***
Хребет Борохоро протянулся драконьей спиной, и самым высоким шипом на нём вздымался Токсанбай, чья вершина терялась в облаках. Голые скалы и вечные ледники, зимой и летом сюда не поднимались даже птицы — им просто нечего было здесь делать, в разреженном воздухе, где стоит пройти несколько шагов, как его начинает не хватать, и хочется остановиться, склоняясь к коленям и пытаясь дышать, дышать… Но чем глубже в твердую плоть горы уходила гигантская трещина, тем становилось теплее — и вот уже тяжелое дыхание вырывалось едва видимыми облачками пара, и не хотелось тереть руки, чтобы согреть их. Широкий, сходящийся кверху коридор раздавался небольшой пещерой. Обычно в пещерах селятся летучие мыши, свисающие вниз головой с потолка, и если их потревожить, оглашают низкие своды писком. Но и им здесь взяться было неоткуда. Никаких красот в виде сталактитов, сталагмитов и прочих природных чудес не было тоже — скучный каменный мешок. Они сюда и не любоваться пришли. Змею не терпелось свалить с плеч надоевшую тяжесть — щенок, даром, что тощий, весил достаточно, чтобы он успел трижды проклясть про себя Хозяина Снегов, который не нашел место поближе. Но так было даже лучше — меньше вероятности, что кто-то случайно наткнется на их секретик, пока он не превратится в неуютную могилу. Мор отвернулся, скрывая улыбку под упавшими волосами, укладывая рыжего прямо на каменный пол. Из сумки появился контейнер с парой шприцов и герметичных ампул, содержимое которых он не слишком нежно вколол прямо в шею — обойдется без протирания и аккуратного введения, всё равно наблюдающий за ним Цю ничерта не понимает во всех этих манипуляциях. От боли и жжения, расходящегося от места укола, Гуань Шань зашевелился и тихо застонал, выгибаясь на камнях. Глаза оставались закрыты — в сознание он не приходил, только под тонкими веками метались зрачки. Ресницы дрожали, иногда приоткрывая тонкую полоску белков глаз. Наконец Змей удовлетворился результатами, проверив цвет ногтей, медленно начавших синеть. Вены на руках тоже стали отчетливо видны — пора было начинать заморозку. — Быстрее, братец Цю, эффект от лекарств слабеет — видишь, как ему плохо? — Да уж! Что ж за хворь такая. Я думал, Другие не болеют никогда, — Хозяин Снегов смотрел сочувственно, присел на корточки рядом с телом, по которому то и дело пробегали волны крупной дрожи. — Сейчас, сынок, потерпи немного. Он положил одну руку на лоб, а другую — туда, где должна была сейчас с усилием сокращаться сердечная мышца, перекачивая загустевшую кровь. Вокруг стало ощутимо холоднее, в воздухе в свете фонаря заискрилась мельчайшая ледяная пыль, которая свивала вокруг них причудливые спирали. Мало-помалу рыжий парень успокаивался, сведенные судорогой мышцы расслаблялись. Хозяин Снегов отнял руки, и смахнул куда-то в сторону, отправляя ледяную взвесь прочь, заставляя рассыпаться по полу. Неожиданно, всё так же, не открывая глаз, Мо сжался и отполз в угол, сел, прислоняясь спиной к угловатому камню. — … какого… холодно… Тянь… забери меня… где ты? — едва слышно пробормотал он и замер, обхватив руками колени, словно пытаясь согреться. — Чего это он? — не удержался от вопроса Змей. — Не знаю, видимо, ему так удобнее, — пожал плечами Цю. — В общем, я своё дело сделал. Температура ровно ноль, и такой останется. Ты там поторопись, Мор. Я конечно в этом мало смыслю, но всё равно, надолго так его тут бросать не годится. Ладно, мне пора, дальше уж как-нибудь сами. — Иди-иди конечно, — Змей торопился спровадить невольного, и теперь уже ненужного участника. — Я обо всём позабочусь. Книжку тебе принесу скоро, Джонсон обещал не опаздывать с доставкой. — Добро, — кивнул Цю и направился пешком к выходу — внутри не было снега и уйти на тропу было невозможно. У Мора таких ограничений не было, и он открыл трещину прямо из пещеры. Возвращаться сюда в скором времени он не планировал — по его расчетам, отойти в мир иной рыжий щенок должен был не раньше, чем через пару недель. Вот тогда и придёт время встретиться с его хозяином. От предвкушения того, в каком отчаянии будет Хэ Тянь, когда он расскажет, как именно подохла его шавка, становилось тепло в груди. Говорят, месть — это блюдо, которое подают холодным. Тот, кто так бессердечно прогнал его когда-то, сам вновь останется один. А потом он сможет потихоньку добраться до остальных. И тогда его одиночество станет абсолютным. Навечно. Всё это заставляло его упиваться своей властью над судьбой когда-то гордого Хозяина Грозы. Раз уж не получилось поглотить его свет, он его растопчет в мелкую пыль. Не обращая больше внимания на сжавшуюся в углу пещеры фигуру, он шагнул в темноту, забрав с собой фонарь. Гуань Шань остался один. Он не осознавал, где находится, сколько сейчас времени и что с ним. Больше всего его состояние напоминало тяжелый болезненный сон, от которого не было пробуждения. Совсем недавно ему вдруг стало тихо и спокойно. Холод забрал терзавшую его боль и лихорадку, оставив взамен длящееся ощущение безвременья. Он словно завис в пелене из ледяных кристаллов, которые просочились под кожу, вросли в него, распространяя по телу желанную прохладу. Наконец-то он по-настоящему глубоко заснул.***
Жан, И, Амели, Чженси… Они менялись, не оставляя его одного ни на минуту, все последующие дни, пока Тянь мотался по миру, как потерявший след пёс. С каждым новым местом, которое за прошедшие века изменилось до неузнаваемости, и теперь не несло никакой связи с их давним прошлым, Хозяин Грозы становился всё мрачнее. Он день и ночь перебирал воспоминания, и ему начинало казаться, что он что-то понял. И всё же, решение ускользало. Чэн не звонил. Почему он не звонит? Но набирать его, чтобы услышать всё то же: никто ничего не знает — он просто не мог. Иногда ему начинало казаться, что всё напрасно, Шань мёртв, и они гоняются за призраком. И тогда становилось практически невыносимо, они забирались куда-нибудь подальше от корабельных маршрутов, и там, над морем, Тянь давал выход своей злости и отчаянию. Черное небо над ним взрывалось электрическими ветвящимися столбами, что растворялись, бессильно вонзаясь в поверхность вод, с громким шипением. Потоки воды низвергались вниз, скрывая в своём неистовстве две мокрые темные фигуры. Когда гроза стихала, унося с собой непрошенные злые слёзы, кто-то из Детей Грозы едва ли не относил его к ближайшему берегу — эти срывы не только истощали, но и приносили откат за нарушение естественного хода событий. После них не становилось легче, но на некоторое время накрывало тяжелое, ледяное спокойствие, и он мог продолжать свои поиски. Как-то раз из океана вынырнула Хозяйка Вод, чьи гладкие синие волосы, частично собранные в затейливую прическу с жемчужинами и кораллами, спускались по плечам, спине и исчезали где-то в глубинах. Она была явно раздражена, и глубокие бутылочно-зеленые глаза только что не метали молнии. — Какого дьявола тут происходит? Эй, мальчики, что за иллюминация, даже мне с глубины видно! А ну, сворачивайтесь, пока я Матери и Отцу не пожаловалась! На этот раз с Тянем мок Цзянь И, который потряс за плечо ушедшего в себя Хозяина Грозы. Тот с трудом вынырнул из своего отчаяния, делая усилие, чтобы как-то приглушить происходящую по его вине вакханалию и спуститься ближе к шедшей высокими волнами отражающей темное небо водной поверхности. Хозяйка легко поднялась, усевшись на пенистый гребень замершей под ней волны, скрестив длинные, ничем не прикрытые ноги. Вообще из одежды на ней было только ультра-короткое платье, обтягивающее её пышную фигуру. Цзянь невольно присвистнул. Водную Хозяйку он видел первый раз, и явно был впечатлен. Впрочем, как оказалось, главным, что его удивило, было: — Леди, ваши ноги прекрасны, но я думал, что у Вас скорее русалочий хвост. Хозяйка рассмеялась низким грудным смехом. — Такой забавный мальчик! Даже злиться расхотелось. Я могу принимать и такой облик, но сейчас не буду. Лучше расскажите, по какому поводу воду с неба роняете. У нас там на дне так скучно. Развлеките даму, — она кокетливо откинула с глаз выбившуюся прядь волос, и та словно живая, заколыхалась, занимая своё место в прическе. Цзянь вздрогнул. — Прошу прощения, уважаемая Шуи. Я не хотел потревожить ваших вод. Мне нужно было немного сбросить стресс, — Тянь учтиво поклонился. Всеми признаваемая мудрость Хозяйки Вод не отменяла её вздорного характера. — Позволь поинтересоваться, что привело тебя в такое напряжение? — не отвечать было бы невежливо, и Хозяин без подробностей поведал ей свою историю, на что Шуи сочувственно покивала. — А, слышала. Твой брат уже, кажется, всех на уши поставил. Только что объявления на столбах не развешивает «пропал мальчик, рыженький, откликается на Мо Гуань Шань», — она пожала плечами. — К сожалению, и я ничего не знаю, кроме того, что в моих владениях он точно не появлялся. А они, как ты понимаешь, очень обширны, — она поболтала ногой в волне, и вокруг стало явно спокойнее. Волнение на море перешло в мелкую рябь. — Получается, тебе нужно искать где-то ещё, — она задумчиво накрутила на палец длинный локон. — Есть конечно Зеркало вод, но оно покажет тебе только то, что само захочет. Бесполезная штука. Разумеется, они направились туда. Шуи объяснила, куда нужно попасть, и одним плавным движением нырнула назад в океанские волны. Цзянь успел заметить, как взмахнул в прозрачной воде чешуйчатый длинный аквамариновый хвост. Всё-таки, не обманула. Черные скалы, до зеркального отблеска вылизанные ветром, укрывали между своим складками темное круглое озеро. Его поверхность казалась стеклянной — несмотря на дующие туда-сюда ветра, на нём не было ни малейшей морщинки. Принесенный неведомо откуда листок опустился, и тут же пошел ко дну, исчезая в черной глубине, как будто там внизу находилась дыра, засасывающая всё в свою ненасытную утробу. Чем дольше Тянь смотрел в озеро, тем отчетливее слышал что-то. Что-то очень тихое, нашептывающее «иди сюда». Шуи появилась внезапно, словно материализовалась прямо у поверхности, с усилием прорвав её, как тугую пленку, и рывком взобралась на острые поблескивающие камни, окружающие практически идеально ровный водяной круг, сомкнувшийся за ней без единого плеска, на ходу трансформируя прекрасный хвост в не менее прекрасные ножки. — Вот, как видишь, Зеркало вод. Капризная лужа — сколько не прошу, показывает разное, как телевизор без пульта. Но, попробуй, вдруг тебе поможет. — И что с ним делать? — поинтересовался Цзянь, сунул палец в озеро и тут же в рот. — Вода, на вкус никакая. — Понятия не имею! Но пить я бы не рекомендовала, всё же оно живое, — И поперхнулся и принялся брезгливо отплевываться в сторону. Хэ Тянь присел возле края, вглядываясь в глубину. В ушах всё громче отдавалось вот это «Иди сюда. Иди сюда! Иди СЮДА!». Поверхность сомкнулась над ним всё так же беззвучно, принимая его в свои ледяные объятья, обнимая и заставляя закрыть глаза. Веки невесомо облизывало подводным течением, которое колыхало полы плаща, касалось везде и сразу, погружая в странное состояние нигде и никогда, пока он не распахнул глаза, отчетливо услышав: — … какого… холодно… Тянь… забери меня… где ты? — голос Шаня звучал очень четко, было слышно даже тихое, прерывистое дыхание. Прямо перед ним разворачивался как будто слегка рябивший экран, на котором, однако, ничего не было видно. Раскрыть рот значило впустить в него непонятную жидкость, и вряд ли в ней распространялся бы звук, поэтому Тянь потянулся к источнику того, что слышал, протягивая ладони вперед. Но только наткнулся на плотную холодную стенку, словно из отполированного прозрачного льда, силясь хоть что-то разглядеть за ней. Темно. Там, где сейчас Шань, темно и холодно. Он зовёт его. Жив. Сердце рвалось к нему, и он что было сил ударил по ледяной поверхности. Его резко потянуло вверх и практически выбросило на берег, жадно хватать ртом воздух. — Хэ Тянь, ты идиот?! — Хозяйка Вод откинула мокрую растрепавшуюся челку. — Говорю же, оно только показывает! Через него нельзя никуда попасть или что-то такое. Ну, что-то увидел? — Нет… только тьма, — отчаяние всё ещё скручивало изнутри. Так близко, он был так близко, что его можно было слышать. — Он сейчас там один, ему плохо. — Надо же! — Шуи немного успокоилась, наконец удостоверившись, что Хозяин Грозы больше не будет буянить. — Выходит, Зеркало всё же показало тебе твоего мальчика. Думаю, там просто темно, но ты что-то слышал? — Только то, что сказал: он просил забрать его, — на секунду возникло страшное предположение. — А это не могло быть из прошлого? — Нет, заглядывать в прошлое или будущее никому не под силу. То, что ты видел и слышал, происходит именно сейчас. Хозяин Грозы поднялся, поцеловал протянутую руку Шуи, извиняясь за причиненное беспокойство. Позже он принесёт ей ожерелье с изумрудами, а пока — нужно было продолжать поиски. Самое главное он теперь знал — малыш жив, и ждёт его. Всё остальное не имело значения. Чем дольше он раздумывал, тем больше крепла уверенность: если Змей решил зачем-то спрятать Мо, он сделает это там, куда ему не добраться. А это та часть земли, где сейчас зима, либо пустыни, где не бывает дождей. Малыш мёрз, и это с некоторой долей вероятности указывало на зиму. Вот только это приблизительно половина чёртова шарика. Спасибо Хозяйке Вод, можно было отбросить всё, где были неподалеку озера, реки, моря и океаны, но и остальной суши было чертовски много. Можно потратить столетия, прежде, чем он перетряхнёт все эти квадратные километры по камешку. Но было ощущение, что столетий у него как раз-таки и нет. Что бы не затеял Мор, Гуань Шань должен был давно прийти в себя. А он совершенно точно был не в порядке, говорил заторможено, словно в бреду или полусне, и это не предвещало ничего хорошего. Может быть, стоило зайти с другой стороны — искать не Гуань Шаня, а Змея? Эта мысль пришла ему в голову не впервые. А где можно найти того, кто наверняка не хочет, чтобы его нашли? Будь он на месте Ше Ли, он бы никуда носа не высовывал, но тот всегда был самоуверен и слабо разбирался в связях между людьми. Возможно, где-то и остался ещё один извилистый след. Дни сменялись один за другим, утекая песком между пальцев. Все дороги ведут в Вавилон. Он уже был там, разумеется, кое-кого расспрашивал, но, может быть, что-то изменилось. Цзянь хмуро и без особой надежды покивал головой. Придется вновь появиться там, откуда всё началось: в баре Хромая Лошадь. Погода в Вавилоне стояла как нельзя более подходящая — лило, как из ведра. Темнота нависала над городом, укутывая его плотной пеленой облаков, затапливая серые улицы, смягчая и размывая острые силуэты деревьев с давным-давно облетевшими листьями. Даже в вечно шумном салуне сегодня веселье не било через край — посетители входили отряхиваясь, разбрызгивая капли, корзинка для зонтиков была полна. Джонсон протирал бокалы лениво, улыбался словно нехотя, а его шляпа болталась за спиной, обнажив блестящую лысину. - Какие люди, неужели господин Хэ! — вот теперь он засиял гораздо активнее. — А я вас жду. У меня и счёт заготовлен! По вашей милости я тут несколько дней при свечах романтику устраивал, пока новую проводку не проложили! Он хлопнул о стойку длинным листом с ровными колонками цифр и жирной чертой, под которой красовалась внушительная сумма. Окинув слегка отсутствующего Тяня взглядом, переговоры взял на себя Цзянь И. - Да ладно тебе, Марк, дружище! Что ты сразу о деньгах, давай лучше по душам поболтаем. Какие новости, может к тебе заходил кто интересный, может приключилось что в вашем городишке? Видишь, у нашего Хозяина настроение ни к черту. Расскажи что-нибудь забавное, глядишь, и беспокойство твоё вполне окупится. Джонсон потер макушку, словно припоминая, что бы такого поведать. - А знаете, есть у меня одна история любопытная. Но, информация в наше время вещь не бесплатная. Я между прочим, репутацией рискую. Вы уж меня не подставляйте. - Кто о чём, а вшивый о бане! - разулыбался Цзянь. - Не прими на свой счёт, пословица такая. В соблюдении санитарных норм в вашем заведении я не сомневаюсь. Мы когда-нибудь жались? - Что нет - то нет, - закивал Джонсон и пристроил шляпу назад, снова принимая залихватский вид. - Я обычно такие вещи никому не рассказываю, только ради вас, ребята. Поступил мне тут один заказ на вещицу любопытную. Старинное издание, раритет. Индийское сочинение шестнадцатого века, может знаете, Ветви персика. - О садоводстве, что ли? - разочарованно протянул И. - Тоже мне, анекдот. - ... и заказал его не кто иной, как Хозяин Мора. Во-первых, он книг кроме как по медицине и всякой химии-фармакологии ни разу не покупал, а тут вдруг замшелую методичку по сексу, навроде Камасутры, купить решил, да ещё так спешно, надо, говорит, прям до зарезу. Я и то не враз достал - продавец сильно упирался. Ну да моя работа - договариваться. Глаза Цзяня расширились, сперва при упоминании Змея, а второй раз - при пояснении о содержании покупки. Он медленно повернулся, встречая взгляд Тяня, в котором уже сейчас отражались все оттенки бешенства. - Тянь. Не сейчас. Надо сначала всё выяснить до конца, - он повернулся назад к Джонсону. - И давно он у вас был? - С неделю назад, а в чём дело-то? - Спасибо, Джонсон! С тобой приятно иметь дело. Счет оплатим в двойном размере, не беспокойся, а сейчас нам совсем-совсем пора, а то в твоём заведении можно будет только панихиду проводить. Подхватив со стола бумагу и как попало засунув её в карман, Цзянь потащил молчащего Хозяина Грозы на улицу. Через полторы минуты в центр площади ударила первая молния, оставляя после себя обугленную трещину в брусчатке.***
У Хуа Би было великолепное настроение и отличный, надежный как швейцарские часы план. Уже сегодня он увидит свет очей своих, и они прекрасно проведут время. Доставая очередных лыжников из-под сошедшей лавины, Хозяин Снегов заинтересовался, какого этих придурков так тянет раз за разом забираться в горы. На первый взгляд бессмысленное занятие - подниматься хрен знает куда вверх, чтобы потом спуститься вниз. И снова. Но раз этим занимается столько народу, должна же быть какая-то причина. Одолженные под шумок на горнолыжном курорте лыжи ему не зашли - ехали строго крест-накрест и не будь он самим собой - точно бы зубов недосчитался, потому что горку для первого заезда выбрал подальше от проложенных трасс и приземлился жестко в середине дистанции. Хорошо ещё не сломал инвентарь. А вот вещь с красивым названием "сноуборд" сразу понравилась - если позволить снегу немного помочь, получилось сходу прокатиться с ветерком. Причём с ботинками он не морочился - даже обувь снял, и рассекал как сёрфер, поднимая вокруг волну позёмки. Би сильно подозревал, что и Чэну идея понравится, и он всерьез рассчитывал поставить его на доску, тут уже не босиком конечно. А когда покатаются как следует, можно будет и ещё "покататься". Получив от Змея книжку, он сперва спрятал её в потрепанную сумку, которая вечно болталась за плечом, но потом из любопытства решил полистать дома. Нет, он знал, что люди могут совокупляться достаточно затейливыми способами, но трактат, несмотря на древность, открыл ему некоторые новые горизонты. Да, речь шла о юноше и девушке, но при небольшой корректировке многое можно было и приспособить. Он углубился в изучение, отмечая особенно интересные пассажи закладками из пёрышек, которые выдергивал из старой перьевой подушки.***
С начала времён Хозяина Ветров завораживала идея запечатления информации в виде символов. Ещё до нашей эры он зачарованно разглядывал каменные и деревянные таблички с клинописью, пытаясь запомнить и научиться понимать. К сегодняшнему дню уже невозможно стало хранить в памяти все восемь тысяч алфавитов живых и мёртвых языков - те, что не использовались, забывались, сменяясь новыми. Но учиться было интересно всегда, и это позволяло сохранять ум гибким, не застревая в прошлом. И всё же, в старинных книгах была особая прелесть, и неизбежно, у него возникла Коллекция. Таскать с собой он мог только одну или две любимые книги, но у него были тут и там места, где хранились раритеты, и куда он мог прийти, погладить пальцами разновеликие корешки, вдохнуть запах вековой пыли, чернил, кожи, чувствуя тихую радость, знакомую любому коллекционеру. Разумеется, Чэн любил читать, но иногда ценил сам факт обладания редкостью. Пожалуй, большую радость ему приносило только одно. Хозяин Снегов поймал его в объятья, не дав коснуться земли, по которой расплывались грязно-серые лужи, полные снежного и ледяного крошева. После долгого поцелуя неожиданно, как фокусник, извлек откуда-то и пихнул в руки небольшую книгу. Чэн взглянул и невольно улыбнулся. Он и думать забыл, что полгода назад жаловался на продавца, который вдруг отказался от сделки. А теперь, выходит, передумал. - Вот спасибо! Я давно хотел такую, - Чэн был действительно раз приобретению: 1885 год, с личными примечаниями сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона. Он нежно провел по выцветшим чернилам на полях. Откуда-то из межстраничного пространства вылетело белое пёрышко и, подхваченное ветром, устремилось под облака. - А это что? Из-под обреза виднелось ещё несколько серых, чёрных и даже одно рыжее перо. - А, да так. Я закладки делал, - Би смотрел куда-то в сторону. - Интересная книжка. Жалко, картинок мало. - Ты читал. - Читал. - Кхм. Что делать будем? - Я тут на сноуборде кататься научился. Классная штука! Хочешь, тебя научу? Это улёт просто... - Погоди, - остановил он горящего энтузиазмом, уже собирающегося было срочно тащить его на гору Цю. - А как тебе удалось достать мне такой подарок? - Да случайно вышло. Можно сказать, повезло. Помог немного одному пацанчику, ну Мор для меня курьером и поработал. Сходу поверить в такое совпадение было сложно, но Чэн и не такие в жизни видел, поэтому спросил наугад: - А этот пацанчик, не рыжий был случайно? - О! Ты его знаешь? И как он - не полегчало? Очень уж он плох был. Тебе брат не говорил, удалось его вылечить? - Так может быть, ты знаешь, где он? - Конечно знаю, я же сам им эту пещеру нашел. - Пещеру, говоришь? - Чэн выпутался из объятий, на ходу вытаскивая телефон. - Тянь. Я сейчас с Хозяином Снегов, и он знает, где твой рыжий. Что? - он повернулся к Би. - Когда ты его видел? - Дней десять назад, а что за суета-то? - Цю почувствовал, как стремительно накрывается медным тазом катание и древнеиндийские развлечения. - Чэн? - Они будут здесь через полчаса, удачно! Сразу и отправимся. - Куда отправимся, это у чёрта на куличиках! Ладно я, а твой мелкий как туда? Это, между прочим, вечный ледник, - разочарование отразилось весьма красноречиво: Би хмурился. - Да ладно тебе, не дуйся. Зато это будет настоящее приключение и спасение практически принцессы из лап коварного Змея. Как в сказке, - Чэн в утешение провел вдоль скулы, и Би чмокнул его в ладонь. - Мне всегда с тобой времени мало. - Тем желаннее каждая встреча. Не печалься, всё успеем, - он приподнял зажатую в руке книгу. - Я сам не читал, так что почитаем у тебя, как с делами разберемся. По прогнозу я аж на два дня совершенно свободен.