Соседи

      Марти рывком открыл дверь уже заведенной машины, сел, и так же резко её захлопнул под озадаченный взгляд Ника, почти дремавшего на водительском сидении.       — Я все думал, мне уезжать или… Но Марти прервал зарождающиеся претензии и прижался к его губам, покрывая их мягкими и прерывистыми поцелуями. Почувствовав на них улыбку, Марти остановился.       — Ник, сегодня во время нашего джема я кое-что понял, — улыбка засияла на его лице, отчего оно выглядело восторженно юным и восхищенным. — Ник, я люблю тебя, — он обхватил его лицо руками, не давал отвернуться или отвести взгляд, который, словно в панике, стал метаться из стороны в сторону.       — Я… Марти…       — Я не прошу тебя ничего отвечать сейчас, — Марти тут же продолжил, в попытке не позволить ему сказать что угодно, что он не хотел бы слышать. — Я вижу это, я вижу, что ты чувствуешь. По крайней мере, я надеюсь. Я просто не хочу разрушаться от недосказанности и всех этих эмоций. Ник, у меня за эти недели чуть голова не взорвалась, я просто… Хочу снова мыслить ясно, понимаешь? Я не знал, что мне делать, как мне бороться с этим, но сегодня я ощутил облегчение. Я хочу доверить это тебе, я хочу быть в безопасности, зная, что ты точно знаешь, что я чувствую.       — Ник?       — Нужно уехать отсюда. Он резко вжал газ, вынуждая Марти отпустить его, чтобы следить за дорогой. Весь путь они проделали молча и Марти, как мог, убеждал себя, что вести машину и обсуждать это — плохая идея.       — В туре нужно быть осторожнее. Это все может плохо кончиться для всех, не только для нас, ты это понимаешь? — Ник запарковался недалеко от своего дома, проехав несколько метров от центральной дороги, и как будто наконец почувствовал себя в безопасном месте.       — Ник, я знаю.       — Нет, не знаешь, что это было на парковке? Совсем сдурел? Я в зеркале видел, что ты вышел с Мастейном.       — Он ничего не видел.       — Мы сейчас об одном и том же Мастейне говорим? — Ник непроизвольно повысил голос. — Если в окружении фанов и под камерами ты вытворишь что-то подобное — нам конец, всё, чего мы добились, полетит в трубу. Мы слишком много работали для этого, сейчас самое неподходящее время, Марти. Хуже и не придумаешь.       — Ник, расслабься, ты параноишь.       — Если ты хочешь меня расслабить, то, детка, получается прям хреново, — он усмехнулся и наклонился ближе, оставляя на его губах почти невесомый поцелуй. — Я завтра уеду раньше тебя. Я еще в недостаточно хорошей форме, я хочу практиковаться больше. Так что приезжай, когда сможешь.       — Как хочешь, — Марти устало выдохнул и заторопился в дом.       Лучшее, что утром пришло Марти в голову, это захватить с собой два огромных стакана кофе, который по пути уже давно остыл и сейчас из плюсов в этом была только ударная доза кофеина тройного эспрессо. Едва он открыл дверь, в нос ударила канифоль. Ник сидел на полу в окружении их гитар, рабочих инструментов, каких-то коробок и кучи упаковочной пузырчатой пленки, согнувшись над его гитарой, погруженный в распайку звукоснимателей.       — Кажется, у нас был специально обученный техник для этих дел, — Марти поставил стаканы на диван позади Ника и сонно откинулся на его спинку, делая из своего стакана внушительный глоток.       — Видимо, Дэйв до сих пор доверяет это только мне, — Ник пожал плечами, снова погружаясь в распайку. — Теперь будет надежнее, — он, явно довольный собой и процессом, поставил звучки на место и проверил контакт.       — У тебя лады стерлись, кстати, я успею сделать, если хочешь.       — Я знаю. Не критично. Ник скептически нахмурился.       — Не сказал бы. Тебе будет удобнее играть, да и звук…       — Ник, я знаю, ещё не критично! — говорить о предположении, что Дэйв просто не хотел лишний раз переплачивать, пока Ник не против по-прежнему заниматься отстройкой их оборудования бесплатно, Марти не решился. Услышав явные нотки раздражения, Ник тут же развел руки в знак капитуляции и переключился на следующий инструмент.       — Ну, то есть… Ты прав. Я просто не хочу просить тебя.       — Ты и не просил. Дэйв тоже, кстати, но ему я лады поменяю, — он пнул ногой коробку, которая тихонько чем-то звякнула.       — Я тогда куплю всё, что надо. После репетиции. Спасибо, Ник.       — Мне в кайф, — он подмигнул и улыбнулся. — Ты как-то рано, Дэйвы ещё… хотя, забудь, — в дверях уже материализовалась остальная часть группы.       — Не поминай лихо, — шепнул Марти себе под нос и оба усмехнулись.       — Менза, проветривай за собой, блять! — Мастейн по привычке начал день с претензий.       — Уже закончил, — в подтверждение он отключил паяльник и натянул свежий комплект струн на такой скорости, что стоило подумать о Книге рекордов. — Вы нахрена так рано?       — Сам не в восторге, — отозвался Дэйв, — Макс, кстати, ещё зайдет. Ну, планировал.       — И лучше успеть закончить работу до этого, — с усмешкой прокомментировал Джуниор, подключая свой бас и настраиваясь. Остальные поплелись делать то же самое, и Марти тем временем чуть ли не насильно вливал в Ника его порцию кофеина.       Молитвы всех, видимо, кто-то, да услышал, и спустя полдня гостей в студии не появлялось. Почти счастливые из-за этого факта, Дэйв и Джуниор поспешили ретироваться после того как коллективно было решено, что работа перед туром полностью закончена. Погнав Марти за покупкой обновленного стаффа, Ник в одиночестве поджемил в своё удовольствие перед тем, как приступить к разбору установки по туровым кейсам.       — Ты всё ещё не свалил? Вот блин.       — Чего вернулся? — Ник обернулся на голос.       — Отдыхаю от Джуниора, — Дэйв вытянул из кармана сверток с косяками и достал один. — И накуриваюсь. Присоединяйся.       Он кинул Нику остальные и развалился на диване, явно с большим удовольствием прикуривая.       — Я завязал, — Ник бросил сверток обратно на диван.       — Хреново, — протянул Дэйв как будто с разочарованием. Мы классно раньше зависали втроём. Пока Джуниор не ебнулся на всю башку.       Ник издал какой-то сдавленный смешок и вернулся к разбору своей установки.       — Нахрена? Пусть Брюс сделает.       — Зачем, если я сам могу.       — А нахуя мы ему деньги платим?       — Да как хочешь, — Ник подумал, что лучше не мельтешить сейчас у Мастейна перед глазами, и присоединился на свободную сторону дивана.       — Как Лиззи?       — Хорошо, наверное. Мы расстались.       — Серьезно? Что произошло?       — Ну, я сделал ей предложение. Дэйв вскинул брови и повернулся.       — Она сказала «нет».       — Ты её любишь?       Ник молчал.       — Ты её не любишь? Чувак…       — Я её любил. Она разбила мне сердце. Я не знаю, каким словом охарактеризовать чувство, когда любить кого-то причиняет боль, поэтому ты не хочешь быть с этим человеком. То есть, делаешь ровно противоположное тому, что и называется любить кого-то.       — Пиздострадания, — уверенно отрезал Дэйв.       — Как у тебя с Джуниором, поэтому ты киснешь тут со мной, м? — Ник решил этот раунд не сливать, но Мастейн только заржал и затянулся.       — Не злись на Джуниора за вчерашний день, его сейчас штормит. Мы же не хотим, чтобы он уехал из тура в рехаб? Я приглядываю за ним, — Дэйв с наслаждением сделал очередную глубокую затяжку. — Он же мой лучший друг, — он замолчал и обратил на Ника долгий взгляд.       — Я думаю, Марти беспокоился о тебе, пока жил с тобой.       — Жил? Он все еще живет у меня.       — Мне сказал, что давно нет.       — Почему он так сказал?       Дэйв сделал ещё одну затяжку.       — Если у тебя будут какие-то проблемы, ты же расскажешь мне, Ник? Я очень хочу, чтобы ты мне доверял, я всегда помогу тебе, будь уверен, всегда.       — Я знаю, — Ник потянулся забрать у Дэйва косяк, тут же получая затрещину по руке.       — Эй! Ты же сам предложил!       — До того, как ты сказал, что завязал. Теперь не получишь ничего.       — Ну ты и мудак.       Дэйв тут же залился громким смехом, вынуждая Ника тоже заулыбаться.       — Ты обкурился.       — Вот и хорошо.       По опыту Ник уже прикинул, что пора бы сваливать, пока Дэйв не решил начать потрошить их спиртовые запасы на чёрный день.       — Ну, раз работы нет и дурь ты тоже не даешь, то я пошел, — он встал и без промедления дал деру к выходу.       — Почему она тебе отказала?       — Я не знаю, — Ник затормозил уже в дверном проёме.       — Это не правда, ты не можешь не знать. Такие вещи просто так не разрушаются. Всегда есть причина, веская причина.       — Потому что я ей врал. Потому что это то, что я делаю. Я видел, что она все понимает, но не мог остановиться. Она больше не могла мне доверять.