен был сжимать Малфоя в объятиях, успокаивая и поддерживая.       Блондин подвел любимого к кровати и усадил на нее, аккуратно стягивая с трясущегося парня футболку и шорты. Решив не идти в душ, он ограничился очищающими чарами и утянул Мракса вслед за собой на кровать, накрывая одеялом. Слизерин прижался ближе к возлюбленному, утыкаясь носом в его шею. Люциус не знал, что произошло за последние тридцать минут, но чувствовал, что должен быть рядом с Гарольдом. Парень понимал, что он сам расскажет, но позже.       — Люци… — раздался тихий шепот, за которым последовал нежный поцелуй в шею, от которого у Малфоя защемило сердце. — Как я тебя люблю… Ты бы знал…       — Я тебя тоже люблю, Ри. Так долго, что страшно представить. Мне кажется, что я влюбился в тебя сразу, как увидел, но не осознавал это до того, как ты не влюбился в Снейпа.       Эти слова, которые были пропитаны любовью и нежностью, заставляли сердца парней биться чаще, едва ли не выпрыгивая из грудной клетки. Слизерин и Малфой не могли по-другому, настолько были сильны их чувства. Влюбленные переплели ноги, и Люциус, чувствуя потребность защищать своего возлюбленного от всего зла в этом мире, крепче прижал его к себе. Гарольд нежился в крепких объятиях, пока блондин рассматривал свое счастье. Мракс принадлежит ему. Не Снейпу. Ему одному. Только он теперь может целовать этого парня. Вспомнившийся сладостный вкус губ Слизерина манил, и Малфой не стал отказывать себе в желании поцеловать возлюбленного.       Одной рукой он приподнял голову Гарольда за подбородок, сцеловав слезы. Улыбнувшись, он потянулся к искусанным губам юноши, который с нежностью смотрел на него. Мягко сминая чуть соленые из-за слез губы, блондин старался передать те чувства, готорые испытывает при виде сына Темного Лорда. Безграничная любовь, счастье, нежность: все, что плескалось в глазах, Люциус вкладывал в поцелуй. Гарольд медленно отвечал, внутри себя испытывая благодарность за то, что Малфой рядом с ним. За то, что выбрал его. Юноша понимал, что его парень только успокоился и отошел от недавней истерики, поэтому не настаивал на чем-то большем.       Юноши уснули, тесно прижавший друг к другу. Абраксас, зашедший проверить их, умилился с открывшейся ему картины: Люциус крепко прижимал к себе Гарольда, который закинул одну ногу на него. Одеяло валялось комком где-то в ногах, поэтому мужчина аккуратно поднял его и, расправив, укрыл своего сына и его возлюбленного. Он усмехнулся, стоило ему подумать о том, что не только Гарольд будет утешать Люциуса, но и наоборот.       На утро Малфоя разбудил Рудольфус, который с ноги открыл дверь в комнату. Блондин, на плече которого крепко спал Мракс, посмотрел на друга взглядом, обещающим мучительную смерть, если парень проснется. Лестрейндж кивнул и постучал по запястью, намекая на время, после чего вытащил из сумки Гарольда шорты и футболку с кедами. Люциус шепотом попросил достать еще одну под ехидным взглядом парня. В итоге Рудольфус оставил одежду на кресле и вышел из спальни друзей.       Поняв, что Слизерин просыпаться явно не собирается, юноша мягко потряс его за плечо. Вид сонных глаз любимого человека с утра заставил Малфоя покрыться мурашками. Он целомудренно поцеловал Гарольда в нос и отправил умываться, про себя благодаря отца за то, что в их комнате есть своя ванная. Когда парень вернулся, его одежда лежала на кровати, а Люциус, на котором была его футболка, сидел в кресле. Блондин залюбовался видом одевающегося Слизерина. Хотелось встать, провести пальцами по венам, обвести языком каждый кубик пресса на его торсе, поцеловать любимые губы.       Гарольд, заметив голодный взгляд парня, ухмыльнулся и подошел к нему, резко наклонился, опираясь руками на спинку по две стороны от Люциуса. Он приблизился к лицу Малфоя и поцеловал его, мгновенно получая ответ. Безумная идея, неожиданно пришедшая ему в голову, заставила юношу положить одну руку на подрагивающий член блондина и сжать его сквозь ткань, срывая стон с зацелованных губ. Усмехнувшись, Мракс резко опустился на колени и приспустил с любимого шорты.       — Гарольд, что ты…       Договорить Люциусу не дали губы, сомкнувшиеся на его члене. Парня подбросило на кресле, от чего Гарольд улыбнулся, насаживаясь ртом до основания. Он выпустил член любимого изо рта, смотря на тоненькую струйку слюны, обвел языком головку, слушая тихие стоны наслаждения, и снова опустился вниз. Малфой не понимал, что нашло на Гарольда, но сил сопротивляться не было. Парень словно дразнил его, то опускаясь до упора, то практически выпуская пульсирующий орган изо рта.       Слизерин планировал довести возлюбленного до состояния, когда он будет не в состоянии осозновать происходящее. Однако Люциус был уже на грани, стоило ему понять, что происходит. Он зарылся рукой в черные волосы, задавая темп, но Гарольд не был против. Ему нравилось, когда Малфой проявляет инициативу, беря все в свои руки. Движения стали быстрее, а сладостные стоны, ласкающие слух наследника, громче.       — Гар-рольд, я с-сейчас…       Люциус попытался отстранить любимого, но тот оттолкнул его руку, насаживаясь до упора, и горячая струя спермы ударила в его горло. Малфой, поняв, что произошло, покраснел от стыда, однако Гарольд выглядел как кот, объевшийся сметаны. Он прошептал очищающее заклинание и, вернув шорты с трусами на место, уселся блондину на колени.       — Ты…       — Да, любовь? — усмехнулся Слизерин.       Люциус, едва услышав голос возлюбленного, осознал, что он только что сделал, и прижал парня ближе к себе и поцеловал, чувствуя вкус спермы. Своей спермы. Дверь открылась, являя взору блондина Абраксаса.       — Ребят, вы идете? Мы сейчас уйдем без вас, и будете вы сидеть тут весь день, — мужчина оглядел парней и, усмехнувшись, подергал бровями. — Хотя, я думаю, что вы найдете себе занятие.       — Обязательно найдем, дядя Абраксас, — ухмыльнулся Гарольд, вставая с колен парня.       На первом этаже их уже ждали. Наскоро позавтракав вся компания портключом переместилась к месту, в которое они сегодня пойдут. Оказалось, что Абраксас повел детей туда, где Мракс мечтал оказаться — в Парфенон.       Экскурсия напомнила Гарольду поход в Палаццо Медичи-Риккарди, настолько было скучно. Экскурсовод даже не представился, а сразу повел группу внутрь здания, параллельно рассказывая про него. Благо, что отвечал на вопросы. Это делало экскурсию немного интереснее.       — Название Парфено‌н можно перевести как «девичьи покои». Это памятник античной архитектуры, древнегреческий храм. Является главным храмом в древних Афинах, посвящённый покровительнице этого города и всей Аттики, богине Афине.       — А почему он разрушен? — задумчиво спросил Рабастан, на что Гарольд закатил глаза.       — Во время бомбардировки в тысяча шестьсот восемьдесят седьмом году венецианцами, сражавшимися с турками, взорвался пороховой магазин, находившийся в храме Парфенона, и разрушил центральную часть здания. Этот храм должен был заменить разрушенный дотла персами Гекатомпедон и стать главным афинским святилищем, посвященным богине-покровительнице города.       Внутри помещения находилась огромная статуя богини Афины, а снаружи Парфенон украшал удивительной красоты фриз. Его вырезанные из мрамора фигуры изображали множество сцен из античной мифологии и истории города. Автором центральной статуи храма и его наружной отделки был знаменитый скульптор Фидий, как было сказано экскурсоводом. Мужчина ненадолго отошел, давая возможность сделать фотографии. Когда Слизерин загрустил, что не сможет показать их отцу из-за ссоры, он вернулся и группа двинулась дальше.       — А можете рассказать про внешний вид храма? — попросил Люциус, чтобы его возлюбленный отвлекся от грустных мыслей.       — Сооружение кажется совершенно гармоничным, но для этого архитектор нарочно исказил строгую геометрию сооружения и перспективу. Пафенон считается совершенным благодаря своим идеально вымеренным пропорциям. Многие считают, что этот старинный храм кривой, но это объясняется оптическими иллюзиями — ошибками зрительного восприятия. Люди с давних пор учились их преодолевать и даже использовать. И, надо сказать, значительно в этом преуспели. Угловые колонны Парфенона афинского Акрополя на фоне яркого неба кажутся по толщине одинаковыми с остальными, хотя диаметр их больше.       Когда экскурсия закончилась, злой Гарольд едва ли не выбежал из храма. Его злило неумение экскурсовода интересно рассказывать занимательную информацию. Малфой-старший мягко приобнял парня за плечи, увлекая в сторону ближайшего кафе, чтобы перекусить. Оставшееся время, которая компания должна была провести в Греции, они гуляли по пляжу. Пока Лорд Малфой старался быстрее закончить с документами, друзья запаслись жаброслями и исследовали морские глубины.       В Нью-Йорк компания прилетела буквально на два дня. Абраксасу надо было решить какие-то вопросы, и он согласился взять с собой ребят.       Лучи закатного солнца осветили комнату, и Люциус смешно сощурился, вызывая у Гарольда ласковый смешок. Он встал за парнем, нежно разминая всё ещё немного худощавые плечи и мягко оглаживая чуть подрагивающие лопатки. Внезапно в голову Слизерина пришла одна идея, и хитро облизнувшись, юноша прижал бледные пальцы возлюбленного к губам и прошептал ему на ухо:       — Не хочешь прогуляться перед сном?       — На улице? Но papa будет против, он слишком переживает за меня, — блондин чуть покраснел, не понимая, куда клонит партнёр.       — Тебе же не обязательно рассказывать об этом Абраксасу. А я свожу тебя в одно классное место! Я много о нём читал перед поездкой, — Гарольд улыбнулся, видя, как Люциус стеснительно кивнул и начал одеваться. Всё же он не ошибся с выбором! Такой нежный и красивый, он даже в неполные пятнадцать выглядел сногсшибательно.       Спустя минут пятнадцать, когда парни собрались, Слизерин приоткрыл окно и вылез на крышу, протягивая Малфою руку. Тот нервно улыбнулся и вложил подрагивающие пальцы в чужую ладонь. Он переживал, что отец узнает, что их не было в номере, но любопытство и желание провести время с Гарольдом перевесили, и мальчик шагнул вслед за возлюбленным.       Стоило признать, что вид с крыши открывался просто удивительный. Статуя Свободы, горящая миллионом ярких огней, привлекала взгляд, а высота, на которой находились юноши, завораживала. Слизерин, заметив, как сильно трясёт Люциуса, вскинул брови, а затем ласково обнял партнёра, оставляя тёплый поцелуй на вспотевшем лбу:       — Любовь, я с тобой. Ты же понимаешь, что мы не упадём, расслабься.       Блондин смутился и кивнул, отводя взгляд. Хоть ему и было страшно, но ласковый голос Гарольда его успокаивал, и парень постарался сосредоточиться на городе, раскинувшемся перед ними. Спустившись по пожарной лестнице, ребята спрыгнули на асфальт и затесались в толпе. Слизерин предусмотрительно прошептал заклинание, после которого они стали выглядеть старше, дабы не попасть в полицию в первый день пребывания в стране.       Ночной Нью-Йорк выглядел удивительно. Улицы были заполнены смеющимися компаниями, пьющими пиво и громко обсуждающими последние новости, повсюду горели различные вывески и яркие баннеры.       — Пойдём, тебе понравится, — Гарольд улыбнулся и, сжав руку возлюбленного, повёл его за собой в подпольное помещение с неразборчивой надписью, светившейся разными цветами.       Внутри было очень шумно, пахло сигаретами, алкоголем и чем-то непонятным, отчего Люциус сморщил нос. Он был немного напуган большим количеством народа и громкими криками, но доверял Слизерину, зная, что тот, если что, всегда его защитит. Брюнет же направился в сторону бара, аккуратно протискиваясь сквозь толпу. Там, показав работнику пластиковую карточку, парень что-то пробормотал, чуть сильнее сжав руку возлюбленного.       Малфой нервно оглядывался, когда Гарольд протянул ему стакан и улыбнулся, прошептав на ухо:       — Пей и расслабляйся.       — Что здесь? — блондин заглянул в стакан, рассматривая голубоватую жидкость.       — Магловский алкоголь с сиропом. Не переживай! Ты же знаешь, что нам завтра никуда не надо, поэтому давай оторвемся на полную. Только ты и я. Это столько новых ощущений, — Слизерин растянул губы в улыбке и сделал глоток. — Обалденно. Давай, Люци, оторвись!       Его партнёр покраснел и тоже глотнул странный напиток. На удивление, вкус оказался приятным, и уже через пару минут Люциус допил коктейль полностью, ощущая, как в груди разливается тепло. Гарольд улыбнулся и заказал ещё.       Малфой постарался расслабиться и отпустить сознание. Стоило признать, что это было потрясающе. Они танцевали под громкую магловскую музыку, смеялись, пили и целовались, крепко прижимаясь друг к другу. Казалось, что в клубе больше никого нет, кроме этих двоих; таких счастливых и свободных. Люциус давно не чувствовал себя настолько хорошо. Он совершенно забыл о своих проблемах, полностью отдаваясь восхитительному вечеру.       Слизерин смеялся, радостно поглядывая на возлюбленного, и целовал его везде, где мог достать. Внезапно свет начал мигать, и парни вместе с толпой задёргались под громкие биты, опустошая стаканы один за другим. Сознание летело так быстро, что Люциус за ним не успевал. Перед глазами всё плыло, и юноша видел перед собой лишь счастливое лицо Гарольда.       — Эй, ребятки, не хотите кое-чего? — лицо незнакомого паренька было расслабленно, а ярко рыжие волосы торчали в разные стороны.       — Да, давай, — Малфой уже плохо понимал, что происходит. Шатаясь, он пошёл за незнакомцем, и Гарольд последовал за ним.       Через пару минут ребята оказались в общем туалете. В одной из кабинок кто-то занимался бурным сексом, несколько парочек целовались, а какой-то ужасно пьяный мужчина ходил в туалет мимо унитаза, одновременно крича на кого-то по телефону. Люциус чуть протрезвел и испуганно прижался к Слизерину, не понимая, что происходит.       — В начале деньги, а потом — травка, — произнёс Рыжий и растянул губы в улыбке, достав два косяка.       — Вы объясните, что делать? — Гарольд нахмурился, пытаясь осознать, как пользоваться впервые увиденной им вещью.       — О-о-о-о, новички? Тогда лучше один косячок на двоих. Я покажу, — получив купюру, незнакомец ухмыльнулся и поджёг скрученную бумагу, улыбнувшись. — Затягиваетесь, прогоняете дым в горло, держите и выдыхаете.       Малфой затянулся первый. От неожиданной рези он закашлялся, и на глазах выступили слёзы.       — Осторожнее, постарайтесь получать кайф, — паренёк подмигнул им и направился к выходу.       То, что происходило после раскуренного на двоих косяка, Люциус помнил очень плохо. Они ещё немного выпили и потанцевали, потом выбежали на улицу, и там поочерёдно блевали в мусорку. Через полчаса всё ещё пошатывающиеся, но до одури счастливые, они перебежали дорогу, свернув в переулок, на котором расположились различные ларьки. Шумная атмосфера ночных улиц завораживала, и юноши во все глаза рассматривали окружающий их магловский мир.       Крепко держась за руки, ребята протискивались сквозь толпу, чувствуя небывалый восторг. Эта сумасшедшая и бурная ночь была удивительно прекрасна.       — Эй, не хотите фотку на память? Вы вдвоём просто пушка, — подозвал их к себе высокий татуированный парень, растягивая губы в улыбке. — У меня новый фотик, как раз хотел испробовать!       Они позировали на фоне ночного яркого Нью-Йорка, и Люциусу хотелось кричать от восторга. Три часа назад он и представить себе не мог, что эта ночь будет настолько потрясающей и незабываемый. Камера щёлкала в руках молодого фотографа, а Малфой целовал возлюбленного, будучи не в силах остановиться.       — Вы очень хороши! — восторженно произнёс парень, наконец отрываясь от фотоаппарата. — Могу набить татуировки по скидке. Так сказать, на память об этом дне.       Юноши засмеялись и кивнули быстрее, чем осознали, что им предложили.       В узкой комнате было прохладно, а все стены были завешаны постерами с различными рисунками на телах людей. Пока Гарольд вместе с мастером выбирал эскизы, Люциус присел на край кушетки. Он уже немного протрезвел, но всё ещё чувствовал себя особенно прекрасно, а потому с интересом оглядывал помещение.       — Я выбрал, давай такие? — лицо Слизерина светилось от счастья, а подрагивающие от алкоголя пальцы сжимали эскиз.       Даже не посмотрев на картинку, выбранную партнёром, Малфой кивнул, закатывая рукав кофты и обнажая плечо. Гарольд устроился рядом с парнем и сделал то же самое, о чём-то негромко переговариваясь с татуировщиком. Люциус не прислушивался к их разговору, улетая в мыслях куда-то очень далеко от этого места. Его всё ещё пьяный разум рисовал картинку, которую мальчик хотел повторить, хоть и сильно переживал. Он не был уверен в том, что возлюбленный оценит его предложение, но чувствовал, что не сможет ждать.       Спустя час, когда мужчина закончил работу и проводил юношей на улицу, напоследок наговорив им комплиментов и отдав фотокарточки, блондин крепко сжал руку Слизерина и повёл его за собой, решив во что бы то ни стало воплотить своё желание.       Рассвет ребята встретили на крыше своего отеля. Но вот понаблюдать за ним у них не особо получилось…       — Ты точно уверен, любовь? — ласково спросил Гарольд, поглаживая чуть подрагивающие от утренней прохлады плечи возлюбленного. Тот смущённо кивнул, пряча лицо в ладони. — Я помогу тебе, не переживай.       Выстраивая нежную дорожку из поцелуев от груди до паха мальчика, Слизерин помог ему снять брюки с бельём и мягко огладил упругие ягодицы. Он очень боялся сделать партнёру больно или неприятно. Было видно, что Люциус сильно нервничает, хоть и старается улыбаться, а потому Гарольд прошептал заклинание, и по коже юноши растёкся тёплый воздух, создавая что-то наподобие невидимого греющего слоя.       — Добавил немного комфорта, — брюнет затянул партнёра в нежный поцелуй и прошептал очищающее, осторожно касаясь пальцем, на котором уже появилась смазка, отверстия парня.       Малфой вздрогнул и застыл. Его потрясывало, а по лицу и ушам растекался румянец. Слизерин начал аккуратно просовывать палец внутрь, целуя возлюбленного в шею и чуть прикусывая кожу. Это подействовало расслабляюще. Люциус выгнулся и громко застонал, не сумев сдержаться.       — Извини, я… — мальчик прикрыл глаза от сильного смущения.       — Пожалуйста, не извиняйся. Всё замечательно, твой голос самый прекрасный, милый, — Гарольд поправил плед, наколдованный им ранее, и продолжил, вставляя уже второй палец.       Вскоре блондин привык и начал уже сам подмахивать бёдрами, пытаясь ускорить темп. Слизерин усмехнулся про себя, но ничего не сказал, добавляя ещё один палец, свободной рукой нанося смазку на член. Малфой, так и не открывая глаз, вновь застонал, касаясь влажной от волнения ладонью груди партнёра.       Наконец парню показалось, что юноша уже достаточно разработан, а потому он помог ему приподняться и опуститься на половой орган. Люциус резко вздохнул, и по его щекам побежали слёзы, а губы исказились в болезненной гримасе.       — Милый мой, дыши, дыши ротиком, сейчас всё пройдёт, — Гарольд начал покрывать лицо возлюбленного поцелуями, свободной рукой мягко поглаживая его опавший член. — Потерпи, любовь моя, сейчас станет получше.       — Прости… Прости, пожалуйста, сейчас, одну секунду, — мальчику было стыдно за то, что он не может перетерпеть боль без слёз, но в моменте ему казалось, что его сейчас разорвёт.       — Не торопись, всё хорошо, надо просто привыкнуть, — парень коснулся языком покрасневшего уха, и Малфой еле слышно застонал, чуть выгибаясь. — Ну как? Стало полегче?       — Да, — прошептал блондин и распахнул глаза, смущённо поглядывая на любимого.       Через пару минут, окончательно привыкнув к наполненности внутри себя, Люциус начал двигаться, постепенно наращивая темп. Слизерин позволял партнёру полностью действовать самому, лишь осторожно придерживая его за талию. Громко застонав, они кончили одновременно, сливаясь в глубоком поцелуе.       После окончания полового акта Гарольд, произнеся очищающее, подхватил измождённого юношу на руки и отнёс в номер. Там, переодев его и уложив в кровать, парень присел рядом, довольно улыбаясь. Судя по счастливому лицу Малфоя, ему всё очень понравилось, а это было лучшей наградой.       На следующее утро мальчики проснулись с огромным трудом. Их обоих сильно мутило, руки дрожали, а зрачки были расширены. На завтрак они спустились подобно зомби, искренне надеясь, что отец Люциуса ни о чём не догадается.       — Что у тебя с глазами? — нахмурился Абраксас, вглядываясь в покрасневшие белки сына.       — Ничего, пап, — тот покраснел и опустил взгляд, нервно дёргая ногой. Голова у него всё ещё немного кружилась, а в горле стояла тошнота.       — Часть меня хочет поинтересоваться, а другая говорит, что ответ будет более волнующим, чем я могу себе представить, поэтому я…я лучше продолжу завтракать, — мужчина кивнул, утыкаясь в тарелку.       Близнецы чуть обиженно посмотрели на друзей, но промолчали. Гарольд неловко скосил глаза на возлюбленного, чувствуя стыд за то, что они их не позвали. Чуть позже братья выловили их, решив поговорить. Мракс долго извинялся перед Лестрейнджами, но недаром они были лучшими друзьями. Рабастан и Рудольфус понимали, что их друзья будут более близки между собой, чем с ними, но были искренне рады за них.       Весь следующий день Малфой и Слизерин пролежали в номере, переживая самые ужасные симптомы похмелья.       Компания вернулась в Англию за несколько часов до дня рождения Гарольда. Но не успел Люциус разложить чемоданы и начать готовиться ко сну, как дверь в его комнату открылась, и на пороге, неловко переминаясь с ноги на ногу и сжимая в руках сумку с вещами, застыл Слизерин.       — Ри? Я думал, ты сегодня останешься у себя, — Малфой радостно улыбнулся, подбегая к возлюбленному. Но, заметив его настроение, юноша вскинул брови, взволнованно заглядывая в заплаканные глаза: — Что-то случилось?       — Кажется, я ушёл из дома, — губы у брюнета дрожали, а в зелёных глазах закипали слёзы.       — Что? А Томас в курсе? — Люциус нежно обнял парня, чувствуя, как он всхлипывает.       — Прости… Прости, ты не должен меня успокаивать, я… Я должен быть сильным, но… Но я так устал, — голос у Гарольда прерывался, а ледяные пальцы сжимали чужую кофту. — Я… Я больше ни с чем не справляюсь… Он… Он не любит меня больше…       — Мерлин, нет, Ри, он очень тебя любит. Пожалуйста, даже не думай иначе! — мальчик усадил партнёра на кровать, начиная согревать дыханием его руки. Страх, что из-за взрыва эмоций может произойти неконтролируемая вспышка родовой магии, был слишком силён.       — Пожалуйста, раз-разреши мне пожить у вас, — будто не слыша, продолжал Слизерин. Грудь у него тяжело вздымалась, и изо рта вырывались хрипы.       — Конечно же, сколько угодно, — Малфой кивнул.       Пару минут они сидели в молчании, нарушаемым лишь тихими всхлипами, а затем Люциус негромко спросил, нежно обнимая возлюбленного:       — Придумал, как будешь праздновать?       — Никак. Я ничего не хочу. Просто, чтобы ты был рядом и всё, — расстроенно прошептал Гарольд, смаргивая слёзы.       — Как скажешь, Ри.       Они уснули прямо в одежде, не разрывая объятий.       Весь следующий день юноши провели дома, по-семейному отметив День рождения Мракса. Абраксас с помощью эльфов приготовил Гарольду торт, которым, собственно, они втроём и пообедали. Вечером ребят навестили близнецы, уговорив влюбленных выйти на улицу, чтобы погулять. Братьям удалось немного растормошить Слизерина и заставить улыбнуться.       Вопреки надеждам мальчика, Томас даже не прислал ему открытку.       Вторую половину августа, вплоть до дня рождения Малфоя, Слизерин жил у близнецов. И, хоть они постоянно встречались и ездили на прогулки, Люциус сильно тосковал. Он и представить себе не мог, что так привыкнет жить с возлюбленным. Каждый день теперь ему казался скучным и неинтересным, а если партнёр по каким-то причинам не мог встретиться, то блондин проводил весь день в постели, отрешённо смотря в потолок.       За день до своего дня рождения парень чувствовал себя особенно одиноко. Гарольд ему целый день не писал, и мальчик даже не вставал, игнорируя все просьбы отца. Ближе к вечеру Люциус собрался было ложиться спать, как вдруг услышал в коридоре чьи-то шаги.       — Ри? — Малфой удивлённо вскинул брови и спрыгнул с кровати, поглядывая на юношу, стоящего на пороге.       — Люци, милый, я подумал, что хочу подарить тебе свой подарок ровно в двенадцать. Прости, я просто не мог ждать, — парень прошёл в комнату и заключил возлюбленного в объятия, мягко целуя его в нос.       — Ты какой-то странный. Чем от тебя пахнет? — Люциус нахмурился, усиленно втягивая носом воздух и ощущая знакомый аромат.       — Прости, я немного выпил. Почему-то переживал из-за того, что придумал, — Слизерин виновато улыбнулся.       — Я уже боюсь, — блондин рассмеялся, и в серых глазах заплясали недоверчивые искорки.       — Не стоит. Закрывай глазки и ложись на кровать.       Чуть тревожно закусив губу, Малфой выполнил указания, сжимая дрожащими пальцами край одеяла. В ту же секунду ему на лицо опустилась шёлковая плотная лента, полностью перекрывая обзор, а одежда испарилась. Вздрогнув, мальчик задёргался, смущённо пытаясь прикрыться.       — Детка, тихо-тихо, тебе понравится, — коснулся покрасневшего ушка мягкий шёпот, и Люциус почувствовал чужие губы возле своего члена.       Всё то, что произошло дальше, напоминало удивительную сказку, которую блондин мог себе представлять лишь в мечтах. Медленно пройдясь языком по всей длине члена возлюбленного, Гарольд облизнул головку, задевая уздечку и вызывая у юноши несдержанные стоны. Покрываясь ярким румянцем, Малфой попытался сдержаться, но Слизерин сжал в тёплой ладони его яйца, и мальчик вновь издал пошлый звук, выгибаясь на кровати.       Медленно подрачивая каменный стояк, брюнет осторожно коснулся кончиками пальцев дырочки возлюбленного, наблюдая, как по бледной коже разбегаются мурашки. Он готов был бесконечно смотреть на то, как Люциус извивается на белоснежных простынях, постанывая и сминая одеяло. Чуть надавив, Гарольд усмехнулся, когда пальцы скрылись внутри, не принеся юноше никакой боли. На удивление, Малфой выглядел подготовленным, и Слизерин нахмурился, резко убрав руки.       — Что случилось? — расстроенно спросил блондин, уже вошедший во вкус.       — До этого тебе было больно, когда я засовывал два пальца! Теперь ты будто и не почувствовал, — голос у парня надломился. Он знал, что это ужасно, и сам осуждал за такое Снейпа, но сейчас в голове билась необоснованная ревность, и с ней нельзя было ничего поделать.       — Я… Я… — Люциус затих, и всё его тело чуть сжалось, — Я подготовился заранее.       — Откуда ты знал, что я… Ммм… Захочу сделать тебе такой подарок?       — Я не знал, — еле слышно прошептал мальчик, и подбородок у него задрожал, то ли от стыда, то ли от стресса. — Просто делал это каждый день, на… На случай, если ты захочешь внезапно… Чтобы… Чтобы не выглядеть глупо…       Член у Малфоя обмяк, а сам он прижал ладонь к лицу, пытаясь сдержать подступающую истерику. Гарольд покраснел, проклиная себя за свой вопрос. Его возлюбленный был таким нежным и ранимым, и просто хотел сделать как лучше, думая, что опозорится, и, наверняка, накручивая себя. А вместо поддержки получил негласные обвинения в измене.       — Прости, прости, прости, — Слизерин приподнялся на локтях, покрывая побледневшее лицо поцелуями. — Извини, это ужасно, нельзя было так говорить. Любовь моя, ты ни в коем случае не выглядел бы глупо, но я сильно ценю то, что ты делал. Прости меня. И, Люци, ты никогда не будешь выглядеть глупым в моих глазах.       Люциус кивнул, слабо улыбнувшись. Щёки у него намокли, а пальцы всё ещё сильно дрожали. Желая исправить положение, Гарольд вновь взял половой орган партнёра в рот и начал сосать, медленно ускоряя темп и возвращая пальцы к плотно сжавшемуся колечку мышц. Впрочем, уже через пару секунд Малфой вновь расслабился, и Слизерин, игриво улыбаясь, протолкнул их внутрь, вызывая у возлюбленного громкий стон.       Дёрнувшись, блондин сжался, и его сбил оргазм такой силы, что в глазах, всё ещё прикрытых шёлковой лентой, потемнело.       — Солнце моё, надо поменять позу, — нежно прошептал Гарольд, ложась на спину и помогая юноше опуститься ему на член. Тот, ощущая себя неловко из-за кромешной тьмы, упёрся руками в подкаченную грудь любимого, стеснительно улыбнулся и начал осторожно двигаться, привыкая к размеру.       Слизерин не торопил его, лишь мягко поглаживая влажную от пота спину и играя зубами с чувствительными сосками.       — Не надо, я… Я так быстро кончу, — смутился Люциус, пытаясь отодвинуться, но при этом покраснел и тихо застонал, облизывая пересохшие губы.       — Ты можешь кончить столько, сколько захочешь, милый, — Гарольд рассмеялся, заправляя светлые пряди за ярко-красное ухо парня.       Наконец Малфой освоился и ускорил темп, выгибаясь так, что его длинные волосы коснулись рук брюнета. Тот усмехнулся, с трудом сдерживаясь, чтобы не словить оргазм от одного только вида юноши. Мальчик действительно выглядел удивительно раскрепощённым и явно ощущал себя комфортно, гортанно постанывая и высовывая кончик языка. По щекам у него растеклись алые кляксы румянца, а на висках застыли капельки пота.       В это время Абраксас возвращался к себе в спальню. Услышав из покоев сына странные звуки, он нахмурился, переживая, что тому снова снятся кошмары, и приоткрыл дверь…       Сплетение двух тел на кровати заставило мужчину резко шагнуть обратно в коридор и неловко покраснеть. Искренне надеясь, что юноши его не заметили, Лорд Малфой глубоко вздохнул, пытаясь стереть из памяти то, что он только что увидел. Справедливо решив, что раз его сын уже празднует свой праздник, то и сам Абраксас может начать отмечать, он пошёл обратно в кабинет.       Усевшись в кресло, мужчина налил себе стакан огневиски и расслабился, поглядывая на колдографию Люциуса, стоящую на столе. Он был бесконечно рад наблюдать за тем, как его ребёнок взрослеет и меняется. Да и союз с Гарольдом приходился Малфою-старшему по сердцу.        Решив, что подарки он подарит завтра, Абраксас протянул руку, сжимавшую стакан с алкоголем, и коснулся ею портрета Фелиции, висящего у него за спиной:       — И тебя, дорогая, с днём рождения нашего удивительного мальчика.       Тем временем в покоях Люциуса происходило что-то невероятное. Юноши уже почти приблизились к концу, и оба стонали в голос, совершенно забыв, что находятся не одни. Гарольд подмахивал бёдрами, с удовольствием наблюдая за лицом партнёра, который в один момент сдёрнул ленту и уставился на него горящими серыми глазами:       — Я хочу видеть тебя, когда… О боже… Ох… Гарри, Гарри, да! — голос Люциуса сорвался на крик, и парень бурно кончил, изливаясь себе на живот. Слизерин тоже кончил, и в комнате повисла тишина.       Прошла пара секунд, прежде чем Малфой осознал, что он сказал. Испуганно прижав дрожащие ладони ко рту, юноша тревожно заглянул в тёмно-зелёные глаза, которые в момент помрачнели и затуманились. Одолеваемый сильнейшим страхом, блондин боялся вздохнуть, нервничая от пугающих последствий.       — Ничего страшного, не пугайся так, всё в порядке, — Гарольд спокойно улыбнулся, и его зрачки, до этого увеличившиеся в несколько раз, вновь вернулись в обычное состояние. — Любовь моя, всё хорошо.       Люциус кивнул, ощущая, как влажные губы парня касаются его запястий, и немного выдохнул, всё ещё нервничая.       — Солнце, не переживай, ничего страшного не случилось. Я же понимаю, что это просто вырвалось, так бывает, — Слизерин потёрся чуть вспотевшим лбом о чужую щёку и игриво усмехнулся. — Было приятно?       — Потрясающе, ты… Ты удивительный, — Малфой робко поцеловал тёмные волосы и смутился, отводя взгляд.       — Я? Ты! И не спорь. Мне невероятно повезло, — Гарольд обнял возлюбленного, осторожно прижимая его к себе.       Конечно же, в любой другой ситуации, будь на месте блондина тот же Северус, он бы жутко разозлился. Прошлое имя приносило слишком много боли, о которой юноша старательно пытался забыть. Но Люциус был таким мягким, смущённым и испуганным, что наследник Тёмного Лорда просто не мог на него сердиться. Он отлично понимал, что мальчик не хотел его обидеть или оскорбить, а скорее произнёс старое имя случайно, в порыве страсти.       Очистившись с помощью магии и ещё немного поболтав, ребята легли спать, уютно устроившись в объятиях друг друга. Всё же Малфоя завтра ждал эмоциональный день, и Гарольд хотел, чтобы в свой праздник он чувствовал себя отлично, а не был сонным и с плохим настроением. Потому он начал тихонько напевать колыбельную, перебирая светлые пряди и убаюкивая возлюбленного.       Люциус проснулся ни свет ни заря, смущённо поглядывая на тёмную макушку, лежащую рядом на подушке. Ему было стыдно за ночное «происшествие», но в то же время в груди разливалось приятное тепло, быстро распространяющееся по всему телу. Юноша нежно поцеловал парня в покрасневшие ото сна щёки и отправился умываться.       Закончив свои утренние дела, мальчик уже хотел было выйти из комнаты, как заметил движение на кровати. Гарольд сидел, закутавшись в одеяло и чуть смущённо поглядывая на возлюбленного.       — Доброе утро, милый, у тебя всё в порядке?       — С днём рождения, Люци! — Слизерин покраснел, сжимая в объятиях подошедшего партнёра.       — Спасибо, — Малфой улыбнулся и вскинул брови. — Что происходит?       — Прости, мне до ужаса неловко. У меня… У меня нет… У меня нет для тебя подарка. Я не брал у отца денег, и так… Так…       — Хорошо. Неужели ты действительно из-за этого переживаешь? Милый, в этом нет совершенно никакой проблемы! — Люциус присел рядом с юношей, кладя голову ему на колени.       — Прости, ты… ты заслужил самый лучший подарок, — Гарольд расстроенно кивнул, перебирая светлые пряди.       Пару минут они посидели в молчании, наслаждаясь тишиной, а затем Слизерин отправился умываться, а блондин остался лежать на кровати. Плохое предчувствие терзало сердце мальчика, но он не хотел загружать и без того расстроенного возлюбленного своими проблемами. В конце концов, это будет обычный день рождения, такой же, как и каждый год.       Гости начали собираться ближе к трём. Абраксас, куда-то уезжавший с утра, ходил по особняку с загадочным выражением лица, а ребята спустились в холл, готовясь встречать тех, кто прибудет чуть раньше.       — Ты не сказал, что мой отец будет здесь, — глаза у Гарольда потемнели, а пальцы задрожали от плохо сдерживаемого гнева. Он нахмурился, прожигая возлюбленного взглядом.       — Прости, я… Я не знал, — Люциус весь сжался, испуганно смотря на Томаса, заходящего в коридор, ведущий в кабинет Абраксаса.       — Вот чёрт, извини, разумеется, ты не виноват, — Слизерин потупился и покраснел, целуя мальчика в щёку. — Я просто весь на нервах. Слушай, не принесёшь, мне, пожалуйста, какой-нибудь тёплый свитер, ужасно холодно.       — Да, конечно же, — Малфой быстро закивал и умчался в комнату.       Стоило блондину скрыться за углом, как Гарольд быстро подошёл к двери коридора и зашёл внутрь, заперев её за собой. Ему было ужасно стыдно за то, что он обманул возлюбленного, но юноша чувствовал, что отец может сказать что-то, что сильно расстроит блондина, а потому он должен был подслушать разговор в одиночку. На его счастье, дверь кабинета была приоткрыта, и парень хорошо слышал каждое слово мужчин.       — Я, кажется, просил тебя не лезть в наши дела, Абраксас, разве не так? — ледяным тоном осведомился Тома, и по коже у Гарольда побежали мурашки.       — Послушай, мы с тобой так давно дружим, я хочу помочь, ведь…       — Заткнись! — раздался громкий удар по столу. — Даже удивительно, как вы с Люциусом похожи. Два вечных нытика. А потом ты недоумеваешь, почему я не хочу связывать с вами свой род? Да. Ты думал, я ничего не пойму за все эти годы? Твои взгляды, улыбки, случайные касания. Я, в отличие от тебя и твоего придурка, не дурак. И мне в партнёры не нужен человек, который всю жизнь мямлит.       Юноша застыл, услышав тихий рваный всхлип. Он не сомневался, что это был Малфой-старший, и почувствовал сильный стыд за слова отца. В тот же момент Гарольд испытывал и ужас. Он никогда не видел Томаса таким разъярённым и ощутил, как в груди зашевелилось давно забытое пугающее чувство.       — Я так и знал. Как говорится, яблоко от яблони… — продолжил Мракс, злобно усмехнувшись. — Когда же ты наконец поймёшь, что только я главный. Я решаю свою судьбу и судьбу своего наследника. Вы все будете делать то, что я вам скажу. И ты, и твой ненаглядный Люциус, и даже Гарольд. Вы не имеете право оспаривать моё решение. Потому что я — Тёмный Лорд, а вы — никто.       На негнущихся ногах парень вошёл в кабинет, не дожидаясь окончания речи отца. Его трясло, ладони холодели, а по щекам текли неконтролируемые слёзы.       Абраксас стоял возле дивана, сгорбившись и слабо сжимая край мантии. Он казался маленьким мальчиком, которого отчитывают родители. Лицо у него посерело, глаза покраснели, а на щеках блестели мокрые дорожки. Заметив застывшего в дверях Слизерина, мужчина дёрнул собеседника за рукав, но тот отшатнулся и продолжил, облокачиваясь на стол:       — Вы все мне обязаны за то, что имеете. Не забывайте об этом! А потому только я буду решать, как мне поступать с моим сыном. Гарольд заключит брак со Снейпом, хочет он того или нет. Это моё последнее слово!       — Тогда я отказываюсь быть твоим сыном, — наконец подал голос мальчик, с трудом держащийся, чтобы не заплакать. — И это моё последнее слово.       Развернувшись на каблуках, брюнет побежал к двери, чувствуя, как грудь наполняется ледяным холодом. Вылетев в коридор, юноша оттолкнул от себя удивлённого Люциуса, явно не понимающего, что происходит, и закричал…       То, что произошло дальше, было настолько страшно, что на секунду Малфой-младший застыл, не в силах заставить себя помочь возлюбленному.       Изо рта, носа и ушей Гарольда хлынула тёмно-бордовая кровь, заливающая его праздничный костюм. Глаза мальчика заволокло чёрным, а вены на руках набухли, виднеясь сквозь белую полупрозрачную блузу. В один момент пряди его чуть завивающихся чёрных волосы стали ярко-серебряными, граничащими с сединой, а бледная кожа начала отливать голубым. Сильнейшая волна прошла от юноши, и весь дом сотрясся…       Когда пыль немного осела, Люциус увидел, что Слизерин лежит на полу, и от его тела по прямой вместо паркета — труха.       — Мерлин, только не это, — из коридора вылетел Абраксас и, перешагнув громадную дыру, склонился над подростком. — Люци, скорее! Отправляй Патронус в Мунго! Внутренний лёд, кажется, пробил ему лёгкие.       Томас в шоке стоял у двери. Его сын, самый близкий в этом мире человек, сейчас лежал на полу, напоминая труп. Мужчина не мог сдвинуться с места, его сковал страх. Страх от того, что он больше не увидит прекрасных изумрудных глаз его мальчика.       — Том! — крикнул Малфой, едва ли не срываясь в истерику. — Том, помоги мне! Гарольд может умереть, Том!       Слизерин словно очнулся, в два шага оказываясь возле подростка. Он потом обсудит с Гарольдом эту ситуацию, поможет ему с магией Рода. Все это потом. А сейчас он должен во что бы то ни стало спасти своего сына.