***
Платформа девять и три четверти снова появилась перед близнецами, как новенькая. Казалось, что Кингс-Кросс не меняется уже столетиями: всё та же вывеска, бегающие люди, громкий звук поезда… Первокурсники хватают своих родителей за руки, боясь отпускать, а старшекурсники активно перелистывают сделанные за ночь задания на лето. Братья переглянулись и направились к ближайшему вагону. Ехать без друзей было очень непривычно, но отец обещал мальчикам, что, когда и Гарольду, и Люциусу станет получше, то он разрешит сыновьям навестить больных. Издав последний гудок, поезд качнулся и медленно тронулся. — Говорю тебе, это была МакГонагалл в магазине порномагии! — Рабастан широко улыбнулся, еле сдерживая смех. На прошедших выходных он в одиночестве ездил за школьными принадлежностями, пока Рудольфус помогал отцу с работой; и теперь делился событием, о котором забыл рассказать. — Да не ори ты так! — негромко возмутился парень и закатил глаза, растягивая губы в улыбке. Внезапно раздался стук в дверь, и юноши вздрогнули, удивлённо отрываясь от диалога. Спустя пару мгновений на пороге застыл чуть смущённый Регулус. Он стеснительно мялся, видимо, не решаясь задать свой вопрос. — Ты что-то хотел? — Рудольфус ободряюще улыбнулся, готовый выслушать мальчика. — Я…Я могу поехать с вами? Извините… Я…Я понимаю, что, наверное, буду вам мешать, но… Но мне совершенно не с кем ехать… — Садись, никаких проблем, — Рабастан кивнул, кидая взгляд на свободное сиденье. Блэк прошептал благодарности и неловко сел, доставая книгу. Дабы нарушить воцарившееся молчание, Рудольфус заговорил, привлекая внимание юношей: — Вы видели Джеймса и его шайку? Что-то я давно о них ничего не слышал. Не успел никто из ребят что-то ответить, как раздался настолько громкий удар об стену со стороны коридора, что все подскочили. — Да что там происходит? — Рабастан нахмурился и высунулся из купе, впрочем, в ту же секунду он ввалился обратно и прижал палец к губам: — Это Снейп. Грёбанный Северус Снейп и Лили Эванс, прижимающая его к стене. Близнецы аккуратно приоткрыли дверь и выглянули в коридор, стараясь не привлекать к себе внимание. — Лили, соглашайся! Хорошая же идея! — Снейп ехидно улыбнулся, нервно дёргая рукава своей рубашки. — Северус, перестань так говорить! Да, я не люблю и Малфоя, и Слизерина, они — стая гиен, но нельзя так с ними поступать! Это отвратительно! Ты представляешь, к чему это может привести? Братья удивлённо переглянулись и воззрились на неё. Девушка Джеймса Поттера говорила чрезвычайно правильные вещи. — Ну, не шуми ты так. Придурки просто поплатятся за свои слова, — цокнул Снейп и закатил глаза. — Ты ведь не любил Гарольда, да? Ты бы не желал ему зла, люби ты его, — Лили нахмурилась, расстроенно вздыхая. — А я-то верила в твои чувства… — Да брось! Мелкий нытик Цисси виляет хвостиком, бесконечно жалуясь на то, как сильно ему плохо. А Гарри, как последний дурак, верит ему и бежит утешать. Цисси просто увёл у меня парня! А как он поцеловал Гарри прямо при мне, нет, ну, что за наглость! Когда мы только-только расстались! Это же мерзко! Потому я и хочу их проучить. У меня полностью проработанный план. Накачаем Цисси зельем, запрём где-нибудь, испугаем… Потом расскажу ему, что Гарри, на самом деле, его не любит. Этот придурок белобрысый сразу же поверит — ему что ни скажи, он сразу в слёзы. Ничего криминального! Нужна только твоя помощь, — кажется, Северус был в восторге от своей идеи. Близнецы побледнели, тяжело дыша. Кулаки прям так и чесались пройти по нахальному лицу Снейпа и стереть с него мерзкую ухмылочку. — Впервые слышу, чтоб ты говорил что-то столь грубое и ужасное. Я не знаю, что с тобой происходит; совершенно не узнаю тебя в последнее время. Ты… Ты такой злой… Мне… Мне страшно находиться рядом с тобой! — Это не та… — Ты ведь не гей, да? — девушка слегка тряслась, похоже, от слёз. — Ты ведь сам сомневался. А я еще и поддерживала тебя. Ты просто хотел побыть с Гарольдом, находиться под защитой. Знаешь, мне его даже жаль. Я разочарована в тебе, Северус. Залепив Снейпу звонкую пощёчину, Лили резко развернулась и убежала, закрывая глаза рукой, а зельевар пошёл к себе, тихо бормоча себе под нос ругательства. Близнецы нахмурились, в молчании усаживаясь на свои места. Регулус, видимо, слышавший диалог, чуть сжался, нервно уставившись в свою книгу. Рудольфус мягко коснулся локтя Блэка и улыбнулся: — Не беспокойся, всё в порядке. Мы решим, что делать. — Им… Им ничего не угрожает? — негромко спросил мальчик, смущённо краснея. — Нет, мы позаботимся об этом! — уверенно заявил Рабастан, откидываясь на спинку сиденья. Им определённо следовало обдумать план действий. Разумеется, такой план был ожидаем от Снейпа. Ничего лучше гадостей и ревности он придумать не мог. Братья были очень рады, что им повезло услышать разговор — теперь они были в курсе «замечательной» идеи зельевара и могли её предотвратить. Единственное, что оставалось непонятным — стоит ли говорить Гарольду о том, что произошло. Но сказать Люциусу определённо надо было. Близнецы не хотели, чтобы друг попал в беду из-за их молчания, а потому решили, что по приезде напишут Малфою или расскажут ему обо всём при личной встрече. Оставшаяся часть поездки прошла в молчании. Регулус читал, то и дело смущённо поглядывая на Рудольфуса, который перегнулся через его плечо и тоже углубился в чтение. Рабастан же грустно смотрел в окно, наблюдая, как капли дождя стекают по стеклу. Впервые они ехали в Хогвартс без лучших друзей, и это было очень непривычно. Около семи часов вечера поезд затормозил, и возле окна ребят появилась табличка «Станция Хогсмид». Выйдя на платформу, они уже хотели направиться в сторону карет с фестралами, как перед ними буквально выросли из-под земли девушка и парень в форме Когтеврана: — Где вы вдвоём ходите? Почему вас не было в вагоне для старост? — Что? — Рудольфус нахмурился, удивлённо поглядывая на брата. — Вам, что, не сообщили, что вы временные старосты? Подменяете Слизерин-Мракса и Малфоя, — парень тяжело вздохнул и закатил глаза. — Извините, профессор Флитвик несколько раз напомнил об этом Слизнорту, а тот, видимо, всё равно забыл вам сказать! — Но Гарольд и Люциус не говорили нам, что они старосты… Разве старостами не должны быть и мальчик, и девочка? — Рабастан вскинул брови. Он окончательно запутался в происходящем. — Очень странно, что им не пришли письма. Ладно, в любом случае, нам уже надо идти. Я — Сьюзен, а это — Марк, мы старосты Когтеврана. Пойдёмте, я объясню вам всё по дороге, — когтевранка махнула братьям рукой и направилась к первокурсникам, стоящим испуганной кучкой возле вагона. — Эй, ребятки, идите к Хагриду — он наш лесничий и отвезёт вас к замку, а мы там вас встретим! — Говорят, что отец Малфоя ещё в прошлом году попросил Слизнорта, чтобы его сына сделали старостой вместе со Слизерином. Очень романтично, — Марк добродушно улыбнулся и пошёл к каретам. — Идёмте, Сьюзен сейчас вернётся и всё вам расскажет. Близнецы кивнули и, отправив Регулуса к его однокурсникам, направились вслед за Марком. Им хотелось разобраться во всём, чтобы, пока их друзья в больнице, иметь возможность помочь своему факультету. Сев в карету, ребята подождали девушку, и невидимые лошади тронулись, неся студентов к Хогвартсу. По пути когтевранцы объяснили парням, что им надо будет делать, и немного поболтали о предстоящей учёбе и своих ожиданиях. Возле школы компания встретила первокурсников и повела их к замку. Напуганные дети постоянно оглядывались и нервно шептались, прижимаясь друг к другу. — Спасибо, что проводили их. Занимайте свои места в Большом Зале, — профессор МакГонагалл открыла дверь главного входа и кивнула всем восьмерым старостам. — Идёмте, — Сьюзен улыбнулась, и ребята пошли к своим столам. Слизеринцы, заметив близнецов, идущих в одиночестве, удивлённо зашептались и начали оглядываться, видимо, в поисках Слизерина и его возлюбленного. Снейп тоже нахмурился, и Рудольфус заметил, как недобро блеснули у него глаза. Следующие два часа прошли, как и обычно. Распределение, традиционная речь Дамблдора и наконец — долгожданный ужин. Рудольфус во всю общался с Регулусом, а Рабастан отстранённо ковырялся в тарелке. Ему было до жути непривычно сидеть без двух своих лучших друзей, но то, что брат не так сильно расстроен — определённо радовало. — Эй, вы так и собираетесь сидеть? Надо вести первокурсников в гостиные! — возле близнецов нарисовалась Сьюзен, недовольно всплеснув руками. — Точно, — Рабастан устало потёр глаза. Он уже мечтал поскорее оказаться в постели, а не проводить новичками долгую экскурсию. — Первокурсники, пойдёмте, мы с братом — старосты и проводим вас в слизеринскую гостиную. Не отставайте, — Рудольфус улыбнулся, вскидывая ладонь в воздух. Ему явно всё происходящее приносило удовольствие. Всё ещё неловко перешёптываясь, пятнадцать одиннадцатилеток поплелись за близнецами. Рудольфус, сжав пальчики одного из детей, повёл всех за собой, не прерывая разговора с Регулусом. Рабастан же замыкал колонну, следя, чтобы никто не отбился. В подземельях было ужасно морозно, и первокурсники дрожали от холода, застыв посередине гостиной, пока Рудольфус разжигал огонь и закрыл почему-то открытые окна. — Всем добрый вечер! Я понимаю, что вы напуганы, устали и замёрзли, но сейчас вам надо ещё немного потерпеть и послушать нас, — Рабастан растянулся губы в чём-то отдалённо напоминающем улыбку. — Меня зовут Рабастан Лестрейндж, а это мой брат — Рудольфус. — Вы можете звать меня Руди, — продолжил второй из близнецов, окидывая детей ласковым взглядом. — Вам повезло, вы попали на самый лучший факультет в Хогвартсе! Поздравляю вас! Но у нас есть несколько правил, обязательных для исполнения: во-первых, мы никогда ни к кому не цепляемся. Чтобы там кто не говорил, мы — не гриффиндорцы, которые бросаются с кулаками, не разобравшись в ситуации. — Да, в Хогвартсе нас не очень любят, но отношения с Пуффендуем и Когтевраном у нашего факультета нейтральные и не стоит их портить, — вставил Рабастан, облокачиваясь на кресло. Он с лёгким удивлением наблюдал, как Регулус улыбается, поглядывая на Рудольфуса. Со стороны казалось, что между этими двумя что-то происходит, но старший из близнецов решил не вмешиваться, дабы дать брату свободу решать самому. — Рабас прав, мы не хотим проиграть из-за того, что кто-то из вас не умеет держать себя в руках. Уже который год Слизерин лидирует по очкам, давайте в этом году продолжим традицию и вновь займём первые места! Во-вторых, пожалуйста, слушайте своих старших товарищей. У них гораздо больше опыта, и вряд ли они хотят вам навредить, — Рудольфус погладил ближайшего к себе первокурсника по голове, вызывая у ребёнка робкую улыбку. — Если вам что-то непонятно, то не стесняйтесь, спрашивайте у меня, у брата или у любого из старших, мы вам обязательно подскажем и поможем. В третьих, в ваших спальнях должен быть порядок! Раз в неделю мы будем его проверять, но, думаю, вам и самим будет приятнее жить в чистоте. Следующие пятнадцать минут близнецы рассказывали оставшиеся правила, отвечали на вопросы первокурсников и показывали расположение их дортуаров. Наконец, дети отправились готовиться ко сну, а Рудольфус, попрощавшись с Блэком, отправился вслед за братом в их спальню. Переодевшись и почистив зубы, парни легли в кровати и пожелали друг другу спокойной ночи. Прошло полчаса, но Рабастан так и не смог заснуть. Он напрасно ворочался, пытаясь найти удобную позу. Мысли вновь и вновь возвращались к отсутствующим друзьям. Лестрейндж очень скучал и с нетерпением ждал момента, когда им станет получше, и они с братом смогут их навестить. — Не спишь, да? — нарушил тишину Рудольфус и сел на кровати. — У менят вот сон вообще не идёт. Всё думаю о том, как там Гарольд и Люци. — И я. Надеюсь, им стало хоть немного лучше, — Рабастан кивнул, улыбаясь — как и всегда они с братом-близнецом очень хорошо чувствовали друг друга, буквально «читая» мысли. — Да уж. Отец перед нашим отъездом сказал, что написал Абраксасу письмо и обещал, что напишет мне, когда получит хоть какие-нибудь новости. — Тогда будем ждать, — юноша посмотрел в окно. Там, если очень приглядеться, то можно было увидеть кусок луны, одиноко мерцающей в ночном небе. Люциус не вылазил из больницы, отказываясь покидать возлюбленного, поэтому Рабастан и Рудольфус остались вдвоём. Братья проклинали Слизнорта, который поставил их старостами на время, которые Слизерин с Малфоем проведут вне Хогвартса. Друзей они не винили, и очень сильно волновались за Гарольда, так как от Малфоя-старшего или от Лорда Лестрейнджа не было никаких вестей. Мужчина обещал, что напишет, когда про парня что-то станет известно. Так как письмо не приходило, близнецы решили, что их друг все еще не очнулся. Сейчас юношам было необходимо заменить Мракса. Братья сидели на кровати Рабастана, завернувшись каждый в свое одеяло. Сил на разговоры не было, так как роль старост выпивала все силы. Гарольд бы с этим справился. Он был рожден для того, чтобы вести за собой людей. Сейчас его сделали старостой, а потом, после Хогвартса, Слизерин возглавит организацию своего отца. Не может не сделать этого. Рудольфус, заметив странное выражение лица своего близнеца, подсел ближе и обнял его. — Рабас, — позвал он и взволнованно спросил: — Все хорошо? — Как Гарольд справляется с этим? — тихо прошептал Лестрейндж. — Ему уготовано серьезное будущее, бытие старостой — не более, чем капля воды в море. Как он будет справляться с Вальпургиевскими рыцарями, если нам было так сложно разобраться с первокурсниками? — А параллельно ведь еще и Люциус, — устало усмехнулся юноша. — Отношения с блонди тоже много сил требуют. Я даже сочувствую Гарольду. Близнецы просидели, обнявшись, до рассвета. Темы сменяли друг друга одна за другой, и постепенно разговор перешел к тому, что надо будет навестить друзей, когда Слизерин очнется. Рудольфус уснул, устроившись в объятиях брата. Рабастан сомкнул руки за его спиной и, устроив парня на своей груди, провалился в сонное царство, слушая тихое сопение. С утра Лестрейнджи встали за час до подъема на завтрак. Им следовало переодеться и разбудить первокурсников, которые не проснулись. Рудольфус, глядя на мешки под глазами близнеца, оставил его отсыпаться, заверив, что сделает все сам. Рабастан слабо улыбнулся и откинулся обратно на подушку, мгновенно засыпая, а его близнец подоткнул одеяло и прошептал, что зайдет разбудить его через полчаса. Лестрейндж отправился по новеньким слизеринцам, поочередно стуча в каждую комнату. К его удовлетворению большинство учеников уже проснулись и одевались, смущенно глядя на временного старосту. Юноша завершил обход и спустился в гостиную, дожидаясь детей, которые быстро спускались вниз, встречаемые улыбкой старшего. — Доброе утро, господа, — улыбаясь, начал парень. — Как вы вчера поняли, мы с братом временно заменяем наших старост, которые, к сожалению, не могут сейчас присутствовать тут. Сейчас я иду будить Рабастана, и мы отправляемся на завтрак, договорились? Получив в ответ кивки, слизеринец отправился в спальню. Юноша уже не спал. Он стоял возле шкафа, подбирая рубашку. Лестрейндж подошел ближе, вытаскивая стандартную белую рубашку и кидая ее в брата. Спустя пару минут оба слизеринца стояли в гостиной и, пересчитав первокурсников, повели свой факультет на первый в их жизни завтрак на факультете Салазара Слизерина. Прием пищи прошел в молчании за столом змеек. Гриффиндорцы как всегда шумели, не следя за манерами, за что удостаивались презрительных взглядов от остальных факультетов. Дни потянулись друг за другом, вечер сменялся утром, и так по кругу. Лестрейнджи старались ответственно подходить к временным должностям, заставляя юных слизеринцев с радостью смотреть на них. Рабастан с улыбкой смотрел на взаимодействие брата с Регулусом, про себя радуясь, что чувства мальчика к Люциусу постепенно сходят на нет. Их вытеснял Рудольфус, заполоняя собой все пространство вокруг Блэка. Когда наконец-то пришло письмо от их отца, близнецы сорвались в госпиталь, чтобы повидаться с друзьями. Отпросившись у декана, они, толкая друг друга, шагнули в камин, бегом направляясь в палату Гарольда. Слизерин спал, однако Малфой бодрствовал, поэтому Лестрейнджи кивком головы указали ему на выход и принялись ждать блондина в коридоре. Когда Люциус вышел, братья набросились на него с объятиями. Они очень сильно скучали. — Ребят, вы чего? — со слабым смешком спросил Малфой. — Что-то срочное случилось, раз вы так быстро примчались сюда? — Да… — близнецы переглянулись. — Тебе лучше присесть. Слова полились рекой, заставляя юношу бледнеть с каждым новым словом. Он не ожидал, что бывший парень его возлюбленного способен на такое. — Что вы сказали? — Малфой-младший широко распахнул глаза и приоткрыл рот в удивлении. Спустя долгие две недели близнецы всё же смогли приехать в больницу. Абраксас уверил Роберта Лестрейнджа в том, что и Гарольду, и Люциусу стало получше, а потому они точно обрадуются визиту друзей. — Послушай, Люци, это очень важно! — парни посадили ничего не понимающего мальчика на край дивана, и начали взахлёб пересказывать разговор, подслушанный ими в поезде. — Снейп подбивал Лили на месть…., — начал Рабастан, накрывая пальцы блондина чуть влажной от волнения ладонью. — Лили сказала, что так нельзя… — тут же перебил его Рудольфус, видимо, не сумев сдержаться. — Северус сказал, что можно… — Начал поливать нас грязью… — Так, стойте, подождите! — Люциус нахмурился, устало откидываясь на спинку диванчика. Большое количество информации сильно его тревожило. — Я ничего не понимаю, вы можете объяснить нормально? Близнецы переглянулись и громко вздохнули, продолжая. — Люци, Снейп хочет отомстить вам с Гарольдом. Хоть Лили его и не поддержала, но, кто знает, когда он решит воплотить задуманное в жизнь. Будь осторожнее! — Рудольфус мягко обнял друга. — И не говори Гарольду, мы не думаем, что его сейчас стоит тревожить такими вещами. Малфой согласно кивнул. Он хотел ещё что-то сказать, но подошедший целитель забрал его на процедуру, и братьям пришлось вернуться обратно. Они оба были расстроены, что встреча получилась настолько короткой, но понимали, что друзьям ещё надо долечиться. Когда юноши вернулись, близнецы были на седьмом небе от счастья. Жизнь возвращалась на круги своя, а главное, Магия Рода больше не доставлялся Слизерину дискомфорт, ведя себя так, словно являлась ласковой кошкой, которую приютили добрые люди. Вопреки всем ожиданиям Гарольда, Томас не писал ему. За месяц в Хогвартс не пришло ни одного письма от Лорда Слизерина, хотя Лорд Малфой часто рассказывал юноше про деятельность Вальпургиевских рыцарей. Наследник Слизерин-Мракс вел активную переписку с Абраксасом, обсуждая, когда можно будет начать ритуал официального ухаживания. Отношения парней крепли, поэтому Гарольд должен был обсудить с отцом Люциуса предстоящую помолвку, раз его отец не может этого сделать, так как не разговаривает с ним. Малфой-старший ждал письмо от Наследника его сюзерена с улыбкой на лице, радуясь тому, как ответственно он подходит ко всему, что связано с Люциусом. Юноша искренне считал, что блондин достоин всего самого лучшего, поэтому старался изо всех сил. Томас присылал через друга деньги, поэтому Малфой каждые пару дней видел новый букет у себя на тумбочке, а рядом с ним лежало какое-нибудь украшение либо записка. Однако парня напрягало то, что его возлюбленный стал где-то пропадать с Лестрейнджами. То они куда-то отойдут втроем, то уйдут без него. Люциус начинал думать, что Гарольд решил последовать словам отца и бросить его. Как только Слизерин узнал об этом, то схватил блондина в охапку и не отходил пару дней, заставляя Малфоя чувствовать себя любимым и нужным, но потом снова начал шушукаться с близнецами. — Гарольд, что дальше? — спросил Рудольфус, когда они втроем шли по Хогсмиду. Люциус был на отработке у профессора Слизнорта, поэтому компания пошла в деревню в неполном составе. — Сейчас зайдем на почту, мне нужно отправить письмо, — задумчиво произнес парень, сворачивая к зданию совиной почты. Юноша выбрал неприметную сову, чтобы ее точно не выловили. Хоть аренда такой совы и была дороже, но это стоило того. Как показывала практика, кто-то любит отлавливать ярких и заметных сов, чтобы вскрывать письма и читать переписку. Гарольд подозревал, что этим занимается Дамблдор, но не мог доказать это. То, что сова вернулась потрепанная, словно на нее кто-то напал, никак не помогло бы. Мракс заплатил владельцу почты и птица полетела относить письмо адресату. «Дорогой отец!Тебе пишет Гарольд. Надеюсь, что ты помнишь про мое существование. Ты не пишешь и не отвечаешь на мои письма уже два месяца. Даже из больницы не встретил. Это обидно кстати.
У тебя все в порядке? Ты сам не свой уже сколько месяцев. Я волнуюсь за тебя, отец.
Да и Снейп этот. Чего ты так уцепился за него? В мире полным полно хороших зельеваров, особенно на нашей стороне. Да и я сам могу сварить неплохое зелье. Зачем тебе именно он?
К тому же вы с Абраксасом говорили про то, что мы с Люциусом можем сами выбирать, с кем нам в будущем строить семью, на ком жениться или выходить замуж. Так почему сейчас ты лишаешь меня выбора? За что?
Если тебе интересно, я начинаю ритуал ухаживания, после которого между мной и Люциусом будет заключена помолвка.
Я боюсь за тебя. Что случилось с тобой? Я тебя люблю, поэтому прошу ответить честно.
Вернись ко мне, пап.
Твой сын Гарольд Томас Слизерин-Мракс.» Сова улетела, и дни потянулись в ожидании ответа, который не спешил приходить. Казалось, что мужчина даже не планирует отвечать. Однако спустя пару дней мучительного ожидания к Гарольду прилетела сова Малфоя-старшего с запиской, в которой было написано одно слово: «Крестражи». Это многое объясняло. Гарольд читал про эту гадость. Маг, создавший крестраж, раскалывает свою душу, а Томас, скорее всего, создал не один. Парень боялся за своего отца, ведь крестражи отрицательно влияют на сознание и магическое ядро, ощутимо ослабляя человека. Юноша вернулся в спальню, еле переставляя ноги. Сердце бешено колотилось в груди, так и норовя выскочить наружу. Рабастан, едва завидев, в каком состоянии один из его лучших друзей, подхватил Слизерина под руку и повел его к кровати, на которой уже сидели Рудольфус и Люциус. — Родной, — позвал Малфой, аккуратно беря парня за руку и сжимая ладонь. — Что случилось? Расскажи… Но Гарольд молчал. Он просто не мог ничего сказать. Слезы стояли в глазах, словно вот-вот покатятся вниз, и юноше пришлось запрокинуть голову, чтобы не заплакать. Он должен быть сильным. Должен. Хотя бы при Люциусе. Малфой не должен видеть его слабым. Но как же хотелось побыть слабым… — Я получил ответ, — прошептал он, и все подались вперед, желая услышать, что же так разволновало их близкого человека. Блондин пододвинулся ближе к говорившему и стиснул его в объятиях, прижимая к груди. — Отец мне не ответил, но пришла записка от отца Люциуса… Крестражи. — Чего?! — воскликнул Рабастан. — Лорд Слизерин создал крестражи? Не один? Он вообще знает, насколько это опасно? — Я не знаю, — устало проговорил Гарольд, доверчиво откидываясь на грудь возлюбленного, после чего получил нежный поцелуй в макушку. — Мы все равно не сможем ничего сделать. Томас нас не послушает, — Рудольфус задумался, перебирая в голове тысячу и один вариант того, что сделать, чтобы вывернуть ситуацию в их пользу. — Я даже не могу вам ничего предложить, ребят. — Я предлагаю оставить это отцу, уж он то сможет повлиять на Томаса, — сказал Люциус, перебирая темные волосы Гарольда, с которых даже опытные колдомедики не смогли убрать две седые пряди. Они лишь вывели их в состояние платинового блонда, и Малфой подумывал покрасить две передние пряди в черный, чтобы они с Мраксом более гармонично дополняли друг друга. — Кто, как не Лорд Малфой, — засмеялся Рудольфус, чей смех подхватил его брат. Друзья проболтали до полуночи, как в старые времена, когда еще не было Снейпа. Люциус лежал на груди Слизерина, который уже успокоился и веселился наравне с ребятами. Спать они разошлись далеко за полночь, однако Малфой остался со своим возлюбленным, опасаясь оставлять его одного. Юноша нежно водил пальцами по черным венам, обычно скрытым под длинными рукавами, и слушал голос Гарольда, который читал книгу. Стоило блондину уснуть, как парень отложил фолиант и тоже закрыл глаза. Через пару дней началась подготовка к балу, и ученики разбежались по магазинам, чтобы выбрать себе костюмы. Эта суматоха не обошла стороной и компанию пятикурсников. С того момента, как Люциус с Гарольдом вернулись из больницы, Лестрейнджи старались провести с ними как можно больше времени. Рудольфус отстранился от Блэка, предварительно объяснив мальчику, что сейчас хочет побыть рядом с друзьями. Регулус промолчал, но юноша сделал пометку в голове, что надо обсудить с ребятами происходящее между ним и младшим слизеринцем. Компания решила развеяться и, несмотря на отвратительную погоду, сходить в волшебную деревню погулять и возможно, посмотреть костюмы. — Люци, ты расскажешь в чей костюм оденешься? — Рудольфус раскрыл зонтик, прикрывая блондина от косого дождя. Ребята подходили к Хогсмиду, когда погода внезапно испортилась. — Не знаю, я бы не хотел повторять свой прошлый костюм, — юноша нахмурился, восстанавливая в памяти бал-маскарад предыдущего года. — Ты прав, я бы тоже хотел что-то новенькое. Выберем вместе? — Лестрейндж кивнул на магазин одежды мадам Жюли. Гарольд и Рабастан, уже выбравшие себя наряды днём ранее, направились в бар, чтобы попить сливочного пива и поболтать, в ожидании друзей. Помахав брату, Рудольфус пошёл в магазин, увлечённо обсуждая с Люциусом их внешний вид. В помещении их встретила пожилая полненькая женщина. Узнав, что мальчики пришли за одеждой для бала-маскарада, она тут же отвела их в нужный отдел, вежливо предлагая помочь. Но Малфой замотал головой — ему нравилось самостоятельно выбирать и составлять образ. — Я думаю, что эльф — то, что мне нужно. Я читал про них в магловских книгах, — Рудольфус чуть смущённо улыбнулся, показывая другу свой костюм, после часа хождений по помещению. — Отлично! Тебе будет в самый раз! — Люциус широко улыбнулся, уже представляя Лестрейнджа в одеянии лесного создания. Они вернулись к ребятам через пару часов усталые и довольные. Малфой никому не показывал свой костюм, желая произвести фурор. Гарольд рассмеялся, поглядывая на счастливого возлюбленного. Он был рад, что тот сможет одеться так, как хочет, потому что мальчик часто говорил, что очень ждёт предстоящего бала. Посидев в баре ещё немного, компания направилась к замку. Они намеревались хорошенько выспаться перед завтрашним мероприятием. Весь следующий день ребята провели в гостиной. Люциус находился в приподнятом настроении, то и дело взволнованно открывая дверцу шкафа, словно боясь, что костюм куда-то исчезнет. Наконец, за два часа до маскарада, парни отправились переодеваться. В Большом Зале было очень шумно. Играла громкая музыка, переливчатым светом мерцали факелы, а над огромными чанами с ягодным пуншем взрывались маленькие искорки. Студенты, переодетые в различные костюмы, смеялись и танцевали, а преподаватели наблюдали за порядком, стоя возле своего стола. Гарольд, одетый в длинную чёрную мантию с капюшоном, скрывающим лицо — костюм дементора, осторожно сжимал дрожащие пальцы Люциуса, идущего рядом, и болтал с близнецами. Рабастан, с трудом передвигая ноги, покрытые толстым ворсом — он выбрал одеться оборотнем — рассказывал Слизерину про поход в Хогсмид, куда они планировали направиться на днях. Рудольфус молча шёл рядом, чуть смущённо одёргивая полы своего эльфийского платья и оглядываясь. В середине зала стояли Лили вместе с Джеймсом и его друзьями. Девушка была одета в костюм мёртвой невесты — порванное платье волочилось по полу, под глазами пролегли синяки, красная помада на губах размазалась, а рыжие волосы кучерявой копной рассыпались по спине. На секунду Гарольд застыл, не смея оторвать взгляд от матери… Она была удивительно прекрасна в своём образе, и Слизерин отлично понял, почему его отец когда-то в неё влюбился. Для такого неприятного человека, как Джеймс, Лили была светом, освещающем его мрачную жизнь. — Привет, мы не могли бы отойти? — перед Рудольфусом остановился Регулус, кинувший на Малфоя быстрый нервный взгляд. — Да, конечно же, — парень наклонил голову, и юноши, о чём-то перешёптываясь, направились в противоположный угол зала. Гарольд отвлёкся на диалог с Рабастаном и тоже отошёл, оставляя Люциуса в одиночестве посреди танцпола. Взволнованно оглянувшись, мальчик закусил губу, пытаясь унять внутреннюю тревогу. Страх расползался в груди, словно мерзкий слизняк, распространяя холод. Малфой оказался один в толпе людей, и сжал зубы, не позволяя себе поддаться слабости. — Ммм, Цисси, что с лицом? Твой костюм рыбы очень красиво оттеняет покрытые слизью волосы. Удивительно, что Гарри всё ещё находит привлекательными эти жабры! Или ты пытаешься удержать его своими вечными диетами и порезами? — Снейп громко рассмеялся, выступая вперёд. Блондин вздрогнул, с ужасом глядя на однокурсника. Поттер и Блэк вздёрнули головы, слыша речь Северуса. Кажется, впервые они готовы были объединиться со своим врагом, дабы извести Люциуса. Все студенты, находящиеся на танцполе, тоже с интересом уставились на конфликтующих, не сдерживая ухмылки и шепотки. — Ну, а что? Вы со мной не согласны? — Северус обернулся на толпу, и та согласно закивала, в ожидании продолжения. Малфой сделал шаг назад, с трудом сдерживая дрожь во всём теле. Крепко сжав зубы, он прищурился, пытаясь отыскать глазами Гарольда. Тот оказался у стены, мирно беседующим с Рабастаном. Люциус тут же быстрым шагом направился к друзьям. Он хотел, как можно скорее забыть неприятные и ранящие фразы Снейпа. — Солнце, почему корсет затянут так туго? Тебе разве комфортно? — Гарольд нахмурился, оглядывая очень тонкую талию подошедшего партнёра, настолько ему несвойственную. Последнее время он будто бы вновь сильно похудел, хотя Слизерину казалось, что возлюбленный питается, как и обычно. — Просто замечательно, костюм неплохо сидит, правда? — нервно спросил Люциус, дёргая рукава своей белоснежной блузы. — Разумеется, счастье, ты выглядишь потрясающе, — юноша улыбнулся, разглядывая возлюбленного. Обычно светлые волосы сегодня были голубоватыми и рассыпались по спине крупными локонами, на коже виднелись чешуйки, светящиеся сине-серебряным тёплым светом. На талии у юноши был затянут тёмно-коричневый шёлковый корсет, покрывающий белую блузу с широкими рукавами. Широкие растянутые чёрные брюки и симпатичные ботинки дополняли образ. На тонких пальцах парня блестели многочисленные кольца, с покрасневшей мочки свисала аккуратная серебряная серёжка, а шею облегало переплетение цепочек. — Это муляж? — Слизерин осторожно коснулся серёжки, с интересом поглядывая на гамму эмоций, отобразившихся на лице возлюбленного. — Не…не совсем, — Люциус закусил губу, хлопая преступно длинными ресницами. Алый румянец растёкся по его щекам, а чёрно-серебряная подводка блеснула в свете факелов. — Это реальный прокол? — брови у Гарольда взлетели, а пальцы мягко погладили шею партнёра. — Да, я…я захотел сделать и написал отцу. Он посоветовал мастера, — Малфой нервно дёргал ногой, опустив взгляд. — Это восхитительно, мне очень нравится! Ты просто неотразим! Мальчик кивнул, смущённо улыбаясь. Слизерин оставил ласковый поцелуй на горящей щеке, привлекая парня к себе. Он был рад впервые за весь вечер увидеть улыбку на лице у Люциуса. Тот явно сильно волновался и потому был достаточно скован. Разговор ребят прервал Рабастан, предложивший, как следует оторваться. И в следующие два часа компания только и делала, что пила пунш и танцевала под громкие песни одной из известных групп. Пару раз Гарольд пытался найти в толпе Рудольфуса, но тот, как сквозь землю провалился, а потому вскоре юноша оставил свои бессмысленные попытки и обратил всё внимание на двоих друзей, стоящих рядом. Наконец Рабастан признал, что жутко устал, да и хочет поболтать с какой-то девочкой с Рейвенкло, и компания разделилась. Лестрейндж направился к своей пассии, а пара осталась наедине. — Любовь моя, пойдём за мной, — Гарольд игриво улыбнулся, сжимая чуть подрагивающие пальцы возлюбленного. — Куда мы идём? — блондин нахмурился, нервно кусая губы. — Тебе понравится, — Слизерин усмехнулся. Юноши вышли из зала, направляясь в сторону одного из ближайших туалетов. К их удивлению, коридор был не пуст; то тут, то там сидели ученики, громко болтающие или пьющие сливочное пиво, замаскированное под тыквенный сок. Профессор Слизнорт, следящий за входом в Большой зал, неодобрительно поглядывал на молодёжь, но, видимо, не имел сильного желания разбираться с ними, а потому ограничивался лишь взглядами. В туалете было темно и прохладно. Гарольд зашёл в кабинку, затаскивая за собой любимого. Тот смущённо краснел, всё ещё не понимая, что Слизерин собрался делать. Люциус прижимался спиной к холодному кафелю, чувствуя, как в штанах у него что-то напрягается. Он стеснялся, чувствуя, как чуть прохладные пальцы партнёра расстёгивают ему ширинку, а сам юноша наклоняется, игриво улыбаясь и беря в рот уже изрядно окрепший половой орган возлюбленного. Малфой неловко застонал, краснея и выгибаясь, перебирая пряди Гарольда. — Счастье, ты можешь ради меня снять рубашку, я…я хочу чувствовать тепло твоего тела, — прошептал брюнет, отрываясь от чужого члена и покрывая поцелуями лобок мальчика. Тот смущённо кивнул, расстёгивая блузу. Слизерин довольно облизнул губы и осторожно потянул за шнурок, помогая партнёру развязать корсет. Ему нравилось наблюдать, как тот стесняется и краснеет, обнажая бледную грудь и плечи, на одном из которых кружил белый дракон — та самая татуировка, которую они сделали в Нью-Йорке, а потом оживили у мастера-мага. — Хочешь посмотреть на маленькое чудо? — ласково спросил Гарольд, поднимаясь и вставая напротив Малфоя. Тот неловко прикусил губу, не понимая, что происходит. Стоило Слизерину снять рубашку и коснуться своим оголённым татуированным плечом плеча возлюбленного, как заметив друг друга, драконы сплелись; при чём чёрный, расположенный на коже брюнета, занял позицию верхнего, мягко оплетая белого. Люциус широко распахнул глаза, с восторгом наблюдая за своеобразным инь янем. — Удивительно, правда? Они буквально чувствуют, что мы созданы друг для друга, — Гарольд мягко поцеловал влажные губы партнёра, чувствуя во рту нотку вишни. — Это…Это блеск или мне кажется? — Вишнёвый, — чуть смущённо прошептал Малфой и потёрся носом о чужую щёку. — Ты восхитительный, милый мой! — парень нежно погладил юношу по волосам, прижимая его к себе. Спустя пару минут он уже хотел было вновь наклониться и продолжить доставлять блондину удовольствие, но тот качнул головой и надел рубашку: — Давай, не будем. Хочу, запомнить этот момент больше романтичным, чем сексуальным. — Как скажешь, любовь моя. Одевшись и выйдя из туалета, парни уже было направились обратно в Большой Зал, как к Гарольду подошёл один из первокурсников, попросив проводить его до гостиной. Слизерин согласился и пошёл вслед за ребёнком, оставляя возлюбленного в коридоре одного. Но только они скрылись за углом, как Люциус услышал сзади движение. — Эй, Малфой, как дела? — раздался за спиной блондина подозрительно знакомый голос, и юноша резко повернулся, нервно поглядывая на подошедших. Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Питер Петтигрю и ещё парочка гриффиндорцев окружили ничего не подозревающего Люциуса, гаденько ухмыляясь. — Что вам надо? — парень сделал шаг назад, вжимаясь спиной во влажный камень. По щекам у него растёкся смущённый румянец, а пальцы вновь начали дрожать, перебирая серебряные кольца. — А что у тебя на губах? Молоко или сперма? — Джеймс вскинул брови, чуть прищуриваясь и оглядывая лицо врага. За его спиной его друзья громко рассмеялись, радостно потирая руки. — Ч-что? — Люциус нервно вытер рот тыльной стороной ладони. Грудь его тяжело вздымалась, а на висках выступил пот. Он остался совсем один в пустом коридоре, окружённый бандой самых пугающих его в Хогвартсе людей. — Отсосал нашему маленькому Тёмному Лорду и пробил себе место у его ног? — усмехнулся Сириус, прикусывая кончик языка. — Отстаньте от меня! — Малфой вздрогнул, смахивая слёзы, пролившиеся по щекам, и, оттолкнув Блэка, побежал в туалет, надеясь спрятаться от ненавистных гриффиндорцев. — Джей-Джей, мы же не можем это упустить? — в серых глазах зажёгся опасный огонёк, и компания устремилась за блондином. В туалете никого не было, когда Люциус быстрым шагом подошёл к раковине, чуть склоняясь над ней. Он хотел немного успокоиться перед тем, как вернуться к Гарольду, как вдруг......сильные руки обхватили его поперёк талии, прижимая к кафелю, и Малфой вздрогнул, пытаясь закричать. Но вместо возгласа изо рта вырвался лишь тихий хрип. — Тише, не кричи! Сейчас соберёшь тут весь Хогвартс! — чуть влажная от волнения ладонь Сириуса накрыла губы слизеринца, мешая издавать звуки. Было видно, что Блэк сомневается в правильном решении друга, но, видимо, авторитет Поттера был выше собственных принципов. — Да, Цисси, молчи. Тебе понравится! — Джеймс широко ухмыльнулся, кивая друзьям. — Силенцио! Люциус дёрнулся, пытаясь вырваться, но руки Питера и ещё какого-то гриффиндорца крепко прижимали его к стене. Голубые глаза нервно бегали по лицам мучителей, с ужасом предугадывая, что те задумали. Но даже самые пугающие его предположения не смогли даже близко приблизиться к извращённым мыслям Джеймса. — Открой ротик, зайка, — прошептал Поттер, заставляя Люциуса разжать плотно сомкнутые губы. Тот застонал, кидая умоляющий взгляд на гриффиндорцев, но из-за заклинания те не услышали ни звука. С трудом просунув свой, уже вставший, пенис в рот Малфоя, парень широко ухмыльнулся, чуть откидывая голову назад от восторга. Вся его компания застыла, явно не понимая, как реагировать. Они продолжали держать слизеринца, но уже больше из страха, нежели из желания… Чужой член вдалбливался в горло мальчика, а горячие пальцы сжимали светлые волосы, наматывая пряди на кулак. Джеймс звучно стонал, предвещая скорый оргазм, и Малфой почувствовал, как внутри него поднимается рвота. Он вновь сделал слабые попытки вырваться, не видя ничего из-за застилавших взор слёз. Дрожащие пальцы так сильно вцепились в блузу, что по ней пошла стрелка, и ткань порвалась, обнажая предплечья, покрытые шрамами. Наконец Поттер издал очередной громкий возглас, и горячая сперма залила рот Люциуса, стекая по подбородку. Почувствовав, что хватка ослабла, юноша вскочил и подбежал к унитазу, начиная извергать из себя все предыдущие приёмы пищи. — Ну, куда ты, красавчик? Понятно теперь, за что ты нравишься нашему ВОЖАКУ… Ротик определённо рабочий, — Джеймс рассмеялся, очищая себе штаны. — Думаю, нам нужен второй заход. — Хватит, Джей, пойдём! Оставь его, — глаза Сириуса светились натуральным ужасом, а тонкие пальцы подрагивали. Он сжал плечо друга, кивая ему на выход. Остальные тоже отмерли, испуганно поглядывая на слизеринца, чуть ли не выплёвывающего лёгкие. — Ну, как же, я хочу ещё поиграть, — Поттер хмыкнул, корча расстроенную гримасу. — Ты пьян, пойдём! — Блэк подтолкнул парня в сторону двери, всё ещё не смея отвести взгляд от Малфоя. Тот же вообще не слышал чужие голоса. Перед его глазами стоял чужой член, который он обхватывал губами, и карие глаза Джеймса, светящиеся удовлетворением. Лишь одна мысль долбилась в голову мальчику, заставляя сердце биться быстрее, а горло болезненно сжиматься — он изменил Гарольду. Вместо того, чтобы сопротивляться сильнее, он позволил Поттеру собой завладеть и изменил самому прекрасному человеку в своей жизни. Спустя минут двадцать, рвота прекратилась, и Малфой отшатнулся, тяжело дыша и всё ещё крепко сжимая ободок унитаза. Он ненавидел себя, вновь возвращаясь в состояние, из которого так долго выбирался. Ощущение собственной мерзости и грязи, которая будто бы полностью его облепляла, поселилось в груди, не желая покидать мальчика. Люциус бежал по коридору, всхлипывая и нервно оглядываясь. Он спотыкался, дрожал и с трудом сдерживал тошноту, стоящую в горле. Кожа горела, всё ещё чувствуя места, где Джеймс с друзьями оставил свои отпечатки. Слёзы застилали взор, а колени тряслись. Сознанием помутнело, и мысли летели с невероятной скоростью, заставляя голову кружиться. Малфой уже не думал ни о своём обещании отцу, ни о слове, данном Гарольду, ему просто хотелось избавиться от той боли и страха, которые растворились в крови, наполняя всё тело. Влетев в слизеринскую гостиную, где, к счастью, никого не было, мальчик бросился в туалет, на ходу доставая лезвие, припрятанное в кармане блузы. Заперев дверь дрожащими пальцами, он обнажил запястье, вдавливая прохладный металл в кожу. К ладони тут же побежала маленькая струйка крови, но легче не стало, и Люциус продолжил, заливаясь слезами. Всё отошло на второй план, оставляя место только для страшнейшего стыда и боли, перекрывших всё. Сзади раздался громкий звук, и дверь чуть ли не вылетела из помещения, грустно шатаясь на вывернутых с мясом петлях. — Эй-эй, солнце моё, ты что? Что случилось? — взволнованный голос Гарольда коснулся уха мальчика, и прохладные пальцы аккуратно забрали лезвия, отшвыривая его в угол. — Прости, прости, прости, прости… — истерично зашептал Малфой вжимаясь лицом в грудь возлюбленного. По его руке текла кровь, а лицо было залито слезами. — Любовь, скажи, что случилось? Я со всем разберусь, обещаю тебе! — Слизерин осторожно подхватил партнёра под локоть, отводя в спальню. Там уже сидел испуганный Рабастан, нервно поглядывающий на друзей. — Я…я… — Люциус глубоко вдохнул и отвернулся, негромко произнеся, — я…изменил тебе… Гарольд усмехнулся и застыл, недоверчиво поглядывая на любимого. В начале Слизерин подумал, что ему послышалось, но, судя по лицу Рабастана, тот слышал то же самое. Малфой сотрясался в рыданиях, прикрывая лицо окровавленными ладонями. Дверь открылась, и в гостиную зашёл улыбающийся Рудольфус. Заметив друзей, застывших в странных позах, он нахмурился и приподнял брови: — Что у вас случилось? Все молчали. Гарольд дрожал всем телом, не сводя взгляда с возлюбленного, Рабастан сидел с приоткрытым ртом, абсолютно не понимая, что происходит, а Люциус плакал, весь сжавшись и с трудом стоя на ногах. Наконец, спустя чуть ли не пятнадцать минут тишины, Слизерин взял себя в руки и глубоко вдохнул. Он чувствовал себя ужасно от этих известий, но что-то в облике Малфоя не давало ему покоя. Тот не выглядел, как человек, который планировал или хотел изменить. Тем более, после его продолжительной влюблённости в Гарольда, было очень странно узнать, что он отказался от всего ради мимолётной слабости. — Ты…ты можешь рассказать по порядку? — нарушил молчание Рабастан. Он, кажется, тоже не был уверен в словах своего друга. Люциус замотал головой, сотрясаясь от рыданий. Нервно облизнув губы, Слизерин протянул руку, мягко сжимая дрожащие пальцы возлюбленного — или бывшего возлюбленного?… — Что у тебя на шее? — нахмурился Рудольфус, делая шаг вперёд и разглядывая бордовые отпечатки от чужих пальцев, расположенные возле кадыка друга. — Покажи, — Гарольд проследил за взглядом Лестрейнджа и приоткрыл рот от ужаса. — Любовь, что с тобой произошло? Под давлением со стороны ребят Малфой всё же начал свой рассказ, постоянно вздрагивая и переходя на шёпот. Голос его то и дело прерывался, а голубые глаза смотрели в пол, боясь натолкнуться на осуждающие лица слизеринцев. — Я убью его! Мне всё равно, даже, если меня посадят в Азкабан! — Слизерин уже готов был выбежать из гостиной, но Рабастан его остановил, кидая мрачный взгляд на заплаканного Люциуса: — Тебе лучше остаться с ним. Мы с Руди сами справимся. Гарольд хотел было возразить, но блондин громко всхлипнул, не сумев сдержаться, и парень привлёк его к себе, нежно покрывая поцелуями бледные щёки. Когда дверь за близнецами закрылась, Малфой разразился шумными рыданиями, вжимаясь в грудь партнёра. — Прости, прости, прости, я совсем не хотел…Он…Он заставил меня…Их было так много…Они…Я пытался…Они… — Люци, тихо-тихо, пойдём, тебе надо успокоиться, — Слизерин повёл было мальчика в спальню, но тот замотал головой, нервно дёргая Гарольда за рукав мантии: — Ри…Я…Я хочу к папе…Ты…Ты можешь мне помочь? — Хорошо, как скажешь. Пойдём к Дамблдору, он должен дать разрешение на пользование своим камином — все остальные заблокированы. К радости Гарольда, в коридорах почти никого не было. Бал-маскарад всё ещё шёл полным ходом, а потому им встречались лишь редкие ученики, направляющиеся в свои гостиные. Спустя долгие попытки мальчиков вспомнить пароль, горгулья наконец сжалилась над ними и отодвинулась, открывая вход на лестницу, ведущую в кабинет директора. Всё ещё поддерживая возлюбленного за талию, Слизерин зашёл в помещение и вздрогнул, заметив Дамблдора сидящего за столом. Юноша почему-то думал, что тот должен быть на празднике, но был рад, осознав, что они смогу решить проблему Люциуса побыстрее. — Я никуда вас не пущу, мистер Малфой, каким бы важным не было ваше дело, — Альбус качнул головой, и Гарольд с ужасом заметил, как озорно сверкнули голубые глаза за очками-половинками. — Я…Мне нужно к отцу, — блондин умоляюще посмотрел на мужчину, складывая всё ещё испачканные в крови ладони в молитвенном жесте. — Идите спать, мальчики. Разговор окончен, — директор кивнул студентам на дверь. Тихо шепча на ухо Люциусу успокаивающие слова, Слизерин, смерив Дамблдора уничтожающим взглядом, повёл партнёра к мадам Помфри. Он искренне надеялся, что медсестра сможет немного облегчить состояние измученного парня. На счастье Гарольда, целительница дала ему флакончик со сном без сновидений, обещая, что Малфой проспит всю ночь, как убитый. Уже укладывая возлюбленного в кровать, Слизерин вдруг услышал его еле слышный шёпот. Наклонившись к лицу юноши, он нахмурился, вслушиваясь в дрожащий голос блондина. По окончании короткого рассказа Гарольд помрачнел и кивнул, оставляя на побледневшем лбу тёплый поцелуй. Люциус слабо улыбнулся и вскоре уснул, негромко постанывая и ворочаясь. Слизерин же присел на край матраса, мягко поглаживая светлые волосы. Он сильно переживал за партнёра, который в очередной раз пережил страшнейшую травму. Спустя полтора часа дверь в спальню приоткрылась, и внутрь проскользнули близнецы, о чём-то тихо переговариваясь. — Ну что? Как всё прошло? — Гарольд вскочил и подошёл к братьям. — Поттер и его компания ещё долго не смогут ходить, — ухмыльнулся Рабастан, показывая перебитые костяшки. — Да уж, так их жаль, — саркастично хмыкнул Рудольфус, вытирая кровь с разбитого носа. — Что ещё случилось? Выглядишь неважно. — Долбанный Снейп никак не успокоится. Люци сказал, что он оскорбил его на танцах. Не понимаю, как мне поступить. Тяжело вздохнув, близнецы опустились на свои кровати, расстроенно поглядывая на спящего Малфоя. После произошедшего на балу Гарольд не мог успокоиться. Злость на Снейпа душила его, заставляя мозг перебирать различные варианты, как можно проучить зарвавшегося парня. Слишком много он стал на себя брать, раз позволил оскорбить Люциуса перед всеми студентами. Лили, которая набралась смелости и рассказала про их ссору с зельеваром, лишь нагнетала обстановку. На Слизерина свалилось слишком многое, и парень сомневался, что сможет все исправить. Однако тот факт, что Северус прилюдно опустил его парня, не давал ему покоя. Ночью после бала, оставив опустошенного блондина, который спал на его кровати, Гарольд вышел в гостиную. Он не стал скрывать пряди чарами гламура, вышел как был: в одной пижаме, которая не скрывала вены на его руках. Снейп нашелся на кресле возле камина. Зельевар сидел и читал книгу, словно ничего не случилось. За его спиной послышались шаги, после чего по бокам от Слизерина встали близнецы. В глазах троих горела ярость, а в душе прочно засело желание убить слизеринца. Северус не подозревал об опасности, которая мертвым грузом стояла за его спиной. Друзья переглянулись и в пару шагов оказались возле парня. Рабастан зажал его рот рукой, а Рудольфус заломал руки за спину. Мракс обошел кресло и встал перед зельеваром, с мрачным удовлетворением в глазах глядя на животный испуг на его лице. — И что мне с тобой делать, Снейп? — прошептал он, наблюдая за попытками слизеринца вырваться из сильного захвата Рудольфуса. — Слишком много ты стал себе позволять. Рабастан убрал руки ото рта Северуса и угрожающе прошептал: «Если не хочешь лишиться голоса, будешь вести себя тише». — Что тебе опять не нравится? — со злостью в голосе спросил он. — Действительно. Что же мне не нравится? То, что ты позволяешь себе прилюдно оскорблять моего парня? Моего. Запомни это, Снейп, — Рудольфус резко поднял зельевара с кресла, и Гарольд со всей силы ударил его в живот. — Я убью любого, кто причинит Люциусу хоть каплю страданий. Ты же хочешь жить? Северус, согнувшись от боли, попытался отойти назад, но упал обратно в кресло. Мракс редко вел себя как гриффиндорец, но в моменты, когда его любимому солнцу причиняли боль, не мог себя сдерживать. Он был готов убить сидящего перед ним парня лишь за один косой взгляд в сторону Малфоя, но план был иным. Близнецы подхватили зельевара под локти и кинули его под ноги друга, ставя на колени. Слизерин присел перед ним на корточки и обманчиво нежно взял за подбородок, поднимая голову. На долю секунды Северус подумал о том, что сейчас Гарольд касается его так же нежно, как и в период их отношений. Но это мнение было обманчиво, так как его подбородок резко сжали с огромной силой, а на глаза навернулись слезы боли. Юноше было все равно на слезы в глазах его бывшего. Все, чего он хотел — это сделать так, чтобы этот парень никогда больше не смел подходить к Люциусу. Никогда. Лестрейнджи молчали, ожидая, когда Гарольд продолжит говорить или снова ударит Снейпа. В их глазах не было ни капли жалости. Братья считали, что он заслужил все, что с ним сейчас происходит. Этого даже мало. Из-за того, что они находятся в школе, друзья не могут проклясть Северуса чем-то серьезным, а слова на него не действовали. Друзья неоднократно просили его оставить Малфоя в покое, но тому было все равно. Видит Мерлин, они могут стерпеть многое, но не очевидную дрянь в адрес близких людей. Видя, что Снейп отошёл от удара, Гарольд подошел ближе, с удовлетворением замечая испуг в темных глазах человека напротив. — Ну ты чего? — проворковал он. — Я тебя не обижу, честно. Температура в комнате стала стремительно падать, а от Слизерина в стороны разрасталась корка льда. Вены проступили на руках, делая их похожими на разбитое стекло. Словно услышав мысли парня, стекла в окнах задрожали, так и норовя разбиться, и Гарольду пришлось в срочном порядке брать себя в руки, чтобы его магия не разнесла всю гостиную. — Что же с тобой делать, Снейп? — задумчиво спросил он, когда все вокруг перестало трястись. Рудольфус, не в силах больше смотреть на ненавистного слизеринца, подошел к другу и быстро зашептал что-то ему на ухо, от чего губы Мракса расплылись в ехидной усмешке. В помещении стояла гробовая тишина, когда раздался смешок, и Гарольд кивнул. Широкая ухмылка на лице Лестрейнджа не на шутку испугала Северуса, и он вжался в кресло, понимая, что бежать не куда. — Ты ведь прекрасно знаешь, кто отец Гарольда, — угрожающе сказал он. — Ты прекрасно знаешь, на что способен их Род. Так почему же ты позволяешь себе так себя вести по отношению к будущему жениху Наследника Слизерин-Мракса? — Брат мой, — Рабастан подхватил мысль близнеца, встав рядом с ним, — Снейп не умеет думать. Пора было понять этот очевидный факт. Видишь ли, данная особь мужского пола лишена самого главного органа — мозга. Зельевар попытался было что-то сказать, вероятнее всего оскорбительное, но выступивший вперед Мракс не дал ему это сделать. Юноша внимательно оглядел бывшего возлюбленного, с сожалением подмечая, что тот не раскаивается в своих действиях. Напротив, он повторил бы это. — Скажи мне, Северус, ты не боишься? — шепотом спросил Слизерин. — Я могу повлиять на твою жизнь так, что ты решишь, что тебе лучше умереть. Ты этого хочешь? — парень активно замотал головой. — Одно письмо отцу, и тебе никто на слизерине не даст покоя. У тебя не будет тут друзей, Северус, если ты не успокоишься. — А что мне делать? Просто смотреть на то, как вы все, а ты особенно, дуете этому блондинчику в жопу? — ядовитые слова слетали с уст юноши, заставляя Гарольда мрачнеть с каждым новым звуком. — Как минимум, ты должен молчать в тряпочку, — Мракс схватил зельевара за руку, по которой пополз иней от места соприкосновения. — Послушай меня, Снейп. Если ты подойдешь к Люциусу или что-то ему скажешь, то поверь, твоя жизнь до этого момента покажется тебе раем. С этими словами парень откинул синюю от холода руку зельевара и, поравнявшись с друзьями, покинул гостиную. Находиться в одном помещении с Северусом было противно, а в спальне его ждал спящий Люциус, на которого сегодня вылилось море отборного дерьма. Лестрейнджи пошли в душ, а Гарольд, скинув одежду, устроился рядом с возлюбленным, который доверчиво прижался к нему, стоило юноше накрыть их одеялом. Вернувшиеся близнецы с умилением посмотрели на спящую пару, но ничего не сказали, погружаясь в царство Морфея. Разговор с отцом Гарольд решил не откладывать, поэтому отпросил себя и Люциуса на день. Благо, профессор Слизнорт был в хорошем настроении и отпустил их. Малфой отправился к отцу, а Мракс, тяжело вздохнув, шагнул в камин, чтобы переместиться домой. Эльфов не было видно, в поместье стояла гробовая тишина, которая лишь нагнетала обстановку. Гарольд зашёл в кабинет, негромко закрыв за собой дверь. Обычно он всегда стучал, но не в этот раз. Юноше было важно донести до отца, что время выбирать — либо крестражи, либо его единственный сын. Томас сидел в кресле, нервно стуча пальцами по столу. Услышав скрип двери, он вздрогнул и повернулся, бледнея при виде вошедшего. Слизерин кивнул, проходя на середину кабинета. Ему было до ужаса тревожно, когда он заглянул отцу в лицо. Обычно чёрные глаза горели красным, а зрачки сузились, делая Тома похожим на змею. — Пап, ты… Ты занят? — Мне нужно работать, Гарольд, зайди позже! Почему ты вообще не в школе? Или ты думаешь, что раз ты — сын Тёмного Лорда, то тебе не надо учиться? — Мракс в мгновение совладал со своими эмоциями и мрачно хмыкнул, опуская взгляд. — А разве я всё ещё твой сын? — мальчик закусил губу, до боли впиваясь ногтями в ладони. — Хочешь перестать им быть? — мужчина вскинул брови, так внимательно рассматривая документы, словно желал прожечь их взглядом. Уголки губ у него неуловимо дёрнулись, но юноша в этот момент смотрел себе под ноги, а потому не заметил. Всё же, не сдержавшись, Гарольд всхлипнул. Он ненавидел себя за такую слабость, но чувствовал, как боится человека, сидящего за столом. Человека, который должен был быть его отцом. Он жалел, что попросил Люциуса остаться в школе. Поддержка возлюбленного сейчас бы точно не была лишней. — Смотрю, ты берёшь пример со своего парня? Думаешь, слёзы сделают тебя сильнее? — Том кинул на сына быстрый взгляд и вновь вернулся к работе. — Я был прав. Сынку Абраксаса не хватает стержня! — Зачем ты так говоришь? Я думал… Я думал, ты станешь моей поддержкой… А ты такой же, каким я тебя и знал в будущем! Лорд Волдеморт — вот, кто ты, а не мой отец. Прощай… Гарольда трясло, когда он бежал по коридору к камину, сжимая в пораненной ладони летучий порох. Ему хотелось, как можно скорее покинуть Слизерин-Мэнор и прижаться к Люциусу, который уж точно нашёл бы нужные слова. Из глаз лились несдерживаемые слёзы, а сердце тяжело бухало в груди, словно стремясь наконец покинуть тело мальчика. Юноша уже занёс ногу над каминной решёткой, когда его локтя коснулись сильные пальцы, легонько дёргая Слизерина на себя: — Подожди, ты… Ты всё ещё мой сын. Извини, мне не стоило говорить те гадости. Иногда… Иногда разум будто затуманивается, — Том мягко улыбнулся, и тёмные глаза расстроенно заглянули в лицо Гарольда. — Ты… Ты больше меня не любишь, да? Из-за того, что я с Люциусом? — парень резко вытер слёзы, чувствуя, как сильно дрожит подбородок. — Нет-нет, я люблю тебя. Прости, не отказывайся от меня! Я решу свои проблемы, обещаю! И…Ты прав. Ты — взрослый мальчик, и сам будешь выбирать, с кем встречаться. Я поговорю с Абраксасом и выберусь из того, куда вогнал себя, — Томас сжал зубы, мягко прижимая подростка к своей груди. — Я думал о тебе каждую свободную минуту, прости, умоляю, прости меня! Они не разжимали объятий следующие пятнадцать минут. Гарольд медленно успокаивался, понимая, что отец действительно сожалеет, а мужчина в который раз обещал ему, что всё исправит, лишь бы юноша остался с ним. Окончательно успокоившись, юноша прошептал полным надежды голосом: — Пап, собери свою душу, пожалуйста…