Просто взрыв окситоцина

В тот день Владимир Петрович нещадно изнурял баскетболистов, давая каждому из них разные задания в зависимости от слабых мест. Соня, еле как дождавшись окончания тренировки, первая покинула зал, чтобы более не мучать себя мыслями о Белове, по пути вежливо отказываясь от предложения ребят отпраздновать ее восстановление в должности. Она вернулась в свой кабинет, закрыла дверь на замок, и, как оказалось, не зря – настойчивые спортсмены не оставляли попыток уговорить ее на шумный вечер в ресторане, но девушка упорно делала вид, что в комнате ее нет. Невовремя были все эти празднества, да и незачем. На следующее утро София раньше всех прибыла в аэропорт и, слегка волнуясь в предвкушении первого в жизни полета на самолете, методично отмечала в блокноте каждого пришедшего спортсмена. – София Сергеевна, я хотел извиниться, – произнес Алик, подойдя к девушке. От неожиданности она вздрогнула, но снисходительно улыбнулась Волкову. – Не переживайте, я не держу на вас зла, – Соня кивнула и отметила парня в списке. – Все необходимые документы взяли? – Так точно! – бойко ответил Алик. – А можно на «ты»? Девчонка стала серьезной и ответила отстраненным тоном: – Нет. Мы с вами не в тех отношениях. – Так давайте это исправим, – он растянул губы в широкой улыбке и сделал шаг к блондинке. – Не делайте того, за что потом будете извиняться, Александр Юрьевич, – произнесла стальным тоном девчонка, не двинувшись с места, вынуждая Алика самого отойти. – И все–таки оставим наши с вами отношения на уровне сугубо служебных. Волков поднял руки в жесте «я сдаюсь» и, кивнув и улыбнувшись, подошел к остальным баскетболистам, вливаясь в разговор. – Все подошли? – послышался голос Гаранжина неподалеку: он только что, запыхавшись, зашел в аэропорт. – Комсорга нет, – не отрывая глаз от блокнота, незамедлительно ответила блондинка. – Здесь он, Сонечка, здесь, – с улыбкой произнес тренер и подошел к баскетболистам. – Серега, к пресс–секретарю проверять документы! – скомандовал Владимир Петрович, а Соня подняла голову лишь когда Белов подошел к ней. Девушка успокоила подрагивающие от волнения встречи руки и тихо выдохнула, в попытке привести в порядок сердцебиение. – Паспорт? – Есть! – мужчина, судя по всему, пребывал в прекрасном расположении духа. – Загранпаспорт? – С собой! – Разрешение на вылет? Давайте сюда, – София забрала из чужих рук документ и аккуратно уголок к уголку сложила его к остальным, не глядя на баскетболиста. Тогда улыбка с его лица исчезла, а холодная ладонь коснулась пальцев девчонки. Она сглотнула и посмотрела на Белова. – Все в порядке? – тихий баритон будто бы коснулся души, и желание обнять мужчину стало практически непреодолимым. – Разумеется, – собрав всю волю в кулак, невозмутимо ответила Соколова. – Уберите руку. Сергей опешил, а во взгляде появилось замешательство. – Наши отношения не выйдут за рамки рабочих, Сергей Александрович. Он незамедлительно убрал руку, его ноздри раздувались из–за того, что мужчина яростно втягивал носом воздух, а в глазах читался немой вопрос. Комсорг понимал, что не может решать эту проблему на виду, оттого еще больше злясь, и в итоге отошел ближе к паспортному контролю, держась поодаль ото всех. Соня тяжело вздохнула и мотнула головой, вновь настраиваясь на рабочий лад. – Пора! – оповестила она, сверившись с часами, и баскетболисты во главе с ней и с тренером отправились на посадку. София сидела рядом с Владимиром Петровичем, с краю, чтобы не смотреть с высоты вниз. Полет ранний, поэтому она, как и большинство пассажиров, отдала предпочтение сну, а не созерцанию необъятного неба. Девушка прижала к себе небольшую сумку и, уложив голову на спинку кресла, прикрыла глаза, заметив, что Гаранжин уже негромко сопит. Она несколько раз поменяла положение, но сон никак не шел: все–таки она привыкла засыпать, растянувшись на мягкой постели, а тут все тело в полусогнутом положении. Блондинка аккуратно отодвинула руку тренера, едва касавшуюся ее предплечья, и тихо поднялась с места, направляясь в туалет. Помыв руки, умывшись и ополоснув шею, она еще немного задержалась в прохладном помещении, с интересом разглядывая разложенные по полочкам средства гигиены, и вышла. Невольно оглядев пассажиров, большинство из которых уже видели третий сон, девчонка наткнулась взглядом на мужчину, сидевшего на полу в другом конце салона. Темноволосая голова была опущена, ноги выпрямлены, а рука непрерывно массировала колено. Целенаправленно идя к нему, Соня на несколько секунд остановилась у своего кресла. «А надо ли? Раз уж решила, так стой на своем до конца» – твердил ей разум, но сердце непоколебимо отвечало: «Надо», и Соколова, вопреки своим принципам, двинулась к Сергею, захватив с сидения шарф. Баскетболист не обращал ни на что вокруг никакого внимания, сосредоточенный, видимо, на боли. Соня тихо подошла и присела на корточки рядом, заботливо подложив под поясницу Белова сложенный шарф. Тогда он непонимающе посмотрел на нее. – Надует поясницу, будешь еще и со спиной мучаться, – почти прошептала София, усевшись рядом. – Лед принести? – Нет, – в тон ей ответил Сергей, вновь опуская голову и пряча полуулыбку в густых усах, но тут же снова посмотрел на пресс–секретаря, и во взгляде промелькнула злость, еще не остывшая в нем после разговора в аэропорте. – Почему ты такая? Соня сама периодически задавала себе этот вопрос и ответа не находила. Голоса разума и сердца в ней работают не слаженно, каждый в нужной ситуации, а смешиваются, споря меж собой. Она стушевалась, еле заметно пожала плечами, невольно опустив голову, будто провинившийся котенок, и взгляд Сергея сделался мягче. Он осекся, вдруг осознав, что разговаривает не с другом, не с отцом, не с незнакомцем, а с совсем юной и такой дорогой сердцу девчонкой. – Я понимаю, что поступок Модестаса вынуждает тебя быть осторожнее, но не все люди такие же, как он. Не всех стоит опасаться. Мужчина говорил тихо, почти нежно, и Соня вновь подняла на него глаза, немного расслабившись. Она прекрасно понимала, что его слова – правда, но Моде она поверила, а теперь вынуждена быть «тише воды, ниже травы», чтобы не схлопотать от властей и не вылететь с работы. С другой стороны, ее совсем не прельщала перспектива безбедной, но одинокой жизни. Она совсем не была карьеристкой. Комсорг терпеливо ждал, не прерывая Сонины размышления, и любовался ее задумчивым лицом, пресекая порыв прикоснуться. – Я уже один раз доверилась, а теперь за мной следят товарищи из известного ведомства, – совсем тихо, но уверенно ответила девушка. – Не надо мне такого счастья больше. Она еще дальше отодвинулась от Сергея и встала на ноги, намереваясь вернуться на свое место. – Если бы я знал, что наши объятия тогда, в зале, окажутся единственными, я бы ни за что тебя не отпустил, – послышалось в спину, что заставило Софию остановиться. – На словах вы все герои, – сказала она, повернувшись, и вновь села рядом с Владимиром Петровичем, а в глазах Белова загорелись искорки надежды – не отказала, вызов бросает. Сразу же по прибытии в Эссен началась череда игр, которым конца–края не было видно. Радовало одно – три прошедшие встречи с Румынией, Германией и Испанией сборная СССР выиграла с довольно внушительным отрывом. Десятки корреспондентов со всей Европы ежедневно толпились у дверей баскетбольных площадок после игр, не давая советским баскетболистам спокойно вернуться в отель. У Сони, в свете этих событий, соответственно, прибавилось работы: ей приходилось синхронно переводить сборной вопросы журналистов, а также каждый день отвечать на письма с просьбами о проведении интервью. Европейцев очень интересовал тренер и каждый игрок, но из Москвы было получено распоряжение отвечать на вопросы государств–соперников только на официальных мероприятиях. И вот, настал долгожданный момент передышки – день, свободный от игр. Члены советской делегации не успели порадоваться предстоящему отдыху и возможности посмотреть город, как председатель Госкомспорта объявил по телефону: «Софья Сергеевна, готовьте пресс–конференцию. Удовлетворим любопытство коллег». Сказать, что настроение сборной из–за этой новости было испорчено – это ничего не сказать. Однако непривычная европейская еда на завтрак все же их приободрила. – Так, не волнуемся, вопросы будут задавать по одному, я буду все вам переводить, – сказала Соня, глядя на слегка взволнованные и возбужденные лица баскетболистов. Они закивали. – Сейчас заходим и садимся в установленном порядке, на всякий случай повторяю еще раз: сначала я, как переводчик, далее за мной Владимир Петрович, после комсорг, Белов Александр, Волков Александр, Жармухамедов Алжан, Коркия Мишико и Саканделидзе Зураб. Всем все ясно? – уточнила девушка, окидывая взглядом каждого из мужчин на предмет неопрятности. Сергей усмехнулся от того, что она не назвала его по имени. – Да! – хором ответили они, а после кивнули тренеру, который очень быстро объяснял подопечным про микрофоны и осторожность в ответах. Наконец, делегация СССР вошла в помещение, и тут же была ослеплена сотнями вспышек фотоаппаратов. Корреспонденты тепло приветствовали аплодисментами, благодаря чему баскетболисты заметно расслабились, заулыбались и без суеты заняли свои места. Говорить начала Соня, после окончания каждой фразы переводя ее на русский язык. – Good afternoon, dear colleagues. The USSR national team is finally here, in front of you, and is ready to answer your questions. Первым с места поднялся корреспондент с длинными волнистыми рыжими волосами. – I have a question for Vladimir Garanzhin. What is the difference between your coaching style and Gomel’s? – Я со сборной еще толком не поработал, эту красную машину завел Гомельский, и она едет хорошо, – ответил Владимир Петрович, вызвав улыбки на лицах баскетболистов. – Что у нас точно отличается – так это цели. Переведя слова Гаранжина на английский язык, Соня с опаской посмотрела на него: «Что он хочет сказать?» – For instance? – незамедлительно последовало уточнение. – В следующем году будет олимпиада в Мюнхене, – игроки устремили непонимающие взгляды на тренера. – Мы должны победить американцев. Зал тут же наполнился смехом, журналисты стали громко переговариваться друг с другом, однако губы Владимира Петровича были растянуты в полуулыбке, мол, посмотрим, кто будет смеяться последним. – America has not lost a single game, not a single one since 1936, – констатировал всем известную правду американский корреспондент, встав со стула, и в помещении воцарилась тишина. Гаранжин молчал с тем же загадочным выражением лица, сборная – тем более, а Соня уже представила, как громко и яростно будет возмущаться Павлов, когда они вернутся в Москву. – So how are you going to win? – спросил кто–то, спасая всех присутствующих от неловкой паузы. – Знаете, американцы однажды должны кому–то проиграть. Я подумал, лучше нам. Для них это, по крайней мере, будет не позорно. Соня перевела ответ тренера, и раздались аплодисменты. Судя по всему, люди разделяли позицию Владимира Петровича, только боялись высказаться против абсолютных чемпионов по баскетболу. Все без исключения члены советской делегации выдохнули с облегчением, но каждый понимал, что этим дело не закончится – в Москве их все же ждет разбор полетов. Далее от журналистов поступали тривиальные, даже скучные вопросы к баскетболистам, однако мужчины охотно на них отвечали, окрыленные популярностью и любопытством к их персонам. По истечении получаса София уже собиралась объявить об окончании конференции, но одна девушка очень уж яро рвалась задать вопрос. – I represent a popular German women's magazine, and we receive a huge number of questions from our readers about which girls each of you likes. Соня впала в ступор и даже слегка разозлилась, а потому сразу же ответила журналистке: – The press–conference was organized to answer questions directly related to basketball. – But I can't leave hundreds of women fascinated by your basketball players without an answer to this question! Девчонка раздраженно выдохнула и все же перевела прозвучавшие фразы сборной. Кто–то из баскетболистов смутился, кто–то наоборот расправил плечи и вытянулся, готовый отвечать, а комсорг вел себя так же расслабленно, только теперь с усмешкой на губах, вызванной Сониной реакцией. Он вспомнил, как раздумывал над этим же вопросом несколько месяцев назад, когда увидел его в мартовском выпуске газеты, посвященном Международному Женскому дню. Мужчины вразнобой начали давать ответы, некоторым из которых София умилялась, а за некоторые уважала игроков, например, когда говорили, что находятся в браке, и единственная девушка, которая им нравится, – это жена. Когда же очередь дошла до комсорга, он улыбнулся в усы и на неплохом английском, чем удивил всех присутствующих, произнес: – I already have a lady of my heart, and all my thoughts are occupied only with her. – But you're not married, – довольно улыбнувшись, констатировала корреспондентка, глядя лишь на Сергея и не замечая, как неумело Соня пыталась скрыть раздражение, однако это заметил комсорг. – It's a matter of time, – с удивительно для блондинки самоуверенной улыбкой ответил Белов, скользнув по ней взглядом, что еще больше выводило ее из себя. – And I like responsible, fighting girls with character. For example, our translator Sofia, – неожиданно для всех вклинился в разговор Алик, пытаясь правильно сформулировать предложение на английском. Получилось не очень, но его поняли, и по залу прокатились смешки. Он рассмеялся вместе со всеми, всем видом показывая, что это была лишь шутка. Соня большим усилием воли закрыла рот, вытянувшийся от удивления и непонимания, как пресс–конференция превратилась в это. Да ладно бы просто ответили на нестандартный для подобных мероприятий вопрос, так и ее выставили посмешищем. Однако Сонины эмоции нельзя сейчас было поставить вровень с тем, что творилось внутри комсорга. Он устремил жесткий, хлесткий взгляд на Волкова, ноздри его непроизвольно раздувались от злости, а ладони неумолимо сжимались в кулаки. Благо, тренер вовремя это заметил и, пододвинув к себе микрофон, произнес фразу, которую София перевела автоматически: – Всем спасибо, пресс–конференция окончена. Владимир Петрович успешно вывел сборную из зала, поручив Алжану попридержать агрессию Сергея, а Мишико – в случае чего заткнуть рот Волкову. Соня волочилась позади всех, спрятавшись за высокие фигуры баскетболистов, не желая иметь какого–либо отношения к данной ситуации. Хотелось просто стереть ее из памяти своей и всех остальных. Гаранжин остановился лишь в холле гостиницы. Хоть он и делал вид, что все в порядке, было видно, что он злится. – Значит так. Все разошлись по своим номерам, отдыхаем, читаем, спим. Из гостиницы не выходим. Соня, проследи, чтобы Сережа никуда не свернул по дороге, – тренер бросил на девчонку строгий взгляд. – А я Алика провожу. Волков кивнул мужчине, и все баскетболисты начали расходиться по номерам, только Соня с Сергеем не двинулись с места. Девушка подняла голову, наблюдая, как Белов часто дышит и смотрит на что угодно, только не на нее, кулаки его сжимались и разжимались, аккуратно уложенные утром волосы выбились из прически, придавая мужчине менее формальный вид. Соня сама себе призналась: Сергей Белов, будучи разозленным, выглядит весьма привлекательно. Она усмехнулась и подошла к баскетболисту вплотную, тогда он все же перевел на нее взгляд, из которого моментально испарилась вся злоба и раздражение, ведь он не ожидал буквально почувствовать кожей девчонку, когда она его даже не коснулась. Блондинка встала на носочки и, теперь уже держась одной рукой за чужое плечо, пальцами второй слегка взъерошила черные волосы, затем снова отходя от комсорга. – Тебе так больше идет, – констатировала София, улыбаясь. Он зачем–то изобразил на лице суровость и сухо ответил: – Учту. Однако уже через мгновение пожалел об этом, ведь ему пришлось наблюдать, как медленно и в какой–то степени разочарованно исчезает улыбка с лица блондинки. Она тоже вдруг стала отстраненной, подняла подбородок и молча направилась к номеру Белова, а ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. – Я свое поручение выполнила, указания тренера вы слышали. Не создавайте никому проблем всплесками своих эмоций невпопад, Сергей. Девушка развернулась на каблуках и, не оборачиваясь, поспешила в свой номер, не дав мужчине и слова сказать.