Соседи

      Подъехав к дому, Ник не стал парковаться и притормозил, оставив зажигание. Марти, уже порядком уставший и вымотанный за долгий рабочий день, уставился на него с немым вопросом в глазах. Менза выглядел слишком напряженным, и отбивал на руле дробь большими пальцами.       — Слушай, ты иди, мне еще надо в одно…       — Ник!       — …Место. Расслабься, сегодня я точно буду ночевать в своей постели, — в его усмешке явно читалось разочарование. Марти только недоверчиво прищурился, но продолжать спорить не стал.       — Ты уверен? — спросил он и совсем не про ночевку. Ник вдруг широко улыбнулся. Той улыбкой, которую так любят ловить камеры журналистов, поклонники в фан-зоне, получающие тот самый заветный росчерк на своём билете, звукорежиссеры, весь штат продюсеров, команда, туровые менеджеры, Дэйв, Дэвид… Он улыбнулся ему своей дежурной улыбкой с горящим взглядом, светящимся энергией и уверенностью. Марти только вздохнул и молча вышел из машины.       Дорога до места заняла слишком короткий срок, несмотря на все усилия, приложенные, чтобы оттянуть время. Ник бросил взгляд на часы — почти полночь. В окнах горел свет, словно зовущий его войти. И он хотел. Каждая клетка его тела тянулась к этому свету, вытягивая по капле всю его решимость.       — Сегодня ты совсем поздно, я думала, не дождусь тебя! — темноволосая девушка открыла дверь и сонно улыбнулась. — Дэйву как обычно дурь в голову ударила?       — Нет, мы просто отлично записали демки! Лиз, я тащусь с новых треков, серьезно, — Ник быстро захлопнул входную дверь и притянул девушку в объятия. Её роста едва хватало, чтобы уткнуться носом в его плечо и, привстав на цыпочки, потянуться за поцелуем.       — Ужин уже капитально остыл, закинь его греться, если ты голодный. Ник убрал прядь её темных волос за ухо и пальцами очертил овал лица, вглядываясь в смотрящие на него с теплотой глаза. Часто ходить по краю лезвия ему удавалось отчасти потому, что он научился читать ее, как открытую книгу. Он уверял себя, что у него в этом талант и от него сути не скроешь, но не задумывался, что человеку рядом с ним просто не хотелось ничего скрывать. Тем проще было вешать по телефону из других штатов на уши конвейеры лапши, без нужды смотреть в эти искренние и полностью доверяющие глаза. Обычно, оставшись на распутье, он, как сейчас, возвращался домой, возвращался к той, в чьей поддержке не было смысла сомневаться, притворяться и работать на лицо, чью заботу он так хотел получить и сейчас, но, наверное, в этот единственный момент это был самый не тот человек.       — Детка, ты в порядке? — руки сомкнулись у него за спиной. Ник широко улыбнулся.       — Я хочу с тобой поужинать. Вернусь через пару минут, — оставив на её губах несколько легких поцелуев, он быстрым шагом направился в сторону ванной комнаты. Кинув на себя почти презрительный взгляд в зеркало, он открыл кран на максимальный напор и принялся осматривать все шкафы и полочки, откручивать одни баночки и потряхивать другие, пока, наконец, не вынудил из глубин ему нужную. Открутив подсохшую в остатках чего-то, что там раньше было, крышку, Ник вытряхнул из пустой баночки пакетик, перемотанный в скотче. Помяв немного пальцами его содержимое, он кинул пустую банку в мусорное ведро, попутно бросив на зеркало ещё один многозначительный взгляд.       — Мне утром пришла в голову мысль выделить тебе полку в шкафу, но потом я подумала, что несколько лет назад уже что-то такое было! — девушка рассмеялась, нехитро накрывая на стол пару тарелок с запеченным картофелем и овощами. Она села на свой стул, подперев руками голову. — Я понимаю, что у нас сейчас не все гладко, но пока вы не кинулись в очередной тур…       — Нам и правда надо кое о чем поговорить, — закончил Ник, расковыривая вилкой уже ставшую бесформенной массой картофелину. Зверский голод всеми огнями сигналил в его мозг, но кусок предательски так и не лез в горло. Девушка заметно напряглась.       — Я, все же, позвоню Марти, извинюсь.       — Да нет, он вообще уже о тебе забыл, — отмахнулся Ник, — Кстати, прикинь, предложил сегодня мне работу! Брови девушки стремительно поползли вверх, а глаза округлились.       — Над его сольником. Правда, я уверен, у Дэйва будет истерика, так что, я сильно планов не строю, — он пожал плечами.       — Я уверена, ты уже даже время на обе работы по дням раскидал, — она усмехнулась, — Ты хотел обсудить работу?       Ник коротко мотнул головой.       — Нет, просто к слову, — он откинулся на спинку стула и замолчал, таращась на тарелку с развороченным им картофельным месивом.       — Как ты думаешь, это надолго?       — Ты о чем?       — Megadeth.       Она нахмурила лоб.       — Лиззи, ты же всегда знала о моей работе, я с ними уже несколько лет.       — Ты был техником! В туре!       — Я в первую очередь барабанщик, это не могло бы длиться вечно, дальше будет лишь ещё больше. Я много с кем играл, но ещё не забирался так высоко, и это не мой предел, я буду идти дальше, я всегда хочу идти дальше.       — Я понимаю, Ник, я не хочу мешать твоей карьере, я просто не знаю, что в этой ситуации делать мне!       — Детка, — Ник придвинулся к девушке вместе со стулом, накрывая её сомкнутые на коленях руки своими и переплетая пальцы. — Я хочу знать, что ты — действительно — понимаешь, я хочу донести, что ты должна об этом понять. Сейчас все изменилось, это правда, ничего не будет, как раньше. Но это не плохо, ты злишься на группу, но дело не в них. Я бы нашел что-нибудь ещё. И все было бы точно также.       — Я знаю, — в её тихом голосе нарастало беспокойство. Она думала об этом снова и снова, но уже устала винить себя. Ты либо принимаешь этот образ жизни и ассимилируешься, либо нет. Нельзя просто ждать, что в один момент это закончится и вот её любимый человек каждый вечер успевает к ужину, а туры на два года не распланированы лучше, чем их выходные. Не выйдет просто ворваться в этот мир и жить там по своим правилам, ты либо живешь в том же мире, либо для тебя там никогда не будет места. И в этом не было её вины, как и сил признать, что это не закончится никогда.       — Лиз, я хочу, чтобы мы с этим справились. Как семья. Я очень хочу сделать этот шаг с тобой.       — Погоди, Ник, — девушка помотала головой, пытаясь понять, что ей пытаются сказать. — О какой семье ты говоришь?       — Ты за меня выйдешь?       — Что?       Что?! Менза, ты какого хера творишь, это не по плану, блять, соберись и думай головой! Его мысли вдруг в панике заметались в черепной коробке, но, как не прозаично, было уже слишком поздно. Вместо тяжёлого решения он выбрал пустить все на самотек, уже начиная мысленно рвать на себе волосы и давать себе по щам, однако голос разума заглушало бешеное сердцебиение, готовое разорвать к чертям грудную клетку.       — Я, правда, нихрена не подготовился, но обещаю, я не буду вести себя как мудак всю оставшуюся жизнь!       — Ник, погоди, это же… так не делается, нельзя просто так выпаливать такое за остывшей картошкой! Ник тут же затараторил. — Да, я знаю, знаю, я вообще был уверен, что больше никогда сюда не вернусь, и приехал порвать с тобой, но…       — Стой, что? — еле слышно шепнула девушка, выдергивая свои руки, которые все еще сжимали чужие. Ник тут же осекся. Повисла тишина, которая почти била по перепонкам.       — Ты за полчаса перескакиваешь от желания со мной порвать до желания позвать замуж? — её голос дрожал, и на лбу и переносице собрались морщинки.       — Ты… Ты под кайфом что ли?       — Нет, — наверное единственное, в чем Ник сейчас был до конца уверен. — Я вдруг решил, что мы можем переписать эту партию. Если мы все обсудим.       — Это наша жизнь, а не какая-то чертова партия, Ник! — девушка уже не могла продолжать сидеть на месте, теперь принявшись ходить по небольшой кухне из угла в угол. — Я устала обсуждать, но ты ничего не делаешь! Ты ничего не меняешь! Ты… Не изменишься.       Она вдруг остановилась.       — Ник, я пытаюсь думать, что дело не во мне. Я общалась с другими девчонками, чьи парни или мужья играют, скажем так, не в отцовском гараже. Ничего, кроме алкогольного угара, наркоты, бесконечных измен и туров, конечно же. Они женаты на своей музыке, а жены — их любовницы. Я не хочу быть в этом клубе. Я не хочу, чтобы ты отвечал на мой запланированный звонок, а на фоне стонет очередная телка, а ты не можешь языка расплести. Я каждую твою ложь знаю, потому что, Ник, ты никогда не скажешь мне ни слова правды! — слезы, стоявшие в её глазах, наконец хлынули по щекам. Но она тут же смахнула их и мгновенно собралась, как будто делала это каждый день.       — Пожалуйста, я хочу, чтобы ты ушёл. Как ты и хотел изначально. Мы оба знаем — именно к этому шло.