Вес гравитации

      Том сжег письмо прежде, чем кто-либо мог его увидеть, но было уже поздно. Ворон слишком сильно выделялся, и Дамблдор, должно быть, ждал чего-то подобного. Снейп загнал Гарри и Тома в угол, когда они выходили из Большого зала.       — Поттер! Реддл! Директор хотел бы поговорить с вами обоими в своем кабинете.       — Какой сюрприз, — невозмутимо произнес Том.       Никто из других слизеринцев не был ознакомлен с содержанием письма, но у всех были свои подозрения. С других факультетов тоже смотрели обеспокоенно. Ворон был достаточно зловещим предзнаменованием, чтобы понять его даже самым неосведомленным пуффендуйцам.       — Передай профессору Бабблинг, что мы скоро будем, — сказал Гарри Альфарду.       Толпа студентов расступилась перед Снейпом, который даже не потрудился оглянуться, чтобы посмотреть, следуют ли за ним парни. Никто не проронил ни слова, пока они не подошли к статуе горгульи, и Снейп не назвал пароль («эклеры с ирисками») и жестом пригласил их войти вперед. Дверь в кабинет была уже открыта.       — А, Гарри, Том, пожалуйста, входите. Присаживайтесь, — поприветствовал Дамблдор. Он сидел за столом, сцепив пальцы перед собой. Гарри опустился на свое место, а Том, взволнованный, сел на край своего.       — Чем мы можем вам помочь, директор? — спросил Реддл. Снейп усмехнулся на заднем плане.       — Я бы хотел посмотреть, что тебе доставили сегодня утром, Том. Видишь ли, в это время у нас гораздо более строгие почтовые правила, и, похоже, ворону удалось обойти всю нашу защиту.       — Я не уверен, в чем моя вина. Это не я отправил письмо.       — Тем не менее, я должен попросить тебя передать письмо профессорам, чтобы мы могли убедиться, что оно не причинит никакого вреда.       — Я не могу этого сделать, директор.       — Наглый мальчишка! — прорычал Снейп. — Мы знаем, что ты получил письмо, теперь передай его!       — Он не может, — перебил его Гарри. Он повернулся, чтобы хмуро взглянуть на Снейпа, но затем перевел свой взгляд на Дамблдора. — Том сжег его. Письма больше не существует.       Снейп издал звук разочарования, но лицо Дамблдора было непроницаемо.       — Ты видел письмо, Гарри?       — Да, сэр.       — У меня нет привычки читать почту студентов, но вы оба должны осознать, в какой опасной ситуации мы находимся. Идет война с Волдемортом, и я не думаю, что мне нужно напоминать вам, насколько он может быть умен для достижения своих целей. Если письмо обходит нашу защиту, это представляет угрозу безопасности, даже если само послание безвредно.       — Ничто из этого не меняет того факта, что письмо было уничтожено, — сказал Том. Он все еще был раздражен, но Гарри понимал, почему Дамблдор так обеспокоен. Ему просто хотелось, чтобы Снейп ушел.       — Вы можете сообщить нам какую-нибудь полезную информацию? — потребовал профессор зелий.       Том закатил глаза, словно молясь о терпении. Гарри решил вмешаться, прежде чем между Томом и двумя взрослыми, которых он ненавидел больше всего в Хогвартсе, произошел конфликт.       — Письмо было от Волдеморта, — сказал Гарри, — но это была всего лишь угроза. Он хочет, чтобы Том присоединился к нему и выдал меня. Больше ничего не было.       — «Больше ничего?» Он замышляет убить тебя, Поттер! Наверняка у тебя больше самосохранения!       — Достаточно, Северус, — спокойно сказал Дамблдор. — Спасибо, что привел сюда Гарри и Тома, но мне не хотелось бы еще больше задерживать тебя. Мы поговорим позже.       Снейп выглядел так, будто собирался возразить, но проглотил свои слова и ушел. Как только дверь закрылась, Том снова заговорил.       — Ваша способность нанимать компетентных сотрудников оставляет желать лучшего, директор.       Дамблдор извиняюще улыбнулся. — Боюсь, что когда дело доходит до заполнения пустующих вакансий, существует много компромиссов. Несмотря на все свои недостатки, профессор Снейп — гениальный мастер зелий и верный коллега.       — Вы очень верите в тех, кто вас окружает.       — Вера — одна из многих вещей, с которыми мне бы хотелось, чтобы ты вырос, Том.       Впервые за время их разговора голос Дамблдора звучал старым и усталым.       — Мне не нужны сказки, чтобы придать моей жизни смысл.       — Я говорил не о религии, мой мальчик.       Том не ответил, скрестив руки на груди. Он часто жаловался на то, как небрежно Дамблдор использовал его имя и на то, как он пытался создать иллюзию знакомства со своими студентами. Он видел в Дамблдоре мастера-манипулятора. Но это, вероятно, было вызвано собственной неспособностью Тома воспринимать доброту как нечто большее, чем просто инструмент.       — Лимонную дольку? — спросил директор, предлагая им обоим миску, полную магловских конфет. Том отказался, лишь слегка покачав головой, но Гарри согласился.       — Вот и все, что было в письме, — сказал Гарри. Пока он говорил, он развернул конфету. — Волдеморт даже не сказал, где Том должен был с ним встретиться, если бы решил.       — И письмо не могло содержать ничего слишком важного. Поэтому оно сгорело невербальным Инсендио, — признался Том.       — Ты веришь, что он попытается связаться с тобой снова? — спросил Дамблдор. Том пожал плечами.       — Я подозреваю, что если буду молчать достаточно долго, он захочет отправить еще одно сообщение. Хотя я сомневаюсь, что он снова отправит письмо.       — Нам следует ждать что-то смелое и броское, — сказал Гарри. — Волдеморт закатит истерику, если его проигнорируют.       Том бросил на него раздраженный взгляд, но лицо Дамблдора оставалось серьезным.       — Должен ли я верить, что Том не ответит?       — Мне нечего сказать своему альтернативному «я».       — И ты не подвергнешь Гарри опасности и не отдашь его Тому Реддлу этого мира?       — Если это будет в моих силах, Волдеморт и пальцем не тронет Гарри.       Лицо Тома было серьезным, и слова прозвучали правдоподобно, от этого Гарри почувствовал, как его щеки залились краской. Дамблдор немного расслабился, но не сводил с Тома изучающего взгляда своих голубых глаз.       — Вы с остальными путешественниками находитесь в этом времени уже неделю, поэтому я уверен, что мне не нужно добавлять к угрозам, которые поступают в ваш адрес от разных людей, которым небезразличен Гарри. Но вы должны знать, что эти угрозы также распространяются на всех остальных учеников здесь, в Хогвартсе. В будущем, как только вы получите какое-либо подозрительное письмо или посылку, я бы попросил вас сообщить об этом мне или профессору Снейпу. Вы новички в этом времени, поэтому сомневаюсь, что вы будете получать много писем. Гарри, я бы хотел, чтобы ты также сообщал о подозрительных предметах.       — Да, профессор, — нараспев произнесли Том и Гарри.       Дамблдор еще какое-то время изучал их обоих, прежде чем вздохнул.       — Есть еще вопрос, связанный с Министерством. Когда Гарри вернулся сюда, он был официально допрошен мной и осмотрен командой медиков в больнице Святого Мунго вместе с Невыразимцами из Отдела тайн. Путешествия во времени и альтернативные измерения представляют большой интерес для нашего правительства, и они хотели бы поговорить со всеми нашими гостями.       — Я не поддаюсь на уговоры кучки старых маразматиков из Министерства, — сказал Том.       — Я предполагал, что ты так ответишь. Тем не менее ты и остальные путешественники пройдете обследование у мадам Помфри и заполните предоставленные вам документы, — Дамблдор слегка улыбнулся. — Я обещаю, это лучший компромисс, который я смог достичь с министром. Все остальные варианты включали в себя вывоз со школьной территории и допрос в Министерстве. Похоже, слухи о ваших личностях распространяются.       — Вы хотите, чтобы я поверил, что вы защищаете нас?       — Я не прошу тебя верить, — сказал Дамблдор. Его голос звучал почти скорбно. — Но знай, что я всегда хотел помочь тебе, но знаю, что ни ты, ни твоя альтернативная версия никогда в это не верили.       — Сейчас все это не имеет значения, — пробормотал Том. — Нам пора на древние руны.       — О да. Мои извинения. Вот, я напишу вам обоим записку. Профессор Снейп предоставит вам и другим слизеринцам документы Министерства сегодня позже. Профессор Флитвик передаст мисс Макнейр ее собственные экземпляры. Имейте в виду, что документы зачарованы так же, как и экзаменационные листы по СОВ. Никаких изменений или копирований.       — Понятно.       После этого они быстро покинули кабинет. Дорога к рунам прошла в молчании, и Бабблинг лишь взглянула на их записки, прежде чем жестом пригласить их занять места и продолжить лекцию. Гермиона и Альфард вопросительно посмотрели на них.       Гермиона загнала его в угол в тот же момент, как только закончился урок.       — Гарри, ты в порядке? Рон сказал, что кто-то запустил в тебя бладжер на отборах, а потом ты так и не вернулся в гостиную. Мы не видели тебя все выходные, и я так волновалась! А где ты был во время рун? Мы видели, как Снейп позвал тебя и Реддла, но…       — Дыши, Грейнджер, — сказал Альфард. Он и Том шли за ними по пути к зельям.       Гермиона даже покраснела. — Мне жаль. Рон сказал, что, по его мнению, ты сильно пострадал, но мы не смогли найти тебя в Больничном крыле.       — Вообще-то, он пришёл в гостиную Слизерина, — прервал ее Том. Он нахмурился, глядя на Гермиону, как будто она была помехой.       Она некоторое время обдумывала эту информацию, прежде чем двинуться дальше. — Тебе действительно следовало пойти в Больничное крыло.       — Я в порядке. Правда.       — Кэти была в ярости, когда услышала, что произошло, особенно о том, что кто-то проклял тебя, сбросив с метлы. Она сообщила об этом Макгонагалл. Рон и Джинни не видели, как ты упал, но за этим наблюдало достаточно людей, и правда в конце концов раскрылась.       — Ну что ж, хорошо. Это хорошо, — неловко сказал Гарри.       — Вот тебе и рыцарство гриффиндорцев, — сказал Альфард.       — Вот что происходит, когда в Хогвартс пускают людей с более низким статусом, — ответил Том. В его голосе читалось презрение, а лицо Гермионы покраснело от гнева. Прежде чем она успела ответить, Гарри развернулся и ударил Тома в грудь.       Движение в коридоре замерло, и послышался шепот, пока студенты ждали, как отреагирует Том.       — Никакой ерунды о статусе крови, — сказал Гарри. — Меня не волнует, что ты не сказал этого прямо. Смейся и издевайся над гриффиндорцами, сколько хочешь, но не смей говорить, что некоторые люди рождаются лучше других.       — Всегда так драматично, — ответил Том. — Не волнуйся, Чудо-мальчик, я имел в виду Маклаггена, а не твою дорогую Грейнджер.       Его взгляд переместился туда, где стояла Гермиона. — Кто я такой, чтобы утверждать, что «самая умная ведьма своего поколения» не заслуживает быть здесь?       Гермиона несколько раз открыла и закрыла рот. Прежде чем она успела что-то сказать, Том прошёл мимо них и продолжил путь к подземельям. Студенты снова начали двигаться, и разговоры оживились.       — Не думаю, что когда-либо слышал, чтобы он так искренне хвалил кого-то, — сказал Альфард, протискиваясь между Гарри и Гермионой.       — Это был комплимент?       — Настолько близко, насколько это возможно с Томом, — ответил Альфард. — В любом случае, тебе следует держать себя в руках, Гарри. Прибереги политические дебаты для гостиной.       — Гарри, я не понимаю, как ты можешь терпеть его взгляды, — сказала Гермиона.       Гарри провел рукой по лицу.       — Он не так плох, как Волдеморт этой вселенной. Я спорил с ним о чистоте крови целую вечность, и он прошел действительно долгий путь. Том специально так сформулировал свою фразу — он все еще пытается отпугнуть вас с Роном. И я купился на это, потому что мне было неприятно, что он заставил тебя чувствовать себя плохо.       Альфарду и Гарри потребовалось мгновение, чтобы понять, что Гермиона остановилась. К ужасу Гарри, она смотрела на него со слезами на глазах.       — Ты ударил его, потому что он заставил меня чувствовать себя плохо? — тихо спросила она.       — Да. Но еще и потому, что ему следует знать, что лучше не быть фанатиком. Даже если он просто притворяется.       — А что насчет остальных? — спросила она тихим голосом.       — Остальных?       — Малфой, Макнейр, Лестрейндж. Они такие же сторонники чистоты крови, как и их альтернативные версии?       — Ева и Альфард никогда по-настоящему не разделяли этих убеждений. Они подружились с Томом только из-за меня. Абраксас и Лестрейндж выросли в этой культуре, поэтому с ними было труднее говорить об этом, но я неохотно дружу с людьми, которые ненавидят маглорожденных.       Гарри мог бы позволить себе разозлиться из-за недоверия Гермионы к нему, но он слишком хорошо понимал, к чему она клонит. Она не хотела, чтобы он дружил с людьми, которые хотели ее смерти. Это была не слишком высокая планка, которую можно было переступить.       — Абраксас и Терон по-настоящему прониклись симпатией к маглам, когда узнали о законах, принятых магловским правительством для защиты детей от жестокого обращения, — добавил Альфард.       Гарри наблюдал, как Гермиона сопоставляет факты в своей голове, ее глаза расширились от шока.       — Мы опаздываем, — сказал Гарри, обрывая Гермиону на полуслове. Оставшуюся часть пути к зельям они втроем пробежали и прибыли как раз к началу урока. Снейп хмуро посмотрел на них, а Гарри опустился на свое место рядом с Томом. Реддл не сидел с Абраксасом, что указывало на то, что на самом деле он не был так уж расстроен из-за Гарри.       Настоящим сюрпризом было то, что Абраксас сидел рядом с Евой. Обычно он делил парту с Альфардом, который имел репутацию уравновешенного человека и неплохо разбирался в зельеварении. Гарри сделал мысленную пометку предупредить Еву, чтобы она больше не пыталась отомстить. То, как она и Абраксас склонили головы друг к другу, заставило Гарри забеспокоиться.       Лишь в середине лекции Снейпа Гарри понял, что Гермиона охотно сидела рядом с Альфардом. Когда Снейп сказал им начать готовить зелья, Гарри поймал взгляд Тома. Глаза слизеринца скользнули в сторону Альфарда и Гермионы, которые уже были заняты разговором о том, как лучше всего приступить к зелью.       — Я вижу, ты все еще сводишь людей вместе, — пробормотал Том себе под нос.       — А ты пытаешься разлучить людей. Я же просил тебя перестать отталкивать Рона и Гермиону.       — О, прошу прощения. Кажется, я забыл согласиться выполнять твои приказы.       — Я серьезно, Том.       — Сходи за ингредиентами, Гарри.       Гарри хотел было остаться на своем месте, но Том предпочел бы испортить их зелье, чем отказаться от вызова, поэтому он бросил на него сердитый взгляд, направляясь к кладовке с припасами. Они не разговаривали до конца урока, но все же сумели приготовить лучшее зелье в классе.       Они все еще молчали, пока шли на обед, но Гарри все время оставался рядом с Томом, и Реддл тоже не пытался оторваться от Гарри. Поттер с трудом переносил мысль о том, что ему снова придется встретиться лицом к лицу с Волдемортом, и, как это часто случалось в прошлом, неуверенность в себе заставила его еще больше прижаться к Тому.       Лестрейндж и Гринграсс болтали за столом, когда к ним присоединились Гарри, Том, Альфард и Абраксас. Ева ушла посидеть со своими друзьями из Когтеврана. Они начали раскладывать еду по тарелкам, когда вокруг них воцарилась тишина, и Гарри поднял глаза. Гермиона стояла у стола Слизерина, положив руку на плечо Рона. Она улыбнулась Гарри, решительно игнорируя косые взгляды слизеринцев.       — Можем ли мы присоединиться к вам? — спросила она.       — За последний час ты стала тверже? — надменно спросил Том. Рон ощетинился, но Гермиона осталась спокойной.       — Почему бы тебе не узнать?       Она скользнула на свободное место рядом с Альфардом, а Рон обошел стол и сел рядом с Гринграсс. Вид у него был не очень довольный, а у Гарри внезапно пропал аппетит.       — Надеюсь, Дамблдор сегодня утром не доставил неприятности, Реддл, — сказала Гринграсс, ломая лед.       — Надеюсь, он это сделал, — пробормотал Рон.       Том проигнорировал Рона и одарил Гринграсс своей очаровательной улыбкой.       — Директор просто действовал как посредник между мной и Министерством. Вы можете себе представить, насколько им любопытно узнать о наших обстоятельствах.       — Надеюсь, над нами не будут экспериментировать, — пошутил Абраксас. — У меня нет времени из-за всех этих домашних заданий по трансфигурации.       — Это всего лишь бумажная работа, — сказал Том.       — И я уверен, что Лестрейндж сможет найти кого-нибудь, кто поможет ему озвучить слова, — добавил Гарри. Он с удовольствием наблюдал, как лицо Терона потемнело, пока он пытался найти ответ.       — Возможно, тебе следует навестить мадам Помфри, Поттер. Видимо, ты получил травму мозга в результате так называемого отбора, на котором был в пятницу.       — Ты можешь лучше, Терон, — сказал Абраксас. — У Гарри есть много других качеств, над которыми можно посмеяться.       — Я думал, ты не так сильно пострадал, — прервал его Рон, нахмурившись.       — Я в порядке.       Веселое настроение Гарри исчезло. Он просто хотел подразнить Лестрейнджа, а не затевать еще одну ссору с гриффиндорцами. Под столом он прижал ногу к ноге Тома, предупреждая его, чтобы тот молчал.       — Так оно и было! — Лестрейндж возразил в ответ. Гарри внезапно пожалел, что дразнил его. В любое другое время Лестрейндж с радостью разорвал бы гриффиндорцев на части.       — Мы уже спорили об этом, — перебил Том. — Гарри в порядке. Хватит надоедать мне одной и той же ерундой.       Обед продолжился на удивление мирно, и вскоре группа отправилась на защиту. Рону и Гермионе удалось увести Гарри от Тома, который был отвлечен вопросом Абраксаса о заклятии Империо.       — Ты собираешься рассказать нам об утреннем письме? — спросила Гермиона. Любопытство наконец взяло верх. В зале было не так много людей, что делало его относительно безопасным местом для разговоров.       — Не знаю.       — Почему нет? — спросил Рон.       — Потому что с начала этого семестра я не мог понять, когда вы хотите со мной общаться, а когда нет.       Его слова прозвучали резче, чем он ожидал, и это отразилось болью на лицах Рона и Гермионы.       — Мы всегда хотим быть твоими друзьями. Как ты мог такое сказать? — спросил Рон.       — Ты не вел себя так во время отбора.       — Я почти не видел тебя во время отбора. Кэти послала меня забрать кое-что из прошлогодней униформы, когда началось соревнование ловцов. А когда я вернулся, тебя уже не было.       — Я просто не хотел прерывать ваш разговор с Маклаггеном.       — Какой разговор?       — Тот, где ты обсуждал, как я из кожи вон лез, чтобы привлечь Тома, — Гарри отказался больше смотреть в глаза Рону, боясь увидеть его реакцию. — Между прочим, письмо было от Волдеморта, и мне не пришлось вставать на колени, чтобы Том принял мою сторону.       — Я никогда не говорил…       — Хватит. Ты не предпринял никаких усилий, чтобы заступиться за меня. В любом случае, это больше не имеет никакого значения.       — Это очень важно, если именно из-за этого мы не разговаривали все выходные!       — Гарри, — начала Гермиона, — ты несправедлив.       — Похоже, весь Гриффиндор считает, что я поступился своими моральными принципами всего за год. Я надеялся, что вы оба знаете меня лучше, но это не помешало вам во мне сомневаться.       — Мы доверяем тебе. Но это не значит, что мы не беспокоимся. Прошлый год был для нас непростым, и мы знаем, что тебе, несомненно, пришлось тяжелее, но мы не собираемся тебя бросать.       Она обратила свои карие глаза к Рону, призывая его заговорить.       — Все мы изменились за последний год, — медленно сказал Рон. Он обдумывал каждое слово, пока говорил. — Но это нормально. Мы просто хотим узнать тебя получше.       Гарри не знал, что на это ответить, и разговор закончился, когда они вошли в класс защиты. Том появился через несколько секунд и, не теряя времени, потащил Гарри к их столу, требуя рассказать, что произошло между ним и гриффиндорцами. Радикальная перемена в поведении Тома была поразительной, но Гарри смирился с тем фактом, что его терпение по отношению к Тому оказалось на удивление стойким.       В тот вечер, когда ужин закончился, Том стал гораздо более требовательным. Он сидел так близко к Гарри, что их бедра соприкасались, и держал его за запястье под столом. Когда Гарри встал, Том немедленно последовал за ним, одной рукой сжимая его руку, чтобы направить Гарри к гостиной Слизерина.       — Сегодня вечером займешься физическими упражнениями, Реддл? — спросила Ева, внезапно появившись позади группы. Лестрейндж подпрыгнул и выругался настолько отвратительно, что Альфард начал смеяться.       — Макнейр, тебе больше не о чем побеспокоиться? Сделать домашнее задание? Шпионить за Пуффендуем?       — Вам не нужно шпионить за Пуффендуем. Они ответят на все ваши вопросы заранее, если вы вежливо их попросите.       — Ты ведь не пойдешь в гостиную Слизерина? — заскулил Лестрейндж. — Разве сортировка не священна? Что случилось с тем, чтобы оставаться на собственном факультете?       — Мы все волшебники, не так ли? — Абраксас возразил в ответ. — Так что какое это имеет значение?       Альфард и Гарри переглянулись, прекрасно понимая, что Абраксасу понравится, если Ева проведет ночь в Слизерине.       — Для уточнения: я не собираюсь заходить в гостиную. Я и так вижу вас достаточно часто. Я просто хотела напомнить вам всем, что, если мы надеемся объединить людей с разных факультетов, слизеринцам нужно будет добиться прогресса в определенных вопросах.       — Например? — спросил Лестрейндж.       — Используй свой мозг, — сказал Альфард. — Не имеет значения, насколько сильно слизеринцы ненавидят Волдеморта; если они по-прежнему будут плевать на маглорожденных, то никто из других факультетов не захочет с ними работать.       — Просто заставь Гарри снова устроить им шоу, — сказал Абраксас.       Гарри покраснел от этой формулировки. В прошлом он так переживал из-за предрассудков Абраксаса, что порезал себе руку ножом для зелий, чтобы доказать, что его кровь такая же, как у всех в Слизерине. Его отправили в Больничное крыло за то, что он представлял опасность для себя, но он думал, что достаточно хорошо объяснил суть дела.       — Нам нужно примирить обе стороны, — заявил Том. — Уважение к культуре чистокровных, но без обращения с маглорожденными как к людям второго сорта. Это единственное возможное решение.       — Я хочу относиться к маглорожденным как к людям второго сорта, — невозмутимо заявил Лестрейндж. — И к чистокровным. Я думаю, мы должны одинаково относиться ко всем волшебникам.       — Ты смешной, — сказала Ева. — Когда же я перестану смеяться?       — Возвращайся в Когтевран, Макнейр, — сказал Том. — Мы встретимся завтра. У меня есть на примете несколько слизеринцев, которые готовы к этому разговору, — он сделал паузу. — И, Гарри, пожалуйста, держись подальше от ножей.