Обеззараживание

Рекомовский нос активно двигался, хищно сморщивая переносицу и тщательно обнюхивая синие травы. Они походили на обычную земную траву, память о которой была вшита в выращенное гибридное тело морпеха, только цвет был другой да плотность удлиненного листа повышена. Но это было хорошо — чем толще травинка, тем она сочнее, тем насыщеннее будет отданный ею вкус к приготовленной еде. Главное, не перепутать с обычной растительностью, среди которой затесывается эта приправа. Манск на пробу зажевал синий кончик и с довольным видом аккуратно срезал армейским ножом (эх, снова выслушивать от полковника грозные речи про неправильное использование выданного оружия) внушительный пучок, чтобы оставить корни в земле (спасибо привычкам, привитым матерью). Паук коротко, но довольно понятно сумел объяснить рекому, какие виды растений на’ви употребляют в пищу в качестве приправы, что из них используется в высушенном виде, а какие хороши в сыром. Поглядев в сторону Куоритча, в грубой ласке трепавшего своего банши по мускулистой шее, Манск подумал, что они с мальчишкой поразительно похожи. Не внешне, конечно, но оба так же умели лаконично излагать свои мысли, чтобы собеседнику было понятно без лишних слов, так же следовали своим принципам, почти слепо и отчаянно без шансов для кого-то убедить их в обратном. Крылатая ящерица командира заслужила похвалу, когда помогла ему с высоты выследить шестинога и без труда завалить его на землю. Даже марать нож не пришлось — шея зверя была поразительно легко раздавлена стальной хваткой зубастых выдвижных челюстей банши. Поэтому сегодня отряд сине-полосатых морпехов ожидал знатный обед, вот только Паук привычно хмурился из-за «неправильной охоты». Сколько бы себя Манск не помнил, любая охота была охотой и несла в себе только одну цель — добыть мясо. Будучи еще мелким пацаном, будущий солдат часто брался своим отцом на недельную охоту в заповедные леса — те немногие участки Земли, в которых еще оставались животные. Пускай это только чужие воспоминания, но трехметровый мужик помнил, как трудно было выжить их многодетной семье без стабильной работы. Это уже потом, когда отца поймали и упекли за решетку за браконьерство, он отправлялся охотиться на редкую добычу один. Возможно, это и сыграло роль в его решении пойти на службу — выслеживать вражескую цель было также увлекательно, как и будущий обед. — Тут у всех шкура такая твердая? — раздался голос Прагера, старательно сдирающего хитиновый покров с иссекающей кровью тушки. — Естественная броня является особенностью видов планеты, — отчеканил Манск, когда подошел к подвешенному шестиногу. — Используй нож, — упомянутый предмет ловко пошел в ход, быстро срезая подкожные ткани и помогая шкуре отделиться от тела. — Валяй сам тогда, — отозвался сослуживец, намереваясь уходить, но был жестко остановлен окровавленной пятерней за хвост. Раздалось шипение, которое невозможно сдержать — инстинкты гибридного тела порой упрямо брали узды правления в свои невидимые руки. — Больно, мать твою… — Мясо сюда, — Манск только ткнул испачканным ножом в снятый хитин, брошенный на землю вверх тормашками вместо огромной тарелки. В ответ что-то несолидно проворчали, но принялись срезать жилистые, крупные куски и небрежно складывать их в гибкий панцирь. Прагер, привыкший смотреть на недруга в прицел снайперской винтовки, не любил близкие контакты. Любые, будь то рукопашный бой, прямая перестрелка или разделывание туши непонятного животного. Но с его исполнительностью и безотказной помощью может посоревноваться только твердолобое упрямство полковника. Поэтому сейчас, наблюдая, как Манск сдирает с принесенных трав синюю кожуру и выдавливает сочное кремообразное нутро в импровизированную огромную миску, чтобы щедро намазать им мясо, Прагер с интересом повел носом — к запаху крови примешалось что-то новое, приятное, пряное и заставляющее слюнные железы усилить свою работу. *** Паук уже несколько минут с нескрываемым изумлением смотрел, как вокруг самодельного мангала почти жутким полукругом столпились морпехи, неустанно покачивая или шевеля своими хвостами, пока воздух наполнял божественный аромат будущей трапезы, методично обжариваемой на углях. Такое нетипичное поведение для безжалостных гибридных убийц, но такое типичное для голодных на’ви, любящих наблюдать за приготовлением стурмбиста во время Охотничьего Праздника. Мальчишка неторопливо сел неподалеку, с интересом лицезрея, как команда рекомбинантов в очередной раз разрушает все то, чему учили его с осознанного возраста о злых землянах. Взгляд светло-карих глаз приметили бледные стебли, растений, разложенных для сушки на плоском камне, и Паук решил, что без зазрения совести может рассказать о съедобных корешках и плодах. Паук посмотрел на Куоритча, безмолвно наблюдающего, как мясо доходит до нужной кондиции, но его уши (впрочем, как и у большинства его подчиненных) периодически оттопыривались на особенно громкое аппетитное шкворчание, а крылья кошачьего носа жадно трепетали, порой даже заставляя весь нос целиком шевелиться, из-за чего на переносице образовывалась забавная складка, и мальчишеские пальцы неосознанно потянулись к песенной нити, закрепленной на набедренной повязке, нащупали черный клык, обстроганный почти до состояния бусины. Для них еще не все потерянно, мелькнуло в голове Сокорро, пускай они ведут себя невежественно по отношению к планете, действуя по своим тупым человеческим привычкам, но в их трехметровых хвостатых телах постоянно проскальзывали по-родному знакомые движения, порой даже заставляющие морпехов делать то, что в своих прошлых жизнях они бы делать не стали. К примеру то, как хвост Жницы любил касаться рядом стоящих сослуживцев, мягко и ласково — вполне осознанное действие, которое можно увидеть в семейном кругу на’ви, говорящее, что для нее эти глотающую излишки слюны мужики не просто сослуживцы. Посторонний наблюдатель придет в ужас от того, какой жесткой и грубой может быть эта женщина. Про таких, кажется, говорят «мужик в юбке», но ее нежную женственность можно заметить только в такие моменты, когда никто не поймет, что это проявление доли заботы о семье, которой считает свой сине-полосатый отряд. Внезапно раздалось болезненное шипение, и Паук увидел, как от мангала отскочил Лайл, поджав уши и (что странно) хвост. — Твою ж мать… — Не хрен пальцами к мясу тянуться, — отрезал Куоритч, но подошел к капралу и отнял его руку от облизывающего языка. — Бля, как животное, прекращай. — Как скажете, босс, — послушно отозвался Уэйнфлит, но стоило полковнику отвернуться, как наскоро слизал оставшийся сок.