Глава 1: 10 апреля 1912
и сказал он морю: забери мою жизнь, но не отнимай у меня мою любовь. и море запомнило. (история в четырех строках.) 11:30 — Сириус, сядь прямо. Регулус, перестань теребить брюки. Послушавшись, Регулус выпустил из пальцев выбившуюся нитку и положил сложенные вместе руки на колени. Он еле расслышал, как слева от него Сириус пробурчал: — Но, мама́н, у меня болит спина. Вальбурга лишь фыркнула и, бросив на старшего сына суровый и пронзительный взгляд, произнесла: — Если ты продолжишь сутулиться, как простолюдин, то я сделаю так, чтобы боль стала ещё сильнее. Сириус тут же выпрямился и уставился в маленькое окошко их автомобиля. Регулус перевёл взгляд с матери — всегда такой жёсткой и холодной, с идеально прямой осанкой и тонкими губами — на брата, который демонстративно немного ссутулился в знак непокорности. Сквозь стекло со своей стороны Регулус наблюдал за людьми, наводнившими тротуары и практически перекрывшими улицу, что значительно затруднило проезд их автомобиля к гигантскому пароходу, ожидающему в порту Саутгемптона. «Титаник» по праву называли королём океана, пароходом мечты. Он считался непотопляемым, самым большим и самым роскошным лайнером в мире. Предполагалось, что он переправит через Атлантику более двух тысяч человек из Англии в Нью-Йорк. Это было знаменательное историческое событие. Первое плавание этого корабля должно было попасть на передовицы всех газет и журналов по всему миру. Для одних пассажиров «Титаник» был символом свободы, пропуском в Америку — страну изобилия и возможностей. Для других же — долгожданной дорогой домой к родным и близким. Но для Регулуса Блэка «Титаник» стал олицетворением его самого страшного ночного кошмара. Комфортная и свободная жизнь, к которой он так привык в Англии и Франции, останется в прошлом. А впереди — только незнакомые берега Америки, где с подачи матери его ожидает договорной брак с какой-то аристократкой. После звона свадебных колоколов он наденет на палец обручальное кольцо и все свои оставшиеся годы будет вынужден провести в курительных салонах, на играх в поло и званых ужинах, в этих тесных костюмах за обсуждением политики, бизнеса и остальных малоинтересных ему тем. Регулусу казалось, что прутья золотой клетки всё сильнее сжимаются вокруг него, не давая свободно дышать. Каждый раз, закрывая глаза, он чувствовал, будто стоит на краю пропасти. А у другого края — прежняя жизнь, которая смеётся ему в лицо и напоминает, что стоит только сесть на корабль — и про все мечты и желания можно будет забыть. Регулус знал, что его брат испытывал точно такие же чувства. Ведь Сириусу, как старшему, тоже рано или поздно придётся согласиться на брак, притвориться любящим мужем и успешным бизнесменом, который обожает несметное богатство семьи Блэк. Но Сириус — бунтарь. И этого не изменить. Он всегда отвечал сопротивлением и неповиновением на любые попытки Вальбурги заставить его подчиниться. В отличие от брата, Регулус не знал, как дать отпор родителям. Он только и умел говорить что «да, мама́н» и «конечно, папа́». В груди младшего Блэка давно поселилось давящее чувство собственной слабости и беспомощности. Их автомобиль внезапно остановился. Водитель открыл дверь снаружи и, сделав низкий поклон, вытянул вперёд руку, приглашая их покинуть салон. Регулус первым вышел на яркий солнечный свет. Его сразу же оглушила какофония тысячи голосов — в голове стоял такой гул, словно мимо проехал товарный поезд. Правое — здоровое — ухо тут же прострелило острой болью из-за лавины громких звуков, которых раньше не было слышно в машине. Пришлось даже его прикрыть, чтобы хоть как-то отгородиться от всего этого шума. Он не мог сосредоточится, появилось напряжение в глазах. Вальбурга схватила сына за запястье и прошипела сквозь стиснутые зубы: — Терпи, Регулус. Он вздрогнул и опустил руку. — Да, мама́н. Сириус вышел из автомобиля и встал рядом с ним. В его взгляде отчетливо читалось беспокойство. У братьев были очень похожие глаза, только у младшего они были светло-серые, как штормовое небо, а у старшего темнее и больше напоминали беспокойную синеву океана. Регулус всегда считал, что из-за этого оттенка взгляд Сириуса кажется более добрым. Более открытым. И не таким загнанным, несмотря на всё что им приходилось терпеть. — Ты в порядке? — спросил Сириус, как только Вальбурга отошла на достаточное расстояние. — Это из-за уха? Регулус отрывисто кивнул. — Да. Болит. Вокруг слишком шумно. Сириус сжал его ладонь. — Всё будет хорошо, Реджи. Потерпи ещё несколько минут. Я уверен, что на корабле будет гораздо тише, — произнёс он и тут же убрал руку, чтобы Вальбурга ничего не заметила. Но Регулусу хотелось, чтобы Сириус его не отпускал. Брат был его единственным утешением; якорем, который удерживал его в этом мире. Пока они поднимались на посадку по узкому трапу, предназначенному для пассажиров первого класса, Сириус шёл по левую руку от Регулуса. Это вошло у него в привычку с самого детства. Всего через несколько месяцев после рождения Регулус серьёзно заболел и едва не умер. Он выжил, но остался полностью глухим на левое ухо. Врачи сказали Вальбурге и Ориону, что у их младшего сына необычайно высокая предрасположенность к серьезным заболеваниям, что, по мнению Регулуса, было просто профессиональным способом сказать, что он имел гораздо более слабое здоровье, нежели все остальные. Даже спустя двадцать лет Регулус болел гораздо чаще и дольше, чем Сириус. И при каждом удобном случае мать напоминала ему, что из-за этого он стал нежеланным сыном в семье и что только статус наследника спасает его от изгнания и жизни на улице. Сириусу едва исполнилось пять лет, как он стал оберегать Регулуса. И он до сих пор всегда садился с левой стороны от брата во время приёмов пищи, стоял рядом с ним на всех светских мероприятиях и даже ходил по краю тротуаров и дорог — таким образом, чтобы всегда держаться слева от Регулуса. Когда они были совсем маленькими, Сириус тайком пробирался к нему в комнату, чтобы вместе спать в его кровати — всегда на левой стороне матраса, чтобы Регулус не боялся того, что может таиться в тишине и темноте. Вальбурга дозволяла такое поведение исключительно для того, чтобы на публике Регулус не вздрагивал от внезапного появления людей и не упускал важные моменты при разговорах. Ведь подобное могло явно указать на то, что с младшим наследником Блэков что-то не так. А Вальбурга не могла допустить, чтобы идеальный образ семьи пошатнулся. Все должны были знать, что Блэки — лучшие из лучших. Ведь они — элита. Члены королевской семьи. Наконец, они поднялись по посадочному трапу, соединяющему пристань с кораблём. У них проверили паспорта и багаж. Мужчина на палубе улыбнулся и, взяв их билеты, произнёс: — Компания White Star Line приветствует вас на борту лайнера «Титаник». Желаем вам замечательного безопасного путешествия. Корпус «Титаника» был выполнен в изысканном матово-чёрном цвете, а надводный борт — в жемчужно-белом. Регулус чувствовал запах свежей краски и солёной океанской воды. Слова не могли передать, насколько огромным и величественным выглядел корабль. Когда они прошли через металлическую дверь и оказались в первом из множества коридоров этого многоуровневого лайнера, Регулус не смог не восхититься тем, как тщательно дизайнеры проработали все детали интерьера. Полы сверкали, ковры оставались безупречно чистыми. Каждый светильник — отполирован до блеска. Нигде ни следа от отпечатков пальцев или пыли. На стенах — изысканные обои и дорогие картины в золотых рамах. На всех окружающих поверхностях — ни одной царапинки, ни одного дефекта. «Титаник» был самым красивым кораблем, который он когда-либо видел. Пока они шли вдоль вестибюля, идущий впереди член экипажа рассказывал им обо всех удобствах и интерьерных решениях. Лайнер казался лабиринтом из коридоров и дверей. Регулус едва запоминал дорогу и был уверен, что точно заблудится, когда будет идти здесь один. Внезапно Регулуса охватило всепоглощающее чувство тревоги, когда их провожатый начал перечислять, почему плыть в первом классе считалось настоящим везением. Только его билет стоил целое состояние. Сумма была настолько огромна, что, получи её пассажир третьего класса, он мог бы не работать больше и дня в своей жизни. И Регулус должен был быть счастлив и горд иметь такую возможность. По меньшей мере благодарен. Но он не был. Для него величественный «Титаник» стал лишь тюрьмой. — Всё будет хорошо, Реджи, — подбодрил его Сириус, шагая немного позади. Он шёл совсем рядом и держался правой стороны, когда говорил — тихо и осторожно, чтобы мать их не услышала. — У нас всё будет хорошо. Я обещаю, что ничего плохого не случится. Я буду тебя защищать. Регулус кивнул. Он смирился. Да, именно так. Он стиснет зубы и всё вытерпит. Будет тем, кем они хотят его видеть. Будет делать то, что ему говорят. Он всегда так поступал.☾☾☾
11:50 — Эй! Ты не можешь просто так взять и поставить на кон наши грёбаные билеты! Джеймс запрокинул голову и рассмеялся, громко и заливисто. — О, но он уже это сделал, — заявил Поттер с широкой ухмылкой, барабаня пальцами по столу. — Господа, настал момент истины. Кто же именно поплывет в Америку в этот прекрасный день? Ремус покачал головой, сокрушённо уставившись на карты в своей руке. — Могу сказать тебе уже сейчас, что это точно буду не я. Мои карты — полный отстой. Джеймс и Ремус сидели за столом в компании двух шведов — Свена и Ивана; по крайней мере, так они представились. На небольшом столике едва помещалась горка денег, поверх которых в качестве финальной ставки лежали два билета третьего класса на «Титаник». Маленький паб был до отказа заполнен посетителями. В какой-то момент все они повернулись, чтобы взглянуть на невероятной красоты корабль мечты и единственный шанс Джеймса начать жизнь с чистого листа. Ремус открыл свои карты и скрестил руки на груди. — Видишь? Не везёт. Джеймс состроил гримасу и жестом предложил Свену последовать примеру Люпина. Или... Ивану? Он не был уверен. Свен выложил карты перед собой. Неплохая комбинация, но недостаточно хорошая для победы. Все трое за столом уставились на Ивана. Тот посмотрел вниз на свои козыри и слегка улыбнулся. — Ну что ж, господа, — лениво произнёс он, демонстративно выкладывая карты на стол. — Похоже, что я и Свен всё-таки отправимся в Америку. Допер. Сердце Джеймса замерло в груди. Лицо Ивана расплылось в самодовольной, от уха до уха, ухмылке, когда он протянул руку к билетам, лежащим на кучке выигранных денег. Внезапно Джеймс схватил его за запястье, останавливая. — Не так быстро, дорогой. Теперь моя очередь. — Есть ли шанс, что у тебя что-то получше допера, дорогой, — насмешливо поинтересовался Иван. На лице Джеймса появилась коварная и торжествующая улыбка, которая сказала всё за него без слов. — О, блядь, — выдохнул Ремус, когда Джеймс выложил свои карты на стол. Фулл-хаус. — Блядь, ты должно быть, шути… — начал Свен, но так и не успел закончить. Вырвав запястье из хватки Джеймса, Иван вцепился обеими руками в рубашку Свена и, дёрнув того через стол, бросил его на пол. — Как ты мог поставить на кон наши чёртовы билеты?! — прорычал он, отводя локоть назад и готовясь от души врезать своему товарищу по лицу. Началась суматоха. Джеймс успел сгрести билеты и все выигранные деньги, до которых смог только дотянуться, прежде чем дерущиеся опрокинули стол. Ремус же с едва заметной улыбкой тут же схватил в охапку их рюкзаки и стал запихивать в них всё, что передавал ему Поттер. Зная Люпина, можно было с уверенностью сказать, что это была практически полноценная ухмылка. — Мы едем в Америку, Ремус! — заорал от восторга Джеймс, вскакивая на ноги с двумя билетами, поднятыми высоко в воздух. — Вот это да! — Парни! — сквозь шум крикнул им хозяин бара и жестом указал на часы позади себя. — «Титаник» отплывает в Америку через пять минут. Вы не успеете. И действительно, часы показывали 11:55. — Чёрт. Чёрт! Ремус! Мы должны поспешить! Джеймс и Ремус перепрыгнули через дерущихся на полу шведов и, на полной скорости выбежав за дверь, ринулись вниз по лестнице. Поттер перескочил через три последних ступеньки и тяжело приземлился на мощёную улицу, сразу же оказавшись посреди многотысячной толпы. — Мы ни за что не доберёмся вовремя, — пропыхтел Ремус, догоняя друга. — Простите! — кричал Джеймс. — Извините! Дайте пройти! — Он пытался пробиться через огромную толпу, расталкивая близстоящих людей; от бега рюкзак за его плечами подпрыгивал в такт движениям. Он был почти пуст — там лежал лишь альбом для рисования, несколько кусочков угля, немного одежды, которой должно было хватить для путешествия, да запасная пара обуви. На самом деле, это всё, что ему требовалось. Ремус не отставал от Джеймса, проталкиваясь вслед за ним сквозь толпу зевак. Все люди на пристани подались вперёд и не отрывали глаз от корабля, уже готового к отплытию. С минуты на минуту «Титаник» должен быть отчалить: почти все сходни были убраны обратно на берег. К счастью, Джеймс Поттер был любимцем фортуны и обладал волей, способной согнуть даже самый прочный металл. Ему удалось расчистить себе и Ремусу путь сквозь плотную толпу и запрыгнуть на последнюю оставшуюся сходню. — У вас уже проверили паспорта? — спросил мужчина в форме компании White Star Line и пристально посмотрел на Джеймса и Ремуса. Те стояли с красными от бега лицами и тяжело дышали. — Да, — не моргнув и глазом, соврал Джеймс между прерывистыми вздохами. Его лёгкие горели огнём и отчаянно нуждались в кислороде. — Мы просто уронили кое-что возле нашей машины и должны были… — Хорошо, хорошо, — ответил мужчина, жестом приглашая их пройти вперёд через лацпорт. Посмотрев на свои часы, он добавил: — У нас не осталось времени. Просто покажите ваши билеты вон тому человеку. Джеймс изо всех сил сдерживался, чтобы от радости не поднять кулак в воздух, пока его и Люпина вели на борт. Буквально секунду спустя за их спинами герметично заперли лацпорт, а с пристани убрали последнюю сходню. Стюард в белой униформе проверил протянутые парнями билеты и произнёс: — У вас обоих палуба F. Просто воспользуйтесь вон тем лифтом. Но Джеймс уже не слушал. Схватив Ремуса за запястье, он потащил его в конец коридора и, не раздумывая, открыл дверь с табличкой «ЛЕСТНИЦА». Он не знал, куда ведут ступеньки, понятия не имел, где именно сейчас находится, но всё равно ринулся наверх с такой скоростью, что Люпин едва за ним поспевал. В боку Джеймса уже кололо от бега, а щёки болели от невозможно широкой улыбки. — Можешь притормозить? — позвал его Ремус, когда Поттер выскочил на очередную лестничную площадку и уже успел преодолеть несколько новых ступенек. — Знаешь, корабль уже никуда от тебя не уплывёт. — Я хочу помахать людям на прощание, Ремус! Я уже не смогу этого сделать, если «Титаник» отчалит. Они добрались до самого верха, и Джеймс распахнул единственную впереди дверь. Их встретил яркий солнечный свет и радостные возгласы людей, собравшихся в носовой части лайнера. Пассажиры перевеселись через перила и воодушевлённо махали толпе, сгрудившейся на пристани. Джеймс восторженно вскрикнул. Он еле дышал от такого быстрого бега, но сейчас это было неважно. Всё вокруг меркло перед этим долгожданным моментом. Моментом, о котором он так давно мечтал. Он протиснулся через стоящих плечом к плечу людей и облокотился на перила. Активно махая обеими руками, он прокричал: — Прощай, Англия! Мы отправляемся в Америку! «Титаник» медленно отчаливал. Его гребные винты работали на полную мощность, чтобы сдвинуть многотонное судно с места. Корма рассекала тёмные воды, образуя барашки волн. Пассажиры начали расходиться, а порт вдалеке становился всё меньше и меньше, пока и вовсе не исчез за горизонтом. Джеймс повернулся к Ремусу. Их волосы трепал океанский бриз. — Мы плывем в Америку, Ремус. В Америку. — Похоже, что так, — ответил Люпин с лёгкой улыбкой на лице. — Ты можешь в это поверить? — Учитывая, что всего двадцать минут назад я сидел с самыми дерьмовыми картами за игрой в покер, а теперь нахожусь на величайшем в мире лайнере, — нет, я не могу в это поверить. — Это путешествие совершенно точно изменит нашу жизнь, — заявил Джеймс. Ремус засмеялся и подставил лицо солнечным лучам. — Вполне возможно, Джеймс. Вполне возможно.☾☾☾
13:32 — Это самый огромный движущийся объект, созданный руками человека за всю мировую историю. И творец этого чуда здесь. Мистер Эндрюс спроектировал «Титаник» начиная от киля корабля и заканчивая его шлюпочной палубой. Томас Эндрюс — довольно привлекательный и спокойный мужчина — улыбнулся и покачал головой. — Может быть, я и построил его, но идея полностью принадлежала мистеру Исмею, — скромно возразил Томас. — Именно в его голове появился образ такого величественного и роскошного лайнера, которому никогда не будет равных. А сейчас мы плывём на нём. Вот она, мечта воплощённая в реальность. Регулус сидел напротив Эндрюса и внимательно его слушал. Они плыли уже почти два часа, но Регулус так и не ощутил ни толчков при движении, ни качки. «Титаник» шёл очень плавно. Когда он упомянул об этом в разговоре, то началась дискуссия об инженерных решениях. Оказалось, что лайнер был спроектирован таким образом, чтобы на самых верхних палубах корабля практически не ощущалось никаких колебаний. — Он буквально скользит по воде, — восхищался Исмей. — Словно сам океан расступается перед ним, — подхватил Эндрюс. Сидящая рядом Андромеда вдруг поинтересовалась: — А кто придумал название «Титаник»? — Она застенчиво улыбнулась Исмею. — Это были вы, Брюс? Исмей усмехнулся. — На самом деле, да. Я стремился передать всю масштабность размеров корабля. Ведь именно это является показателем стабильности, роскоши и, самое главное, силы. Сириус наклонился к Регулусу, и тот слегка повернул голову, чтобы расслышать шёпот брата. — Он немного одержим размерами, не находишь? Интересно почему? Из-за едкого замечания Сириуса Регулус прыснул от смеха и подавился только что сделанным глотком чая. Горячая жидкость пошла через нос, а чашка, которую он держал в руке, упала на столик. Регулус судорожно начал искать салфетки, чтобы спасти испорченную им скатерть, но ароматный эрл грей уже огромным пятном расплылся по кипенно-белой ткани. — Мои извинения, — обратился он к Эндрюсу с пылающими от стыда щеками. Эндрюс, продолжая улыбаться, лишь махнул на эту оплошность рукой. Он казался хорошим человеком. У него были добрые глаза и мягкий приятный голос. Регулусу он понравился. — Всё в порядке, — заверил мужчина. — Здесь ещё никто ничем не пользовался, так что я не против, если вы внесёте в обстановку немного жизни и прольёте что-нибудь ещё. Андромеда и Исмей рассмеялись, однако строгий, осуждающий взгляд Вальбурги заставил Регулуса поёжиться и вжаться в спинку своего стула. — Регулус, — произнесла она холодно. — Почему бы тебе не выйти на палубу и не просушить одежду на солнце? Нам незачем весь оставшийся день чувствовать запах эрл грея. — Да, мама́н. — Регулус встал из-за стола и тихо пробормотал: — Прошу меня простить. Эндрюс и Исмей наблюдали за ним со смесью жалости и лёгкого веселья. Похожий взгляд Регулус поймал на себе и от Андромеды. На Сириуса он решил просто не смотреть. Кафе было заполнено гостями из первого класса; только они имели сюда доступ. Многих из этих людей Регулус уже раньше встречал на светских мероприятиях, но сейчас, проходя мимо них, он опустил голову, чтобы избежать пристальных взглядов и излишнего внимания. В его груди всё сдавило от нервного напряжения, а в помещении стало настолько душно, что с каждым шагом было всё сложнее сделать полноценный вдох. Лавируя между столиками и уворачиваясь от официантов с подносами, Регулус в конце концов выбрался на прогулочную палубу. Она была не очень длинной, но если встать у перил, то можно было рассмотреть не только носовую часть судна, но и синеву воды за ней. Здесь было гораздо более свежо. Регулус провёл прохладными пальцами по своей пылающей коже и подставил лицо порывистому ветру. Океанский бриз приятно пах солью. Солнце было в самом зените и сейчас заливало ярким светом открытые части верхних палуб. Все поверхности корабля были словно только что отполированы и сверкали новизной. Блэк прислонился к перилам и посмотрел на открытый океан, чтобы успокоиться и выровнять дыхание. Он чувствовал слабый запах чая, исходящий от пиджака. Он знал, что позже ему ещё достанется от Вальбурги. Она не забудет в очередной раз напомнить ему о манерах и приличиях. Так хотелось бы крикнуть ей в ответ, что ему уже двадцать и он сам всё прекрасно понимает. Что это всего лишь недоразумение, небольшой промах. Что это не причина для упрёков и рукоприкладства. Но мать была слишком хороша в этом. Поэтому он в очередной раз промолчит и даст ей снова так с собой поступить. Терпи, Регулус. Вздохнув, он прикрыл глаза и позволил солнцу окутать себя мягким теплом и спокойствием. Он мог бы быть счастлив вот так — в открытом океане, вдали от всех. В полном одиночестве. Это так просто — исчезнуть в глубинах волн. Ведь на самом деле... кто будет скучать по нему, если его вдруг не станет?☾ ☾ ☾
13:47 Джеймс не мог оторваться от своего альбома, где он делал наброски. Вокруг было столько всего интересного, что хотелось бы запечатлеть в памяти и на бумаге. Везде находились люди: и богачи, и бедняки, и представители среднего класса. Он рисовал всех: отцов с улыбающимися детьми; молодых девушек, которые хихикали, прикрывая рты ладошками, когда Поттер с победной ухмылкой показывал им свои зарисовки; серьёзные, сосредоточенные лица снующих членов экипажа, не обращающих на него никакого внимания. В груди Джеймса царило спокойствие. Если бы ему нужно было дать определение этому ощущению, то он назвал бы это умиротворением. Поттер не знал, что преподнесёт ему Нью-Йорк, но здесь и сейчас «Титаник» казался ему целым миром, собственной уникальной вселенной. Это был калейдоскоп из совершенно разных людей, чьи пути на короткое мгновение пересекались, смешиваясь друг с другом. Бесконечная система линий, которые объединялись и расходились за мимолётные мгновения прогулки по палубе. Теперь Джеймса уже узнавали в лицо некоторые члены экипажа. Светские дамы в коридорах говорили ему: «О, прошу прощения», а бизнесмены приветствовали его улыбками в лифтах. Более двух тысяч жизней всегда двигались в параллельном направлении. Но на этом корабле словно произошёл резкий переворот — и они соприкоснулись, всё ещё продолжая следовать своему курсу. Соприкоснулись, чтобы вновь разойтись. Джеймс прислонился спиной к мачте, наблюдая за палубой со своего места на носу лайнера. Он провёл здесь уже около часа. Кончики его пальцев стали чёрными от угля. В альбоме теперь хранились сотни новых рисунков. Ремус лежал рядом с ним, прикрыв рукой глаза. Было непонятно, проснулся он или всё ещё спал, но выглядел Люпин таким же умиротворённым, как и сам Поттер. Джеймс мог бы продолжать делать наброски вплоть до заката, пока последний пассажир не покинет палубу. Ему бы ничто не помешало нарисовать все две тысячи человек. У него определённо было на это и время, и желание. Он как раз осматривался в поисках нового лица для своего следующего эскиза, когда увидел его — на уровень выше, на прогулочной палубе, стоящего одной ногой на перилах. Незнакомец облокотился о поручень со скрещёнными перед собой руками и поднял лицо к солнцу, закрыв глаза. — Ох. Ох… — выдохнул Джеймс. Он так внезапно выронил из рук свой альбом, что Ремус вздрогнул от неожиданности. — Какого чёрта, Джеймс? Но Поттер его уже не слышал. Всё его внимание было поглощено молодым человеком, стоящим наверху. Такой красивый. Примерно одного с ним возраста. Может, чуть младше. С ярко выраженными скулами и чёткой линией подбородка. Его захотелось нарисовать с нескольких ракурсов сразу. Густые кудряшки цвета воронова крыла завивались у ушей и спускались ниже к шее. У Джеймса даже закололо в кончиках пальцев, настолько сильное у него возникло желание прикоснуться к этим волосам и выяснить, действительно ли они такие мягкие, какими выглядят. Этот парень был мечтой художника. Многие отдали бы всё, чтобы увековечить его образ на бумаге или во мраморе. Он выглядел как особа королевских кровей. Возможно, он ей и являлся. Джеймс отметил про себя невероятно дорогой костюм, который запросто мог стоить настолько огромных денег, что он в жизни никогда бы не смог позволить себе такую роскошь. По внешнему виду можно было с уверенностью сказать, что парень принадлежал к семье, на протяжении многих поколений обладающей огромным богатством и высоким социальным статусом. При одном лишь взгляде на него Джеймс от восхищения потерял дар речи. Именно в этот момент, десятого апреля, в почти два часа дня пополудни, Джеймс Поттер влюбился. Безумно, невероятно, бесповоротно и всепоглощающе влюбился. За свои двадцать два года Джеймс влюблялся уже несколько раз. Была однажды девушка, которая пленила его сердце, но их отношения продержались всего год. Затем он впервые увлёкся парнем и даже с ним поцеловался. Но и эта история закончилась быстро. Иногда в его жизни появлялись незначительные кратковременные романы, но ни один из них не перерос во что-то серьёзное. Так что да, Джеймс мог отличить простую влюблённость от настоящего чувства. Он мог понять разницу между той любовью, которая развивается и крепнет со временем, и той, что, как сейчас, за секунды сражает наповал, разрушительным ураганом врываясь в сердце. — Джеймс? — позвал Ремус, ткнув его пальцем в бицепс. Приподнявшись на локтях, он хмуро уставился на друга. — Ты в порядке? Что случилось? Поттер кивнул в сторону молодого человека на верхней палубе. — Посмотри на него, Ремус. И Люпин посмотрел. Уголки его губ тут же опустились. — Джеймс. Нет. Ты не можешь. Ты знаешь, что не можешь. Даже не… — Я влюблён в него, Ремус. — О, боже мой, ты не влюблён в него. Ты его в первый раз видишь! — Я бы мог с ним познакомиться. Мы пробудем на одном корабле целую неделю. У меня полно времени. — Джеймс, — осадил его Ремус. — Мы попали на корабль благодаря билетам, которые выиграли в покер. А у него мизинец стоит больше, чем мы сможем заработать за всю нашу жизнь. — Люпин сел прямо и покачал головой. — Ты сумасшедший, если смеешь на что-то надеяться. Джеймс застонал. Он был не в силах оторвать взгляд от очаровательного незнакомца. — Ремус, ты меня убиваешь. Я не шучу. Я влюблён в него. Серьёзно. Искренне. Влюблён. — Ты даже не знаешь его имени, — возразил Ремус. — Как ты можешь быть влюблён в того, чьего имени даже не знаешь? — Я могу узнать. Я могу спросить его. Я должен… — О нет, ты не сделаешь этого. Не смей вставать с места, Джеймс Пот… В этот момент молодой человек на верхней палубе открыл глаза и, слегка наклонив голову, посмотрел вниз. Прямо на Джеймса. Он пригвоздил его к месту таким пронзительным взглядом, что у Поттера земля ушла из-под ног, а в лёгких не осталось ни капли кислорода. Даже если бы Джеймс и захотел, он всё равно не смог бы перестать рассматривать стройную фигуру. Не тогда, когда на него смотрели вот так. Джеймсу вдруг захотелось узнать цвет его глаз, который невозможно было разобрать с такого далёкого расстояния. Он вдруг почувствовал острую необходимость срочно выяснить это. Руки чесались нарисовать незнакомца, но Поттер сомневался, что сможет правильно передать необыкновенную привлекательность этих черт. Парень на мгновение отвёл взгляд, но буквально через секунду вернул всё своё внимание к Джеймсу. Выражение его лица смягчилось. Они не отрывали глаз друг от друга, и каждый из них не хотел первым разрывать этот зрительный контакт. Но тут Люпин резко и сильно дёрнул Джеймса за руку. — Джеймс Поттер, даже, блядь, не смей. Мы сели на этот корабль не для того, чтобы ты строил глазки королевским особам. Из-за этого ты навлечёшь на свою голову кучу грёбаных проблем. Джеймс ухмыльнулся Ремусу и снова посмотрел на верхнюю палубу. Красивый брюнет всё ещё был там и заинтересованно поглядывал то на него, то на Люпина. — У нас есть неделя на этом корабле, — произнёс Поттер. — И я гарантирую, что он влюбится в меня даже раньше, чем эта неделя закончится. Ремус застонал и провел рукой по лицу. — Полный пиздец.☾☾☾
18.23 — ...И тут появляется он, злой, как чёрт, а я ему и говорю: «Джордж, не нужно поджигать!» Но он психанул и чиркнул спичкой. Бах! И всё взлетело на воздух! Все за столиком неловко рассмеялись. Это была ужасная история, лишённая всякого смысла, но рассказавший её мужчина, продолжая улыбаться, поднял свой стакан с бренди и прокричал: «За Джорджа!» Регулус наблюдал, как остальные мужчины последовали его примеру и эхом повторили: «За Джорджа!» Сам же он размышлял, стоит ли сейчас проткнуть себе глаз обеденной вилкой. Хотя было бы более целесообразно воткнуть её в глаз этому идиоту — это сэкономило бы всем и время и нервы. Пока он всерьёз решал, какой из вариантов лучше, Сириус под столом похлопал его по колену, чтобы привлечь к себе внимание. Регулус слегка повернул голову, чтобы расслышать слова брата. — Чёрт побери, ну прям комик года, да? Регулусу пришлось громко откашляться, чтобы скрыть своё насмешливое фырканье. Это был их первый вечер на «Титанике». Все пассажиры с билетами первого класса собрались здесь, чтобы насладиться самым изысканным ужином, который могла предложить White Star Line. Столы ломились от различных блюд, икры и дорогого шампанского. Регулусу было совершенно не стыдно признать, что он успел выпить уже довольно много бокалов игристого. Алкоголь придал ему пьянящей лёгкости, от которой, казалось, даже кровь быстрее побежала по венам. Вот только он всё ещё сгорал от желания оказаться как можно дальше от этого места. Регулус позволил своим мыслям, затуманенным спиртным, вернуться к тому парню с нижней палубы. Он знал, что не должен о нём вспоминать, но не мог себя остановить. Незнакомец обладал природной привлекательностью — у него были точёные, не слишком резкие черты лица, которые придавали его облику некую мягкость. Он казался добрым и милым. Как можно было забыть эту яркую улыбку, озаряющую всё его лицо? Как только Регулус впервые увидел её, то сразу подумал, что она похожа на солнечный свет; копну непослушных каштановых волос, слегка завивающихся на концах; идеальную кожу с лёгким бронзовым загаром. Интересно, какая она на ощупь? Такая же мягкая, как он думал? Он мог бы проследить пальцами созвездия веснушек, которые оставило на его щеках солнце. Даже сейчас эта мысль грела Регулуса изнутри. Сириус снова похлопал его по ноге. — Реджи, у тебя такой отрешённый взгляд, — прошептал он. — Будь осторожен, чтобы мама́н не увидела. Ты же знаешь, как она рассердится. Регулус кивнул, но, несмотря на все усилия, так и не смог выкинуть образы из головы. Ему было сложно сосредоточиться на разговорах о фондовом рынке и политической обстановке, когда все его мысли занимали притягательно-мягкие губы и широкая яркая улыбка. Он представлял, как белоснежные зубы незнакомца впиваются в его нежную кожу, находя самые чувствительные места… — ...И что ж, мисс Прайс — настоящая находка. Не так ли, Регулус? — М-м? — спросил он, повернувшись к матери. Регулус осознал свою ошибку слишком поздно. Мать прищурилась и окинула его холодным, жёстким взглядом. — Мисс Вивьен Прайс, — повторила Вальбурга, растянув губы в улыбке, которая любому постороннему показалась бы доброжелательной. Однако для Регулуса она таила в себе лишь угрозу. Вспомни о манерах. Иначе. Он сел неестественно прямо и с усилием заставил себя улыбнуться. — Ах, да. Мисс Прайс. Она очаровательная. Добрая. Милая и приятная молодая леди. Мне невероятно повезёт, если она станет моей женой. Тем временем женщина, имени которой Регулус не знал, поинтересовалась у Вальбурги: — Как скоро они поженятся? — О, сразу по прибытии. Родители мисс Прайс уже организовали... Дальше Регулус перестал вслушиваться в разговор, а Вальбурга прекратила обращать на него внимание. Его присутствие вновь стало формальностью. Конечно, лишь до того момента, пока они снова не вспомнят о нём при обсуждении следующей темы. Когда официант подошёл к ним с подносом шампанского, Регулус сразу же потянулся за очередным бокалом. Он уже был опасно близко к тому, чтобы окончательно напиться. Даже в глазах немного поплыло. Но он знал, что Сириус — абсолютно трезвый — сидит рядом и внимательно следит за тем, чтобы он не переступил эту тонкую грань. От этого проницательного взгляда даже кровь стыла в жилах, а грудь разрывалась от немого крика. Неужели Сириус не замечал, насколько сильно он устал? Не видел, что его младший брат тонет? Для Сириуса всегда всё было так легко и просто — он бунтовал, но родители его тут же прощали, потому что слишком боялись потерять своего идеального старшего сына. Но не Регулуса. Он был лишь разменной фигурой на их шахматной доске. И взяли его с собой только потому, что для него удалось подобрать подходящую партию. Отличная причина избавиться от неудобного сына. Отослать его прочь. Регулус предпочёл бы исчезнуть. Совсем. Стать просто забытым именем на их семейном гобелене. Просто сбежать от всего этого. Навсегда. О, это звучало отлично. Прекрасные мечты. И не было бы больше никакой Вивьен Прайс. Лишь только он, его книги, его поэзия и, возможно, тот парень с палубы, если бы он согласился присоединиться. — ...Союз семей Блэк и Прайс будет поистине великолепен. — Голос Ориона проник в захмелевшее сознание Регулуса, отвлекая того от фантазий о поэзии, свободе и парне с поцелованной солнцем кожей. — Мы надеемся, что уже к следующему году появятся маленькие наследники. А Сириуса мы намерены сочетать браком с одной из сестёр Гринграсс… Маленькие наследники. В следующем году. Регулус был на грани срыва. Ему безумно хотелось закричать, опрокинуть стол и расколотить весь этот изысканный фарфор. Хотелось схватить бокал, разбить его и пронзить себя оставшимся осколком. Себя… или родителей? Или вон того раскрасневшегося мужчину, который сейчал рассуждал о том, насколько красивыми будут дети от этого союза, особенно если родятся девочки. Потому что, естественно, они будут красивыми, ведь мисс Вивьен — утончённая, нежная и мягкая девушка. И полная противоположность тому, чего на самом деле так сильно жаждал Регулус. Это была не её вина. Правда не её. Проблема заключалась в Регулусе, который мечтал прикоснуться к растрёпанным каштановым волосам и увидеть на своей коже чёрные следы от угля, оставленные умелыми руками. Жаждал ощутить укусы на своей шее и тонкие длинные пальцы в своих волосах. Но он мог только хотеть. Ему никогда не удастся получить желаемое. Ох, и что это, если не самое огромное разочарование в жизни. Ударившее в голову шампанское мешало отличить фантазии от того, что происходило за столом. В голове словно включился замедленный режим. Но Регулус не сопротивлялся этому, а просто расслабился и плыл по течению. — Регулус такой хороший сын, — раздался голос отца. — Всегда делает то, что ему говорят. Во благо семьи, разумеется. Мы, Блэки… Сириус легонько стукнул его по колену. — ...гордимся нашей преданностью семье и бизнесу. Сириус ещё раз хлопнул ладонью по его колену. Но Регулус вновь проигнорировал брата. Ему не хотелось слушать ничего из того, что Сириус мог бы сказать. Не сейчас. Шум в его голове заглушал всё вокруг. Он расфокусированным взглядом смотрел вперёд и размышлял о том, что было бы, если бы он просто… Сбежал. Исчезнул. Он мог бы это сделать. Разве нет? Волны бы поглотили его целиком. Правда? Волны. Вода. Ну конечно. Как он мог забыть? Это ведь так легко, так просто. Сириус вновь хлопнул его по колену, на этот раз куда более настойчиво. Регулус чувствовал свинцовую тяжесть в груди из-за постоянной неспособности отказать матери. Жизнь стремительно неслась вперёд, увлекая его за собой. Его судьба не имела значения. Он был лишь крошечной частью благородного древнего рода Блэк. Прежде всего наследник, а уже потом человек. Он был обречён жениться, вступить в наследство, а затем до конца своих дней делать ставки на матчах по поло. Никто и никогда не узнает о его любви к поэзии, искусству и литературе. Но ведь кто-то же должен узнать. Тот парень на палубе с красивыми руками и альбомом для рисования — он должен узнать. Он ведь поймёт, да? Сириус всерьёз начал трясти Регулуса за ногу под столом. Тот наконец очнулся и повернулся к брату. — Реджи? Ты в порядке? Ты побледнел. — Сириус бросил взгляд на мать, но Вальбурга была увлечена разговором с людьми, чьих имён Регулус не знал. Даже не потрудился запомнить. Просто сейчас в его голове было очень много мыслей о всех тех вещах, которые он так ненавидел. Вивьен Прайс. Дети. Матчи по поло и политика. Курительные салоны. Тысяча глотков бренди и миллион бездушных разговоров. Нет. Нет, он не сможет так жить. Не сможет. Неужели никто из них не замечает, что он вот-вот рассыплется на части? — Мне нужно выйти, — в панике прошептал Регулус Сириусу. Он положил салфетку на стол и отодвинул стул. — Скажи им, что мне нехорошо. Тошнит от чёрной икры. Я не знаю. Просто... мне нужно на воздух. — Да, хорошо. Конечно, Реджи. Я скажу им. Регулус услышал слова брата, но поспешил уйти, чтобы не видеть реакцию родителей. Уворачиваясь от официантов, он ловко огибал столики. Его настигло дежавю. Он снова бежал к выходу из душного зала, но в этот раз хотел попасть не на носовую часть лайнера, а на корму. Стоило Блэку выбраться из ресторана, как он сорвался на бег. Он уже так долго не оставался наедине с собой. Без мама́н. Без папа́. Даже без Сириуса. Только он. Свободен, свободен, наконец-то свободен. Регулус поднялся по лестнице на палубу C и побежал быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Эта палуба тянулась по всей длине корабля; он знал, что на корме не будет ни единой души. Все пассажиры либо находились в своих каютах, либо болтали друг с другом за ужином. Вечером на «Титанике» было очень тихо. Будет только он. И океан. И один короткий прыжок прямо в объятия волн. Регулус продолжил бежать.☾☾☾
18:47 Джеймс не знал, что побудило его подняться на палубу. Ему не было нужды находиться здесь; он должен был быть внизу, на ужине в уютной столовой третьего класса. Солнце уже практически полностью скрылось за горизонтом, и в воздухе чувствовалась прохлада. Поттер лежал на скамейке с незажжённой сигаретой, зажатой между губ. Он как раз собирался прикурить её, но, взглянув на небо, тут же об этом позабыл. Его полностью захватила красота заката, окрасившего облака в фиолетовые, розовые и красные тона. Это зрелище завораживало больше, чем любая из виденных им картин. Настоящее произведение искусства, с которым не сравнится ни одно творение человека. Пока он витал в своих мыслях, стемнело, и на небе начали появляться звёзды. Внезапно на палубе раздался громкий звук приближающихся шагов. На корме «Титаника» находилась горизонтальная платформа, образующая небольшую выступающую площадку. Она вписывалась в общую архитектуру и структуру корабля. Джеймс знал о ней только потому, что большую часть дня исследовал лайнер вместе с Ремусом и запомнил все его закоулки. Он был уверен, что больше никто не придёт сюда так поздно. Это укромное место располагалось в самом конце судна, вдали от кают первого класса, и не представляло интереса для пассажиров второго и третьего классов. Джеймс даже не сомневался, что сможет в одиночестве насладиться звёздами. Но тут кто-то стремительно пронёсся мимо скамейки, на которой он лежал. Джеймс сел и посмотрел в сторону кормы, сжав губами всё ещё не зажжённую сигарету. Но мгновение спустя та выпала у него изо рта и покатилась по палубе, потому что у Поттера от удивления отвисла челюсть. У перил стоял тот самый парень с прогулочной палубы и смотрел в ночную даль. Тот самый парень, в которого Джеймс безоговорочно влюбился. — Чёрт побери, — прошептал Поттер, поднимаясь на ноги. Он совершенно не представлял, что делать дальше. Их шансы на встречу были практически нулевыми. Он, конечно, мог смело назвать себя любимцем фортуны, но неужели судьба благоволила к нему настолько сильно? А тем временем брюнет схватился за перила и, подтянувшись, начал перелезать через ограждение. Сперва Джеймс подумал, что тот заметил что-то впереди и захотел поближе это рассмотреть. Но уже наступил поздний вечер. Небо стало угольно-чёрным и за пределами досягаемости корабельных огней простиралась лишь бесконечная тьма. — Стой, подожди! — крикнул Джеймс, когда парень полностью перебрался через парапет и его уже ничего не сдерживало от падения в ледяные воды Атлантики. — Остановись! Не прыгай! Незнакомец вздрогнул и оглянулся через плечо. Он всё ещё стоял лицом к морю, схватившись за перила позади себя, и в его глазах читалась отчаянная решимость исчезнуть в бурлящих волнах океана. — Не прыгай, — повторил Джеймс, подходя ближе. — Кто ты такой и с чего решил, что я собираюсь прыгнуть? Джеймс восхищённо выдохнул, услышав этот бархатный голос — такой глубокий и низкий, с приятным, безупречным лондонским акцентом. Но, судя по едва уловимым интонациям, английский не был его родным языком. Джеймс бы на многое пошёл, чтобы хоть раз услышать своё имя из уст этого человека. Он был готов умолять, встать на колени, если бы его попросили. Если бы этого было достаточно для того, чтобы парень снова заговорил. — Не то чтобы я хотел тебя обидеть, но это было не предположение. Именно ты сейчас стоишь на самом краю палубы и выглядишь так, будто вот-вот собираешься спрыгнуть. — Джеймс поморщился от своего сильного деревенского акцента, который он приобрёл ещё в детстве, живя в сельской местности. — Может, мне просто нравится так стоять и я таким образом отдыхаю и любуюсь океаном. Кто дал тебе право решать, нормально это или нет? Джеймс усмехнулся. — Может, я позволил себе высказаться, потому что это действительно не совсем нормальный вид отдыха? — В любом случае это тебя не касается. — О, ещё как касается. — Абсолютно нет, — надменно возразил парень. — Вот теперь точно касается. Брюнет раздражённо фыркнул и, слегка повернув голову, одарил Джеймса таким же пронзительным взглядом, как и сегодня днём. Вероятно, он частенько использовал его, чтобы отпугивать от себя людей. — И почему же? Джемс постепенно стал сокращать между ними дистанцию, пока не приблизился к нему на расстояние вытянутой руки. — Ну, потому что теперь я соучастник, — объяснил Джеймс. — И вынужден стоять и наблюдать за происходящим. — Он тяжело вздохнул. — И если ты прыгнешь, то мне придется прыгнуть следом, чтобы спасти тебя. — Ты не можешь этого сделать. Ты ведь, скорее всего, умрёшь. — Может, и умру. А может, и нет. В любом случае, если ты прыгнешь, то я обязан прыгнуть за тобой, — ответил Джеймс. Он снял куртку и, аккуратно сложив, оставил её на палубе. — Будет холодно. Невероятно холодно, — предупредил он и наклонился, чтобы развязать шнурки. — А при ударе о воду будет ещё и чертовски больно. Но если это тебя не убьёт, то из-за пронизывающего до костей холода ты будешь жалеть, что не умер сразу. Брюнет, кажется, не до конца поверил сказанному, но продолжил следить за каждым движением Джеймса, внимательно наблюдая, как тот снимает ботинки и кладёт их рядом со своей курткой. — Насколько вода холодная? — Чуть выше нуля. — Я не хочу, чтобы ты прыгал за мной, — твёрдо произнёс незнакомец. — А, так ты всё-таки хочешь прыгнуть. — Что? Нет, я не… — Ты только что сказал, что не хочешь, чтобы я прыгал за тобой, — перебил парня Джеймс. — Значит, ты всё-таки хочешь прыгнуть. Просто без меня. — Ты делаешь беспочвенные предположения. — Но как они могут быть беспочвенными, если ты только что сам это сказал? — возразил Джеймс. Парень тяжело вздохнул, явно раздражённый, и закрыл глаза. Джеймс осознавал, что ему не следовало так поступать, особенно учитывая сложившиеся обстоятельства, однако он ничего не мог с собой поделать — он откровенно пялился на парня. Стоя здесь, окружённый огнями палубы и яркими звёздами, похожими на театральный занавес, он был уверен, что по уши влюбился. Незнакомец был грубым и вспыльчивым, но он смотрел на Джеймса своими невозможными серыми глазами, в которых плескались отчаяние и страх. Казалось, в них бушевал шторм, вот-вот готовый стереть с лица земли всё вокруг. Поттер мог поклясться, что раньше не видел ничего подобного. И у него никогда не возникало такого непреодолимого желания узнать кого-то поближе. — Скажи мне своё имя, — вырвалось у Джеймса, и он тут же быстро добавил: — Чтобы я знал, кого винить в своей безвременной кончине. — Ты не умрёшь, потому что ты не будешь прыгать. — Парень распахнул глаза и одарил Джеймса убийственным взглядом. — Я уже сказал тебе, что не хочу, чтобы ты прыгал за мной. — Кстати, меня зовут Джеймс. — Я не спрашивал, — усмехнулся брюнет. — Я просто подумал, что ты захочешь узнать имя человека, которого обрекаешь на утопление. — Я ни на что тебя не обрекаю. Ты можешь уйти. Просто притворись, что никогда меня не видел. — Не-а. Не могу. Так что тебе бы тоже не помешало представиться. Но парень лишь покачал головой и снова посмотрел на океан. — Я тебе не скажу. Не вмешивайся. Просто оставь меня в покое. — Ты собираешься заставить меня умолять? — Соблазнительно, но нет. — Разве? — подразнил его Джеймс, предпочитая не обращать внимания на то, как его сердце замерло на слове «соблазнительно». Он не мог думать об этом, не здесь. Не сейчас. — Потому что я буду умолять, если ты захочешь. Джеймс понимал, что его слова звучат довольно глупо и в них слышится отчаяние, но ему было всё равно. По крайней мере, парень заговорил. И хоть тот всё ещё отчаянно сжимал перила, Поттер готов был поклясться, что в серых глазах только что промелькнуло сомнение. В обычной ситуации ему самому не хватило бы духу прыгнуть, но в этот самый момент он решил для себя, что последует за этим человеком куда угодно, даже если это… — Регулус. От резкого тона Джеймс вздрогнул, выныривая из своих мыслей. — Тебя зовут Регулус? — Да. Регулус Блэк, — вздохнул брюнет, уступая напору Поттера. — Регулус Арктурус Блэк. Его имя источало ту же ауру роскоши и богатства, что и весь его внешний вид: при одном лишь взгляде на Регулуса сразу становилось понятно, что он из состоятельной семьи, где вечера в курительных салонах, лошадиные скачки и десять различных блюд на ужин являлись обычным делом. — Джеймс Флимонт Поттер, — произнёс Джеймс, прекрасно осознавая, что его полное имя звучит достаточно просто и далеко не так впечатляюще, как у его нового знакомого. — Флимонт? — переспросил Регулус и, оглянувшись через плечо, приподнял идеальную чёрную бровь. — Арктурус? Уголки рта Регулуса слегка дрогнули. — Справедливо. — Почему ты назвал мне своё полное имя? Регулус поджал губы, такие пухлые и красивые, что Джеймс не мог отвести от них взгляд. — Думаю, что человек, который безрассудно хочет прыгнуть вслед за мной, должен знать имя того, кого он обрекает на спасение, — ответил Регулус. — Мне не обязательно умирать, знаешь ли. Просто... Не прыгай. — Джеймс сделал ещё один шаг вперёд и оказался так близко к Регулусу, что смог разглядеть переливы синевы в его серых глазах. — Не прыгай, — уже мягче и тише повторил он. — Пожалуйста. — Какое тебе дело до того, что я прыгну? Ты меня даже не знаешь. — Но я хочу узнать тебя. Было рискованно такое говорить, но, с другой стороны, что он терял? Регулус весь напрягся и так стиснул перила, что костяшки его пальцев побелели. — Что ты только что сказал? — Что хотел бы узнать тебя. Но если ты прыгнешь, то я всегда буду задаваться вопросом, каким же на самом деле был Регулус Арктурус Блэк. — Он... — Регулус запнулся. Сглотнул. Джеймс заметил, как дёрнулся его кадык, — он ничего особенного из себя не представляет. — А я думаю, что представляет. — Ты ошибаешься. Джеймс лишь пожал плечами. — Возможно, но мне бы хотелось выяснить это самому. — И что потом? Мы станем друзьями? — насмешливо спросил Регулус с долей иронии в голосе. — Что-то вроде того, — ответил Джеймс. Регулус нервно рассмеялся. — Ты очень раздражаешь. — Мне это уже говорили. — И такой настойчивый, что это может показаться грубостью. — Один из моих недостатков. Я работаю над этим. Регулус недоверчиво хмыкнул, но промолчал. На его лице сохранялась непроницаемая маска спокойствия. — Ты, наверное, считаешь меня сумасшедшим? — Твоё здравомыслие сейчас под вопросом, да, — согласился Джеймс. — Я просто... я не могу этого сделать. Всегда одни и те же пустые взгляды и бессмысленные разговоры. В этих людях нет ни капли жизни. И я... я так устал быть тем, кем я не являюсь. Джеймс подошёл к Регулусу так близко, что при желании мог бы протянуть руку и дотронуться до него. И он правда хотел это сделать, но всё же боялся его напугать. Со своего места Джеймс теперь прекрасно мог оценить глубину пропасти, ведущей в бездонную черноту океана. Волны бурлили вокруг громадных винтов, вращающихся под водой. — Если ты вернёшься на палубу, мы сможем поговорить об этом, — предложил Поттер. — Пожалуйста, не прыгай. — Зачем тебе слушать о глупых проблемах богатенького мальчика? — Ты действительно богатенький мальчик, но твои проблемы не глупые. И я бы с удовольствием о них послушал. Когда Регулус заговорил, в его голосе звучала горечь. — Знаешь, я мог бы купить весь этот корабль и много чего ещё. Мог бы купить каждому человеку на борту билет первого класса, и у меня всё равно остались бы деньги, чтобы купить ещё один корабль. Но все это, блядь, не имеет никакого значения. Мне на всё это наплевать. — Тогда на что же тебе не наплевать? — На поэзию, — без малейшей паузы ответил Регулус, как будто ожидал, что Джеймс задаст ему этот вопрос. Или по крайней мере надеялся на это. — Для меня важна поэзия. Литература. Искусство. — Я художник, — поделился с ним Джеймс. — В основном я рисую портреты углём, но мне также нравятся и картины маслом. А вот в писательстве я ни черта не смыслю. Регулус рассмеялся. И несмотря на то, что этот смех был пропитан горечью, Джеймс нашёл в нём особое, необъяснимое очарование. Он хотел бы услышать его ещё раз. — Художник. Конечно же, ты художник. — Сочту это за комплимент, хоть я и не уверен, что это был именно он. — Не обращай внимания на мои слова. Это ничего не значит. Джеймс уже дрожал от холода; его вещи лежали на палубе, а сам он стоял на ветру босиком и без куртки. — Ты не будешь прыгать, — твёрдо произнёс он. — Уверен? — Если бы ты хотел — и я имею в виду, если бы ты действительно хотел, — то уже бы сделал это. — Может быть, я просто нахожу этот разговор увлекательным. — Тогда перелезай обратно через перила, и мы продолжим. Как нормальные люди, без нависающей над нами угрозы неминуемой смерти. — У Джеймса уже стучали зубы. — Регулус. Не прыгай. При звуках своего имени Блэк вскинул голову и посмотрел на Джеймса так, как никто и никогда до этого не смотрел. Этот взгляд проникал прямо в душу, заставляя Поттера раскрыться и выложить все свои тайны. Что бы Регулус ни увидел на дне глаз Джеймса, похоже, это убедило его пойти на попятную. Он убрал одну руку с перил и полностью повернулся к Поттеру, оставляя океан за спиной. — Я не буду прыгать, — в итоге произнёс он. — Но если я вернусь на палубу, а ты начнёшь раздражать меня ещё сильнее, то я могу и передумать. Последние десять минут ты был просто невыносим. Джеймс мягко улыбнулся. — Но если я не буду тебя раздражать, то наш разговор перестанет быть таким увлекательным. — Дай мне руку. Перила скользкие, — сказал Регулус приказным тоном. Это явно была не просьба. Но это требование Джеймс готов был выполнить с удовольствием. Он подался вперёд и ухватил Блэка за руку. Ладонь Блэка была ужасно холодной, а его кожа на ощупь — намного нежнее, чем Джеймс себе представлял. Их руки соприкоснулись, и Регулус, схватившись за Джеймса посильнее, поставил ноги на перила, чтобы перелезть. Но Блэк был прав — поручни уже успели заледенеть из-за низкой температуры и теперь были очень скользкие. А его обувь не подходила для подобных трюков. Всё произошло так быстро, что Джеймс едва успел среагировать. Вот он держал руку Регулуса в своей, а в следующую секунду она уже выскользнула из его хватки, и Блэк начал заваливаться назад. — Регулус! — Джеймс бросился за ним и перегнулся через край, упёршись грудью в ограждение. Блэк одной рукой держался за последнюю перекладину, а в сотне футов под ним бурлили безжалостные воды Атлантики. Он изо всех сил старался не разжать пальцы, но в его глазах отражалась паника. Джеймс потянулся к Блэку. Холодный металл обжигал его кожу. — Возьми меня за руку! — Поттер видел нерешительность во взгляде Регулуса. Ведь если он сделает так, как просит Джеймс, то может сорваться и умереть. А если продолжит так висеть, то точно упадёт и погибнет. — Возьми меня за руку, Регулус. Просто доверься мне. Блэк стиснул челюсти и сделал выпад в попытке поймать ладонь Джеймса. Этого оказалось достаточно: Поттер схватил его руку и потянул на себя. Джеймс никогда в жизни не прилагал столько усилий, но в этот момент выложился по полной. Регулусу удалось найти опору и, оттолкнувшись от перил, залезть наверх. Из-за слишком резкого движения Джеймс споткнулся и потерял равновесие, но так и не отпустил Блэка, поэтому они вместе кувырком свалились на палубу. Джеймс упал на спину и буквально через секунду на него сверху приземлился Регулус, всей тяжестью своего тела выбивая воздух из его лёгких. Несмотря на недостаток кислорода, Поттер всё равно смог оценить мягкость волос Регулуса, упавших ему на лицо, и саму интересную позу, в которой они оказались: колено Блэка упиралось прямо ему между ног. О-о-о. О нет. Это не хорошо. Джеймс старался восстановить дыхание и думать о чём угодно, только не о прижимающемуся к нему всем телом Регулусе. Они практически слились воедино, сложились вместе, словно пазлы. От Блэка пахло невероятно приятно — свежестью и сандаловым деревом. И Джеймс просто… Нет. Он с силой зажмурился. Пожалуйста, слезь с меня. Я ведь не железный. Хотя подожди, нет. Не двигайся. Просто оставайся на месте. Ты такой тёплый. Послышались приближающиеся шаги и громкие крики. Регулус быстро скатился с Джеймса и лёг на спину. Тяжело дыша, он широко распахнутыми глазами посмотрел на небо. — Ты в порядке? — спросил Блэка Джеймс. — В полном, — резко ответил Регулус. Он поднялся на ноги и отряхнул брюки. Внезапно их окружили не меньше шести мужчин, которые впоследствии оказались членами экипажа. На их лицах читалась смесь паники и облегчения. — Что случилось? — спросил один из них. — Мы слышали крики. — Я чуть не упал за борт, — спокойно признался Регулус. — И этот человек меня спас. — Реджи? Регулус, ты в порядке? Джеймс всё ещё лежал на спине и, едва дыша, рассматривал подошедшего к ним в спешке парня. Тот был поразительно похож на Регулуса, но всё же сильно от него отличался. Та же копна удлинённых, иссиня-чёрных прядей, но сами волосы почти не вились и лежали в лёгком беспорядке. Черты лица не такие угловатые и заостренные, как у Регулуса. Молодой человек был, бесспорно, красив и выглядел стильно и дорого. — Я в порядке, Сириус, — ответил Регулус. — Просто слишком сильно облокотился на перила. Сириус нахмурился. — Ты слишком сильно облокотился на перила? Было непохоже, что он поверил словам Регулуса. — Да. Сириус настороженно посмотрел на него, но не стал развивать эту тему в присутствии стольких незнакомых людей. Вместо этого он опустил взгляд на Джеймса. — Почему ты лежишь на палубе? — Он спас мне жизнь, — торопливо объяснил Регулус. — Он вытащил меня, но мы оба упали. — Вот как. — Сириус нахмурился ещё сильнее. — Именно так, — подтвердил Джеймс, наконец обретя дар речи. — Всё произошло именно так, как он сказал. Сириус переводил взгляд с Регулуса на Джеймса и обратно. — Что ж. Хорошо. Не нужно ли тебе помочь подняться? — Да, я бы не отказался. Джеймс ухватился за протянутую руку и позволил Сириусу поднять себя на ноги. — Сириус Блэк, — произнёс парень, как только Поттер встал. — Спасибо, что спас моего брата. Взгляд Джеймса снова заметался между ними. Сходство было поразительным, вот только Сириус был выше и немного крупнее Поттера, тогда как Регулус на несколько дюймов уступал ему в росте и обладал более изящной, стройной фигурой. — Конечно, — ответил Джеймс. — Обращайтесь. Регулус усмехнулся и уставился в непроглядную темноту за бортом. — Меня больше не нужно спасать, Поттер. — Поттер? — Сириус выгнул бровь. — Джеймс Поттер, сэр, — представился Джеймс. — Сэр? — недоверчиво спросил Регулус. — Меня ты не называл «сэр». Джеймс пристально посмотрел на него и процедил: — У меня не было времени назвать тебя «сэр», не находишь? Глаза Регулуса слегка расширились. — Нет. Не было, я полагаю, что не было, — быстро согласился он. — Понятно. Любопытно. — пробормотал Сириус. Он бросил дружеский взгляд на Джеймса и добавил: — Тебе не нужно называть меня «сэр». Достаточно просто «Сириус». Кстати, у тебя есть планы на завтрашний ужин? — Сириус, — предостерегающим тоном обратился Регулус к брату. — Не стоит. Но Сириус лишь отмахнулся. — Ну так что, Джеймс Поттер? Какие планы на вечер? — К удивлению, в моём расписании на завтра нет никаких важных дел. Я совершенно свободен, — съязвил Поттер, тут же отметив про себя раздражённое фырканье Регулуса и игривый блеск в глазах Сириуса. — Отлично. Я бы хотел пригласить тебя поужинать с нами. В качестве благодарности за спасение жизни моего брата. — Почту за честь, — серьёзно ответил Джеймс. И, не глядя на Регулуса, добавил: — Просто дай мне знать время и место. На лице Сириуса расцвела улыбка — широкая и яркая, полная неподдельной доброты. В отличие от брата, ему не были присущи грубость и резкость. — Фантастика. Завтра утром я отправлю Андерсона сказать тебе время и место. Реджи? Явно недовольный Регулус всё же последовал за Сириусом к двери, ведущей в салон первого класса. Члены экипажа по одному начали покидать палубу, когда поняли, что ситуация благополучно разрешилась и без их участия. Джеймс ещё какое-то время стоял на месте, чувствуя, как ледяной воздух обжигает открытые участки кожи. Когда пальцы уже одеревенели от холода, он всё-таки надел ботинки и поднял с пола свою куртку. У него не получалось выкинуть из головы выражение глаз Регулуса, когда тот рассказывал о своей безрадостной судьбе, и нотки опустошения в его голосе, когда он открыто заявил о собственной никчемности. Блэк выглядел таким потерянным. Полным гнева и горечи. Он был так богат, но что это в действительности ему дало? Однако больше всего Джеймсу запомнился образ Регулуса в окружении звёзд и его силуэт на фоне ночного неба. Блэк выглядел неземным, прекрасным и недосягаемым. Поттер шёл по коридорам и спускался по лестницам, пока наконец не добрался до палубы F. Здесь было тихо; большинство пассажиров уже легли спать. Ремус дремал на верхней койке и даже не проснулся от плеска воды, когда Джеймс умывался. У них была небольшая каюта; места едва хватало для спальных мест и небольшой раковины. На противоположной стене находились такие же койки для ещё двух пассажиров, но соседи до сих пор где-то пропадали. Поттер забрался в свою постель и уставился прямо перед собой. Матрас был не особенно удобным, а простыни ощущались шершавыми и грубыми, но он настолько устал, что практически тут же провалился в сон. Джеймсу снилось, что он снова был на ферме родителей и стоял посреди бескрайнего поля. У линии горизонта уже появились тёмные грозовые тучи, угрожая разразиться ливнем. Они стремительно неслись в сторону Джеймса, но он оставался на месте и наблюдал, как шторм надвигался на него плотной стеной дождя. Когда на него, наконец, обрушились тяжёлые капли, он поднял лицо к небу и улыбнулся.