Больно не будет, детка. Четвёртая отрицательная

      Возле оставленного кортежа творилось что-то непонятное. Пока Дэн выяснял, в чём дело, Кэп нетерпеливо вытягивал шею за его спиной, пытаясь понять, что происходит. Из-за чёртовой метели рассмотреть толком было невозможно, он видел только, что вся свита собралась кружком около… Предчувствие беды вмиг стёрло с лица Кэпа след недавней улыбки. Господи, нет, только не роллс-ройс! Быстрый доклад Дэна подтвердил его опасения: — Можно идти, сэр. Просто калека. Его уже обыскали, опасности нет. Поскользнулся на тротуаре, костылём задел ваш автомобиль. С ним, то есть с калекой, всё в порядке. Но ваш роллс, сэр — он слегка поцарапан. Вот чёрт! Его гордость, его ненаглядный малыш, жемчужина его коллекции! Ему ведь нет ещё и двух недель! Проклиная калеку, гололёд и метель разом, Кэп устремился вперёд. Свита почтительно расступилась перед боссом, и он увидел виновника происшествия, сидящего на обледенелом асфальте. Кэп наклонился к нему: — Сам-то цел? — Вроде, — буркнул калека, не поднимая головы. — Тогда поднимайся, холодно же. Давай помогу. Но протянутая рука была грубо отброшена. — Без вас встану! Верните костыли. «Ах вот как?» Неожиданная дерзость лишила Кэпа всякого желания проявлять великодушие в дальнейшем. — Обойдёшься, — ответил он в тон наглецу, резко отвернулся, но тут же ахнул и схватился за грудь — бок его любимого малыша украшал длинный дугообразный шрам, тянущийся через переднее крыло и дверцу, увенчанный вмятиной с крохотной пробоиной посередине. — Твою же ж мать! И это называется «слегка поцарапан»? Ей-богу, лучше бы этот шрам остался на его собственном теле! Один из приближённых, Нишимару, протянул ему костыль: — Вот, господин. Видите, тут металлический стержень. Его вставляют зимой, чтобы протыкать лёд. «Ага, не только лёд». Кэп с отвращением взглянул на заострённый штырь, перечеркнувший первозданное совершенство его роллса. А ведь для того, чтобы определиться с цветом, он специально нанимал колориста, и господь свидетель, оттенок эмали он подбирал гораздо дольше, чем наслаждался своим новым красавчиком. — Простите, господин, — снова заговорил Нишимару. — Что прикажете делать с мальчишкой? — Мальчишкой? — непонимающе переспросил Кэп. — С этим инвалидом, — пояснил Нишимару. Ребята уже подняли калеку на ноги, но костылей не вернули, а просто прислонили его к борту одного из джипов. Кэп хмуро оглядел обидчика — и правда, совсем ещё мальчишка. Маленького роста, хлипкий, серая поношенная куртка, серые джинсы, порядком растянутые, серые кроссовки не по сезону, шапка и шарф ручной вязки тоже серые. Мелкий и весь серенький, прямо мышонок. Вот уж действительно, что с ним делать? — Чего пялитесь? — Кэпа пронзил взгляд загнанного в угол зверька — испуганный и агрессивный одновременно. «Дерзкий мышонок», — уточнил для себя Кэп и, не снизойдя до ответа, вернулся к изучению изувеченного роллс-ройса. Несколько секунд мальчишка исподлобья наблюдал за ним, затем, нахохлившись, тоже уставился на машину. — Я не нарочно. Вон они, — он дёрнул головой в сторону кэповой свиты, — сами всё видели. — Понимаю. Но мне от этого не легче, — хмыкнул Кэп. Мышонок немного помолчал, посопел носом, потом сказал уже без тени прежнего вызова: — Знаю, сэр. Мне… очень жаль. Что так вышло. Я постараюсь оплатить ремонт, сэр. — Постараешься? — Кэп не отрывал глаз от роллса. — Не похоже, что твои родители банкиры, детка. Боюсь, такая сумма окажется неподъёмной для них. — Я вам не детка! — запальчиво огрызнулся мальчишка. — К вашему сведению, я сам зарабатываю себе на жизнь! И в состоянии заплатить за царапину на этой жестянке. Со стороны свиты послышались сдержанные смешки. Да Кэп и сам не удержался бы от улыбки, если бы не саднило так сердце при виде ужасного шрама, изуродовавшего его любимца. Он лишь мрачно ухмыльнулся. «Дерзкий и вспыльчивый мышонок. Ты хоть представляешь, о какой сумме идёт речь?» — Зарабатываешь? Ты наверняка ещё даже школу не закончил, — бросил он небрежно. Вместо ответа мальчишка покопался во внутреннем кармане куртки и вытащил из него пластиковую карточку: — Вот, смотрите. «Джон Райт. Химическая лаборатория ***ского университета. Допуск первого уровня» — прочёл Кэп. Похоже на правду — возвращая карточку, он успел заметить на руке мальчишки маленькие красноватые пятнышки, которые вполне могли быть следами кислотных или щелочных ожогов. — Наверное, тебе неплохо платят, Джонни. Может, скажешь, что у тебя и страховка есть, раз вот так запросто ты готов выложить полсотни… — Полсотни баксов? — перебил его мышонок, презрительно сощурившись, — да не вопрос. — …тысяч баксов, — спокойно закончил Кэп. — Да что вы врёте! — вскинулся Джонни. — Пятьдесят штук за какую-то царапину! Быть такого не может! Хотя мышонок ещё пытался ерепениться, но в голосе уже не слышалось прежней уверенности. «Так до тебя дошло, наконец, во что ты вляпался?» Кэп не смог отказать себе в удовольствии выдержать драматическую паузу, потом улыбнулся самой кроткой из своих улыбок: — Может, детка. Если речь идёт о царапине на роллс-ройсе «фантом», сделанном по индивидуальному заказу. Теперь точно дошло. В лицо Джонни плеснулась смертельная бледность, губы начали нервно подрагивать. — Простите, сэр! Я виноват, — наконец забормотал он. — Но, правда, я всё оплачу вам, сэр. Страховки нет, но… у меня отложено немного. Остальное отработаю… по частям… если можно… Вот это уже другой разговор. Кроткая улыбка Кэпа медленно трансформировалась в лучезарную, горькая досада из-за дурацкой царапины на роллсе таяла с каждой секундой — и вовсе не потому, что мальчишка клялся вернуть ему всё до единого цента — с самого начала деньги его нисколько не заботили. Всё это такие пустяки. Зато этот перепуганный мышонок, который, несмотря ни на что, не собирается сдаваться… он такой забавный. Всё говорит и говорит что-то, суетится, обещает, при этом смешно хлопая длинными ресницами и постоянно прикусывая губы… Кэп не слушал его. Он смотрел — на завитки русых волос, выбившихся из-под съехавшей набок шапки, на нежную кожу бледных щёк, на гладкий подбородок, не знавший прикосновения бритвы. Особенно его привлекала шея Джонни, недлинная, очень белая, необыкновенно мягкая на вид, перечерченная тонкими поперечными складочками, которые так и хотелось пощекотать кончиком языка. Похоже, оставшееся до суда время он проведёт гораздо интереснее, чем рассчитывал. Вдруг, перехватив его взгляд, Джонни осёкся: — Да что вы так смотрите всё время? — торопливо запахнул куртку и втянул голову в плечи. Этот стыдливый, но абсолютно напрасный жест даже растрогал Кэпа — он уже принял решение, а значит, совсем скоро на теле мальчишки не останется и дюйма, который бы он не увидел, не потрогал и не исследовал всеми доступными способами. Только глупый мышонок ещё ничего не подозревает. Или подозревает — иначе с чего бы он начал так отчаянно вжиматься в борт джипа и бросать беспокойные взгляды на свиту? Ну что же, пора действовать — не хватало ещё, чтобы малыш запаниковал и стал голосить. Кэп подошёл к Джонни вплотную. — У тебя красивые глаза, детка. Красивые глаза широко распахнулись: — Ч… чего?

***

— Чего? — переспросил мышонок дрогнувшим голосом. — Ни одна задница в мире, конечно, не стоит таких денег, Джонни,— продолжил Кэп, глядя прямо в эти огромные глаза. — Тем более задница хромого калеки. Но вряд ли у тебя имеется в запасе парочка лишних почек на продажу, поэтому так уж и быть, на этот раз я сделаю исключение. Итак, детка — несколько приятных встреч, и я забуду о том, что ты натворил. Идёт? — Не прикасайтесь ко мне! — мальчишка неловко попятился, потерял равновесие. Голос, искажённый страхом, прозвучал глухо, — я закричу! — Не закричишь, — спокойно возразил Кэп. По его знаку вся свита продемонстрировала мышонку оружие, и эффект не заставил себя ждать — Джонни мигом передумал поднимать шум. Медленно прикрыв веки, Кэп поднял голову, с наслаждением подставил лицо порывам метели. Эта ситуация сама по себе доставляла ему необыкновенное удовольствие, но если бы мальчишка вдруг согласился, она сразу же утратила бы и это щекочущее нервы напряжение, и терпкую остроту недозволенности. Однако пока Джонни оправдывал его ожидания. Вот чёрт, как же приятно играть в такие кошки-мышки! — Уверен? — переспросил он, щурясь как сытый кот. — Как-никак — пятьдесят тысяч, Джонни. Понимаю, эти полсотни для тебя не аргумент. Так, скорее абстракция — ты их как не видел, так и не увидишь. Но может быть, тебя заинтересуют пять сотен наличными, которые ты получишь за пару часов в моём обществе? Ну же, будь умницей, детка. Джонни замялся на мгновение, потом вдруг судорожно всхлипнул: — Не надо мне ваших денег. И встреч ваших тоже. Я же пообещал, что отработаю по-честному. — Ты не понял меня, Джонни, — Кэп отрицательно покачал головой, — я не из тех людей, которым ты можешь сказать «нет». Можно было бы обойтись безо всех этих изощрённых прелюдий, можно было просто приказать Дэну запихнуть дерзкого мышонка в машину, но Кэп не торопился — ведь прежде чем малыш поймёт, что выбора у него нет, можно поиграть хотя бы ещё минуту и сполна насладиться отчаянным страхом мальчишки. Кроме того, он желал услышать ответ Джонни. И то, что он услышал, привело его в полный восторг. — Даже не надейся, извращенец! «О да, детка! Ответ верный». После многих лет бесконечной череды многообещающих улыбок, откровенных взглядов, лёгких согласий ради лёгких отношений или лёгких денег он так жаждал однажды услышать нечто подобное. Только вот никто не осмеливался произнести эти слова. Те самые. Желанные. За них Кэп был готов расцеловать строптивого мышонка прямо сейчас, при всех. — Хороший мальчик. Он протянул руку, чтобы потрепать нежную раскрасневшуюся щёку, но Джонни отпрянул назад: — Убери лапы, сраный пидор! — и замахнулся для удара. Кэп даже бровью не повёл, ведь рядом был Дэн. Так и вышло — прежде чем мальчишка успел его коснуться, телохранитель молниеносным движением перехватил ему запястья, выкрутил руки за спину, и в следующий миг мышонок уже безнадёжно бился в стальном захвате. — Пусти! Ни за что в жизни под тебя не лягу! Не обращая на него никакого внимания, Кэп кивнул телохранителю — «спасибо, Дэн», — затем распорядился: — Нишимару, Джонни поедет с нами. — Да, господин. Изо всех сил брыкаясь, мальчишка с ужасом и отвращением смотрел на приближающегося к нему японца. — Никуда я не… Пусти! Ни за… Сопротивление длилось недолго — ровно столько, сколько понадобилось Нишимару, чтобы добраться до шеи Джонни и сдавить пальцами одному ему известные точки. Красивые глаза удивленно расширились, потом их взгляд поплыл, мальчишка перестал дёргаться, обмяк в руках Дэна, и ребята в два счёта затолкали его вместе с костылями на заднее сиденье джипа. Когда суматоха улеглась, Кэп подобрал свалившуюся в снег серую шапочку; прижав её к лицу, с наслаждением втянул носом чужой запах. «У тебя правда очень красивые глаза, Джонни». Безусловно, этот упрямый мышонок послужит отличной компенсацией за все разочарования сегодняшнего дня.