Город потерянных

Спокойно выслушивать нравоучения Гордеева Рома научился едва ли не с первых дней в Институте. Натягивать на лицо выражение крайнего раскаяния – где-то спустя год. Не то чтобы оно хоть как-то обманывало Кирилла Борисовича, но служило некоторой защитой. Однако в этот раз Гордеев так просто остывать был не намерен. Он расхаживал по своему кабинету туда-сюда, а Рома старательно пялился в окно, чтобы не крутить по-дурацки головой, следя за его перемещениями. Краем глаза он видел застывших у стены Сашу с Агатой и Ростика. −Полная, совершенная, вопиющая безответственность. – возвысив голос, вещал Кирилл Борисович. – И абсолютное непонимание, что от четкого следования плану зависит не только твоя жизнь, Роман, но и жизни твоих товарищей. Рома с трудом подавил желание скривиться. План, ага, как же. План они разработали неплохой. Только когда со всеми мыслимыми и немыслимыми предосторожностями все-таки пробрались в цех какой-то древней заброшенной фабрики на окраине, то выяснили, что кроме безобидных демонов-металлюг, жравших оставшееся здесь железо, в заброшке окопался еще и змеевик. Почуявшая чужих и плюнувшая кислотой тварь стала очень неприятным сюрпризом. Саша с Агатой успели увернуться, Ростику кислота попала на куртку на груди. Усиленный рунами материал так отчаянно задымился, что Ростик торопливо принялся сдирать с себя кожанку. И очень вовремя. Кислота ее все-таки прожгла. Колпаков отделался легким испугом, но остался без защиты. Металлюги, естественно, разбежались. Змеевик так же естественно поднялся на хвосте и зашипел. А потом бросился в атаку так стремительно, что его движение непросто было отследить даже нефилимам. Саша метнулся вправо – за какие-то ящики – и прихватил с собой Ростика. Агата выскочила в двери, откуда они пришли. Рома, заходивший в цех с другой стороны и потому пока оказавшийся вне поля зрения демона, торопливо зашарил глазами, соображая, что делать. Преследовать Агату в узких коридорах тварь не стала и только зашипела ей вслед. Зато к ящикам, где спрятались Саша и Ростик, повернулась с нескрываемым интересом. Длинный тонкий язык то и дело выстреливал из вытянутой крокодильей пасти. Чешуйчатые наросты на башке шевелились. Тварь принюхивалась и прислушивалась. В пространстве что-то дрогнуло, и Рома скорее почувствовал, чем услышал Сашин голос. Рычков торопливо сплетал Песнь, но чтобы ее закончить, ему нужно было еще хотя бы несколько минут. Пармонов решился. Подхваченный с пола металлический обломок врезался демону в бок длинного змеиного тела. Змеевик замер и с запозданием развернулся. Но Ромы на том месте уже не было. Он торопливо карабкался по гремящей заржавевшей лестнице, ведущей к кабине кран-балки. Поток кислоты, выпущенный тварью, заставил взбираться в два раза резвее. Рома подтянулся и все-таки влез на узкий железный мостик. Змеевик, заинтересовавшийся подвижной добычей, поднимался на хвосте. Его длины и запаса устойчивости вполне хватало, чтобы дотянуться до нефилима. Но движения демона будто слегка замедлились. Кажется, Сашина Песня действовала. Змеевик вдруг зашипел, как закипевший чайник. Рома оглянулся через плечо и тихо выругался. Выскочившая откуда-то Агата метнула в демона нож. Попасть в маленькую глазницу Вавилова не сумела, и оружие только бесславно отскочило от бронированной головы. Зато тварь отвлеклась от Ромы и опять заинтересовалась и ящиками, и Агатой. Проклятье. Пармонов остановился, ухватившись ладонями за перила. У Агаты прямо поверх куртки мерцала серебром очень сложная руна-щит. Вероятно, именно ее она выписывала, пока пряталась от твари где-то в коридоре. Один плевок кислотой щит точно выдержит. Но вот на второй его может уже не хватить. А Агате может не хватить всего отпущенного им лимита на чудеса, чтобы рубануть тварь под челюстью – в единственное уязвимое место. Саши не было видно, но его Песнь Рома чувствовал всей кожей. Проклятье, вот дурацкая штука – эти Песни. Долгие и совершенно не применимые в бою. Ромин взгляд сам собой выхватил свисающую с балки цепь. Пробежался по ней вверх. А что если… Додумывал он уже в прыжке. Руки в перчатках ухватились за крупные звенья. Рома обхватил цепь ногами, как канат в институтском зале, и торопливо пополз по ней вверх. Взобрался на узкую балку почти под самой дырявой крышей. Прогнивший и погрызенный демонами металл угрожающе скрипел под ногами. Рома мельком глянул вниз. Змеевик, явно еще не успевший накопить кислоту после двух плевков, гонял Агату между какими-то ямами и упорно не желал подставлять уязвимую челюсть. Двигался он все еще вполовину медленнее, чем мог бы. Рома на носочках двинулся по скрипящей балке, молясь про себя Разиэлю, чтобы эта ржавая рухлядь еще немного удержала его не такой уж большой вес. Добрался до намертво заклинившего механизма крана. Судорожно прикинул – если усилить катану руной, металл она разрежет. И эта дура вниз все-таки рухнет. Правда, вместе с самим Ромой, но это уже другой разговор. Главное – убрать из зоны поражения Агату. Балка заскрипела и угрожающе прогнулась. А может, и мучить катану не придется – все и так само рухнет. Лишь бы вовремя. Рома вытащил стило, начертил на запястье руну и негромко проговорил в пространство: −По моей команде дергай Агату к себе. Рисунок Сашиной Песни сбился на мгновение. Рычков явно все услышал и понял, только ответить не мог. Зато передать парабатаю свою мысль мог и без всяких рун. Агата внизу двумя широкими скачками вырвалась как раз на середину цеха – прямо под Ромин насест. Змеевик с оглушительным шипением метнулся за ней, снося все на своем пути. −Давай! – заорал Рома, ударил ногой и подпрыгнул, хватаясь за острые края дыры в крыше. И без того державшаяся на честном слове балка такого надругательства не выдержала. С оглушительным скрежетом она провалилась посередине. Механизм крана начал медленно оседать. А потом с жутким грохотом рухнул вниз. Рома вскарабкался на крышу, шипя от боли. Острые жестяные края разрезали перчатки и все-таки поранили ладони. Внизу ничего не было видно – такая поднялась пыль. Немного погодя сквозь нее проступила груда покореженного железа. Неподвижный зеленый хвост. И грязная с ног до головы Агата, запрокинувшая голову и явно высматривающая Пармонова. Рома махнул ей рукой и принялся искать путь вниз. Когда он все-таки слез с этой окаянной, проваливающейся под ногами крыши, Саша заканчивал чертить иратце на голой Агатиной спине. Громадная вытянутая гематома стремительно светлела. Вавилова ругалась. −Я же сказал, убрать ее. – раздраженно рявкнул Рома на Сашу. Рычков сверкнул на него глазами и разом стал похож на оскалившегося кота. −Внятно предупредить не мог? −А понять так трудно было? Или у меня времени было вагон? Ростик, огорченно пинавший остатки своей куртки, покачал головой. Агата натянула обратно кофту и вдруг гаркнула не хуже Гордеева: −А ну заткнулись! Это вообще-то демон хвостом зацепил! А Ромка все правильно придумал. Так и скажем Кириллу Борисычу. Саша, открывший было рот, осекся и все же смолчал. Рома промолчал тоже и принялся осторожно стягивать перчатки. Потекла кровь. Нефилим зашипел не хуже демона. Агата потянулась за стило, но ее опередили. Рычков, все так же хмуря брови и не глядя Роме в лицо, перехватил его за запястье и одним росчерком вывел иратце на левой ладони. Потом так же отстраненно, но твердо взялся за правую. Мерзкая боль разом отступила, и Рома едва удержался стона облегчения. Еще не хватало. Колпаков вагон шуточек придумает. Да и Вавилова тоже на эти дела мастер. Так ничего и не сказав, Саша разжал пальцы, выпуская Ромину руку, убрал стило, мельком глянул на Агату и пошел к выходу. Спина у него была на редкость выразительная. И выражала она крайнее недовольство. Ростик пожал плечами и двинулся следом. −Он просто испугался. – проговорила Агата, разглядывая рухнувшие балки, похоронившие под собой демона. – За всех. Так что не принимай на свой счет. И потрепала Рому по плечу. Пармонов тяжело вздохнул и провел тыльной стороной руки по лбу, убирая прилипшие волосы. Он не любил, когда его трогали без разрешения. Но Агата в принципе никогда и ни у кого не спрашивала позволения. И прикосновения ее почему-то совсем не раздражали. Кто же знал, что у Гордеева их отчет вызовет такое раздражение. Рома, с трудом удерживая внутри уже вполне себе полноценный гнев, едва дождался конца всей этой богадельни и вихрем вылетел из кабинета. Не хотелось ни идти к себе, хотя время уже перевалило за полночь, ни в зал – выплескивать гнев на манекены, раз уж на Гордеева нельзя. Краем глаза еще успел увидеть, как Саша положил голову на плечо Агате. Вавилова прижалась щекой к его волосам, и они застыли так. Парабатаи, что с них взять. Одна душа на двоих. Опомнился Рома только на улице. Передернул плечами от сырого холодного воздуха и медленно побрел вдоль трамвайных путей даже не куда глаза глядят, а куда ноги идут. Так и не нашедший выхода гнев клокотал внутри. Ладони фантомно жгло уже зажившими порезами и истаявшими рунами, нанесенными рукой Саши. Губы сами собой беззвучно бормотали: −На площади – комод, На комоде – бегемот, На бегемоте – обормот, На обормоте – шапка. А на шапке – крест, Кто узнает – под арест. Привычные слова слегка успокаивали. Рома даже все-таки сумел улыбнуться, припомнив, как в первую же неделю в Институте спросил Сашу про этот стишок. Саша сперва сделал большие глаза, потом посмеялся, но к обормоту на бегемоте все-таки отвел. Рома тоже ухохотался, разглядывая несуразную фигуру Александра III на понурой приземистой лошади. Лужа под ногами оказалась глубже, чем предполагалось, но усиленные руной ботинки с честью ее форсировали. Ушедшему в свои мысли Роме было как-то не до этого. Раздражение на Гордеева потихоньку улеглось, вытесненное другими мыслями. Саше, наверно, лучше всех остальных подчинялись руны. По крайней мере, ни сам Рома, ни Агатка, ни Ростик, ни Свят с Максом, ни Женя не чертили их так легко и почти небрежно. Одним быстрым скупым движением. Может, поэтому выведенные сегодня Сашей иратце ощущались не так, как обычно. И боль сняли почти мгновенно. Рома тряхнул головой. Может да может… Ничего не может. А Агатке надо все-таки настучать по голове за недавнюю выходку. Придумала же, паршивка, запереть их вдвоем с Рычковым в дальней секции подвальной библиотеки. Знала ведь, что институтские там бывают редко, и крик никто не услышит. А зачарованные стены не пропустят руну-вызов. На втором часу сидения в замкнутом пространстве, когда Роме уже чудилось, что еще немного, и драка все-таки случится, Саша как-то очень удачно прислонился к старому держателю для факела и обнаружил потайной ход. Все бы ничего, только вел этот ход на кухню, где как раз отбывали трудовую повинность младшие. И когда они с Сашей вдвоем выбрались прямо из стены, все в пыли, паутине и прочей гадости, фурор своим появлением произвели немалый. То-то мелочь призрак Павла Первого опять ловит. А Саша с Яром их подзуживают. Вдоль спины ледышкой скользнуло ощущение чужого пристального взгляда. Рома вздрогнул всем телом, пытаясь осознать, куда он забрел. Узкая улица со старыми домами, такими, как в книжках Достоевского, была ему незнакома. А вот ощущение чужого присутствия – слишком отчетливым. Рома потянул катану из ножен. −Я знаю, что ты здесь. – негромко проговорил он. – Покажись. Темнота на другой стороне улицы тихо зашипела, заставив подобраться и мысленно перебрать в памяти всех демонов, начиная от пришедших мстить за сородича змеевиков. Но прежде, чем Рома успел навоображать себе легион родственников раздавленного демона, в конус света от фонаря вышла невысокая гибкая женщина в длинном платье. Рома присмотрелся и опустил оружие. Потом и вовсе убрал в ножны. −Вы за мной следили, что ли? – подозрительно поинтересовался он. Чародейка небрежно прислонилась плечом к фонарю и улыбнулась. Длинные кудрявые волосы на свету оказались растущими прямо из головы змеями. −Кто-то же должен, раз ты совсем мышей не ловишь. Замечтался о чем-то? – большие светлые глаза лукаво прищурились. – Или о ком-то? Госпожу Бурлюкало Рома знал. Кирилл Борисович пару раз посылал старших воспитанников к ней с разными поручениями. Чародейка, обитавшая на Петроградской стороне, никогда не отказывалась сварить особое зелье для лазарета или зачаровать парочку амулетов. −Интересно, отворотное зелье бывает? – вслух подумал Рома. Чародейка хихикнула. −Не бывает, милый. −А приворотное? Дарья прыснула от смеха и даже вытерла заслезившиеся глаза. −Бывает. Но поверь, получить желаемое таким путем ты не захочешь. – выговорила она, упирая на слово «таким». −Почему? – не то чтобы Рома всерьез рассматривал такую мысль, но теперь стало любопытно. Дарья пожала узкими точеными плечами. −Потому что любовь нельзя вызвать по щелчку пальцев. Под зельем ты получишь всего лишь послушную куклу, во всем зависящую от тебя. Ненавидящую тебя за это, но не имеющую сил сопротивляться. Оно тебе надо? Рома потряс головой, прогоняя жуткие картины. −Да это я так. Для общего развития. Бурлюкало понимающе улыбнулась красивыми полными губами. −Почему в такой час один болтаешься? Гордеев достал? −Есть такое. – что-то было в тоне чародейки, отчего вдруг ужасно захотелось ей пожаловаться. – Достал. Дарья звонко расхохоталась, качая головой. Змеи разметались по ее плечам. −Зануда. – все еще посмеиваясь, выговорила она. – Всегда таким был. Надо полагать, влетело вам за сегодняшнюю охоту. −Откуда вы знаете? – насторожился Рома. В прозрачных глазах Дарьи зажглись лукавые огоньки. −Я все знаю, что в моих краях происходит. И вы все правильно сделали, ребята. А победителей вообще-то не судят. −Победителей не судят. – как зачарованный, повторил Рома. Чародейка как-то незаметно оказалась вдруг совсем рядом. Перехватила потянувшуюся к Роминому лицу змею и улыбнулась. −У меня есть к тебе предложение, Ром. Эдакая маленькая халтурка. −Что за халтурка? Тонкие пальцы легли ему на плечо. Погладили кожу куртки. −Ты ведь не такой, как многие нефилимы. – негромко произнесла Дарья. – Ты гораздо спокойнее и терпимее относишься к существам Нижнего мира. Знаю, что вхож в «Авалон». −Допустим… − проговорил Рома, не в силах отвести взгляда от прозрачной глубины глаз напротив. −Что если я тебя попрошу кое-что делать для меня? Кому-то что-то передать, кого-то слегка припугнуть и прочие почти незаметные мелочи? Что скажешь? −И зачем вам нефилим на побегушках? – оторвать взгляд от этих глаз с трудом, но вышло. Бурлюкало улыбнулась уже иначе, почти одобрительно. −Нижний мир опасается нефилимов. – низким грудным голосом вдруг выговорила она. – Это сыграет мне на руку. Благодарностью не обижу, не беспокойся. Перестанешь зависеть от Института и вашего более чем скромного жалования. Должен же молодой человек иметь некоторые средства на карманные расходы. Рома не удержался и тихонько фыркнул от смеха. От предложения чародейки так и тянуло сомнительным душком. С другой стороны, собственные средства тоже звучали заманчиво. −Соблазнительно звучит. – все-таки признал Рома. – Но и бесконечно подозрительно. Дарья без труда выдержала его взгляд. −А еще чертовски незаконно. – заговорщически подмигнула она. – Можешь подумать пару дней, я не тороплю. −Я согласен. – выпалил Рома. В конце концов, свободные средства все еще звучали очень соблазнительно. Как и возможность глубже проникнуть в дела Нижнего мира, такие запутанные и такие интересные. Лицо Бурлюкало осветила широкая клыкастая улыбка. −Однако не перевелись еще смелые нефилимы. Заходи ко мне завтра в полдень. Обговорим детали. Дарья напоследок погладила Рому по плечу и спиной вперед шагнула в раскрывшийся портал. Рома покачал головой, хмыкнул над собственным безрассудством, нашел глазами табличку с адресом. Название улицы не говорило ровным счетом ничего. Пришлось все-таки чертить портал. Портал вышел ожидаемо так себе и вместо собственной комнаты открылся в пустой по ночному времени столовой. Рома тяжело вздохнул и побрел к себе. Однажды он отточит эту руну до совершенства. Чтобы открывать портал прямо на ходу. Однажды – непременно.