Хела и Тэсса: две Драконорождённых ставят на уши весь Скайрим

Вайтран им понравился. Тэсса, которая была осведомлена о Скайриме немного больше, признала, что здесь самый благоприятный климатдля обитания двух довакинок (довакинш? довакинь???), и обе девушки решили обосноваться тут. За убийство дракона Балгруф пожаловал им титул тана, к которому прилагалась телохранитель Лидия, и позачарованной секире. Тэссе досталась секира холода, а вот Хель своим подарком осталась недовольна. Её секира наводила на врагов такой ужас, что они разбегались кто куда, едва завидев девушку. Фаренгар, с которым она за эти дни успела сдружиться, видя её метания, предложил Хель научиться работать с пентаграммой душ и зачаровывать предметы самой. Так же им было позволено купить себе дом, а пока они не накопят нужную сумму, (могли бы и бесплатно отдать, бурчала при этом Тэсс, растягивая рот в благодарной улыбке) жить в замке. Тем же вечером случилось одно происшествие. Когда обеих девушек увели обратно в замок, а драконьими останками занялись стражи и несколько охотников, отпоили лечебным зельем и окончательно уверили в том, что они- Драконорождённые (что бы это ни значило), Хель и Тэсс решили отпраздновать внезапное повышение «Гарцующей кобыле». Хульда, наслышанная, как и прочие горожане, об их подвиге, поставила подругам по кружке мёда за счёт заведения, и они мирно пировали в уголке, закусывая выпивку жареной олениной и яблочным пирогом. Потом пришёл бард Микаэль, и спел про век притеснений. Потом про Рагнара Рыжего. Потом опять про век притеснений. А потом, когда обе песни пошли уже по третьему кругу, Тэсса громко треснула пустой кружкой об стол и, зло прошипев «этот мудак небось только их и знает», встала, с грохотом отодвинув стул: -Эй, бард! Микаэль, который в это время выводил «Что блажишь ты, что врёшь, что ты мёд здесь наш пьёшь…», недоумённо заткнулся. -Это ты мне, красотка? — спросил он и игриво подмигнул Тэссе. -Да, тебе! Блажишь здесь как раз ты, бабник недоделанный! Твои мозги настолько усохли, что в них больше ничего не влезло? А ну-ка, грянь нам что-нибудь нормальное! Она схватила Хель за руку и потащила её на середину зала. Чуя расправу, Микаэль обнял лютню, которую держал в руках, то ли пытаясь за ней скрыться, то ли защитить её от посягательств захмелевшей нордки. -Давай «Двух сестёр»! — распорядилась Тэсса, откидывая волосы со лба.- Ну, Хела! — крикнула она опешившей Хель.- Не говори, что ты и этого не знаешь! Не сегодня! Микаэль вдарил по струнам и в затихшем зале зазвучал нестройный, отменно безголосый, но очень задорный дуэт: «Одна сестра говорит другой- мы выпили не-ма-ло! Одна сестра говорит другой- мне что-то скучно ста-ло!..» Девчонки пели и, обнявшись, плясали что-то среднее между джигой, канканом и «танцем гоблинов», именуемым так за беспорядочные и рваные движения. Веселились все. Смеялась Хульда, смеялась выглянувшая из кухни на шум Садия, ухмылялась наёмница Утгерд, хохотал Синмир. После слов «и на стойке уже пляшут две пьяные девчонки», Хель настолькоразошлась, что и впрямь вскочила на стойку, и отплясывала уже на ней. Тэсса с радостным визгом полезла тоже. В конце эльфка отколола ещё один номер: покачнулась, неловко переступила через неубранный товар и с грохотом навернулась на пол. После этого случая на подруг не наезжал никто. Даже Идолаф Сын Битвы больше не докапывался до них с извечным вопросом: «Серые Гривы или Сыны Битвы?». Тэсс и Хель были разные. Тэсса хотела присоединиться к Братьям бури и спасти Скайрим. Хель же просто хотела всем помочь, не разбираясь, за кого человек в этой войне. И Идолаф бы никогда себе в этом не признался- но он скорее откусил бы себе язык, чем сказал хоть одно плохое слово в их сторону. Тогда, когда на Восточную башню напал дракон, он единственный расслышал в удаляющемся грохоте ту`ума, как Тэсса, обняв серокожую эльфку, тихо и внятно сказала: сестра…